***
Сэди уже уснула. Алкоголь, неудобные платье и туфли сделали свое дело — она растянулась на кровати, подвернув под себя одеяло и по-детски подложив ладонь под румяную щечку. Вулфард осторожно накрыл ее покрывалом и вышел из комнаты. Он еще с вечера отправил Уайатта в гостиницу и дал указание привести его вещи не позже шести. На часах 5:20, а сна ни в одном глазу. Ужасно захотелось пить, и он спустился в огромную гостиную, где-то здесь он вчера заприметил бар с холодными напитками. Вулфард сделал пару шагов и остановился как вкопанный — на кресле, свернувшись калачиком, спала Милли. " Что она делает здесь среди ночи? Почему не с Ноа? Нельзя оставлять ее здесь " -подумал он. Должно быть девушка замерзла — она поджала под себя босые ноги и обхватила плечи руками. Затаив дыхание, Финн приблизился к девушке и, опустившись, на колени возле кресла нежно коснулся пальцами ее щеки: — Миллс, — обращение слетело с губ и вызвало волну воспоминаний. — Ммм? — девушка сонно потянулась и медленно открыла глаза. Ее расслабленное лицо озарила теплая улыбка, — Майки… Медовые глаза тут же широко раскрылись, в них отразилась паника, и девушка выпрямилась в кресле, словно натянутая струна: — Финн? Что ты здесь делаешь?! Вулфард поднялся и сделал пару шагов назад, чтобы не смущать девушку: — Жажда замучила. Представляешь, в комнатах нет ни бара, ни холодильника. И я увидел тебя… Ты замерзла? Милли отрицательно покачала головой и вздрогнула, после резкого пробуждения все тело охватила дрожь. А возможно виновато вовсе не пробуждение… Финн хмыкнул и одарил ее своей улыбкой, которая всегда сводила Милли с ума и, стянув с себя рубашку, снова присел рядом и заботливо накинул ее на хрупкие плечи. Девушка зажмурилась — его запах щекотал ноздри, возвращая в далекое прошлое. От этого родного аромата его разогретой кожи ей захотелось плакать… Ну почему она не может ненавидеть его?! Почему тает от одного его присутствия?! Почему ей так хочется снова почувствовать вкус его губ?! Девушка сглотнула тугой ком в горле и проговорила внезапно охрипшим голосом: — Ноа срочно вызвали на сложную операцию. Он не смог отказать — маленький ребенок… Я… Боюсь оставаться одна в маленьких помещениях, вот поэтому я здесь. — Нужно было позвать Сэди, — тихо отозвался мужчина, внимательно разглядывая ее лицо. От этого взгляда по телу, особенно в районе поясницы покалывало от мурашек, а дыхание против воли участилось. Он все так же сидел на коленях у ее ног, положив руки на подлокотники кресла. — Все в порядке, уже утро, и я могу пойти к себе… — она сделала движение, чтобы подняться, но Финн неожиданно подался вперед, буквально сталкиваясь с ней нос к носу. — Ты счастлива? — неожиданно спросил он, и в глубине его глаз вспыхнул странный огонек. Милли вжалась в спинку кресла и отвела взгляд. Собравшись с силами, она и улыбнулась и посмотрела прямо в черные глаза: — Конечно! Ноа прекрасный парень, он очень меня любит меня и пылинки с меня сдувает. — Ну, а ты? — его взгляд блуждал по ее лицу, остановившись на мгновение на ее губах. Этого мгновения хватило, чтобы в горле стало сухо, как в пустыне. Она прокашлялась и ответила: — Я благодарна ему. Он столько сделал для меня, ты даже представить себе не можешь… — голос девушки был тихим, — И да, я люблю его, — твердо добавила она. Финн резко отпрянул и развернулся, чтобы уйти, но его остановил ее придушенный шепот: — Прежде чем уйти, прошу, ответь мне на один вопрос. — Милли, это долгий разговор… — Мне не нужно знать, где ты пропадал. Почему ты уехал. Я столько лет ждала ответа на эти вопросы, но они теперь не кажутся мне такими важными… — Что же ты хочешь узнать? — сдаваясь, проговорил Вулфард. Милли поднялась с кресла и, приблизившись к мужчине, заглянула в его глаза: — Мне нужно знать, любил ли ты меня? Говорил ли ты правду в тот день под кленом на нашей поляне? А если все же не любил, тогда ответь, зачем говорил неправду? Финн отвернулся и в отчаянии потер лицо руками, зарываясь пальцами в свои кудри. Он молчал, и Милли уже потеряла надежду узнать ответ, но внезапно услышала его срывающийся сиплый голос: — Я любил тебя… Больше жизни, поверь! Дышать без тебя не мог… Но если бы ты только знала правду, то возненавидела меня в тот же миг… — Но я и так возненавидела тебя! — вскричала она, и ее голос отдался эхом в большой комнате. Вулфард обернулся и, пряча взгляд, прошептал: — Прости меня, Миллс, прости меня за все… Если бы я мог вернуться назад, я бы все исправил… Он резко развернулся и выскочил из гостиной. Милли поплотнее завернулась в рубашку Финна и глубоко вдохнула его запах, тонкая шелковая ткань потемнела от слез, стекающих по ее лицу.***
— Ты стал настоящим мужчиной, сынок! — Эрик с чувством похлопал высокого черноволосого парня по плечу, который возвышался над ним на целую голову, и его глаза подозрительно увлажнились, — не забудь движения, которым я тебя учил, иначе отдавишь бедной девушке все ноги. — Я горжусь тобой, Майк, — проговорила Мэри дрожащим голосом. Она аккуратно приколола бутоньерку к петлице и нежно огладила пиджак ладонями, — я от всего сердца желаю тебе счастья. Миссис Вулфард протянула сыну букет английских роз, которые срезала в своем саду, и украдкой вытерла выступившие слезы. Майк посмотрел в родные глаза приемных родителей, светившиеся гордостью и неподдельной любовью, и не смог сдержать слез. " Тряпка. Нюня. Ты не мужик! Мужчины не плачут! " Но он все плакал и ненавидел себя за это. Ему было стыдно перед мистером Вулфардом, он опустил голову и внезапно почувствовал крепкие руки, заключившие его в объятия с двух сторон и оградившие его от жестоких слов пьяницы-папаши. — Поплачь, сынок, — тихо проговорил Эрик, — слезы принесут облегчение. Майк продолжал плакать, и с каждой слезой уходила боль, обида и воспоминания о несчастном детстве. Когда он наконец успокоился и умыл лицо прохладной водой, Эрик протянул ему ключи от новенького автомобиля: — Все как и обещал. С тебя — пятерки, с нас — машина. Вулфард благодарно улыбнулся и неловко обнял родителей. — Тебе пора, Майк, иначе кто-нибудь другой поведет твою загадочную девушку на выпускной. Майк ужасно волновался, он боялся встречи с миссис Браун, но дверь ему открыла Милли. Вулфард застыл от восхищения, слова застряли где-то в горле, он вспомнил тот день, когда впервые увидел ее — тогда он тоже онемел от волнения. Сердце гулко билось в груди, в который раз за этот день ему захотелось плакать. Боже! Как же он любил ее! В этот момент Майк с невероятной ясностью осознал, что никогда и никому не отдаст свою девочку. Он отправится за ней даже в преисподнюю, продаст душу дьяволу, если потребуется. Но никогда не покинет ее… На Милли было надето сказочное платье насыщенного винного цвета. Вырез был достаточно глубоким, но был целомудренно задрапирован нежным кружевом. Разрезы спереди до середины бедра при каждом шаге открывали вид на стройные загорелые ножки. Невероятно тонкую талию украшал узкий серебряный поясок. Волосы, цвета спелой пшеницы, заколотые по бокам, свободно спадали до самой талии. Помада на губах была того же оттенка, что и платье, и Майку до дрожи захотелось поцеловать девушку. — Ты… прекрасна, — с трудом выдавил он из себя и протянул девушке букет ее любимых цветов. Милли зарылась лицом в ароматные бутоны и смущенно улыбнулась. — Спасибо, — тихо произнесла она. — У мамы завал на работе, пациентов слишком много и персонал не справляется. Тебе снова не удалось с ней встретиться… Майк уже совладал с собой: — Возможно это и к лучшему, принцесса. Два нервных потрясения подряд — слишком много, даже для меня. Они однозначно были самой красивой парой на выпускном. И дело даже не в нарядах, которые идеально сидели на Милли и Майке. Их глаза светились от взаимного чувства, когда они смотрели друг на друга, а с лиц не сходила глупая счастливая улыбка. Одноклассницы ненавидели ее, одноклассники завидовали ему. Но им было плевать, они не замечали ничего и никого вокруг, казалось, и этот мягкий свет, и эта музыка создана только для них. Майк заглянул в глубокие омуты ее золотисто-карих глаз и прошептал: — Я люблю тебя, Милли. Ее лицо озарила счастливая улыбка, а глаза заблестели от слез: -И я люблю тебя, Майки.***
Майк лихорадочно бросал вещи в свою спортивную сумку. Он не включал свет — боялся разбудить родителей. Руки дрожали, тошнота все никак не унималась, а сердце билось так сильно, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Голова не соображала, в ней билась одна единственная мысль — бежать. Бежать как можно дальше. Звезды гасли над головой, занимался рассвет. Они стояли на крылечке ее дома, не в силах расстаться. Майк взял холодные ладошки Милли в свои большие теплые руки, он не был готов отпустить ее. Смутная тревога охватила его сердце, казалось, стоит им сейчас разойтись по домам, и волшебство сегодняшней ночи рассеется, как предрассветный туман, окутавший Мэйпл Ридж. — Ну вот и все, — обреченно вздохнув, прошептала Милли, — Вот мы и шагнули во взрослую жизнь. Что же с нами будет, Майки? — ее большие глаза блестели от подступающих слез. Вулфард нежно привлек к себе девушку и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая родной аромат: — С нами все будет хорошо, Миллс! Я никогда не оставлю тебя! — Обещаешь? — всхлипнула девушка. — Обещаю! — твердо ответил он. Внезапно послышался щелчок открывающегося замка, и на пороге появилась женщина. От неожиданности сердце брюнета пропустило удар. Светлые волосы, голубые глаза, родинка над губой… Она почти не изменилась, словно только что сошла со старой фотографии, которую он бережно хранил под подушкой. От волнения закружилась голова, а тошнота подкатила к горлу… — Ешь свои тосты, Майки! — женщина протянула сыну лакомство, — это твой любимый джем, апельсиновый, — она ласково улыбнулась ему и легонько щелкнула его по носу. — Я не хочу, — заупрямился мальчик, — пойдем еще раз посмотрим на цветы! Взяв в руки садовые ножницы, женщина опустилась рядом с ним на колени. — Нет! Не срезай их! — он нежно погладил лепестки своими пальцами, — они такие красивые. Не нужно убивать их. Ева взяла ладошку сына в свою руку и, поцеловав ее, произнесла: — Ты очень добрый мальчик, Майки, я так люблю тебя… — Мама, познакомься с Майком, — смущаясь, произнесла Милли и тихонько толкнула брюнета в бок. Он все еще молчал, переводя потерянный взгляд с одного лица на другое, — мама?.. — Приятно познакомиться… Майк, — произнес до боли знакомый голос, — я — миссис Ева Браун, — она протянула Вулфарду руку. Его начала бить нервная дрожь. — Мам, прости его, он всегда так себя ведет с незнакомыми людьми. Я уже иду, — девушка подождала пока за матерью закроется дверь и, встав на носочки, оставила на губах Майка легкий поцелуй. — Спасибо за этот вечер. До завтра, Майки, — она развернулась, чтобы уйти, но крепкая рука схватила ее за запястье. Вулфард с отчаянием впился в губы девушки прощальным поцелуем и, резко отпустив ее, бросился прочь. Он не думал куда поедет, не думал о приемных родителях, о лучшем друге… Внезапно комната озарилась ярким светом, и Майк увидел в дверях миссис Вулфард. Кутаясь в теплый халат, она сонно щурила свои глаза: — Что ты делаешь, Майк? Брюнет тяжело сглотнул. Застигнутый врасплох, он крепче сжал ручки своей сумки и прошептал одними губами: — Я уезжаю… Мэри непонимающе уставилась на него: — Куда? — только и смогла произнести она — Я… не знаю… Женщина осторожно приблизилась к парню и заглянула в его горящие лихорадочным блеском глаза: — Сынок, что случилось? Майк опустил голову: — Пожалуйста… не спрашивай меня… Я не смогу тебе сказать. Клянусь, здесь нет ничего криминального! — подняв наконец свой взгляд, уверил он ее, — просто я должен уехать. Я обещаю позвонить, как только доберусь. — Нет… Нет, Майк, я не могу отпустить тебя! — она заплакала, в отчаянии заламывая руки, — Просто скажи своей маме, что случилось, хорошо? Я обещаю, мы со всем справимся! Вместе! Всей семьей… Она крепко прижалась к груди сына, стискивая в руках края его футболки, словно хотела забрать себе его боль, его страх, застывший в широко раскрытых черных глазах, заставляющий его оцепенеть словно каменное изваяние в ее руках. Майк проглотил свои слезы, ужас и отвращение к себе окутали его сердце. Но он все же остался. Утром Мэри первым делом позвонила знакомым в Торонто, и Майк покинул Мэйпл Ридж, взяв с родителей обещание никогда и никому не говорить, где находится их сын. Никогда. И. Никому. Он знал, что Милли будет искать его, он сменил имя и постарался забыть обо всем. И он неплохо справлялся, до того рокового дня, когда в его доме раздался звонок лучшего друга.