Жизнь после

7 часов до ритуала       Гэвин заглушил мотор, вытащил ключ из замка зажигания и замер, с силой вцепляясь в руль. Ему нужно было выйти из машины, зайти в свой офис, сделать что-нибудь с Ричардом и, в последний раз перепроверив (и повторив) все, отправиться на встречу с Маркусом.       С последними двумя пунктами у Рида проблем не было. А вот с Найнсом была. Гэвин оттягивал момент встречи как мог - даже съездил и забрал Аттебери из аэропорта и отвез его в отель. А потом заехал пообедать в кафе на противоположной стороне города, сказав себе, что погибать, так и не попробовав индийской кухни - дурной тон. Ел он так медленно, как только мог, тщательно пережевывая каждый кусочек пряной, остро пахнущей специями пищи. Что угодно, только бы не ехать в офис. Рид даже подумывал о том, чтобы вообще не заезжать туда, но тут же отбросил эту мысль: во-первых, там лежат череп, и кости, и мясо, и прочие милые ингредиенты, а во-вторых, это бы все равно не помогло - Ричард нашел бы его в любом случае.       Гэвин пытался придумать что-то еще, что могло бы отсрочить момент, когда придется ехать, но не сумел.       И теперь он сидел в своем старом, потрепанном временем Форде и бестолково смотрел прямо перед собой, на болтающуюся под лобовухой “елочку”. В голове пронеслась глупая мысль о том, что ее стоит выкинуть. Рид купил ее для того, чтобы салон окончательно не пропах дешевыми сигаретами, вот только вся обивка все равно воняла никотином. Удивительно, как старательно мозг пытался уйти от неприятных мыслей, цепляясь за любую мелочь, любой, самый незначительный и неинтересный объект. Гэвин готов был поклясться, что попадись ему на глаза сейчас самая обыкновенная муха, и он размышлял бы о ней до самой ночи.       Ему нужно было срочно придумать какой-то способ, как оставить Ричарда в безопасности. Он перебрал уже сотню вариантов, но ни один из них не казался достаточно надежным, чтобы удержать целеустремленного и скилового Найнса вдали от неприятностей. Рид усмехнулся - ну не стрелять же ему в ногу, в самом деле! Тогда что делать? Что? Что? Что?       Гэвин устало вздохнул и уткнулся лбом в рулевое колесо, лишь чудом не нажав на клаксон.       Он чувствовал себя до смерти уставшим, что было весьма иронично, учитывая то, что этой ночью у него действительно был шанс склеить ласты и самолично убедиться в правильности (или неправильности) этой поговорки. Почему с Ричардом всегда было так сложно? Почему он не мог слушаться, как любой другой нормальный помощник, вместо этого предпочитая спорить? Нет, временами он был до тошноты покладистым, но иногда проявлял такие чудеса упорства, что хотелось сткунуть ему по голове, и...       Рид рывком оторвал голову от руля, разве что не подпрыгивая от радости. Ну конечно, вырубить Найнса и дело с концом, как он сразу не догадался! То есть, конечно, не в буквальном смысле “вырубить”, Гэвин же не животное, да и не хотел он вредить Ричарду, но ведь есть и другие средства, гораздо менее опасные и более действенные.       Рид снова завел мотор и что есть мочи припустил по городу.       Решение сложной задачи на проверку оказалось разве что не элементарным. И весьма удачным, учитывая то, что у Гэвина на примете как раз был человек, состоящий с ним в достаточно близких отношениях, чтобы помочь в этом щекотливом деле.       Через сорок минут Рид уже припарковался на подъездной дорожке, выложенной мелким белым камнем, выскочил из “Форда”, оставив ключи в замке, и быстрым шагом двинул в сторону роскошного крыльца из матового черного камня. Он взлетел по ступеням и принялся нетерпеливо жмякать по кнопке видеофона, не останавливаясь ни на мгновенье до тех пор, пока дверь не распахнулась.       -Какого черта!?       -Привет, братец. Паршиво выглядишь.       Гэвин не кривил душой - Элайджа действительно выглядел дерьмово: под глазами залегли темные круги и морщины, идеально уложенные обычно волосы растрепались и казались неживыми, будто сделанными из соломы. Он был одет в футболку с глупым принтом, которую Рид подарил ему сто лет назад на рождество, прекрасно зная, что брат никогда ее не наденет и мягкие домашние штаны с вытянутыми коленками. Одежда была грязной и помятой, будто Эл не снимал ее целую неделю, а то и больше, и все это вместе производило довольно таки жуткое впечатление - Гэвин даже представить себе не мог, чтобы великий и ужасный Камски смотрелся таким маленьким и… обычным.       -Ты пришел обсудить мой внешний вид? - сердито осведомился Элайджа, и Гэвин не без радости обнаружил, что высокомерные манеры братца никуда не делись.       Отлично, потому что в противном случае, Рид решил бы, что Камски подменил какой-нибудь шифтер.       -Мне что, уже нельзя заехать повидаться с братом? - оскалился Гэвин, - Тем более, что судя по всему, у тебя что-то стряслось. Видишь, как удачно - теперь есть с кем поделиться. Мы же так любим делиться самым сокровенным...       Элайджа шутки явно не оценил. Он смерил Рида яростным, но усталым взглядом и, развернувшись, зашлепал босыми ногами на кухню. Гэвин зашел в дом, но не успел сделать и пары шагов, как Камски снова показался в прихожей.       -Забирай и проваливай! - прошипел он, бросая брату маленький пластиковый пакетик.       Рид поймал пакетик, помял его в руках. Маленькие зеленые пилюли, изобретенные Элом специально для Гэвина, которые купировали боль в груди и уносили его в страну вечного секса и сладких грез… Наверное, как-то так и выглядела Вальгала, если, конечно, среди могучих последователей Одина встречали те, что предпочитали жарким ночам с пленницами из туманного Альбиона компанию своих братьев по оружию, в чем Рид жутко сомневался.       -Мне нужно не это, - сказал Гэвин, но таблетки все же припрятал.       -А что тогда тебе нужно?       -Снотворное.       На лице Элайджи не дрогнул ни один мускул. Такой реакции Рид и ожидал - Камски редко интересовали дела простых смертных. Ему было наплевать на всех вокруг, или в этом он пытался себя убедить. Вот и сейчас он, не задав ни единого вопроса, снова удалился, на этот раз - в свою лабораторию.       Вернулся оттуда он с маленькой коробочкой, которую поставил на тумбу возле Рида и приоткрыл, демонстрируя ее содержимое - несколько маленьких ампул, наполненных прозрачной жидкостью.       -Одна доза, - спокойно сказал он, - И любой человек проспит часов двенадцать. Две дозы - и не проснется никогда.       Гэвин забрал коробочку и быстро покинул дом брата, даже не попрощавшись. Он понимал, что возможно, не увидит Камски больше никогда, но не хотел устраивать сцен. Да и к чему это? Даже если представить себе на мгновение, что они оба настолько расчувствуются, что расплачутся друг у друга в объятиях, это не изменило бы ничего. Разве что оставило бы мерзкое послевкусие, отделаться от которого не удастся. Уж лучше так, чем…       -Эй, малыш Гэви! Постой...       Рид, успевший проделать половину пути до своего “Форда”, остановился и удивленно обернулся на застывшего в дверях Элайджу. Тот на брата не смотрел - его взгляд, хмурый и тяжелый, был направлен в мраморный пол, и, судя по сосредоточенному лицу, в его голове сейчас происходила ожесточенная борьба, вот только между чем и чем Гэвин не знал.       Длилось это внутреннее противостояние долго - минут пять, не меньше, и Рид терпеливо ждал, когда брат, наконец, примет решение.       И Эл таки принял - он бросил короткий, пронзительный взгляд на Гэвина и кивнул головой в сторону открытой двери за своей спиной.       Рид вздохнул и проследовал за Камски к нему в гостиную.       -Будешь виски? - спросил Элайджа, копошась за барной стойкой.       -Я за рулем, - поморщился Рид, крепко прижимая к груди коробочку со снотворным, - Чего ты хотел?       -Чтобы ты со мной выпил.       Элайджа вышел из-за стойки, держа в руках бутылку “Блу Лейбла” (сам Гэвин Джонни Уолкер терпеть не мог, но брат об этом постоянно забывал) и два широких стакана из разноцветного стекла с украшенными резьбой гранями. Он наполнил оба наполовину, поставил бутылку и один из стаканов на кофейный столик напротив Рида, а сам сел на диван, покачивая в руках второй.       -Я не прошу тебя напиваться. Просто пропустим по стаканчику, - сказал Эл, - Ты водил и под куда большей дозой.       -И не горжусь этим…       -Господи, просто выпей! - вспылил Камски, - Я закажу тебе водителя, если придется...       -Ладно, - Гэвин сел на кресло напротив брата и потянулся к стакану, - Твое здоровье!       Он осушил стакан и поморщился, когда терпкий, горьковатый виски прокатился по его пищеводу. Они пили молча - Рид остановился после второй порции, а Элайджа продолжил, то и дело подливая себе добавки. С ним было что-то не так, это Гэвин знал наверняка, но что именно, понять не мог. Он мог бы спросить, конечно, но сомневался, что Камски ответит - если бы он хотел поговорить или поделиться чем-то, уже давно сделал бы это.       -Давно не видел тебя пьющим, - заметил Гэвин.       Впрочем, это была не совсем правда - Рид никогда раньше не видел брата так старательно напивающимся. Хотя нет, однажды он все же наблюдал отчаянно пьяного Камски. В ту ночь, когда сам Гэвин переродился полудушником и, напуганный донельзя, приехал к Камски за помощью. Тогда Элайджа был пьян в усмерть, и все закончилось пятью пулями, выпущенными в грудь только что воскресшему Риду - не самое приятное воспоминание, надо сказать.       И сейчас, когда Камски небрежно вливал в себя стакан за стаканом, у Рида в груди закопошилось неприятное дежавю. В прошлый раз брат накидался, потому что было твердо уверен, что Гэвин погиб, ведь именно эту “дивную” новость сообщил ему лично капитан центрального отдела полиции Детройта Джеффри Фаулер. Что же такого могло произойти сейчас?       -Что у тебя стряслось? - решился все же поинтересоваться Рид.       -С чего ты взял, что что-то стряслось? Или мне необходим повод, чтобы выпить с родным братом?       -Видимо, да, потому что когда я приехал, ты был не очень-то рад меня видеть.       Элайджа протяжно, устало выдохнул и склонил голову к плечу, исподлобья глядя на брата:       -Дело не в тебе. У меня была плохая неделя. Все из рук валится… - он отпил из стакана.       -Что стряслось? - повторил свой вопрос Гэвин.       -Я совершил ошибку, - просто ответил Элайджа.       Рид уставился на брата так, будто тот только что достал из шляпы долбанного жирафа. Быть такого не может! Камски не совершает ошибок - он всегда просчитывает все наперед, обгоняя на несколько десятков, а то и сотен шагов каждого отдельно взятого человека по отдельности и все научное сообщество в целом. Да и не только научное - Элайджа прекрасно (хоть и не всегда высокоморально) справлялся и с обычными жизненными неурядицами, всегда выходя победителем из, казалось бы, проигрышных по всем параметрам ситуаций.       -Все ошибаются, - как можно более легкомысленно фыркнул Гэвин.       -Только не я, - качнул головой Камски, - И эта ошибка не из тех, что можно исправить. Я пытался найти решение, любое, но его попросту нет. Сегодня вечером все будет кончено…       От последней фразы по спине Рида пробежала холодная волна.       -О чем ты? - тихо спросил он.       “Не может быть, чтобы он знал о Предвестнике!” - пронеслось в голове у Гэвина, - “Этого просто не может быть!” Но фраза так сильно подходила к грядущему столкновению с тварью, что у полудушника неприятно засосало под ложечкой.       -Не важно, - Эл откинулся на спинку дивана, - В любом случае, тебя это не касается. Нос не дорос.       Гэвин облегченно выдохнул и привычно оскалился.       -Говнюк! - выплюнул он.       -Ты называешь меня так так часто, что мне пора уже записать это слово своим вторым именем.       Несколько секунд они с яростью смотрели друг на друга, а потом, не сговариваясь, расхохотались.       Рид подумал о том, что он будет скучать по Элу.       Они просидели вместе с час, как в старые добрые времена, разговария обо всем на свете, отпуская едкие шутки друг о друге и смеясь, и Гэвин вдруг понял, что скучать он будет не только по брату. Если сегодня ночью он все таки погибнет окончательно, он больше никогда не сможет вернуться обратно, к тому подобию жизни, которую имеет сейчас; тому, которое внезапно стало цветным и невероятно, просто до безумия вкусным. Рид смаковал каждое мгновенье, и впервые в жизни ему было весело и хорошо и без неконтролируемого вливания в себя алкоголя и слишком регулярных перекуров. Интересно, подумал Гэвин, а если все обойдется и он все-таки выживет, он все еще будет ощущать собственное существование таким ярким? Поначалу, наверняка, так и будет, но со временем, краски снова сотрутся, и рутина возьмет свое.       Гэвин достал из кармана телефон и, посмотрев на время, присвистнул: половина седьмого вечера. Ему следовало прямо сейчас ехать в офис и усыплять Ричарда, но уезжать не хотелось. Риду было хорошо сейчас, и Элайдже тоже - он видел это по лицу брата, которое стало куда светлее, чем было, когда Рид только приехал. Его настроение поднялось, как поднялось и настроение полудушника, и так же, как и у Гэвина в этом веселье и беззаботности сквозила боль. Вот только причины этой боли были разными, во всяком случае, так казалось Риду: его лежала на поверхности и была понятной и очевидной, а брат страдал по причине, спрятанной где-то очень и очень глубоко. Глубоко настолько, что Гэвин ни за что бы не решился даже попытаться выяснить, что именно так тревожит Эла. Он никогда не имел привычки лезть людям в душу (хотя, разумеется, делал так не единожды, если это было необходимо для расследования), и сам не горел желанием выкладывать, что творится в его голове даже самым близким людям. Его брат, в свое время обласканный вниманием прессы и общественности, был точно таким же.       Но как бы не хотелось Риду остаться, остаться он не мог. Поэтому, дослушав очередную байку Камски о том, как сам Эл, будучи желторотым лаборантом, чуть было не спалил университетский научный центр, и вдоволь отсмеявшись, Гэвин поднялся с кресла.       Улыбка медленно исчезла с лица Элайджи.       -Который час? - взволнованно спросил он, и, подняв глаза на стоящие на каминной полке часы, сам же себе и ответил, - Почти восемь… Проклятье...       -Да, времени до хрена уже, - согласился Рид, - У меня сегодня важное дело, так что я поеду. Но посидели пиздато.       -Да. Хорошо... Надо будет повторить.       -Да… - Гэвин тяжело сглотнул, зная, что повторить, возможно, ему не удастся уже ничего и никогда.       Атмосфера, еще несколько мгновений назад бывшая легкой и позитивной, мгновенно сгустилась и помрачнела.       -Эл… - пробормотал Рид, и Камски вопросительно изогнул бровь, - Я рад, что ты - мой брат.       Камски удивленно склонил голову, а потом улыбнулся. Не так, как обычно - надменно и с превосходством, но искренне и открыто. Выглядело это непривычно и жутковато.       -Говоришь так, будто собираешься воевать во Вьетнаме, - отшутился он, - Проваливай уже. Вижу же, что торопишься.       Гэвин с трудом удержался, чтобы не обнять брата. Порыв был настолько ярким и неожиданным, что Риду действительно пришлось приложить массу усилий для того, чтобы сдержать его.       -До встречи, говнюк, - буркнул он.       -Пока, малыш Гэви.       Рид посмотрел на брата долгим взглядом, а потом развернулся на каблуках и рванул к своему “Форду”, который был настолько старым и потертым, что выделялся на фоне шикарного особняка Камски, как бездомный выделялся бы на фоне Букингемского дворца.       Гэвин фыркнул, убрал коробочку с транквилизатором в бардачок и завел мотор. ***       Тедди в последний раз просмотрел бумаги по делу Петрелли - Стоума, сделал несколько пометок на полях и убрал их в ящик своего стола.       Темное осеннее небо заволокли тяжелые тучи, и при каждом взгляде за окно, на душе Миллса, в которой итак весь день скребли кошки, становилось грустно и тяжело. И дело было не в том, что они никак не могли не то, чтобы раскрыть это дело, но даже примерно определить где находятся подозреваемые, а в том, что Алекс сейчас уже, должно быть, проделал половину пути до дома Элайджи Камски. Нет, Тедди не ревновал. Ревность - глупое, разрушительное и всегда бесполезное чувство: тебе либо изменяют, либо нет, и все домыслы бессмысленны. Нет, Миллс переживал за самого Алекса.       Он знал Алекса. Знал достаточно хорошо, чтобы понять, как тяжело ему приходилось. Лин был удивительно искренним и чистым, иногда даже слишком - временами он был хладнокровным и рассудительным судмедэкспертом, способным спокойно смотреть на изувеченное тело, лежащее в полуметре от него, а временами Миллсу казалось, что перед ним маленький ребенок, по какой-то нелепой случайности попавший в тело взрослого мужчины. Как можно было быть таким наивным в жизни и искушенным в науке одновременно? Это оставалось для Миллса загадкой. Это очаровывало его и раздражало одновременно, и этот дикий коктейль из эмоций будоражил покрепче пары стаканов водки, выпитых натощак. Тедди нравилась та гамма чувств и переживаний которую вызывал в нем Алекс, и он не готов был, не хотел их лишаться.       Миллс откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и медленно вдохнул, а затем выдохнул, считая до десяти. Глупость… Какая глупость! С чего бы ему переживать? В конце-концов, Алекс был не того типа людей, которые бросаются в койку к каждому встречному, лишь бы удовлетворить свою секундную похоть. Но ведь с другой, и Элайджа не был “первым встречным”. Он был Богом, во всяком случае, для Алекса. Тем, на кого тот равнялся, кем тот дышал и бредил. Сложно было тягаться с таким влиятельным и значимым человеком, и Тедди даже не пытался, понимая, что проигрывает по всем возможным параметрам. Все, что он мог предложить Лину - это внимание, забота… любовь, в конце-концов, но все то же самое, по факту, мог предложить и Камски, сдобрив это куда бОльшим количеством приятных дополнений. Даже думать об этом было неприятно и унизительно. Миллс как-будто пытался пройти собеседование на работу, на которую он не подходил ни по одному параметру, кроме пола. Вернее, подходил, но был другой кандидат, который превосходил его по всем параметрам настолько сильно, насколько это было в принципе возможно.Тедди не мог дать Лину ничего из того, чего не мог бы дать Камски. И единственная причина, по которой Алекс выбрал его, крылась в том, что Элайдже он был попросту неинтересен. Точнее, так думал сам Лин - на деле же, и Тедди был в этом уверен, Камски хотел Алекса. Хотел больше, чем мог сам себе представить, но боялся признаться в этом даже самому себе. Иначе зачем тому было лгать Лину об исследовании, лишь бы оставить медика в своем доме?       Нужно было быть полным идиотом, чтобы не догадаться о том, что происходит, и Тедди догадался. В отличие от Алекса, который, впрочем, тоже понял, но позже и весьма болезненным и неприятным для себя способом. В этой болезненности был виноват и сам Миллс - это было паршивее всего.       Они помирились. На следующее же утро после того, как Лин уехал прочь и остался на всю ночь в доме Камски. Тедди знал, что между ними ничего не было: он спросил, Алекс ответил, и Миллс поверил. Потому что Лин никогда ему не лгал; и потому, что больше всего на свете хотел, чтобы слова медика оказались правдой. Да и иначе и быть не могло - медик никогда не давал поводов для недоверия, и Тедди был слишком виноват, чтобы даже заикаться о том, что никак не может выбросить из головы невероятно яркие картинки, на которых раскрасневшийся Лин стонал под красивым, бледным телом Элайджи. Тедди вообще старался не упоминать ни о той ссоре, ни о том, что рано или поздно, Алексу придется забрать свои вещи у Элайджи. И вот это "рано или поздно" наступило. Происходило прямо сейчас. У Миллса никак не выходило перестать об этом думать.       Тедди так глубоко ушел в собственные мысли, что когда в его кабинет бодро постучались, он этого попросту не услышал. В дверь постучали снова, потом еще раз, и еще. Когда ответа так и не последовало, дверь скрипнула, распахиваясь, и на пороге возникла Иветт Вольц, стройная чернокожая женщина лет сорока пяти, которая большую часть своей жизни потратила на службу в бюро, из-за чего так и не сумела устроить свою личную жизнь, но, казалось, ничуть не переживала по этому поводу. Она быстрым шагом пересекла кабинет Миллса и, нависнув над ним неприступной, холодной скалой, демонстративно прокашлялась, привлекая к себе внимание Миллса.       -Ты что, спишь на рабочем месте? - спросила она своим низким, скрипучим, как несмазанные петли, голосом.       Тедди медленно приоткрыл один глаз.       -Я не спал. Просто задумался, - недовольно протянул он, - Ты что-то хотела или просто пришла проверить, как у меня дела?       Иветт положила на стол папку:       -Ты смотрел сегодняшние новости?       -Нет. А должен был?       -Стоило бы, - Иветт сложила руки на груди, - Два часа назад на семьдесят первом шоссе перевернулся тюремный автобус, перевозящих заключенных из Менсфилдской тюрьмы в Аттику. В нем было тридцать два “этапника” - большая часть так и осталась в покореженном автобусе, трое погибли, шестеро сбежали.       -Судя по тому, что я слышу об это только сейчас и от тебя - это дело отдали не мне, - заметил Миллс, - Так почему ты вдруг решила рассказать мне об этом?       -Один из сбежавших заключенных - Роберт Джей Мэймон.       -Я должен знать это имя?       Иветт поджала губы.       -Ты многое знаешь о прошлом своего любовника? - спросила она, и лицо Тедди тут же стало жестким.       -Нет, - сухо процедил он.       -Тогда позволь рассказать, - Иветт присела на край стола Миллса, - Не буду начинать издалека - его родители и детство не имеют никакого отношения к тому, что происходит сейчас, хотя об этом мне тоже известно. Так что если станет любопытно - можешь заглянуть в папку. Там все есть.       -Ты копала под Алекса? - взревел Тедди, - Я же просил тебя этого не делать!       -Не благодари.       -Благодарить? За то, что ты решила…       -За то, что я сейчас, возможно, могу помочь спасти ему жизнь.       Миллс разве что не кипел от злости, стоило ему услышать о том, что Вольц, вопреки его просьбам, все равно собрала информацию об Алексе. Но последние слова агента заставили его вздрогнуть и остыть. Он не понимал, о чем именно говорит Иветт, но был уверен - подруга не ради красного словца вставила эту фразу.       -Выкладывай, - хрипло попросил Тедди.       -Роберт Мэймон был помощником Туза - Джерарда Амато, одного из самых крупных игроков на рынке наркотиков города. Даже нет, не города - штата. Его пытались взять, много раз, но он слишком осторожен и отлично осведомлен. Найти Амато не удалось до сих пор, и Бюро подозревает, что автобус перевернулся не сам - что здесь не обошлось без его участия…       -Как это относится к Алексу? - нетерпеливо перебил ее Миллс.       -Мистер Лин и мистер Мэймон состояли в длительных отношениях, - пояснила Иветт, - Лин не знал, или делал вид о том, что не знает о криминальном настоящем своего любовника… Ты никогда не интересовался, как он лишился глаза?       -Нет, не интересовался.       -А стоило бы, ведь именно из-за этого Мэймона и посадили. Он сделал это с Лином.       -Лин свидетельствовал против него? - спросил Тедди, чувствуя, как ускоряется его пульс.       -Все верно. И суд зацепился за его показания - Мэймона и раньше подозревали во многих грехах. Лин дал реальный повод усадить его, и надолго.       Миллс рывком поднялся с кресла:       -Он же убьет Алекса! - рявкнул он.       И рванул бы к двери, если бы Иветт не удержала его, мертвой хваткой вцепившись в его плечо.       -Бюро осведомлено о ситуации и предоставит мистеру Лину защиту, - сказала она, - Его перевезут в безопасное место, где он будет находиться под круглосуточным наблюдением. Ты же знаешь процедуру.       -И что ты предлагаешь мне? - прорычал Миллс.       Он звучал яростно и зло, хотя на самом деле все эти эмоции были лишь прикрытием его настоящим чувствам - беспокойству и страху, жуткому, съедающему его живьем изнутри.       -Ну, для начала я предлагаю тебе успокоиться.       Тедди разве что не захлебнулся от возмущения! Его партнер находится в смертельной опасности, а Иветт предлагает ему расслабиться и пустить дело на самотек!? Неужели она не понимает, что он не может успокоиться! Что ему нужно что-то делать, иначе он рискует свихнуться еще до заката...       -Поезжай домой. Выпей немного, ляг поспать. И не беспокойся - наши люди обо всем позаботятся.       -Ты издеваешься?       -Нет. Даю дружеский совет.       Тедди намек понял.       -А если я откажусь, что будет? Меня отстранят? Заберут ксиву? Выпрут из Бюро с пометкой в личном деле?       -Думаю, для начала они ограничатся выговором.       -Вот как… - Тедди невесело усмехнулся и повел плечом, освобождаясь из хватки Иветт, - Могу я хотя бы позвонить ему? Поговорить с ним...       -Вообще-то, поэтому я к тебе и пришла       -И что бы это значило? - Миллс нахмурился, недоверчиво глядя на женщину, - Вы ХОТИТЕ, чтобы я ему позвонил?       -Не совсем, - качнула головой она, - Мы хотим, чтобы ты предоставил нам сведения.       -Какие сведения!?       Вольц пожевала губу прежде, чем ответить.       И сердце Тедди ухнуло куда-то вниз тяжелой, холодной гирей. Потому что он знал Иветт, знал достаточно долго и хорошо, чтобы выучить все ее повадки. И то, что она нервничала, и нервничала сильно, понял сразу же, как только ее идеально-белые зубы сомкнулись на ее же пухлых, ненакрашенных губах.       -Ты знаешь, где Алекс Лин сейчас? - спросила она.       Миллс бросил быстрый взгляд на стоящие на его столе часы - половина седьмого вечера.       -Должен быть на работе. Обычно он заканчивает позже...       -На работе его нет. Телефон отключен - полагаю, он либо разрядился, либо мистер Лин не желает, чтобы его беспокоили…       -Что?!       В свете последних событий, это известие не на шутку напугало Тедди. Алекс никогда не отключал телефон и всегда следил за тем, чтобы батарея была заряжена. Разумеется, могла произойти какая-нибудь нелепая случайность, но в такие совпадения верилось с трудом.       -Вы… Вы не можете его найти, так? - осевшим голосом спросил Миллс, -Вы потеряли Алекса? Какого черта, Вольц!?       Иветт резко отвела в сторону глаза. Ее явно задели слова Тедди, а, значит, в них было верное зерно.       -Ты знаешь, где он, или нет? - жестко спросила она.       -Знаю, куда он направляется, - раздраженно ответил Тедди.       Иветт эта новость явно обрадовала.       -И ты скажешь мне?       Миллс раздумывал всего мгновенье.       -Да, - тихо отозвался он, - Да, скажу. Если ты пообещаешь мне, что с ним все будет в порядке. Что вы сделаете все, чтобы он был в порядке.       -Я даю тебе слово, - тут же отозвалась Иветт.       И Тедди рассказал.