Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год.
Махиэнвер была старшей дочерью Султана Абдуллы и его фаворитки — Сонай Мёге Хатун. Не смотря на то, что девушка родилась Султаншей, а не желанным Шехзаде, ей всё равно дали блестящее образование. С самого детства она изучала точные науки и искусство, проводила много времени на конных прогулках и перенимала от матери все знания, необходимые представительнице Династии. Но никто не знал тогда, что непримечательная и своенравная Махиэвер с малых лет вынашивала в себе желание быть чем-то большим, нежели просто Султаншей, а в будущем — выгодной партией для кого-то из Пашей. Она всегда больше всего жаждала власти. Наделённая немалым умом, смекалкой и хитростью, Махиэнвер старалась всегда получить свое. Она родилась Султаншей и воспитывалась в достаточно эгоистичной манере. С детства ей навязывали мысль о её значимости и великом будущем, а она впитывала всё, как губка. И вскоре с маленького гадкого лебеденка Махиэнвер прекратилась в хищного орла. Девушку уже никто не мог попрекнуть в недостатке красоты, как это было в детстве. Теперь она вышла в свет повзрослевшей. Природа наделила её невысоким ростом, достаточно хрупким телосложением, пышными каштановыми волосами, немного резковатыми чертами лица и серо-зелёными глазами в обрамлении тёмных ресниц. Многие Паши мечтали видеть её в роли своей жены, но Махиэнвер всем отказывала, пользуясь тем, что отец никогда и никого из своих дочерей к браку не принуждал. Девушка выжидала. У неё был отдельный план, её собственный. План, который наконец привел её к цели... Махиэнвер получила статус не просто Султанши, а официальной жены правящего Султана. Для этого, правда, пришлось предать собственного брата и посадить на престол Крымского Ханзаде — Девлета Гирея. Но девушка искренне верила в то, что игра стоит свеч. Махиэнвер сосредоточила в своих руках небывалую власть. Она — Хасеки и Валиде Султан, от неё зависит жизнь и положение Султана. У её ног лежал весь мир. Чего ещё можно было желать? — Госпожа, — голос служанки вывел Махиэнвер с её счастливых раздумий. Выдохнув, девушка повернула голову к вошедшей Хатун и недовольно махнула ей рукой в знак того, что та может продолжать говорить. — К Вам пришла Наргизшах Султан. Хочет встретиться. — с низко склоненной головой чётко произнесла Хатун, после чего получила одобрительный кивок от Госпожи. В следующее мгновение в покои вошла сама Наргизшах, одетая в изысканное шелковое красное платье, усыпанное по лифу и подолу драгоценными камнями. Её каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, а на лице застыла улыбка. Махиэнвер даже не двинулась с места, чтобы поприветствовать её, дожидаясь, пока сестра ей поклонится. Нехотя, но Наргизшах изобразила что-то похожее на поклон, учтиво произнеся: — Сестра. — Я предпочитаю "Валиде Султан". — перебила её Махиэнвер, самодовольно скривив губы. Наргизшах знала, что причиной такого поведения сестры было её нежелание посетить присягу новоиспеченного Султана. Для Махиэнвер всегда было важно мнение окружающих. — Валиде, — Наргизшах еле подавила в себе отвращение, — я не буду долго тянуть: у меня есть просьба. Махиэнвер отвела взгляд к окну и сложила руки на коленях. Всем своим видом она показывала, что, разговаривая с сестрой, делает ей огромное одолжение. И Султанша была готова смягчиться, только если Наргизшах извинится. Но младшая сестра, кажется, вовсе не спешила с этим. — Что же тебе нужно? — наконец произнесла Валиде. — Я хочу покинуть Стамбул. — слова Наргизшах прозвучали спокойно, но настолько задели Махиэнвер, что она попросту не могла не среагировать. Резко повернув голову к сестре, девушка была не в силах скрыть свое непонимание и даже в какой-то мере раздражение. — С чего бы это? — выпалила Махиэнвер, поднимаясь с софы. Хоть она и пыталась сохранять свой привычный гордый вид, но этот разговор явно выводил её из себя. — После смерти отца Топ Капы стал для меня проклятьем. Каждый угол хранит воспоминания о счастливых днях и мысли о том, что теперь мне здесь не место, ведь на престол взошел не наш брат, а один из Гиреев. — Наргизшах специально затронула тему нового Султана, надеясь зацепить Махиэнвер, но та среагировала на удивление спокойно. — Я хотела бы уехать в Трабзон. — Почему Трабзон? — тут же пошла в атаку Махиэнвер. Девушка любила всё контролировать, потому любая ситуация, понять которую она не могла, буквально выводила её из себя, вызывая страх и отчаянье. Махиэнвер знала, что Наргизшах способна на спонтанные поступки. Этого она всегда и боялась, ведь быстрые действия сестры означали бы полную неготовность со стороны новоиспеченной Валиде ответить. Махиэнвер всегда требовалось время на расчеты. — Трабзон был санджаком нашего отца до того, как он стал Султаном. Я хочу уехать туда, дабы немного обуздать своё горе и заодно помочь людям, проживающим там. Они всё ещё помнят Султана Абдуллу, как невероятно доброго Шехзаде, который помогал им во всех горестях и напастях. Они будут рады приветствовать его дочь. — хоть слова Наргизшах и срывались с уст легко и непринужденно, но скрывали в себе ложь. Нет, выбор Госпожи пал на Трабзон не из-за людей и не из-за памяти отца. Именно этот санджак находился достаточно близко к Амасье, где, судя по письму, Махиэнвер прятала Шехзаде Багдада. Трабзон был именно тем местом, откуда лучше всего можно было начинать прямые действия по возведению на престол истинного наследника. Но Махиэнвер пока не могла провести этих параллелей, будучи полностью уверенной в том, что о Багдаде никто не знает. Ей были непонятны мотивы Наргизшах, но она знала, кажется, как её становить. — Хорошо. Я отпущу тебя. — столь поспешный ответ Махиэнвер удивил Наргизшах. — Но тебе придется выполнить одно условие. Теперь настало время Наргизшах искренне удивляться. Условия? С каких это пор её сестра ставила условия? Сцепив руки в замок, Наргизшах вопросительно выгнула брови, чувствуя, что всё идет немного не так, как планировалось. — Видишь ли, — начала Махиэнвер издалека, расхаживая по покоям, — наша тётя — Элмас Султан, хоть и управляла гаремом, но совсем ни за чем не следила. А я приведу дворец в порядок. Для этого я решила ввести несколько правил. Одно из них касается твоей просьбы. Махиэнвер остановилась возле сестры и улыбнулась ещё шире. По правде, получив всю эту власть, она даже толком не знала, что с ней делать и с чего начинать. Следовательно, ни о каких новых правилах даже речи не шло. Но теперь, чтобы контролировать сестёр, в них появилась необходимость. И Махиэнвер действительно считала это блестящей идеей. — Ни одна Султанша не имеет права покинуть дворец без сопровождения своего законного мужа. — Махиэнвер невинно пожала плечами. — Ну или если она не выслана в Старый Дворец. Наргизшах испуганно округлила глаза, чувствуя, как по телу пробегают неприятные мурашки. Казалось, на нее внезапно вылили ведро ледяной воды. Ладони вспотели от напряжения, а кожа ещё больше побледнела. С трудом собрав силы, девушка облизала пересохшие губы. — Ты не в праве выдвигать такие правила. — процедила сквозь зубы Наргизшах. — Ошибаешься. — Махиэнвер определенно чувствовала себя победительницей в этой ситуации. — Я — Валиде Султан, а значит имею полное право. Тем более, Султан уже одобрил мое решение. Конечно, последние слова были ложью, но для Махиэнвер это не стало преградой. Она была уверенна, что Девлет согласится со всеми её предложениями, а если нет — девушка просто напомнит ему, кто возвел его на престол. — Так что? — Махиэнвер села на софу и расправила юбки своего темно-зеленого платья, при этом блаженно улыбаясь. — Согласна уехать в Трабзон при таком условии? Пару мгновений в покоях царило молчание. Наргизшах стояла, абсолютно не шевелясь, а Махиэнвер лишь наблюдала, наслаждаясь полученным эффектом. Титул Валиде ей нравился всё больше. — Я смогу сама выбрать себе мужа? — немного овладев собой, Наргизшах теперь выглядела более уверенной и спокойной. Её истинные эмоции выдавали лишь руки, крепко сжатые в кулаки. — Нет. — Махиэнвер наклонила голову набок. — Поверь: я найду для тебя лучшую кандидатуру. — Я согласна. — Наргизшах даже не дослушала речь Махиэнвер до конца. Она не знала, что сейчас делает и, тем более, что ждет её в будущем, но это был единственный выход. Неизвестность пугала, а мысли в голове отчаянно путались. Какой-то внутренний голос буквально кричал о том, что ей стоит остановится, убежать, продумать другой план или вовсе от всего отказаться, но девушка не двигалась с места. Где-то в Амасье заперт Багдад. И пока неизвестно, сколько ему осталось жить. Она обязана его спасти. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год.
Прогулки с дочерью были не редкостью для Атмаджи Паши. Он хоть и был Великим Визирем, но всегда умудрялся находить время для своего единственного ребёнка. Майсун была полным отражением своей матери — Эсмахан Султан, которая славилась на всю Империю своей красотой. Ни один мужчина не мог остаться равнодушным к этим чёрным вьющемся волосам, хитрым карим, почти чёрным глазам и мягким чертам лица. Атмаджа в какой-то мере даже гордился этим фактом, ведь когда-то покойная Эсмахан Султан именно этим его и околдовала. — Что ты можешь сказать о новом Султане, отец? Он хоть достоин того, чтобы быть во главе Империи? — Майсун говорила с легкой насмешкой. Подбирая подолы своего серого платья, она медленно брела по тропинке сада, игнорируя прислугу, которой было непривычно много сейчас. Перед ответом Атмаджа вздохнул. Он не был в восторге от того, что престол занял Крымский Ханзаде. Но Паша всегда действовал в интересах государства, потому особо перечить не стал. Наследник престола был мёртв. Династия по мужской линии прервалась. Дабы избежать хаоса, им необходимо было действовать быстро и решительно. — Он пытается сохранять уверенность и строгость, но слишком сложно работать, когда тебя со всех сторон критикуют. — Атмаджа странно хмыкнул, но Майсун отчетливо заметила в его тёмно-карих глазах сомнение. Взяв отца под руку, она почувствовала, как мужчина внезапно расслабился и расплылся в улыбке. Майсун всегда была для него опорой, а после смерти Эсмахан он почувствовал это ещё сильнее. — То есть Совет Дивана его не принял? — одной рукой всё ещё поддерживая юбки платья, продолжала девушка. — Пока трудно сказать что-то конкретное, Майсун. Они все присматриваются. Все, кроме... — Атмаджа на мгновение замялся, недовольно хмуря брови. В голове то и дело всплывали отрывки воспоминаний с прошлого заседания. — ...кроме? — не выдержала молчанку отца Майсун, наклоняясь слегка вперед, дабы взглянуть ему в лицо. Атмаджа снова вздохнул. — Не знаю, хорошо это или плохо, но поддержку новому Султану напрямую уже высказали Серхат Паша и Озгюр Паша. — мужчина хрипло захохотал, из-под его тюрбана выбилось несколько тёмных прядей. — Хотя чего я ожидал? Я занимаю должность Великого Визиря уже несколько лет. Мне пора бы привыкнуть, что эти прохвосты вечно ищут место поближе к трону. Майсун ничего не ответила, задумчиво взглянув на тропинку прямо перед собой. Конечно, как и любой член Династии, она больше обрадовалась бы, если бы престол занял сын Султана Абдуллы. Это означало бы расцвет её семьи. Но теперь, когда мужская линия прервалась, семейное древо быстро усохнет. Сильные корни не помогут, если растение не пускает молодые побеги. — А правда о том, что говорят? — внезапно Майсун вспомнила один интересный слух, дошедший к ней недавно. — О чем? — Атмаджа непонимающе взглянул на дочь. Но Майсун прежде, чем ответить, осторожно оглянулась, дабы убедится, что никто не услышит её слова. К счастью, слуг рядом в этот момент не оказалось. — Я слышала, что многие в Совете... Да и среди простого люда тоже надеются на то, что у Султана скоро родится наследник от Махиэнвер. — Майсун вновь оглянулась. — Они хотят, чтобы престол занял Шехзаде, в чьих жилах течет кровь Османов. При таком условии он ведь будет стоять даже выше своего отца-Гирея. Атмаджа сжал губы в тонкую линию, не решившись сразу ответить. — Да, я слышал об этом. И формально их надежды обоснованы. — Паша задумчиво провел рукой по своей тёмной бороде. — Видишь ли: мы избежали бунта только благодаря тому, что Девлет взошел на престол не только как Султан, но и как муж Махиэнвер Султан. Девлет — чужак, враг и вассал. Его ни за что не приняли бы. Совет Дивана не надеется на то, что он будет править долго и успешно. Он нужен им для воспроизведения наследника. Если матерью Шехзаде будет Махиэнвер Султан, то он станет продолжением покойного Султана Абдуллы. Пусть даже этот наследник лишь наполовину несет в своих жилах кровь Династии, но для всей Империи он будет более значительным, нежели "чистый" Гирей Девлет. — Они захотят его сбросить, как только появится Шехзаде. — заключила Майсун, понимающе кивнув. В этом всем был смысл. — Не все. — Атмаджа задумчиво покачал головой. — Скорее всего, этот конфликт породит два лагеря. Одни выступят за Девлета, а другие — против. Смотря у кого и на что хватит сил. — И на чьей стороне окажемся мы? — Майсун встретилась взглядом с отцом, и они остановились. Девушка всегда поддерживала Атмаджу, что бы ни случалось, потому в таких вопросах всегда использовала "мы", не разделяя его с собой. Для Майсун это было привычным и закономерным. — Для начала пусть родится наследник. А там посмотрим. — уклончиво ответил Атмаджа. Майсун хотела было ещё что-то спросить, но заметила то, как странно отец посмотрел ей за спину. Поджав губы, девушка обернулась. В нескольких метрах от них по центральной дорожке сада, обсаженной по контуру кустами роз, шел сам Султан Девлет. Он был высоким, имел крепкое телосложение, русые волосы, аристократические черты лица и глубокие серые глаза, в которых, казалось, навсегда застыло выражение некого холодного спокойствия с примесью подозрения. Кроме того, новоиспеченный Султан всегда держал спину ровно и, поговаривали, носил при себе несколько кинжалов. В целом Девлета вполне можно было назвать красивым, хоть он и наводил некий ужас этой своей привычной холодностью. Но Майсун не столько интересовал Падишах, сколько мужчина пониже, который шагал рядом с ним. Его голубые глаза и каштановые волосы девушка не спутала бы, пожалуй, ни с кем. — Мурад Паша... — протянул Атмаджа с таким выражением, будто только и ожидал увидеть происходящее. — Видимо, не только Серхат и Озгюр решили опутать Гирея. Отец выплевывал каждое слово с ненавистью, заставляя Майсун вздрагивать. Но, тем не менее, девушка не отрывала взгляд от двоих мужчин, пока Мурад не взглянул в их сторону. Этот Паша ярко выделялся среди всех в Совете. Он был тихим, спокойным и, казалось, не интересовался абсолютно ничем, пока это не касалось его напрямую. Мурад был замкнутым и неразговорчивым, а в его голубых глазах нередко можно было заметить какую-то непонятную всем вокруг боль и тоску. Но всё это отнюдь не означало, что мужчина был слабым. Совсем наоборот. Он обладал силой воли, выдержкой и храбростью, как и подобает истинному воину. Хоть на заседаниях Совета Дивана мужчина и говорил редко, но его речи всегда были обдуманными, чёткими и содержали в себе мудрость. Майсун не знала, через что он прошел в своей жизни, но догадывалась, что это одна из тех историй, которые специально никому не рассказывают, дабы не пробудить всё ещё кровоточащие внутренние раны. — По-моему, они просто разговаривают. — пробормотала она, но Атмаджа отлично всё услышал. Его черты лица исказила гримаса гнева. В целом отец редко злился на Майсун, потому подобное его состояние всегда пугало её. А из-за разницы в росте (мужчина был значительно выше неё) его взгляд становился ещё страшнее. — Майсун, не будь так беспечна. — явно сдерживая себя, процедил сквозь зубы Атмаджа. Круто развернувшись на пятках, мужчина решительно зашагал прочь, показывая, что разговор, как и прогулка, окончен, но Майсун не думала отступать. Побежав следом, она сжала руки в кулаки и требовательно бросила: — Почему ты его так ненавидишь? Вопрос, казалось, сильно задел Атмаджу. Он остановился так резко, что Майсун врезалась ему в спину. Когда мужчина обернулся, девушка недовольно отряхивала платье. — Мурад Паша — мошенник и слизняк, которого давно стоило бы выбросить с Дивана, но он всегда умудряется найти лазейку и пробиться, как назойливый сорняк. Он слишком своенравен и горд. Действует тихо и подло. А всё ради собственных целей и амбиций. — Атмаджа буквально задыхался от гнева. — Его в Диване никогда не должно было быть. Он безродный. Ни кола, ни двора, ни семьи. Ничего. До того, как стал Пашей, чуть ли не еду на базаре воровал. Ему здесь не место. Майсун слушала напряженно, чувствуя как внутри всё сжимается. Она никогда не думала о Мураде в таком ключе. И, если честно, подобные мысли даже пугали её. Нельзя сказать, что с Пашей она была хорошо знакома. Нет. Но чем-то он всегда её цеплял, пусть даже Майсун и пыталась это отрицать. Девушка прекрасно знала о его натянутых отношениях с отцом, потому боялась даже себе признаться в том, что, возможно, испытывает к нему некую симпатию. Эти чувства были для неё чем-то запрещенным и из ряда вон выходящим. Она пыталась никогда на них не зацикливаться. — Госпожа, — молчанку, повисшую между Майсун и отцом прервал тихий голос служанки. Султанша так и не успела ответить Атмадже, но искренне обрадовалась, что Хатун избавила её от этой необходимости. Промолчать насчёт явно несправедливого отношения отца к Мураду она не могла, а защита Паши стала бы причиной ссоры. — Извините, что прерываю разговор. — служанка присела в поклоне, из-за чего несколько прядей темных волос упали ей на лицо. — Я насобирала цветы по Вашему приказу. Их отнести в покои? Когда Майсун обернулась, то действительно увидела в руках голубоглазой Хатун большой букет разнообразных цветов, коими в эту пору был наполнен сад. Султанша уже успела забыть о том, что о чём-то просила девушку. — Д-да, — запнувшись, произнесла Майсун, всё ещё пытаясь собраться с мыслями, — отнеси их в покои и поставь в вазу. Я скоро вернусь. Хатун послушно поклонилась и направилась прямиком ко дворцу. Серебряный гребень (подарок Майсун для новоиспеченной служанки) слегка поблескивал в её тёмных кудрях. — Новая служанка? — обронил Атмаджа, задумчиво провожая девушку взглядом. — Да. Бахарназ Хатун. — ответила Майсун, радуясь тому, что наконец можно перевести тему разговора. — Ты же проверила её? Ей можно доверять? — Атмаджа хоть и выглядел всё ещё злым, но в его тоне слышались нотки беспокойства. Как бы там ни было, а Майсун всегда была и будет его дочерью, о безопасности которой он так сильно волновался. — Да, отец, как Вы меня и учили. — с ноткой раздражения ответила Майсун. Девушка считала, что она уже не ребёнок, потому не нуждается в столь сильной опеке. — Бахарназ абсолютно чиста. Во дворце довольно давно. Всё нормально, отец. Я ведь не глупая. Верных людей выбирать научилась благодаря Вам. Атмаджа одобрительно кивнул и тяжело вздохнул. Повернувшись к дочери, он встретился с ней взглядом и положил руки ей на плечи, в который раз убеждаясь, насколько они хрупки. — Майсун, ты же самое дорогое сокровище в моей жизни. Особенно после смерти твоей матери. — Паша на мгновение затих, вспомнив о своей покойной жене. — Я не переживу, если с тобой что-то случится. — Не волнуйтесь. — Майсун улыбнулась Атмадже даже несмотря на то, что всё ещё немного злилась на него. — Я буду в порядке. Обещаю. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год.
— Алтын Султан. — этот противный лукавый тон, протянувший её имя с некими сладостными нотками, Алтын узнает, пожалуй, из тысячи. Резко остановившись, девушка обернулась с нескрываемым раздражением в серых глазах, но всё ещё с ослепительной улыбкой на устах. Как и ожидалось, перед ней стоял сам Серхат Паша. Нельзя сказать, что этот мужчина славился большой красотой. Алтын назвала бы его вполне обычным: карие глаза, тёмные волосы, мягкие черты лица, не очень высокий рост... Всё это делало его не слишком-то выделяющимся из толпы. Хотя с тем, что при всем этом, Серхат был невероятно харизматичным, Алтын поспорить не могла. Что-то в этом мужчине заставляло всех вокруг останавливать на нём взгляд и присматриваться несколько мгновений. — Серхат Паша. — ответила Алтын так же сладко, складывая руки в замочек и наклоняя темноволосую голову немного набок. — Я бы сказала, что рада Вас видеть, но не хочу начинать свой день с откровенной лжи. Серхат Паша был на пятнадцать лет старше Алтын. Он появился во дворце, когда Госпожа была ещё совсем малышкой. Познакомиться им судилось, когда Султанше было четырнадцать. По правде, встреча с Серхатом была случайностью. Алтын вместе с отцом-Султаном прогуливалась в саду, когда Паша примчал с важным донесением к Падишаху. По какой-то смешной иронии, девушка приняла тогда Серхата за слугу и высказалась в его адрес в достаточно грубом и непочтительном тоне, что застало мужчину врасплох. Но Паша быстро взял себя в руки и на эмоциях бросил в сторону Госпожи колкость, не совсем понимая, кто перед ним стоит. Султан Абдулла в силу своего доброго нрава не разгневался ни на одного из них, а лишь засмеялся со всей этой ситуации и в наигранно-серьезном тоне подметил, что им обоим не мешало бы поучиться манер. Как бы там ни было, а с этой первой встречи между Серхатом и Алтын началась какая-то странная вражда. Хотя со временем оба в тайне признали, что причиной её является не то странное недопонимание в саду, а нечто большее, обоим пока непонятное. — Вы как всегда остры на язык. — Серхат довольно прижмурился, будто кот на солнце. Алтын в ответ лишь закатила глаза и направилась дальше по коридору, намереваясь игнорировать Серхата, что бы он там не говорил. Но Паша не растерялся. Окинув её взглядом с ног до головы, он лениво бросил ей вдогонку: — Если Вы к Султану, то его сейчас нету в покоях. Я сам его жду. Эти слова заставили Алтын снова остановиться. Мысленно девушка проклинала тот факт, что в этот самый момент Серхат вырос на её пути. Развернувшись к Паше, Султанша хотела было что-то сказать, но в какой-то миг передумала. Серхат выглядел слишком удовлетворенным всем этим спектаклем, потому Алтын решила не развлекать его и дальше. Отойдя к окну, девушка задумчиво взгляну вдаль, недовольно скривив губы. И где носило Девлета? Долго терпеть Серхата она не собиралась. — Вижу, Вы решили скрасить ожидание моей компанией. — откуда ни возьмись Паша вырос прямо возле неё. Алтын покосилась на него и лишь ухмыльнулась. — Скорее наоборот. — бросила она достаточно легкомысленно. — И если Вы сейчас не отойдете от меня и не замолчите, я побеспокоюсь о том, чтобы к утру Ваша голова была снята с плеч. Серхат хохотнул и покачал головой, но всё же подчинился, видимо, не решаясь искушать судьбу. Всё таки Алтын славилась своим взрывным характером. Вполне возможно, что от нее и не такое можно было ожидать. — Это было грубо. — упрекнул он её. — Зато справедливо. — заключила Алтын, одарив Серхата победным взглядом. К счастью, как раз на этом моменте в конце коридора послышались шаги. И Султанша, и Паша резко обернулись, а заприметив Султана, низко поклонились. Хотя от внимания Серхата не укрылось то, что девушка сделала это достаточно небрежно и даже как-то неохотно. — Алтын, Серхат Паша. — Девлет радостно улыбнулся, будто только и ждал этих двоих. В целом Султан пока ещё не привык к своей роли. Быть Ханзаде для Девлета было куда проще. Но он считал, что это всё быстро пройдет. Всё таки он стремился к трону не для того, чтобы бросить всё в самом начале. Хотя, признаться честно, Девлету не хватало рядом родных людей, пусть даже с семьей у него и были не лучшие отношения. — Повелитель, я принес Вам отчёт, как Вы и просили. — тут же заявил Серхат о причине своего визита. Алтын вдруг показалось, что Паша безумно хочет попасть в покои Падишаха первым. Будто это было какое-то глупое соревнование. — Зайди чуть позже, Серхат. — на ходу бросил Девлет. — Мне с Алтын Султан нужно обговорить одно важное дело. От удивления Алтын невольно округлила глаза. Она хотела обговорить с Султаном вопрос внесения денег в один из благотворительных фондов, построенных в Стамбуле, но ни про какое важное дело не знала. Почему-то голову девушки посетила не слишком радужная мысль о замужестве. Неужели он подыскал ей жениха? Так скоро? Руководимая непонятным чувством легкого страха, Алтын бросила взгляд на Серхата, будто инстинктивно ища у того поддержку. Но по лицу Паши невозможно было прочитать ни его мысли, ни эмоции. Султанша позволила Девлету увести себя в покои. Странное состояние оцепенения длилось до тех пор, пока за ней не закрыли двери. Легкий щелчок послужил чем-то вроде ободряющей чашки кофе. Султан тем временем снял свою меховую накидку и бросил её небрежно на софу. Он двигался нерасторопно и вернул своему лицу привычное выражение холодности. Лишь его серые глаза выдавали бурю эмоций, бушующую внутри. Алтын наблюдала за ним с осторожностью, чувствуя, как нервы натягиваются до предела. Девушка молчала до того момента, пока Падишах не сел наконец за свой рабочий стол, расслабленно откинувшись на спинку стула. Его мягкий взгляд лишь мельком пробежал по фигуре Алтын, но даже это вызвало на его лице неконтролируемую улыбку. — О чём Вы хотели поговорить? — требовательно произнесла Алтын, не в силах больше терпеть неизвестность. — Важный разговор — это разговор о замужестве? Если да, тогда я намерена объявить, что... — Замужество? — Султан перебил её. — Нет. Конечно, нет, Алтын. Девлет отрицательно замотал своей русоволосой головой. "Я бы никогда тебя никому не отдал", — хотел добавить он, но вовремя остановился. Да, юный Ханзаде-Султан был влюблён в Алтын. Это чувство было чем-то вроде морской волны, которая захлестнула его с головой. Раньше он не верил в любовь с первого взгляда, но при знакомстве с дочерью Падишаха сразу же утонул в её глубоких тёмно-серых глазах. С того самого момента он думал о ней, постоянно вспоминал. Девушка даже снилась ему. Но помимо сладостный мечтаний эта любовь принесла Девлету и внутреннее противостояние. С одной стороны была Алтын и его нежные чувства к ней, а с другой — жажда власти, возможность заполучить престол, к которому он так долго стремился. Последний вариант ему предлагала Махиэнвер. И он знал, что если откажет ей, то не получит ни Алтын, ни Султанат. Теперь же всё было в его руках. Ему нужно только укрепиться на троне. Только... — Тогда что за разговор? — прервала Алтын поток его мыслей. Девушка выглядела немного смущенной из-за своих поспешных выводов, так небрежно высказанных вслух. — О твоей сестре. — не стал тянуть Девлет, но, заметив взволнованность Алтын, тут же поспешил поправить себя: — С ней всё хорошо. Не бойся. — Что тогда происходит? — слова Девлета ничуть не успокоили Алтын. Они с Наргизшах не виделись с вчерашнего вечера, потому произойти могло что-угодно. Неужели сестра всё же пошла к Махиэнвер с письмом? Если так, то Алтын будет на неё очень зла, ведь она сама хотела посмотреть в глаза мнимой убийце своего брата. — Махиэнвер сказала мне, что Наргизшах Султан пришла к ней утром и объявила, что собирается выйти замуж. — слова Султана эхом застряли в голове. Алтын почувствовала, как её захлестывает обжигающее до костей недовольство с примесью гнева. Выйти замуж? Её сестра? Наргизшах что-то задумала. За ночь у нее в голове наверняка созрел план, как вытащить Багдада с Амасьи, если он всё ещё жив, конечно. Но как это связано с замужеством? Гнев сменялся растерянностью, а затем наоборот. У Алтын возникало чувство, будто внутри неё штормовой океан, окатывающий волнами все внутренности, от чего те отчаянно сжимались. Огромных усилий девушке стояло скрыть всё это и продолжить стоять на месте. Нельзя показывать эмоции. Нельзя дать им знать, что Алтын вовсе ничего не ведает о планах сестры... Как только Наргизшах могла действовать за её спиной?! — Она больше ничего не сказала? — Алтын говорила сдержанно, пытаясь не поддаваться гневу, который подталкивал её прямо сейчас сорваться с места и потребовать у сестры объяснения. Но факт того, что она сейчас стоит перед Султаном, и тот хочет услышать какие-то ответы, изменить нельзя было. Если она вспылит и начнет действовать на эмоциях, для планов Наргизшах это может стать крахом. И хоть Алтын и не знала, что она задумала, но была намерена прикрыть сестру. "Немного веры, Алтын. Всего чуть-чуть. Наргиз наверняка знает, что делает", — пыталась мысленно убеждать она себя. — Махиэнвер упоминала ещё, что Наргизшах собирается вместе с мужем уехать потом в Трабзон. — Султан нахмурил брови, пытаясь вспомнить ещё какие-то детали, но жена заходила к нему утром и застала его как раз за кипой бумаг, потому Девлет толком не вник даже в суть её речей. — Ты не знала об этом? Вопрос Падишаха заставил Алтын вздрогнуть. Девушка поняла, что что-то в её выражении выдало истинные эмоции, потому ответила достаточно спешно: — Нет. Я просто не думала, что Наргизшах так рано об этом захочет поговорить с нашей... Валиде Султан. То ли Султана действительно убедила её ложь, то ли он просто сделал вид, но в следующее мгновение Девлет расслабился и поддался вперёд, будто пытаясь разглядеть Алтын получше. Как бы он не пытался, а бешено колотящееся в груди сердце утихомирить не мог. — Наргизшах действительно этого хочет? — Девлет вопросительно приподнял брови и сверкнул своими серыми глазами. — Не пойми меня неправильно, но это похоже на очень... поспешное решение. Что происходит, Алтын? — А почему Вы спрашиваете у меня? — попыталась выйти из затруднительной ситуации Алтын, так как, по правде говоря, даже не знала, что ему ответить. — Не проще ли позвать саму Наргизшах? Она Вам всё и объяснит. Султан ухмыльнулся каким-то своим мыслям и вновь откинулся на спинку стула, задумчиво покручивая в руках свой перстень. Со стороны он казался весьма спокойным и даже отстраненным. Алтын явно была не в восторге, ведь при таком раскладе, не могла понять, о чём он на самом деле думает. — Есть одна большая разница между тобой и Наргизшах. — наконец произнес Девлет, слегка вздёрнув подбородок, при чем его серые глаза лихорадочно блестели. — Я почему-то уверен, что ты мне не соврешь. Алтын еле удалось сдержать смешок. "Как же ты ошибаешься", — подумала она, восприняв его слова за глупую наивность. Ещё одно доказательство, что Девлет оказался на престоле по огромной ошибке. — Всё честно и искренне. — ложь легко слетела с губ Алтын, девушка даже глазом не моргнула. — Она хочет выйти замуж и уже давно этими планами со мной поделилась. Просто раньше было неподходящее время в связи со смертью нашего отца и брата. На этом всё. Я могу идти? ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год.
— Что ты творишь?! — Алтын влетела в покои Наргизшах без стука, чувствуя, как злость уже просто не вмещается внутри неё. Гнев настолько поглотил девушку, что её всю трясло, а серые глаза стали ещё темнее прежнего. Казалось, ещё немного и она разрушит весь дворец. Но Наргизшах отреагировала на её приход достаточно сдержанно. Развернувшись к сестре лицом, она сквозь силу улыбнулась и указала ей на место на софе. — Давай присядем и всё обсудим, Алтын. Только не кричи. Во дворце слишком много ушей. — Наргизшах говорила, как обычно, сдержанно и спокойно, сохраняя в тоне строгие нотки. Девушка знала, что новость о свадьбе вызовет у Алтын такую реакцию, но сама признаться во всем как-то не решалась. У неё попросту не находилось ни слов, ни сил. Наргизшах и сама, если честно, не до конца пока понимала, во что ввязалась и что происходит. — Я не хочу садиться и что-то обсуждать. — прошипела Алтын, оттолкнув руку сестры. — Почему о твоем замужестве я узнаю от Султана? Что вообще за глупая идея? Какое замужество, Наргиз?! От упоминания сокращенной формы своего имени Наргизшах вздрогнула, почувствовав ком в горле. А всё дело в том, что когда Алтын была ещё совсем маленькой и только-только училась говорить, ей было очень сложно воспроизвести полное имя сестры, потому девочка начала называть её "Наргиз", постоянно теряя вторую часть. И с тех пор это сокращение так и осталось. Правда, использовать его Наргизшах всегда разрешала только Алтын. — Я ничего не пойму. Что за планы за моей спиной? — парировала дальше Алтын, энергично жестикулируя. — Мы ведь сестры. Ты всегда мне доверяла! Что изменилось?! — Ничего. — на выдохе произнесла Наргизшах, беря руки сестры в свои. Девушка специально выслушала все упреки Алтын до самого конца, ведь знала, что самое важное для неё в таких случаях — высказаться. После этого эмоции немного отступают, и проясняется здравый рассудок. — Я заходила к тебе утром. Но служанки сказали, что не знают, где ты. — продолжила Наргизшах. Алтын отвернулась от нее, с недовольством бросив: — Вообще-то я разузнавала ситуацию в Диване. Наргизшах улыбнулась. Ну, конечно. Рас уж она не дала вчера Алтын с письмом отправиться прямо в покои Махиэнвер, дабы разбить её в пух и прах, значит она найдет другой способ мщения, но ни за что в стороне не останется. — И что ты выяснила? — мягко спросила её Наргизшах и начала медленно вести к софе, но Алтын упрямо остановилась посреди покоев. — Нет. Сначала ты объясни, что за замужество. — тёмно-серые глаза Алтын встретились со светло-серыми глазами её сестры. Девушка искренне не понимала мотивов Наргизшах, до последнего надеясь, что всё это глупая шутка. Но беспокойство на лице сестры говорило об обратном. Всё же присев с ней на софу, Алтын начала выжидать ответ. И вскоре он действительно последовал: — Лучше всего будет начать действия с Трабзона, соседнего с Амасьей санджака. Мне нужно выбраться туда. Я пошла к Махиэнвер, но она запротивилась, сказала, что отныне в Топ Капы действуют другие правила. — Другие правила? — переспросила Алтын и насмешливо хмыкнула. Это даже звучало глупо. Наргизшах в ответ закатила глаза и покачала головой. — Ни одна из Султанш не может покинуть дворец без сопровождения своего мужа или если она не выслана в Старый Дворец. — повторила Наргизшах услышанное утром от Махиэнвер и недовольно скривилась. Ей всё ещё казалось, что это ловушка. Хотя другого от Махиэнвер ждать не стоило. — И ты согласилась? — вспыхнула Алтын. — А что мне оставалось? — перебила её поток эмоции Наргизшах. — Ты же понимаешь, что если Махиэнвер этого захотела, то так и будет. Она теперь хозяйка во дворце. — Но ты ведь могла сбежать! — запротестовала Алтын. — Мы бы тайно покинули дворец... — Нас бы нашли. — Наргизшах задумчиво посмотрела в окно. — Или же поймали бы по пути в Трабзон. Да даже если бы мы к нему добрались, нам бы пришлось прятаться, дабы никто нас не заметил. В таких условиях мы ни за что не собрали бы людей, готовых помочь Шехзаде Багдаду. Алтын прикусила нижнюю губу и какое-то время молчала. Ситуация действительно сложилась не из лёгких. Они поставлены в слишком узкие рамки, при чем времени на спасение Шехзаде оставалось всё меньше. Возможно, Махиэнвер уже отправила за ним палачей. Никто не мог гарантировать, что они успеют вовремя. — Нам нужен другой план. — заявила Алтын. — Замужество не подходит. — Что? — Наргизшах не смогла скрыть своё удивление. Алтын же резко подскочила с софы и начала нервно шагать взад и вперёд, теребя складку платья. — Пойми ты: этот брак навсегда свяжет твою судьбу с чужим для тебя человеком. Махиэнвер ведь, наверняка, сама выберет тебе жениха. — Алтын послала сестре взгляд с явным упрёком. — Бьюсь об заклад, что он будет её верным псом и станет вынюхивать всё, что ты делаешь. Иначе Махиэнвер ни за что не согласилась бы. Оно того не стоит, Наргиз. Не стоит! — А кто сказал, что брак — это навсегда? — слова Наргизшах заставили Алтын застыть не месте. Неодобрительно покачав головой, младшая сестра присела у ног сестры и взяла её руки в свои. Алтын хоть и была младшей, но всегда беспокоилась о Наргизшах так же сильно, как и она о ней. Так уж вышло, что с детства они выживали в этом мире вдвоем. У них не было матери, как у той же Махиэнвер, которая могла защитить их от всех напастей. Потому, наверное, связь между ними всегда и была такой крепкой. Алтын ужасно боялась потерять сестру. И это чувство было взаимным. — Я не хочу, чтобы ты рисковала собой и своим счастьем, ради престола и Багдада. Он ведь даже не родной брат нам. — на глаза Алтын начали наворачиваться слёзы, девушка уже не была в силах это контролировать. — Ты должна остаться в Топ Капы и отказаться от своих слов. Наргиз, подумай о себе. Хотя бы раз. Наргизшах выглядела мрачно, слушая сестру, но её слова, казалось, даже не затронули её. Девушка не собиралась отступать. Не сейчас, не когда-либо. Её жизнь в этих стенах всё равно не имела смысла. Рано или поздно её попросту выдадут замуж и вышлют подальше. Так какая разница, когда именно ей подберут мужа? Сейчас она хотя бы имела шанс что-то изменить и что-то доказать. — Он нам брат лишь по отцу, ты права. — Наргизшах нежно погладила сестру по щеке. — Но в жилах Багдада течёт наша кровь. Он — представитель Династии, прямой потомок по мужской линии. Этот престол принадлежит ему по праву рождения, а не вассалу и рабу, которого нарядили в пышные убранства. Я посажу истинного Шехзаде на престол, чего бы мне это не стоило.