I like to watch him cry bitterly

— У меня клиническая депрессия.       Они сидят дома на диване их гостиной, по телеку идёт какой-то фильм. Бакуго смотрит на Тодороки, Тодороки смотрит в стену. — Тот раз, когда я упал с крыши. Я специально не использовал причуду.       Лицо у Тодороки бесстрастное. Словно завёл очередную беседу о том, что приготовить на ужин, чья очередь выбирать фильм. Руки Бакуго застывают в миске с попкорном. — Я не понимал эти чувства. Просто становилось так пусто и безразлично... Мне не хотелось собы, не хотелось спать, не хотелось видеть тебя, заниматься геройством. Оставалось только желание исчезнуть. Как будто в груди разрасталась бездонная яма, которая обращала всё в безразличную пыль.       Тело Бакуго как деревянное. Он хочет вскочить, схватить Тодороки за плечи, трясти и орать. Но он не может и двинуться. Не может вымолвить ни слова, крепко сжав угол подушки. — У меня замечательная жизнь. У меня есть работа, есть друзья, есть дом, есть ты.       «Посмотри на меня, Шото. Повернись, посмотри» — мысленно молит Бакуго, не в силах поверить.       Чтобы эта его милая морда и... Тодороки смотрит в стену и не шевелится. И губы его всё ещё произносят эту исповедь: — Я не понимаю, откуда у меня это желание умереть. Почему внутри как будто кто-то щёлкает тумблером и настоящее становится таким неприглядным и беспросветным... Я не...       Его голос дрожит, он закрывает глаза, трёт лицо руками и глубоко вдыхает. — Три месяца назад, когда ты мне позвонил из больницы, в моих руках были горсти таблеток. Если бы не твой звонок... Тогда же я нашёл психиатра. Но больше ничего не сделал. Даже сейчас, мне так грустно, что...       И Бакуго даже не может разозлиться на него. У Кацуки самого прописаны таблетки от агрессии и возможно временное отстранение от геройского сообщества.       «Это ради вашего же блага, Бакуго-сан. Никто не знает, кто пострадает в следующий раз».       Наверное, он должен был догадаться. Понять. Ведь нечто подобное преследовало Тодороки со школьной скамьи, мелькая в разные моменты подобно тени. Всё-таки большая часть жизни Шото была похожа на полное дерьмо. Но, как там было? Герои всегда должны быть сильными? Ха. Они похожи на чёртовых роботов? Бакуго медленно убирает миску с попкорном в сторону, берёт Шото за руку и просит: — Посмотри на меня.       Тодороки качает головой, сильно трёт глаза, а Бакуго мягко повторяет просьбу. Шото поворачивается, но в глаза не смотрит, а выражение его лица такое, что Кацуки становится больно. Как можно выглядеть таким отчаявшимся? — Я не могу полностью понять то, что ты чувствуешь, как оно раздирает, разрушает тебя изнутри, но... — Бакуго придвигается ближе, обнимает, притягивая к себе, — мы с этим справимся. Уйдём в отпуск, найдём тебе чёртовых специалистов и справимся с этим, ты слышишь меня? — Но мы не можем так бросить всё, — глухо бормочет Шото ему в плечо и мелко, едва ощутимо дрожит. — Наш долг спасать... — У них достаточно героев. Ты не можешь так забить на себя. «Потом» может и не настать. Хочешь вообще оставить меня? Хер тебе, ублюдок. Мы пройдем это. Пройдём, и ты не сдохнешь. Хрен я тебе это позволю.       Бакуго не может потерять и его тоже. И уж тем более не позволит утащить его призракам прошлого.