Жизнь после

      Аттеберри долго не выходил из номера, и Гэвин мысленно похвалил себя за идею заехать за ним пораньше. В конце-концов, Джеймсу предстояло, пожалуй, самое сложное испытание, которое подготовил для всех них этот пасмурный и ветреный, но все еще теплый осенний вечер. Во всяком случае, в моральном плане - разумеется, в том, чтобы нажать на курок пистолета, дуло которого приставлено к твоему виску, ничего сложного не было. Особенно учитывая то, что Рид взял на себя бОльшую часть оставшихся проблем: попросил брата сделать пару пуль с ртутью, договорился с владельцем местного кладбища и даже заказал памятник, потому что искренне считал, что поступок Аттеберри достоин уважения. Пусть даже никто никогда не узнает, что именно сделал запечатленный навеки в мраморе человек. И что этот человек даже не человек… Хотя в этом случае, Рид готов был поспорить с этим утверждением.       Потому что в кровососе было куда больше человеческого, чем в большинстве людей, которых Гэвин встречал в своей жизни.       Это и было самым ироничным. Серьезно, Рид готов был с легкостью отдать собственную жизнь, потому что здраво осознавал - его существование куда менее ценно, чем существование врача, который положил весь свой второй шанс на то, чтобы исправить собственные ошибки. И, на взгляд Гэвина, Джеймс их исправить сумел.       Мысли Рида плавно перетекли к Ричарду, которого он усыпил с час назад, и который сейчас, должно быть, видел уже пятый сон. Интересно, как сильно он будет ненавидеть Гэвина после того, как проснется и поймет, что случилось? Наверное, сильно, решил Рид. Наверное, он никогда не сможет его простить, независимо от того, переживет полудушник эту ночь или нет. И Гэвина это устраивало. Пусть лучше так, чем рисковать жизнью Найнса, который смерти не заслуживал вообще.       Гэвин достал из бардачка пачку сигарет и недовольно поморщился, увидев в ней последнюю “раковую палочку”. Думал же купить еще пачку, но забыл, идиот. Несколько секунду Рид метался, размышляя на тему того, стоит ли курить ее сейчас, и все же решился - никакого “потом” может и не быть.       Никотин и сладковатый, терпкий вкус табака во рту привычно успокоили вибрирующие, как оголенный провод, нервы. Так было проще и привычнее, будто сегодня была самая обычная ночь, которая закончится набегом на алкомаркет и дивным падением в мягкие объятия пьяного угара. Будто Ричард никогда не стучал в дверь Гэвина (с которой кто-то в очередной раз спиздил нарисованную от руки табличку с надписью “обед”) и не разносил к чертям старательно выстроенные Ридом шипованные стены. Будто Рид никогда и не умирал вовсе...       Интересно, что сейчас снилось Ричарду? Когда Гэвин уходил, он бросил на его красивое лицо долгий, прощальный взгляд, и ему показалось, что Найнс чуть улыбался. Впрочем, все это могло быть игрой света, тени, и воображения Рида, которое как-то особенно ярко разыгралось после эндорфиновой вспышки, щедро сдобренной большой дозой адреналина - удовольствие смешалось со страхом в пьянящий коктейль, вихрем пронесшийся по венам Гэвина. Как бы то ни было, Рид надеялся, что Ричарду было хорошо. Что во сне он был в каком-нибудь дивном, светлом месте, счастливый и, самое главное, живой, а Гэвин тем временем, постарается сделать так, чтобы последний пункт перенесся и в реальность. Не только для Ричарда, но и для всех остальных близких и дорогих Риду людей. Да и вообще, для всех людей в целом - человеки, конечно, были не самыми милыми созданиями во вселенной, но среди них встречались и те, кто заслуживал жизни. Те, кто пытались изменить мир к лучшему. И ради них Гэвин готов был рискнуть всем.       Где-то на горизонте ярко вспыхнула зарница, и Рид тут же повернулся в ее сторону, щурясь, силясь разглядеть очертания тяжелых, свинцовых туч на темном небе. Несколько мгновений он так и вглядывался в ночную мглу, сдвинув брови к переносице, а потом вдруг расхохотался, как сумасшедший. Его рассмешила глупая и какая-то отчаянная мысль о том, что решающая битва будет происходить во время чертовой грозы - отвратительная, пошлая банальность.       Именно таким, смеющимся, как безумец, его и обнаружил Аттебери.       -Мистер Рид! - Джеймс тихонько постучал в боковое стекло, - Мистер Рид, с вами все в порядке?       Гэвин смеяться перестал. Он повернулся к доктору и кивнул, приглашая садиться в машину.       -Все о’кей, док, - сухо сказал он, когда Аттебери приземлился на соседнее сидение, - Просто задумался.       Джеймс кивнул:       -Понимаю… Итак, мы отправимся на место вдвоем?       Рид покачал головой:       -Нет. Будет еще один полудушник - Маркус Манфред. Он очень сильный, гораздо сильнее меня. И он согласился помочь. Мы заберем его из центра… Но по дороге я хотел бы заехать в еще одно место, если ты не против. Ненадолго. Я хочу повидаться с сыном.       -Не знал, что у вас есть сын… Как его зовут?       -Коул. Его зовут Коул. И он не совсем МОЙ: биологически, он - ребенок моего партнера. Вернее, бывшего партнера.       -Бывшего? С ним что-то случилось?       -Да. Он умер. Три года назад, когда небо раскололось. И я не хочу об этом говорить.       -Простите…       -Забудь.       Остальную часть пути до дома Армстронгов они провели в тишине, и Рида это полностью устраивало. Он не хотел разговаривать. Не только о Хэнке, вообще ни о чем - какой в этом смысл? Все, что волновало Гэвина ничего не значило; было мелким и неважным. Даже то, что произошло в офисе, уже не казалось чем-то значимым. Какая разница, что Найнс будет думать? Какая разница, какие воспоминания у него останутся? Если сегодня Рид проиграет, разницы не будет никакой.       Гэвин остановил машину у закрытых ворот гаража Армстронгов. Заглушил мотор, вытащил ключ из замка зажигания и вышел из “Форда”. Хотел уже захлопнуть дверь, но замер, задумчиво сдвигая брови к переносице.       -Эй, док, - позвал он, и Аттеберри повернул к нему голову, чуть изгибая шею, чтобы лучше видеть полудушника, - Не хочешь пойти со мной?       -Вы думаете, это будет уместно?       -Я думаю, что даже, блядь, собак в машине не оставляют. Так что вылезай - пойдем.       И Аттебери пошел, хотя явно чувствовал себя неловко. Гэвин представил его Кэре и Лютеру, и они сразу нашли общий язык, даже несмотря на то, что Джеймс сперва был замкнутым и молчаливым. Позже, однако, он уже вовсю обсуждал с Лютером какой-то футбольный матч, пил пиво и даже смеялся время от времени над особенно удачными шутками чернокожего здоровяка так искренне и открыто, будто они были лучшими друзьями как минимум вечность.       А вот познакомить Аттебери с детьми не вышло - время было поздним, и они уже спали. Что, впрочем, не помешало самому Гэвину провести немного времени с Коулом. Мальчик лежал в своей комнате, с головой укрывшись одеялом и сладко сопел. Рид присел на край постели и долго смотрел на умиротворенное, спокойное лицо названного сына. Он столько всего хотел бы сказать ему, столькому научить, но, к сожалению, судьба распорядилась иначе. Гэвин был рад, что мальчик живет у Армстронгов - он был уверен, что Лютер и Кэра сделают все, чтобы воспитать Коула достойным, честным и справедливым человеком и сумеют обеспечить ему достойный плацдарм - хорошее образование, добрый совет, крепкое плечо. То есть все то, чего сам Рид при всем желании дать бы ему не смог. Только искреннюю любовь, но этого было так мало, что даже заикаться о ней было стыдно и глупо.       -Я буду скучать, парень, - прошептал Гэвин, - Будь молодцом, ладно?       Он протянул руку и легонько погладил мальчика по мягким, светлым волосам. А потом решительно поднялся и вышел из комнаты. На это потребовались, казалось, абсолютно все оставшиеся у него силы.       -У него завтра важный день - тренер будет утверждать состав команды на этот год, вот он и лег пораньше.       -Боже! - вздрогнул Рид, прижимаясь к стене - Кэра подкралась так незаметно, а Гэвин был так сильно увлечен своими мыслями, что внезапное появление подруги его не на шутку напугало, - Ты меня пиздец как испугала! Блядь… Я же просил никогда так не делать!       Кэра взволнованно смотрела на Рида своими большими голубыми глазами:       -Что происходит?       -Ты появляешься из ниоткуда и доводишь людей до нервного тика, вот что!       -Я не об этом. И ты это знаешь.       Гэвин знал. Но понятия не имел, как объяснить Кэре происходящее, не перепугав ее до полусмерти. Он знал, что подруга искренне любит его и не хотел расстраивать и тревожить ее. Но и лгать ей Рид тоже не желал. А потому сказал, как есть, выложив все как на духу. Просто начал свой рассказ, осторожно выбирая слова, но так и не смог остановиться, пока не дошел до самого конца. Кэра слушала, в ужасе приложив руку ко рту, но ни разу не перебила.       Только когда он закончил, Кэра медленно закрыла лицо ладонями и громко всхлипнула.       -Господи, Гэвин… - протянула она.       -Да, я знаю. Но все будет хорошо - мы обязательно справимся, слышишь? Этот гребанный мир будет в порядке, так что не переживай. И прости… Я не должен был приезжать так поздно и так внезапно, и не должен был вываливать все это на тебя.       -Ты можешь погибнуть… - прошептала Кэра, - Гэвин, Боже! Ты понимаешь, что ты можешь погибнуть?       Гэвин только фыркнул. Ну разумеется, он понимал! Вот только какой у него был выбор? Бросить все и будь что будет?       -Послушай… - Рид подошел к Кэре и схватил ее за локти, заставляя посмотреть на себя. Вот только то, что он увидел в ее глазах, заставило его замолчать, вместо того, чтобы произнести то, что он планировал произнести.       Удивительно, что за тридцать с лишним лет, Гэвин так и не научился разговаривать с плачущими женщинами. Серьезно, если бы он встретил рыдающую девушку, например, в метро, и та посмотрела бы на него своими большими, покрасневшими от слез глазами и попросила выйти за нее, Рид согласился бы в ту же секунду. И дело было не в том, что Гэвин был слабовольным, или что-то в этом роде, вовсе нет. Просто этот трюк многократно использовала на нем его хитрая мать, даже не представляя, наверное, что выработает у сына стойкий и неприятный рефлекс.       Гэвин отпустил Кэру и отошел на шаг назад, тяжело дыша, настороженно глядя на подругу которая, кажется, едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться уже в полную силу.       -Позаботься о нем, - бросил Рид. А после, прихватив дока, быстро покинул дом Армстронгов.       Гэвин завел мотор, вдавил педаль газа в пол и гнал, гнал, гнал, до тех пор, пока не остановился на парковке неподалеку от Площади. Рид все время забывал ее название - то ли “Площадь Верности”, то ли “Единства”, что-то в этом роде. Он припарковался на стоянке на самом крайнем месте - том, с которого легко можно было стартовать в любую сторону и с любой скоростью, если того неожиданно потребует ситуация. Гэвин заглушил мотор, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. На ощупь отыскал в кармане пачку, вспомнил, что она опустела и, со злостью смяв ее, швырнул на пол машины. Курить хотелось до смерти, но палатки с сигаретами вокруг не было, и настроение, которое и без того было паршивым, пробило дно.       Джеймс бросил на полудушника опасливый взгляд. А после расстегнул свою стильную кожаную куртку и, достав из внутреннего кармана нераспакованную пачку “Кэмела”, протянул ее Риду.       -Возьмите, - произнес он.       Гэвин открыл глаза и удивленно уставился на врача.       -Ты же вроде не куришь, - заметил Рид, но сигареты все же забрал, - Откуда у тебя такое богатство?       -Вы оставили пачку в моем кабинете в Сорренто.       -И ты ее подобрал и сохранил? Серьезно?       Аттеберри покачал головой:       -Нет, купил новую сегодня утром. Подумал, что, возможно, она вам пригодится.       Гэвин усмехнулся, прикуривая. Подумать только, как много людей (и не только людей) вокруг так искренне заботились о нем, как не заботились, пожалуй, даже самые близкие родственники. Но с чего вдруг? Этого Рид не знал и понять не мог, как ни пытался. Ведь по его собственному мнению, не было в нем ничего, чего стоило бы ценить. Ничего, чего стоило бы спасать.       -У вас замечательная семья, - сказал Джеймс, - Добрая и любящая.       -Они мне не семья. Просто друзья.       -Простите, но я полагаю, что вы ошибаетесь. Они - ваша семья. Они поддерживают вас, они беспокоятся, они всегда вам рады...       -Вот только давай без ебанного психоанализа! - Рид зло поморщился, - Не хватало мне только выслушивать нотаций от долбаного кровососа.       -Да. Вы правы. Простите - мне не стоило лезть не в свое дело.       -Вот именно, - Гэвин прикурил, опуская стекло и глядя куда угодно, только не на кровососа, - Не твое дело.       Джеймс заметно погрустнел, и Рид в сотый раз за этот день почувствовал себя виноватым.       -Мне проще быть самому по себе, - сказал Гэвин, выдыхая густой, едкий дым, - Так лучше для всех.       -Почему вы так считаете?       -Потому что от меня только беды. И закончим на этом...       Аттебери послушно замолчал и снова отвернулся, скучающим взглядом глядя на погруженный во тьму мир за окном, освещенный только неоновыми вывесками баров и бутиков, да апельсиновым светом фонарей. Город в таких тонах выглядел враждебным, опасным, недружелюбным, и особенно опасной выглядела одинокая фигура в длинном бежевом плаще, быстрым шагом приближающаяся к машине Гэвина.       -Это - ваш коллега? - спросил Джеймс.       И весь подобрался, мгновенно превращаясь из образованного, интеллигентного врача, в дикого зверя, готового в случае опасности броситься вперед и вцепиться в глотку врага.       Гэвин внезапно поймал себя на мысли, что вспомнил о том, что перед ним не человек, а тварь только после того, как воздух вокруг доктора заискрил и завибрировал от напряжения и сверхъестественной, потусторонней силы.       -Да, это - Маркус, - поспешил сообщить Рид. Аттебери кивнул, все еще не отрывая взгляда от приближающейся к автомобилю фигуры, - Он в курсе о тебе, так что не парься.       Джеймс снова кивнул и даже расслабился немного, но лишь немного - все его тело оставалось напряженным, готовым к прыжку. Однако никакой агрессии доктор не проявлял, как не проявлял ее и севший в машину Маркус, который тоже был на взводе, хоть и пытался это скрыть.       Манфред недовольно морщился, то и дело глядя на кровососа в зеркало заднего вида.       -Весь салон провонял… - с отвращением произнес он.       Аттебери вежливо проигнорировал сделанный в его сторону словесный выпад и отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что проблемы Маркуса его совершенно не волнуют.       Рид повернул ключ в зажигании:       -Ладно. Поехали. И если так уж невыносимо - открой окно!       -Сомневаюсь, что это поможет, - фыркнул Маркус.       Но окно все же открыл, и Гэвин и сам почувствовал небольшое облегчение - от Аттебери действительно жутко несло межью. Запах был густым и тяжелым, и Рид привык к нему, но все равно - относительно свежий воздух с улицы приятно холодил ноздри.       Им пришлось остановиться уже у самого леса, того самого, в котором и располагался маленький, окруженный деревьями пруд, возле которого Рид и планировал провести ритуал.       Все трое вышли из машины, и Гэвин поднял голову к небу, вглядываясь в иссиня - черную темноту, где не было ни звезд, ни луны - только яркие вспышки молний, пока еще очень и очень далекие.       -Будет гроза, - сказал Аттебери. Он встал рядом с Ридом и тоже глядел в небо, - И очень скоро...       Они углубились в лес. Все трое прекрасно видели в темноте, а потому им не нужен был фонарик. Лес был мрачным и удивительно нетронутым, что показалось Гэвину странным учитывая то, как близко к городу он располагался. Здесь не было ни упаковок от закусок, ни пустых пластиковых бутылок, разбросанных на покрытой мхом земле, ни использованных презервативов, ни затхлых запахов человеческой мочи и рвоты. Риду стало интересно, почему вдруг местная молодежь до сих пор не облюбовала это чудо природы.       Однако, стоило им выйти на ту самую поляну, как все вопросы отпали сами собой - на ней, прямо на небольшом холме, чуть левее пруда, высились сгнившие, изуродованные временем и влагой остатки старых тотемов местных индейских племен.       Они выглядели жуткими и зловещими. Казалось, что еще минута, еще одна вспышка или раскат далекого грома, и деревянные и каменные статуэтки оживут и, жутко скалясь, набросятся на своих непрошенных гостей.       Гэвин даже не сразу решился ступить на эту поляну, настолько ярким было это ощущение. Впрочем, Маркус и Джеймс явно чувствовали то же самое - они тоже замерли в тени деревьев, во все глаза глядя на разрушенные тотемы. А спустя мгновение, все трое, не сговариваясь, сделали шаг вперед. ***       Тедди, как заведенный, ходил по своему кабинету от стены до стены - бездействие буквально убивало его.       Но окончательно добило вовсе не внутреннее напряжение, не передозировка адреналина в крови и не ужас от осознания нависшей над любимым человеком угрозы, а чертов телефонный звонок.       -Да! Вы нашли его? Алекс в безопасности? - быстро спросил он, стоило только поднять трубку.       Иветт долго молчала прежде, чем сказать:       -Ты был откровенен со мной?       -Что? О чем ты?       -Ты был честен, когда говорил, что мистер Лин отправился к мистеру Камски?       -Да! Черт возьми, конечно же да, Иветт! Подумай сама, зачем мне лгать? - крикнул Тедди, - Погоди… А почему ты спрашиваешь? Ты же не… Вы что, до сих пор его не нашли?       -Он называл тебе адрес?       -Нет, Иветт, он не назвал мне адрес. Это же Элайджа Камски! Вы что, не можете найти его дом? Объясни мне, какого черта происходит! Сейчас же - я имею право знать!       Иветт тяжело вздохнула.       -Мы проверили все известные нам адреса мистера Камски, и не нашли никого ни в одном из его апартаментов.       -Но… Как же так...       -Полагаю, мистер Лин солгал тебе, когда говорил о том, что едет к господину Камски, - жестко произнесла Вольц, - Или нам солгал ты, одно из двух. Я хочу тебе верить, а потому спрошу: где может быть Лин? От того, как быстро мы сумеем его отыскать зависит его жизнь, так что подумай хорошенько.       -Алекс не стал бы мне лгать!       -Я же сказала - подумай хорошенько...       -Не о чем думать! - отрезал Тедди, - Алекс мне не лгал! Может… Может у Камски есть еще какой-нибудь дом? Зарегистрированный на чужое имя, или что-нибудь в этом роде?       Иветт задумалась и снова замолчала на несколько мгновений, а потом отдала несколько распоряжений. Ее голос был глухим и тихим - видимо, она прикрыла динамик ладонью, и Тедди не смог разобрать ни слова, хотя очень старался. Ему было важно понять, что происходит, потому что с каждой следующей минутой его беспокойство росло в геометрической прогрессии. Как росли и крепки первые ростки сомнений. Что, если Иветт права, и Алекс лгал ему? Тедди вдруг понял, что почти ничего не знает о своем любовнике - ни о его прошлом, ни о его настоящем. Что, если все их отношения - всего лишь качественно разыгранный спектакль, не более?       -Мы проверим эту версию, - сообщила Иветт, - Есть еще мысли?       -Нет…       -Ладно. Я сообщу, когда появятся новости.       Вольц повесила трубку, и Тедди, устало закрыв глаза, сполз по стене на пол - ноги стали вдруг ватными и слабыми; слишком слабыми даже для того, чтобы удерживать вес тела Миллса в горизонтальном положении. Сидеть, впрочем, тоже было тяжело, и больше всего на свете ему хотелось свернуться в клубочек и спрятаться от всего мира под одеялом, как в детстве.       Вот только детство давно закончилось, и Тедди знал - монстры реальны, и от них не спрячешься в темноте и тепле родной постели. Кроме того, монстрами не всегда оказывались чудовища из другого мира - гораздо чаще ими были люди.       Миллс закатил глаза, запрокинул голову назад и спрятал лицо в ладонях. Он не верил в то, что Алекс лгал ему, не хотел в это верить, а потому всем сердцем надеялся, что Иветт и ее людям удастся найти скрытое жилище Камски. А потом подумал о том, что и он сам может поучаствовать в этом поиске. И эта простая мысль придала ему сил: Тедди убрал руки от лица, рывком поднялся с пола и рванул к своему рабочему терминалу.       Он несколько раз нетерпеливо клацнул по клавишам, выводя компьютер из спящего режима, и принялся рыться в папках в поисках контактного номера одного из своих самых ценных информаторов. Тедди не знал его имени - он достался Миллсу от другого агента, который честно предупредил принимавшего его дела Теодора о том, что человек, скрывавшийся под псевдонимом “Козырь” информатор неофициальный, и пользоваться его услугами можно только в самом крайнем случае.       И будь он проклят, если сейчас не был тот самый крайний случай!       -Слушаю, - раздался в трубке спокойный, безэмоциональный голос, хорошо поставленный, уверенный в себе и сильный.       -Козырь? - осторожно поинтересовался Тедди.       Человек на том конце провода шумно выдохнул и, кажется, усмехнулся. Тедди это не понравилось.       -Зависит от того, кто спрашивает, - сказал он.       -Меня зовут агент Миллс, - представился Тедди, и тут же внутренне чертыхнулся - ну зачем, зачем он назвал этому человеку свое настоящее имя? Однако давать задний ход было поздно, - Мне нужна ваша помощь.       Козырь замолчал. В трубке повисла звенящая тишина, которая длилась так долго, что Миллс даже оторвал мобильный от уха и взглянул на экран, чтобы проверить, не прервалась ли связь.       -Чем я могу вам помочь, агент? - холодно спросил Козырь.       Тедди облизал пересохшие губы.       -Вы можете найти недвижимость, принадлежащую человеку неофициально?       -Насколько мне известно, ваше… ведомство прекрасно справляется с подобными задачами и самостоятельно.       Миллса передернуло - в голосе Козыря слышалась явная насмешка.       -Все верно, - согласился он, - Наши люди могут это сделать, но требуется время, которого нет, так что…       -Вам известна цена за мои услуги? - перебил Теодора Козырь.       -Нет… Но у меня есть деньги, большая сумма. И я могу достать еще больше, если нужно, - быстро проговорил Миллс, - Назовите цену, и я заплачу.       -Меня не интересуют деньги.       -Тогда что вам нужно? - спросил Тедди, - Я не знаю, что еще могу предложить, но я готов на все...       Козырь рассмеялся:       -Мне нравится ваш настрой, агент Миллс! - воскликнул он, - И я помогу вам. Вы получите интересующий вас адрес через минуту после того, как мы закончим разговор. А взамен - в следующий раз, когда я свяжусь с вами, вы выполните то, о чем я вас попрошу. Вы согласны, агент?       -Я не…       Тедди замялся. Он не представлял себе, что может попросить у него этот странный человек… Но не лгал, когда говорил, что готов пойти на что угодно. Лишь бы с Алексом все было хорошо. Только бы он был жив и здоров.       -Хорошо. Я согласен. Элайджа Камски. Меня интересует недвижимость Элайджи Камски.       -С вами приятно иметь дело, агент Миллс, - отозвался Козырь и повесил трубку.       А через минуту прислал Тедди адрес. Как и обещал. ***       Алекс сидел в кресле в гостиной Камски и смотрел на собственные руки, сложенные на коленях. В гостиной было тихо, если не считать равномерного тиканья старинных настенных часов с кукушкой, висевших прямо над камином.       Элайджа тоже был здесь - он расположился напротив, на диване, который он так сильно любил, держа в руках широкий стакан с расписными гранями, наполовину наполненный виски. Камски был пьян, и от этого Алексу становилось еще сильнее не по себе, ведь он никогда прежде не видел ученого настолько крепко набравшимся: его чуть пошатывало, даже когда он просто сидел, от него за версту разило перегаром, а его глаза стали стеклянными и неживыми, как у куклы. Причин внезапного возлияния Лин не знал и не считал, что имеет право спрашивать - в конце концов, он и сам не так давно серьезно перебрал и чуть было не натворил дел. Да и сейчас, к слову, с трудом отказался от предложенного ему алкоголя - стакан с его порцией так и стоял на столике возле Алекса, и ему до смерти хотелось осушить его залпом, чтобы хоть немного унять волнение.       Элайджа молчал. С того самого момента, как Лин приехал в его дом, в котором прожил почти полгода, и Камски открыл ему дверь и кивнул в сторону гостиной, ученый не произнес ни единого слова. Это смущало. Элайджа ведь сам хотел поговорить, так почему же не говорил? Неужто ждал, чтобы беседу завязал сам Алекс? В таком случае, ждать пришлось бы долго - Лин не желал вести светские разговоры и, честно говоря, до сих пор не до конца понимал, зачем вообще Камски понадобилось его общество.       Алекс вздрогнул, когда маленькая механическая кукушка, спрятанная в старинных часах, выскочила из своего домика и громко ухнула ровно десять раз. Ее протяжный, мелодичный голос звучал оглушающим и резким в обволакивающей тишине и, кажется, напугал даже Элайджу - тот тоже вскинулся, недовольно оборачиваясь к камину…       А потом посмотрел прямо на Алекса:       -Ты не голоден?       Этот вопрос прозвучал настолько непринужденно и естественно, что Алекс растерялся окончательно.       -Нет, я не… - он запнулся, зачарованный пронзительным взглядом Камски, в котором, обычно высокомерном и холодном, сейчас сквозило что-то совершенно новое и иное, - Я не голоден.       -Я приготовил паэлью, тебе она нравилась, - сказал Элайджа, - И я купил твое любимое вино. Как его… Пино Нуар? Божоле Нуво? Все время путаю...       -Мистер Камски, вы просили меня приехать, чтобы поговорить о вине и итальянской кухне?       Тишина вернулась, но на этот раз напряжение в ней ощущалось кожей - холодное, трепещущее, пугающее.       -Нет, я хотел поговорить о другом, - нарушил молчание Элайджа, - Я хотел поговорить о той ночи, когда ты узнал правду.       Алекс болезненно усмехнулся:       -Вот как? Поговорить о том, что вы мне лгали? Не нужно - мне уже все равно, зачем вы так поступили. Уверен, у вас была причина, - в голосе Лина скользнула горечь, - Но мне она не интересна. Поэтому если это - все, то я, пожалуй, отправлюсь домой.       -Да, у меня была причина: я…       Элайджа замолчал, не договорив, потому что Алекс вскочил с кресла, яростно глядя на ученого, с силой сжимая свои худые бледные кулаки.       -Я же сказал: мне не интересно! - слишком громко сказал Лин, - Мне… Мне наплевать на ваши причины! И на ваши слова тоже - они ничего не стоят, и я не хочу, не желаю больше их слышать!       -Ты не понимаешь, - Элайджа тоже поднялся на ноги, правда, в отличие от Алекса, ему пришлось держаться рукой за спинку дивана, иначе он рисковал свалиться, - Я не хотел тебя обидеть...       -Я доверял вам! - Алекс произнес эти слова с таким отчаяньем, что у Камски сжалось сердце, - Я вам верил...       Он отвернулся и закрыл лицо ладонями, тяжело дыша, мысленно считая до десяти. Лин чувствовал, как подступают предательские слезы, и изо всех сил пытался их остановить. Ему было больно. Не потому, что Камски лгал ему, не потому, что ни во что его не ставил, а потому, что заставил Алекса поверить в то, что он чего-то стоит. Надел на него розовые очки, которые, как всегда, разбились стеклами внутрь.       -Никогда никому не верь, - тихо сказал Элайджа, - Доверие к людям - самая большая ошибка, которую может совершить человек.       Алекс с силой закусил губу.       -Мне жаль, что я отнял столько вашего времени, - бесцветно сказал он, - Мне нужно идти. Прощайте, господин Камски.       -Нет. Стой. Подожди!       -Не трогайте меня! - Алекс рванул в сторону, когда Элайджа попытался схватить его за плечо.       -Постой. Прошу, постой! Я должен, должен сказать тебе, что я...       Но Лин больше не слушал - он развернулся на каблуках и быстрым шагом отправился в коридор, где на небольшой кушетке стояла сумка с его вещами. Алекс не проверял содержимое, но всем сердцем надеялся, что на этот раз Камски не солгал и действительно положил внутрь те немногие вещи, которые Лин сохранил после пожара и перевел в жилище ученого.       -Да подожди же! - Элайджа все же сумел схватить Лина за рукав, когда тот уже потянулся к дверной ручке, - Я солгал тебе - да, отрицать этого не буду, но я поступил так не для того, чтобы сделать тебе больно…       -Но вы сделали, - жестко отрезал Алекс, - Повторюсь: я не знаю, зачем вы так поступили, и не желаю этого...       -Я не хотел, чтобы ты уходил!       -Что?       Алекс уставился на Камски, как на опасного умалишенного. Нет же, не мог он сказать такое… Лину просто послышалось. Какая же глупость!       Однако одного взгляда на лицо Элайджи хватило, чтобы понять, что нет, не послышалось - ученый смотрел в пол, его брови были напряженно сведены, язык то и дело пробегался по чуть подрагивающим губам.       -Я не хотел, чтобы ты уезжал, - повторил он, - Потому что я....       Камски не договорил - его перебил громкий дверной звонок, протяжный и настойчивый.       Элайджа невесело усмехнулся.       -Полагаю, это за тобой?       -Что? - бестолково переспросил Алекс.       -Твой дружок, как его… агент Миллс, должно быть, приехал, чтобы забрать тебя.       -Тедди? Ты говоришь о Тедди?       В дверь снова позвонили, а потом еще раз, особенно долго и нетерпеливо.       -А что? У тебя несколько любовников? - с горькой иронией поинтересовался Камски.       -Нет! Конечно нет, только Тедди, но он не поехал бы за мной. Он…       На этот раз в дверь постучали. Сильно и агрессивно. И для Элайджи это, очевидно, стало последней каплей.       -Да какого дьявола! - рявкнул он, и, оттащив Алекса в сторону, распахнул дверь.       А в следующую секунду Лина буквально оглушило невероятно громким, почти невыносимым звуком выстрела.