Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
— Если правильно распределить силы, то у нас есть шанс прорваться. — обнадёживающе произнёс Умут Бей, шагая по коридору рядом с Наргизшах. Султанша неуверенно поджала губы и начала нервно крутить кольцо на пальце. — Мы можем использовать лес, как прикрытие? — после недолгой паузы спросила она, взглянув на Бея. Умут замялся на мгновение. С одной стороны, то, что дворец, в котором держали Шехзаде, находился в лесу, было достаточно выгодным обстоятельством, ведь подобраться к нему было намного проще. Этим, впрочем, и воспользовался Умут недавно. Но, с другой стороны, не стоило забывать, что стражники, которых назначили охранять наследника, тоже не были дураками и явно не оставляли окрестный лес без присмотра. В итоге складывалась достаточно неоднозначная ситуация: несколько человек могли легко подобраться ко дворцу, но вряд ли у них получилось бы прорваться через охрану, а если взять целую армию, которая может эту самую охрану ликвидировать, пройти через лес незамеченной ей будет очень даже сложно. — Возможно. — наконец ответил Умут. — Но я не стал бы надеяться на особенности ландшафта. Наргизшах недовольно скривилась и мотнула темноволосой головой. Со временем девушка всё больше и больше убеждалась в том, что Махиэнвер спланировала "смерть" наследника ещё задолго до кончины их отца. — Мы отправимся в путь через полторы недели. — стальным тоном бросила Наргизшах, встретившись взглядом с Умутом. — До того времени нам нужно детально продумать весь план. Пока верных людей у нас не так много, потому придется рассчитывать на хитрость, а не на силу. — Почему так поспешно? Не думаю, что в ближайшее время Шехзаде что-то угрожает. Тем более, я оставил возле дворца нескольких людей. Если они заметят какую-то угрозу, то непременно сообщат. — произнёс Умут достаточно уверенно, продолжая при этом наблюдать, как блестели изумруды в диадеме, венчавшей голову Госпожи. — Фатиху Паше очень выгодно, чтобы я как раз в это время уехала. — объяснила девушка, подбирая подолы своего ярко-зелёного платья, украшенного по декольте мелкими драгоценными камнями. — Его внимание будет направлено совсем на другое, потому мы сможем спокойно вытащить Багдада. — Вы подыгрываете мужу? — Умут не смог сдержать нотки удивления в своем голосе и тут же осёкся. Конечно же, это было не его дело, но понаблюдав за Наргизшах совсем недолго, ему казалось, что девушка была совсем из того типа жён, которые угождают своему мужу. — Кто сказал? — вместо ожидаемого от неё негодования, Госпожа лишь ухмыльнулась. — Он думает, что я уеду к Билги Хафсе Султан в Конью, что займёт у меня около двух месяцев. А я вернусь намного раньше. — Спасти Шехзаде и застать мужа врасплох. — понимающе протянул Умут. — Очевидно, я Вас недооценил. Тёплая улыбка застыла на устах мужчины. Пусть в последнее время его жизнь перевернулась с ног на голову, начиная с того самого вечера, когда в Диярбакыр ему пришло письмо от Наргизшах Султан, но ему это даже нравилось. Когда-то давно покойный Султан Абдулла лично выбрал его на роль наставника для своего сына. И с того самого момента Умут был в ответе за Шехзаде. Если существовал хоть малейший шанс, что они ещё могли спасти Багдада, Бей был намерен им воспользоваться. При этом поддержка в столь нелёгком деле со стороны Наргизшах Султан ещё больше воодушевляла его. Умуту казалось, что в чём-то они с Госпожой были даже похожи. Так же, как он был верен Шехзаде, Наргизшах была абсолютно верна своей семье — Династии. А как иначе можно было объяснить тот факт, что она положила столь тяжелую ношу на свои хрупкие плечи, променяв собственное счастье на спасение брата? — Распорядись, чтобы для Багдада подготовили домик неподалёку от дворца. — Наргизшах вернулась к основной теме их разговора, когда они остановились возле очередного поворота, в конце которого виднелись лишь одни единственные двери. — Сразу во дворец я его привезти не могу. Фатих держит ухо востро. — Хорошо. — Умут задумчиво кивнул, но в его глазах тут же вспыхнула странная неуверенность. Сложив руки в замок перед собой, Наргизшах вопросительно выгнула брови. Сперва Бей не спешил раскрывать причину своей тревоги, а лишь начал переминаться с ноги на ногу. — Что-то ещё? — не выдержала Госпожа. Умут без промедления кивнул. — Фатих Паша всё ещё на стороне Махиэнвер Султан. Конечно, мы можем принять все меры предосторожности, но что если он обо всём узнает? Если захочет помешать? — голос Умута звучал напряженно. Наргизшах вновь поджала губы и отвела взгляд в сторону. Она тоже много раз об этом думала. Фатих был одной большой проблемой для неё. Понять ход его мыслей было сложно, как и намерения. Паша отлично умел менять курс посреди дела, но при этом оставаться на плаву. Наргизшах понимала, что для того, чтобы бороться с ним, нужно было стать такой же хитрой и изворотливой. Научиться продумывать хода наперёд. — С Фатихом я разберусь сама. — Наргизшах кивнула каким-то своим мыслям. — Не беспокойся. Пока что сосредоточься на плане по спасению Шехзаде, а об остальном я позабочусь. На этой ноте их недолгий разговор закончился. Умут направился дальше по коридору, прокручивая в голове возможные варианты событий, пока Султанша напряженно смотрела ему вслед. — Госпожа, — голос Айлы вырвал Наргизшах из задумчивости. Обернувшись на служанку, она без слов поняла, что та от неё хочет. Кратко кивнув, Султанша подобрала подолы своего платья и прошла по узкому коридору к двери в самом конце. Небрежно махнув рукой, Наргизшах дождалась пока аги откроют замок, а затем распахнут перед ней створки. Фериде сидела на софе нахмуренная. Колючий взгляд её карих глаз тут же вцепился в Госпожу. Наргизшах заметила напряжение, появившееся во всём теле девушки. Она явно не была рада её видеть. Наргизшах инстинктивно обернулась на Айлу, которая вошла следом за ней и встала у двери. Несмотря на протесты Султанши, служанка отказалась оставаться в коридоре и настояла на том, чтобы войти вместе с ней. Теперь Наргизшах была ей даже благодарна за это. — Очень надеюсь, что сразу четыре стражника у двери не вызывают у тебя желание снова сбежать. — спокойно произнесла Наргизшах, наблюдая за тем, как на лице Фериде появляется ещё большая ненависть. После попытки девушки сбежать Госпожа приказала увеличить количество стражи. Кроме того, еду теперь ей заносило сразу двое аг, дабы свести к нулю возможность удачи в любой её выходке. Сейчас Фериде была для неё слишком важной фигурой, чтобы так просто её потерять. — Зато теперь я полностью уверена в том, что я Ваша заложница. — съязвила в ответ Фериде, продолжая сидеть на софе. Девушка демонстративно отказывалась кланяться Наргизшах. И совсем не потому, что, как ей наговорила Госпожа, она была Султаншей. Фериде просто не хотела играть по её правилам. — Можешь болтать сколько хочешь. — Наргизшах сложила руки в замок и наклонила голову набок, с интересом рассматривая тёмно-серое платье Фериде, которое вполне могло сгодиться для дочери купца, но явно не подходило для статуса Султанши. — Я пришла сюда не за этим. — А за чем тогда? — перебила её Фериде. — Снова почитать мне лекцию о том, что я — Госпожа? В серых глазах Наргизшах проскользнуло недовольство, но, судя по всему, поднимать скандал она не собиралась. Фериде явно не особо верила во всё, что Госпожа говорила. А если хоть на толику и прислушивалась, то не желала принимать правду. Честно говоря, поначалу Наргизшах надеялась, что с Фериде будет намного проще. — Я пришла предложить один маленький договор. — начала Госпожа. — Дело в том, что Фатих Паша — мой муж, уже давно интересуется, кто ты и что делаешь во дворце, почему не выходишь с покоев. — Почему Вы не скажете правду? — выпалила Фериде. — Не задавай вопрос, если заранее знаешь, что не получишь на него ответ. — раздраженно бросила Наргизшах и, сделав паузу, продолжила: — Мне всего лишь нужно, чтобы ты поужинала вместе с нами и сыграла роль, к которой ты так рвешься вернуться. Фериде вопросительно вздёрнула брови. — По легенде ты — дочь знатного купца. Временно гостишь во дворце. — объяснила Наргизшах. — Твоя задача: просто сидеть, улыбаться, отвечать на вопросы согласно придуманной истории и убеждать таким образом Фатиха Пашу, что он потихоньку сходит с ума, не веря мне. — Я бы тоже Вам не верила. — произнесла Фериде с ухмылкой, но при этом обманчиво мягко. — Эти чувства взаимны. — холодно ответила ей Наргизшах и подала знак Айле, которая всё это время молча ожидала у двери. Фериде не сразу поняла, что происходит. Ожидая самое худшее, девушка не смогла сдержать вздох облегчения, когда служанка всего-то вытащила с кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Переведя взгляд на Наргизшах, Фериде почувствовала, как по спине пробегает неприятный холодок. Каждая новая её фраза приводила Госпожу в ещё большее бешенство. И хоть Наргизшах всячески пыталась это скрыть, её взгляд отчетливо говорил о том, что не будь Фериде так сильно ей нужна, она уже давно сама убила бы её. — После твоей выходки с побегом Фатих Паша начал настаивать на встрече с тобой, ведь, как оказалось, тебя видели не только мои слуги и Умут Бей. Более искать отговорки я уже не в силах, потому ужин состоится, хочешь ты этого или нет. — продолжила Наргизшах, а затем взяла с рук Айлы лист. — А чтобы быть уверенной, что ты снова не натворишь глупостей, я хочу предложить договор. — Что же Вы можете мне предложить, кроме свободы? — насмешливо бросила Фериде. Её карие глаза при этом блестели озорством. Зная, что играет с огнём, она даже не думала останавливаться. "Как же ты похожа на Билги Хафсу", — подумала Наргизшах и в очередной раз задалась вопросом, почему Фериде, узнав о том, что её настоящая мать жива, даже не желала её видеть, а она, Наргизшах, готовая променять всё на то, чтобы Канан была рядом, никогда даже мечтать о таком шансе не могла. — Это письмо от твоей семьи. — кратко ответила Наргизшах и повернула лист так, чтобы Фериде смогла увидеть печатку своего отца. Девушка тут же подскочила с софы и рванула к ней с сияющим взглядом, но вмиг между ними возникла Айла Хатун, очевидно, призванная защищать Госпожу, ведь сама Султанша даже не пошевелилась. Фериде растерянно остановилась, не сводя взгляд з заветного письма. — Я отдам его тебе только после ужина. — сообщила Наргизшах, довольная реакцией Фериде. — Кроме того, не забывай, что твоя семья напала на Госпожу по крови и Пашу в попытке их убить. — Это вы ворвались в мой дом! — запротестовала девушка, бросая в Султаншу гневный взгляд. — Этого ты доказать не сможешь. — даже не задумавшись, ответила Наргизшах и вновь передала письмо Айле. Служанка поспешила спрятать его в карман и отойти в сторону. Пусть она и молчала, но Фериде видела по её лицу, что Айла умело скрывала в себе злость по отношению к ней. — Если посмеешь выкинуть какую-то глупость, я отправлю людей, чтобы убить одного из членов твоей названной семьи. — Наргизшах явно не скупилась на угрозы. Она понимала, что это слишком жестоко и что явно неправильно, но на войне ведь все средства были хороши. К сожалению, угрозы были единственным рычагом давления на Фериде. Слыша об опасности, угрожающей её семье, девушка каждый раз бледнела и съеживалась, а в её карих глазах мелькал страх. Похоже было, что названные отец, мать и сестра были единственной ценностью для Фериде. Потерять их она не хотела, а потому была готова на всё, лишь бы защитить, лишь бы спасти. Это невольно напомнило Наргизшах саму себя. Она бы тоже пошла на любое безумие ради улыбки и счастья Алтын. — Вы не посмеете. — наконец выдавила Фериде. Но звучало это настолько слабо и беспомощно, что Наргизшах даже стало жаль девушку. — Посмею. — стальным тоном ответила Госпожа. — Мои люди уже крутятся возле твоей семьи. Одно твоё неловкое движение — ты утратишь кого-то из них. Потому прояви мудрость и перестань вести себя, как ребёнок. Я прошу лишь сыграть роль во время ужина. Пара часов твоего времени. Взамен ты получишь письмо от родителей и сможешь быть уверенной, что они живы и здоровы, ведь мои люди не только следят за ними, но и защищают. "Мне не хотелось бы, чтобы кто-то забрал у меня единственный рычаг давления на тебя", — крутилось у Наргизшах на языку, но она решила упустить это предложение, дабы не накалять ситуацию ещё больше. — Выбор за тобой, Фериде. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Жизнь фаворитки Бахарназ нравилась, однозначно, намного больше, нежели служба у Майсун Султан или, тем более, пребывание в гареме на правах обычной рабыни. Главным отличием было то, что девушка не проводила свой день в суете, выполняя многочисленные приказы и пытаясь угодить всем и сразу. Ей не приходилось вставать по графику и постоянно проводить время с большим количеством других наложниц, каждая с которых имела о ней свое мнение, и не всегда самое лучшее. Нередко это выматывало. Конечно, Бахарназ не отрицала, что положение фаворитки вовсе не было таким уж идеальным. Да, у неё появлялись свои привилегии, но теперь она постоянно была на виду и чувствовала себя так, будто на её спине висела огромная мишень. Для кого-то ребёнок под её сердцем был спасением и надеждой, а кому-то стоял, как кость посреди горла. Бахарназ знала, что могла найти помощь у Султана и его семьи, но, к сожалению, Айше и Эметтулах пока не имели во дворце достаточно власти, чтобы противостоять той же Сонай Мёге, постоянно бросающей в фаворитку ненавистные взгляды. И даже несмотря на то, что Валиде Султан, как и подобает, подобрала Бахарназ пару служанок в виду её положения, девушка не доверяла ни одной из Хатун. Она прекрасно понимала, что эти рабыни выбраны не просто так, что через них Мёге получает всю информацию о том, куда ходит фаворитка и что делает. Именно потому Бахарназ мечтала побыстрее родить наследника. Титул Султанши помог бы ей избавиться от этих рабынь и взять в услужения девушек, в которых она была бы уверена. Вновь прокручивая в голове все эти аспекты, Бахарназ наконец добралась к хаммаму. Круто развернувшись на каблуках к двум Хатун, шагающим за ней, девушка уверенно взяла у одной из них свои банные принадлежности. — Дальше я сама. — заявила Бахарназ, гордо вздёрнув подбородок. — Но... — попыталась запротестовать одна из девушек. — Делай, что велю! — строго бросила ей Бахарназ, сверкнув голубыми глазами. Фаворитка планировала после хаммама передать Серхату Паше весточку с информацией о Кахрамане Паше. Если служанки будут крутиться возле неё, она не сможет этого сделать. Пока девушки не успели опомниться, Бахарназ легко открыла двери и скользнула внутрь хаммама. На неё сразу же неприятно нахлынул пар. Скривившись, фаворитка на мгновение замерла и прислушалась. Судя по шагам, служанки всё же не рискнули ослушаться. Довольно улыбнувшись, Бахарназ прошла вглубь. Как она и просила, хаммам подготовили для неё одной, потому внутри царила полная тишина. Такая долгожданная и успокаивающая. Кроме того, на одной из многочисленных плит стояла тарелка, наполненная различными фруктами, а рядом — ароматические масла. Сбросив платье, Бахарназ замоталась в полотенце, надела деревянную обувь и с облегченным вздохом присела. Когда девушка ещё служила Майсун Султан, она очень любила по вечерам проводить время именно в хаммаме. Здесь всегда царила атмосфера некого умиротворения и спокойствия. Иногда Бахарназ казалось, что она готова была просидеть в хаммаме целую вечность или даже больше. Удивительно, но у девушки было ощущение, что те времена были так давно. Теперь ведь она фаворитка Султана, та ещё и носит под сердцем его дитя. Вспоминая рекомендации лекарей, Бахарназ решила надолго не задерживаться. Фаворитка уверенно взяла мочалку и начала натирать тело, время от времени набирая в железную миску горячую воду, дабы смыть пену. Поначалу девушка не замечала ничего необычного. Увлечённая своими мыслями, она продолжала привычные процедуры, но пара вокруг становилось всё больше и больше. В какой-то момент Бахарназ почувствовала, что ей сложно дышать. Смахнув со лба пот, девушка оглянулась по сторонам, но пара было настолько много, что она почти ничего не видела даже на расстоянии вытянутой руки. Испуганно поджав губы, Бахарназ поспешила вытереться и переодеться назад в платье. Затем девушка собрала все свои вещи и пошла прямо к дверям, но стоило ей толкнуть их, как внутри всё перевернулось. Створки не поддались. Бахарназ на мгновение замерла, испуганно смотря куда-то прямо перед собой. Девушка попыталась толкать двери снова и снова, но всё было тщетно. — Эй! Кто там? Откройте немедленно! — вскрикнула Бахарназ в панике и начала стучать. Снаружи не послышалось в ответ ни звука. Снова чувствуя жуткое удушье из-за пара и то, как жар охватывает всё её тело, фаворитка бросила на пол вещи и в отчаянии попыталась толкать двери ещё раз. Но сколько бы она не кричала и как бы сильно не пыталась стучать, её никто не слышал. Бахарназ почувствовала головокружение. Испуганно схватившись за ручку двери, девушка еле смогла удержать равновесие. Страх заклубился внутри противным комком, пока силы постепенно покидали фаворитку. Осев на пол, Бахарназ прислонилась головой к стене, пытаясь не дать сознанию ускользнуть. В этот момент девушка понимала, что боялась не столько за себя, сколько за своего ребёнка. Кажется, это был конец. — Помогите. — вновь слабо позвала она, пусть и осознавала, что всё тщетно. — Пожалуйста. — Бахарназ? — прозвучало внезапно из-за двери, но девушка даже не смогла понять, кто её зовёт. Эта надежда должна была бы подарить Бахарназ силы, но вместо этого она не смогла более сопротивляться тьме, резко поглотившей её с головой. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Распахнув на ходу двери покоев Кахрамана, Атмаджа влетел внутрь, даже несмотря на возражения слуг. Великий Визирь выглядел взбешённым, но при этом из последних сил пытался сдерживать эмоции. Он застал Кахрамана, сидящим на софе с книгой в руках. Мужчина даже не дрогнул, когда к нему внезапно нагрянул Паша, будто уже давно ждал его. Затем, дочитав страницу до конца, Кахраман с важным видом положил небольшую закладку и поднял наконец взгляд на Атмаджу. — И Вам доброго утра, Великий Визирь. — с издёвкой бросил он. — Что ты наплёл Майсун? — процедил сквозь зубы Атмаджа, сцепив руки за спиной в замок, дабы хоть немного удержать себя от желания ударить бывшего друга. Кахраман, услышав о причине визита Паши, ухмыльнулся и отложил книгу в сторону, но с софы так и не встал. В его голубых глазах при этом сиял странный огонёк. — Правду. — без сожаления ответил Кахраман. — И только лишь правду. Я же не виноват, что у её отца была такая бурная молодость. Не каждый сможет всего-то за пару лет разбить сердце любимой девушки, стать Великим Визирем в следствии удачного брака и предать лучшего друга. У тебя талант, Атмаджа. — Ты не имел права! — проглотив обиду, взревел Великий Визирь. — Я дал тебе абсолютно всё, что ты просил. Деньги, дома, должность. Ты должен был держать язык за зубами! Кахраман отчётливо видел ненависть, пляшущую в карих глазах Атмаджи. Великий Визирь прямо дрожал, стоя перед ним. Но он даже не догадывался, что такое его состояние было для его бывшего друга буквально бальзамом на душу. Этого ведь Кахраман так сильно и желал! И сделает всё возможное, чтобы было ещё хуже. — Да, ты дал всё, что я хотел. — не стал отрицать Кахраман, поднимаясь с софы. — Но сначала ты втоптал меня в грязь. — О, Кахраман, не забывайся. — с ироничной ухмылкой бросил Атмаджа. — Ты на моем месте поступил бы так же. — На твоем месте, я бы никогда не предал ни любимую девушку, ни друга! — на этот раз вышел из себя Кахраман. — Никогда не сравнивай нас. Паша с силой сжал зубы и прикрыл на мгновение глаза, мысленно ругая себя за срыв. Атмаджа мрачно наблюдал за ним. Раньше они были лучшими друзьями, делились и горем, и счастьем. Атмаджа прекрасно помнил, с какой радостью прибежал к Кахраману, когда ему дали место в Совете Дивана. Во что они теперь превратились? — Даже если тобой движут какие-то глупые обиды, — нарушил Атмаджа повисшую паузу, — ты не имеешь права вмешивать во всё это Майсун. При упоминании Госпожи Кахраман расплылся в довольной улыбке. То, что тогда Майсун пришла к нему домой, стало буквально подарком судьбы. Она требовала у него то же самое, что когда-то хотела получить и Эсмахан Султан, — правду. Но Кахраман прекрасно знал, что любая правда — это разменная монета. Сама по себе она не имеет цены, но если использовать её в нужное время, в нужном месте и против нужного человека, то можно приобрести даже больше, нежели можешь представить. Этим Кахраман и воспользовался. Он выждал, пока Атмаджа обеспечит ему место во дворце, а затем, почувствовав под ногами твёрдую почву, рассказал его секрет Майсун. — Я уже подобрался к ней, Атмаджа. — лукаво произнёс Кахраман, подходя к Великому Визирю ближе. — Я посеял в её сердце семя сомнения. И оно будет расти. Развиваться. Ты не сможешь это контролировать. Майсун уже никогда не взглянет на тебя так, как прежде, а когда ещё и встретит Ирмак... — Ирмак? — удивлённо перебил его Атмаджа, нахмурившись. Кахраман растерянно уставился на него, явно не ожидая такой реакции. — Ты говоришь об Ирмак Султан? — подумав пару мгновений, предположил Великий Визирь. — О дочери Рабии Селин Султан? При чём тут она? В покоях повисла долгая пауза. Мужчины смотрели друг на друга со смесью искреннего удивления и растерянности. — Майсун тебе не рассказала. — протянул Кахраман, наконец осознав, в чём дело. Значит, дочь решила не рассказывать отцу об этом факте. Мужчина не понимал, почему, но это, впрочем делало его игру ещё более интересной. — Тут я просчитался. — признался Кахраман, кивнув с ухмылкой каким-то своим мыслям. — Она умнее, чем я думал. — Та скажи же ты наконец, в чём дело! — грубо бросил ему Атмаджа. Великий Визирь искренне не понимал причастность ко всему Ирмак Султан. Тем более, если брать контекст разговора Кахрамана с Майсун. Но его бывший друг явно не спешил объяснять что-либо. Неуверенно проведя рукой по светлым волосам, Паша закусил губу. В его глазах проскользнуло сомнение. Атмадже было прекрасно знакомо такое поведение. Означало оно лишь одно: Кахраман просчитывал свои дальнейшие шаги. Ситуация вышла из-под контроля и он пытался на ходу придумать, в какую сторону двигаться дальше. Это ещё больше злило Атмаджу. — Ирмак Султан — твоя дочь. — выпалил Кахраман без промедления и скрестил руки на груди. Великий Визирь удивлённо округлил глаза. — Что за бред ты несёшь? — выдавил из себя Атмаджа, подумывая о том, что Кахраман действительно сошёл с ума. Всем известно, что Рабия Селин Султан уехала со дворца сразу после того, как вышла замуж за Текера Пашу. В браке у них родилось трое дочерей. Так о чём вообще могла идти речь? Кахраман, тем временем, обошел Атмаджу и направился к столу. Взяв кувшин, он налил в чашу щербет, а затем сделал несколько больших глотков. Великий Визирь всё это время пристально наблюдал за ним, но Кахраман казался вполне спокойным. Такая реакция сильно сбивала с толку. Атмаджа еле удерживался от того, чтобы наброситься на него и силой заставить рассказать абсолютно всё. — Селин Султан забеременела и пришла ко мне. — наконец начал Кахраман, не оборачиваясь. — Она была невероятно счастлива и взволнована. Даже хотела идти к Султану Абдулле и просить у него разрешение на брак. Но сначала Госпожа стремилась обрадовать тебя. Я искренне не понимал, откуда в ней столько счастья, ведь ребёнок-то зачат вне брака. Если Султан не дал бы разрешение на свадьбу или долго с ней тянул, ваш секрет раскрыли бы, но она была ослеплена любовью к тебе. Кахраман горько ухмыльнулся и перевёл взгляд на окно. Солнечные лучи проникали сквозь тонкие занавески, освещая большую часть покоев. — Она хотела назначить тебе встречу у меня дома. Как обычно, чтобы никто не увидел и не помешал. И я не мог не согласиться. Но на следующий день ты сам всё разрушил, Атмаджа. — Кахраман наконец обернулся к Великому Визирю, который стоял перед ним бледный, как полотно. Ему ужасно не хотелось верить в рассказ Паши, но что-то внутри всё равно отчаянно сжималось, не давая выдавить из себя и звука. — На следующий день вы с Эсмахан Султан объявили о своем намерении заключить никях. — продолжил Кахраман, наслаждаясь тем, как с каждым новым словом Атмаджа всё больше становится сам не свой. — Селин Султан считала, что ты её продал. Променял на титул Великого Визиря. Ведь так оно и было. Все знали о том, что Эсмахан Султан лично просила Султана Абдуллу назначить тебя, дать тебе титул и невероятную власть. Достаточно большая цена, но... Ты продал то, что было бесценно. В чертах Кахрамана отразилась ненависть. Он до сих пор помнил несчастное лицо Рабии Селин, которая стояла перед ним, промокшая до нитки из-за дождя, спустившегося в тот день на османскую столицу, затмевая солнце. "Эта тайна должна остаться между нами, Кахраман. Атмаджа сделал свой выбор", — её голос до сих пор отчётливо звучал в голове мужчины. — Селин пришла ко мне и сказала, что никакой встречи не будет. В ней бурлила злость и обида на тебя. А после я узнал, что она решила выйти замуж. Под руку как раз удачно подвернулся Текер Паша, влюблённый в неё до безумия. В эту историю ещё как-то был замешан Фатих Паша, но детали меня уже не интересовали. — Кахраман покачал головой и отвёл взгляд в сторону. — Пока Селин Султан уезжала с Пашой в Анталью, я пытался достучаться к своему другу. Но меня ждал неожиданный сюрприз. Как оказалось, мой лучший друг приказал вышвырнуть меня, как надоевшего пса и никогда не впускать. Милая история, правда? Судя по выражению лица Атмаджи, последнюю часть он и вовсе не слышал. Потерянный, с пустым взглядом Паша, казалось, еле держался на ногах, но Кахраману было плевать. Он считал, что Великий Визирь заслужил всё, что в последнее время свалилось на него. — То есть Ирмак Султан — моя дочь. Но ведь... — Атмаджа устало провёл рукой по лицу. Все факты, открывшееся перед ним, были каким-то безумием. И пусть они связывались воедино и было вполне логично выстроены, но Паша не мог поверить в то, что это правда. Селин никогда бы не скрыла от него подобное. Она непременно пришла бы к нему. — Ты врёшь. — наконец заключил Паша и отрицательно покачал головой. — Все твои слова — это ложь! — Думай, как хочешь. — Кахраман резко выпрямился. — Я мечтал долгие годы рассказать тебе это. Открыть наконец глаза на то, каким ужасным человеком ты являешься на самом деле. И вот... Момент настал. Я не ожидаю, что ты бросишься искать Ирмак Султан. Нет. Тебе всегда было важнее твоё положение. Ты ни за что не пожертвуешь титулом ради неё. Но Майсун... Она найдет сестру, ведь мысли о ней будут мучить её. Каждый день, каждую минуту. И рано или поздно Майсун придет ко мне, как когда-то пришла и Эсмахан Султан. Её матери я отказал. Майсун отказывать не стану. — Ты мерзкий... — Атмаджа сорвался с места и с глазами, полными ярости бросился на Кахрамана. С силой сдавив одной рукой его шею, он наклонился как можно ближе и прошипел: — Ты не посмеешь. Несмотря на гримасу боли на лице, Кахраман достаточно ловко достал закрепленный на поясе кинжал и придавил его холодное лезвие к шее Атмаджи. Великий Визирь замер, покосившись на оружие в руках соперника. — Пришло время платить за свои грехи, Атмаджа. — с трудом процедил Кахраман и изогнул уста в лукавой ухмылке. Великий Визирь оттолкнул его. Кахраман неуклюже ударился спиной о стол, но равновесие не потерял. С наглой ухмылкой и кинжалом в руках он продолжил наблюдать за тем, как Атмаджа растерянно смотрит прямо перед собой. В этот самый момент Великий Визирь напоминал загнанного раненного зверя, который не знал, куда ему деться, чтобы спастись. И Кахраман гордился тем, что именно он был причиной этому. — Ты за это заплатишь. — процедил полушёпотом Атмаджа и, не теряя больше ни секунды, вылетел с покоев, оставляя Кахрамана одного заливаться победным смехом. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Бахарназ не знала, что происходило вокруг. Когда тьма выталкивала её, она отрывками видела перед собой лица: старые лекарши, напуганная Сонай Мёге, какая-то девушка со светлыми серо-голубыми глазами. Затем эти образы смешивались между собой — и фаворитка снова покидала реальность, как бы сильно она не пыталась за неё цепляться. Это было мучительно и, казалось, длилось целую вечность. — Бахарназ, — прозвучал отдалённый голос. Бахарназ хотела открыть глаза, но веки были слишком тяжелыми. — ...в порядке. — отрывок фразы заполз между противными щупальцами темноты, в которой она так отчаянно бродила. — Бахарназ. На этот раз фаворитка с усилием, но медленно приподняла веки. Яркий свет сразу же ударил в глаза, заставляя зажмуриться. Прошла пара долгих мгновений прежде, чем Бахарназ смогла полностью прийти в себя. Оглянувшись, фаворитка узнала детали своих покоев, выполненных в изысканных бордовых тонах. Значит, она была в безопасности. — Слава Всевышнему, ты очнулась. — прозвучал всё тот же знакомых голос. Только теперь Бахарназ почувствовала, что её руку кто-то крепко сжимает. Повернув голову, фаворитка увидела Девлета. Он сидел на краю кровати, одетый в тёмно-серый кафтан. Вид у него был обеспокоенным, а губы плотно сжатыми. Бахарназ не знала наверняка, но ей показалось, что в его серых глазах даже проскользнул страх, быстро сменяемый облегчением, когда Султан понял, что фаворитка слышит его. — Что произошло? — тихо спросила она, но образы сами по кусочкам начали складываться в паззл. Бахарназ вспомнила хаммам и то, как не могла из него выбраться. Зажмурившись, фаворитка подавила в себе желание заплакать. — Что с ребёнком? — так и не дождавшись ответа, обеспокоенно спросила она и попыталась встать, но Девлет тут же остановил её, мягко взяв за плечи. — Ты только не волнуйся. — успокаивающе произнёс он. — К счастью, с ребёнком всё порядке, но врачи советовали тебе отлежаться. Услышав эти слова, Бахарназ облегченно вздохнула и притронулась к своему животу. Главное было, что ребёнок жив. Измученно улыбнувшись карем губ, девушка вновь легка, как и настаивал Девлет. Султан, тем временем, заботливо поправил ей одеяло. Он и сам жутко испугался, когда к нему прибежал до полусмерти напуганный Синан Ага и сообщил, что с Бахарназ случилась беда. — Что вообще произошло? — будто прочитав его мысли, вновь спросила фаворитка. — Я помню лишь, что была в хаммаме. Затем стало слишком жарко и я захотела выйти, но дверь была заперта. Девлет нахмурился и покачал головой, сложив руки на коленях. Пусть он и смотрел прямо на Бахарназ, мыслями Султан был явно далеко. — Никто не знает, кто запер дверь, но совершенно точно это была не случайность. — мрачно ответил Султан. — Кто-то пытался убить и тебя, и ребёнка. И как только я узнаю, кто это был, я собственными руками убью его. Бахарназ поджала губы, инстинктивно с силой сжав тонкими пальцами одеяло. То, что это было покушение, она и сама уже ничуть не сомневалась. И, к несчастью, людей, которые могли пойти на такой шаг, было более, чем достаточно, потому девушка даже терялась в догадках, с кого стоило начать. — В любом случае, ты об этом не думай. — после секундной паузы произнёс Девлет и вновь улыбнулся. Накрыв своей ладонью руку девушки, он легко сжал её. Пусть в его чертах лица и читалась тревога, но Султан был рад, что его фаворитка очнулась. Лекари говорили, что это сейчас было хорошим знаком. — Главное, что Гюрай Калфа вовремя оказалась возле хаммама и вытащила тебя. Я даже не знаю, как её благодарить. — Девлет пожал плечами. Он и представлять не хотел, что бы могло случиться с Бахарназ, если бы женщина не проходила в нужное время в нужном месте. — Гюрай Калфа? — переспросила Бахарназ, смутно припоминая, как кто-то позвал её, когда она уже практически потеряла сознание. — Пришла швея — и Гюрай искала тебя, но когда пришла в комнату, нашла там только служанок. Они сказали, что ты в хаммаме. Конечно же, Гюрай накричала на них за то, что отпустили тебя одну. — Девлет ухмыльнулся. Он плохо знал Гюрай Калфу, но она иногда так сильно напоминала ему его няню из Крыма. — Гюрай пошла в хаммам и услышала, как ты слабо зовёшь на помощь. Конечно же, она поспешила тебя вытащить. Бахарназ слушала внимательно, не перебивая. По правде, девушке всегда казалось, что Гюрай её недолюбливала. Конечно, Калфа на всех смотрела строго и даже хмуро, но к фаворитке она будто всегда придиралась. Даже во времена службы Бахарназ у Майсун. Она и подумать никогда не могла, что Калфа готова была броситься её спасать. Хотя, может, в Гюрай в тот момент просто говорил долг, который она всегда так сильно почитала. — Когда мне разрешат вставать, я обязательно лично поблагодарю её. — заявила Бахарназ вполне серьезно и искренне. Девлет улыбнулся ей и наклонился, чтобы поцеловать в лоб. — Я зайду ещё вечером. — пообещал он. — А пока отдыхай. Я пришлю лекарей. Пусть ещё раз осмотрят тебя. Бахарназ в ответ кратко кивнула и проследила за тем, как Султан покидает её покои. Вздохнув, девушка поджала губы и, чувствуя жуткую жажду, немного привстала, дабы налить себе воды из кувшина на прикроватной тумбочке, как вдруг кто-то обратился к ней с угла покоев: — Лежите, я помогу. Испуганно обернувшись, Бахарназ замерла, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Прямо к ней шла невысокая русоволосая девушка с мягкими чертами лица и светлыми серо-голубыми глазами. Одета она была достаточно просто — в жёлтое платье с широкими рукавами, которое при этом подчёркивало хрупкость её фигуры. Остановившись возле столика, Хатун поспешила налить в чашу воду и подать её Бахарназ, но фаворитка даже не пошевелилась, чтобы принять напиток. — Кто ты? — недоверчиво спросила Бахарназ, заметно отодвигаясь на другую часть кровати. В глазах Хатун отразилось замешательство. — Меня зовут Танели. — честно призналась девушка. Затем она выпрямилась и сжала чашу сразу двумя руками. — Гюрай Калфа назначила меня Вашей новой служанкой. Бахарназ недоверчиво покосилась на девушку, но не сразу решилась заговорить. Хатун явно не выглядела опасной или желающей навредить ей. Та и, судя по всему, она присутствовала в покоях всё время, пока Султан был здесь. — И давно Гюрай тебя прислала? — всё ещё с опаской спросила Бахарназ. — Сразу после случая в хаммаме. — без промедления отчиталась Танели. — Она очень зла на Ваших нынешних служанок, которые не смогли уберечь Вас. Потому я здесь. Танели легко пожала плечами и улыбнулась краем губ. Услышав её рассказ, Бахарназ внезапно вспомнила, что уже видела её, когда приходила в себя. И пусть образ девушки из её памяти и был достаточно размытым, но в её голове отчетливо отпечатался взгляд её серых глаз. Немного неуверенно, но Бахарназ протянула руку и взяла чашу, после чего сделала несколько глотков. Не успела фаворитка вновь прилечь на мягкие подушки, как кто-то постучал. Танели метнулась к двери — и в следующее же мгновение внутрь вошли лекари. Пока женщины осматривали фаворитку и задавали ей десятки разных вопросов, служанка стояла у входа. Заметив через небольшую щёлочку между створок в коридоре движение, она улучила момент и выскользнула с покоев. — Танели! — тихий голос Ширин Хатун прозвучал сбоку. Танели оглянулась по сторонам, дабы убедиться, что они одни, и поспешила к девушке. — Ну что? — нетерпеливо спросила Ширин, требовательно смотря на Танели. — Махиэнвер Султан уже заждалась от тебя вестей. Все во дворце знали, что Ширин — верная служанка Махиэнвер Султан. Несмотря на милую внешность и ангельский вид, девушку побаивались, ведь ходили слухи, что ради Госпожи она была готова на всё. Старые Калфы, которым удалось пережить несколько смен власти в гареме, говорили, что на её совести около десяти невинно загубленных душ. А всё из-за того, что Ширин не раз ради своей Госпожи находила убийц, которые убирали с пути Махиэнвер неугодных ей людей. — Передай Госпоже, что всё в порядке. — ответила Танели почти шёпотом. — Бахарназ пока не до конца мне доверяет. Нужно время. Но в целом, я думаю, проблем не возникнет. Ширин понимающе кивнула и отбросила назад прядь каштановых волос. — Ладно. Только будь осторожна. Вся надежда на тебя. — строго произнесла она и пригрозила Танели пальцем, будто маленькому ребёнку. — Не разочаруй. Задерживаться дольше Ширин не стала. Круто развернувшись на каблуках, она тенью скользнула дальше по коридору и совсем скоро скрылась за углом. Танели с облегчением вздохнула. Её ждала нелёгкая задачка.