Стану твоим дыханием-3: У твоих ног

Так хочется захлопнуть за собой дверь ванной с такой силой, чтобы разнести её в щепки, но Андрей, из последних сил взяв себя в руки, не делает этого. Плотно закрыв дверь, он приваливается к ней спиной и сползает вниз. Сидит, обхватив голову руками, не обращая внимания на озноб, поднимающийся по ногам с прохладного пола. Разум отказывается анализировать то, что сейчас произошло. Возбуждение, обида, неудовлетворённое желание, гнев — всё это смешалось в гигантский клубок оголённых нервов, и Андрей, как бы ни пытался привести себя в чувство, ничего поделать с собой не может. Его начинает колотить крупной дрожью, а в голове стучит только одно: «Что ты, блядь, натворил со своей жизнью?» — Какого хрена? — губы не слушаются, скованные судорогой. — Какого хрена происходит? Ответить на этот вопрос некому, с единственным человеком, кто мог бы, наверное, что-то прояснить, Андрей даже взглядами встречаться не хочет. Андрей смотрит в одну точку на противоположной стене, мозг услужливо подкидывает воспоминания обо всех неловких моментах, произошедших за последнее время и так удобно накладывающихся друг на друга. Мысль, что он совершил чудовищную ошибку, так безоглядно изменив свою жизнь, словно раскалённой иглой пронзает сознание и застревает где-то над переносицей. Андрей сжимает голову ладонями, хотя хочется стучаться лбом о стену до полной отключки, лишь бы боль отступила. Харон, говорящий ему о своей любви, и тот же Харон, с самодовольной усмешкой снисходительно указывающий ему место — два разных человека… какой из них настоящий? Картинка не сходится… Неужели всё, что было до этого, всего лишь игра? И прав был тот парень, орущий на весь подъезд, что таких, как он, Андрей, у Харона стаями. И прав был он сам, подозревавший в Хароне увлечённого охотника в погоне за желанной целью. И все средства хороши в такой охоте. И человек, в которого Андрей влюбился так, что сердце останавливается, всего лишь тешит своё самолюбие, превращая безоглядно влюблённого в очередную игрушку, которая сделает всё, лишь бы не прогнали? Как ещё расценивать это унизительное — «заслужить»? Что именно Андрей должен был заслуживать? Любовь? Право на секс? На оргазм? На что? И насколько он хорошо должен был стараться, чтобы Харон был доволен? В памяти некстати всплывает: «Это ты мой». Андрей горько усмехается. Ну, конечно, понятнее и не скажешь. Уязвлённая гордость сворачивает внутренности тугим жгутом — больно до тошноты. И непонятно, что болит сильнее — душа или тело. Голова, готовая вот-вот разорваться от пульсации в висках, и горечь, переполняющая разум, слились воедино — не разобрать и не разделить. «А что ты хотел? — ехидничает сознание. — Ты для него в роли тёлки. Кто ебёт — тот и музыку заказывает. Какого-то другого отношения ждал? Романтика только в кино бывает. А в жизни всё более реалистично и грязно. Захотел экзотики, так наслаждайся по полной. Привыкай, что о тебя ноги вытирать будут». Андрей с силой сжимает челюсти, чтобы не застонать от бессилия. «Что ты, блядь, сделал со своей жизнью?» Самое трагичное, что и винить в этом некого, кроме себя. Скучно было жить обыкновенно и стабильно? Не устраивало? Драйва хотелось? Теперь драйва столько, как бы не подавиться. В итоге, если начать с точки исхода, то можно ли наверняка сказать, что это был разумный и добровольный выбор самого Андрея? Или же Харон очень грамотно и планомерно, шаг за шагом добился того, что Андрею стало казаться, что это решение он принял самостоятельно? А сам Андрей, воспитанный в тоталитарной семье, и не заметил, что, поменяв свою жизнь, так ничего и не изменил. Только диктатура перешла в несколько другое русло. Испытанное унижение жжёт за грудиной, и фразы, брошенные Хароном, вновь и вновь звучат в ушах: «Заслужить… поработать ротиком… на коленях…» — Сука, — Андрея чуть не выворачивает прямо на пол. — Почему? По сути, ничего он о Хароне не знает. Кто он, что он за человек. Нет никого, кто мог бы рассказать о нём. Единственное, в чём Андрей уверен, так это в том, что Харон прекрасно умеет добиваться желаемого. Его целеустремлённости можно только позавидовать. Что ему теперь делать, Андрей не знает. Сидеть и дальше в ванной, по меньшей мере, глупо. Собраться и уйти, куда глаза глядят, тоже совсем по-детски. Сделать вид, что ничего не произошло? Вряд ли прокатит. Андрей тяжело поднимается с пола, включает воду, суёт под ледяную струю голову. Затем вытирается, не глядя на себя в зеркало — не хочется смотреть себе в глаза, настолько противно. Глубоко вдыхает, открывает дверь и возвращается, плотно обернув бёдра полотенцем. Жаль, что вся одежда в спальне, очень хочется одеться, но хотя бы так. Харон сидит на кровати, сцепив руки в замок. Андрей мельком отмечает побелевшие пальцы. — Ничего не хочешь мне объяснить? — отрывисто спрашивает Харон. Андрей, подавив желание выматериться, с деланным равнодушием спрашивает: — На тему? Харон же не собирается подавлять в себе никакие желания и, глухо выругавшись, продолжает: — На тему резкой смены твоего настроения. Андрей так же равнодушно пожимает плечами: — Наверное, я устал. День был насыщенным. Согласен? Ты не против, если мы ляжем спать? Не дожидаясь ответа, ложится на свою сторону кровати и, замотавшись в одеяло, отворачивается к стене. Харон пару секунд, оторопев, просто смотрит на Андрея, затем, сжав губы, холодно бросает: — Ну, ок, — и выходит из комнаты. Андрей слышит, как Харон нервно ходит по кухне, что-то пиная по ходу своего движения. Слышит его невнятное бормотание, издалека воспринимаемое как отрывистый шёпот, слов разобрать нельзя. Чувствует доносящийся запах табака — наверняка, курит одну за другой. Андрей лежит с закрытыми глазами — сон никак не идёт к нему. Причину нервного состояния Харона он объясняет себе тем, что тот не привык, когда что-то идёт не по его. Шаги приближаются к спальне, Андрей, чувствуя, как желудок сжимается спазмами, плотнее закрывает глаза. Чувствует движение воздуха, шаги ближе, слабый аромат парфюма — Харон подходит очень близко и, кажется, присаживается рядом с кроватью со стороны Андрея. — Родной… Андрей изо всех сил держится, чтобы не сорваться. Чертов Харон, чёртов его голос, чёртовы его игры. — Ты же не спишь. «Сплю я. Не видно разве? Сплю. Нет меня, кончился». — Давай разберёмся, ну нельзя же так. «Нельзя? Да ладно? А так как ты, можно? Вот так вот, вот так… Не хочу я ни в чем разбираться, не сейчас. Не хочу. Не надо». Будто услышав мысленный крик Андрея, Харон тяжело вздыхает и поднимается, буркнув «Ладно». Снова уходит на кухню, откуда, спустя минуту опять тянет сигаретным дымом. Ночь проходит беспокойно и тянется неимоверно долго. Сквозь дрёму, где-то ближе к утру, Андрей чувствует, что Харон, наконец-то, устраивается на своей половине кровати, долго ворочается, но не делает попыток придвинуться ближе. Просыпается Андрей за несколько минут раньше будильника. Смотрит на спящего Харона, чьи губы по-прежнему сжаты, брови нахмурены, и между ними залегла глубокая складка. Хочется провести пальцами, чтобы разгладить её, но Андрей отворачивается, отключает будильник, чтобы не зазвенел некстати, и, быстро собравшись, покидает квартиру. По пути на работу мысли его заняты только одним: что делать дальше и как поступить… к утру ничего не прояснилось, что бы там ни говорили о разумности решений, принятых не впопыхах. Возвращаться вечером к Харону, чтобы что? Признать, что позволяет вытирать о себя ноги? Принять участие в безобразных разборках, возможно, с обоюдным мордобоем? Андрей настолько зол на Харона, что за себя не ручается. И он уверен, что Харон при подобном действии в свою сторону ответит тем же. Смириться и принять условия чужой игры? Андрея корёжит только от одной мысли о таком раскладе. Нет, возвращаться он однозначно не собирается. Пока не остынет и не разберётся в своих эмоциях. Пока не сделает выводы, насколько он не в состоянии обойтись без этого человека. Может, действительно, на фоне случившегося, он вдруг поймёт, что это была лишь его блажь, потребность в чём-то новом. Потому что никакая любовь не способна заставить Андрея потерять чувство собственного достоинства. Позволить кому-то… даже если этот кто-то — человек, без которого дышать трудно… позволить ему обращаться с собой, как… рука снова тянется к горлу, сжимающемуся в спазмах. — Слушай, — Андрей обращается к проходящей мимо его стола Полине, удерживая её за руку. — Тут такие обстоятельства сложились… приютишь меня, если что, на пару дней? Полина широко улыбается: — Ну конечно, Андрюша. Я буду очень рада твоей компании. Сегодня? — Я не совсем уверен, — Андрей медлит с ответом. — Не факт, что понадобится. Просто на всякий случай. — Хорошо, — Полина ещё раз кивает. — Скажешь. — Скажу, — Андрей задумчиво смотрит вслед девушке, размышляя, чего стоит этот вариант, и не даёт ли он тем самым очередную ложную надежду. Скорее всего, правильнее будет снять номер в ближайшем отеле, пока всё не решится. Тем более, что просьба к Полине была гипотетической и всегда можно сказать, что помощь и не понадобилась. — Андрей, — Полина оборачивается к нему, — я совсем забыла. Макс просил зайти к нему, как будешь свободен. Андрей решает не медлить с визитом, мало ли что нужно от него Соболеву, и насколько трудоёмким может быть задание. Поэтому лучше сразу узнать о предстоящем деле и загрузить себя по полной программе до конца рабочего дня. Дверь зама приоткрыта, поэтому Андрей, ограничившись коротким стуком, входит в кабинет, где кроме Соболева обнаруживается и Сергеев. — Андрей, — Макс приветственно поднимает руку. — Ты садись, будь как дома. Чай, кофе? — Коньяк? — подмигивает Влад. Андрей помимо воли тоже улыбается: — Работать надо, да и пить с начальством чревато. — А я тебя не как начальник позвал, — Макс прекращает улыбаться и смотрит на Андрея в упор. — Я по личному вопросу с тобой поговорить хочу. Ты садись. Андрей, хмурясь от неожиданного заявления, присаживается на край стула. — Мы тут на днях видели, — начинает Соболев, постукивая пальцами по столу, — ты только не подумай, что мы вмешиваемся в твою жизнь или как-то тебя осуждаем. Так вот, мы видели, как ты садился в машину с одним парнем. Андрей, понимая о каком парне сейчас идёт речь, хмурится ещё сильнее, чувствуя разгорающийся румянец на щеках. — Просто нам не всё равно на тебя, — добавляет Сергеев. Соболев кивает и продолжает: — Я этого парня знаю немного. Поэтому хочу тебя спросить, на какую тему ты с ним общаешься? Андрей чувствует, что его лицо превращается в пунцовую розу, но ничего поделать с этим не может. Сергеев смотрит на него медленно округляющимися глазами и присвистывает: — Охренеть — не встать. Макс, ты вообще веришь в это? — Заткнись, — Соболев не реагирует на замечание своего парня, продолжая в упор смотреть на Андрея. — Ты, конечно, умеешь удивлять. Никогда бы про тебя не сказал, что… И если это то, о чём мы сейчас все тут подумали, то я задам тебе ещё один вопрос. Насколько хорошо ты его знаешь? Андрей пожимает плечами, понимая, что обсуждать эту тему он просто не в состоянии. И самое правильное было бы сейчас — встать и уйти. Но он почему-то продолжает сидеть и слушать. — Учитывая то, что ты совсем недавно строил свадебные планы с Жанкой, или, по крайней мере, делал вид, что строишь, могу предположить, что знаком ты с ним не так давно. И я хочу предупредить тебя, что он не лучшая компания для близкого общения. — Макс прав, — соглашается Влад. — Это лучше, когда тебя предупреждают заранее насчёт того, с кем не стоит связываться. Меня вот, к примеру, никто не предупреждал. — Не козли, — спокойно парирует Макс. — Ты сам хотел. — Поясни? — сквозь зубы просит Андрей. — О чём именно ты хочешь меня предупредить? Соболев некоторое время жует губу и тянет с ответом: — Понимаешь, я видел его в некоторых ситуациях. И я знаю его с очень нехорошей стороны. И я не думаю, что его привычки придутся тебе по вкусу. Зная тебя, опять же. — Конкретнее можно? Соболев качает головой: — Конкретнее ты его попроси рассказать. Я и так, можно сказать, полез не в своё дело. Не хочу, Зорин, терять ценного сотрудника. А после общения с Хароном тебя по кускам собирать придётся. Подумай об этом. Андрей хмуро морщится, выходя из кабинета зама и слыша за своей спиной голос Влада: — Стоило вообще говорить? Зорин — большой мальчик, сам бы разобрался, что ему делать. — Да он, по ходу, вообще не понимает, во что вляпался. Сомневаюсь, что Харон посвятил его в свой образ жизни. Андрюша — наивняк полный. Ты понимаешь, чем это может закончиться? Дальше Андрей уже не слышит, о чём разговаривают Макс с Владом. Мысли, и так находившиеся в полном раздрае, путаются окончательно, и он готов уже подозревать Харона во всех смертных грехах. В голову закрадываются мысли, что, возможно, то, как вёл себя Харон с ним этой ночью, так он ведёт себя в обычной жизни. Просто до этого дня он не показывал всей своей сущности. А тут, как вариант, подумал, что достаточно приручил к себе Андрея и можно расслабиться и отпустить себя. И выходит, что Андрей для него, и в самом деле, как все другие, о которых кричал тогда тот парень. Что Харон только пользуется людьми, а потом выкидывает их из своей жизни. На фоне всей этой ситуации, то, что Андрей, фактически, совершил каминг-аут перед двумя своими сотрудниками, ускользает от его осознания. Да и трепаться эти ребята не станут. И сейчас просто нет никаких сил думать ещё и об этом. Усталость накатывает волнами к концу рабочего дня, и Андрей мечтает только об одном — приехать в уже снятый номер и просто лечь ничком и забыться. Но первое, что он видит, выйдя на улицу — это машина Харона, нагло припаркованная у ступеней входа в офис, и он сам, стоящий прямо перед Андреем и сверлящий его взглядом.