Жизнь после

      Трансвеститом оказался тридцатилетний Элистер Джой, который предпочитал (или предпочитала?), чтобы его называли Эли и работал в местном травести-клубе “Пассадена Гелз” кабаре-танцовщиком. С Найтом они познакомились года два назад там же. Сам Грант не был любителем переодеваться, но ему нравились необычные вещи, одной из которых и стал Джой.       Сейчас Эли выглядел еще хуже, чем выглядел в принципе: после того, как Рид показал ему содержимое кладовой (о существовании которой легкомысленный мужчина даже не подозревал), тот сперва упал в обморок, а после, когда Гэвин привел его в чувство несколькими звонкими пощечинами, принялся курить одну за одной, держа тонкую дамскую сигарету в дрожащих, удивительно худых пальцах.       -Этого не может быть… - как заведенный повторял он, - Этого просто не может быть…       -Мистер Джой, вы знаете, где сейчас находится ваш...эм… ваш друг, мистер Найт? - в очередной раз попытал удачу Рид.       Эли поднял на него свои размалеванные, наполненные слезами глаза. Синяя тушь, которой были щедро намазаны его явно накладные ресницы потекла, придавая лицу мужчины измученный, загнанный вид. Гэвину даже жаль его стало - настолько несчастным тот выглядел.       -Он… Он рисует… - всхлипнул Джой.       Рид устало закатил глаза и мысленно сосчитал до ста, изо всех сил стараясь держать себя в руках.       -Это я и так знаю, - процедил он, - Его рисульки разбросаны по всей квартире! И я не спрашивал, чем он занимается, я спросил, где он?       -Я же сказала! Рисует! - нервно повторил Эли, - Скорее всего одну из своих натурщиц… О, господи! Он же наверное их и...       Точно такая же мысль пришла и в голову Гэвина, стоило Джою упомянуть про натурщиц.       -Где располагается эта мастерская? - спросил Рид, - Знаете адрес?       -А… Адрес? - всхлипнул Джой, - Я… Я не знаю… Нет никакого адреса...       -В каком смысле нет? - потерял терпение Гэвин, - У всего, блядь, есть адрес!       Эли затряс головой:       -Нет никакого адреса! - упрямо повторил он, - Это… это… промзо-о-она… - и с новой силой залился слезами.       -Черт… На карте показать сможете?       Джой смог - ткнул пальцем в давно заброшенные заводские помещения “Детройт Дисел Корпорейшн” неподалеку от Руж парк и всего в паре минут на машине от сюда.       -Там же здоровенный комплекс, - нахмурился Рид, - Где конкретно засел Найт?       Ответа на этот вопрос Гэвин добиться не сумел: Джой впал в что-то среднее между истерикой и комой, и разобрать, что он говорит, стало практически невозможно. Однако пару фраз Рид все же уловил - кажется, Эли ныл что-то о том, что был там всего однажды, и плохо помнит тот день, потому как был обдолбан, но вроде как припоминает, что они спускались куда-то вниз.       -Ладно, спасибо, - буркнул Гэвин, - Есть кое-что, что вам следует сделать: когда я уйду, вызовите полицию. Вы меня слышите?       Джой отстраненно кивнул, нервно шлепая губами, растирая салфеткой синюю тушь по лицу.       -Как же так… - хныкал он, - Ну почему со мной всегда случается всякое дерьмо-о-о...       Рид мог задать такой же вопрос касательно своей жизни.       Он вышел из дома Найта и, достав телефон, набрал номер, который ненавидел набирать больше всего на свете - тот, что в списке контактов полудушника значился под весьма неприятным, но говорящим именем.       “Засранец в плаще” снял трубку на третьем гудке.       -Ри-и-ид, - елейным тоном протянул он, - Что, решил таки признать свою ошибку и сдаться на милость закона?       -Запад Чикаго, 43-55, Грант Найт, - четко и медленно сказал Гэвин и сбросил вызов.       Однако Перкинсу полученная информация явно показалась недостаточной.       -Какого черта, Рид? - раздраженно спросил он, перезванивая полудушнику.       Гэвин сел в свою машину и завел мотор.       -Приезжай по этому адресу вместе со своими друзьями по песочнице и взгляни в подпол. Зуб даю, ты придешь в восторг.       Перкинс начал говорить что-то еще, но Рид его уже не слушал - он во второй раз бросил трубку и вырулил на дорогу, тут же вжимая педаль газа в пол: да, до заброшки отсюда было рукой подать, но терять драгоценное время было нельзя.       Он добрался до места за рекордные (должно быть) четыре минуты, выбрался из “Форда” и бессильно вздохнул, осознав масштабы катастрофы: оставленный завод был просто огромным и состоял из нескольких крупных зданий и дюжины складских помещений.       “Детройт Дисел Корпорейшн” занимал площадь в несколько гектаров, и Рид не представлял себе, каким образом сумеет обыскать все в одиночку и в сильно сжатые сроки. А сделать это было крайне необходимо, потому что в скором времени здесь будет дохуя агентов, которые, обнаружив Найта, и слушать не захотят про отголосок и повесят на Рида убийство “невиновного” Аарона Митчелла. А допустить этого было никак нельзя.       И дело было вовсе не в том, что Гэвин беспокоился о своем добром имени - на него полудушнику было насрать. Проблема заключалась в том, что ФБР могло объявить его ренегатом и “изолировать”, а провести остаток своей жизни в подвалах Бюро, в руках одного из их безумных ученых, пытающихся найти ответ на вопрос “какого хера происходит?” опытным путем Риду совсем не улыбалось.       Гэвин сплюнул на землю и быстрым шагом отправился в сторону искореженных ворот, механическими движениями проверяя наличие в правом кармане куртки склянки с зельем (слава богу хоть не волшебной палочки, мать ее!), а в левом - ошейника с серебряными шипами и тонкой, но невероятно прочной цепью.       Металл, из которого была сделана эта цепь, был очередным изобретением Элайджи. Он как-то попытался объяснить Риду, из чего именно сплавил этот материал, но полудушник, которому до уровня интеллекта брата было, как раком до Китая, ожидаемо не понял ни черта, кроме названий некоторых элементов таблицы Менделеева и междометий.       Впрочем, Гэвину было откровенно говоря похеру на то, как и из чего Камски мастерит свои девайсы, лишь бы работали. А работали они всегда безотказно, так что по этому поводу Рид был спокоен. Чего нельзя было сказать о гребанном зелье - насчет него полудушник сомневался всей душой, но выбора не было: стрелять в человека, одержимого тварью он не хотел, и раз есть другой способ, пусть даже напрочь ебанутый и из ненадежного источника, так почему бы не попробовать его?       Гэвин пролез в щель между покосившимися створками ворот и принюхался: межью не пахло. А, значит, поиски Найта затянутся, и, вероятность того, что Рид не успеет, стремилась почти к ста процентам. Гэвин успел даже пожалеть о том, что позвонил Перкинсу, но поступить иначе он не мог - технически, это было их дело, а сам Рид выступал всего лишь в роли фигуранта, и не поставить бюро в известность о найденной зацепке немедленно было равносильно тому, чтобы подписать себе смертный приговор. Федералы порвали бы его на части за то, что он мешает их следствию, и все закончилось бы все той же пресловутой “изоляцией”.       Нужно было опередить их и встретить с доказательствами того, что в деле замешана тварь. И Рид разве что не бегом помчался к ближайшему зданию, дверь в которое не была заперта на тяжелый амбарный замок и слегка покачивалась на проржавевших петлях. ***       -Ты был прав.       Гэвин, сидящий прямо на ступеньках служебного выхода из морга и курящий одну за одной, поднял глаза на голос и с надеждой уставился на Алекса. Эксперт стоял в дверях и хмурился, держа в руках распечатанный на принтере лист бумаги. Рид не мог различить напечатанных на нем слов, но официальную печать и размашистую подпись Лина в нижнем правом углу видел хорошо.       -Сумочка сделана из…       -Из человеческой кожи, верно, - закончил за детектива Алекс, - ДНК тест еще не готов, но я почти полностью уверен, что генетический материал совпадет с одним из тех, что были взяты у найденных на свалке девушек.       -Можешь сказать что-нибудь о… ну… - Рид замялся, подбирая слова, - О человеке, который мог бы смастерить подобное?       -Только то, что он не очень умелая швея, и что у него не было специального оборудования - он шил сумку вручную, оттого и стежки такие неровные. А вот как работать с кожей, даже с человеческой, он прекрасно осведомлен.       -Значит все же скорняк...       -Или опытный охотник, - кивнул Лин.       Он протянул полицейскому листок с заключением и ушел обратно в свое царство мертвых, оставляя Гэвина наедине со своими мрачными мыслями. Впрочем, не все из них были мрачными: например, Рид был уверен, что у них появится еще больше зацепок, как только они выяснят, откуда шлюха с Грейам-стрит взяла эту сумочку. Возможно, им даже удастся сразу выйти на убийцу, что, как ни крути, было бы просто, блядь, великолепно! Вот только…       -Твою мать… - простонал Гэвин, устало закатывая глаза.       Только в этот момент он понял, что в первую очередь ему нужно сообщить о находке ФБР, а во вторую (и это было куда более неприятным) позвонить Хэнку. И если на вопросы федералов о том, что именно детектив делал посреди ночи в самом херовом районе Детройта и каким образом наткнулся на шлюху с сумочкой из человеческой кожи ему было в принципе насрать, то вот на то, что об этом узнает Андерсон - нет. Потому что лейтенант сразу обо всем догадается. И это усугубит и без того паршивую ситуацию еще сильнее. Однако выбора не было, и Гэвин сделал оба звонка.       Через полчаса в участке было так людно, как не было еще, пожалуй, ни разу - во всяком случае на памяти Рида. Больше всего, разумеется, здесь было агентов, которые, однако, быстро продемонстрировали свою полезность: за первые же двадцать минут своего пребывания в центральном, они допросили шлюху и выяснили, что сумочку ей подарил ее сутенер и, по совместительству бойфренд, Филлип Келли, которого притащили в участок спустя еще полчаса люди в темных очках и строгих черных плащах. Парень был напуган до смерти, поэтому “расколоть” его не составило большого труда - он выложил все, что знал и даже, на всякий случай, заложил нескольких своих собратьев по рабочему полю и “толкачей” наркоты на Грейам.       На вопрос о том, откуда он взял чертову сумку, Фил тоже ответил, сказав, что отнял ее у “какого-то размалеванного педика” возле клуба “Нью-Йорк, в котором частенько проходили тематические вечеринки. Келли и его дружки педиков ненавидели, а потому решили наподдать этому, а заодно и обчистить его - шмотки транса выглядели стильно и дорого, так что Фил пришел к выводу, что и в сумочке будет, чем поживиться.       -Внешность описать сможешь? - грубо поинтересовался один из агентов.       -Ну… Урод такой. На бабу похож до ужаса, только страшную - пиздец. Весь рябой, прыщавый, рот двойной… - принялся перечислять Фил.       -Подожди. Сейчас я позову художника - опишешь все ему.       И Филлип описал. И чем дальше он описывал, тем больше подозрений зарождалось в груди Рида, а судя по тому, каким хмурым был лейтенант, и в груди Андерсона тоже.       После того, как художник закончил, и один из агентов продемонстрировал всем собравшимся набросок, Гэвин и Хэнк не сговариваясь, шумно выдохнули, широко распахнутыми глазами глядя на получившийся портрет.       -Вам знакомо это лицо, господа? - прищурился один из агентов, видимо, заметивший реакцию полицейских.       -Да, - кивнул Андерсон, - Это - Анна Митчелл, менеджер по подбору персонала из “Санрайз Энтертеймент”. Мы разговаривали с ней пару дней назад.       И копошение возобновилось с новыми силами: федералы принялись искать информацию на названную Андерсоном особу. И выяснили интересные подробности.       -Настоящее имя - Аарон Митчелл, - сообщил один из федералов. Гэвин знал его - Теодор Миллс, поступивший на службу всего пару лет назад и еще не успевший стать таким же говнюком, как все остальные обитатели бюро, - Младший сын отставного армейского лейтенанта. У нас есть место его работы и домашний адрес - наши люди уже отправились и туда и туда, так что мы его схватим. Благодарю вас за работу, господа. Можете ехать по домам - дальше мы справимся сами.       Хэнк хмыкнул:       -Не сомневаюсь.       Они с Ридом вышли из участка, когда над горизонтом уже показались первые рубиновые лучи солнца. Ночь была безоблачной, и небо растекалось над головой плавным, изящным градиентом. Прекрасное зрелище, вот только ни Гэвина, ни Андерсона оно явно не радовало - им обоим хотелось закрыть это дело, а не отдавать его на откуп гребаным федералам.       Хэнк шумно выдохнул и махнул рукой в приглашающем жесте, направляясь к своей машине, припаркованной неподалеку от входа в Центральный:       -Поехали. Времени мало.       -Куда? - нахмурился Рид.       Андерсон не ответил, и Гэвин, поколебавшись секунду, послушно засеменил следом за своим старшим коллегой. Хэнк сел за руль, дождался, пока детектив примостится рядом, завел мотор и рванул по утреннему городу, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Рид даже испугался - они с лейтенантом не раз ездили на одной машине, но никогда прежде тот не позволял себе такой манеры вождения. Казалось, Андерсон настолько расстроился из-за того, что ФБР заберет себе все лавры, что решил совершить суицид, прихватив с собой до кучи и своего напарника.       -Куда мы едем? - снова попытал удачи Гэвин, изо всех сил вжимаясь в сиденье, с ужасом глядя на пролетающие мимо редкие автомобили.       -В Анкор, - буркнул в ответ Хэнк, который сосредоточенно, практически не моргая смотрел на дорогу.       -Зачем нам туда? - спросил Рид, - Это же хер знает где, у черта на рогах! Что мы там забыли?       -Помнишь, Миллс сказал, что отец этого Митчелла был военным? - вопросом на вопрос ответил Андерсон, - Я его знал. Ну… не то, чтобы знал - видел пару раз на общих сборах. Он был, мать его, чокнутым! Понятия не имел, что у такого, как он, могут быть дети...       -А при чем тут Анкор?       -Как-то раз он упоминал о том, что купил там охотничий домик. Мол - удачная сделка: стоил копейки и никаких документов и налогов. Я вспомнил об этом, а потом вспомнил о том, что ты говорил об удаленном месте, где можно разделывать трупы. Ну и сложил два и два.       -И ты предлагаешь...       -Отправиться туда и отыскать чертов домик за спиной у федералов? Да. И что-то мне подсказывает, что ты хочешь этого не меньше. ***       -Твою мать… - прошипел Рид, спускаясь в подвал здания.       Крысы, копошащиеся внизу, пискнули что-то в ответ полудушнику, но даже не подумали разбежаться.       Здесь было грязно, и сыро, и пахло затхлостью и плесенью, поэтому Гэвин, быстренько оглядевшись, поднялся обратно и быстро, почти бегом перебрался в соседнее здание.       Рид не был экспертом по женским душам, но ему казалось, что ни одна уважающая себя особа прекрасного пола ни за что не спустится в подобное место. Да, Найт мог приносить сюда “натурщиц” силком, или пока они без сознания, но, учитывая то, что в голове художника царствовал осколок души Митчелла, сомневался, что дело обстоит так. Нет, девушки шли с ним добровольно тогда, идут и сейчас. Все то же, разница только в том, что в прошлом Аарон пользовался своим природой данным умением втираться в доверие, а теперь тем, что Грант решил сэкономить, и оборудовать себе студию в заброшке, которая была настолько скучной и неинтересной, что в нее не наведывались даже диггеры.       Во втором здании, которое, по-видимому, в прошлом служило складом, подвала не оказалось вовсе, как и в третьем, а стоило Гэвину переступить порог четвертого, бывшего некогда административным корпусом завода, как он услышал звуки сирен. Рид мельком взглянул на экран сотового, который совершенно не ловил сеть: часы показывали без десяти три, а значит федералам потребовалось чуть больше двадцати минут, чтобы добраться до дома Найта, обнаружить его тайную мастерскую под полом и выбить информацию из Джоя и приехать сюда.       -Вот же шустрые сукины дети, - зло выплюнул Гэвин, ускоряясь. Время стремительно утекало. Рид не знал точно, сколько людей они с собой привезли, но, судя по тому, что спустя пару секунд к сиренам прибавился звук вращающихся лопастей вертолетов - не мало.       Он должен был отыскать Найта раньше, чем они. Сейчас же. Сию же секунду.       Гэвин выбил плечом дверь в подвал, которая, как выяснилось, была вовсе не заперта, и рванул вниз по ступенькам.       И чуть не задохнулся, почувствовав резкий, сладковатый запах. Запах был ужасно знакомым, но Риду потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить его источник.       Формалин.       Гэвин двинул на запах.       И чем глубже он продвигался по удивительно чистому, практически идеально вылизанному подвалу, тем ярче становилась вонь химикатов. А еще через мгновение послышались звуки.       И от этих звуков у Рида кровь в жилах застыла. Мерзкое хлюпанье чего-то густого и сдавленные, слабые стоны человека, рот которого явно заткнут кляпом. Гэвин замер и прислушался, стараясь определить точное направление к источнику страшного шума. Это было непросто: голые стены и пустые, огромные пространства создавали жуткое эхо, однако острый слух полудушника все же помог, и Рид уверенно направился на юго-восток, стараясь ступать как можно тише, чтобы не спугнуть убийцу, но при этом двигаться как можно быстрее, чтобы успеть спасти жертву.       Гэвин остановился возле старой приоткрытой двери, еле-еле державшейся на почти полностью уничтоженных временем и влагой петлях.       Запах здесь был просто невыносимым - настолько интенсивным, что в носу от его приторной сладости начинало свербить. Однако звуки утихли, и это было плохим знаком.       Чертовски плохим знаком.       Рид осторожно заглянул в щель и забыл выдохнуть.       Потому что он нашел чертову студию Найта. Потому что там, за этой старой, искореженной дверью, полудушник увидел висевшую на крюке девушку в окружении мольбертов с поставленными на них полотнами. На некоторых из них уже были написаны жуткие, кровавые картины, другие пустовали, но самым мерзким было то, что вместо холстов Найт использовал выделанную человеческую кожу.       Она была явно ранена: на светлой, почти алебастровой коже виднелись синяки и кровоподтеки, дыхание было сбитым и тяжелым, но девчонка была жива - и это было самым главным. А еще ей было страшно - Гэвин видел, как дрожит ее хрупкое тело, как катятся из под черной повязки на глазах слезы. Она мычала что-то невнятное очень-очень тихо, почти обессиленно, но в этом мычании отчетливо слышалась мольба.       Кроме нее в помещении, кажется, никого не было.       Рид тихонько толкнул дверь и, протиснувшись в увеличившуюся щель, подбежал к девушке. Он старался издавать как можно меньше звуков, но гулкое эхо разносило каждый шорох, казалось, по всем углам заброшки.       И девушка услышала шум его шагов. Она напряглась всем телом и забилась на крюке. Ее мычание стало громче и нрадсаднее.       -Тихо, тихо! - прошептал Гэвин, мягко кладя руку на волосы жертвы, - Я тебя не обижу, слышишь? Я пришел, чтобы помочь. Мне нужно снять тебя с крюка. Ты понимаешь? Слышишь меня?       Та явно не слышала. Почувствовав чужое прикосновение, девушка вздрогнула всем телом, и принялась биться с такой силой, что цепь, на конце которой был закреплен крюк, пронзительно заскрипела.       -Тише! Тихо! Успокойся! - громко шикнул на нее Гэвин, перехватив ее лицо обеими руками, - Я помогу тебе! Только успокойся!       Но девчонка не успокаивалась, и Риду пришлось пойти на крайние меры: он замахнулся и отвесил ей не сильную, но весьма звонкую пощечину.       И это сработало: девушка перестала биться, и, кажется, даже чуть расслабила напряженные мышцы, продолжая, однако, плакать и поскуливать, как раненый зверь.       -Хорошо, хорошо… Сейчас я тебя сниму, ладно?       Девушка слабо кивнула, и Рид принялся за дело: он осторожно перехватил пленницу так, что ее голова легла ему на предплечье, а после чуть приподнял ее, стараясь снять завязанную на ногах петлю с толстого стального крючка. Не сразу, но у полудушника получилось, и верхняя половина тела девчонки ухнула вниз и непременно приложилась бы об бетонный пол, если бы ее не успел перехватить Гэвин. Он осторожно поднял все еще дрожащую жертву на руки и отнес в угол, сажая на пол, прислоняя спиной к потертой стене.       -Я развяжу тебя, но ты должна вести себя тихо, хорошо? - спросил Рид.       Снова нервный кивок.       Гэвин потянулся и медленно снял с глаз девушки повязку.       -Вот так, - сказал полудушник, - А теперь…       Договорить он не успел, потому что девчонка снова вздрогнула, подаваясь назад всем телом, стараясь вжаться в твердую, шершавую стену. Ее широко распахнутые от ужаса глаза не мигая смотрели в одну точку - куда-то за спину Гэвина.       Рид резко обернулся и замер, шумно выдыхая от жуткой, невыносимой боли, чувствуя на языке солоноватый привкус крови.       Прямо перед ним стоял мужчина лет тридцати. Красивый и статный, с совершенно пустыми, как у мертвой рыбы, карими глазами. Он спокойно, даже отстраненно смотрел на захлебывающегося кровью полудушника. В его руке был крепко зажат большой охотничий нож, острие которого было всажено в живот Рида по самую рукоять.       -Су… ка.. - с трудом выдавил из себя Гэвин.       Найт чуть изогнул бровь, а потом резко провернул нож внутри тела полудушника. И Рид заорал бы от боли, вот только на это не было ни сил, ни кислорода в судорожно сжимающихся легких. Он качнулся вперед, с силой вцепляясь в запястья Гранта, который ловким движением достал нож, а после вновь вонзил его в брюшину Гэвина. А потом еще раз, и еще, и еще, продолжая до тех пор, пока Рид не обмяк в его руках и не повалился на пол.       Картинка перед глазами блекла и плыла, расходясь черными пятнами, боль была невыносимой, сердце с силой билось о ребра, и Рид механически отсчитывал секунды до своей очередной смерти.       Он видел, как Найт убирает нож за пояс и движется в сторону громко мычащей от страха девушки, которая отчаянно и совершенно тщетно пыталась уползти от своего мучителя; слышал непрекращающийся, надсадный вой сирен.       “Я не успею…” - подумал он прежде, чем провалился в совершенную темноту.       А через несколько мгновений Рид поднялся с холодного, мокрого от крови бетонного пола.       -А ну, стой, ублюдок! - прорычал Гэвин, и его голос громовым раскатом прокатился по просторному помещению.       Найт замер. Медленно будто против воли, он обернулся к полудушнику и оскалился, и в этой эмоции не было ровным счетом ничего человеческого - так обнажали зубы разъяренные дикие звери, готовящиеся разорвать свою жертву на части.       Грант двинулся на Рида, и в его рыбьих глазах пылала первозданная ярость. Он снова достал из-за пояса свой нож, перехватывая его так, чтобы острие было направлено точно в пол и чуть пригнулся, закрывая живот грудью. Совершенно напрасная мера предосторожности, ведь Гэвин не собирался нападать. Во всяком случае, не таким образом, на который рассчитывал Найт.       Рид достал из кармана маленькую стеклянную бутылочку с мутной розоватой жижей внутри, и что есть сил ухнул ее об пол, прямо под ногами явно ошарашенного подобной выходкой Найта.       -Hinc et corpus nova quae ego praecipio vobis! - крикнул Гэвин, всем своим сердцем надеясь, что произнес все правильно и не забыл какое-нибудь короткое, но принципиально важное слово.       И в следующую секунду понял, что, видимо, не забыл, потому что содержимое склянки начало бурлить и дымить, как добротная дымовая шашка. Плотные, будто сделанные из раскрашенной бурым ваты клубы быстро поднимались вверх, расползаясь причудливыми узорами, извиваясь вокруг Найта спрутом. Грант дернулся в сторону, брезгливо кривя тонкие губы, но не сумел ступить и шагу. Казалось, будто какая-то невидимая сила накрепко удерживает его на месте, не позволяя вырваться, выбраться из плотных щупалец, порожденных зельем и произнесенными Ридом словами.       Животная ярость в глазах Найта сменилась таким же животным ужасом.       -Что происходит? - спросил он странным, потусторонним голосом, - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?       -Понятия не имею, - честно признался Рид, - Но я надеюсь, что тебе больно, тварь!       И судя по тому, как громко заорал Найт, стоило только дыму коснуться его лица, поглощая его полностью, больно тому все же было. Его вопль звучно разносился по помещению еще несколько секунд, а после оборвался так же резко, как и начался.       Дым начал медленно рассеиваться. И стоило ему полностью исчезнуть, как девушка снова замычала от страха, а сам Гэвин скривился от отвращения.       На полу, в том самом месте, где стоял одержимый отголоском Найт, лежало его тело. Мужчина был жив, просто потерял сознание - Рид видел, как мелко вздымается и опускается его грудь при каждом вдохе и выдохе. Но поразило полудушника и связанную девчонку вовсе не это, а то, что лежало рядом.       Или стояло. Или сидело. Гэвин не был уверен. Потому что никогда раньше не видел ничего подобного.       На полу, прямо рядом с бессознательным Найтом находилось что-то, больше всего на свете напоминавшее оживший фарш - бесформенное, податливое нечто, состоящее из мяса, не имеющее определенных очертаний. Оно распласталось по шершавому бетону, издавая мерзкие, хлюпающие звуки, и старательно пыталось ползти в сторону двери.       -Далеко собрался, уродец? - зло поинтересовался Гэвин.       Он сделал несколько шагов вперед и наступил на то место, в котором, по его скромному предположению, должна была находиться шея твари. Рид рассчитывал на то, что раздастся хруст, с которым этот самый хребет, сломается под нажимом ботинка полудушника, однако вместо этого услышал мерзкое хлюпанье, от которого к горлу тут же подкатил густой, тошнотворный комок.       Гэвин не без труда подавил рвотные позывы (даже в таком состоянии он все еще был способен ощущать отвращение) и достал из кармана ошейник с поводком. Несколько мгновений Рид колебался, не особенно понимая, на что именно надевать металлический обруч, а потом плюнул и защелкнул его на одном из ответвлений обнаженной плоти.       Тварь снова взвыла, но ее вой потонул в других, не менее громких звуках: выбитая дверь, гомон тяжелых шагов и голосов и громкие удивленные вздохи агентов и полицейских, влетевших в помещение и застывших в дверях, ошарашенно глядя на пойманное Ридом нечто.       -Ну? Что вылупились? - зло сверкнул горящими зеленым глазами Гэвин, - Помогите девушке! Ну же!       И агенты, во главе с не менее удивленным происходящим Перкинсом, рванули внутрь помещения. Часть из них окружила жертву, мягко, но быстро развязывая дрожащую от ужаса и рыданий девчонку; другие обступили лежащего на полу Найта, прощупывая его пульс и вызывая медиков.       Но все они то и дело с отвращением косились на корчащуюся на полу субстанцию, в которой отныне будет существовать отголосок души “Кожаного убийцы” Аарона Митчелла. ***       -Дальше дороги нет. Видать, приехали, - сказал Хэнк, заглушая мотор. Он достал ключи из замка зажигания, и, убрав их в карман куртки, вышел из машины на зарядивший по дороге из непонятно откуда взявшихся туч мерзкий, мелкий дождик.       Рид тоже выбрался из автомобиля, недовольно морщась: маленькие капли обжигали кожу холодом, словно вымоченные в жидком азоте иглы. Гэвин поплотнее закутался в хлипкую куртку из искусственной кожи и бестолково огляделся - густой, плотный лес окружал его мрачной стеной. Рид подумал о том, что, кажется, впервые в жизни видит подобное место своими глазами - прежде он встречал такие старые и темные леса только в фильмах, в основном - фэнтезийных, и даже представить себе не мог, что такое реально существует всего в паре десятков километров от Детройта.       А вот Андерсон, судя по всему, удивлен не был совершенно. Он даже не взглянул на высокие столетние сосны, буквально упирающиеся в серый небосвод. Судя по всему, ему было куда интереснее что-то, что он видел под своими ногами, на забросанной лесным мусором земле.       -И как мы будем искать в этой гребанной чаще дом Митчелла? - поинтересовался Рид.       -Сюда, - отозвался Хэнк, делая широкий жест рукой в сторону смыкающихся деревьев, - Здесь тропинка. Хорошо исхоженная.       Гэвин недоверчиво нахмурился, но стоило Андерсону шагнуть вперед и исчезнуть между могучими, темными кронами, как Рид, тихо чертыхаясь себе под нос, быстрым шагом направился следом за лейтенантом.       Они шли молча: Хэнк впереди, Гэвин чуть позади, вперив взгляд во влажную от мороси землю. Вокруг них тихо шумел старый, могучий лес, окрапляемый мелкими каплями воды; изредка то тут, то там слышались короткие птичьи трели; хрустели упавшие ветки под тяжелой поступью Андерсона, да шелестела листва и лапник под куда более легкими шагами Рида.       Гэвину было жутко некомфортно. Эта странная тишина (которую, собственно, и тишиной-то можно было назвать с большой натяжкой) давила на него почти физически ощутимым грузом. Они с лейтенантом молчали всю дорогу до Анкора, молчали и сейчас, и это молчание будто резонировало по открытым нервам. Рид знал, почему Андерсон не желал с ним говорить, но выносить этой пытки больше не мог. Решив одним махом разрубить этот гордиев узел прямо здесь и сейчас.       -Что? Даже не спросишь? - громко сказал Гэвин, однако глаз так и не поднял.       -О чем? - не оборачиваясь поинтересовался Хэнк.       -О Грейам-стрит.       Андерсон хмыкнул, и от этого простого звука у Рида неприятно засосало под ложечкой.       -Не за чем спрашивать. Я знаю, что ты там делал. Так что прошу, избавь от подробностей.       Гэвин с силой прикусил губу, чувствуя, как сильно скрутило живот и как быстро забилось измученное сердце. Потому что в тоне Хэнка слышалась плохо скрываемая брезгливость. Андерсону был противен Рид, и от этого последнему становилось больно и тяжело дышать. А в голове натянутой струной билась и вибрировала всего одна мысль: “Я никогда не буду с ним”. И это убивало Гэвина.       Но времени на то, чтобы заниматься самоедством, у Рида, к счастью, было не слишком много: спустя четыре сигареты, лес вокруг начал редеть и расступаться. Хэнк замедлился и напрягся, доставая из-за пояса пистолет, и Гэвин тут же отзеркалил действия своего старшего коллеги, крепко сжимая в руках свой верный глок. Он инстинктивно чуть наклонился, двигаясь вперед на полусогнутых ногах, стараясь издавать как можно меньше шума, внимательно следя за тем, куда он ступает.       -Что там? - шепотом спросил он, поравнявшись с лейтенантом.       -Сам посмотри, - в тон ему отозвался Хэнк.       Рид проследил за взглядом Андерсона и увидел крошечный охотничий домик на небольшой, сказочной полянке у ручья. Домик выглядел заброшенным, но стоило чуть присмотреться, как Гэвин заметил свежевыкрашенные перила крыльца и явно выложенную совсем недавно кровлю на покосившейся крыше. За сторожкой ухаживали, теперь Гэвин это видел. А, значит, здесь кто-то бывал. И регулярно.       -Может, это просто уголок местного лесничего? - предположил Рид.       -Ну, проверить-то стоит, - пожал плечами Андерсон.       И, оттянув в сторону широкую лапу ели, вышел на поляну. Он пригнулся, припадая к земле, и быстрым шагом пересек пролесок, вставая спиной к стене домика. Все это время он держал наготове свой наградной револьвер.       Рид наблюдал из кустов за тем, как Андерсон заглядывает в окно, и как возвращается в предыдущую позицию. И по его мгновенно побледневшему лицу Гэвин понял, что через окно лейтенант увидел что-то жуткое; что они не ошиблись домом.       -”Сюда!” - жестами показал Хэнк.       Рид послушно двинул к Андерсону, и чем ближе он подходил к домику, тем больше адреналина выплескивалось в его кровь. Потому что он все лучше и лучше видел вытянувшееся, будто обескровленное лицо лейтенанта, который, кажется, был не на шутку шокирован. Казалось бы, такой матерый коп, как Хэнк, должен был насмотреться на всякое дерьмо, но раз в мире существовало что-то, что способно было произвести на Андерсона такое впечатление, то Гэвин был твердо уверен в одном: сам он созерцать это “что-то” совершенно не хотел.        Однако все же взглянул в окно, чувствуя, как к горлу подступает тошнота: вся комната за идеально вычищенным стеклом была залита кровью.       -Мать твою… - выдохнул он, приникая спиной к стене рядом с Хэнком, - Этот ублюдок точно там… Нужно вызвать подкрепление!       -Сперва нужно проверить, - покачал головой Андерсон, - Может, это кровь животных.       Хэнк и сам в это не верил - Рид видел это в его глазах, но все же согласно кивнул и двинул к входной двери следом за лейтенантом.       Они поднялись на крыльцо, и Андерсон осторожно потянулся к дверной ручке. Он надавил на нее, и Гэвин прищурился и подобрался, ожидая пронзительного скрипа, но дверь открылась удивительно мягко, так, будто кто-то регулярно смазывал старые петли. Впрочем, учитывая свежую краску и поменяную кровлю Рид не удивился бы, узнав, что так оно и было.       Хэнк тем временем медленно открывал дверь, держась за ее створкой, и Гэвин, прижавшись к соседней стене, аккуратно заглянул в образовавшуюся щель, чувствуя, как в нос тут же ударяет теплый, чуть сладковатый запах гнили и разложения. Запах был настолько резким и тошнотворным, что Рид на мгновение прикрыл начавшие слезиться глаза.       И это было ошибкой.       Потому что за это самое мгновение, Митчелл успел (или успела?) выскочить из-за угла одной из комнат, как черт из табакерки.       А в следующие несколько секунд произошло множество разных событий. Позже, когда Рид вспоминал о них, ему казалось, что все разворачивалось будто в замедленной съемке, настолько хорошо он запомнил каждую деталь: вот он замечает, как в руке у Анны-Аарона блеснуло сталью дуло пистолета; вот Митчелл быстро вскидывает руку, направляя зияющее черным стальное отверстие прямо в грудь Гэвина; вот сам Рид делает тоже самое, уверенным движением прицеливаясь в Аарона; а после раздаются два выстрела.       Они прозвучали одновременно, сливаясь в оглушающий раскат грома, громкий настолько, что множество птиц, спокойно восседавших до этого на деревьях вокруг поляны, с криками поднялись на крыло и принялись кружить вокруг сторожки.       Пуля, выпущенная Ридом, попала Аарону в горло, и теперь тот открывал и закрывал рот, захлебываясь собственной кровью, лежа на залитом чужими жизненными соками полу. Его широко распахнутые глаза не мигая смотрели прямо на Гэвина, и даже умирая, в них светилась ярость такой силы, что, казалось, ее можно было потрогать рукой.       Сам Рид тоже лежал на полу, только не в комнате, а в проеме, касаясь щекой холодной, остывшей крови жертв Митчелла. Поначалу Гэвин был уверен, что его отбросило и уронило выстрелом и попавшими в него девятью граммами свинца, но чуть позже, когда здравый смысл и логика постепенно вернулись в его пропитанный адреналином, оглушенный мозг понял, что это не так: инерция отбросила бы его назад, и Рид, вероятнее всего, свалился бы с невысокой лестницы крыльца. Но вместо этого, неведомая сила повалила его на бок.       И как только эта мысль пришла в его голову, как звуки, исчезнувшие сразу после какофонии двух выстрелов, вернулись, и первым из них был протяжный стон. Сердце Гэвина, и без того стучащее со скоростью сумасшедшего перкуссиониста, удвоило свой темп.       Потому что Рид понял, кому принадлежит этот наполненный болью стон.       Он медленно повернулся на звук и увидел лохматую, начинающую седеть макушку Андерсона. Лейтенант ничком лежал на Гэвине, упираясь лбом куда-то в район его подмышки, и громко стонал, то и дело дергаясь, словно в конвульсиях.       -Хэнк… - прохрипел Рид, - Хэнк… Что… Что с тобой?       Андерсон не ответил, и Гэвин осторожно приподнялся на дрожащих локтях, тут же понимая, осознавая до конца, что именно произошло, стоило ему только увидеть, как лейтенант баюкает истекающее кровью плечо.       Видимо, Хэнк успел сориентироваться в ситуации чуть раньше Рида, и прикрыл своего напарника, поняв, что тот точно словит пулю, если останется на месте еще хотя бы на секунду.       Андерсон спас ему жизнь. Снова.       -Хэнк, держись, приятель, - дрожащим голосом сказал Гэвин, выбираясь из-под лейтенанта, осторожно кладя его на пол, - Все будет хорошо, слышишь? Сейчас… Сейчас…       Он снял с себя куртку, потом - свитер и, разорвав его несколькими сильными, нервными движениями, сделал пару жгутов, которыми перевязал кровоточащую конечность Андерсона.       -Твою мать… - пробормотал Хэнк, закатывая глаза от боли, когда Рид крепко затягивал узлом плотную шерстяную ткань, - Ты… Мой должник, парень…       -Я вызову подмогу, потерпи немного, - Рид достал из кармана телефон, и, набрав экстренный внутренний номер, закричал в трубку, стоило только дежурному на том конце провода ответить на звонок, - Говорит детектив Рид! Номер значка KD-56-114, мы с напарником попали в перестрелку, он ранен! Быстрее, вышлите сюда скорую!       -Вас понял, детектив! - отозвался дежурный, - Где вы находитесь?       -Я не знаю! Где-то в лесах под Анкором… Я не буду сбрасывать вызов - вы можете его отследить?       -Хорошо, детектив. Вы сказали, что попали в перестрелку. Преступники еще там? Вам нужно подкрепление?       -Нет…. Да…. Да. Вы… можете связаться с ФБР?       -Только если дело срочное и напрямую касается Бюро - я могу отправить им сообщение, - поведал дежурный.       -Тогда скажите агенту Миллсу, что я… - Рид сглотнул, - Я застрелил Аарона Митчелла. "Кожаного убийцу".       -Хорошо, детектив. Не кладите трубку - я отслежу звонок и помощь прибудет в ближайшее время, - сказал дежурный, и Гэвин отложил в сторону трубку, из которой потекла механическая, совершенно не в тему веселенькая мелодия ожидания. *** M. CRAFT - The Soldier       -Ну… Как ты тут?       Гэвин неловко присел на маленький пластиковый стульчик возле больничной койки, на которой полусидел-полулежал Хэнк.       -Бывало и лучше, - отозвался Андерсон.       Лейтенант лежал в “Инсайт Серджикал” уже пару недель, и выглядел куда лучше, чем в тот день, когда медики уносили его, бредящего и слабого от боли и кровопотери, из маленького страшного домика в лесу. Рид хотел поехать с напарником, но его не пустили прибывшие вместе с работниками скорой агенты, которые хотели знать, что произошло, и были весьма и весьма злы, что детектив застрелил подозреваемого. Однако быстро поменяли статус Митчелла с “подозреваемого” на “кожаного убийцу”, стоило им обнаружить его делянку в подвале и два свежих женских трупа, с которых он только-только начал снимать кожу. А еще - множество аксессуаров, сшитых из кожи других жертв, начиная с сумочек и браслетов, заканчивая туфлями на высоком каблуке, которые Митчеллу доделать было не суждено.       Гэвина отпустили только глубокой ночью, после того, как его трижды допросили: один раз на месте происшествия, второй раз в большой черной машине, в которую его погрузили на выходе из леса (клятвенно заверив, что автомобиль Андерсона они доставят на стоянку к Центральному) и в третий раз уже в самом участке, куда Рида привезли уже поздним вечером.       Разумеется, к Хэнку его в ту ночь не пустили, как не пускали и в следующие две недели, ссылаясь на то, что Андерсону стоит меньше волноваться и проводить больше времени в покое, чему мелькающий по всем новостным каналам Гэвин явно не способствовал бы.       В итоге, повидаться с напарником у Рида вышло только сейчас. Он принес лейтенанту фруктов и плеер со старым, добротным роком, который сам Гэвин не любил, а вот Хэнк слушал с большим удовольствием, и теперь совершенно не знал, как ему следует себя вести, что делать и о чем говорить. Особенно учитывая то, что на Андерсоне не было рубашки, и взгляд Рида то и дело останавливался то на забинтованной руке напарника, то на его же подтянутой, покрытой шрамами груди, поросшей начинающими седеть волосами.       -Я.... Ну… - мялся Гэвин, то и дело облизывая стремительно сохнущие губы, - Я… В общем, спасибо, что прикрыл. Я у тебя в долгу…       Хэнк беззлобно хмыкнул и отпил из маленькой пластиковой бутылки апельсиновой газировки, так же принесенной Ридом.       -Брось, - сказал он, с удовольствием выдыхая, - Для чего еще нужны напарники, а? Да и в этом есть свои плюсы. Ты же знаешь правило?       -Какое еще правило? - нахмурился Гэвин.       -Я словил твою пулю - ты ставишь мне выпивку, - гоготнул Андерсон, - Я люблю виски. Скотч или Джим Бим - на твой вкус.       -Ладно. Выздоравливай, - буркнул Рид и поднялся со стула, собираясь покинуть палату лейтенанта, но так и замер, когда почувствовал, как его кисть крепко схватила здоровая рука напарника.       Пальцы Хэнка были теплыми, и шершавыми, и удивительно, просто невероятно приятными - по всему телу Гэвина пробегали волны мелкой дрожи каждый раз, когда они чуть заметно, но все же вполне ощутимо поглаживали тыльную сторону ладони детектива. Рид натурально оцепенел, бестолково глядя на идеально вымытый пол палаты. В его голове мелькали тысячи мыслей, и она при этом все равно ощущалась пустой и звонкой.       А еще, Гэвину было жутко, просто до смерти страшно.       Страшно, что этот момент закончится, и теплые пальцы отпустят, но еще страшнее, что это продлиться еще хотя бы одну секунду. Потому что в этом случае, Рид рисковал сойти с ума прямо здесь и сейчас. Или, что куда более вероятно, умереть от разрыва сердца, которое долбилось внутри загнанной лошадью.       -Я рад, что ты цел, парень, - тихо произнес Хэнк.       Гэвин не ответил. Он мысленно досчитал до десяти, стараясь успокоить сходящий с ума организм, а после вырвал свою руку из пальцев лейтенанта, и, не оборачиваясь, покинул его палату.