Стану твоим дыханием-3: У твоих ног

Харон выискивает Андрея глазами в сгущающемся осеннем сумраке. Хорошо, что двери здания офиса освещены, видно всех входящих-выходящих. Конец рабочего дня, людей масса. Харон специально не заглушал двигатель, оставив икс в рабочем состоянии. И фары светят, чтобы найти было легче. И тепло в салоне от работающего климата сохраняется. Ну где же его носит? Харон напряжённо всматривается в поток людей. Вон какая-то пара молодых людей — что это именно пара, Харон не сомневается, на подсознательном уровне ощущение — идут к стоянке, садятся в одну машину. Интересно, они вместе с Андреем работают или в какой-то другой организации? У одного из них лицо знакомое какое-то, Харон точно его где-то видел. Но это неважно сейчас. Вон Полина, с которой Харон уже успел познакомиться, и не одна. А с Андреем вместе. Он ей двери открывает, а эта… девушка, мать её, мило улыбаясь, гладит Андрея по локтю. Харон стискивает зубы — какого хрена? — Эй, ты чего сгруппировался? — тихий вопрос Марата и касание к плечу. — Ничего, — Харон резко дёргает плечом, — погоди секунду. Харон уже делает несколько шагов в сторону офиса, когда Полина, кивнув Андрею, убегает к своей машине. Андрей, оглядевшись, замечает Харона неподалёку от машины и, улыбнувшись, направляется в его сторону. Харон ждёт, пытаясь успокоить взрывающее мозг бешенство, понимая, что Андрей здесь точно ни при чём. Но всё же не может удержаться, когда Андрей подходит ближе. Дергает его к себе за руку, крепко прижимая прямо посреди улицы. — Что ж ты делаешь… — хрипло тянет-стонет Андрей, и Харон прямо-таки физически ощущает мощнейшую обратку и отдачу. — Видят же, — чуть задыхаясь, но взгляд пьянеет в мгновение, и Андрей сам тянется ближе к Харону. — Ребят, я вам не мешаю? — с лёгкой усмешкой в голосе вмешивается Марат. Харон тут же чувствует, как мгновенно напрягается Андрей. Видит панику в его глазах. Спешит успокоить и, поглаживая по спине, шепотом говорит, что это и есть тот самый друг. Отпускает Андрея и разворачивается к Марату. — Знакомьтесь, — улыбаясь, представляет их друг другу. Марат и Андрей пожимают руки, и Харон сразу же тащит Андрея в машину. — Поехали домой, Марат за нами следом. Там и поговорим по его делу. А то что-то ветер усиливается, у тебя руки ледяные уже. — Всегда такие, — отмахивается Андрей, садится в машину и, нахмурившись, смотрит перед собой. Видно, что хочет что-то сказать, но не может подобрать слов. Плюхнувшийся на водительское Харон конечно же замечает мучительные попытки Андрея высказаться, но не вмешивается. — Это было слишком, — наконец выдавливает Андрей. — Что именно, родной? — Харон не отрывает взгляда от дороги. — Ну это… на парковке… — Андрей смущается. — Но тебе же понравилось, — Харон бросает на Андрея быстрый взгляд. — Понравилось, — Андрей ломает пальцы, — но это… слишком, — вздыхает. — Сотрудники же. И они могли увидеть. Харону очень хочется высказаться на тему зашоренности и «не их собачьего дела», но он сдерживает себя, понимая, что для Андрея всё ещё очень непросто. Непросто пока ещё даже принять себя, не говоря уже о презентации другим. И Харон никогда не стал бы специально демонстрировать их отношения прилюдно, тем более на данном этапе. Не стал бы, если бы не эта Полина… — А я думал, слишком то, что моего любимого человека, — делает акцент на слове «моего», — прямо на входе лапает какая-то левая тёлка. Причём, чуть ли не у меня на глазах. — Да не было такого, — Андрей вспыхивает. — Она же просто по-дружески. Ничего такого. — Конечно, — Харон усмехается углом рта, — было бы там что-то такое, был бы и разговор другой. У меня нет цели тебя компрометировать. Но если я ещё раз тебя возле неё увижу… — То что? — Андрей разворачивается к Харону корпусом. — То я подойду и прямо при ней и всех остальных зажму тебя и поцелую. Взасос. Да. Понял? — Псих, — Андрей качает головой. — Ты чёртов псих, понимаешь? Это будет крах всего. — Не будет, — Харон паркуется во дворе. — Как же я соскучился по тебе. — Подожди, — Андрей внимательно всматривается в лицо Харона. — Ты насчёт Полины так, но это же… Ты всё-таки ревнуешь? — Вот ещё, — фыркает Харон. — Было б там к кому. Просто она должна понимать, что не нужно трогать чужое. — Ну да, ну да, конечно, — улыбаясь своим мыслям, Андрей выбирается из машины. Выпив чаю с Маратом и обсудив его просьбу, Харон и Андрей провожают его до такси. — Надолго отъезд? — спрашивает Андрей, спускаясь по лестнице. — До нового года точно, — улыбается Марат. — Потому, собственно, и прошу присмотреть за тачкой. И вот ещё что, пока я не уехал, давайте послезавтра на рыбалку, а? — Да хз, — Харон сомневается. — Холодно уже. — Оденемся, — Марат не отступает. — Да и на выходные потеплеет. И солнце по прогнозу. Может, последние солнечные деньки этой осени. Да давайте, на наше место. Там такие рыбины, — Марат разводит руки в стороны, — во. Отдохнём, расслабимся, пообщаемся нормально. — Ты как? — Харон смотрит на Андрея. — Не знаю, — тот пожимает плечами. — Можно, в принципе. — Ну вот и отлично, — Марат жмёт обоим руки и идёт к такси. — Увидимся. А Харон с Андреем, раз уж всё равно вышли, заодно решают и получше рассмотреть оставленную на попечение машину. Когда такси с Маратом уезжает, оба подходят к «единичке». — Прикольная, м? — Харон внимательно отслеживает реакции Андрея. — Да, — тот, улыбаясь, гладит пальцами по капоту. — Знаешь, я хотел поменять ту, что у меня была. И присматривался к такой как раз. Но потом… — Вот заодно и поездишь пока, проверишь, норм или нет, — Харон моментально переключает мысли Андрея с негативных воспоминаний. — Давай тест-драйв прямо сейчас? — Давай, — глаза Андрея зажигаются азартом. — Давай. — Держи, — Харон протягивает Андрею ключи и открывает пассажирскую дверь. После нескольких кругов по городу Андрей возвращается во двор и паркует «единичку» рядом с «иксом». Харон видит, что машина Андрею очень понравилась, прямо в душу запала. Это видно по тому, как он поглаживает пальцами руль. Как внимательно рассматривает панель и каждый рычажок. Как светится его взгляд и расплывается на лице улыбка. — Ну что, пацан или девчонка? — усмехается Харон. — В смысле? — Андрей обескуражен вопросом. — Ну машина, — Харон смеётся. — Вот у меня однозначно пацан. Хотя и чутка потасканный, но ещё ого-го. А твоя? — Ну, не моя, — Андрей пожимает плечами. — Но если на время передержки, то… Нет, для девчонки он нагловат, — Андрей улыбается шире. — Но и для парня слишком деликатен. Хм, даже не знаю. — Значит, всё же парень, — Харон хлопает по приборке ладонью. — Такой — вежливый, воспитанный, послушный мальчик, да? Но с чертями в душе, м? Оба смеются в голос. — Под стать тебе, — добавляет Харон. — И если у меня уже повидавший виды, то у тебя ещё совсем целочка. — Да ну тебя, — отмахивается Андрей, краснея и отворачиваясь, — вот же извращенец. — Да ладно, — Харон тянет Андрея в подъезд. — Идём скорее, я тебе сейчас дома покажу, что значит настоящее извращение. Идём-идём, я жесть как соскучился. После стремительного забега прямо в прихожей, оба с трудом переводя дыхание, устраиваются в постели. Андрей рвётся в душ, но Харон не отпускает, плотно прижимая того к себе. — Мы сейчас слипнемся намертво, — бормочет Андрей, у которого уже закрываются осоловевшие глаза. — Пусть, — Харон сейчас просто не готов его отпустить, разжать объятия и остаться в постели одному даже ненадолго. — Или идём вместе. Повторим в душе. — Я ж не сяду, — Андрей смеётся. — Тебе не жалко мою жопу? — Нисколько, — Харон подхватывается с кровати. — Но я буду крайне осторожен. А ещё вылижу тебя. Везде. Хочешь? — Извращенец, — делано стонет Андрей, позволяя утащить себя в душ. После второго захода в душе оба тянутся на кухню утолять разыгравшийся голод. Потом ещё пьют чай, обсуждая детали завтрашней гонки. И уже глубокой ночью отправляются спать. Проспав почти до обеда, валяются в постели, ласкаясь и нежась. Едят там же, и снова набрасываются друг на друга, как будто неделю не трахались. После засыпают и подхватываются по будильнику Харона. — Мы проспали? — Андрей, прыгая на одной ноге, пытается натянуть носок. — По ходу, — Харон свешивается с кровати, пытаясь отыскать свою одежду. — Где мои шмотки? — Валяются по всей спальне, — Андрей подтягивает джинсы и берётся за язычок молнии. — Стой, — Харон молниеносно перемещается к Андрею и обхватывает того поперёк живота. — Вот так и стой, — стягивает джинсы чуть вниз и поглаживает по обтянутой бельём заднице. — Да что ж ты-ы-ы… снова, — стонет Андрей, вцепившись пальцами в пояс джинсов. — Мы же опоздаем… — Успеем, — Харон сжимает свою ладонь на ягодице Андрея и прижимает предплечье к его прессу, вынуждая прогнуться и наклониться ниже. — Ты-ы-ы меня, как… блин, — Андрей заливается краской по самые плечи, а Харон легонько шлепает его по заднице и отпустив, натягивает и застегивает на нем джинсы. — Вот так, — Харон улыбается, прячет полыхающий взгляд и зажимает ногами эрекцию. — Подай мне мои штаны, пожалуйста, они на тумбочке за твоей спиной. Андрей разворачивается, швыряет джинсами в Харона и несётся в душ. — Подрочить всё равно не успеешь, — летит ему вослед Хароново напутствие. — У тебя ровно пять минут, потому что мы таки немного опаздываем. Андрей же, став под душ, внезапно ловит себя на мысли, что даже и не подумал о самоудовлетворении, потому что как-то очень естественным стало то, что удовольствие возможно только рядом с Хароном. А без него ощущения теряют остроту под налётом пресности. Да, возбуждение есть и неслабое, но оно заставляет лишь наслаждаться предвкушением того, что ещё будет. «Да и нахрена дрочить, если есть что-то намного ядернее этого», — усмехается Андрей, поворачивая вентиль холодной воды до упора. «И вообще забудь о дрочке, — размышляет Харон, собирая шмотки по комнате и стаскивая постельное бельё, — только в моём присутствии и…» — И с твоего разрешения? — Змей материализуется, как всегда, внезапно. — Бля, — Харон от неожиданности упускает скомканный пододеяльник. — Это ж надо так подкрадываться. — Не дури, — Змей складывает наискось руки на груди в своей привычной манере. — Не дури, Харон. Сломать очень легко. Или поговори и объяснись, или прекращай эти игры. — Змей, не вовремя, — Харон нервничает. — Разберёмся. — Разберись, — Змей постепенно бледнеет, растворяясь. — Разберись и наведи порядок у себя в отношениях. Пока не поздно. — Вот накаркай ещё, — ворчит Харон, застилая постель свежим бельём и направляясь к выходу из спальни. Андрей выходит из ванной, сталкиваясь с Хароном в прихожей и, смущаясь, улыбается. Харон, вернув ему ответную улыбку, гладит Андрея по паху, крепко обхватив за поясницу. — Бли-и-н, — выдыхает Андрей, — ну вот только успокоился, опять же по-новой… — Умница, — шепчет Харон на ухо Андрею и, лизнув языком за ухом, скрывается в ванной. Андрей стонет сквозь зубы, уже не удивляясь моментальной эрекции. Стоило мёрзнуть под ледяной водой, приводя себя в чувство, если при малейшем прикосновении Харона пробивает ядерным возбуждением. Андрей и не подозревал в себе такой гипервосприимчивости. Основываясь лишь на ранее приобретённом опыте, он помнил, насколько спокоен был всегда в контактах с противоположным полом. Скорее наблюдателем, чем реальным участником. Отслеживал, анализировал чужие реакции, наслаждался самим процессом больше с эстетической стороны, нежели с физической. Сейчас же все аналитические способности улетучились, оставив только первобытные инстинкты. И Андрей, совсем новый, ещё познающий себя в этом таком же новом для него мире, делает первые шаги, неуверенные, но вместе с тем смелые, так сильно веря, что поступает правильно, и выбор его единственно верный. Харон возвращается быстро, кивает в сторону двери — отсчёт начинается. И сердце заводится вместе с двигателем, набирая обороты на маршруте от сейчас до победы. На подъезде к точке сбора, попадается всё больше интересных тачек. Андрей во все стороны крутит головой. Здесь правда есть на что посмотреть. Харон отмечает новый «Корвет», парочку «Доджей» с интересной аэрографией. Зелёный «Мустанг» Лёхи, который не пропускает ни единой гонки. Чуть дальше и в стороне стоят кроссоверы, куда и направляется на парковку Харон. — Слушай, но нам же не тягаться со спортами, — размышляет Андрей. — Это априори неправильно. Они легче и аэродинамика опять же… — Родной, здесь каждый в своём классе, — Харон глушит двигатель. — Может, конечно, будет что-то типа «чек-пойнта» от точки к точке с поиском задания. Или по легенде. Смотря что запланировано. Идём сейчас у Гитлера узнаем. Андрей быстро вливается в новую компанию. Перезнакомившись со всеми, он уже свободно общается, шутит и смеётся. Харон спокоен, только лишь изредка гасит вспышки при слишком настойчивом на его взгляд внимании к персоне Андрея присутствующих девчонок. Последние приготовления, и на условный старт уже съезжаются машины спортивного класса. Будет несколько заездов спортов. После кроссоверы, а ещё позже планируется и дрифт, но это если получится. Неподалёку останавливается патрульная машина. Гитлер направляется в их сторону. Переговорив, возвращается обратно, а патруль остаётся поглазеть на гонщиков. — Забашлял? — тихонько спрашивает Андрей, неслышно подойдя сзади. — Как всегда, — усмехается Харон. — В любом случае, мы практически за городом. Дальше только горы. Так что, никому особо не мешаем. — Какие люди, — в их сторону, раскинув руки в приветствии, идёт невысокий парень с бегающим взглядом и каким-то крысиным лицом. — Харон, жив ещё, бродяга. — Твоими молитвами, Тимур, — Андрей видит, что Харону неприятна эта встреча, но вида тот не подаёт. — Как сам? Много ещё народу киданул? — Ты со словами поосторожнее, — крысинолицый останавливается в нескольких метрах и ухмыляется. — Не пойман — не вор. — Это вон им расскажешь, — Харон кивает на патрульных. — А мне бесполезно вешать. И да, избавь меня от своего присутствия, чтоб не было эксцессов. — Нервный ты что-то, — неприятно ухмыляясь, тип ретируется. — Удачи на гонке, она пригодится твоему корыту. — Если М-ка корыто, то твоя взорванная сосиска, названная Мерседесом чисто по недоразумению, вообще ведро с болтами, — отбивает подачу Харон. — Погоняем — узнаём, — кривится тип и уходит окончательно. — Это кто? — Андрей смотрит в спину уходящему. — Неприятный типок. — Кидала в прошлом, — Харон пожимает плечами. — Полукриминал из тех, что больше понтов, чем дела. Закусывались с ним раньше. Сейчас держим нейтралитет, но я бы с большим удовольствием выпустил бы ему кишки. Да не дергайся, это я так, к слову, — заметив, что Андрей напрягся, Харон пытается разрядить обстановку. — Ладно, давай по коням. Не к добру мы, конечно, этого хоря встретили перед самым заездом, ну да ничего. — Он может что-то испортить? — Андрей уже в салоне, пристёгивается и продолжает задавать Харону вопросы. — Не нравится он мне. И почему разорванная сосиска-то? — Да наплюй, родной, — Харон приобнимает Андрея. — Он просто сам по себе такой. Ну люди ж разные бывают. Хрен с ним, пусть себе живет. Он так-то безвредный сам по себе. А сосиска… Ну ты посмотри на этот мерс. Он же точно как сосиска после микроволновки — раздутая и кривая. Андрей смеётся, обстановка разряжена, и икс выезжает на линию старта. Первые километры гонки Харон и Андрей держатся в лидерах. Харон съезжает с дороги во дворы, срезая часть пути, и они выигрывают ещё немного времени. Прошивка своё отрабатывает, икс держится уверенно, а идеальное знание Хароном местности помогает беспрепятственно держать лидерство. Правда, «сосиска» тоже не отстаёт, с упорством ныряя за Хароном в каждый двор. На перекрёстке Харон уходит от преследования и, пытаясь запутать следы, ныряет в один из проездных дворов. Но внутри этого двора, у самой арки на выезде оказывается запаркованной «ГАЗель», в которую неспеша и вразвалочку грузят мебель. — Блядь, — от души высказывается Харон. — Они больные? — Андрей во все глаза смотрит на грузчиков. — Первый час ночи. — Так бывает, пофиг, — Харон разворачивается и, поддав газу, выезжает обратно. — Сейчас притопим и вернём потерянное время. Черт, кто ж знал… Ого. Андрей не успевает осознать всю ситуацию, только замечает как перед глазами что-то мелькает, какая-то машина, промчавшаяся буквально в нескольких сантиметрах от их капота. И тут же слышит скрежет и визг тормозов, а после оглушающий грохот. Харон тоже резко тормозит и выскакивает из машины. — Что? Что? Что случилось? — Андрей выпрыгивает следом. — Уебался, придурок, — кричит Харон и бежит в сторону ГАЗели и той, другой машины, у которой смят капот и переднее левое крыло. Андрею некогда анализировать, он бежит за Хароном. Вместе с ним вытаскивает из машины тело того самого крысиного типа. Помогает положить его на ровную поверхность асфальта. Звонит в скорую. Матерится на глазеющих грузчиков, которым просто повезло, что в тот момент в машине их не было. А Харон тем времени осматривает лежащего на земле. — Тимур, слышишь меня? — приподнимает лежащему веки и фонариком телефона светит в глаза. — Тимур? — пробует пульс на шее и выдыхает, когда лежащий издаёт какие-то звуки. — Не вздумай подохнуть, слышишь? Ты хоть и мудила, каких свет не видывал, но у тебя же есть шанс исправиться. — Они говорят, что приедут, но минимум сорок минут, там массовое ДТП в центре, полгорода стоит и машин мало. Тимур издаёт какие-то булькающие звуки и отключается. — Чёрт, — рычит Харон, — чёрт, чёрт, твою ж мать. У него пневмоторакс по ходу. Рёбра сломаны и ребром легкое проткнуло. Пену видишь? Ему нужно пункцию срочно. Иначе дышать не сможет. — Скорая… не успеет? — Андрей смотрит на лежащего и на глазах бледнеет. — Он умрёт? — Никто не умрёт, — рычит Харон. — Тащи аптечку из машины, мою, ту, что в кейсе. — Зачем? — Андрея трясёт. — Что ты хочешь?.. — Бегом, я сказал! Андрей срывается с места и несётся к иксу. Вытаскивает из-под сидения сумку, в которой Харон возит одному только ему известные медикаментозные прибамбасы, тогда как стандартная аптечка валяется в багажнике. Бежит обратно. Харон забирает сумку и, расстегнув ее, роется в недрах. Вытаскивает упаковку с системой, флакон спирта и ножницы. Разрезает одежду и поднимает глаза на Андрея. — Все в порядке, родной. Я знаю, что делаю. Помоги мне, пожалуйста. Повернуть немного. — Да, — Андрей присаживается на корточки, подталкивает тело сбоку, помогая развернуть лежащего на бок. — Теперь держи его, — Харон плещет на бок спирт, часть выливает себе на руки. — Мы же… — голос Андрея дрожит, — мы же его… — Хуже не будет, — Харон говорит спокойно и уверенно. — Сейчас я сделаю прокол, чтобы освободить плевральную полость от скопившейся крови. И ему сразу станет легче дышать. И он продержится до приезда скорой. А в больнице уже доделают всё. Харон аккуратно пальпирует рёбра. — Вот здесь, между седьмым и восьмым ребром, по краю. От угла лопатки и к подмышке. Примерно посередине этой сложной линии… Открой систему. Андрей трясущимися пальцами вскрывает упаковку капельницы. Харон берет толстую иглу, которую вставляют обычно во флакон. И резким, точным движением делает прокол. Отрывает край трубки, подсасывает, и когда появляется кровь, опускает трубку ниже. — Ну вот и всё, — прикрепляет край иглы лейкопластырем и прикрывает куском бинта. — Все хорошо теперь будет. — Скорая, — почему-то шепотом произносит Андрей, кивая на заезжающую машину неотложки. — Что здесь у вас? — парамедики наклоняются над пострадавшим. — Травматический пневмоторакс. Скорее всего, как следствие перелома рёбер. Потеря сознания, минут десять как отключился. Пульс нитевидный, дыхание восстановлено. Проведён плевроцентез, ну, подручными средствами. — Коллега? — один из парамедиков поворачивается к Харону. — Недоучка, — ухмыляется Харон. — Ну, мы поехали? Ментов ждать не будем, уж извините. Да и другие участники происшествия, — кивает на ГАЗель, — на месте. — Лады, давайте, — кивает медик. — Носилки тащим и в неотложку его. Спасибо, ребят. — Не за что, — Харон тянет Андрея в машину, прихватив сумку. — Так, давай-ка глоточек, — протягивает флакон со спиртом. — Не, — Андрей мотает головой. — Не буду. — Пей давай. Один глоток. Быстро, кому сказал. Андрей зажмуривается и выпивает. Поперхнувшись, кашляет. Харон обнимает его, гладит по спине. — Всё, родной мой, всё. Всё позади уже. Всё хорошо. Постепенно спирт делает своё дело, и Андрей расслабляется в руках Харона, который не перестаёт успокаивающе поглаживать его. — Просрали гонки, — Андрей усмехается, высвобождаясь из объятий. — Зато спасли жизнь, — улыбается Харон. — Ты спас. — Без тебя я не справился бы, — качает головой Харон. — Так что, мы спасли. И не спорь. И вообще, это дело надо отметить. Поехали. — Нас не потеряют? — Да кому мы там сдались, — смеётся Харон. — Поехали, я тебе покажу охеренное место. Место на самом деле охеренное. Особенно сейчас — ночью — когда на высоте перевала, над самой головой светят яркие, крупные звёзды. А под ногами сияет огнями город. Красноватая огромная луна зависла над этим инопланетным видом, придавая картине ещё большую инфернальность. — Охрене-е -е-ть, — тянет Андрей. — А луна почему такая? Я такой не видел никогда. — Во-первых, ракурс. Во-вторых, сейчас период такой — суперлуние. А красная, потому что сейчас частичное затмение. Земля оказывается в этом случае между Солнцем и Луной и отбрасывает тень на Луну. Лучи синей части спектра больше рассеиваются в атмосфере, чем красной, так как у синего более короткая длина волны. Поэтому луна и окрашивается. — Охрене-е-еть, — Андрей завороженно смотрит на огни под ногами. — Охренеть, — улыбаясь, Харон обнимает его сзади, прижимаясь торсом к спине. — Это наш город, Андрей. Это наш мир. Наша жизнь. И мы — самые счастливые люди в этом мире. Потому что… — Потому что я люблю тебя, — Андрей разворачивается в руках Харона и впивается тому в губы своими — горячими, сухими и с легким привкусом спирта. Луна бесстрастно освещает слившиеся в одно целое тела на капоте машины. Звёзды перешептываются и время от времени вспыхивают, может быть, от застенчивости из-за того, что видят. Город потихоньку гасит свои огни. И также тихо и постепенно угасают страстные стоны. Андрей и Харон лежат внутри машины на разложенных задних сидениях и смотрят в небо сквозь стекло панорамной крыши. — Это просто пиздец какой-то, — выдыхает Андрей. — Просто запредел. И звёзды над головой. Охренеть. — Звёзды… Кстати, они всё видели, — смеясь, кивает на стекло крыши Харон. — Дурак, — смущается Андрей. — Вот же дурак какой.  Ну вот вечно ты всё опошлишь. Всё поржать и несерьёзно. — Не всё, — Харон притягивает Андрея к себе. — Не всё. Я люблю тебя. И это очень, очень серьезно.