***
Сонный Тодороки находит Бакуго на кухне и прилипает к парню со спины, обнимая за талию, устраивает голову на его плече. Бакуго лишь тихо рыкает, дёргает плечом и накрывает мясо крышкой. — Иди в ванную, нам к обеду выходить. — Гм, — бормочет Тодороки и не шевелится. — У меня бёдра болят. И голова. — Так нехрен было так нажираться с Киришимой, — ворчит Бакуго. — Он поссорился с Ашидо, ему нужна была поддержка и он встретил меня. — И когда ты стал центром бесплатной помощи? — Бакуго разворачивается, тянет Тодороки за щёки и ухмыляется от сонно-недовольного лица своего парня. — У тебя волосы не спутались? — Нет, с чего… Так мы трахались? Бакуго ржёт с возмущённого лица Тодороки, когда тот бесцеремонно спускает свои штаны и видит укусы вперемешку с засосами. — Кацуки! Я же просил тебя так не делать! — Это наказание. Ты помнишь правило о пьянках. Тащить твою тушку, несущую мне всякие ванильные глупости, тоже было не весело. А вот наше перевоспитание тебе очень понравилось. Бакуго любуется тем, как кривится лицо Тодороки, а потом он тянет того за пряди волос. — Отросли. Нужно подстричь. — Хмф. Да? А мне кажется ещё рано, — Шото натягивает штаны обратно, слегка встряхивает головой и расслабляется. — Да тебе дай волю и длинные патлы отрастишь — мне ещё раз напомнить, как за них удобно хвататься? Тодороки фырчит и выходит из кухни. Оба вспоминают, как Бакуго схватил за волосы последнего ещё в ЮуЭй, а через несколько лет точно так же сделал злодей, подобравшийся слишком близко. Повезло, что Бакуго оказался рядом. Вспоминая это, Бакуго недовольно хмурится, трёт грудь и отворачивается к плите. Из ванной слышно привычное бурчание Тодороки. Бакуго улыбается, доставая контейнеры. Уже в агентстве их сразу же отправляют на происшествие. В порту устроили дикую пляску две группировки. Что необычно — по полученным данным они всегда работали вместе, что странно — это случилось средь бела дня. Бакуго в принципе плевать, в какое время бить ублюдкам рожи, главное, чтобы всё не вышло из-под контроля. Всё складывается удачно. Преступники пойманы и пачками сгружены в руки полиции. Тодороки смотрит на Бакуго, тот разминает плечи и с диким оскалом что-то бросает в догонку пойманного преступника, как внезапно под его ногами вспыхивает свет и он пропадает. Тодороки шокировано замирает, а через секунду кричит: — Кацуки!***
Бакуго падает в тесном переулке меж двух домов и настороженно оглядывается. Бездомный кот, напуганный его появлением, быстро шмыгает в щель. Тишина, не считая гула мирно живущего города. Он медленно поднимается, готовый к нападению, но ничего не происходит. Что случилось? Его куда-то перекинуло? Где он? Бакуго поднимается на крышу с помощью взрыва, едва пошатывается, но смотрит на открывшуюся картину. Это какая-то шутка? Это его родной город, в котором он знает каждую улочку. Его город, пожранный огнём и превращённый в руины. Бакуго неверяще фыркает, отбрасывает окровавленные перчатки в сторону и касается здания. Обычный бетон. Иллюзия? Прежде чем начать действовать, стоило понять, где он. Через пару часов Бакуго сидит на другой крыше и от злости почти превращает отнятый телефон в хлам. Тот же год, мир, но события в нём совершенно другие. Лига уничтожена пять лет назад, страну не поглотил хаос, сраный Дэку занимает первое место в топе героев. Он здесь герой, скалится с экрана самодовольной рожей. Пропал пару дней назад. «Исчез в странном свечении, как сообщают очевидцы». И геройское имя дебильное — Дайманайто. Бакуго рыскает ещё и находит неожиданное — здесь, в этом абсурдном мире, он ещё и встречается с Двумордым. Чужой телефон с треском ломается. Впервые за долгое время, Бакуго действительно растерян. Многочисленные вопросы ворохом проносятся в его голове, останавливаясь на одном. Он резко поднимается, не может успокоить сердце, забившееся в бешеном темпе. Стук сердца бьёт в уши набатом, оно разгорается от искры надежды. Может быть… Может быть в этом мире, в этой проклятой иллюзии, сне или чем бы то ни было это дерьмо, его родители… Мама и папа… Они были живы?.. Улицы и дома, люди, всё это смазывается в одно пятно. Бакуго спешит к месту, которое некогда называл домом. Которое было разрушено по неосторожности героя. На месте которого потом высилась чужая новостройка. Место, которое он своими руками разрушил. Бакуго действительно не может устоять, когда видит перед собой дом, почти стёршийся из детской памяти. Это была не новостройка, которую он разрушил собственными руками. Пролёты лестниц, одна за другой, и дверь. Его руки дрожат, сердце сжалось от страха. Может, их нет и здесь, а, Ка-цу-ки? Он отшатывается, когда дверь открывается. Делает шаг назад, когда видит свою мать, которая погибла много лет назад. У женщины перед ним появилось немного морщин, но волосы всё такие же короткие, светлые, взъерошенные. В её ярких глазах вспыхивают испуг, беспокойство, радость, гнев. Всё такая же открытая на эмоции. — Кацуки! Она роняет сумку, бросается на него с объятьями. Такая маленькая и хрупкая. Не такая большая, как в детстве, когда могла спрятать его в своих объятьях. Такая, какой он мог увидеть её в своей жизни. — Кацуки, паршивец! Боже, я так волновалась, так испугалась за тебя! Ты хоть понимаешь… Бакуго позволяет себе обнять маму, он боится, что стоит ему сжать сильнее и она рассыплется, словно мираж. — Кацуки? — Мама… Задушенный всхлип срывается с его губ. Мама тёплая, сжимает свои руки за его спиной крепче, поглаживает по хребту, и он позволяет себе разрыдаться в её плечо. Даже её духи остались такие же, как и прежде. — Мицуки? Почему дверь открыта? Папа на пороге дома. Он, в отличии от мамы с её причудой, постарел куда сильнее. Морщины на его лице глубоки, в волосах седина, и он даже отрастил бородку, на которую жаловалась мама, когда Кацуки был ребёнком. Его маме достаточно лишь махнуть рукой, чтобы отец всё понял. Плечо папы даже сейчас кажется ему неимоверно сильным. Живые. Живые. Оба живы. Настоящие? — Всё хорошо, Кацуки. Ты дома. Приходит в себя Бакуго уже на диване. Он оглядывается по сторонам и, пусть обстановка несколько изменилась, это всё тот же дом из его детства. Детские мечты и надежды колом пронзают грудь. — Кацуки, — мама проводит рукой по волосам, заставляя Бакуго крепко сжать кулаки, — ты звонил Шото? И расскажешь, что произошло? Что произошло? Бакуго и сам не знает. В этом чёртовом мире, где всё сложилось до того хорошо, что он хочет скрипеть зубами, почему здесь всё хорошо? У этого проклятого Кацуки, а не у него… Бакуго пронзает внезапным осознанием. Чем бы всё это ни было, сейчас здесь только он, тот Кацуки исчез. Возможно ли, что он оказался на его месте? — Я… Не знаю, что произошло. Я будто провёл в том разрушенном месте десятки лет, я… ма… Его горло всё ещё сдавливает спазмом. Встреча с родителями разрушила всё основание, построенное в прошлом. Прошлось по нему, будто цунами, оставляя после себя пустошь. Мама обнимает его. — Всё хорошо, Кацуки. Не хорошо, мама. Там, где я жил всё это время, тебя нет. Погибла из-за чёртового героя, который только вошёл в рейтинг и решил побахвалиться своей причудой. Вы с папой погибли и я остался один. Ни один герой, которыми я восхищался, не спас вас. Бакуго посторонний в этом мире, занявший чужое место. Его точно раскроют. Пусть не сейчас, пока все вокруг взбудоражены его возвращением, после их разница будет очевидна. Тогда его спросят: «Кто ты такой? Куда дел нашего Кацуки?» И родители не будут смотреть с такой теплотой. Ему нужно уйти. План выстраивается сам. Бакуго просит телефон у матери, звонит ему с просьбой забрать, ёжится от теплоты в голосе человека, которого недавно убил. В отношениях с двумордым, да? Ха.