To be near you

Дженни понадобилось чертовски много времени. Сердце превратилось в обычный небьющийся кусок мяса, а все то, что должно волновать потеряло какие-либо краски. Она загибалась без Лисы. Считала дни, которые превратились в однообразную и серую массу. Вставать по утрам стало для Дженни хуже пытки, а засыпать — самым большим страхом. Дженни быстро напивалась, пропуская школьные дни. Тысячу пропущенных от отца более не волновали её. С какой-то надеждой в груди Дженни заходила на страницу Лисы, долго глядела на монотонную и сухую надпись «не в сети». Дженни сотню раз отправляла сообщения: текстовые или голосовые, но потом, все чаще и чаще в баре удаляла их. При этом желудок судорогой сводило, а глаза вновь поблескивали от слез. Квартира оставленной Лисой не приносила былого тепла, уюта. Там поселилась горечь, воспоминания. Снова и снова Дженни трясла головой, выла, подобно раненому зверю, которого загнали в угол. Думать о том, что Лиса действительно разлюбила её, разом вычеркнула из своей жизни, ужасно уничтожало Ким изнутри. Чеён всегда была рядом. Забирала с баров, клубов, а Дженни кидалась ей на шею, обнимая и позволяя себе разрыдаться. Пак гладила по волосам, а по её щекам также скатывались слезы. А потом вернулась Джису. Тогда Дженни должна была, перестать, идти по барам и пить вечно обжигающую выпивку. Дженни не понадобилось долго думать. Она сразу поехала домой. В свой старый дом. Место — где все началось, и где все должно было закончиться. Именно такого мнения придерживалась Дженни, вновь поднимаясь по мраморной лестнице, уже не дрожа от холода, уже не ощущая на себе бесконечные синяки и кровоподтеки. Ведь там, за дверью не её мать. Женщина что разрушила все. Дженни видела Джису раньше. В больнице. Среди таких же людей болеющих, умирающих… среди таких же сестёр, братьев и родителей. Джису сидела на краю кровати, и сначала даже не среагировала на звук открывающейся двери. Её волосы цвета тёмного шоколада слегка шелохнулись от сквозняка. Тогда Джису молча встала с кровати, повернувшись к Дженни лицом, застигнув ту врасплох. Немного похудевшая, немного бледная, но уже соскучившаяся. Дженни думала, что покончила с внезапной горечью, но её сердце сжалось так, что она чуть ли не побежав, крепко обняла Джису. Дженни что-то хрипло шептала о том, что она облажалась по полной, а Джису молча обнимала её в ответ. Тем же вечером они были в комнате Джису и собирали её вещи. Йеджун как и всегда был где-то на работе, снова в делах, снова отсутствовал.   — Я рада, что ты пришла, — выдохнула Джису. Губы Дженни дернулись, но улыбка не получилась.  — Не говори глупости, Джису, — Дженни аккуратно складывала тёплую кофточку. — Я всегда буду рядом. Джису не ответила, лишь пристально наблюдала за младшей.  — Как ты себя чувствуешь? Дженни остановилась, вздохнула.  — Прошло два месяца. Я не знаю куда она могла уехать. Никто ничего не знает. Она оставила только записку. Уехала. Оставив меня… Дженни не договаривала, ком в горле мешал сказать что-либо. Но Джису поняла без слов. Она села рядом с ней на пол, приобняла. Спустя месяц Дженни все же выходит на улицу, заранее согласившись на предложение Чеён прогуляться втроем. Дженни понимала, что Чеён хочет вселить в неё хоть что-то, что поможет ей продолжить жизнь без Лисы. Но все тщетно. Дженни не скажет об этом ни Пак, ни Джису. Им не обязательно знать. Дженни просто не хотела их расстраивать. Однако, во время их прогулки, телефон Дженни оповестил о новом входящем эсэмэс, и та была вынуждена оставить подруг. Но как только она взяла в руки телефон, он чуть ли тут же не соскользнул. На экране ярко светило сообщение о пополнении банковского счёта. Имя отправителя не было, но Дженни сразу поняла. Также, к её великому сожалению, номер оставался неизвестным. Но Дженни была уверенна — это была Лиса. Спустя три месяца. Сумма переведённых денег могла не только покрыть оплату жилья, но и учебы. Хоть и на первое время. Что-то сдавило грудную клетку, а затем уже скребло горло. Дженни вновь расплакалась. Через день, когда Дженни должна была поехать в прокуратуру. На самом деле, она решила не оставлять в покое Освальда и остальных, кроме Чонина. Сначала нужно было разобраться с шайкой, а затем приступить к более влиятельному ублюдку. Но по просьбе отца, она остановилась возле высокого здания. Там, где и решилось наследство семьи Манобан. Дженни поднималась по лестнице, как тут же увидела Синхе. Они обе замерли.  — Что Вы тут делаете? — говорит лишённым эмоций голосом, буквально пожирав взглядом лицо матери. Синхе ухмыльнулась, сдув со лба идеальную выбившуюся прядь.  — И тебе привет Дженни, — слова слетевшие с уст Синхе рассекли слух. Они неправильные. — Говорили с адвокатами. Не спеши собирать вещи. Дженни изящно изогнув бровь, ни капли не удивилась словам матери. Воздух казался ей грязным, несвежим, с примесью сигарет и вишневых нот.  — Почему Вы так хотите заполучить все? — слишком резко, слишком жёстко. Настолько жёстко и резко, что Дженни теряется, но она собирает все оставшиеся силы и заглядывает словно в чужие карие глаза. Синхе ей не мать. Никогда ею не была. — Почему в то утро Лиса была в нашем доме?  — Тебе знать об этом, не обязательно, — Синхе спускалась, улыбнувшись. Но Дженни успела заметить новую эмоцию в лице женщины: безграничная усталость. — Да и если узнаёшь, что это изменит? Станешь на мою сторону? Может быть, ты будешь иначе смотреть на своего отца. Или поймёшь выходку Лисы?  — Выходка? — только и уловила Дженни. Она насупила брови.  — Пойми наконец, она лишь глупая девчонка, ничего не знает. А у тебя все ещё впереди. Отпусти её. Синхе вдруг останавливается, и не поворачиваясь говорит:  — Поэтому, я выбрала тебя.  — Выбрала? — Дженни прожигает глазами её спину. Женщина оборачивается глядя распахнутыми, полными тягости и страхом глазами.  — Ни один день не переставал являться настоящим адом. Когда-нибудь, ты будешь повторять судьбу тех, чья жизнь была уничтожена твоими руками. Синхе опускает взгляд, уходит прочь. Застывшая Дженни смотрела в никуда, до сих пор прислушиваясь к цоканью каблуков. В машине Дженни била по рулю, орала. Она вновь не получила никаких ответов, лишь насыпала в свою и так переполненную миску вопросы. На неё смотрели люди с парковки. Но Дженни плевать. Спустя неделю, Йеджун оповещает дочерей о том, что через сутки начнется суд и внимание неожиданно накроет их семью. Он рекомендует дочерям не ходить одним или появляться в компании друзей. Дженни и Джису на автомате кивают, не отрываясь от накладывания второго слоя крема для торта. Йеджун сидит и молча наблюдает за ними. Он удивлен и обрадован одновременно.  — Решили устроить день упущенных праздников? Сестры все также не отрываясь от процесса хором отвечают:  — Нет.  — Да. Йеджун хрипло смеется.  — Это идея Джису, — оправдывается Дженни. Джису мажет щеку Дженни ванильным кремом и заранее отходит от нее.  — Ты ведь вспыхнула радостью, когда я тебя попросила помочь мне испечь торт, — парирует Джису.  — Не нужно приписывать меня к своей идее, — хмыкает Дженни. Она стирает крем с лица в то время когда раздается дверной звонок.  — О, Чеён подоспела, — оповещает радостно Джису, и быстро удаляется с кухни. Смотря на отношения сестёр, Йеджун радуется, как и отношениям Чеён с Джису. Он помогает Дженни расставить на столе тарелки.  — После суда мы уезжаем, — как бы между делом говорит он.  — И куда же? — безучастно спрашивает Дженни. Йеджун вздыхает, рассматривая вилку.  — Подальше отсюда. Дженни удивленно поднимает на него взгляд, но не успевает спросить, как в кухню заходят Джису с Чеён. Пак радостно обнимает Дженни, и к её удивлению протягивает небольшую коробку с бархатной обложкой. Дженни кидает взгляд на Джису, но та улыбнувшись, согласно кивает. Дженни понимает, что сейчас семья Пак на грани банкротства, а принятие столь дорогого подарка от неё вызывает ощущение вины.  — Чеён, не стоило…  — Пожалуйста, прими этот подарок, — уверенность в голосе Пак заставляет Дженни послушаться. Дженни на секунду замирает.  — Интересно, что же там?  — О, нет! — останавливает её Чеён. Она наливает стакан воды, пока Джису сзади приобнимает. — Ты посмотришь позже. Пак будто помидор, как можно тише попивала воду, а Дженни почувствовала легкость, какую не чувствовала давно. Честно, Дженни не помнит, что было в день её рождения, кроме жгучей боли и слёз. Слова Синхе все ещё не покидали ее голову, но сегодня Дженни обещала Джису, что позволит себе ненадолго забыть о прошлом.  — Привет, именинницы! — громко говорит БэмБэм зайдя в кухню. За ним входит Бэкхён стреляя из конфетти. В кухне раздаётся смех. Дженни хочет, чтобы этот день оборвал все воспоминания и чувства связанные с Лисой. Слишком сложно. Дженни прикусывает потрескавшиеся губы, вытирает вспотевшие ладони о джинсы, ловя на себе любопытные взгляды. За последний месяц её узнаваемость существенно повысилась. Лицо семьи Ким были в каждой газете, показывались в каждом шоу.  — Все будет хорошо, — шепчет Джису. Джису тоже нервничает, как и Дженни. Но в отличие от младшей, Джису старалась прикрыть все под хладнокровной маской. И Дженни завидует ей. Телефон вновь оповестил о пополнении банковского счёта пару часов назад. Ощущение, что у неё что-то отняли, забрали навсегда, безвозвратно. С этим ощущением Дженни слушает вердикт судьи и, наверное, упускает важные детали, о которых будет тараторить их новый адвокат. Дженни смотрит на повеселевшего отца, почему-то ей хочется накричать на него, сказать что он неправ, но вместо этого, она отвечает ему ломаной улыбкой. Избегает его объятий, потому что замечает в зале Синхе. Но та без каких-либо эмоции, словно — она знала, что так и произойдет. Женщина мимолётно улыбается Дженни и уходит. Уходит. Теперь навсегда. Дженни не чувствует пустоту, которая должна была поглотить её. Вместо этого она хочет присутствия Лисы. Ее слов поддержки, смеха, увидеть полюбившуюся коварную ухмылку… Но её нет. Изнутри рвётся крик, но Дженни сдерживает его. Невозможно было бы сделать так месяцами ранее, проходя мимо столпившихся людей и море вспышек камеры. «Ты справишься, » — говорит про себя Дженни, когда садится в салон лимузина. Чувство пустоты растёт. И с каждым днём Дженни все сложнее бороться с этим. Дженни считает дни до результатов экзаменов, которые прошли день назад. Ей пришлось столкнуться с тысячами любопытных взглядов в академии, но в особенности с бывшей компании. При виде Дженни они замолкали и собирались в кучку, а Освальд опускал глаза, стараясь не встретиться с ней взглядом. Дженни сдерживала себя, чтобы не повыдергивать крашенные волосы Лин, когда та словно не ощущая общей напряжённости и страха, кидала ехидные взгляды на неё. Благо рядом были настоящие друзья. Чеён все время перечитывала конспекты, иногда пересказывая внимательной Джису. Бэкхён хоть и не учился в этой академии, но ради поддержки все же решил быть рядом с ними, заодно проконтролируя БэмБэма. Дженни нечаянно услышала слова Чеён, которые были предназначены для Джису о том, что БэмБэм ворвался в братство и чуть ли не до потери пульса избил Освальда. Ему удалось нанести лишь пару ударов в лицо, потому что их остановили парни прибежавшие в гостиную. Но Дженни рада хоть и такому. Лицо Освальда и вправду окрасилось багровыми синяками и кровоподтёками. Дженни подносит зажигалку к записке, допускает, чтобы помятый край начал гореть. Едкий серый дым тут же ударил в ноздри, и вместе со сквозняком улетучивается на улицу, проносясь по мокрому асфальту. Дженни уже ненавидит этот город. Он слишком большой, здесь слишком много людей, здесь слишком много… воспоминаний. Записка не сгорает. Дженни тут же тушит, когда малое пламя добирается до середины. Зря она вернулась в их квартиру. Их? Точно. Они обе так стали считать, когда одна из них начала готовить завтрак по утрам, чаще это была Лиса. По крайней мере, так считала Дженни. Ей нравилось наблюдать за кулинарными способностями Лисы, не умеющую вовсе готовить. Дженни была зависима от того, как после всего Лиса плюхалась на диван и создавала из сигаретного дыма колечки. Она до сих пор зависима. Розовый плюшевый медвежонок валяется на холодном диване, и его вид все больше угнетает Дженни. От воспоминаний сводит желудок, а все вокруг размывается из-за того, что слёзы застлили зрение. Дженни стоит, смотрит в окно и наблюдает за белым самолётом. Дженни думает о том, что думала Лиса когда уходила от неё? Что она сразу заметит записку, а после будет скидывать очередную порцию счетов в банковскую карту? Или она надеялась, что побег сможет порвать всё, что связано с семьей Ким? Тогда Лиса правильно сделала. При этой мысли, Дженни глубоко вдыхала, сжимала телефон и пыталась не заплакать. Дженни помнит, как они доехали до аэропорта. Их тут же ослепляли камеры, охранникам пришлось пробираться сквозь толпу и вспышки. Дженни хочет быть такой как Лиса. Забыть про всё. Отбросить жалость. Испариться. Записка в кармане летней курточки напоминает о том, что все было реально. Жизнь Дженни действительно перевернулась с ног на голову. Как она ненавидела свое существование, и, как после поменяла свое мнение. Удивительно то, как многие мечты и планы, конечно, остались лишь мечтами. А люди, с которыми так хотелось остаться вместе, просто превратились в еще один новый кадр для кошмаров. Дженни видит в отражении только себя с синяками под глазами и потухшим взглядом, вокруг неё шум и множество людских голосов среди, которых ясно различается ломанный голос Чеён. Дженни наблюдает со слезами на глазах, как Чеён плачет и крепко обнимает Джису, так крепко, что кости могли сломаться. Джису не старается скрыть слёзы, что скатывались с её глаз, капая на толстовку Розэ. Она утыкается лицом в светлые волосы Пак, и также крепко обнимает ту в ответ. Джису сразу же полюбила Чеён, да и любит до сих пор. Любит смех, мысли, чувства. Любит даже тогда, когда она краснеет и целует в ответ. Джису должна уехать, но не может оставить Пак здесь. Это будто порубит сердце пополам, в надежде ожидая, что оно начнет биться без своей половины. Джису первая разрывает их объятья, стирает слезы с лица Чеён. Тщетно. Целует её нежно, а потом отстраняется. Обе в тот момент понимают, что придется смириться. Отпустить на расстояние. Дженни отворачивается, быстро смахивает слезы. На секунду думает о том, что также могла и попрощаться с Лисой. Ведь, они могли бы и продолжить общение. И не было бы так больно и пусто внутри. Так ведь?  — Надеюсь, что мы еще встретимся, — прерывает мысли Бэкхён. На нем легкая черная футболка, потертые джинсы и беговые кроссовки. Он выглядит, как модель, вышедшая из страниц популярного журнала.  — Я тоже надеюсь, — отвечает искренне Дженни. В его темно-карих глазах забота, жизнь. Он стал её братом. Жаль, что Дженни поняла это слишком поздно. Бэкхён обнимает её, прикрывая своей спиной надоедливые вспышки, прикрывая голоса.  — Будь сильной.  — Ты тоже будь сильным. Бэкхён улыбается, уходит к Джису и Чеён. БэмБэм лишь машет рукой и присоединяется к тройке.  — Готова начать новую жизнь? — спрашивает Йеджун, подойдя к ней. Дженни проглатывает ком в горле, и ей почти удается незаметно стереть слезу скатывающуюся с глаз.  — Да. Через пару минут семья Ким заходит в чистый и пустой салон самолёта «Экспресс Авиэйшн». Дженни садится у окна. Кожаные кресла кремового цвета расслабляли тело. Джису плюхается рядом, кладёт голову на её плечо. Дженни сжимает её руку, закрывает глаза. Через несколько часов начнется новая жизнь. Так и должно было быть.

***

Дженни листает ленту, на автомате переключив речь водителя в фоновый режим. Её распорядок дня был забит делами: встречи, совещания, фотосессия для рекламы нового бренда одежды. Сложно сказать, как все это началось. Судьба. Совпадение. Дженни просто повезло было встретиться в самый дождливый день в Лондоне с фотографом, в то время неизвестного модельного агентства. Возможно, на её месте должен был оказаться другой человек. Если бы в тот вечер Дженни не заблокировала банковскую карточку, а после не направлялась в бар, то не встретила бы человека, который впоследствии перевернул её мир с ног на голову. Итан хороший человек. Время доказало это. Пять лет немалый срок. Ему двадцать восемь, он имел приятные черты лица: проницательные голубые глаза похожие на безграничный океан, густые темные брови, курносый нос, тонкие губы и рыжие волосы, которые всегда зачёсаны назад. Его младший брат, Даниель, всегда подкалывал их, что между ними есть что-то большее, чем просто пятилетние отношения фотографа и модели.  — Ваш отец встречается с очень важной персоной, — говорит водитель. Это мужчина лет тридцати пяти, всегда в хорошем в настроении. Ферхату положено разговаривать с членами семьи Ким, как с простыми друзьями. Никто ни слова не сказал. — Молодая ещё. Наверное, ей лет двадцать. Я сначала подумал, что это модель, прям как Вы. Но Вы конечно красивее!  — Что? — перебивает его Дженни, убирая телефон в сумку.  — Человек, с которым сегодня встречается ваш отец очень важен. Имеет на счёту миллионы, а то и миллиарды зелёных купюр! Говорят, сама подняла компанию. Наверное, чушь. Слух. Не переживайте Вы все равно выглядите… Дженни сглатывает.  — Еще раз с кем встречается мой отец?  — С девушкой. Лет двадцати. Очень красива…  — Хорошо, спасибо. Дженни откидывается, переводит взгляд на окно. Дженни давно перечеркнула своё прошлое, сконцентрировав внимание лишь на настоящем. Она тянется к сумке, за телефоном, но вспоминает, что у Джису сегодня забитый делами день и она вряд ли выкроит минуты на неё. Пейзаж за окном все такой же. Высокие дома, очень много света и людей. Но Дженни влюбилась в этот город.  — Так значит, мой отец сейчас на встрече? — спрашивает она не отрываясь от окна. Ферхат морщит лоб.  — Совсем меня не слушали? — вздох. — Мистер Ким сейчас в аэропорту.  — Почему там? — Дженни отрывается ото окна. Ферхат пожимает плечами.  — Когда я его отвозил, господин не впадался в подробности встречи. Но, кажется, они знакомы уже очень давно. Дженни насупает брови.  — Почему ты так думаешь?  — Потому что, при встрече господин вёл себя легко и непринужденно, — Ферхат замолкает. — Госпожа, кажется Вы сэкономите свое время. Дженни смотрит правее его плеча, и убеждается в его словах: машин намного меньше.  — Я хочу поехать к отцу, — заявляет твёрдым голосом. Ферхат удивленно переводит взгляд на зеркало, распахнутыми глазами смотрит на её отражение.  — Ваш отец велел мне отвезти вас до самой комнаты.  — Мне все равно. Разворачивайся.  — Госпожа…  — Сейчас же. Ферхат кивает, и на следующем светофоре разворачивает машину. Дженни смотрит на дорогу, замечает темные облака собравшиеся над городом. В ту же секунду с неба полился дождь. Ферхат включает дворники, стирающие со стекла влагу.  — Через три минуты будем на месте, — оповещает он, нарушив их десятиминутное молчание. Машина останавливается на светофоре, ожидая, когда нетерпеливые пешеходы пройдут на другую сторону.  — Когда ты высадил моего отца? — спрашивает Дженни. Ферхат хмуриться; Дженни знает эту привычку — значит он всерьёз задумался.  — Двадцать минут назад, — кивая, отвечает он. Дженни вздыхает, сжимая ремень безопасности. Почему-то ладони стали потеть, Дженни пришлось взглянуть на мобильник. Отец ведь не будет против, если она придёт, потому что собирается устроить общий семейный ужин? Автомобиль останавливается, и Дженни выйдя из салона, сразу раскрывает зонтик.  — Я буду ждать вас, — говорит Ферхат. Он все ещё не привык, что Дженни делает все сама.  — Конечно. Дженни обернулась, и глубоко вздохнув, направилась ко входу аэропорта. Для дождливого дня, она выглядела слишком открыто. Белое облегающее платье, а сверху накинута кожаная куртка Итана и чёрные неудобные каблуки. Зайдя внутрь аэропорта, Дженни встретила привычная атмосфера присущая ему: торопливые голоса, гул, звонки, шум взлёта самолёта, эмоций и чувства, которые посещают встречающих, провожающих и улетающих. Дженни опускает зонтик, слегка стряхивает капли и собирает его. Беглым взглядом окидывает аэропорт. Дженни тянется к сумке, но с недовольным выдохом понимает, что оставила сумку как и телефон в машине. Вокруг люди: кто-то спешит, а кто-то нервно сидит и ждёт свой рейс. Дженни идёт дальше, проходя мимо толпы. Она останавливается над табло, задерживает взгляд на парне с чемоданами в руках.  — Впервые вылетаешь? Дженни удивляется, когда к ней обращаются, хотя должна была привыкнуть. Она переводит взгляд на старушку.  — Нет, я жду. Старушка протирает очки.  — Mari? — спрашивает она, а после смеётся. — Прости, забываю, что нахожусь не дома.  — Все хорошо, — спокойно отвечает Дженни, улыбнувшись. — Нет, не мужа.  — Ты знаешь… Дженни уже ничего не слышала. Все звуки разом исчезли, отойдя в фоновый режим. Казалось, что Дженни потеряла слух. Сердце билось так бешено, что вот-вот и пробьёт дыру в рёбрах. Все тело онемело. Дыхание прервалось. Существовала лишь Лиса, которая сидела на стуле, внимательно слушая собеседника, которым оказался не отец. Дженни казалось, что она задыхалась: длинные чёрные волосы остались в запретных воспоминаниях Ким, но сейчас, это были волосы пепельного цвета чуть длиннее плеч. Белая рубашка, сверху клетчатый пиджак и строгие чёрные брюки, которые подчёркивали длинные ноги Лисы. Это была другая Лиса. Весь мир замер, когда она подняла на неё свои, о боги, янтарные глаза. Взгляды пересеклись. В этот момент Дженни забыла как дышать. Внутри все перевернулось, судорогой завязавшись в тугой узел из неконтролируемых чувств и эмоций. Лиса медленно встала со стула, а Дженни еле сдерживала себя, чтобы не упасть. Слёзы стекали с подбородка, но Дженни не обращала внимания. Существовала лишь Лиса, находившаяся в пару метрах от неё. Лиса была другой. Изменилась. Дженни тут же убедилась в этом, просто разглядев в янтарных глазах что-то другое, иное. Раны раскрылись, дрожь в руках и коленях усилилась, медленная боль, поползла по телу. По языку растеклась горечь. Осознание ненужности и брошенности стало ясным и чётким, как никогда.