И солнце воссияет вновь

      — Значит, Гидра похитила ма… Питера из-за работы его отца? — спрашивает Стив, уточняя то, что всем уже и без того ясно.       — Это самый вероятный ответ. Ричард Паркер изучал межвидовую генетику, но ребром встал вопрос исследовательской этики. Никто на официальном уровне не позволил бы Ричарду видоизменять человеческую ДНК, и потому его исследования базируются на его собственных клетках, — объясняет Брюс, — естественно, Гидра отдавала себе отчёт в том, что по доброй воле Паркер с ними сотрудничать ни в какую не станет, и потому использовать Питера было наиболее логичным решением.       — Потому что Питер — его сын, — произносит Клинт.       — Именно. Добрая половина генов Питера достались ему в наследство от отца, так что им не нужно было начинать свои исследования с нуля, — уточняет Брюс.       — Очевидно, они были успешны, — говорит Стив.       — Другой вопрос заключается в том, к какому результату привели исследования на подопытных, не связанных с Паркером родством, — резонно замечает Наташа.       — Честно говоря, маловероятно, что они были успешны. ДНК человека настолько специфична, что если бы они использовали формулу Ричарда не на родственном ему человеке, субъект бы… не выжил, — вздыхает Брюс.       — Наверно, они пытались, и неоднократно, — мрачно произносит Тони, — вряд ли они сдались бы так просто.       — А цель их нам известна? Может быть, они готовили его к бою? — спрашивает Стив.       — Я наблюдала за ребёнком с тех пор, как Старк его обнаружил, — сообщает Наташа команде, — ни разу он не пытался оказать сопротивление. Детей-солдат учат давать отпор всем неизвестным угрозам, а он просто напуган. Я полагаю, они хотели для начала изучить его мутацию подробнее, а уже потом принимать решения касательно его… практического применения.       — А что насчет этого, кстати? Нам известны пределы его возможностей? — интересуется Стив. Тони бросает на него сердитый взгляд.       — Он еще ребенок, Кэп! Ребёнок, который едва может говорить. Он, вероятно, и понятия не имеет, на что способен. А уж нам-то откуда знать о его пределах?       — Расслабься, Старк, — Наташа поворачивается к остальной команде, и голос её смягчается, — однако Тони прав. Мы должны заставить Питера нам доверять, если хотим изучить его получше.       — Вы вообще видели состояние его запястий? Они же превратили его в заточку для ножей! — возмущается Тони.       — Нет смысла предполагать, что они там с ним делали. Наиболее оптимальный вариант — заставить Питера почувствовать себя в нашем присутствии в безопасности, и со временем он, надеюсь, сам нам всё расскажет.       — Значит, мы его оставляем? — уточняет Клинт, — его родители погибли, но что насчёт других живых родственников?       — Мы изучили этот вопрос. Его тетя и дядя, Мэй и Бен Паркеры, проживают в Куинсе. Они были заявлены в завещании Паркера как ближайшие родственники, — объясняет Наташа, — но Фьюри считает, что отдавать его им не лучшая мысль. Они считают Питера погибшим в авиакатастрофе.       — Разве его семье не следует сообщить правду? — повышает голос Стив, — они захотят узнать, что их племянник выжил.       На мгновение в помещении воцаряется тишина. Стив прекрасно знает, каково это — думать, что твой близкий человек погиб, и даже не осознавать, что он вместо этого страдает в руках злодеев.       — Стив, — мягко начинает Наташа, — он, наверно, даже имени собственного не знает. У Гидры не было причин звать его Питером. А его тётя и дядя для него абсолютно чужие люди.       — Наташа права, — подхватывает Клинт, — это не похоже на твою ситуацию, Кэп. Баки до Гидры прожил настоящую жизнь и запомнил тебя в деталях. Питеру, когда его похитили, не было и двух лет. Ему нечего вспоминать.       — Но теперь ему шесть, — не соглашается Стив, — и это все еще дает ему возможность прожить целую жизнь и создать новые воспоминания с любящими его людьми.       — Если мы отдадим его родственникам сейчас, — спокойно объясняет Наташа, — они будут ответственны за ребенка с генетической мутацией, которую он контролировать пока не в силах. Кроме того, они ему совершенно чужие. Мальчик будет их бояться и ожидать нападения.       — Прошло уже четыре года, Стив, — добавляет Клинт, — это в два раза больше, чем они его знали. Они его уже оплакали и смирились, а так мы снова разбередим эту рану.       — А ты как думаешь, Тони? — спрашивает Стив.       Тони медлит.       — Я думаю, они имеют право знать, — говорит он и продолжает прежде, чем Стив успевает ответить, — но позже. Как только мы выясним о ребенке больше и заставим его нам доверять. Потихоньку расскажем ему о родственниках.       — Хороший план, — кивает Брюс.       — А где он будет до тех пор жить? — интересуется Клинт, — он не может до скончания веков находиться в этой комнате наблюдений, где в ванной нет даже чёртовой двери.       — Он останется со мной, — говорит Тони, будто это и так очевидно, — с нами, в башне. Кто лучше справится с мутантом, чем Мстители?       — Фьюри считает, что мальчик должен отправиться в школу Ксавье, — между делом собщает группе Наташа, — и жить с людьми, которые могут понять природу его мутации, чтобы научить его с ней справляться.       — Он ходит по стенам и ничего не взрывает, — отрезает Тони, — это не подлежит обсуждению. Башня для него самое безопасное место. Пацана точно будет разыскивать Гидра, и я не позволю ему находиться в неохраняемом особняке, полном неизвестно кого.       — Согласен, — кивает Клинт, — Мстители завели себе ребенка, — шутит он, отскакивая от удара, которым пытается наградить его Наташа.       В этот вечер Тони снова оказывается в пустой комнате наблюдений.       Питер вернулся в свой прежний угол. Одеяло лежит забытым на полу, где Тони укрыл малыша несколькими часами ранее. Сам же мальчик медленно раскачивается взад и вперед, обхватив себя руками, а его губы шевелятся в безмолвном бормотании, как и раньше.       Прежде чем неохотно удалиться на ночь, медик сообщает Тони, что мальчик проспал шесть часов, проснувшись всего за несколько минут до его прихода.       Тони подозревает, что ни один из них не сможет сегодня толком выспаться.       Наблюдая за качающимся мальчиком, Тони замечает записи, которые были сделаны врачами в течение дня.       1. Боится контакта с медперсоналом.       2. Боится контакта со всеми, кроме Старка?       3. Взбирается на стены и потолок.       Тони знал все эти факты, однако он не думал, что мальчик, дерганный, как избитый котенок, совсем его не боится. Избитый ребенок, думает Тони про себя и возвращается к списку.       4. Постоянно качается на месте.       5. Находит утешение в объятиях собственного тела, особенно во время раскачивания. Изголодался по прикосновениям?       Постоянно раскачивается. Что же здесь такого? Малыши делают так постоянно, чтобы успокоиться, когда что-то их расстраивает. Конечно, Питеру уже шесть, но Тони предполагает, что его проблемы будут посерьёзнее отнятой на площадке любимой машинки. К тому же, Питеру явно некомфортно, и он прибегает к утешению единственным для себя возможным способом.       6. По неизвестным причинам не стал есть предложенную неоднократно пищу.       7. Выпил стакан воды, когда убедился, что это безопасно.       А это уже тревожный звоночек. Тони вспоминает взгляд, которым наградил его Питер, когда понял, что в бутылке Наташи было снотворное. Что же касается еды… Понять, почему же Питер упрямо не ест, Тони не в состоянии. Он делает себе пометку найти способ заставить ребенка поесть, иначе тот может попросту разболеться.       Как только Тони уже собирается продолжить чтение списка, из недр комнаты доносится тихий всхлип. Он поднимает глаза и видит малыша, который перестал раскачиваться и вместо этого застыл на месте. Его широко раскрытые глаза блестят от слез, и он испуганно смотрит на Тони в упор, будто знает, что тот находится за стенкой.       Тони смущается. Что же заставило Питера разреветься? Похоже, ему ничего не угрожает, и Тони продолжает вглядываться в темную комнату, пока не замечает кое-что.       Малыш сидит в медленно расплывающейся во все стороны луже.       — Черт, — шепчет Тони самому себе, а затем оперативно встает и бежит в главную ванную комнату, чтобы схватить там столько полотенец, сколько сможет. Он быстро замечает Питера, который теперь едва дышит то ли от страха, то ли от шока. Тони распахивает дверь и влетает внутрь.       Питер бросает на него быстрый взгляд, всхлипывает и вместо того, чтобы убежать, слегка подается вперед, все еще не двигаясь с места.       — Привет, приятель, — говорит Тони так тихо, как только может, — небольшой инцидент, да? Ничего страшного, это случается со всеми время от времени.       Питер в замешательстве смотрит на Тони. Бросает взгляд на лужу, на мокрое пятно на штанах и снова поднимает голову.       — У тебя никаких неприятностей, я обещаю. Они злились, когда это случалось, да? — спрашивает он, медленно приближаясь к мальчику, но не получает ответа. Вместо этого голова Питера опускается, а пальцы медленно тянутся ко рту. Ну и гадость, думает Тони.       — Эй, как насчет того, чтобы мы тебя отмыли, а затем ты будешь сосать пальцы, хорошо? — быстро говорит Тони, — полотенца мы выбросим и отправимся в настоящую ванную, — добавляет он, надеясь, что его слова все еще звучат утешительно. Затем Тони протягивает мальчику руку.       Питер медленно отводит пальцы ото рта. Осматривает руку Тони, еще раз глядит на лужу на полу и поднимается.       — Хорошая работа, приятель.       — Хо... ошо? — переспрашивает Питер едва слышно.       — Очень хорошо. Давай просто оставим эти полотенца на полу, а остальными тебя высушим, согласен? А затем отправимся в ванную, — предлагает Тони, роняя все полотенца, кроме одного, на лужу и присаживаясь на корточки рядом с Питером.       — Хоошо, — отвечает Питер, позволяя Тони отереть его штаны.       Тони улыбается мальчику и, держа его ладошку в своей руке, встает.       — Пойдём-ка приведем тебя в порядок, малыш.       Тони выходит из комнаты вместе с Питером и направляется прямо к лифту.       — Куда вас отвезти, сэр? — интересуется Джарвис. От неожиданного голоса Питер резко, словно перепуганный зверёк, дёргается, дико озираясь в поисках говорящего.       — Эй, всё в порядке! Это всего лишь Джарвис, мой искусственный интеллект. Он как робот-помощник. Он помогает мне во всем, — объясняет Тони, пытаясь успокоить мальчика, — поздоровайся с моим новым другом, Джей.       — Добрый день. Я — Джарвис. Премного сожалею, что напугал вас, юный сэр.       Питер продолжает глядеть в потолок, слегка сжимая пальцами руку Тони, который чуть улыбается:       — Вези нас на мой этаж, Джей, — приказывает он, и они начинают движение.       Когда они добираются до этажа Тони, он ведет мальчика в ванную комнату.       — Ну вот. Как насчет помыться? — предлагает он, сканируя мальчика на предмет любого проявления дискомфорта. Ничего не обнаружив, Тони включает воду и затыкает слив.       Когда он понимает, что ванна означает необходимость снять с Питера испачканную одежду и оставить его, по сути, голым, то усаживает мальчика на сиденье унитаза, а сам звонит Пеппер.       — Тони? Уже почти полночь, — говорит она устало.       — Да, прости. У нас в башне есть какая-нибудь одежда, которая подошла бы… маленькому шестилетнему мальчику? — несколько неуверенно тянет Тони.       — В смысле? Ты что, украл шестилетку, Тони? — обвиняет его спросонья Пеппер.       — Что? Конечно же, нет! Ну, почти нет. В некотором смысле, да. Ему нужна одежда, Пеп.       — Кто он такой, Тони? И во что он сейчас одет? — спрашивает она.       — Мальчик, которого мы нашли на базе Гидры. Его другая одежда… промокла. Если ты понимаешь, о чем я.       Пеппер вздыхает:       — Я могу заказать кое-какую одежду на завтрашнее утро. А до тех пор тебе придется что-то сообразить.       — Спасибо тебе, Пеп. Сделай себе прибавку к зарплате, — с благодарностью отвечает Тони. Она смеётся и, желая ему удачи, вешает трубку.       Тони быстро хватает одну из своих собственных футболок с логотипом Black Sabbath и возвращается в ванную, где Питер находится на том же самом месте, где он его оставил.       — Я вернулся, малыш. Давай примем ванну, а? — снова предлагает он, подходя к мальчику, чтобы снять с него футболку.       Когда дело доходит до перепачканных штанов, Питер тихонько всхлипывает.       — Эй, все в порядке! Нам просто нужно тебя переодеть, и ничего больше. Я даже не буду смотреть, если ты не хочешь, хорошо? — надеется Тони успокоить малыша и предпринимает ещё одну попытку. На этот раз мальчик остается неподвижным и молчаливым, позволяя себя раздеть, — ладно, зайдёшь сам? — говорит Тони, не зная, поднимать малыша или нет.       И прежде чем он может принять внятное решение, Питер медленно идет к ванне, заглядывая в воду и медленно протягивая к ней руку. Прямо перед тем, как его пальцы касаются её глади, он обращает свои полные осторожности глаза на Тони, будто изучая его на предмет каких-либо коварных намерений, которые он, в теории, может иметь. Тони просто улыбается ему в ответ. Увидев это, Питер опускает руку в воду и вздыхает.       Прежде чем Тони успевает спросить, что случилось, мальчик быстро опускается в воду, все это время, словно в трансе, не сводя с неё глаз.       Тони быстро избавляется от испорченной одежды и садится на крышку унитаза. Он наблюдает, как маленькие ручки вытягиваются как можно дальше, растягиваются по краям ванны и движутся обратно к телу.       — Мы просто обязаны купить тебе игрушки для ванны, — произносит Тони, наблюдая, как кудрявая головка поворачивается к нему с замешательством, — уточки. Они разрешали тебе игрушки? — спрашивает он, не получая никакого ответа, кроме легкого наклона головы, — конечно же, нет.       Тони тянется к шкафчику над раковиной, чтобы достать свой гель для душа.       — А ещё нам стоит купить тебе детское мыло. Ну, знаешь, то, что пахнет какой-нибудь клубникой и ещё подобным дерьмом, — говорит он, разговаривая, в основном, сам с собой, прежде чем до него доходит, что именно он ляпнул, — я имел в виду, помадкой. Клубникой и помадкой. Ты когда-нибудь пробовал сливочную помадку? Сомневаюсь, — бессвязно бормочет он.       — Вот, — говорит Тони следом, передавая Питеру бутылку с открытой крышкой, — пахнет не то чтобы очень, но пока сойдёт, — Тони наблюдает, как Питер берет бутылку, обнюхивает ее и… подносит ко рту.       — Нет-нет-нет! — быстро реагирует Тони, оперативно забирая у мальчика бутылку, — это мы не пьем, — мальчик, ощутив его повышенный тон, чуть дёргается в сторону, — эй, извини, — тут же продолжает Тони, намеренно понизив голос, — я не хотел на тебя кричать. Стоило догадаться, что ты не знаешь. Прости, — повторяет он.       На протяжении всего этого монолога Питер выглядит более чем смущенным. Он смотрит на Тони своими круглыми глазами, пристально вглядываясь, хотя его дрожащее тело и правда начинает успокаиваться.       Тони смотрит на открытую бутылку и решает попробовать снова.       — Видишь это синее вещество? — говорит он, выдавливая немного на указательный палец, чтобы показать мальчику, — мы втираем его в кожу, чтобы очистить, — объясняет он, распределяя гель по рукам, а затем зачерпывает немного воды из ванны, чтобы смыть, — видишь? Теперь у меня чистые руки.       Тони протягивает бутылку Питеру, и мальчик копирует жест Тони, выливая небольшое количество геля на палец, прежде чем вымыть руки так же, как ему было показано.       — Хороший мальчик, — хвалит Тони, наблюдая, как вспыхивают глаза ребёнка, — а теперь мы просто должны намылить тебя целиком, чтобы ты у нас стал совсем чистым.       Мальчик смотрит на него, как бы ища одобрения, а затем выливает еще геля из вытянутой бутылки в руке Тони и медленно размазывает по руке. Вскоре все его тело покрывается пеной.       — Ты хочешь помыть голову? — уточняет Тони, пытаясь сообразить, каким образом можно промыть это кудрявое месиво на маленькой головке мальчика, не причинив ему вреда.       Питер подносит руку к своим волосам, дергает за выбившийся локон и поднимает голову вверх, будто пытаясь его рассмотреть. Тони фыркает.       — Я могу тебе с этим помочь. Обещаю, что буду очень осторожен.       Он зачерпывает в ладони немного воды и, прежде чем поднести их к голове Питера, на мгновение медлит:       — Закрой глаза, чтобы в них не попала вода, ладно, приятель? — говорит Тони, а затем выливает воду на каштановые кудри.       Выдавив на ладонь немного геля, Тони пытается припомнить то время, когда он сам бывал в подобной ситуации. Сама мысль о том, чтобы Говард когда-либо мог, корячась на четвереньках, мыть ему волосы, вызывает улыбку. Личное время матери также было в те годы непомерной роскошью, так что Тони она оставляла на попечение бесчисленных нянек, которые все норовили своими длинными наманикюренными пальчиками расцарапать ему скальп. Дополнением к этому удовольствию неизменно были попадающие в глаза шампуни. В особенно плохие дни Тони не позволял и близко к себе подходить, и Джарвис, благослови его господь, безропотно усаживался на пол ванной комнаты, чтобы привести в порядок его голову.       Вспоминая нежность пальцев Джарвиса на своей детской голове, Тони использует эту мысль как вдохновение для своей текущей задачи. Питер неподвижно сидит в ванне, послушно закрыв глаза, и ждет, когда Тони помоет ему голову. Как можно осторожнее он начинает пробегать мыльными пальцами по мокрым локонам.       При первом же прикосновении к своей голове Питер издает тихий удивлённый вскрик, но когда Тони начинает нежно массировать его голову, малыш тихо и удовлетворённо вздыхает. Прикасался ли кто-нибудь к Питеру так ласково, или же это первая нежность взрослого человека на его памяти?       Потратив на голову определённо больше времени, чем нужно, Тони, в конце концов, начинает вымывать пену из его волос.       — Нам нужно промыть волосы, Тони, — вспоминает он слова Джарвиса.       — Оно щиплет глаза, — всегда говорил он в ответ.       — Ну, это поправимо, — откликался Джарвис, — тебе просто придется крепко зажмуриться.       — Ладно, приятель, это самое трудное. Я собираюсь смыть пену, и мне нужно, чтобы ты зажмурился так сильно, как только можешь, хорошо? — спрашивает он, наблюдая, как закрытые веки Питера начинают сжиматься еще сильнее, — отлично, приятель, — одобряет Тони, ладонями зачерпывая воду и поливая голову малыша.       Как только дело сделано, Тони дает подтверждение, что Питер может расслабиться. Наблюдая, как медленно распахиваются карие глаза, он замечает отчётливо проступившую на его личике усталость.       — Как насчет того, чтобы высушить тебя, а затем отправиться баиньки? — предлагает он, осторожно протягивая руку, чтобы помочь мальчику подняться. Питер уже более охотно берет его за руку и позволяет себя поддержать.       Тони хватает с полки на противоположной стене полотенце и набрасывает его на крошечное тельце Питера. Затем он насухо вытирает мальчика и проводит полотенцем по его волосам. Он тянется за брошенной на тумбочку футболкой и надевает ее на мальчика. В футболке Тони, доходящей ему буквально до лодыжек, Питер выглядит совсем уж крошечным.       — Ладно, дружок. Пора спать, — заключает Тони, снова протягивая Питеру руку. Он ведет его в спальню, где пытается уложить в кровать. Осознав это, Питер дергает Тони за руку и начинает хныкать.       — Что такое? — недоумевает Тони, присаживаясь так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами ребенка.       — Ммм, — невнятно бормочет Питер, указывая на кровать. Он делает паузу, прежде чем передвинуть руку и снова ткнуть пальцем, на этот раз в угол комнаты.       — Ты хочешь спать вон там? — недоуменно расшифровывает Тони, — ты же знаешь, что это не обязательно. У тебя не будет неприятностей из-за того, что ты спишь на кровати.       — А-а, — в отчаянии тянет Питер, еще настойчивее указывая на угол.       — Окей, как скажешь. Ты можешь спать в углу. Хотя бы подушку возьми, — сдаётся Тони.       Он смотрит, как мальчик медленно направляется к углу, а затем присаживается на корточки, внимательно осматривая комнату. Ищет выходы, догадывается Тони, или, может, возможные пути быть схваченным.       Конечно же, он не будет спать на кровати, которая установлена прямо посреди комнаты. Тони мысленно делает себе пометку в будущей комнате малыша поставить кровать в углу.       Тони направляется к кровати, хватает подушку и одеяло и передаёт их Питеру. Мальчик берет их, но просто роняет на пол перед собой, продолжая сидеть на корточках в своем углу.       — Окей. Так… наверно, мне пора идти, да? — неуверенно начинает Тони, направляясь к двери. Слабый скулеж останавливает его на полпути, и он оборачивается, — ты хочешь, чтобы я остался?       Питер просто продолжает на него смотреть. Он тянется к лежащему на полу одеялу и протягивает его Тони.       — Нет, это для тебя. Я могу использовать то большое одеяло с кровати, — говорит он.       Питер не отвечает. Вместо этого он пересаживается с корточек на пол и поджимает колени к груди, руками обхватывая живот. Его взгляд по-прежнему прикован к Тони.       — Ты… хочешь сказку на ночь? Или что-нибудь ещё? — спрашивает Тони, не зная, как успокоить испуганного ребенка-мутанта, чтобы тот заснул. Пока он размышляет, в голову ему приходит одна мысль.       — А как они называли тебя, пока ты там был? Они называли тебя Питером? — спрашивает он. Питер хмурит брови и в замешательстве на него смотрит, — какое имя у тебя было?       — Улод, — на грани слышимости отвечает Питер, — Паук, — продолжает он, одной рукой изображая ползущее насекомое, а другой затем давит его, словно убивая.       — Паук, — откликается Тони, — но ты не урод. И не паук. Ты маленький мальчик. Хороший маленький мальчик, которого никто не раздавит, — говорит он, — Гидра забрала тебя, когда ты был совсем маленьким, но тебя зовут Питер.       Тони наблюдает, как губы мальчика медленно проговаривают это слово, словно пробуя его на вкус. Он повторяет это движение несколько раз, прежде чем тихо пробормотать:       — Пи… тел…       — Да, Питер. Тебе нравится? — спрашивает Тони, — никто и никогда больше не назовет тебя уродом. Ты Питер. А я, кстати, Тони.       — …ни, — откликается мальчик, опустив глаза и медленно засыпая у стены.       — Ну, почти, — улыбается Тони мальчику, наблюдая, как дыхание Питера медленно выравнивается, и он погружается в глубокий сон. Тони забирает забытое одеяло, накрывает им маленькое тельце, как это было утром, и идет к противоположной кровати, где приказывает себе наблюдать за пацаном.       Сидя на кровати, Тони спрашивает себя, что же он, в сущности, делает. Он ведь ровным счётом ничего не знает об уходе за ребенком, не говоря уже об уходе за замученным ребенком с неизвестной мутацией. «Но кто, если не я?» — думает он. Фьюри хочет отослать пацана в школу, но ни один учитель не заменит ребёнку семью. Питер ведь никогда и не знал тепла близких ему людей. Все, что он запомнил за первые годы своей жизни — это боль и жестокость. Ему нужна стабильность, шанс хоть немного наверстать эти четыре года украденной любви.       «Но смогу ли я всё это ему обеспечить?» — спрашивает его внутренний голос, до странного похожий на голос Говарда.       «А кто, если не я?» — отвечает Тони сам себе.       Где-то в течение ночи, наблюдая за спящим Питером, Тони, должно быть, засыпает, потому что следом его будит пронзительный сигнал тревоги.       — Сэр, я полагаю, что Ник Фьюри пытается с вами связаться, — сообщает Джарвис.       — Ответь ему, Джей, — бормочет Тони, протирая глаза.       Когда телефон подключается, Тони встречает резкий голос, пронзающий комнату.       — Тебе лучше сказать мне, где этот ребенок, а то я совсем потеряю голову, — саркастично хмыкает Фьюри.       Тони смотрит в угол, где спал мальчик, и тут же впадает в панику.       Его там нет.       «Сохраняй спокойствие», — напоминает он себе. Джей разбудил бы его, случись что.       Тони берет себя в руки и вспоминает о событиях прошлого дня.       Он поднимает глаза и громко вздыхает.       А вот и ребёнок — присел, упершись руками и коленями в потолок и свесив голову вниз, чтобы в тревоге уставиться на Тони.