10. Мы всё преодолеем
6 июля 2020 г. в 21:55
Питер живет в башне вот уже месяц, и Тони кажется, что за это короткое время он постарел на добрый десяток лет. Он постоянно чувствует себя так, словно ходит по яичной скорлупе, убеждаясь, что ничто из его действий не может перевозбудить ребёнка и направить его по спирали прямиком в необратимый хаос, о котором предупреждал его Ксавье. Ещё одна причина для нервозности заключается в том, что Питер — самый воспитанный ребенок, которого Тони когда-либо встречал. Малыш никогда не устраивает истерик, он титанически спокоен и редко выражает какую-либо потребность, даже если речь идёт о необходимости посетить ванную комнату или же не подчиниться предложению съесть то, что дают.
И Тони от всего этого тошнит.
Дети не должны быть послушными до мозга костей, не должны беспрекословно выполнять всё, что, по их мнению, желают взрослые. Дети должны бунтовать, устраивать беспорядки, быть громкими и заметными. Что бы Гидра ни сотворила с мальчиком, это оставило на нем глубочайший след. Команда старается, отчаянно старается, но Питер, как и месяцем ранее, воспринимает все просьбы и предложения за приказ.
Тони думал, что будет лучше, когда они разберутся с Буббой. Не прошло и недели после того, как Тони встретился с ублюдком, и Наташа сообщила ему, что вытянула из этого человека все возможные подробности. С того самого дня Наташа с Клинтом и Стивом с головой ушли в чрезвычайно кропотливую миссию по выслеживанию тайных баз, местоположение которые выдал им Бубба. Тони сказал, что с козлом этим разберётся сам.
Он входит в камеру, страшась всего, что этот человек ещё может ему наговорить. В комнате воняет чем-то прогорклым, скорее всего смесью испражнений и рвоты. В центре камеры восседает Бубба, который, после недели задушевных посиделок с Черной Вдовой, выглядит так, словно видал лучшие деньки.
— Приветик, мистер Старк, — улыбается мужчина, демонстрируя Тони несколько кривых и парочку отсутствующих зубов. Из носа ублюдка к подбородку тянется ручеек засохшей крови.
— Не будь таким самодовольным, придурок. Ничего хорошего тебе не светит, — отвечает Тони, стиснув зубы.
— Я не уверен, — улыбка Буббы становится шире, — куда бы вы меня ни поместили, Гидра меня отыщет. Да и с чего ты решил, что это как-то им навредит? Отрежь одну голову, и…
— Неужели ты всерьез думаешь, что они примут тебя обратно с распростертыми объятиями? Разве что для того, чтобы раздавить тебя, как назойливую букашку, — огрызается Тони, — почти семьдесят процентов того огромного количества информации, что ты любезно предоставил Черной Вдове, уже находится в разработке ЩИТа. Ты — причина, по которой мы уничтожим Гидру.
Тогда улыбка мужчины меркнет, наполняя Тони большим удовольствием, чем следовало бы, учитывая сложившуюся ситуацию.
— Так что же ты собираешься делать? Убьешь меня? — усмехается наконец Бубба.
— Нет, чего ради руки марать? — улыбается Тони и, прежде чем его пленник успевает вставить хоть слово, он продолжает, — но я знаю кое-кого на острове Рикерс. Охранники, заключенные, все такое. Постоянные обитатели тех мест, скажу тебе откровенно, от меня не то чтобы в восторге, а вот охранники… — Тони почти мечтательно улыбается, — есть у нас что-то общее — мы презираем насильников и педофилов. Я лично позабочусь, чтобы они поместили тебя в камеру с кем-то, кто, скажем так, разделяет наши убеждения на этот счёт.
И с этими словами Тони направляется в сторону двери, однако его останавливает хриплый голос:
— Ты действительно думаешь, что победил, Железный Человек? Неважно, что ты сделаешь со мной. Этот ребенок навеки будет моим, и ничего этого не изменит. Малыш знает свое место, знает, что оно у моих ног и…
Тони, резко обернувшись, одним мощным ударом пускает ему новую струйку крови из носа, прямо поверх засохшей.
— Наслаждайся адом, ублюдок.
Последнее, что Тони слышит об этом человеке, так это то, что его обнаружили мертвым в камере колонии Рикерс с одиннадцатью колотыми ранами в различных… любопытных местах. Его сокамерник с готовностью и радостью свершил возмездие над чёртовым любителем малолеток.
И Тони хотел бы испытать искреннюю радость, что Питер отныне находится вне досягаемости этого человека, находится в безопасности со Мстителями, однако есть одно но. Малыш все ещё мыслит установками, навязанными ему Гидрой.
И да, существует крошечная, но вероятность, что чёртов Бубба был прав. Возможно, они никогда не смогут избавить Питера от его внутренних переживаний, и мальчик всегда будет считать себя пленником, игрушкой, с которой можно делать всё, что душе будет угодно.
Боже, Тони надеется, что нет.
Они с Брюсом, к слову, провели некоторые исследования, изучив особенности развития речи Питера. Они прошерстили тонну журналов, учебников и научной литературы по лингвистике и психологии, чтобы понять, как именно происходит процесс овладевания ребёнком языком.
— Он застрял в «телеграфной» стадии развития своей речи, — объясняет Брюс Тони в лаборатории ранним утром, когда Питер тихонько сидит в углу, играя с ленивцем Мэри.
— И это значит… — начинает Тони.
— Это как… — Брюс замолкает на мгновение и продолжает, — когда ребенок впервые начинает говорить, он начинает с нескольких слов. Когда ему исполняется около двух лет, он начинает использовать и другие обороты, которые формируют предложения. Дети начинают с малого, а затем, обычно в возрасте трех или четырех лет, уже владеют всеми основами речи.
— Так почему же Питер все еще говорит так, будто находится в самом начале? — спрашивает Тони.
— Насколько я могу судить, Питер застрял в этом плане на уровне трехлетнего ребенка. Его похитили, когда ему едва исполнилось два, — объясняет Брюс, — в этом возрасте дети только начинают использовать в речи более сложные конструкции, что требует немало практики. Питер очень умен, Тони, раз ему удалось научиться тому, что он умеет, в тех жутких условиях.
— Тогда почему же его лексикон так беден? — интересуется Тони, не совсем понимая, куда клонит Брюс.
— Потому что, Тони, — вздыхает Брюс, — дети склонны впитывать окружающую их среду. То же касается и овладевания языком. Люди, которые воспитывают ребенка, поощряют развитие речи, они дают обратную связь или исправляют неверную грамматику.
— А у Питера этого не было, — кивает Тони, начиная понимать, о чем идёт речь.
— Именно. Из того, что мы узнали, всякий раз, когда Питер начинал разговаривать сверх необходимого, они его избивали, — Брюс снова вздыхает, прежде чем продолжить, — это уже само по себе отобьет всякое желание говорить, а у Питера, к тому же, было очень мало практики, необходимой для развития языковых навыков.
Тони оборачивается и смотрит туда, где Питер скорчился на полу лаборатории. Мальчик перестал играть со своим нелепым животным, но вместо этого уставился на Дубину, которому Тони строжайше запретил пугать малыша. Конечно же, бот его, по большей части, не послушал, однако дистанцию он в данный момент держит, жужжа в нескольких футах от мальчика, так что это меньшая из их насущных проблем.
— Но… в конце концов, он сможет нормально заговорить, верно? — уточняет Тони.
— Скорее всего. Как я уже упоминал, Питер чрезвычайно смышленный. Он сумел приобрести кое-какие навыки даже на базе Гидры, и это фантастика. Я уже заметил улучшение с тех пор, как мы его забрали.
— В итоге, наполовину ему не хватает словарного запаса, а на другую половину — мешает отсутствие практики? — интересуется Тони.
— Я не могу быть уверен, но это моя лучшая догадка, — говорит Брюс.
— Отлично. Поэтому мы должны каким-то образом мягко заставить его разговаривать, как это обычно делают родители.
— Мы сделаем все, что в наших силах, Тони, — соглашается Брюс.
После этого разговора они вдвоем сообщают Тору, единственному из команды, кто не участвовал в той миссии по уничтожению базы Гидры, о речевых проблемах Питера. Вместе они втроем аккуратно работают над этим с мальчиком и даже видят некоторый прогресс, который, однако, был бы значительнее, если бы Питер доверял команде целиком.
В настоящее время Тор, скрестив ноги, сидит с Питером на полу, а Мэри размещена рядом с контейнером черники — буквально спасением для кучки взрослых, пытающихся научить ребёнка принимать твёрдую пищу.
Брюс, изучив результаты физического обследования Питера, проведенного как ЩИТом, так и Гидрой, заметил, что метаболизм мальчика намного быстрее среднего, и понял, что Питер не получает столько пищи, сколько ему в действительности необходимо. Мальчик набирает вес, но слишком медленно, потому что с питанием у него все ещё проблемы. Тони быстро соображает, что лучший способ обеспечить Питера питательными веществами — это кормить его маленькими порциями, чем-то вроде черники, батончиков мюсли и прочей мелочевки, которую можно обнаружить на кухне и не превращать дело в полноценный обед.
— Я ем чернику, — говорит Тор, прежде чем положить горсть ягод в рот. С тех пор, как Тор услышал об обратной связи и примерах, которые нужны Питеру от взрослых, он активно подключился в процесс обучения мальчика.
— Я ем чийнику, — повторяет с улыбкой Питер, кладя одну ягоду себе в рот.
— Очень хорошо, Питер! — подбадривает Тор, тепло улыбаясь.
Иногда бывает трудно понять, чем же на самом деле любит питаться Питер. Нравится ли ему блюдо или же он ест его, потому что так было велено. Мстители дружно стали более внимательны к выражению лица мальчика, когда он впервые пробует что-то на вкус. Если еда кажется Питеру невкусной, он чуть поморщится от неудовольствия, однако есть не перестанет, и это проблема.
— Хочишь чийнику, Ни? — внезапно спрашивает Питер, поворачиваясь к дивану, на котором сидит наблюдающий за ними Тони.
Еще одна вещь, которую Тони не так давно осознал, заключается в том, что Питер вполне в состоянии назвать его полным именем. Он просто не хочет этого делать, предпочитая использовать то маленькое прозвище, которым он впервые его окрестил. Это Тони не особо беспокоит. Напротив, это чертовски мило.
— Нет, спасибо, приятель, — улыбается Тони малышу.
— Я бы с удовольствием съел чернику, Питер! — заявляет Тор и поправляет ребёнка, когда тот обращается на этот раз к нему.
Пока эти двое продолжают жевать свои ягодки, Тони пишет Пеппер, пытаясь найти решение своей самой последней проблемы.
В то утро Брюс снова обсуждал с Тони идею нанять Питеру психотерапевта. После того, как он рассказал ему о своем разговоре с профессором Ксавье, Брюс вполне конкретно выразил свои воззрения на этот счёт. Тони, однако, не знает, кому можно доверить ребёнка с мутацией, которого, в довершение ко всему, яростно разыскивает Гидра. На взгляд Тони, это просто отвратительная затея.
— Отвратительная затея — запереть мальчика в четырёх стенах и трястись над ним, как над фарфоровой куклой, Тони, — резко возражает Брюс.
— Откуда мы знаем, что можем ему доверять? А что, если терапевта подошлет Гидра? Что, если он плохо отнесется к Питеру, как только узнает о его мутации? — огрызается Тони в ответ, — ты же слышал Ксавье, Брюс. Мутанты не самые желанные гости на семейных обедах.
— Тони, — мягко произносит Брюс, пытаясь заставить его понять, — мы лишь оттягиваем неизбежное. Питеру становится лучше, он учится, он начинает нам доверять, но каждый его шаг вперёд — это целых два назад.
Тони со вздохом обхватывает голову руками. Когда он не отвечает, Брюс решает продолжить.
— Однажды какая-то мелочь выведет его из состояния равновесия, и тогда нам всем придётся ох как несладко. Мальчик пережил серьёзнейшую травму, Тони, и без помощи специалиста тут не обойтись.
— Не лучше ли подождать, пока беда нагрянет, чем заставлять его общаться с чужаком, когда он даже не понимает, что что-то не так? — говорит Тони.
— Даже если это ускорит процесс, нет смысла пытаться его задержать, Тони. Чем быстрее Питер поймет, что произошло, и признает, что это было неправильно, тем лучше ему станет, — Брюс кладет руку Тони на плечо, — и не лучше ли было бы, чтобы Питер в трудный для себя момент поговорил с психотерапевтом, которого он уже знает и которому доверяет? Гораздо легче делиться переживаниями с близким человеком, нежели с незнакомцем, Тони.
А это уже звучит как убедительное заявление. Тони на собственной шкуре знает, что слова Брюса не так уж и далеки от истины. Он просто очень беспокоится о возможных последствиях.
Потому Тони и обращается за советом к Пеппер.
Когда она уже обещает ему, что сделает всё возможное, чтобы найти лучший вариант, внимание Тони привлекает зычный голос Тора, и как раз в этот момент Питер сладко зевает.
— Поглядите! Наш юный воин притомился! Как ты думаешь, Питер, уже пора ложиться в постель?
Питер кивает, потирая глаза маленькими кулачками.
— Ни, — бормочет он, ожидая, что Тони возьмёт его за руку. Когда он это делает, мальчик встает, молча побуждая последовать его примеру.
— Я думаю, это все решает. Пора баиньки. Пожелай Тору спокойной ночи, Питер.
— Спаконой ночи, Тол, — послушно отзывается Питер, махнув асгардцу рукой.
— И тебе сладких снов, мой юный друг!
Переодев Питера в пижаму, почистив ему и себе зубы и полностью приготовившись ко сну, Тони ведет Питера в его комнату.
Он довольно быстро понял, что спать на диване — удовольствие ниже среднего, и потому перепробовал всё, что мог, чтобы заставить Питера спать в его собственной детской, которую команда заботливо обставила всем необходимым. Тони отчего-то думал, что маленькая кровать, подходящая ребёнку по размерам, поможет Питеру преодолеть свой страх, но мальчик проявил в этом вопросе невиданное доселе упорство. Примерно две недели назад, после того как Джарвис вот уже каждую ночь сообщал Тони, что Питер просыпается в слезах, Тони решил применить новый подход.
Он обустроил в комнате мальчика укромный уголок на стене, стратегически расположенный так высоко, что без лестницы или суперспособностей не взобраться, с небольшой кроватью. Впервые увидев этот уголок, Питер пришел в полный восторг и тут же пополз вверх по стене, чтобы осмотреть кровать. В целях безопасности Тони установил оградительные укрепления, чтобы Питер не грохнулся на пол посреди ночи, но сохранил достаточно места, чтобы мальчик мог залезать и вылезать по желанию.
И даже в этих условиях Питер все ещё испытывает ряд трудностей в том, чтобы спать одному. Чаще всего Джарвис будит Тони и сообщает ему, что мальчик плачет в своей комнате. Питер никогда не встает с постели, боясь побеспокоить Тони, и неважно, сколько раз он убеждал его, что все в порядке. Тони, потирая глаза, всегда приходит на помощь Питеру, и они оба направляются в его комнату, где и проводят ночь на диване. Однако медленно, но верно Питер учится спать в своей собственной постели.
Прошлая ночь была просто ужасной. Когда Тони, услышав предупреждение Джарвиса, вошел в комнату мальчика, где Питер тихонько всхлипывал. Уговорив его спуститься вниз, Тони отнес мальчика к их неизменному дивану, где мальчик бормотал извинения за извинениями. Мэри, конечно, тоже отправилась с ними, и все трое просидели без сна несколько часов: Тони успокаивал мальчика, Питер тихо извинялся, Мэри пищала.
Неудивительно, что малыш сегодня сам не свой, думает Тони.
— Как ты думаешь, ты сможешь сегодня спать один? — спрашивает Тони мальчика, опускаясь на колени, чтобы оказаться на уровне его глаз.
Питер кивает и показывает Тони своего ленивца. Он редко разговаривает, будучи уставшим.
— Да, приятель, Мэри будет с тобой. Но если тебе все еще нужна будет компания, если ты испугаешься, попроси Джарвиса меня позвать или сам приходи, хорошо?
Питер снова кивает и отпускает руку Тони, которую он держал, чтобы взобраться на стену и устроиться в своей кровати. Он выглядывает из-за перил и слегка машет Тони рукой.
— Спокойной ночи, приятель, — прощается Тони, приказывая Джарвису выключить свет и настроить голубоватый ночник, так напоминающий дуговой реактор Тони и наполняющий детскую тёплым мягким свечением.
Когда Тони выходит из комнаты, он оглядывается и смотрит на Питера, который тихо ведёт какой-то лишь ему ведомый разговор со своей игрушкой.
Еще одно обстоятельство, несколько беспокоящее Тони — это зависимость Питера от ленивца. «Все дети выстраивают с игрушками прочную связь, — пытался объяснить Тони Брюс, — они относятся к ним как к друзьям и делятся с ними секретами». Тем не менее, Тони все еще уверен, что не всё здесь так прозаично. В ту ночь, когда Питер назвал животное именем своей матери, Тони пришло в голову, что таким образом мальчик пытается восполнить пробел в своей жизни, который должна была занять его мама.
Тони пытается поговорить об этом с Питером, но это, конечно же, ни к чему ровным счётом не приводит.
Войдя в свою комнату, Тони падает на кровать, стараясь забыть все свои тревоги и хоть мгновение не думать о будущем. Питер в безопасности, скрыт в укромном уголке, куда никто, кроме него самого, не сможет добраться. Да и Джарвис, случись что, его предупредит.
Впервые за этот месяц Тони, вымотанный до предела, спит беспробудным сном.