Жизнь после

      Тварь висела в воздухе, беспрестанно шевеля своими костлявыми щупальцами, длинными и крепкими, отливающими черными серебром в частых и ярких вспышках молний. Ее огненные глаза буравили Рида тяжелым, злым взглядом - она ненавидела его, и полудушник ощущал ее ненависть всеми фибрами своей души. Она желала ему смерти, как желала смерти и всем остальным людям, но тянула. Гэвин не сразу понял причину этой заминки, но постепенно до него дошло: Предвестник прекрасно понимал, что перед ним не простой человек, и попросту не знал, каким образом можно умертвить эту приставучую букашку.       -Что тебе нужно?! - взревела тварь.       Рид с трудом поборол инстинктивное желание припасть к земле и прикрыть уши ладонями - настолько громким и пронзительным был голос, состоящий из сотен, тысяч других голосов. Гэвин подумал о том, что всех их предвестник, должно быть, украл у своих жертв.       Гэвин подумал о том, что эта тварь куда сильнее, чем он предполагал.       -Я вызвал тебя, чтобы предложить тебе сделку! - крикнул Рид, - Убирайся в ту вонючую дыру, откуда ты выполз, и больше никогда не возвращайся! А иначе...       Огни в пустых глазницах заискрили ярче.       -А иначе что, смертная душа?       Гэвин тяжело сглотнул, и слюна застряла у него в глотке колючим, невыносимо плотным комком.       -А иначе я тебя прикончу, - прошептал он.       Предвестник несколько мгновений молча смотрел на застывшего возле него крошечного человека, а потом издал странный, раскатистый звук - нечто среднее между скрипом падающего дерева и завыванием порывистого ветра. Звук этот был чужеродным и пугающим, заставляющим кровь застывать в жилах, и Рид далеко не сразу понял, что чудовище смеется. Видимо, угроза Гэвина показалась ему обычной шуткой, и неудивительно: в конце-концов, что мог сделать ему пусть и необычный, но все же человек? Ничего, разве что рассмешить напоследок… Во всяком случае, тварь явно считала именно так, и Риду было это на руку. Предвестник недооценивал противника, не ждал от него ничего, а это вкладывало в пустую в общем-то руку Гэвина несколько козырей, один из которых - пистолет с серебрянной пулей, который Рид и достал быстрым, выверенным движением из-за пояса и направил прямо в “лицо” твари. А затем нажал на курок.       Выстрел прозвучал невероятно тихо, будто через слой ваты - смех Предвестника заглушил и его, и его эхо, робко прокатившееся по ночному лесу. Гэвин ликовал - сейчас, вот прямо сейчас все будет кончено; сейчас пуля разнесет проклятую черепушку и тварь сгинет навсегда...       Но вместо того, чтобы пробить в старых костях еще одну дыру, пуля зависла в воздухе в миллиметре от пожелтевшей кости, глядя серебряным наконечником прямо промеж глаз твари. Предвестник смеяться перестал. Он смотрел на пулю, которую удерживал какой-то непонятной, необъяснимой силой, от которой искрил и вибрировал влажный, густой воздух. Тварь несколько секунд так и глядела на кусок металла, который чуть было не окончил ее существование, а после отбросила его в сторону и повернулась к Риду.       Гэвин отступил на шаг. Нет, он не думал, что все пойдет, как по маслу (именно для этого он и притащил сюда Маркуса), но и на такую мощь тоже не рассчитывал. Предвестник был сильнее всего, что Рид встречал до этого момента, даже если сложить их всех воедино. Одному было не справиться. Честно говоря, Гэвин уже начинал сомневаться в том, что им удастся это даже вдвоем, но все же не мог не попытаться использовать оставшийся козырь.       -Давай! Сейчас! - что есть мочи проорал Рид.       И… ничего не произошло. Гэвин даже опешил на мгновенье - не может же быть такого, чтобы Маркус его не услышал! Он же тоже полудушник, а, значит, слух у него не хуже, чем у Рида. Тогда что? Сбежал?...       Но Манфред не сбежал - Гэвин понял это через несколько секунд, когда его подтянутая, темная фигура мелькнула за спиной Предвестника, растворяясь в ночном сумраке. Он был абсолютно бесшумен, и Предвестник никак не мог увидеть Маркуса - не было же у него на затылке глаз, однако все же увидел, или почуял, и тут же обернулся одним плавным, слитными движением.       Костяные щупальца тут же рванули во тьму, но не достигли цели - одно из них разнесло в клочья огромное бревно, другое уничтожило каменный индейский памятник, третье вспороло землю, как плуг...       Маркус снова вынырнул из темноты, на этот раз - справа. В его руках блеснул ствол - старая-добрая беретта, заряженная серебряными боеприпасами. Маркус наскоро прицелился и сделал несколько выстрелов, не сбавляя скорости. То же самое сделал и Рид: вскинул руку с глоком и трижды нажал на курок, направляя дуло прямиком на череп Дюрана. Тварь с легкостью отбила все летящие в нее пули, а после, даже не поворачивая головы в сторону Гэвина, проткнула его плечо своим “щупальцем”, наглухо пригвождая полудушника к каменному обелиску.       Рид взвыл от боли. Пальцы разжались и пистолет выпал из его руки, мягко падая на влажную, холодную землю. Он чувствовал, как по его боку и груди ручьями стекает кровь, чувствовал, как немеет кисть, но не мог освободиться, как ни пытался.       Сустав был раздроблен и уничтожен, и поврежденная конечность отказывалась подчиняться.       Перед глазами все плыло и мерцало темно-красным, но Гэвин все равно видел, как Манфред отбросил в сторону бесполезный пистолет и, выхватив из-за пояса длинный, острый нож с серебряным лезвием, рванул на тварь. Его глаза горели в темноте двумя пронзительными, яркими огоньками: голубым и зеленым. Маркус отпрыгнул в сторону от одного из щупалец, увернулся от еще одного, а когда Предвестник направил в него сразу три, стал неосязаемым, позволяя отросткам свободно пройти сквозь его бесплотное тело.       Гэвина это воодушевило. Вот он, их шанс - Маркус с его невероятной способностью может победить эту тварь, ведь она не сумеет нанизать его плоть на свои костяные отростки, как жалкую букашку, если у него не будет плоти! Вот только радовался Рид рано, потому что через мгновенье, одно из щупалец предвестника легко коснулось неосязаемого лба Маркуса, и тот замер, как восковая фигура. Его горящие глаза потухли и закрылись.       -Не можешь сдохнуть? - прорычал Предвестник, и его рык раскатом грома прокатился по спящему лесу, - Тогда усни вечным сном!       И Манфред послушно расслабился и ничком упал на траву. На его лице застыло выражение умиротворения и спокойствия - кажется, он даже чуть заметно улыбался, будто заснул и теперь видел какой-то дивный сон… Сердце Рида сжалось от мучительной боли. Вот в чем дело! И как он сразу не догадался! Предвестник был снотворцем! Конечно же, это объясняло вообще все: и то, почему его жертвы умирали такими спокойными и счастливыми, и то, каким образом он сумел так просто обезвредить, пожалуй, самого сильного полудушника, которого Гэвин встречал!       Гэвин снова попытался освободиться, но костяное щупальце не поддавалось. Риду было страшно. То есть он и до этого был напуган, но сейчас, подпитанный болью и видом бездыханного тела Манфреда, лежащего неподалеку, страх полностью захватил все его существо. И, будто этого мало, в груди снова начала зарождаться мука - та самая, от которой помогали только таблетки брата.       А тварь тем временем повернулась к нему.       -А ты? - спросила она, - Как умер ты?       И прежде, чем Рид успел послать тварь к черту, одна из костяных щупалец едва ощутимо коснулась и его лба, и мир вокруг исчез, погружаясь в темноту. ***       Эстер так и смотрела в ржавые глаза напротив, не в силах отвести взгляд. Она знала их, знала так хорошо, будто каждое утро, просыпаясь, они были первым, что она видела, как и каждый вечер перед сном - последним. Морок - сомнений больше не осталось. Все то, что Пирсон ощущала раньше, стоило только подумать о рыжеволосом мужчине, сейчас пылало так ярко, что становилось тяжело дышать. Потому что ОН наводил этот морок. И сейчас ОН был здесь.       Она была настолько поглощена своими мыслями и нахлынувшими чувствами, что не обращала внимания ни на кровь, идущую из ее носа, ни на то, как появление незнакомца повлияло на сидящую по ту сторону стола Фрэнки. Та тоже явно попала под странное очарование того, кто назвался Легионом, но, в отличие от Эстер, она не забыла, что перед ней стоит не человек, а что-то совершенно другое. Что-то темное, опасное, и, вероятнее всего, жесткое. Фрэнки не знала, что ему нужно, не понимала, зачем он проследовал за ней, но четко осознавала одно: это - дурной знак, что ничего хорошего из этого не выйдет. И, раз привела сюда его она, пусть даже не намеренно, то и разбираться с этим тоже предстоит ей.       И у нее была одна мысль.       Совершенно безумная, и, честно говоря, Вудс сомневалась, что она сработает, но все лучше, чем цепенеть от ужаса (не только от него, но признаваться в этом даже самой себе было стыдно). Фрэнки медленно, не сводя взгляда с красивого, мужественного лица демона, потянулась к ящику стола.       Там, внутри, лежал большой серебряный крест. Когда-то он принадлежал ее отцу, и несмотря на всю веру, не спас его от гибели… Но, может, спасет сейчас ее и Эстер?       -Что ты там ищешь, маленькая птичка?       Фрэнки задохнулась от страха. Она все еще смотрела на рыжеволосого мужчину, который, в свою очередь, все так и смотрел на Эстер, вот только его горячие пальцы сомкнулись на ее запястье, а голос прозвучал так близко к уху, что его дыхание обожгло чувствительную кожу.       -Что происходит? - Эстер, наконец, пришла в себя, и обернулась, хмурясь, глядя за спину Фрэнки, туда, где стояла копия демона.       -Как… Как такое возможно? - ошарашенно пробормотала Фрэнки.       -Птичка! Ты что, забыла моё имя? - голос демона звучал так, будто он улыбался.       Эстер попыталась достать оружие, но позади нее появилась еще одна копия, рыжеволосая и улыбающаяся:       -И имя мне Легион, потому что нас множество…       -Отпусти… - прошипела Пирсон.       -Чтобы ты продырявила мою любимую футболку? Нет, поговорим так.       -Поговорим? Не о чем нам разговаривать!, - Эстер вскинула голову, - Ты - межевая тварь!       Легион, тот, который появился первым, открыл было рот, чтобы ответить ей, но замер, изумленно вскидывая брови, когда в его висок с силой влетела маленькая стеклянная ваза. Все трое: демон, полудушница и медиум ошеломленно повернулись в ту сторону, откуда она прилетела и уставились на крошечное серое существо, одетое в ушитую футболку и цветастые шорты. В руках существо держало красный в белый горошек заварочный чайник.       -Майлз, нет! Не надо! - крикнула Фрэнки.       Но поддомыш ее не послушал.       Его огромные глаза горели ярким огнем. Он замахнулся чайником, но не успел запустить его в демона.       -Не так быстро, - очередная копия Легиона появилась из воздуха прямо за спиной Майлза и, схватив его за горло, подняла высоко над землей, так, что его лунообразное серое лицо оказалось прямо напротив лица демона.       Поддомыш бился в его хватке и отчаянно махал своими маленькими кулачками, пытаясь ударить обидчика.       -Какая слабая, ничтожная тварь… - протянул Легион, - Что, так не терпится умереть?       -Не трогай его! - крикнула Фрэнки, - Не смей!       Легион повернулся к ней:       -Значит, оно - твое, маленькая птичка?       Вудс отчаянно закивала:       -Да, да! Пожалуйста, не трогай его!       -У тебя странные друзья, маленькая птичка! - Легион усмехнулся, - Полудушница, что говорит шепотом и заставляет тебя следить за демонами; тварь, что не способна ни говорить, ни сражаться… Но они важны для тебя, я вижу это в твоих глазах. Что ж… Давай поступим так: я отпущу их, отпущу вас всех, а вы в свою очередь не будете делать глупостей. Ведь тот, кто делает глупости, долго не живет… Даже если этот “кто-то” уже мертв.       Легион многозначительно посмотрел на все еще сопротивляющегося поддомыша, но Фрэнки и Эстер понимали, что говорит демон не только о нем. И от того, с какой спокойной уверенностью он произнес эти страшные слова, им обеим становилось жутко не по себе.       -Я приму ваше молчание за согласие, - улыбка Легиона стала шире.       Он поднял руку и щелкнул пальцами, и в следующую секунду все его копии исчезли. Майлз тут же кинулся к Фрэнки, которая отпрянула в сторону с силой растирая затекшее запястье; Эстер тоже отступила на шаг, принимая защитную позу. Она убрала руку с рукояти пистолета, но все еще держала ее над спрятанной под ветровкой кобурой.       Полудушница все так же глядела на демона, а вот он, казалось, потерял к ней всякий интерес - он не повернулся к ней ни разу с тех пор, как одним слитным, раздраженным движением стер идущую из носа голубую кровь.       -Итак, зачем вы меня искали? - спросил Легион.       -А то ты сам не знаешь… - прошептала Эстер.       -Если бы я знал, зачем мне было бы спрашивать?       -То есть, это не ты навел на меня этот морок? Не ты сделал так, что мне снятся эти чертовы сны?       -Сны? - Легион нахмурился, но к Пирсон все же не повернулся, - Какие еще сны?       Эстер оскалилась:       -Те, в которых мы...       Она не договорила. Да и что она могла сказать? “Сны, в которых мы занимаемся любовью так страстно и жарко, что я просыпаюсь в слезах и вот уже несколько месяцев не могу смотреть на своего мужчину?”       Эстер сжала кулаки:       -Мне снишься ты, - сказала она, - И в этих снах… Я будто бы знала тебя когда-то. Знала очень хорошо, возможно, даже слишком…       Легион странно дернулся: так, будто слова полудушницы причинили ему боль. Этот жест был быстрым и почти незаметным, но Фрэнки, которая как зачарованная глядела на демона, все же обратила на него внимание. И это показалось ей странным. Как и многое другое в поведении Легиона: например, то, что он даже не попытался навредить никому из них? Или то, как он изо всех сил старался не смотреть в сторону Эстер.       Однако обдумать эту мысль Фрэнки не смогла: ее сильно отвлекали маленькие длинные пальцы Майлза, цепляющиеся за ее ладонь и пронзительный взгляд горящих ржавых глаз напротив.       В комнате повисла тишина, неприятная и сухая, как умерший лес - казалось, хватит одной искры, чтобы атмосфера, накаленная до предела, воспламенилась, поглощая все и всех вокруг обжигающе-горячим пламенем. Опасность, витающая в воздухе, теперь ощущалась кожей.       Легион медленно размял шею - позвонки неприятно хрустнули.       -И давно тебе снятся эти сны, Шепчущая? - спросил он.       -Нет. Месяца два, может, чуть больше, - Эстер задумчиво прикусила губу, будто размышляя, что стоит говорить демону, а что - нет, - Но началось все не со снов.       Губы Легиона превратились в тонкую, обескровленную нить. Он медленно, будто через силу повернулся к полудушнице:       -Тогда с чего?       -С воспоминаний о том, чего никогда не было, - ответила Эстер, - Сначала об одном событии… Я тогда жутко облажалась, и попала в очень плохую ситуацию. Всего на пару мгновений потеряла бдительность, и стала наживкой для одного своего друга… Не важно. Важно другое: я помню, что произошло дальше, помню так хорошо, будто это было вчера. И точно так же я помню и другие вещи, те, которых не происходило. Образы, обрывки - не полную картину, но все же. И я помню тебя - ты был там тогда. Вот только это - неправда.       Легион шумно выдохнул.       -Расскажи подробнее, что именно ты помнишь обо мне, - тихо попросил он.       -Ты назвал свое имя. Ты появился из ниоткуда, назвал свое имя и… И, кажется, ты попытался спасти меня….       Эстер скривилась и зажмурилась - острая головная боль вернулась, стоило ей только вновь вспомнить эти отрывки.       -Я тоже это помню, - медленно произнес Легион.       -Что? - ошарашенно переспросила Эстер.       -Я сказал, что тоже это помню - то, как пришел по зову долга… И тебя, вмороженную в лед, Шепчущая.       Боль в голове стала невыносимой. Пирсон почувствовала, как к горлу подступает опасный комок.       -Я не… - она сглотнула, - Я не понимаю…       -Кто-то украл мои воспоминания, Шепчущая, - сказал демон, - Как и твои. Разница между нами в том, что тебе оставили подделку. Мне - нет.       -Он - демон, - пискнула Фрэнки, - Что, если все это - какая-то уловка? Что, если он лжет?       Легиона ее слова насмешили:       -Вот, что ты обо мне думаешь, маленькая птичка?       Он улыбнулся и медленным шагом двинулся к девушке, которая с такой силой вжалась в спинку стула, что старое дерево натужно заскрипело. Майлз тут же выступил вперед, широко расставляя руки, словно пытаясь защитить хозяйку своим крохотным, тощим тельцем. Смелый, отчаянный, но глупый поступок - будто бы поддомыш действительно мог спасти Вудс от такой сильной твари, как Легион. Будто бы хотя бы кто-то мог...       Легион остановился в двух шагах от Фрэнки и по-кошачьи плавным движением опустился на корточки перед ней. Его губы растянулись в улыбке:       -Неужели твоя подружка ничего тебе не рассказала, маленькая птичка? Я думал, вы близки, раз ты с такой готовностью рискнула ради нее жизнью...       -О чем ты говоришь?… - дрожащим голосом спросила Фрэнки.       -Я не могу лгать, маленькая птичка. Не тогда, когда Шепчущая рядом, - с удовольствием, смакуя каждое слово произнес он, - Это - ее способность. Не единственная, разумеется, но самая важная...       -Откуда ты знаешь!? - Эстер угрожающе шагнула вперед.       -Я - демон, Шепчущая, - пожал плечами Легион, - Демоны чуят силу. Иногда - даже с другого конца мира.       -Если ты все чуешь, то чего так старательно искал? - спросила Фрэнки.       -Это тебя не касается, маленькая птичка.       Легион рывком поднялся на ноги и, развернувшись на каблуках, быстрым шагом направился к выходу из комнаты.       -Нет. Нет! Постой, куда ты? - окликнула его Эстер.       Демон остановился:       -Искать свои воспоминания, Шепчущая, - ответил он, не поворачивая головы.       -Я тоже хочу вспомнить…       -Нет! - Легион сказал это резко и быстро, - Есть вещи, которые лучше забыть навсегда, Шепчущая. Поверь мне - ведь я не могу тебе лгать.       И, прежде, чем Эстер успела сказать что-то еще, демон поднял руку, громко щелкнул пальцами и исчез, мгновенно растворяясь в приятном полумраке комнаты, будто его никогда здесь и не было. Вот только он был - об этом напоминал вибрирующий от силы воздух, пропитавшийся страхом, тьмой, и густым, терпким запахом, исходящим от демона - Межью от Легиона не несло. ***       Гэвин сидел в своей машине перед домом Дика Пауэлла и курил, нервно поглядывая сквозь опущенное боковое стекло на горящий в окнах свет, совсем слабый из-за валящего крупными хлопьями снега. Этот день ощущался, как затянувшееся дежавю. Все повторялось раз за разом по одной и той же схеме, и Рид сам не заметил, как в какой-то момент стал угадывать дальнейшие события, как по нотам. Все начиналось всегда одинаково: Гэвин возвращался домой, обычно - гораздо позже обычного из-за навалившихся дел или бумажной волокиты, и не обнаруживал Коула в его комнате на втором этаже, когда привычно поднимался туда, чтобы погладить спящего ребенка по волосам и подоткнуть ему одеяло.       В этот момент, в желудок Рида будто бы падала огромная стальная гиря. Он знал, что это Хэнк отвез мальчика к Кэре. Знал, потому что тот делал так всегда, когда им с Гэвином нужно было поговорить и, по мнению Андерсона, разговор мог закончиться ссорой.       И этой ночью они действительно поссорились.       -Я сдал билеты, - тихо сказал Хэнк, стоило только Риду спуститься вниз и зайти на кухню.       -Что? В каком смысле? - опешил Рид.       Он не мог поверить своим ушам. Очевидно, что Андерсон говорил о билетах в Виннипег, которые Гэвин купил месяц назад, с трудом отыскав свободные места в уютной предгорной деревушке, где они планировали провести свое первое за последние шесть лет Рождество наедине друг с другом. Не может же быть, чтобы Хэнк поступил так? Не может быть!       Но, по всем правилам хуевого сна, так оно и оказалось.       -Я вернул билеты в Виннипег, - тихо произнес Андерсон, - Вернее, один билет - свой. Ты можешь лететь, если хочешь, а я останусь в Детройте.       -Почему?       -Потому что это неправильно - оставлять Коула одного на Рождество. Я - его отец, и должен быть с ним…       -Мы же все обсудили! - взорвался Рид, - Мы не оставляем Коула одного - он проведет время с Кэрой и Лютером, и проведет его просто охуенно! Он их любит, они любят его - все отлично!       -Нет, не отлично! - рявкнул Андерсон, - Нельзя бросать мальчика ради своих сиюминутных хотелок, он этого не заслуживает.       -А мы заслуживаем? Мы шесть лет не вылезали из дома, шесть гребанных лет почти не оставались вдвоем!       -Мы сейчас вдвоем. И, как видишь, ничего хорошего из этого не выходит…       -Черт! Ты действительно не понимаешь, или притворяешься?       -Чего ты хочешь, Рид? - Хэнк раздраженно сложил руки на груди.       Гэвин тяжело дышал.       -Чего я хочу? - резко переспросил он, - Я хочу побыть с тобой. Хочу просыпаться и никуда не торопиться. Хочу, блядь, сидеть и пить виски, любуясь охуенно высокими горами! Хочу… Хочу трахаться, не сдерживая голоса, не боясь разбудить Коула!       Хэнк нехорошо усмехнулся:       -Раз тебе так нехватает безудержной ебли - ты всегда знаешь, где ее найти. “Эдем” открыт круглосуточно!       Рид ошарашенно уставился на Андерсона. Он привык к тому, что они оба умели кусаться, но не думал, что Хэнк способен так хладнокровно вцепиться в самое сердце.       И злость поглотила Гэвина целиком.       -Убирайся… - сквозь зубы прошипел он, сжимая кулаки с такой силой, что отросшие ногти больно впились в ладони, - Проваливай! Не хочу больше тебя видеть, слышишь? НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ЖЕЛАЮ ТЕБЯ ВИДЕТЬ!       И Хэнк ушел. Хотел сказать что-то еще, возможно, извиниться, или как-то сгладить углы (Рид видел, как он сделал шаг вперед, нерешительно облизывая губы), но не сказал - просто прошел мимо Гэвина и хлопнул дверью. И это тоже было частью набившей оскомину рутины: каждый раз после ссоры Андерсон уезжал к своему старому другу, где напивался, изливал душу, и откуда Рид забирал его невменяемое тело домой, когда злость отступала.       Так случилось и сегодня.       Гэвин вышвырнул окурок прочь, закрыл окно, застегнул куртку и вышел под чертов снегопад. Дул ветер, холодный и такой сильный, что пока Рид бежал до крыльца дома Пауэлла, его не продувало насквозь только чудом, а проклятые белые хлопья горстями засыпались за шиворот.       Гэвин постучал в дверь.       -Эй, Дик! - крикнул он, стараясь перекричать завывающий ветер, - Это я! Открывай!       Но ему никто не открыл. И это было странно: Дик обладал уникальной способностью оставаться вменяемым даже будучи пьяным в задницу, и всегда, всегда открывал дверь, стоило кулаку Рида только коснуться ее деревянного остова. Тогда почему не открывает сейчас? И почему Гэвин не слышал низкого, раскатистого голоса Хэнка? Неужто из-за чертового ветра?       Гэвин постучал еще раз, намного сильнее - дверь заходила ходуном, а потом вдруг тихо скрипнула и медленно открылась. Дыхание Рида сбилось. Это был дурной, очень дурной знак, и интуиция подсказывала ему быстрее вернуться в машину и вызвать копов.       Но он этого не сделал.       Вместо этого, Гэвин привычным, доведенным до автоматизма движением достал из-за пояса пистолет и тихо шагнул в дом. Внутри было тихо, даже слишком тихо - два человека не могут быть такими бесшумными. Всегда есть какие-то звуки, даже если предположить, что Хэнк и Дик уснули: скрип диванных пружин, сонное бормотание, дыхание, что-нибудь. Предчувствие беды усилилось, и теперь пульсировало в висках вместе с разогнанной адреналином кровью. Риду было страшно. Он боялся того, что может увидеть, пойди он дальше, но не идти не мог. Хэнку могла быть нужна помощь. Хэнк мог быть ранен. Хэнк мог быть…. Гэвин закрыл глаза, тяжело сглотнул, мысленно досчитал до десяти и, снова открыв их, медленно двинулся вперед.       И замер, стоило ему только переступить порог гостинной. Дик был там - лежал на полу, глядя пустыми, широко распахнутыми глазами в потолок. Его грудная клетка была разорвана в клочья: обломки костей торчали прямо сквозь черную от крови футболку. На некоторых из них болтались как тряпье обрывки кожи и мяса. Зрелище было таким тошнотворным, что Рид едва не расстался со скудным содержимым желудка.       Но справился с позывом, стоило только подумать о том, что Хэнк, его Хэнк тоже был в этом доме. Гэвин рванул вперед, на кухню, пол которой был залит кровью так густо, будто кто-то вылил на него целое ведро.       И умер в ту же секунду, как перешагнул невысокий посеребренный порожек.       Потому что заметил еще одно тело, лежащее возле кухонной тумбы. Веселенькая гавайская рубашка с пальмами и пингвинами, которую подарил Рид, светлые некогда джинсы, седеющая борода и такие же серебряные спутанные волосы, достающие до самых плеч...       Пальцы Гэвина разжались, и пистолет с громким стуком упал на мокрый от крови кафель.       -Нет… - прошептал Рид, чувствуя, как по его щекам катятся слезы, - Нет, пожалуйста… Нет, нет, нет….       Колени подогнулись, и Гэвин обрушился на пол.       Рид не знал, сколько времени провел там, в кухне, залитой кровью того, кого он любил всем своим сердцем; глядя на тело, которое ему так нравилось ласкать; на волосы, в которых путались его пальцы, на губы, от которых не мог оторваться… Хэнк лежал мертвый в полуметре от него, но умер и сам Гэвин. Сначала - морально, а через пару мгновений - уже физически.       Позади раздалось мерзкое, громкое шипение, и этот звук заставил Рида медленно обернуться.       Гэвин думал о том, что это, должно быть, убийца. Сумасшедший, что устроил в доме Пауэлла кровавую баню. Что этот сумасшедший сейчас убьет и его (и эта мысль грела душу - только бы все закончилось, только бы все исчезло…), точно так же - больно, безжалостно, кроваво… Но то, что он увидел, заставило его забыть обо всем на свете. Даже о лежащем неподалеку теле Хэнка.       К нему быстро приближалось существо, больше всего напоминающее сколопендру - множество маленьких, стучащих по полу ножек, длинное, изворотливое тело, состоящие из блестящих в свете люстры секторов, раздвоенный хвост. Вот только во-первых, тварь была просто огромной для обычного насекомого, а во-вторых, верхняя часть ее туловища напоминала человеческую.       Это была женщина. Во всяком случае, до пояса, потому что ниже начиналось хитиновое многоногое нечто. Женщина выглядела отвратительно: ее кожа, обгоревшая и бурая, облезала; губы почти полностью сгнили, обнажая огромные рыжие клыки; по бокам располагались три пары иссохших рук с длинными кривыми когтями, хватающие воздух. Ее глаза были черными, без белков и радужек. Они беспрестанно двигались (Рид видел это по танцу бликов на их влажной выпуклости), но при этом оставались мертвыми, ненастоящими… потусторонними.       Существо нависло над Ридом, который даже не подумал о лежащем у его коленей пистолете, и издала пронзительный визг (как позже выяснилось, именно этот вопль и услышали соседи, решив вызвать полицию). Несколько секунд оно смотрело на него сверху вниз, а потом… Что ж, никакого потом не было. Тварь совершила всего один молниеносный рывок, и грудь Рида взорвалась фейерверком ужасной, невыносимой боли.       Последним, что увидел Гэвин перед тем, как мир исчез в совершенной темноте, было его собственное сердце, все еще бьющееся, истекающее кровью, крепко зажатое между когтистыми пальцами твари.       -Так вот, как ты умер… - протянул Предвестник, - Что ж… Да будет так! Покойся с миром, детектив Гэвин Рид!       И в следующее мгновенье его костяные отростки растерзали грудь Рида, вырывая из него теплое, трепещущее сердце.