Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Серхат услышал шаги слишком поздно, чтобы вовремя среагировать. Не успел Паша повернуть голову, как в покоям Алтын Султан вихрем подлетел сам Султан. В его серых глазах читалось беспокойство, а руки буквально тряслись. Серхату ещё никогда не доводилось видеть Падишаха в таком состоянии. Взгляд Девлета, больше похожий на взор испуганного дикого зверя, метнулся сначала к Паше, чей кафтан был измазан кровью, а затем к Хранителю Покоев, который до прихода Повелителя как раз расспрашивал Серхата о произошедшем. Легко было заметить, что Султан хотел что-то спросить, но слова в голове отказывались формироваться в какую-либо связную мысль. Так и не проронив ни слова, Девлет без объяснений распахнул двери покоев и зашел внутрь. Комната оказалась достаточно просторной и светлой, с тремя большими окнами. Поскольку была ночь, их затянули занавесками, а по всему периметру покоев служанки расставили свечи. Султан был сейчас не в состоянии замечать детали. Его взгляд пробежался по мебели слишком быстро, чтобы что-то запомнить, и остановился на большой кровати с балдахином. Сердце Девлета пропустило удар. Алтын лежала на белоснежных простынях. Её тёмные волосы разметались по подушке. На невероятно бледном лице виднелась засохшая кровь. Глаза девушки были закрыты. Понять, что она жива, можно было лишь по медленно вздымающейся при вдохе груди. — Повелитель. — голос лекарши привёл Султана в чувства, лишь когда она повторила это слово в третий раз. Девлет часто заморгал и с большим трудом перевел взгляд с Алтын на неё. Женщина казалась обеспокоенной и немного нервной. Её тонкие губы были поджаты, а зелёные глаза выдавали тревогу. — Извините, но Вам нельзя здесь находиться. — голос женщины звучал для Девлета как-то отдаленно. Только теперь Султан оглянулся и заметил, что Алтын в покоях была не одна. Возле её кровати кружило ещё три лекаря, помимо той женщины, что говорила с ним. Кроме того, у подножья кровати, не замечая и не чувствуя, казалось, вообще ничего, стояла бледная Кивилцим Хатун. Её тонкие пальцы сжимали какую-то посудину с водой и окровавленным полотенцем, а взгляд был направлен прямо на Госпожу. — Что происходит? Что случилось? Что с Алтын Султан? — Девлет не мог контролировать эмоции, как бы ему этого не хотелось. Дрожь в руках упрямо не уходила, а страх заставлял неотрывно смотреть на Алтын, будто она могла в какой-то миг просто исчезнуть. Султан невольно ловил себя на мысли о том, что не испытывал подобных чувств ещё никогда в жизни. — Султанша была отравлена. — голос женщины прозвучал достаточно ровно и так врезался в сознание Девлета, что он не смог не посмотреть на лекаршу в ответ, будто ища в её выражении лица что-либо, что намекнуло бы, что всё это шутка. Но она выглядела абсолютно серьезной. — Мы пытаемся ей помочь, но для этого необходимо определить, какой именно яд попал в организм Госпожи. Это может занять время. — Кто? — Девлет почувствовал, как его голос срывается. Внутри волнами начала накатывать злость. Кому понадобилось травить Алтын? Что такого сделала девушка, чтобы ей желали смерти? Кто только посмел попытаться забрать у Девлета единственного человека, к которому он так сильно прикипел сердцем и душой? Совпадение ли это или глупая ошибка? Совсем внезапно даже для самого себя Султан вспомнил Серхата и кровь на его кафтане. Не понимая, что происходит, Девлет сложил в сознании несколько деталей пазла, и кровь отхлынула от его лица. Неужели...? Сам не ведая, что он творит, Султан так и не дослушал лекаршу, а вместо этого бросил быстрый взгляд на бледную Алтын и твёрдой походкой направился к двери. С грохотом распахнув створки, он быстро нашёл взглядом в коридоре Серхата Пашу. На этот раз он был один (видимо, Хранитель Султанских Покоев куда-то ушёл ранее). Тем лучше. Даже ни на секунду не задумавшись, Девлет подлетел к Серхату и, схватив его за воротник кафтана, с силой ударил Пашу о стену. Мужчина издал сдавленный стон. В глазах двоилось, и он начал было оседать на пол, но Султан снова схватил его и прижал к стене как можно сильнее. Глаза Паши расширились от ужаса. Девлет, казалось, потерял всякий контроль над собой. В выражении его лица читалось лишь одно желание... Убить Пашу. Серхат кое-как дотянулся к рукам Девлета и тщетно попытался убрать их от своей шеи, но Султан лишь сильнее сжал пальцы и приподнял своего соперника над землёй. Паша почувствовал, как из его лёгких уходит воздух, а ноги перестают стоять на земле. Отчаянно забившись в крепкой хватке Девтела, он кое-как прохрипел: — Повелитель. Но Султан будто и вовсе не слышал его. Серые глаза Девлета стали и вовсе стеклянными. — Ты отравил её? — наконец процедил Султан. — Ты?! Глаза Серхата ещё сильнее расширились. Султан считал, что он пытался убить Алтын? Мозг отказывался воспринимать какую-либо информацию. Даже если бы Паша смог собрать в кучу мысли, у него бы не вышло выдавить из себя хоть слово — слишком сильно Девлет сдавливал воротник на его горле. Паша почувствовал, как его глаза начинают закатываться. — Повелитель! Повелитель! — женский крик донесся к ушам Серхата. Он еле заставил себя сфокусировать зрение. Но единственное, что ему удалось заметить, — Сонай Мёге Султан, оттаскивающая Девлета. И, к огромному счастью, у неё получилось привести Падишаха в чувства. Воротник на горле Серхата внезапно ослаб. А когда Девлет и вовсе убрал руки, Паша завалился на землю, тяжело дыша и кашляя. Воздух, которого так желал мужчина всего мгновение назад, буквально обжигал лёгкие. — Что происходит? — тем временем строго спросила Сонай, дёрнув Девлета за рукав. Но Султан не спешил отвечать. Наклонившись и уперев руки в колени, он тоже пытался отдышаться. Сознание медленно начало проясняться. Осознание того, что он сам только чуть не сделал с Пашой, вызывало чувство некой вины и страха. — Алтын Султан отравили. — немного успокоившись, произнёс Султан. — Это я знаю. — бросила Мёге раздраженно и покосилась на Серхата, который постепенно, но так же приходил в норму. Паша перестал кашлять и теперь сидел на полу, опираясь спиной о стену и тяжело дыша. На его шее начал проявляться красный след от недавней попытки удушения. — Весь кафтан Серхата Паши в крови. И именно он стоит сейчас возле покоев. — процедил Девлет со злостью и выпрямился. Его взгляд снова упал на Пашу, но тот в ответ лишь гордо вздёрнул подбородок. — Паша? — Сонай удивлённо приподняла брови. Казалось, женщина только сейчас поняла, насколько неуместным было присутствие Паши у покоев Алтын. Впрочем, со всей этой ситуацией, это и не удивительною — Я случайно встретил Госпожу в коридоре. — хрипло начал Серхат, неуклюже поднимаясь на ноги. — Она кашляла кровью, а затем и вовсе потеряла сознание. Я просто принёс её в покои и позвал на помощь. Мёге испуганно обняла себя руками и прикрыла ладонью губы. Султан же виновато опустил голову. Ну, конечно. Если бы Серхат хотел убить Алтын, он бы не позвал на помощь и не ждал бы у её двери. Девлет устало закрыл лицо руками. Внутри него сейчас бурлило столько эмоций. — Это просто глупое недоразумение. — заметив напряжение между Пашой и Султаном, примирительно произнесла Сонай. — Думаю, мы все просто перенервничали за Алтын. Я уверенна, что всё будет хорошо. Серхат Паша... Мужчина вмиг обратил свой взор к Султанше и почтительно склонил голову. Горло всё ещё жутко щемило. — Паша, мы очень благодарны Вам за то, что Вы спасли Госпожу. Я обещаю, что в долгу мы не останемся, а пока вернитесь, пожалуйста к себе. — Мёге пыталась говорить мягко, дабы ещё сильнее не разжечь конфликт. — Я прикажу кому-то из лекарей зайти к Вам по поводу... Сонай не нашла правильных слов, потому слегка неловким движением показала на горло. — Вам не стоит беспокоиться, Госпожа. — Серхат покосился на Султана. — Я сам разберусь. Пусть лучше Алтын Султан поскорее выздоравливает. Доброй ночи. Не желая более задерживаться, Паша поклонился и направился прочь. Сонай провела его взглядом, а затем повернулась к Султану. Девлет не стал что-либо ей объяснять или рассказывать. Внутри него завертелась такая буря эмоций, что он и сам не был уверен, сможет ли во всём разобраться. — Когда будут какие-либо новости, сообщите. — кратко бросил Султан. Взглянув ещё раз на двери покоев Алтын, которые лекари уже успели закрыть, он так же поспешил к себе в покои, оставляя озадаченную Сонай Мёге наедине с её мыслями. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Майсун сидела на софе в своих покоях и вышивала. Хоть день и выдался на удивление чудесным и солнечным и прямо-таки вдохновлял на длительную прогулку, но девушка решила не поддаваться. С самого утра с настроением у неё не заладилось. И хоть в своём нежно-розовом платье с нежнейшего шелка и собранными в высокую прическу волосами Майсун выглядела, как воплощение невинности, но в её голове крутились поистине дьявольские мысли. Несмотря на то, что веселье продолжалось, Султанша вчера ушла со свадьбы достаточно рано, сразу после того, как гарем покинула сама невеста. Но, вернувшись в покои, Майсун наткнулась не на желанное спокойствие и тишину, а на плохие новости. До полусмерти напуганная Япрак на одном духу рассказала ей обо всём, что услышала вместе с Бахарназ в коридоре от Озгюра и Левента Паши. И, конечно, Майсун это ничуть не обрадовало. Не растерявшись, девушка отправилась к отцу, который, к счастью, тоже решил на празднике не задерживаться. Правда, в отличии от дочери, он хотел не отдохнуть, а немного ещё позаниматься работой. Майсун ему в этом помешала и рассказала обо всем, что видела и слышала Япрак. И хоть они с Атмаджой половину ночи и обсуждали, что им делать дальше, но ни к какому окончательному плану действий так и не пришли. В итоге Великий Визирь решил временно выжидать и внимательно следить за ситуацией в Совете Дивана. Всё-таки наброситься и предъявить что-либо, основываясь лишь на подслушанном служанкой разговоре, они не могли. Конечно, Майсун согласилась, но её всё ещё терзали эти мысли. Потому девушка и решила провести утро у себя в покоях в полной тишине. Её даже не интересовало отравление Алтын, о котором гудел весь Топ Капы. А вышивка... Вышивка просто была способом успокоить нервы. Майсун всегда нравилось выкладывать из ниток рисунки на ткани. Это давало некое ощущение внутренней гармонии. Но размышлениям Султанши было суждено прерваться и сегодня. В двери покоев послышался стук. Не отрывая взгляд от вышивки, Майсун громко разрешила войти. Девушке не нужно было даже поднимать голову, чтобы по шагам понять, что к ней направлялась Япрак. — Ну, что? Купила то, что я просила? — голос Майсун звучал достаточно ровно и спокойно. — Конечно, Госпожа. — поспешно залепетала Япрак и достала с кармана маленькую шкатулку. — Именно те, что Вы недавно видели. Когда Майсун наконец подняла взгляд на Япрак, девушка поспешила открыть шкатулку и предоставить взору Султанши серьги. Они были небольшими и по форме напоминали полумесяцы. Сам каркас был сделан из золота, а передняя часть полностью выложена гранатами. Султанша довольно улыбнулась. — Хорошо. Положи их к остальным украшениям. — одобрительно произнесла Майсун и вернулась к вышивке. Япрак энергично закивала и быстро подошла к большому сундуку. Открыв его, девушка уложила шкатулку в укромное место. Но закончив с приказом Госпожи, служанка явно не спешила уходить. Сперва Майсун решила не обращать на это внимание. Всё-таки Япрак знала, что не имея распоряжении, она должна отправиться к себе в комнату и не появляться, пока её Госпожа не пожелает её снова видеть. Но вместо этого Хатун прошла на средину покоев и начала топтаться на месте. — Что? — Майсун недовольно выдохнула и нахмурила брови, поднимая взгляд на Япрак. — Ты хочешь ещё что-то мне сказать? Служанка казалась немного напуганной. В её голубых глазах отчетливо читалась неуверенность. При этом девушка ещё и поджимала губы и нервно заламывала пальцы. — Говори, если тебе действительно есть, что сказать. Иначе не мозоль мне глаза. — в достаточно грубой форме произнесла Майсун и продолжила вышивать. — Я видела на рынке Мурада Пашу. — на одном дыхании выдала Япрак. От неожиданности иголка в руках Майсун соскользнула и уколола девушку в палец. Султанша резко втянула воздух, пытаясь проигнорировать боль. — И что? — с надрывом спросила Майсун. Султанша знала, что если взглянет на Япрак, то непременно не сможет сдержать свои эмоции, потому она продолжила вышивать, всё ещё чувствуя лёгкое покалывание в пальце. — Он был с девушкой. — голос Япрак дрогнул. Славянка невольно съежилась, ожидая, что её Госпожа непременно взбесится, но пока её нервозность выдавало лишь то, как сильно в её руках путались нитки, которые она со злости начинала дергать, абсолютно позабыв о том, что это может испортить всю картину. Правда была в том, что Майсун уже какое-то время явно не была равнодушна к Мураду. Япрак была единственной, кто это замечал и кому было позволено делать такие предположения даже вслух. Но Султанша всегда всё отрицала. И виной этому была её гордость и неприязнь к Мураду со стороны отца девушки — Атмаджи Паши. Хотя лично Япрак считала, что это лишь отговорки, что её Госпожа просто боится открыть своё сердце. Впрочем, важным было совсем не это, а то, что Майсун всегда добивалась от служанки, чтобы та рассказывала ей в деталях каждый случай, когда она так или иначе пересекалась с Мурадом Пашой. Пусть даже Япрак просто мельком замечала его где-то в саду, это всё равно обязывало её тут же доложить обо всём Госпоже. Но в этот раз ситуация была немного другой. Ведь Япрак видела Пашу не одного... — Что за девушка? — всё ещё пытаясь сохранять безразличие, спросила Майсун, наконец продев иголку через ткань. Но при следующем стежке нитка вновь запуталась. — Невысокая. Светловолосая. Лица я не видела, к сожалению. Была одета в тёмно-фиолетовое платье и светлую накидку. — Япрак немного поморщилась, пытаясь вспомнить детали. Но на рынке было слишком много людей, да и она стояла далеко, чтобы всё в идеале разглядеть. — Ты узнала, кто это? — в голосе Майсун послышалась нотка надрыва. — Нет. — на этом слове Япрак нитка, которую зло дёргала Майсун, пытаясь распутать, порвалась. И это, кажется, стало для Султанши последней каплей. Майсун со злостью бросила вышивку на софу и подскочила с места. Её карие глаза пылали злостью, а руки были сжаты в кулаки. — Так почему ты до сих пор здесь стоишь?! — крикнула Султанша так громко, что Япрак задрожала всем телом. — Разузнай. Сейчас же! Испуганная служанка растерянно поклонилась и, спотыкаясь о собственное платье, мигом вылетела с покоев. Но злости у Майсун из-за этого не уменьшилось. Девушка ранее никогда не испытывала ревности. Мурад всегда был далеко не самым общительным человеком. Его редко можно было увидеть в обществе кого-то из мужчин, не то что с женщиной. Но теперь мир будто вмиг перевернулся. И это жуткое скребущее чувство разрывало душу молодой Госпожи, вызывая внутри всплеск негативных эмоций. Именно потому их вымещение на вышивке не закончилось. Не будучи более в силах контролировать себя, Майсун в несколько шагов оказалась возле столика с угощениями, который ей накрыли служанки. Одним лишь движением руки Султанша смела всё на пол. Посуда с грохотом посыпалась на новый ковер, а фрукты разлетелись по всем покоям. Но этого Султанше не было достаточно. Схватив с пола кувшин, в котором до недавнего времени был щербет, Майсун с силой бросила его в стоявшее в углу зеркало. Осколки вмиг посыпались на пол, а деревянная оправа пошатнулась. Как раз в этот момент на пороге покоев появилась Бахарназ. На лице девушки была улыбка ровно до того момента, как она сделала шаг вперёд и заметила разъяренную Майсун, которая тяжело переводила дыхание от нахлынувших эмоций, и беспорядок, царивший в покоях. Хорошее настроение Бахарназ как рукой сняло. Непонимающе оглядываясь, темноволосая даже забыла поклониться. — Чего тебе?! — рявкнула на неё Майсун, когда пауза уж слишком затянулась. Бахарназ подскочила и мигом поклонилась. — Госпожа, простите. — взгляд голубых глаз Бахарназ упал на разбитое зеркало. — Меня только что звала к себе Махиэнвер Султан. — И что? — Майсун недовольно сдвинула брови к переносице и гордо вздёрнула подбородок. — Говори уже! — Госпожа хочет, чтобы Вы поужинали с ней завтра. — Бахарназ сложила руки в замочек и с опаской взглянула на Майсун, но так лишь недовольно фыркнула и легко толкнула ногой лежавший рядом с ней стакан, который неуклюже покатился по ковру. — А ей что от меня нужно? — Майсун не была в восторге от этого приглашения, но присутствие Бахарназ в покоях немного привело её в чувства. — Не знаю, Госпожа. Она не сказала. — честно ответил Бахарназ. На какое-то мгновение Майсун застыла с озадаченным выражением лица. Затем она снова недовольно фыркнула и вовсе отвернулась от служанки. Подбирая подолы платья, Султанша направилась к окну. — Я всё поняла. Можешь идти. — достаточно сухо бросила Майсун. Бахарназ, воспользовавшись моментом, ещё раз окинула взглядом разгром в покоях, затем ухмыльнулась каким-то мыслям и, поклонившись, всё же ушла. Оказавшись в коридоре, темноволосая круто развернулась на каблуках и вопросительно взглянула на служанок, дежуривших у двери. Сегодня это была Мария и Фидан. Две весьма миловидные, но посредственные девушки. — Вы не знаете, что случилось с Госпожой? — тихо спросила Бахарназ, прислушиваясь к звукам с покоев, но ничего не было слышно. — Там в покоях настоящий погром. — Ох, Бахарназ, если бы мы знали. — испуганно произнесла Мария и покачала рыжеволосой головой. — Мы даже боялись заглянуть, когда услышали шум. — Да-да. — подтвердила Фидан, энергично закивав. — К Госпоже кто-то приходил? — озадачено переспросила Бахарназ. Да, Майсун была вспыльчивой, но она никогда не выходила из себя без причины. Мария и Фидан тем временем переглянулись между собой. — Та никто особо не приходил. — Мария пожала плечами. — Только Япрак. — добавила Фидан. — Видела бы ты, как она вылетела с покоев после того, как Госпожа почему-то накричала на неё. — Наверное, принесла в очередной раз плохие вести. — предположила Мария. Бахарназ внимательно выслушала их, а затем взглянула на дверь и прислушалась. Но, кроме тишины, ничего не обнаружила. — Очень интересно. — произнесла Бахарназ скорее самой себе, нежели кому-то из девушек. Почему-то темноволосая была убеждена, что случилось нечто, что могло бы её заинтересовать. Вот только как узнать, что именно? ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Сначала перед глазами появились странные вспышки света. Но дотянуться к ним Алтын не могла. Тьма постоянно поглощала её, утаскивая ещё глубже. Девушка потеряла счёт времени. Сколько прошло часов? Дней? Месяцев? Жива ли она до сих пор? Голоса. Отдалённые голоса вновь заставили сознание Алтын включиться, будто резко зажгли спичку. Но веки, казалось, были налиты свинцом. Как бы девушка не хотела их поднять, у неё не получалось. Снова пустота. Снова тьма. Кто-то взял Алтын за руку. Девушка почувствовала это так отчётливо. Столь знакомое прикосновение. Столь... — Наргиз, — прохрипела Алтын и с невероятными усилиями всё же открыла глаза. Свет оказался слишком ярким. Сердце Алтын забилось в бешеном темпе. Где она? Что происходит? Кто рядом? Среди белоснежного света внезапно появилось лицо обеспокоенной Наргизшах. Девушка была очень бледной. В её серых глазах волнами бился страх. Губы были поджаты, а волосы собраны в строгую причёску сзади. Лишь одна прядь одиноко спадала на лоб. — Алтын? Ты меня слышишь? — голос сестры прозвучал, как в тумане, но, тем не менее, Алтын его разобрала. Зрение постепенно начало фокусироваться. Она была в своей комнате, залитой ярким солнечным светом. В нос ударил горький запах трав. — Слышу. — прохрипела Алтын и почувствовала, как Наргизшах сильнее сжала её руку и прошептала молитву. — Что произошло? — Тебя отравили. — Наргизшах нежно убрала с лица сестры несколько тёмных прядей. — Мне сообщили только утром. — Как давно я... В таком состоянии? — Алтын сложно было говорить. В горле жутко пересохло, и девушка взглянула на воду, стоявшую на прикроватной тумбочке. Наргизшах заметила это и хотела было встать, дабы дать сестре попить, но Алтын в ужасе сжала её руку посильнее и шумно вдохнула воздух. Султанша обеспокоенно обернулась. — Не нужно. Позови Кивилцим. Она всё сделает. — попыталась как-то объяснить своё поведение Алтын. Девушка не хотела отпускать сестру. Какая-то смесь страха и тревоги когтями вцепилась в её душу. Наргизшах вновь присела на край кровати и поджала губы. — Я отправила Кивилцим отдохнуть. Она не отходила от тебя ни на шаг больше суток. — Наргизшах покачала головой. — Я была без сознания больше суток? — Алтын попыталась сесть, но тут же скривилась из-за резкой боли во всём теле. — Тише, Алтын. Лекарь ещё не разрешал. — в тоне Наргизшах появились строгие нотки. Алтын это почему-то напомнило детство. Ей тогда было всего пять лет. Калфы не уследили, и девочка простудилась. Она не помнила, как за ней ухаживали многочисленные служанки или даже как проведывал отец. Перед глазами Алтын была лишь Наргизшах, упрямо заставляющая её пить горькие лекарства и читающая ей на ночь сказки. Из-за болезни сестры она даже отказалась тогда идти на уроки. — К нашему большому счастью, лекари смогли определить, какой яд использовали. — произнесла Наргизшах, поправляя подушку Алтын. — Правда, никто не ожидал, что он будет так долго выводиться. Закончив, Наргизшах снова села на край кровати и задумчиво посмотрела на сестру. Алтын всё ещё была бледной. Под её глазами залегли круги, а волосы были растрёпаны. Казалось, за это время она похудела ещё больше. Их руки всё ещё были сжаты, потому Наргизшах чувствовала её хрупкость. — Алтын, постарайся, пожалуйста, вспомнить, что произошло в тот вечер. — Наргизшах наклонилась немного вперёд. Только сейчас Алтын заметила, насколько измученной она была. — Что ты пила? Что ела? Кто тебе давал что-либо? Важно абсолютно всё. Каждая деталь. Алтын нахмурилась. Хоть в сознание она и пришла, но вспоминать что-либо пока было бессмысленно. Абсолютно всё было для неё каким-то размытым и нечётким. — Я помню свадьбу. Ела и пила всё то, что и другие. — девушка прикрыла глаза и устало убрала с лица волосы. — Потом я пошла к себе. И... Алтын вздохнула. Далее в коридоре ей стало плохо, она закашляла кровью, потом откуда-то взялся Серхат и... тьма. — Я ничего толком не помню, Наргиз, честно. — Алтын слабо пожала плечами, что вызвало у Наргизшах разочарование. Она надеялась хоть немного во всем разобраться. Кто отравил Алтын? Зачем это было нужно? Ошибка это или намеренное действие? Сотни вопросов и ни одного ответа. — Султан очень сильно обеспокоен этим вопросом. — Наргизшах почувствовала, что пауза между ними затянулась. — Он даже угрожает казнить Хранителя Покоев, если тот не разберется в этой истории. — Правда? — в глазах Алтын появился странный огонёк, что не укрылось от внимания её сестры. И хоть она и не знала причины его возникновения, но это явно было хорошим знаком. — Правда. — кивнула Наргизшах и вздохнула. — Вот только Махиэнвер абсолютно всё равно. Через два дня я должна вместе с Фатихом Пашой уехать в Трабзон. И никакие уговоры не помогают. Алтын не нужно было даже смотреть на сестру, чтобы понять, что она злилась: в голосе появились нотки стали, а пальцы сильнее сжались на её руке. Но что ответить Султанша не знала, потому лишь продолжила слушать. — Махиэнвер всерьез считает, что твоё отравление не причина мне оставаться во дворце. — Наргизшах не сдерживала своё возмущение. — Я не понимаю её. Раньше она не хотела отпускать меня в Трабзон и придумала эту глупую идею с никяхом, а теперь мечтает поскорее выслать туда. — И пусть. — Алтын сглотнула тяжелый ком в горле. Наргизшах удивлённо на неё взглянула. — То, что ждёт тебя в Трабзоне, намного важнее. — Алтын, — Наргизшах покачала головой. — Ты не понимаешь, что говоришь. Ты чуть не умерла, а я так просто уеду? Моё место здесь. Рядом с тобой. — Но я не Шехзаде, которого могут в любой момент убить. — прошептала Алтын и с опаской оглянулась на двери. Девушка с облегчением заметила, что в покоях они были одни. — Я выкарабкаюсь, а вот Багдаду, возможно, уже нужна помощь. Наргизшах снова поджала губы и рассеяно заправила за ухо прядь волос. Её постоянно терзали сомнения. С одной стороны, Алтын была права: непонятно пока, для чего Махиэнвер оставила Багдада в живых. А это значит, что они не могли точно рассчитать, сколько у них осталось времени. Палачи уже могли входить в покои Шехзаде. Но с другой стороны, а что, если состояние Алтын ухудшится? Да, сейчас она очнулась, но они ведь имеют дело с ядом. Ситуация могла стать критической в любой момент. Или ещё хуже — человек, который отравил Алтын, может попытаться сделать это снова. Наргизшах чувствовала, что должна была быть рядом. Ради Династии она готова была пожертвовать собой, но не сестрой. — Я всё равно не могу. — Наргизшах покачала головой. — Это того стоит. — Алтын впервые с момента пробуждения улыбнулась. Сердце Наргизшах защемило в груди. Её сестра в таком состоянии как никогда напоминала ей ребёнка. Маленького, потерянного и нуждающегося в защите. — Алтын, ты же знаешь. — Наргизшах сделала паузу. — Даже если встанет выбор между тобой и судьбой всего мира. Я всё равно выберу тебя. Ответить Алтын не успела, пусть даже в её сердце и появилось глубокое и острое желание сказать то же самое сестре в ответ. В дверь послышался стук. Вскоре внутрь вошли лекари. По их лицам было видно, что ни один не ожидал, что Султанша очнется так рано. Но лекари быстро взяли себя в руки. — Поговорим позже. — на этот раз была очередь Наргизшах улыбнуться. Нехотя, но она отпустила руку сестры и позволила лекарям начать осмотр. Возможно, Алтын была права. Она в руках лучших врачей, и Султан по непонятной для всех причине взялся за это дело слишком серьезно. А кто был у Багдада? ***|| The beginning of the Flashback ||
Османская Империя. Бурса, дворец, 1606 год За две недели до описываемых событий.
Когда Сонай Мёге вошла в маленькую комнатку, ей стало и вовсе не по себе. Почему-то дворец в Бурсе слишком сильно напоминал ей Старый Дворец, где она провела несколько долгих лет вдали от дочери и желанной власти. Но разница была в том, что тогда она исполняла роль узницы, для которой ссылка была наказанием за жажду мести. А теперь она шла по Бурсе в роли Старшей Валиде. Титул дарованный ей дочерью, которая стала спасением для Династии Османов. — Пришла позлорадствовать? — слабый голос донесся с угла покоев. Когда Сонай повернула голову, то вздрогнула. В последний раз она видела свою главную соперницу — Афифе Нурхаят, в день, когда её отправили в ссылку. Тогда Афифе стояла на балконе у покоев Валиде Султан и смотрела на неё с насмешкой. Такая великолепная и горделивая. Она буквально наслаждалась каждой минутой в своей роли победительницы. А теперь они поменялись местами. На фоне величественной и богато одетой Сонай Мёге, Афифе выглядела жалко. В её длинных пышных светлых волосах, которыми она всегда так гордилась, виднелась седина. Голубые глаза женщины, казалось выцвели, как краска на солнце. Её лицо с мягкими чертами было покрыто морщинами. Тонкие губы женщины потрескались — кое-где виднелись кровоподтёки. Нурхаят всегда была обладательницей тонкой и достаточно хрупкой фигуры, но за время своего пребывания в Бурсе она, казалось, стала ещё более маленькой и худой. Будто и вовсе лишенной сил. — Ты пыталась покончить с собой, Афифе. — вместо ответа бросила Сонай. Взгляд её карих глаз упал на запястья Нурхаят, перемотанные белыми бинтами. — Мне нету смысла жить без моего сына. — глаза Афифе источали отчаянье и слишком слабую злость. — Я не буду игрушкой для тебя и твоей дочери. Несмотря на то, что женщина была сломленной, её характер давал о себе знать. Впрочем, это и не удивляло Сонай. Афифе всегда была слишком гордой и знала себе цену. Она не позволяла другим переступать черту. И совсем не важно были ли это служанки или члены Династии. Подобное положение да ещё и в присутствии Мёге было для неё более, чем унизительным. — Ты — уже игрушка. — Сонай наслаждалась моментом сполна. Как ни странно, но всё, что происходило с Нурхаят, не вызывало у Мёге и толики сострадания. — Я не дам тебе умереть. Афифе подняла взгляд на Сонай и застыла. И хоть её лицо и было бесстрастным, но в голубых глазах бурлил страх, который женщина так отчаянно в себе подавляла. Она слишком сильно желала не показаться слабой в глазах Мёге. — Но почему? — Нурхаят инстинктивно опустила рукава платья так, чтобы закрыть свои перевязанные запястья. — Ты же первая, кто выдохнет с облегчением, когда меня не станет. Ты всегда мечтала увидеть моё бездыханное тело. — Смерть была бы слишком милосердным концом для тебя. — Сонай сделала несколько шагов вперёд, дабы оказаться прямо напротив Афифе. Поскольку Нурхаят сидела на софе, Мёге смотрела на неё сверху-вниз. — Ты будешь жить, Афифе. Жить и мучиться без своего сына так же, как и я. Только ты будешь при этом ещё и одинока. К тебе не зайдет никто, кроме немой Калфы. Ни одна живая душа. Глаза Афифе расширились от нарастающего ужаса. Но Сонай лишь ухмыльнулась. Наклонившись к бывшей сопернице, она грубо схватила её рукой за подбородок и прошипела прямо в лицо: — Ты погибнешь здесь от одиночества, Нурхаят.|| The end of the Flashback ||
***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Стук в двери вырывал Сонай Мёге из раздумий. Женщина резко выпрямилась на софе и повернула голову в сторону входа в покои. — Повелитель. — Госпожа улыбнулась, заметив направляющегося к ней Султана. Девлет выглядел немного отстраненным и сосредоточенным. Даже больше, чем обычно. Его серые глаза при этом выдавали холодность, а плечи были напряжены. Сонай, как и всем, было известно, что Падишах был сильно обеспокоен тем, что произошло с Алтын. Но эта эмоциональность с его стороны ставила Мёге в тупик. Пусть Султан и объяснял всё тем, что желал пресекать любые беспорядки на корню, но Старшая Валиде не могла в это поверить. Даже если она пока и не находила другого объяснения, но и принять озвученный вариант не могла. Какое-то внутреннее предчувствие не позволяло ей. — Повелитель, я рада, что Вы смогли прийти. — Сонай поднялась с софы и подошла ближе к Девлету, который остановился посредине покоев, будто не решаясь приблизиться. — Вы сказали, что разговор серьезный. — Султан сложил руки за спину. Мёге поджала на мгновение губы и показала на софу, приглашая Девлета присесть, но тот отрицательно покачал головой. Сонай ухмыльнулась каким-то своим мыслям, а в её карих глазах появился странный блеск. — Я понимаю, что Махиэнвер, возможно, неудобно об этом говорить. — начала Мёге после секундных раздумий. Девлет насторожился, но ничего так и не ответил. Ему всё больше казалось, что приезд Сонай лишь усложнял ситуацию во дворце. — Поэтому скажу я. — Сонай вздёрнула подбородок. Это привычное для неё движение всегда сильно раздражало Девлета. Таким образом женщина будто специально в очередной раз указывала ему на то, что всё равно он был в этом дворце никем, что всем он обязан именно ей и её дочери. — Вы должны распустить гарем. — следующее заявление заставило Девлета невольно издать смешок, пусть сам разговор и был серьезным. Ну, конечно. Как же он раньше не догадался? Махиэнвер ведь уже пыталась намекать ему на это, но тогда Султан отвечал ей сдержано, пусть и достаточно грубо, надеясь, что на этом разговор закончится. Видимо, Султанша не думала так легко отступать. — Не поймите меня неправильно, — Сонай попыталась примирительно улыбнуться. — Это не моя прихоть, а скорее необходимость. У Вас ведь есть жена. И не просто жена, а прямая наследница Династии Османов. Она здорова и может подарить вам чудесных наследников. Лекари это подтвердили. Гарем Вам ни к чему. — Странно слышать это от Вас, Госпожа. — Девлет не думал долго над ответом. Его серые глаза горели непонятным для Мёге огнём. — Вы ведь когда-то тоже были всего лишь наложницей. Сонай побледнела, чувствуя, как внутри поднимается волна злости. Женщина понимала, что не могла накричать на Султана, но и его речи прозвучали для неё оскорбительно. Мёге могла побиться об заклад, что Девлет специально произнес именно это. — Моё прошлое не имеет значение. — Сонай пыталась сохранить ровность тона. — Тогда была эпоха правления Султана Абдуллы. Сейчас на престоле ты, Девлет. — Мы так быстро перешли на "ты"? — Девлет вопросительно вздёрнул брови. Ему не нравилось то, как Мёге постоянно переходила границы. С него достаточно. Или они признают то, что он — Падишах, или он заставит их пожалеть о каждом косом взгляде в свою сторону. — Девлет, я не хочу ссориться с тобой. Вернее, "с Вами", если тебе так угодно. — Сонай выглядела недовольной. — Да, мне так угодно. — перебил её Девлет. Мёге не смогла скрыть на своём лице раздражение. Выдержав небольшую паузу, она прикусила губу, но достаточно быстро взяла себя в руки. — Вы должны распустить гарем. — доброжелательность Сонай как рукой сняло. Женщина стояла перед ним с руками, сжатыми в кулаки, и лихорадочно блестящими глазами. Тени, отбрасываемые светом свечей, делали весь её образ немного зловещим. — Иначе что? — Девлет подошел вплотную к Султанше и заглянул ей прямо в глаза. — Что Вы можете мне сделать? Уговор был ясен: я стаю новым Султаном и женюсь на Махиэнвер Султан. Какой из пунктов я не выполнил? — Династии нужен наследник! — Сонай впервые повысила голос, но, казалось, ничуть об этом не жалела. — В нём обязательно должна течь кровь Османов. Он станет следующим правителем. — У Вас будет наследник. — несмотря на тон Старшей Валиде, Султан продолжал сохранять спокойное выражение, пусть его серые глаза и наполнились яростью. — Но я не откажусь от гарема. Вы, как никто, знаете, как рушатся Династии. Один наследник — всё равно что ни одного. Ведь именно так прервалась линия Османов. — Да как ты смеешь?! — прошипела Сонай. — Неужели правда настолько горькая, Госпожа? — последнее слово Девлет будто выплюнул. — Как бы там ни было, но теперь я — Султан. И мои решения не обсуждаются. Хотите Вы того или нет, но я не распущу гарем. И каждый мой ребёнок, кем бы не была его мать, будет жить и иметь равные с другими своими братьями права на престол. Воспользовавшись замешательством Мёге, Султан круто развернулся на пятках и направился прочь с покоев. Продолжать разговор всё равно не было смысла. — Ты Султан только благодаря нам! — крикнула ему вслед Сонай и взмахнула рукой. Когда Девлет обернулся, женщина выглядела разъяренной. Казалось, она была даже готова наброситься на Султана. Почему-то Падишах задумался о том, знала ли Махиэнвер об этом разговоре. — Мой Вам совет, Госпожа, — Девлет заметно помрачнел, — не лезьте не в свои дела. Возможно, Ваша дочь вернула Вас во дворец, но я имею полное право Вас снова выслать.