Voices

Тёплый вечер окутывает город, прибивая пыль на дорогах к асфальту — дождей давно не было. Острые солнечные лучи скачут по маленькой кухне, просачиваясь через узкие щели жалюзи на небольшом, чуть приоткрытом окне. Мадара ловит их взглядом, бездумно следует за их непрерывным танцем и думает.   Думает. Думает. Думает.   Так много — что голова пухнет от мыслей, а в висках зарождается тупая ноющая боль.   Она больше не придёт.   То ли утешая, то ли убеждая самого себя, Мадара прикрывает глаза, лопатками сталкиваясь с прохладной поверхностью холодильника за спиной.   Мадара всегда был реалистом. Их встреча была случайностью — и рано или поздно их дороги все равно разошлись бы. Но упрямое сердце упорно не желает отпускать, как бы сильно рациональный мозг ни пытался его убедить.   Мадара помнит, как к ним в салон привезли красный Мерседес — будто яркий росчерк в темном, захламлённом помещении. Тачка была, действительно, превосходная — на неё облизывалась вся команда, но почему-то, досталась она именно ему.   Судьба? Совпадение? Мадара не хочет знать — с этой машины началась их история. На ней должна была и закончиться.   Работы там было всего на пару дней, — тест-драйв был не обязателен, но он не мог отказать себе в удовольствии прокатиться на ней.   Он не завидует — нет. Но кожаный салон пахнет восхитительно — терпкий запах смешивается с чем-то цветочным, и ему хочется остаться жить в этой тачке. Учитывая, сколько она стоит — так и будет, если вдруг он решит купить себе такую.   По пути обратно в автосалон Мадара заезжает в кофейню в центре города, собирая по пути восхищённые взгляды. Прихватив любимые мятные леденцы племянницы, он ловит странный любопытный взгляд у выхода, и тут же оборачивается на него, щурясь.   — Что-то не так? — Мадара не хочет грубить, но девушка напротив, в идеальном светло-бежевом приталенном плаще, вызывает у него зуд между лопаток — так непривычен её взгляд.   Такие, как она, обычно не обращают внимания на таких, как он. Высшее сословие, мать его. Пальцы веером и надменно вздернутый подбородок.   — Классная машина,— она странно ухмыляется, проходя мимо — и Мадаре стоило бы догадаться ещё тогда, что все неспроста.   Потому что на следующий день, вручая ей ключи от машины, он готов сгореть от стыда. Сакура Харуно-Сенджу — так её зовут — улыбается ему широко, и смешинки лучиками расползаются в её глазах. Мадаре кажется, что он непроходимый тупица, но собственный язык не слушается, когда он предлагает ей выпить кофе в том самом кафе, чтобы «загладить вину на несчастное недоразумение».   Он влип ещё тогда. Когда не мог отодрать взгляд от точеной талии, обтянутой чёрным бархатом платья-футляра. Безнадежно потерян, когда она откидывала назад голову, громко смеясь и открывая вид на плавный изгиб шеи.   У Мадары не было шансов. У Сакуры на безымянном пальце кольцо с крупным бриллиантом и тень тоски в глазах. Страсть вспыхивает между ними быстрее, чем разгорается подлитое бензином пламя.   Красивая, легкая, нежная. Потерянная. Ищущая умиротворения.   Чужая.   Она ворвалась в его жизнь, словно ураган — быстро и беспощадно. И так же исчезла, перестав отвечать на звонки.   У неё — муж, престижная работа, красивая жизнь. А он — что он мог ей дать? Халупу на окраине города, запах керосина, удушливые вечера в бедности?   Мадара её не винил. Он бы и сам себя бросил, если бы был на её месте.   Мадара Учиха не её полёта птица. Стоило смириться с этим сразу — но когда в глухой тишине маленькой однушки трелью звучит звонок в дверь, сердце пропускает удар.   А после набирает бешеный ритм, угрожая разорвать грудную клетку и вырваться наружу.   Мадара распахивает дверь одним резким движением и не может поверить своим глазам.   На его пороге. В глупых рваных джинсах и смешной толстовке с покемоном-пикачу. С собранными в пучок и торчащими во все стороны волосами стоит она.   За спиной у Сакуры небольшой красный чемодан, и он раскрывает рот, чтобы сказать хоть что-то, но она молча поднимает правую руку, демонстрируя ему свободный безымянный палец.   И Мадара понимает все без слов.