*** *** ***
Pov Author — Рем, по-моему тарелка уже сухая... — сей низкий голос, что прозвучал чуть ли не над самым ухом, заставляет Рема едва ли не выронить оную из рук. Следом до слуха доносится и щелчок конфорки плиты, после которого мерзкий свист чайника начинает постепенно утихать. — Когда-нибудь я надеру тебе задницу! — ведь Себастьян не любитель, он просто грёбаный профессионал тихо подкрадываться со спины и пугать резкими звуками. — Да! — самодовольно отвечает он, плавно склонив голову набок. — Наверное... — следом не менее плавно укладывая её на другое плечо. — Если сможешь... — А ты проверить хочешь? — Рем, тарелка. — Что тарелка..? "И в самом деле" — туманно проносится в мыслях, стоит ему только опустить рассеянный взгляд на руки. Глупая привычка во время монотонной механической работы уходить в себя, выпадая из реальности. Не замечает ни того, что делают руки, ни течения времени в принципе... И Себастьян об этом помнит. — Ну рассказывай давай, — и голос вмиг становится спокойным и бархатным, — какие такие тёмные мысли? — Никаких, в том и дело... — немного заторможенно, словно ещё не до конца отойдя от того состояния транса, отвечает он. — Хотя не, есть одна: нахуя мы переехали? — и конец фразы невольно звучит громче и агрессивнее, чем следовало бы. — Ремингтон, ещё один мат и я не знаю, что я с тобой сделаю. — угрожающе раздаётся женский голос, вместе с тем как его обладательница вальяжно заходит на кухню, ставя в раковину ещё немного грязной посуды. — Лучше бы за голову взялся. Пора бы уже, 17 год как-никак. Себастьян уже работал давно, и тебе бы ничто не мешало подработать хотя бы летом. Авось понял бы откуда деньги берутся и... — Маааам! — требовательно перебивает сам Себастьян, вперив упрямый и жёсткий взгляд прямо на неё. — А ты давай не защищай его. Ишь, тоже мне тут. Совсем страх потеряли. Оба. Что один бездельник, что второй слишком взрослым себя почувствовал. — продолжает возмущаться она, попутно насыпая себе растворимый кофе и заливая его водой из только что вскипевшего чайника. — Не шумите мне тут. — напоследок грозит она, закрывая за собой дверь. — Забей на неё, — спустя несколько секунд обоюдного молчания, дождавшись включения телевизора в зале, произносит старший, плавно переводя взгляд на Рема, вновь со вздохом включающего кран и берущего в руки губку. — Угу, — ответно мычит он, — только заёбывать меня всё это меньше не станет. — Согласен, все эти причитания её стали уже грёбаными ритуалами, — скривился Себ, переводя пристальный взгляд в окно. — Каждый день одно и то же. Вы собачитесь друг на друга, а у меня болит голова. — Да я не об этом, — сквозь шум воды едва доносится до уха старшего. — Точнее не только об этом. Просто... Душно как-то... — Душно? — переспросил Себ, плавно поворачивая голову обратно к брату. С губ вновь срывается неодобрительный вздох, едва стоит заметить, как младший вновь отвлёкся и погрузился в себя, всё натирая и натирая тарелку. — Ну типо... Понимаешь, всё как-то загнанно, будто на автомате. Привычные фразы, привычные действия, повторяемые приличное количество раз на протяжении многих-многих лет... Эта чёртова рутина словно грёбаный алгоритм. Она настолько въелась в подкорку, что аж тошнит. Внезапный переезд, наверное, должен был что-то изменить, но в итоге, разумеется, ни разу. От себя-то ты никуда не денешься. Перенесёшь проблемы на новое место? Да. Посмотришь на них под другим углом? Вероятно. Решишь их? Конечно же нет... — Не хочешь пройтись? — вновь раздаётся едва ли не над самым ухом. — Пос-суда ещё... — растерянно отвечает Рем, снова не заметив, как старший аккуратно подошёл к нему и выключил воду. — Не убежит. Пойдём, — мягко продолжает Себастьян, забирая из тонких длинных пальцев губку и убирая её на бортик раковины, вместо того вкладывая в обмякшие руки младшего полотенце. — Неужели хочешь последний день лета провести у раковины? — Н-нет... — Ну тогда пошли.*** *** ***
Пригород мегаполиса, на дорогах которого редко когда увидишь оживленное движение, сегодня выдался особенно тихим. Путь к окраине в сторону местной речки, кажется, выучен Ремингтоном уже наизусть, вместе с тем как тревожные и мрачные мысли, терзавшие его последнее время, будто бы испарились, давая возможность отдохнуть. — Ты улыбаешься... — и голос старшего прозвучал также довольно тихо, нисколь не нарушая той гармонии, что воцарилась сегодня здесь. — Это тебя удивляет? — спрашивает Рем, с той же улыбкой оборачиваясь к Себастьяну. — Вроде как, все люди это умеют. — Все-то умеют, но тебя я давно таким не видел, — последние лучи ярко-оранжевого солнца завораживающе бликуют в его выкрашенных в чёрный волосах. "Словно нарисовано" — проносится в голове Рема, ведь сопровождающее их безоблачное небо и настоящий малиновый закат то скрываются за крышами домов и кронами деревьев, то вновь появляются во всём своём великолепии. Листья клёнов и осин, шелестящие на лёгком летнем ветерку, отбрасывают причудливые вытянутые тени на припаркованные под ними автомобили и асфальт. — Уже лучше. Выздоравливаю, если это можно назвать болезнью. Просто дайте мне ещё немного времени. — Хочешь поговорить об этом? — прозвучал его голос после недолгой паузы, во время которой он, видимо, обдумывал, как спросить это мягче, деликатнее, но, судя по всему, так и не придумал, что было странно для него. Себастьян не из тех, кто говорит что-то, не проработав это в голове пару сотен раз. — Не знаю... — такая же пауза предшествовала и ответу Рема. Только вот он, в отличие от брата, в это время совершенно ни о чем не думал.*** *** ***
Спуск к деревянной набережной, следом вдоль воды к месту, где дома совсем исчезают из поля зрения, оставляя только саму реку и столетние деревья с другой её стороны. Братья усаживаются прямо на край дощатого настила. — Ты можешь мне довериться. Ты знаешь. — Себастьян, скрещивая ноги и опираясь локтями о колени, лишь с некой толикой недоумения смотрит на то, как его младший брат свои кроссы без раздумий опускает прямо в воду. Уловить перемену настроения у родного человека вовсе не сложно, особенно когда он даже не пытается это скрыть. — Да просто... тяжело всё это как-то... — тоска вновь дала о себе знать. — В чём... причина? — аккуратно продолжает Себ. — Не знаю... — безразлично звучит ему в ответ. Взгляд направлен словно сквозь воду. Ссутулившись и погрузившись внутрь собственной черепной коробки, Рем не желает дальнейшего продолжения диалога. Подавленность. Себастьян её чувствует. — Я тоже по ним скучаю... — оттого решает сказать напрямую. — Мы говорили вчера, — тут же резко срывается с губ Рема. — Чёрт, поверить не могу до сих пор... "30 августа" — пронзительный взгляд чёрных глаз вмиг устремился в зелёные радужки напротив. — В прошлом году удалась на славу, помню... — с ностальгической полуулыбкой отвечает старший, следом отводя грустный взгляд к воде. — Хорошая была традиция... — Именно, традиция! Тот уклад жизни, который я менять не хотел. Чёрт, мы же каждый год туда ходим. Помнишь, как в прошлый раз мы сами там круто выступили? Блять, вообще наш первый свой концерт в жизни... — До сих пор помню тот кавер на Bon Jovi. Я разъебал руку, а ты сорвал голос. — Да... Благо эта песня последней в сет листе была. Но чёрт! 30 августа "party at a horror house" на заброшенной стройке... — Шкиляры постарше и студенты устраивают "громкое прощание с летом", 31 переходный день а 1 сентября дружно как огурчики ебашим за парты, — продолжает Себастьян. — Плюсом 11 класс... Последний год перед выпуском, когда можно оттянуться как следует... Может даже, последний в жизни... Чёрт, были такие планы! И так удобно всё складывалось... — Рем... — грустно вставляет брат, вплетая руку в высветленные белые волосы младшего. — А когда ещё 1 сентября может выпасть на субботу? Мы с моими и твоими должны были поехать на Оффспрингов в Ванкувер, ты знаешь, Себастьян! У нас даже билеты были куплены ещё в мае... Потом в сентябре др у Стейс, мы так красиво обставить с ребятами всё хотели, как на этих чёртовых пинтерестовских картинках. Не каждый год ведь 16 исполняется... И предки её помочь обещали... — Да, я уже говорил матери. Это действительно подло вот так вот втихушку всё решать, а потом просто ставить перед фактом. — Так какая разница, если ей абсолютно плевать? "Ничего, молодые ещё, смиримся". Ты помнишь что она говорила... А группа? Блять, да музыка — наша вторая жизнь! Дэн сказал, что в этот раз такого крутого выступления как в прошлом году просто не вышло, потому что без нас... "без нас группа уже не группа". Чёрт, да мы к нему готовились ещё с мая!! А потом вот так внезапно... И разве это не мерзко? Вот так вот в одночасье рушить всё? — Ну а что мы можем сделать? — безнадёжно произносит Себастьян, плавно опуская ладони на напряжённые плечи младшего. — Ты так легко ко всему относишься... — грубо отвечает Рем, небрежно из скидывая. — А мне просто тошно. Кто все эти наивные идиоты, которые искренне считает, что "всё в этой жизни зависит только от тебя"? — вновь взмахивает руками младший. — Что вот тут вот от меня зависело? Где моя ошибка? — и вновь глубокий и отчаянный взгляд чёрных глаз устремился на старшего. — Почему из Такомы мы переехали в самый, мать его, дождливый город на Земле, так ещё и в район с бабушатниками и мерзкими семейками с маленькими детьми, как из рекламы майонеза? Тут даже какого-никакого скейтпарка, блять, нет. Я вообще не там, где сейчас должен быть... — и тонкие руки закрыли лицо, пытаясь заглушить сдавленный всхлип. — Тише, тише, Рем... — Себастьян плавно укладывает голову младшего на свою грудь, запуская такие же тонкие и длинные пальцы в высветленные волосы, плавно и аккуратно их массируя в попытке успокоить. — Знаешь, вот качу так по улице и думаю, что было бы если... Я ведь мог бы крутить бета-флип под мостом, а не созерцать эту унылую субурбию. И без того тошно, так ещё и она. Делает вид, словно вообще нихера не произошло. Блять! "Рем, найди работу", она серьёзно? Да какую нахуй работу! — Тише, всё, успокаиваемся. Рем, мы просто не в силах это изменить. Понимаю, мне тоже очень жаль... — как ни старался, Себ не мог подобрать правильных слов. Да и никакие слова не были бы тут правильными. — Блять, а может.... — Чшшш, Рем. Успокойся... — вновь перебивает его Себастьян. Следом же, дождавшись, выдержав паузу, продолжает. — "Если положение безвыходное – живи моментом". Помнишь? Помнишь, конечно. "Раньше" уже не вернуть. И "как сейчас" тоже уже никогда не будет. Хуй знает, может завтра тебя собьёт поезд. Неужели зная это ты хотел бы провести сей день в миноре? 31 августа, как-никак, и без того грустно... — У тебя есть какие-то предложения? — также довольно серо срывается с его губ. — Никаких... После той фразы наступило долгое и мрачное молчание. Себастьян думал о своём. Разумеется, ему было также противно и тошно от этого положения, этой ситуации, когда вся твоя жизнь рушится на твоих же глазах словно песок, падающий в овраг быстрой речки. Глупо было бы думать, что его это никак не задевает. Глупо было бы думать, что его это не злит. Тем не менее, в отличие от брата, он был куда более адаптивен. Но его механизм адаптации был своеобразен. "Сначала ты делаешь вид, что всё в порядке, а потом ты и сам в это поверишь" — Ремингтон бы не представил себе такое даже в кошмарном сне. Самообман чистой воды. Но Себастьян понимал, что отрицанием и истериками тут уж точно ничего не изменишь. А значит, нужно просто перетерпеть, набраться опыта, знаний, людей и денег, а потом уже делать самому то, что считаешь важным. Тем более, старший видел, насколько болезненным вышел этот переезд для Рема, и понимал, что стоит ему самому проявить слабину, как состояние младшего ухудшится. Спокойствие и рассудительность — вот ключевые качества, делающие его полной противоположностью своего брата. Сам Рем же чувствовал себя странно. После того разговора рой мрачных мыслей в голове исчез до пугающей пустоты. Она не давала ни тревоги, ни беспокойства, но, как ни странно, имела свой вес. Отягощён. И мрачен. Он просто смертельно от этого устал. Последний месяц лета знатно вымотал, страшно представить, что ждёт его в следующем учебном году. Он старается об этом не думать. Но под тяжестью сменяющих друг друга бесконечными циклами вакуума и сотен оглушающих мыслей так сложно сконцентрироваться на чём-то положительном. А порой просто и не хочется даже, только замереть посреди пустынного тротуара как вкопанному и стоять там до самого второго пришествия. — Что ты хочешь прямо сейчас? — словно у психолога, вне слов понимающего весь настрой своего пациента, голос старшего звучит нарочито небрежно, в то время как внимательные зелёные глаза неотрывно следят. И младший лениво переводит взгляд на свои ноги, следом на закатное солнце вдали, вяло скользя по бликам на водной глади. Постепенно вакуум из головы уходит, заканчивая цикл. На его место приходят эмоции, чувства Чувства как приятно прилипли к телу мокрые джинсы, какими тяжелыми стали ноги в кроссовках; звуки, усиливающие спектр ощущений, делающие мир объёмнее и живее; краски будто вмиг стали ярче и словно тактильнее, будто бы можно было ощутить их на ощупь, пропустить сквозь пальцы, разбить или рассыпать... Смешавшись в затуманенном сознании Рема, они резко и породили тот странный импульс, что словно током прошёлся сквозь его тело. — В воду. — и это звучит довольно решительно. —... вещи из карманов выложи... — только и может произнести Себастьян, смутно ожидавший от брата чего-то странного, но всё равно не готовый к подобному. С карманами покончено довольно быстро. Не долго думая, Ремингтон смело разбегается, насколько ему позволяют пару метров набережной до бетонного забора. Встав вплотную к нему и оперевшись кроссовком о некогда окрашенную коммунальщиками стену, отделяющую воду от высоких земляных холмов, поросших деревьями, Рем смело отталкивается и прибавляет скорость. *Раз* Прыжок. *Два* Великолепное ощущение невесомости под толщей воды. Словно астронавт в космосе, Рем переворачивается в глубине и полностью отдаётся власти стихии. Тело в кои-то веки расслаблено. Звуки реки наполняют сознание. Мысли вновь отступили, давая Рему в полной мере насладиться моментом. Моментом спокойствия и гармонии. *Три* Открывает глаза и смотрит наверх. *Четыре* Те же солнечные блики на речной глади, снизу выглядят словно объёмнее и не так чётко. Они движутся и словно пульсируют, то увеличиваясь, то истончаясь до считанных миллиметров. Кажется, будто протяни руку — ощутишь тепло и что-то другое, неописуемое, но до боли знакомое... *Пять* "Потрясающе" Но воздух заканчивается и младший выныривает, первым же делом слыша чертыхания Себастьяна, которого с ног до головы окатило брызгами. — Ремингтон, мать твою, Лейт!!! — У нас одна мать! — парирует младший. — Менее чокнутым придурком ты от этого не становишься!!! — Ты сам виноват, что не отошёл!!! — пытается сдержать смех смотря, как старший нервно вытирает волосы шарфиком, который только что отвязал от шеи. В это же самое время мимо по реке проплывает катер. Замечает его, видимо, только Себи, пока Ремингтона с головой накрывает одна из волн, отчего он вновь захлёбывается, никак подобного не ожидая. Вынырнув же и сильно шлёпнув по воде ладонью (отчего ещё раз окатив брата брызгами), младший начинает неспешно выбираться, в последний раз оглянувшись на заходящее августовское солнце. Подтянувшись на руках, Рем закидывает левую ногу на дощатый настил, ненароком ещё раз брызгаясь, за что слышит громкое "заебал" и, получив хлёсткий удар по заднице, падает обратно в реку. — За что?! — чуть хрипловатый смех Рема, ответно смешиваясь с заливистым смехом Себастьяна, разносится на всю округу. — За-ебал, я же сказал, — парирует в ответ старший. Спустя некоторое время наблюдения за неудачными попытками брата подтянуться на руках и вылезти из воды старшему стало понятно, что самостоятельно Ремингтон сделать этого не сможет. Посему Себастьян таки соизволил "поднять свою задницу с теплых досок и помочь". И моментальное желание утянуть Себи с собой разгорается только сильнее по мере того спектакля, что тот пытается разыграть, то протягивая руку, то вновь её убирая. Но он, видимо, это предугадал, поэтому в какой-то момент не отпустил, а резко выдернул Рема, когда тот уже было упёрся ногой в бетон под водой с чётким намерением дать этому педанту искупаться. "Один : один" — раздражённо проносится в мыслях вылетевшего на доски парня. — Тощий, но тяжёл — пиздец. В следующий раз вылезать будешь самостоятельно... — а сам, посмеиваясь, садится рядом. И Рем было уже поднялся на ноги и хотел ответить на это смачным пинком под зад с дальнейшим падением горячо любимого братца в реку (сопровождаемое смехом будто у злодея из кинофильма), но внезапно увидел, что на набережной они всё это время были не одни...*** *** ***
//запись в скетчбуке Эмерсона// Ладно, признаюсь, сегодня я впервые в жизни просто не мог отвести от кого-то взгляд. Да, от неуклюжего любителя Smashing Pumpkins с красивым телом и подстать ему прекрасным голосом... "Пуля с крыльями бабочки" — выглядело довольно символично... Такой прыткий и импульсивный, но вместе с тем такой эстетичный, словно печальный ангел, что в следующий миг уже может смело выкрикивать строчки знакомой песни, звучащей с мимо проплывающего катера, тут же поскальзываясь на мокрых досках и падая на своего друга.Chaotic energy
\\конец записи\\