Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Наргизшах Султан, сидя на просторной софе своих покоев, задумчиво рассматривала мужчину перед собой. Умут был достаточно высоким и крепким. Его нельзя было назвать слишком красивым, но некую привлекательность невозможно было отрицать. Мужчина был обладателем правильных черт лица и русых кучерявых волос, которые, казалось, невозможно было обуздать даже под тюрбаном. Его сере глаза были тёмными и при другом освещении отливали слабым синим, но неизменным в них было озорство, которое то и дело ловила Наргизшах. — Умут Бей, я предполагаю, Вы понимаете, зачем сюда приехали. — наконец обронила Султанша, нарушая полную тишину. — Да, Госпожа. Айла Хатун объяснила в письме. — отчеканил Умут, бросая быстрый взгляд на темноволосую служанку Госпожи. Айла расположилась неподалёку от Наргизшах, в углу покоев, дабы не мешать, но при этом постоянно быть под рукой. В ответ на слова мужчины она кратко кивнула. Наргизшах улыбнулась краем губ и слегка рассеянным движением поправила складку на платье. — Это хорошо. Сэкономим время. — заключила Султанша. Её серые глаза слегка поблёскивали в солнечном свете, что щедро лился из окна, освещая большие покои с изысканной мебелью. Наргизшах потратила несколько долгих дней, чтобы привести в порядок свои покои и сделать их хотя бы приблизительно уютными. По правде, девушка выбирала их почти наугад, опираясь лишь на размеры и расположение. Затем только она узнала от слуг, что когда-то эта комната принадлежала её бабушке — Валиде Акгюль Джан Султан. Наргизшах отлично помнила нрав и вкус женщины, которая воспитывала её и сестру после смерти Канан Хатун. Малышка Наргиз успела к ней привязаться и много времени проводила, пытаясь ей подражать, но, к сожалению, Акгюль скончалась уже через семь лет, так и не увидев, как её любимые внучки выросли. Отогнав от себя болезненные воспоминания, Наргизшах приступила к сути: — Шехзаде Багдад жив, судя по письмам Махиэнвер, которые нам удалось перехватить. — Так Вы перехватили письма Госпожи? — Умут удивлённо вздёрнул брови. — Да. Я попросила Айлу не вдаваться в детали на случай, если письмо перехватят. — кратко объяснила Наргизшах. — Именно из-за новости о том, что Шехзаде жив, я здесь. Умут на мгновение показался растерянным. В голове он пытался собрать обломки пазла воедино, дабы представить себе хоть примерную картину происходящего, но детали так и не вязались между собой. — Почему тогда Махиэнвер Султан не убила Шехзаде? — голос Умута дрогнул на последних словах, и он откашлялся, пытаясь сгладить паузу. — Если она хотела взойти на престол, Шехзаде был и остаётся для неё лишь помехой. Если узнают о том, что он жив, воцарится хаос. Его попытаются спасти. У него будет войско намного больше и сильнее, исходя из тех слухов, что мне удалось собрать в Диярбакыре перед отъездом. — Хотела бы я ответить на этот вопрос, — Наргизшах ухмыльнулась с ноткой горечи и отвела взгляд в сторону, будто пытаясь не встречаться взглядом с Беем. — В этом-то и состоит главная проблема. Я не знаю, что задумала Махиэнвер, потому даже примерно не могу предположить, сколько Багдаду осталось жить. Мы должны действовать немедленно. На этих словах Султанша резко встала с софы. Айла Хатун в углу вздрогнула от неожиданности, но её Госпожа даже не обратила на это внимание. Сцепив руки в замок, она неспешно подошла к Умуту, шелестя юбками своего тёмно-синего платья, и остановилась напротив него. Впервые девушка заметила, как в глазах мужчины озорство сменяется какой-то странной заинтересованностью. Пока Наргизшах смотрела на него вблизи, будто черты его лица могли ей что-то подсказать, он смотрел в ответ так же пристально. — Мне нужно, чтобы Вы нашли Шехзаде. — выпалила Наргизшах строго и твёрдо. Умут нахмурился. — Я? У Вас полно других слуг. — непонимающе бросил он. Кончики губ Султанши поднялись в еле заметной улыбке, а серые глаза напомнили Умуту взгляд кошки, готовой прыгнуть на мышь. — Вы — единственный, кому Шехзаде Багдад всегда доверял, как себе. — что-то в голосе Наргизшах давало понять, что ей нелегко вспоминать о прошлом. — Вы знаете его лучше, чем я или, тем более, слуги. Это первое. — А второе? — спросил Умут напряжённо, наблюдая за тем, как Наргизшах, утратив к нему интерес, делает несколько шагов в сторону, задумчиво покручивая перстень на руке. Остановившись, она обернулась лицом к Бею и пожала плечами. — Сейчас Вы — невидимка. — Наргизшах улыбнулась, заметив, как брови Умута удивлённо ползут вверх. — Махиэнвер отправила Вас в Диярбакыр в ссылку после якобы смерти Шехзаде Багдада. Вы в это поверили. Или, во всяком случае, сделали вид, что поверили. Махиэнвер считает Вас безобидным. И мы этим воспользуемся. Если в Амасью, где держат Багдада, полезу я или мои слуги, это сразу же заметят. Вы же вряд ли привлечёте внимание. Да и у Вас больше опыта в поиске информации, нежели у меня. — А Вы всё продумали. — пришлось признать Умуту. Наргизшах одарила его задумчивым взглядом, но ничего не ответила. Бей невольно заметил, что Айла всё это время за ними наблюдала. — Я хочу, чтобы Вы начали поиски, как можно раньше. Завтра или даже сегодня. Карты, люди... Вам предоставят всё, что нужно, но действуйте тихо и поменьше попадайтесь на глаза Фатиху Паше. Он может помешать. — при упоминании мужа Наргизшах слегка скривилась, но не стала акцентировать на этом внимание. — Думаю, в течении недели Вы уже сможете отправиться в путь, чтобы... — Для этого нету нужды. — Умут перебил Госпожу. Вопросительно вздёрнув брови, Наргизшах требовательно смотрела на Бея, но лицо того выражало лишь какой-то триумф, а в серых глазах снова начало плескаться озорство. — По дороге в Трабзон я кое-что расспросил и проверил. — объяснил он, доставая что-то из-за пазухи. Наргизшах скептически взглянула на свёрнутый в несколько раз лист меж шершавыми от мозолей пальцами Умута. Султанша почему-то невольно задумалась о том, чем всё это время Бей занимался в Диярбакыре? Девушка много раз видела руки отца или того же Фатиха. Они тоже были покрыты мозолями и шрамами от оружия и долгих поездок верхом, но кожа Умута была грубее. И что-то подсказывало Наргизшах, что он занимался каким-то тяжёлым трудом, будучи в ссылке. — Позволите? — в ответ на вопрос Султанша кивнула машинально, поняв, что молчала слишком долго. Умут, тем временем, подошёл к её небольшому рабочему столу и начал аккуратно отодвигать к краям чернильницы, перья и книги. Айла тут же поспешила к нему, чтобы помочь. Когда большая часть поверхности оказалась свободной от вещей, Умут поспешно разложил на ней свой лист, который оказался картой. Наргизшах подошла к мужчине и встала справа от него, задумчиво разглядывая рельефы и выведенные тонким почерком названия разных населённых пунктов. — Это карта Амасьи. — объяснил Умут, поправляя тюрбан на своей голове, а затем задумчиво расправляя помятые края листа. — Я немного поработал над ней и у меня есть предположения насчёт того, где могут держать Шехзаде. Наргизшах не могла скрыть своё удивление. Уставившись на Бея так, будто она впервые его видела, Госпожа пару мгновений молчала. Но Умут, казалось, не особо замечал её замешательство. Или же просто притворялся. Наргизшах не знала, показалось ли ей, но губы мужчины дрогнули в какой-то миг, будто он со всех сил сдерживал улыбку. Придя в себя, Султанша недовольно покосилась на него и вновь переключила внимание на карту, только теперь осознав, что некоторые места неряшливо обведены чернилами. — Как только я узнал о том, что Шехзаде жив и находится в Амасье, я начал искать возможные места, где его могут держать. Вряд ли это будут какие-то хиленькие домики в лесу, где толком и безопасность ему обеспечить невозможно. Я же не думаю, что Махиэнвер Султан провернула всё это, чтобы в итоге отдать его каким-то разбойникам. — пусть Умут и говорил всё это, будто отрепетированную речь, но Наргизшах чётко услышала в его тоне сомнение. Конечно же, утверждать что-то наверняка они не могли. Диким казался сам факт этой истории с участием Махиэнвер. Что от неё ожидать ещё, было неизвестно. Но им нужно было за что-то зацепиться. И Умут нашёл, за что именно. Оставалось лишь надеяться, что Махиэнвер руководствовалась теми же законами логики, что и они. — Я думаю, что его держат в одном из дворцов. — Умут указал на три обведённых точки на карте. — Всего их в Амасье три. Один из дворцов принадлежит санджак-бею. Умут указал на точку почти в центре карты и нахмурился. — Есть шансы, что Шехзаде там, но, как по мне, они слишком малы. Всем известно, что санджак-бей Амасьи очень любит деньги. Махиэнвер Султан, конечно, могла отдать ему наследника, но вряд ли стала бы так рисковать. — в ответ на вопросительный взгляд Наргизшах Умут поспешил объяснить: — Во-первых, вряд ли Госпожа делилась бы тайной с кем-то столь ненадёжным. Во-вторых, она должна прекрасно понимать, что если санджак-бею предложат сумму хотя бы вдвое большую, чем ту, что дала она за его молчание, он не задумается и выдаст Шехзаде. Затем заберёт деньги и будет купаться в них, как в озере. Наргизшах скривилась. В словах Умута была доля правды. Махиэнвер провернула всё слишком удачно, чтобы предположить, что её секрет мог быть в руках кого-то ещё. Скорее всего о том, что Багдад жив, знала лишь она, Девлет и специальные слуги, которые, непременно, охраняли наследника. — К тому же, — продолжил Умут, пальцем очерчивая контуры силуэта дворца, — там постоянно ходят сотни людей. Всех вряд ли посвятили бы в план Махиэнвер Султан, потому кто-то непременно за столько времени заметил бы рыжеволосого мальчишку и поползли бы слухи. А я пока не слышал даже намёка на нечто подобное. Наргизшах невольно улыбнулась на словах о рыжеволосом мальчишке. Перед глазами появился образ её брата. Так уж получилось, что Султан Абдулла специально нашёл для своего сына человека, который мог бы стать ему не просто верным другом, но и хорошим наставником. Наргизшах до сих пор не знала, почему его выбор пал именно на Умута, но с его появлением в Багдаде что-то изменилось. Поначалу он отнесся к кучерявому Бею скептически и часто пытался от него сбежать. Возможно, его пугало то, что Умут был старше, но сам мужчина на это внимание не обращал. Путём хитростей и уловок ему удалось заинтересовать молодого и слегка капризного наследника. В итоге они стали неплохо ладить, а вскоре Багдад начал доверять ему, как самому себе. Хотя, если говорить честно, Наргизшах нередко замечала, что её брату не хватало общения именно со своими сверстниками. Однажды девушка даже подумала о том, не подыскать ли ей подходящую кандидатуру где-то среди сыновей богатых турецких семей, но затем она вспомнила о том, что много хлопот иногда приносил один только Багдад, и решила не спешить. Стены Топ Капы вряд ли выдержали бы два необузданных урагана, в чьих жилах пульсирует молодая кровь, требующая движения и ярких зрелищ. — Что насчёт других дворцов? — спросила Наргизшах, пытаясь вывести Умута из раздумий. Может, он тоже вспоминал времена, проведённые с Шехзаде? Бей достаточно быстро опомнился. — Один из них расположен на пустоши, — Умут указал на кружок на западе, — потому будет достаточно проблематично пробраться к нему незамеченными. С другим чуть проще. — Бей обвёл пальцем кружок на юго-востоке, почти у самого края карты. — Он стоит прямо в лесу. Местность позволяет быть почти невидимыми, если сильно постараться. Но вместе с тем есть вероятность, что нас перебьют раньше, ведь охрана может прятаться и за стволами деревьев, и прямо в их кронах. — В этих дворцах кто-то живёт? — Наргизшах пыталась определить по карте расстояние между дворцами, примерно высчитывая, сколько времени понадобится, дабы перейти от проверки одной точки к другой. — Нет. Эти два уже не один десяток лет пустуют. — Умут передёрнул плечами, будто от холода. — Я даже слышал в Диярбакыре сказку о том, что в одном из них, — Умут указал на тот, что находился в лесу, — живёт приведение, которое по ночам звенит своими цепями. Какой-то умерший там принц или иностранный посол. Были разные варианты. Наргизшах фыркнула и скривила губы в усмешке. — Ну, конечно, а на полях возле другого дворца живут феи. — иронично произнесла она. — Люди всегда придумывают сказки и изо всех сил пытаются в них поверить. Взгляд Госпожи внезапно упал на ещё один кружок. Он был куда меньшим, но наведён был, казалось, сильнее остальных. По очертаниям здание мало напоминало дворец, каждый из которых был обозначен на карте одним и тем же значком. Притронувшись пальцем к находке, Наргизшах сухо спросила: — Что это? Умут тяжело вздохнул и замялся. Его руки уперлись в стол, пока губы были напряжённо поджаты. — Это то место, в котором я бы меньше всего хотел видеть нашего Шехзаде. — наконец выдавил он. Его глаза заметно потемнели. — Это старая заброшенная крепость, которая была построена во время набега одного из диких племён. После того долгое время она использовалась, как тюрьма. Место достаточно жуткое и сырое. Поговаривают, в его стенах умерли тысячи людей. Наргизшах вздрогнула, чувствуя, как по телу выступают мурашки. — Но ещё Ваш дед-Султан запретил использовать его. Крепость в итоге была заброшена и, наверняка, поросла сорняками. Ваш отец никогда о ней даже не вспоминал. Не думаю, что Махиэнвер Султан или, тем более, Султан Девлет помнят о её существовании. — заключил Умут как-то настороженно. — А если Шехзаде всё-таки там? — вопрос сорвался с губ Наргизшах прежде, чем она успела его обдумать. Девушка заметно побледнела, пусть и пыталась не выдавать своё беспокойство. Хотя, исходя из реакции самого Умута, видно было, что он думал о том же. — Тогда, — мужчина вздохнул, — нам понадобится, как минимум, армия Султана, чтобы пробраться за эти стены. Единственное преимущество состоит разве что в том, что крепость слабо оснащена путями связи с внешним миром. Если грамотно организовать облогу, то можно превратить её в отличную ловушку, перекрыв входы и выходы, а их всего два. Но, опять же таки, поговаривают, что даже это было предусмотрено при планировании здания. Ходят легенды, что под крепостью есть подземные коридоры, через которые можно эвакуировать людей к ближайшему посёлку. Не знаю, насколько это правда, но проверять мне как-то не сильно хочется. Наргизшах вздохнула и выпрямилась, ещё раз окидывая взглядом карту. Всё это казалось каким-то безумием. Не было никаких сомнений, что Багдад был в Амасье. В письмах об этом красноречиво говорится, но Амасья достаточно большая, а удерживать одного единственного мальчишку, не привлекая внимание, можно где-угодно. Не было никаких гарантий, что он именно где-то в одном из этих дворцов или в крепости. Наргизшах понимала, что стоило начать хотя бы с чего-то, но, одновременно с тем, она боялась потерять драгоценное время. А если их раскроют? Махиэнвер ведь может и убить Багдада, невзирая даже на свои планы, дабы он просто не достался Наргизшах. Девушка понимала, что балансирует на лезвии ножа, но был ли у неё другой выход? — Проверьте все эти дворцы и крепость. — после длительной паузы произнесла Наргизшах в приказном тоне. Умут взглянул на неё с некой опаской. — Прочешите каждый уголок, чего бы это не стоило. Не говорите никому, куда и зачем направляетесь. Отвечайте, что едете в Диярбакыр, забрать некоторые вещи. Пусть люди, которые отправятся с Вами, врут то же самое. Любой ценой отыщите Шехзаде. Султанша подняла взгляд на Умута — и тот вздрогнул. Наргизшах говорила абсолютно серьезно и с заметным напором. Она была абсолютно уверенна в каждом своём слове, а её намерение вернуть Шехзаде было настолько твёрдым, что даже удивило Умута. Насколько он знал, с Наргизшах Багдад никогда не был особо дружен. Между ними были тёплые отношения, но не более того. Возможно, роль во всём этом сыграла Афифе Нурхаят — мать наследника, которая видела угрозу во всём и во всех. Судьба была достаточно привередливой дамой, ведь теперь сама Афифе была заперта со связанными руками, а девчушка, которой она никогда не доверяла, пыталась спасти её сына. — Что будет, когда я найду Шехзаде? Как мы его вытащим? — Умут заметно напрягся, не сводя взгляд с Наргизшах. — Вы останетесь возле него. Будете следить за ситуацией, но не лезть в драку, пока в этом не будет необходимости. Даже Багдад не должен знать, что Вы со своими людьми поблизости. — Наргизшах сделала недолгую паузу. — Обязательно отправьте гонца ко мне. Я прийду с вооруженными людьми и мы вместе его вытащим. Умут кивнул, а затем какое-то время молчал, рассматривая карту Амасьи. Наргизшах подумала было, что есть ещё какие-то детали или варианты, о которых Бей ещё не поведал, как вдруг он заговорил: — Вы же понимаете, что это очень опасно? И Вас, и меня, и всех, кто к этому причастен, могут убить. — Знаю. — ледяным тоном ответила Госпожа. — Но на кону стоит судьба Династии... судьба моей семьи. Наргизшах шумно втянула воздух, вспомнив лучезарную улыбку Алтын и её заразительный звонкий смех. Она никогда не будет в безопасности, пока на престоле восседают Девлет с Махиэнвер. — Я не остановлюсь. — заключила Наргизшах. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Мысль устроить ужин пришла в голову Девлета спонтанно. Мужчина понимал, что рано или поздно его матери и сестре придется познакомиться со всеми членами Династии поближе. И если реакция, например, Майсун на их приезд была предсказуемой (вряд ли эта новость слишком заинтересовала бы её, и максимум, что она могла сделать — это наговорить каких-то колкостей), то с Махиэнвер и Сонай всё обстояло иначе. Девлета мучило нехорошее предчувствие, пусть он и пытался его подавить, не будучи слишком суеверным. Этот ужин в итоге стал его своеобразной игрой на опережение. Уж лучше Махиэнвер, Сонай, Айше и Эметтулах встретятся при нём, нежели где-то в коридоре, где и разожгут целый костёр вражды, о которой он даже не будет подозревать. Девлет отчаянно желал, чтобы его матери и сестре было во дворце комфортно, а не чтобы они впутались в какие-то глупые интриги. Чтобы уж слишком явственно не указывать на свои опасения, Девлет пригласил на ужин не только их, но ещё и остальных членов Династии. Откликнулись все, кроме Майсун Султан. Девушка уклончиво ответила, что её мучает головная боль и она желает остаться в своих покоях. Султан понимал, что никакой головной боли нету, что Майсун просто ищет отговорки, не желая садиться со всеми за один стол, но причин спорить у него не было. Это её решение. Для ужина в покоях Султана установили большой прямоугольный стол, который повара с удовольствием заполнили самыми лучшими блюдами. Девлет даже задумался, видел ли когда-либо столько вкусностей в одной комнате. Как и полагается, Султан сидел во главе стола, а напротив него в другом конце — Махиэнвер Султан. Его жена была одета весьма пышно, что выдавало факт того, что к ужину она тщательно подготовилась. Её платье цвета морской волны было сделано из парчи. По длинным рукавам и юбке оно было украшено изысканным узором из мелких листьев, что переплетались между собой. Из украшений на Госпоже был кулон в виде тюльпана — символа Династии, кольцо, подаренное Девлетом в день их никяха, массивные серьги из чистейших сапфиров и большая диадема, чей блеск тонул в пышных тёмных локонах. Махиэнвер буквально была воплощением величия. Но даже несмотря на всю эту внешнюю прекрасную оболочку, Девлет чётко замечал её злые взгляды, брошенные в Бахарназ Хатун. Конечно же, Султан не смог проигнорировать свою беременную фаворитку. Отчасти из-за пристального внимания к ней со стороны своей Валиде, а отчасти, чтобы попросту насолить жене, Девлет посадил Бахарназ справа от себя. Конечно, девушка выглядела куда скромнее на фоне Махиэнвер и сильно нервничала, находясь за столом с членами Династии, но Султан лишь крепче сжимал её руку, напоминая о том, что всё хорошо и что он по прежнему рядом. Это вселяло Бахарназ некую слабую уверенность в себе. К середине ужина она даже прекратила мять складку своего белоснежного платья (его Султан выбрал лично и пожелал, чтобы его фаворитка явилась именно в этом цвете), на фоне которого её волосы казались ещё более тёмными, а голубые глаза — насыщенными. Сразу после Бахарназ сидела Эметтулах. Её каштановые волосы были собраны в замысловатую причёску, закреплённую диадемой с теми же чёрными камнями, что яркой россыпью поблескивали на её платье шоколадного оттенка. От озорства и какой-то детской наивности, которую Девлет привык видеть, когда они оставались наедине, не осталось и следа. Мужчина всегда удивлялся тому, как строго и холодно его сестра умела держать себя на людях, но как она таяла, стоило ей оказаться один на один с семьей или близкими друзьями. Но как бы там ни было, этот дивный блеск в её серо-голубых глазах (цвет глаз им с Девлетом достался от отца) напоминал о том, что не зря её в Крыму в детстве прозывали проказницей. Даже сейчас Эметтулах умела показать свой характер, пусть и научилась более тщательно контролировать эмоции и порывы. Айше нередко повторяла, что это у неё от Дильшах Хатун. Девлет слабо помнил настоящую мать Эметтулах. Он редко пересекался с той женщиной и ненавидел её так же сильно, как и его мать. Но Айше всегда была мудрой и не действовала сгоряча. Она знала, что увлечение Сахиба девушкой было лишь временным порывом, попыткой заглушить потерю их сына — мальчик, ещё один Ханзаде Айше и Сахиба, родился мёртвым. Девлет не верил в это и злился на отца, даже один раз высказал ему всё, что думал по этому поводу, но на Хана это не особо подействовало. Какое-то время он ещё был увлечён Дильшах, а затем стал к ней равнодушен. Даже смерть девушки во время родов не стала для него большой трагедией. Во всяком случае, у Сахиба оставалась дочь, которую он нарёк именем "Эметтулах" и которую вызвалась растить сама Айше. Многие думали, что жена Хана приняла такое решение, горюя по мёртвому сыну. Кто-то подозревал её в смерти Дильшах Хатун и воспринимал опеку над Эметтулах как способ загладить свои грехи. Были и те, кто свято верили, что за счёт дочери соперницы она пыталась вернуть своё расположение в глазах Хана. Девлет никогда старался не задумываться ни о чём. Кто, как не он, знал, что Айше просто была очень доброй женщиной? Никто ведь даже никогда и не предполагал, что решение его матери основывалось лишь на её лучших побуждениях. Девлет не стремился осуждать её или оправдывать. Он и сам изрядно привязался к сероглазой девочке, которая всегда так смешно бегала за ним или одним из его братьев и уговаривала их сыграть с ней. Хоть Эметтулах и знала о том, что её настоящая мать — Дильшах, она никогда не произносила этого вслух. Девочка с детства привыкла видеть возле себя именно Айше. "Она меня вырастила и была рядом в самые счастливые и в самые горькие моменты. Она не моя мать по крови, но она — мать, дарованная мне Всевышним. Это куда более важно", — именно так любила повторять Эметтулах, если завязывался разговор о её родителях. Отогнав от себя воспоминания, Султан переместил взгляд на следующего гостя ужина. Сонай Мёге сидели между Эметуллах и Махиэнвер, задумчиво попивая щербет. Нельзя было сказать, что она была так же сильно заинтересована Бахарназ Хатун, как её дочь, но ей, определенно, не давало покоя присутствие матери Султана. Сонай пыталась изо всех сил поддерживать милый разговор, улыбаясь и задавая какие-то вопросы о Крыме. При этом её серьги покачивались в такт движениям, а браслет на левой руке то и дело сползал ближе к локтю, из-за чего ей приходилось его постоянно поправлять. Султан ожидал, что Мёге, как и её дочь, будет всеми силами подчеркивать свой статус, но диадема в её волосах была достаточно маленькой и лишь тускло поблёскивала в тёмных волосах. Та и платье из бежевого шёлка не слишком громко кричало о её статусе. Девлет невольно поймал себя на мысли, что, возможно, привлечь внимание к титулу Валиде женщина пыталась не одеждой, а своим влиянием, ведь хватало лишь одного её кивка головы, чтобы служанки тут же бежали исполнять любую её прихоть. Встретившись взглядом с Сонай, Девлет понял внезапно, чтобы рассматривал её слишком долго. Сделав глоток вина, он поспешил переключить внимание на мать. Айше встретила его чарующей улыбкой и в жесте поддержки похлопала по руке. Черты её лица выражали полное спокойствие, а карие глаза блестели, скрывая в себе глубину, в которой, казалось, можно было утонуть. Пусть волосы Айше и были просто строго собраны сзади, как обычно, и украшены высокой диадемой с алмазами, а в платье глубокого синего оттенка с бархатными вставками не читалось ничего, кроме сдержанной элегантности, она всё равно приковывала к себе внимание. Сколько Девлет себя помнил, её появление всегда вызывало такой эффект. Айше была, как магнит. Люди приковывали к ней взгляды, даже сами того не подозревая и шли к ней в минуты трудностей, ведь знали, что всегда найдут под её крылом защиту и помощь. Это восхищало и завораживало. Меньше всего внимания, пожалуй, привлекала Алтын. Гордое выражение девушки говорило о том, что она даже не пыталась наладить разговор с кем-либо. Взгляд её серых холодных глаз скользил от одной Султанше к другой и лишь время от времени останавливался на Девлете. Обычно, они с Махиэнвер частенько спорили, когда оказывались в одной комнате, но сегодня вечером внимание Хасеки было больше сосредоточено на Бахарназ и родне Девлета с Крыма. Алтын, казалось, это только радовало. Сидя на стуле в своём жёлтом платье, украшенном лентами и кружевом, Султанша напоминала дивный экзотический цветок. Её каштановые волосы были завиты и уложены в замысловатую причёску из кос, увенчанную диадемой с россыпью белых и жёлтых драгоценных камней, что практически сливались между собой, отдалённо напоминая цвета летнего луга. Девлету безумно хотелось сделать ей комплимент, но это было бы не уместно в присутствии Махиэнвер, Бахарназ и всех остальных, потому Султану оставалось лишь смотреть на неё с явным интересом, который он изо всех сил пытался подавить, дабы не выдать себя перед остальными. Место рядом с Алтын должна была занять Майсун, но она не пришла, потому оно пустовало. И эта пустота почему-то напомнила Девлету о сестре девушки. Взгляды, которые Алтын иногда, возможно, даже сама того не подозревая бросала на одиноко стоявший стул, указывали на то, что она с удовольствием предпочла бы сейчас видеть рядом Наргизшах. Пытаясь отвлечься от этих невесёлых мыслей, Девлет прислушался к разговору за столом. — Жаль, что Майсун Султан не пришла. — как раз произнесла Айше, бросая быстрый взгляд на Махиэнвер, которая лишь улыбнулась ей, изображая гостеприимство и дружелюбие. — Но где же Наргизшах Султан? Выпав из рук, ложка Алтын с грохотом приземлилась на стол, таким образом приковывая к себе внимание всех остальных. Но девушка лишь подняла невозмутимый взгляд своих серых глаз и улыбнулась. Девлету стало не по себе от мысли, скольких усилий ей стоило держать контроль над собой. — Моя сестра недавно вышла замуж. — голос прозвучал спокойно, пусть взгляд Алтын и метнулся к скучающей Махиэнвер. — Незадолго до Вашего приезда она уехала с мужем в Трабзон. — Она сама этого захотела. — тут же вставила Сонай, улыбаясь Алтын с другой части стола. На этот раз девушка не смогла скрыть в своём взгляде искреннее презрение. В комбинации с дружелюбной улыбкой на её устах это выглядело немного ужасающе. Но прежде, чем Алтын успела что-то сказать, она почувствовала тепло чей-то ладони на своей руке. Удивлённо обернувшись, она заметила улыбку Айше. Женщина смотрела на неё с ноткой загадочности, при этом сжимая её руку в своей. Алтын, как маленькому испуганному зверьку, захотелось вырвать свою ладонь и убежать, но что-то во взгляде женщины её останавливало. — С близкими всегда сложно расставаться, дитя, но всё в этой жизни переменчиво. — голос Айше звучал успокаивающе, но это ещё больше насторожило Алтын, не привыкшую к такому тёплому отношению к себе и сестре от кого бы то ни было. — Сегодня судьба вас разлучила, а завтра вы снова будете вместе. Кровь всегда взывает к крови. За столом воцарилось минутное молчание. Бахарназ Хатун, как и Сонай Мёге выглядели сбитыми с толку. Эметтулах явно наслаждалась некой враждебностью, возникшей на прекрасном лице Махиэнвер, пока та не замечала. Девлет был достаточно напряжённым, но спокойным, когда Алтын встретилась с ним взглядом. Видимо, он тоже не совсем был уверен в мотивах Айше, но абсолютно ей доверял. — Благодарю Вас. — уклончиво произнесла Алтын и улыбнулась. Какая-то часть девушки отчаянно не хотела, чтобы Айше убирала свою руку, но она это сделала. Впервые за всё то время, что Алтын жила без матери, она почувствовала такую искренность, что сильно её удивило. — Топ Капы — действительно прекрасное место. — пришла на выручку Эметтулах, прерывая молчание за столом. Её губы изогнулись в приятной улыбке. — Здесь присутствует красота во всех деталях. Я очарована. — Если хотите, — пропела своим бархатным голосом Махэнвер, обрадовавшись смене темы, — я могу показать Вам сад. Вы же там ещё не были? — Лишь мельком. — покачала головой Эметтулах. — Когда мы с Валиде только приехали. — Тогда у меня есть возможность ещё больше Вас удивить. — Махиэнвер сделала глоток щербета и расплылась в улыбке. Её настораживало присутствие во дворце матери и сестры Султана, но портить с ними отношения она пока не желала. Может, они были безобидными? Побудут до рождения ребёнка Бахарназ да и уедут. Если, конечно, девушка ещё сможет родить... — Вы надолго остановились в Топ Капы? — будто прочитав мысли дочери, спросила внезапно Мёге, отправляя в рот кусочек лукума. Эметтулах переглянулась с матерью, но та осталась всё такой же спокойной. — Пока не родится на свет мой внук. — произнесла Айше, улыбаясь. Затем её взгляд обратился к Бахараз, на чьих щеках появился румянец. Пусть девушка и помалкивала за столом, но что-то в её хитрых глазках подсказывало Айше, что в тихом омуте водятся черти. — А если это будет не мальчик? — Махиэнвер явно зацепило слово "внук", пусть она всё так же натягивала дружелюбную улыбку. — Если родится Султанша? — Тогда мы подождём, пока не родится мальчик. — выпалила Эметтулах, как ни в чём не бывало разрезая на тарелке кусочек мяса. — Эметтулах, — тоне Айше звучало предупреждение. Девушка замолчала, возвращая взгляд к тарелке. Махиэнвер на другой стороне стола с силой сжала в руках салфетку, будто пытаясь всю злобу выместить на ней. — Кто бы ни родился, я буду одинаково рад. — вставил своё слово Султан, пытаясь предотвратить ссору. К счастью, обе стороны конфликта поняли намёк и не вступили в дальнейший спор. Девлет почувствовал чей-то взгляд. Это не была Махиэнвер, со злом покосившаяся на Бахарназ, которая лишь гордо вздёрнула подбородок, игнорируя недовольную гримасу на лице Сонай Мёге. И даже Айше с Эметтулах, которые смотрели друг на друга, будто телепатически обмениваясь мыслями, были не при чём. Девлету неожиданно пришлось осознать, что с него не сводила глаз Алтын. Девушка как-то странно напряглась. Её губы были слегка поджаты. В серых глазах что-то изменилось. Какая-то часть Девлета хотела верить, что ему не показалось, будто под тонкой коркой льда, которая всегда присутствовала в их глубинах для него, мелькнуло что-то заботливое и... тёплое. Поняв, что она выдала сама себя, Алтын отвернулась. Девлет не смог скрыть улыбку, что привела в замешательство всех за столом. Лишь они с Алтын знали её истинное значение. ***Османская Империя. Трабзон, дом Ферхата Эфенди, 1606 год
Дом Ферхата Эфенди, конечно, не мог сравниться со дворцом, но его размеры всё равно удивляли. Комнаты были очень светлыми, полы укрыты мягкими коврами, а на стенах можно было часами рассматривать мелкую роспись в виде переплетённых веток, цветов и птиц. Отдельного внимания заслуживала дорогая мебель из красного дерева и позолоченные подсвечники, расставленные под стенами. Видимо, Султан Абдулла не ошибся, когда оставил свою нежеланную племянницу именно здесь. Наргизшах Султан обвела лукавым взглядом всех, собравшихся за столом в большом зале. Хозяин дома — Ферхат Эфенди, был не очень высоким, достаточно коренастым и каким-то хмурым. Его карие глаза выражали явное беспокойство и он постоянно то взъерошивал свои русые волосы, то потирал бороду с проседью. Мужчина сильно нервничал, увидев на пороге представительницу Династии. Конечно же, Наргизшах приняли со всем почётом и терпением. Ферхат приказал накрыть стол и выставить лучший набор серебряной посуды, пусть даже он и знал, что Госпожа явно пришла сюда не за тем, чтобы пообедать. Сейчас мужчина сидел в напряженной позе напротив Султанши. Рядом с ним замерла его бледная супруга — Элиф. Её тёмные волосы были уложены в достаточно скромную причёску, пусть их и венчала крохотная диадема. Одета женщина была в фиолетовое платье, по пышным рукавам которого можно было заменить, как она дрожит. Бегая взглядом своих серо-зелёных глаз от Наргизшах к дочерям, она, казалось, в любой миг могла упасть в обморок от волнения. Но Султаншу подобная реакция хозяев ничуть не заботила. Наргизшах не могла сдержать гордую улыбку, то и дело смотря на Нур и Фериде. Их и вправду можно было принять за родных сестёр. Обе были невысокими, имели хрупкое телосложение и слегка загорелую кожу. Их волосы были тёмные, как смоль, и обрамляли лицо с острыми точёными чертами. Сильно бросался во внимание лишь цвет глаз девушек. У Нур они были светло-карими и казались буквально медовыми на солнце (Наргизшах невольно заметила, что это у неё от отца), в то время как Фериде была обладательницей более насыщенного, тёмного, практически чёрного оттенка. Обе девушки смотрели на Наргизшах недоверчиво. Но если Нур помалкивала и старалась опускать лицо, дабы не влезть случайно в неприятности, то Фериде приняла напыщенно-горделивый вид. Наверное, если бы она не пыталась так высоко задирать подбородок, Наргизшах даже не заметила бы, что не так уж много у неё общих черт с её названной сестрой, если присмотреться. — Госпожа, — донёсся немного грубый голос Ферхата Эфенди с другого конца стола, — мы, конечно, рады приветствовать Вас с мужем в нашем доме... Брови Наргизшах удивлённо поползли вверх. Затем взгляд девушки метнулся к Коркуту Паше, который сидел рядом с не менее растерянным выражением. Султанша взяла его с собой для защиты. Конечно же, с ней были слуги и стража, но присутствие Паши почему-то приносило ей большую уверенность. Она не могла объяснить это, но чувствовала к Коркуту странное доверие. Может, виной была их встреча в саду тогда в Топ Капы или же то, что из всех присутствующих в Трабзоне он хоть немного был похож на неё своим одиночеством. Взгляд Наргизшах зацепился за синяк Коркута, разросшийся на его скуле. В солнечном свете он казался ярко-фиолетовым. Конечно же, у Султанши возникли вопросы, когда она увидела его, ещё садясь в карету, но Коркут лишь отмахнулся. Сказал, что получил травму во время тренировки на мечах. Наргизшах сделала вид, что поверила. — Это не мой муж. — наконец произнесла Госпожа, возвращая взгляд к Ферхату и Элиф. — Фатих Паша остался во дворце в Трабзоне. Ферхат недоуменно взглянул на хмурого Коркута, который не произносил ни слова. Наргизшах не могла его в этом винить, ведь он даже не знал толком, зачем им нужно было срочно забрать Фериде во дворец. Он планировал просто занять роль своеобразного стражи, но Ферхат, услышав, как Наргизшах обращается к нему "Паша", настоял на том, чтобы усадить его за стол. — Не удивляйтесь так. Это Коркут Паша. Он приехал вместе с нами в Трабзон по приказу Повелителя. — объяснила Султанша, взглянув в свою чашу с нетронутым щербетом. Хоть стол и накрыли, но аппетита у неё не было. Коркуту, казалось, тоже кусок в горло не лез. И лишь Ферхат и члены его семьи, дабы не обидеть гостей, заставили себя съесть хоть ложку чего-либо. — Прошу прощение. — искренне произнёс хозяин дома. И хоть ошибку допустил он, но покраснела от стыда его жена. — Зачем Вы здесь? — вопрос прозвучал сбоку. И Наргизшах даже не сомневалась, что слетел он именно с уст Фериде. Султанша лениво взглянула в её сторону, поставив локоть на стол и подперев рукой подбородок. В глазах Фериде можно было заметить вызов, хоть под столом её и предупреждающе дёрнула за рукав Нур. — Фериде, будь вежлива с гостями. — напряженно обратилась к ней Элиф, пытаясь сохранить мягкость в тоне, но её голос то и дело срывался, а рукава фиолетово платья всё больше дрожали. — Нет. — возразила Наргизшах, привлекая к себе всеобщее внимание. — Она, как никто другой, имеет право знать. — Если Вы хотите поговорить о моих настоящих родителях, то в этом нету нужды. — отрезала Фериде. — Я знаю, что они бросили меня и никогда даже не вспоминали о моём существовании. Коркут внезапно заметил, как черты лица Наргизшах заострились, пусть и терялся в догадках, что такого могло произойти. — Зря. В тебе виднеется напористость Билги Хафсы Султан. — несложно было понять, что Наргизшах пыталась манипулировать девушкой, но это слабо у неё получалось. Фериде была упрямой и, казалось, намеревалась игнорировать любую фразу, произнесённую в её адрес. Наргизшах вздохнула. Билги Хафса Султан сейчас считалась одной из самых могущественных Султанш, пусть и жила в тени в Конье. Но когда-то она была просто женщиной, которая поддалась порыву чувств. Билги закрутила роман с Озаном Пашой. Поговаривали, мужчина был очень красив собой, пусть по его лицу от самого носа и до шеи шёл ужасный шрам, полученный на поле боя. Хафса забеременела, как это часто случается, но разрешение на брак с Озаном ей так и не дали, ведь тот подозревался в государственной измене. Когда положение Билги уже невозможно было скрывать, ей пришлось обо всём рассказать брату — Султану Абдулле. Тот жутко разозлился на сестру. Всего в течении пары месяцев Озана Пашу казнили, а их с Билги новорождённую дочь — Фериде, отобрали. Хафса чувствовала себя опустошённой и требовала вернуть ей ребёнка, но Абдулла не мог позволить запятнать честь Династии. Он поспешно выдал Билги замуж за Селима Пашу, которому сразу же дал место санджак-бея в Конье. Туда пара и уехала. Но вопрос с Фериде оставался открытым. Убить её рука Абдуллы не поднималась, но и оставить во дворце он её не мог. Как можно было объяснить её рождение? В итоге тайно от всех Султан увёз малышку в Трабзон. Поскольку Абдулла, будучи ещё Шехзаде, был там наместником, он знал многих людей и большинству из них мог совершенно спокойно довериться. С тяжёлым сердцем, но Султан отдал Фериде Ферхату и его жене Элиф, у которых на тот момент уже была дочь — Нур. Билги же не могла успокоиться. Она бросалась из угла угол в Конье, как дикий зверь, и даже пыталась сбежать. Султан долго терпел, получая обеспокоенные письма от Селима Паши и надеялся, что его сестра исцелиться, когда на свет появится их с Пашой общий сын — Махмуд, но это лишь подкрепило материнское чувство. Абдулла инсценировал смерть Фериде. Сказал Билги, что она скончалась, не пережив болезнь, и даже показал ей могилу, которую приказал слугам накануне сделать. После того о Хафсе не было ничего слышно, пока Селим Паша не скончался, а на его место не пришёл его сын. Махмуд начал управлять санджаком под чётким руководством своей матери. Даже Абдулла не мог узнать свою сестру, которая сбросила свои прекрасные лепестки, а вместо них отрастила стальные шипы. И даже после смерти её дорого сына, Конья всё ещё подчинялась именно ей, а не новому назначенному санджак-бею. Это было удивительно, но все молчали. Всех, казалось, устраивал расклад. Но несмотря на то, что Султан Абдулла втайне прятал племянницу, он всё равно о ней беспокоился. Были слуги, которых он посылал в Трабзон с подарками или через которых передавал письма Ферхату, желая узнать о делах Фериде. Все они клялись молчать о том, что видели Госпожу. Было приказано придерживаться легенды о том, что в 4 года дочь Билги Хафсы умерла. Но теперь Султана Абдуллы уже не было в живых, а некоторые из слуг были достаточно старыми, чтобы помнить те времена. Та и держать всё на замке им более не было смысла... Тем более, если своё покровительство и пожизненное обеспечение им обещала Госпожа по крови. Так Наргизшах и узнала, где искать Фериде Султан. — Если во мне и есть напористость, то передалась она мне от моего отца — Ферхата Эфенди. — громко заявила Фериде, не собираясь униматься. Наргизшах в ответ хмыкнула. — Мы не в силах пойти против природы, Фериде. — девушка опустила руку и взглянула на темноволосую Госпожу, не желающую признавать свой статус. — Ты — часть Династии. Ты родилась с короной на голове и практически неограниченной властью в своих руках. У тебя есть семья. — Эта семья и Династия, — Фериде резко встала, из-за чего её стул с противным скрипом проехался по полу, — отказалась от меня. Я — ошибка Вашей Билги Хафсы Султан, от которой она так удачно избавились. — Она отдала тебя не по своей воле. — вставила Наргизшах, но Фериде не остановила свою гневную триаду. — За столько лет она вполне могла меня найти, если бы захотела. Но нет. Я выросла в этом доме. Обо мне заботились Ферхат Эфенди и Элиф Ханым, которых я могу с гордостью назвать своими родителями. — девушка вздёрнула подбородок, уперев руки в стол и со злостью смотря на Наргизшах. — Моя единственная семья — это они. Моя единственная сестра — это Нур. — Правда? — Наргизшах вопросительно выгнула брови, но с места так и не поднялась. — А они рассказали тебе, почему Билги Хафса Султан тебя не искала? — Разве может быть уважительная причина на этот счёт? — с насмешкой бросила Фериде, игнорируя обеспокоенный взгляд Нур, которая в жесте поддержки схватила её за руку, пытаясь остановить поток её гнева. — Да, если эта причина состоит в том, что Госпоже сказали, будто бы ты мертва. — Наргизшах с явным удовольствием проследила за внезапными признаками растерянности на смуглом лице Фериде. — По официальной версии ты умерла, когда тебе было четыре. Неужели твои родители тебе об этом важном факте из твоей биографии не сообщили? Наргизшах наигранно удивлённо взглянула на Ферхата и Элиф, которые казались бледнее полотна и лишь испуганно наблюдали на названной дочерью. Госпожа услышала за своей спиной смешок Коркута, который, очевидно, оценил её иронию, хотя в разговор вступать всё ещё не спешил. Наргизшах не знала, до конца ли он понимал всю суть вещей, но, похоже, информации о том, что настоящая мать Фериде — Билги Хафса, было достаточно, чтобы хотя б примерно выстроить в голове логическую цепочку действий Госпожи. — Это не имеет значения. — после паузы хмуро заявила Фериде. — Я попрошу Вас покинуть этот дом, Госпожа. Сейчас же. Коркута заметно удивили подобные слова. Он даже почувствовал, как Наргизшах рядом с ним напряглась, явно недовольная таким поведением двоюродной сестры. — Я уйду только с тобой, Фериде. — слова Наргизшах повисли в воздухе. Элиф Ханым невольно наклонилась вперёд, будто не веря своим ушам. Ферхат Паша стал ещё более хмурым, а Нур выглядела напуганной. Коркут со всех сил пытался не выдать растерянность. Что задумала Султанша? — Я никуда с Вами не пойду. — выплюнула Фериде. — Моё место, здесь. Рядом с моей семьей! Девушка специально сделала ударение на последних двух словах и, отбросив салфетку, направилась к двери. Нур тут же подскочила следом за ней. — Фериде, — обронила она и, кратко извинившись то ли перед родителями, то ли перед Наргизшах, то ли перед всеми сразу, поспешила вслед за сестрой, но внезапно отец поймал её за предплечье. Нур замерла на мгновение. — Помоги ей собраться. — эти слова заставили Нур побледнеть, но Ферхат выглядел весьма уверенно, когда произносил их. Элиф, сидящая рядом, умоляюще взглянула на дочь. — Помоги Фериде собраться в дорогу. Ферхат повторил каждое слово отдельно прежде, чем отпустить руку дочери. Нур поджала губы, а затем кивнула. — Так-то лучше. — облегченно выдохнула Наргизшах и откинулась на спинку стула. Правда, радоваться было рано. Стоило двери за Нур закрыться, как Коркут заметил движение со стороны слуг, дежуривших у окон. Оглянувшись, он внезапно понял, что они изначально были выстроены по кругу и что теперь этот круг сужался. Подскочив со стула, Коркут резко вытащил свой меч, хватая Наргизшах за предплечье и, возможно, грубовато, но заставляя её тоже подняться. Султанша возмущённо взглянула на него. — Что Вы... — хотела было сказать девушка, но Коркут её резко перебил: — Это был не приказ собрать Фериде в дорогу, а условный знак. Будто в подтверждение его слов, Ферхат тоже поднялся из-за стола и вытащил с ножен меч. — Схватите девчонку! — крикнула что есть силы Наргизшах, надеясь, что слуги, оставшиеся в коридоре её услышали. — Видит Всевышний, Госпожа, я не хотел этого. — пробормотал Ферхат, делая шаг вперёд. Коркут среагировал молниеносно, выставив вперёд своё оружие и закрывая собой напуганную Наргизшах. — Ни шага ближе. — процедил сквозь зубы Паша, чувствуя, как рана в его правом предплечье пульсирует. Проклятье! Он мог скрывать свои травмы от Наргизшах Султан в обычное время, но вряд ли ему удастся это сделать в бою. Его замедленные движения и гримаса боли сразу же бросятся в глаза. — Я отпущу вас. — предложил внезапно Ферхат, покосившись на немногочисленных стражников Госпожи, которые так же находились в комнате и держали оружие с готовностью напасть при необходимости. — Если вы оставите Фериде здесь, Вы можете уехать. Я даже прикажу своим людям сопроводить вас. — Вы не можете удерживать Фериде. — отрицательно покачала головой Наргизшах, выглядывая из-за плеча Коркута. Девушке хотелось выйти вперёд, но Паша упрямо не позволял ей этого сделать. — Здесь она живёт по своему желанию, Госпожа. — впервые за весь вечер Султанша услышала нотки стали в голосе Элиф Ханым. — Мы — её семья. Мы её вырастили. Вы не можете так просто её забрать без её на то воли. Кто у неё будет там, во дворце? — У неё будет её настоящая мать. — слова Наргизшах звучали твёрдо, пока она пыталась пересчитать слуг Ферхата и оценить их шансы против кучки своих стражников. — Фериде права, — в разговор снова вступил Ферхат, — вы отказались от неё. Она больше вам не принадлежит. И никогда не принадлежала. Круг слуг вновь начал сужаться. В их руках появились мечи. Коркут напрягся. Наргизшах почувствовала, как в горле пересыхает. Она мечтала спасти Шехзаде и посадить его на престол, а вместо этого умрёт в доме неизвестного за пределами Трабзона Ферхата Эфенди. Такая себе концовка героической истории. — Неужели Вы готовы убить Госпожу? — попытался пробудить Коркут здравый смысл Ферхата. — Вы остаток дней проведёте со всей семьей в бегах, а затем всё равно закончите жизнь на плахе. Вы этого хотите? Но Ферхат уже не слушал. С каким-то странным рёвом он рванул вперёд на Коркута, пока другие слуги бросились на стражников Наргизшах. В зале воцарился хаос. К счастью люди Госпожи были хорошо обучены и, создав полукруг, заключив Наргизшах внутри, изо всех сил пытались её защитить. Девушка чувствовала дрожь во всём теле и судорожно пыталась придумать, что ей делать дальше. Внезапно среди толпы она заметила Элиф Ханым, которая жалась к стене, пытаясь не впутываться в гущу событий. Её глаза постоянно искали в толпе Ферхата, который, как разъяренный медведь, бросался на Коркута. Паша быстро выбивался из сил и пока не получил травму только за счёт своей ловкости. Пусть его движения и были более медленными, чем обычно, из-за раны на предплечье и ушиба в районе рёбер (он и сам удивился, когда в лазарете лекарь не обнаружил перелом ни одного ребра), но этот недостаток сглаживался за счёт лёгкой неуклюжести Ферхата, пришедшей к нему с возрастом. Внезапно блестящая мысли пришла в голову Султанши. — Халид, взять женщину. — отдала Наргизшах команду главе своей стражи. Халид на мгновение удивлённо на неё обернулся, но спорить не стал. Наргизшах прекрасно видела страх, отразившийся на бледном лице Элиф, когда к ней подскочило двое стражников. Женщина пыталась вытащить из складок платья кинджал для защиты, но слишком замешкалась. Халид схватил её и приставил к шее свой меч. Фиолетовое платье снова задрожало. Элиф вскрикнула. Её голос будто пробудил Ферхата от сна. Он резко обернулся на звуки, исходившие от его жены, и тут же об этом пожалел. Коркут со всей силы ударил его по лицу кулаком, а затем локтем в живот. Ферхат завалился на пол, а у его горла оказался кончик лезвия меча Паши, тяжело переводившего дыхание. — Прикажи им остановиться. — крикнула Наргизшах с другого конца зала. — Или я прикажу убить твою жену. — Стойте! — тут же завопил Ферхат — и его люди отступили. На какой-то миг в зале повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь всхлипами Элиф. Наргизшах растолкала свою стражу и уверенно направилась к женщине. Та дрожала всем телом, а держалась на ногах, казалось, лишь за счёт крепкой хватки Халида. Коркут бросил на Госпожу лишь один быстрый взгляд, но вновь вернул всё свой внимание к Ферхату, который выглядел буквально отчаянным на ковре, залитым кровью. Ряды стражников Наргизшах значительно поредели. Положение людей хозяина дома было не лучше. — Где Фериде? — процедила сквозь зубы Султанша, хватая Элиф за подбородок и поворачивая её лицо к себе. Из-за спины женщины на неё смотрели карие глаза Халида. — Я повторять дважды не буду. — Я ничего... — начала было женщина, как вдруг двери зала распахнулись и в них влетел измазанный в кровь юноша со светлой копной волос. Наргизшах смутно узнала в нём одно из своих стражей. — Госпожа, мы нашли Фериде Султан. Она наверху. — пролепетал он, жадно хватая ртом воздух. Элиф в отчаянии забилась в руках Халида, услышав эту новость, а Ферхат, наоборот, замер, будто каменный. — Так хватайте её! — рявкнула Наргизшах не своим голосом. Вся эта ситуация уже порядком ей осточертела. Юноша вздрогнул. — Мы не можем. — вновь пролепетал он. — Они с Нур Ханым заперлись в комнате наверху. — Так ломайте дверь. — процедила сквозь зубы Наргизшах. Одного взгляда её серых глаз было достаточно, чтобы юноша поспешно поклонился и пулей выскочил с зала. Ферхат, даже несмотря на боль и кровь, в ужасе схватил лезвие мечта Коркута, пытаясь отвести его в сторону, но Паша вовремя среагировал. Придавив колено к груди соперника и заставив того вытолкнуть из лёгких весь воздух, он прижал кинжал к его горлу с такой силой, что на коже появились капельки крови. Ферхат вновь замер, закрывая глаза и ожидая худшего. — Оставь его. — бросила Наргизшах, проходя мимо них. Коркут удивлённо покосился на неё, заметив, как Халид прикладывает усилия, чтобы дотащить к двери царапающую и кусающую его Элиф Ханым. Кто-то из слуг Ферхата попытался выступить вперёд, чтобы спасти хозяйку, но стражник Наргизшах тут же пронзил его мечом насквозь. На ковёр полилась алая кровь. — Пусть его вместе с его людьми запрут здесь, пока мы не вытащим Фериде. — отчеканила Наргизшах, остановившись у двери, чтобы стражник выглянул и проверил, не ждёт ли их ловушка в коридоре, но там оказалось чисто. — Он пытался Вас убить, Госпожа. — в ответ на слова Коркута Элиф внезапно замерла, испуганно смотря на мужа, будто только заметив его. — Если мы убьем их, поднимется скандал. — бросила Госпожа, внезапно заметив на правом предплечье Коркута кровь. — Пока что запрём их здесь. Как бы там ни было, а мне нужна лишь Фериде. С этими словами Наргизшах выскользнула в коридор. Вскоре к ней присоединился и Коркут. Как бы сильно не пытался сопротивляться Ферхат, Паша запер его с его людьми в зале и приказал слугам запереть его и следить, чтобы никто не выходил и не заходил. Светловолосый страж показал им лестницу на второй этаж и подвёл в конец коридора к двери, которую как раз пыталось выбить несколько крупных мужчин. Халид всё так же тащил паникующую Элиф за собой, закрывая ей рот рукой. Прошло долгих несколько минут прежде, чем петли поддались и со скрипом сорвались. Мужчины отодвинули дверь и небольшой комод, которым они были придавлены изнутри. Наргизшах, не раздумывая вошла. — Как любопытно. — с ухмылкой бросила она, когда Коркут вошёл следом и хотел было вытащить меч, намереваясь защитить Госпожу, но защищаться, в общем-то было не от кого. Окно в комнате было распахнуто настежь. На подоконнике застыла Фериде, одетая всё в то же голубое платье, в котором она была за обедом, и в накидку. За её плечами было что-то похожее на сумку, видимо, с какими-то вещами. Рядом с окном, поддерживая сестру, стояла Нур. Её бежевое платье изрядно помялось, а глаза выглядели перепуганными. Судя по тому, что один конец верёвки был привязан к ножке кровати, а другой спущен вниз, Фериде собралась таким образом покинуть дом и скрыться. — Заведи её Халид. — сухо бросила Наргизшах. Стражник грубо втолкнул в комнату Элиф, которая завалилась на колени на пол, испугано смотря на дочерей. В одно мгновение в руках Халида вновь блеснуло лезвие мечта, прижатое к шее женщины. Фериде обомлела. Прохладный ветерок шевелил её тёмные волосы, пока ноги предательски подкашивались. Элиф была заплаканной и смотрела на неё умоляюще. Женщина боялась не за свою жизнь, а за то, что её дочь отступится и попадёт в руки Наргизшах. — Что Вы собираетесь с ней сделать? — первой пришла в себя Нур, отчеканив каждое слово. Наргизшах вздёрнула брови, будто удивлённая, что девушка вообще заговорила. — Я убью Элиф, если Фериде не пойдёт со мной. — Султанша не собиралась более церемониться. Рас уж Ферхат был готов убить её, чтобы спасти свою названную дочь, то почему она должна медлить в попытке спасти своего брата? — Я пойду. — голос Фериде внезапно дрогнул. Медленно, но девушка спустилась с подоконника. — Только сперва отпустите маму. Фериде с грохотом уронила сумку с плеча. Пол под её ногами начал ходить ходуном, будто пытаясь завалить её. Но девушка знала, что чувствует это только она одна. — Халид. — одного слова хватило, чтобы стражник отошёл от Элиф. Женщина с ужасом обернулась на него, а затем подскочила на ноги и, путаясь в юбках платья, подбежала к дочерям, крепко обнимая обоих сразу. Нур почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы. — Отец? — тихо спросила она. — В порядке. — шёпотом ответила ей Элиф. Этого было достаточно, чтобы старшая дочь внезапно выскользнула с её объятий и встав перед ними, направила на Наргизшах с Коркутом кинджал, намереваясь защищаться. Султанша скептически оценила её оружие и лишь хрипло засмеялась. — Что ты делаешь, Нур? — прошипела Фериде, продолжала держать мать за руку. — Я не отдам тебя. — уверенно заявила темноволосая Нур, сверкнув своими карими глазами. — Хватит слезливых сцен. — с раздражением бросила Наргизшах и подала знак стражникам. Мужчинам не понадобилось так уж много времени, чтобы обезоружить Нур и завалить её на пол. Девушка вскрикнула, когда грубые пальцы больно сжали её руки. Элиф тем временем отстранили от дочери и, окружив Фериде со всех стороны, начали толкать её к двери. Девушка пыталась сопротивляться, но всё было тщетно. Наргизшах приказала везти Фериде в отдельной карете, напичканной стражниками. Кроме того, она усадила рядом с ней Айлу, которая всё это время ждала их снаружи, даже не подозревая о происходящем ужасе в домике. У Фериде не было шансов сделать какую-то глупость. Элиф, Ферхата и Нур она приказала отпустить, но проследить, чтобы они даже не пытались её преследовать. Может, Наргизшах и вела себя жестоко, но она не хотела убивать целую семью. Позже она, непременно, проведёт с ними переговоры на этот счёт, но только в мирной обстановке и на территории дворца. — Вы едете в карете со мной. — бросила Наргизшах Коркуту, когда вышла из дома. Паша сильно удивился, но перечить не стал. Нырнув в карету вслед за Госпожой, он начал вопросительно сверлить её взглядом, но Наргизшах не спешила начинать разговор, пока они не отъехали от дома Ферхата Эфенди, который выглядел всё таким же светлым и приветливым на фоне голубого неба. — У Вас кровь. — заметила Наргизшах мрачно. Коркут ухмыльнулся, пытаясь сгладить ситуацию. — Просто царапина. Видимо, Ферхат Эфенди зацепил меня. — объяснил Паша, выглянув в окно, но такой ответ Наргизшах не устроил. — Не врите мне. — стальным тоном бросила Султанша. Коркуту вновь перевёл на неё взгляд. Девушка выглядела слегка растрёпанной. Её прическа уже не была так идеально уложена: несколько прядей выбились и беспорядочно торчали. Платье было немного помято, а рукава, которые она отчаянно прятала под накидку, измазались в кровь на кончиках. — Когда люди Ферхата только начали нас окружать, Вы встали передо мной, пытаясь защитить. Я почувствовала резкий травяной запах. — взгляд серых глаз Наргизшах был достаточно колючим, чтобы Коркуту захотелось съежиться. — Так пахнет целебная мазь, которую прикладывают к очень глубоким ранам. Так часто пахло от отца, когда он возвращался с похода. Коркут сжал челюсть до боли в скулах. Отчасти он был рад ехать во дворец в карете, ведь сильно сомневался, что у него хватит сил взобраться на лошадь, но с другой, ему откровенно не нравился этот допрос. — Вы были ранены ещё до стычки в доме Ферхата. Уверенна, что и синяк тоже получили не в битве на деревянных мечах в саду. — заключила Наргизшах, наблюдая за тем, как Коркут вновь отворачивается. Таким образом часть его лица, где красовался синяк оказалась в тени. Карие глаза потемнели. На рукаве кафтана на правом предплечье всё ещё выступала кровь. Возможно, за всё это врем она даже не останавливалась, судя по бледности Паши. — Что произошло? — голос Наргизшах стал немного мягче. — Это моё дело. — хмуро бросил Коркут, чувствуя себя мальчишкой, пойманным на шалости. — Если это произошло в пределах дворца, значит это моё дело. — Наргизшах не знала, сколько долгих мгновений продлилась тишина после её слов. Затем она не выдержала и пересела на сидение напротив, устроившись рядом с Коркутом. Мужчина напрягся, но так и не взглянул на неё. — Снимите кафтан. — слова слетели с уст Наргизшах как-то смущенно. На сей раз Коркут медленно повернул к ней голову. В его карих глазах читалась смесь непонимания и какого-то странного желания. — Что мне сделать? — переспросил он, будто не веря услышанному. Наргизшах недовольно фыркнула, не уверенная, что сможет повторить эти слова снова. — Вам что и по уху тоже ударили, что Вы теперь не слышите? — пробормотала она себе под нос. Коркут в изумлении наблюдал за тем, как Наргизшах протягивает ему платок. Её глаза лихорадочно блестели. — Хотя бы сами приложите его к ране или перевяжите руку, если не хотите, чтобы я Вам помогла. — слова девушки вызвали какое-то странное облегчение и, казалось, нотку разочарования у Коркута. Мужчина молча принял платок, но кафтан стягивать не стал. Не было уже смысла, ведь вся его рука была липкой от крови. Для спокойствия Госпожи он приложил ткань к тому месту, где пульсировала рана, и скривился, прижимая её. Может, удастся хоть немного остановить кровь. — Зачем Вам Фериде? — спросил Паша чуть погодя, когда Наргизшах вернулась на своё место на сидении напротив. Коркут мог поклясться, что на её щеках какой-то миг горел румянец. — Её мать... настоящая мать достаточно могущественна, чтобы помочь мне в достижении моих целей. — уклончиво ответила девушка. После передачи платка она отчаянно пыталась не встречаться с Пашой взглядом, а вот он, наоборот, начал с ещё большим интересом её рассматривать. — Вы хотите шантажировать Госпожу, используя её дочь? — догадался Коркут и тут же получил в ответ кивок. — Какие цели могут стоить стольких разбитых сердец и столь жестоких методов? Этот вопрос мучил его с самого начала бойни в доме Ферхата. Если бы они просто поссорились за обеденным столом и разошлись, Коркут принял бы всю ситуации за каприз Наргизшах и забыл бы о ней на следующий день, но, очевидно, Госпожа предвидела самое худшее развитие событий, потому взяла его с собой. Каждый её шаг был спланированным, пусть в какой-то миг вся система и покатилась к чертям собачьим. Но Наргизшах ценой многих жертв всё же вышла победительницей. У неё в кармане был козырь, который Билги не была в силах когда-либо побить. Какой бы сильной и могущественной не стала Госпожа, она вряд ли равнодушно воспримет новость о том, что её дочь всё же жива. — Зачем Вам поддержка Билги Хафсы Султан? — повторил свой вопрос Коркут, поняв, что Наргизшах не желала отвечать. — Вы только что пожертвовали половиной команды стражников, лишь чтобы получить рычаг давления на неё. Вряд ли Ваша цель — просто управление гаремом или что-то похожее. Вы хотите устроить мятеж? — Я хочу вернуть на престол правителя, которому эта Империя принадлежит по праву! — вспылила Наргизшах, наконец одарив Коркута холодным взглядом. Мужчина рассеянно моргнул. То ли потеря крови уже влияла на его способность думать, то он чего-то попросту не знал, потому детали головоломки снова не хотели складываться воедино. — Какого правителя? — отозвался он, устало проведя рукой по спутанным тёмным волосам. Наргизшах вмиг изменилась на лице. Её черты снова заострились, а глаза были похожи на дождевое ноябрьское небо. Девушка поджала на мгновение губы, будто сомневаясь, должна ли вообще что-то объяснять. Её взгляд блуждал по острым чертам Паши, возвращаясь то к его тонким губам, то к орлиному носу. Она останавливалась на деталях, всматривалась в его шрамы, но не могла понять, какая именно его часть заставляла её верить ему. Наргизшах знала, что это рискованно, что ей стоило бы держать рот на замке, но внутри что-то подталкивало её поделиться с ним. В Топ Капы она могла поговорить с Алтын и доверить ей абсолютно всё. В Трабзоне у неё была лишь Айла, но их связь основывалась только на верности. Наргизшах желала найти себе друга. Кого-то, к кому можно было прийти посреди ночи и рассказать о новой мысли насчёт её плана по возведению Багдада на престол. Или же к кому она могла попросту постучать и пару часов молча посидеть над чашкой чая, раздумывая о своём. Каждый раз, когда Наргизшах об этом мечтала, её мысли тянулись к Коркуту. Этому холодного и не совсем дружелюбному Паше, который, казалось, тоже был в статусе жертвы, судя по тому, что на него напали во дворце, даже если он и отрицал это, стараясь перевести тему. Наргизшах видела в нём то же одиночество, что разрывало её грудную клетку по ночам. — Шехзаде Багдад жив. — девушка не была уверенна, произнесла ли она это вслух или лишь подумала, ведь сперва на лице Коркута не дрогнул ни один мускул. Карета дальше ехала по дороге. Слышался стук копыт и разговоры стражников. Затем, будто осознав всю суть сказанного, Паша резко втянул воздух и прикрыл глаза. — Подождите, — непонимающе выдавил он, — Шехзаде ведь умер от оспы. — Так сказали всем. — мрачно заметила Наргизшах, теребя тонкими пальцами складку своего платья. — Я не понимаю. — Коркут отрицательно покачал головой. История закручивалась ещё запутаннее, чем даже до этого. — Здесь нечего понимать. — отрезала Наргизшах. — Махиэнвер вместе с Девлетом подстроили всё, чтобы захватить власть в Империи. — Но зачем им оставлять Шехзаде в живых? — Коркуту не верилось во всё это. — Пока не знаю, но выяснять не собираюсь. Мне нужно спасти Багдада. — своим тоном Наргизшах дала понять, что на этом разговор окончен. Коркут не стал перечить. Сверля Султаншу взглядом, он перебирал возможные варианты, но ничего толкового так и не смог придумать. Внезапно Пашу накрыло головокружение, и он устало потёр глаза. Слишком много приключений за один день. — Я попрошу Вас лишь об одном, — тишину снова нарушила Наргизшах, уже не так уверенная в своём решении рассказать всё Коркуту из-за его реакции. Паша почувствовал, как кровь проступает через тонкую ткань платка. Дело было плохо. — Не рассказывайте никому о Шехзаде, — Наргизшах понизила голос, хоть в карете никого и не было, а за её пределами вряд ли кто-то мог их услышать. — Даже если не собираетесь помогать. У Коркута сжалось сердце от того, сколько печали проскользнуло в глазах Султанши. Он не знал, притворяется ли она, чтобы надавить на жалость, или действительно так сильно волнуется из-за всего, но её эмоции выглядели искренними. А ещё и с учётом того, что Госпожа в целом редко проявляла свои истинные чувства, это и вовсе было Коркуту в новинку. — Я никому не скажу. — он мотнул головой, пытаясь понять, действительно ли карету покачивается. — Но попрошу в ответ Вас просто быть осторожной. Это были последние слова, которые он произнёс. Наргизшах предпочла не отвечать, погружаясь в свои мысли и скрывая смущение из-за ноток заботы в голосе Коркута. Паша не знал, в какой именно момент сознание его покинуло, но где-то между полной тьмой и чертой реальности услышал строгий голос Наргизшах: — ...он должен выжить, иначе я прикажу отрубить вам головы. Если бы Коркут мог, он бы ухмыльнулся, но вместо этому ему пришлось погрузиться в пучину пустоты. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Девлет открыл глаза, но вокруг всё так же царила тьма, озаряемая лишь слабым светом факелов и свечей, которые то и дело пытался задуть ветер, принося с собой солёный запах моря. Даже луна вместе со всеми своими дочерьми-звёздами скрылась за тучами, не желая проливать хоть толики света на Стамбул. Ужин наконец закончился, потому Девлет сидел на тахте на террасе, задумчиво смотря куда-то прямо перед собой. Стоило признать, что всё прошло не так плохо, как ожидалось. Конечно, были разговоры, от которых сыпались искры. Временами члены двух Династий обменивались колкостями, умело завуалированными дружелюбными улыбками, но в целом всё было мирно. Девлет даже не сомневался, что теперь им всем ещё не скоро захочется вместе встречаться. Единственной, кто почти не принимала участие в разговоре, была Алтын. Султану вновь вспомнился её взгляд, когда тема коснулась его с Бахарназ ребёнка. Что это было? Проблеск каких-то тёплых чувств? Жалость? Подавленная любовь? Даже сам того не осознавая, Девлет потянулся к кулону, который лежал в кармане его кафтана. Вытащив вещицу, он лёгким движением открыл крышечку и взглянул на портрет Алтын. Та девушка-художница (он даже уже не помнил её имя) отлично передала все черты Султанши. Строгая, но с ноткой лукавства в серых глазах, Алтын смотрела на него с кулона, улыбаясь краем губ. На её острых ключицах лежало ожерелье из жемчуга. В такие моменты Султан особенно остро чувствовал, как же ему хотелось держать в своих руках не кулон, а прекрасную девушку, изображенную на нём. Девлет не понимал, почему судьба была так жестока. Заключая союз с Махиэнвер, он думал, что будет достаточно просто играть роль верного мужа. Это была не такая уж большая плата за титул Султана и право управлять огромной Империей. Но, будто издеваясь над его наивностью, судьба толкнула на его путь Алтын. И Девлет понял, что безнадёжно пропал в её серых глазах. Он долгое время пытался отрицать свои чувства. "Не может быть", — повторял он себе, но сердце всё так же продолжало сжиматься, стоило ему хотя бы краем глаза увидеть желанный силуэт. Алтын завладела его мыслями, пробралась в самые дальние уголки души, даже сама того не подозревая. И Девлет сдался без боя. Иногда ему казалось, что это наказание за его посягательство на престол, который никогда не должен был ему принадлежать. Но даже если так, он готов был до дна испить всё ему предначертанное, лишь бы Алтын была рядом. — Значит моё сестринское чутье не подвело. — голос Эметтулах так неожиданно прозвучал за плечом, что Девлет с перепугу чуть не выронил кулон на мраморный пол террасы. — Я думал, ты уже переросла тот возраст, когда так тихо подкрадывалась со спины и пугала меня. — выдавил он слегка нервно, наблюдая за тем, как его сестра круто развернулась на каблуках и в мгновение ока присела на тахту рядом. — Не переводи тему. — заявила она наигранно серьезно и протянула руку. Серо-голубые глаза девушки сияли, на лице с мягкими чертами горел румянец, а губы были изогнуты в очаровательной улыбке. Эметтулах, определенно, знала, что Девлет не мог перед ней устоять и нагло этим пользовалась. Посомневавшись пару мгновений, Султан скептически взглянул на её протянутую ладонь, а затем со вздохом положил на неё кулон. На лице Эметтулах отразилась победа. Поспешно открыв крышечку, она начала рассматривать маленький портрет, склонив свою темноволосую голову набок. Девлет лишь напряжённо следил за тем, как тени играли в её кудрях, и как сияли драгоценные камни на диадеме, когда на них попадал свет факелов. — Я видела, как ты смотрел на неё на ужине. — задумчиво обронила Эметтулах. — Она красивая. Девушка закрыла крышечку и передала кулон брату. Всего за мгновение что-то в выражении её лица изменилось. Пусть румянец до сих пор и горел на щеках, но она больше не улыбалась. В её чертах читалась серьезность. Девлет поджал губы и спрятал кулон назад в карман своего кафтана, до сих пор ругая себя за то, что был неосторожен. А что, если бы это была не Эметтулах, а, например, Махиэнвер? — Ты влюблён в неё? — слова слетели с уст девушки так неожиданно, что Девлет замер, не находя правильных слов дла ответа. Влюблён ли он? Да. По уши. Но правильнее было бы спросить, влюблена ли Алтын в него взаимно. Устало проведя рукой по спутанным русым волосам, он передёрнул плечами. Эметтулах так и не поняла от холода ли или просто теряясь в догадках. В его серых глазах залегли странные тени, делая радужки темнее обычного. Девлет поставил локти на колени, наклонившись вперёд, и вздохнул. — Какое это имеет значение? Я — Султан и муж Махиэнвер Султан. На этом всё. — мужчина даже не пытался скрыть горечь в своём голосе. Эметтулах сперва хотела наклониться и притронуться к его плечу, но затем передумала. Да, ситуация действительно была не из лучших. И что она могла сделать? Сказать, что всё наладиться, хотя она даже не подозревала, как именно? Прикусив губу, девушка мгновение молчала. — Может, и не всё. — обронила наконец она. — Если Алтын тоже любит тебя, есть шанс. — Она встречалась в саду с другим. — Девлету внезапно вспомнился случай в саду. Как бы Султан не убеждал себя, что это уже позади, тот момент всё равно продолжал его мучить. — И что? Между ними есть отношения? — переспросила Эметтулах поспешно, но Девлет в ответ лишь неуклюже пожал плечами. — Они... Серхат Паша просто передал ей какой-то кулон. — пробормотал Султан. По правде, он особо не видел, что именно Паша вложил в руку Алтын, ведь стоял слишком далеко. — И? — Эметтулах вопросительно вздёрнула брови. — Поцелуи? Объятия? Милые переписки? — Что? — Девлет взглянул на неё удивленно, почти испуганно, а затем замотал головой. — Нет, конечно. Ничего такого не было. — Тогда ты глупый. — выпалила Эметтулах со смешком. Девлет взглянул на неё вопросительно и с ноткой недовольства. Девушка лишь прикрыла глаза, наслаждаясь нежным прикосновением ветерка к своей коже. Она уж боялась, что произошло что-то из ряда вон выходящее. — Ты разговариваешь с Султаном, если ты забыла. — наигранно строго произнёс Девлет, не в силах долго злиться на сестру. — Нет. — Эметтулах покачала отрицательно головой, из-за чего её крохотные серьги на ушах заблестели. — Я разговариваю всё с тем же старшим братом, который всегда делал выводы раньше, чем находил достаточно оснований для них. Эметтулах открыла глаза и вновь перевела взгляд на брата. Девлет выглядел немного хмурым, но это лишь доказывало то, что она попала в точку. Задумчиво покрутив кольцо на пальце, девушка вновь наклонила голову набок, будто пытаясь получше рассмотреть Султана в тусклом свете факелов, огонь в которых дрожал от ветра и бросал причудливые тени на террасу. — Если ты влюблён в Алтын, ты должен сделать хоть что-нибудь, чтобы быть рядом с ней. — Эметтулах густо покраснела. Сама она никогда не влюблялась и чувствовала себя немного не в своей тарелке, давая такие советы. Но на Девлета это, кажется, действовало. Он нерешительно перевёл взгляд на затянутое свинцовыми тучами небо. — И что я ей предложу? У меня уже есть Хасеки. — выдавил он с явным усилием. Порочить честь Алтын ему не хотелось, а о разводе с Махиэнвер даже речи идти не могло. Она сделает всё возможное, чтобы уничтожить его, если он хотя бы попытается. И Османская Империя вряд ли станет на сторону Ханзаде из Крыма. Люди скорее поддержат Султаншу из Османской Династии. — Думаю, что-то можно придумать. В любом случае, этот вопрос уже второстепенный. — Эметтулах ответила достаточно спокойно, нахмурив брови. Девлет не сдержал улыбку. — Ты просто не знаешь ещё Алтын. — произнёс он как-то тихо, сосредотачивая взгляд на носках своих сапог. — Это настоящий шторм. Она не купится на обещания о скором счастье, а потребует его здесь и сейчас. И тогда Махиэнвер попытается убить нас обоих. — Власть Махиэнвер так же ограничена, как и твоя. — внезапно заявила Эметтулах, прикусив губу. Девлет перевёл на неё удивлённый взгляд. Девушка пожала плечами и обняла себя руками, пытаясь защититься от холода. — По дороге в Стамбул мы слышали много различных слухов. Ты же знаешь, Валиде их не любит, но когда ты плывешь на корабле посреди моря, у тебя вряд ли есть выбор. — Эметтулах ухмыльнулась, вспоминая истории матросов о морских чудовищах, которые она иногда подслушивала по вечерам, скучая в своей каюте. — Среди народа идут волнения. Особенно после новости о беременности Бахарназ. Люди до сих пор ждут, чтобы услышать благую весть о том, что Махиэнвер носит под серцем ребёнка. Это бы означало продолжение Династии их законных правителей. — Но новость так и не появляется, и люди начинают волноваться. — заключил вместо неё Девлет, мрачно кивнув. Эметтулах нечего было добавить. Были люди, которые поддерживали восшествие на престол Ханзаде, но главным условием был его брак с Султаншей из Династии Османов. Они надеялись, что вскоре на свет появится наследник. И пусть не по мужской линии, пусть он лишь наполовину будет османом, но их даже это устраивало в сложившейся ситуации, ведь рано или поздно после смерти Девлета престол займёт Шехзаде из рода их правителей. И, возможно, через сотни лет никто уже и не вспомнит о том, что когда-то Империей управлял Ханзаде из Династии Гиреев. Но если ребёнок так и не родится, мир погрузится в хаос. Люди будут чувствовать себя обманутыми и разозлятся. Вполне возможен переворот. — И что ты мне предлагаешь? Предложить народу, что я разведусь с одной их Госпожой и возьму в жёны другую? — в словах Девлета чувствовалась издёвка. Эметтулах недовольно фыркнула. — Нет, конечно, глупый. Хоть такой вариант и был бы достаточно неплохим. — девушка наклонилась немного вперёд, дабы встретиться взглядом с братом. — Я просто говорю, что Махиэнвер не доверяют так же, как и тебе. Пока у неё нету наследника, она не может тебе ничего сделать. Твоя смерть или твоё свержение означают её крах. У неё нету запасного варианта. — Я не знаю, — Девлет покачал головой. Он так устал за день, что ему хотелось лишь одного — лечь в постель и проспать несколько дней. — Я прошу тебя просто... попытаться наладить отношения с Алтын. — произнесла Эметтулах почти умоляюще. Единственное, что девушка хотела теперь, получив подтверждение о чувствах Девлета к Алтын, чтобы её брат был счастлив. Они с Айше рано или поздно покинут Стамбул и вернутся в Крым. Эметтулах не хотела оставлять брата одиноким. — Она меня ненавидит, Эметтулах. — почти простонал Девлет, выпрямляясь на тахте. Он ненавидел жаловаться, но рядом с сестрой иногда мог дать себе право побыть хоть пару мгновений слабым. — Почему? — девушка непонимающе захлопала длинными ресницами. В ответ Девлет вновь пожал плечами и расстегнул верхнюю пуговицу кафтана, будто ему вмиг стало жарко. — Не знаю. Может, потому что я сижу на престоле, который должен был принадлежать её брату. Может, ей не нравится лай моих охотничьих собак. Может, она просто не переносит меня на дух. Не знаю. — Султан вздохнул. Эметтулах легко поняла по его глазам, что брат вновь задумался. Что ответить, девушка не знала, потому просто молчала, сосредоточившись на тёмных тенях на полу. Не бывает ненависти без причины. Это она осознавала чётко. — Ладно. Это сейчас не важно. — Девлет встал с тахты и отряхнул полы своего кафтана. — Здесь достаточно холодно. Думаю, тебе стоит вернуться к себе и согреться. Эметтулах знала, что это в первую очередь забота о ней, но так же способ намекнуть, что Девлет хочет побыть один. Девушка не стала перечить. Поднявшись с тахты, она расправила юбки платья и улыбнулась, пытаясь прогнать тоску с лица брата. — Тогда ты тоже не засиживайся здесь. — сказала Эметтулах мягко. — Доброй ночи, Девлет. Девушка не знала, по какому такому молчаливому согласию, но когда они оставались вдвоём, границы титулов стирались. И Девлет, кажется, был не против, чтобы хоть кто-то обращался к нему по имени, а не использовал его титул. Может, так просто было легче быть искренним с человеком. Когда знаешь, что вы равны. — Эметтулах, — тихий голос брата остановил девушку, когда она уже была у дверей террасы. Обернувшись, Эметтулах заметила, что Девлет стоит у перил террасы к ней лицом. Ветер нетерпеливо взъерошивал его русые волосы, пока лицо мужчины выдавало некое напряжение, а руки были скрещены на груди. — Только не рассказывай, пожалуйста, Валиде. — искренняя просьба слышалась в его голосе. — Об Алтын. Валиде начнёт волноваться. Эметтулах улыбнулась ему и лукаво подмигнула. — Не волнуйся. Валиде ничего не узнает. — закончив своё предложение, девушка выскользнула с террасы. В итоге Девлет остался один в компании теней, до побеления костяшек сжимая в кармане кафтана кулон.