Жизнь Хатидже Турхан-султан.

Наденька получила свой долгожданный отдых и очень скоро погрузилась в глубокий сон. Снилось ей, что она оказалась глубокой ночью на пшеничном поле, окружённым густым лесом. Колосья пшеницы были словно отлиты золотом, и голубой лунный свет отражался в них, как в зеркале. С дуновением ветра колосья бились друг о друга, и звук этот был похож на игру струнного музыкального инструмента. Так дивен и прекрасен этот звук, что Наденька с упоением слушала его. Улыбка счастья не сползала с её лица. Она медленно передвигалась по полю и мягко касалась пальцами колосьев, будто бы играя на арфе. Звуки были так чудны и прекрасны, что она едва удерживалась от очередного касания. Но сделав ещё шаг, она остолбенела. Взглянула на руку и увидела, что та в ужасных шрамах, покрытых багровой кровью. Ужаснулась она этому и прекратила касаться колосьев, как бы не хотелось ей этого... Но вдруг слышит она голос, ещё более дивный, чем тот, что исходил от колосьев. — Кровь смыть... Наденька зажала уши ладонями, затрясла головой, и закрыла глаза, чтобы не слышать голос, хотя он был намного прекраснее. Всё она делала для того, чтобы не слышать этот его. Но даже зажав уши, она слышала его, даже отчётливее, чем прежде. Он словно был в её голове. Но голос внезапно смолк, и наступила молчащая тишина. Она уже была в другом месте. Бескрайнее Чёрное море окружало её со всех сторон, лёгкие, чуть прохладные его волны холодили ей стопы. Стоял вечер с малиновым закатом на западе, с востока уже мерцали звёзды, млечный путь горел яркими цветами в зените, оставляя дорожку света на воде. Картина была самая необыкновенная и чарующая. Наденька долго глядела вверх и только позже опустила голову. Взор упал на корабль. — Это он, - сказала она самой себе. Корабль, с огромным белым парусом медленно покачивался на морских волнах и, казалось, стоял на месте. Его размеры так были велики, что Наденьке показалось, что его мачты касались небес. Снова стала она слышать тот приятный голос, но уши уже не зажимала. — Ты видишь, это ты. — Не вижу, - ответила Наденька. — Открой глаза, и ты увидишь. Наденька и вправду была с закрытыми глазами, хотя тотчас открыла их. Она действительно была на корабле, но это была не та она, которая была рабыней на корабле. Эта девушка очаровывала своей красотой, свет исходил от неё, однако что же это за свет? Откуда взяться свету, исходящему из живого человека? Но потом заметила, что та стояла без одежды, в чём мать родила. Но ни стыда, ни позора она не чувствовала, только лишь восторг и благолепие. До чего чиста и непорочна была девушка, стоящая на палубе корабля, какая великая сила исходила из неё, какая благородность была видна в её глазах, смотревших куда-то вдаль. Она само совершенство, чудо, великолепие. Наденька затаила дыхание, когда наблюдала за нею. — Это не я. Я не столь прекрасна, как она. Она безгрешна, она - Богиня. Самое прекрасное, что есть на свете. Она, подобно младенцу невинна. Я настоящий урод рядом с нею, я несоразмерно мала рядом с нею. Я - грязь, а она - вода. Она - обитательница Рая, а я - Преисподней. Наденька говорила эти слова и не замечала, как её голос сотрясал всё вокруг, словно землетрясение. — Она - это ты, - заговорил снова прекрасный голос, - а ты - это она. Только погляди, как вы схожи. — А кто же ты, прекрасный голос? Покажи свой лик, - спросила Наденька. — Мой лик не так прекрасен, как мой голос, но я открою тебе тайну. Вдруг снова всё исчезло. Пропало море, корабль, "другая" Наденька, звёзды, закат и млечный путь. Они переместились в её родную деревню. Стоял жаркий июньский день, слышались радостные человеческие голоса, задорный детский смех и трели соловья. Кругом простирались цветочные луга, людские огороды, засаженные овощами, яблоневые сады, маленькие деревянные усадебки с соломенными крышами. Вдали была равнинная узкая река, по обеим берегам которой сидели крестьянские девушки, краснощёкие, полные, наряженные, с венками на головах, и пели они какие-то песни. А позади Наденьки была пустота, словно недорисованная картина оказалась перед глазами. Черная, зияющая дыра, откуда и исходил прекрасный голос. Пока он говорил, постепенно стала прорисовываться деревня. Он сказал про луг - тот и появился, сказал про реку - та и появилась. По одному лишь его слову стала получаться Наденькина Родина. Но вдруг голос смолк. Подле плеча Наденьки появилась женщина. Лицо её было разбито в кровь, руки и ноги в ссадинах и синяках, волосы оказались заплетены в длинную, до пола косу. Она искренне улыбалась, но между тем ломала руки. Из под разбитых бровей проглядывали голубые, почти белёсые глаза, излучающие добро. Она подошла к Наденьке и, взяв её ладонь, стала целовать её. Однако та лишь молча глядела на неё, изучая её чудесные глаза. — Кто же ты? - спросила она. — Зови меня Добродетелью, - ответил прекрасный голос. — Ответь же, что с твоим лицом? Кто это сделал? - встревожилась Наденька и схватила женщину за руку. Добродетель робко улыбнулась и указала пальцем впереди себя. А стоял там темный лес, и был он там тёмен, что даже трудно заметить в нём кое-какие движения. Виднелись только острые верхушки сосен, угрожающе колыхающиеся от ветра. Трава, которая росла рядом, тоже стала чернеть, и цветы, и камни, всё мигом вдруг стало чернеть. Наденька зажмурилась и обхватила себя руками, но Добродетель её успокоила: — Не бойся, если не захочешь, то она никогда не дойдет до тебя. Чернота остановилась у ног Наденьки, зажевав пучок зелёной травы. Казалось, что это была огромнейших размеров яма, образовавшаяся не только в земле, но в пространстве. — Но что это? — Тьма, которая может овладеть твоей душой. Не сведущ тот, кто не видит и не чувствует Тьму. Непременно она захватит его, силками свяжет его руки и ноги, и станет тот её марионеткой безвольным и будет рабом её вечным. — А что же такое тьма? — Это порождение жизни и смерти на Земле, первое начало. Весь мир, Вселенная, всё Тьма. Человеческая душа раньше была Тьмой, пока Господь её не очистил и по своему волеизъявлению не создал. Всё, что ты видишь пред собою - это пустота, наполненная Светом Божьим, который он принёс с собою, когда спустился на Землю грешную. Наденька задумчиво глядела вдаль и слушала прекрасный голос, глаза её стали слезиться от поднимающегося ветра. Она легонько коснулась тыльной стороной руки глаз и ужаснулась: руки вновь оказались по локоть в багровой крови. Добродетель исчезла, и Наденька проснулась. Она почти с криком подняла туловище с матраца и закрыла ладонями лицо. Пот выступил на её лбу и висках, спина и простынь оказалась мокрыми. Долго она сидела, положив руки на колени и сгорбив спину, по которой волнами спускали прекрасные кудри каштановых волос. Грудь её дрожала, дыхание было прерывистое, нездоровое. Лихорадка стала овладевать ею. Она вновь прилегла на спину и с головой накрылась одеялом. Этой ночью она больше не засыпала, ей оставалось только вспоминать отрывки сна, который до ужаса испугал её и ввергнул почти в истерику.