Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Сколько бы Кахраман Паша не наблюдал за Майсун, каждый раз он открывал в ней всё новые и новые грани. Мужчина не мог сказать, что она была полностью похожа на свою мать или же отца. В разных ситуациях Султанша действовала по-разному, меняясь, как хамелеон. В девушке, определённо, был стержень, что-то острое и колючее, пробивающееся сквозь её исключительную красоту. Но это делало Майсун лишь ещё более удивительной в глазах окружающих. Но сейчас Кахрамана беспокоило совсем не это. Паша сильно просчитался, когда понадеялся на то, что Майсун бросит всю свою злость на отца. Каким-то образом девушка, сама того не ведая, перехитрила его. Всё-таки план Паши состоял в том, что он лишь подтолкнёт её на ссору с отцом и разрыв отношений между ними, а дальше всё сделаем за него время. Но Майсун по каким-то непонятным причинам скрыла факт существования Ирмак — её единокровной сестры. А ведь это был главный козырь Кахрамана в этой партии. И пусть мужчина всё же сам рассказал Атмадже о второй дочери, весь эффект его небольшого представления утратился. Кахраману пришлось менять тактику. Очень быстро и срочно, дабы не упустить момент. Нельзя было допускать, чтобы обида в сердце Майсун улеглась, а буря внутри её сердца утихла. Пусть теперь Атмаджа терзался в догадках, обдумывая все факты и слова Кахрамана об Ирмак, но он вряд ли решится раскапывать прошлое. Для него это опасно. Всё-таки появление Селин Рабии Султан и Ирмак Султан могло одновременно уничтожить его отношения с Майсун и лишить его титула Великого Визиря, если всё раскроется (а Кахраман намеревался сделать всё возможное, чтобы детали скандала всплыли). Атмаджа не станет рисковать. А вот Майсун могла бы. По крайней мере, её желание знать правду, ещё когда она впервые пришла к Кахраману, дало мужчине такую надежду. Паша был не из тех, кто так легко отступал. Если двери были закрыты, он намеревался залезть в окно. — Майсун Султан, какая неожиданная встреча. — мягким голосом пропел Кахраман, поклонившись. Он и сам удивился тому, как легко ложь слетела с его уст. Всё дело в том, что Майсун Султан имела привычку гулять в саду около полудня. Встретить её в коридоре по пути в Хасбахче было просто идеальной возможностью для Кахрамана воплотить дальше свои планы. Он ждал её. — Да. — кратко бросила Султанша, даже не взглянув на Пашу. Майсун была одета в красное платье с воздушными рукавами, которое было скрыто под нежно-бежевой накидкой с мехом по воротнику. Как и всегда, в её тёмных волосах сверкала диадема с рубинами, а на шее было крохотное ожерелье — один из старых подарков её матери. Девушка выглядела очень строго и явно не была настроена на дружеский разговор, но Кахраман не собирался терять шанс. Покосившись на Япрак Хатун, которая, как и обычно, семенила за Госпожой, Паша подстроился под шаги Майсун и начал следовать дальше по коридору рука об руку с ней. Девушка с силой сжала челюсти, явно недовольная этим, но ничего против не сказала. Какой-то отрезок пути они шли молча. — Что Вам от меня нужно? — наконец обронила Майсун, пытаясь сосредоточиться на стуке своих каблуков о мрамор и тем самым отвлечься от нарастающего внутри раздражения. — Хотел убедиться, что с Вами всё в порядке. — ответил Кахраман лукаво, но Майсун никак не среагировала на его слова. — После того, как я рассказал Вам правду об отце, я больше Вас не видел. Майсун насмешливо скривила губы и хмыкнула. Мимолётный жест, который заставил Кахрамана чувствовать себя униженным, пусть девушка ничего такого и не сделала. — Проблема в том, что я не хочу видеть Вас. — произнесла Госпожа достаточно остро. Кахраман ухмыльнулся и сложил руки за спину. — Говорите прямо. — задумчиво сказал он. — Прямо, как Ваша мать. — Не смейте впредь упоминать мою Валиде! — в мгновение окна Майсун ощетинилась, как разъярённая кошка. Взгляд её тёмных карих глаз вцепился в Кахрамана. — Вы с отцом всю жизнь лгали ей. Паша краем глаза заметил, как напряглась молчаливая Япрак Хатун за спиной у Госпожи. Девушка явно видела такую ярость и раньше и знала, что ничем хорошим это не закончится. Вот только Кахраман не собирался убегать, поджимая хвост. Вместо этого он выпрямился и посмотрел на коридор прямо перед собой. — Эсмахан Султан знала, на что шла. — Кахраман невинно пожал плечами. Майсун резко остановилась посреди коридора. Бедная Япрак от неожиданности чуть не налетела на неё. Что у Госпожи, что у служанки в глазах читался испуг. Кахраману внезапно стало интересно, знала ли Хатун обо всех деталях прошлой жизни Атмаджи Паши? Рассказала ли ей Майсун? — Валиде знала о ребёнке Рабии Селин? — удивленно переспросила Мйсун, сцепив руки в замок. Черты её лица выдавали неуверенность. — Нет. — Кахраман отрицательно покачал головой. В то время это был его козырь в будущем, которым он не готов был с кем-либо делиться. — Но она знала, что Ваш отец любил другую. Эсмахан Султан просто была достаточно хитра, чтобы предложить большую цену. — Любовь нельзя купить. — процедила Майсун сквозь зубы, в очередной раз вспоминая радостные моменты с детства, когда Эсмахан Султан ещё была жива, и они казались счастливой семьей. — Купить можно всё, Госпожа. — пусть в голосе Кахрамана и проскользнула горечь, но его сияющие голубые глаза выдавали скорее некий энтузиазм. — Просто важно предложить правильную цену. Майсун поджала губы. В голове девушки против её воли начали мелькать картинки того вечера, когда она только-только узнала о прошлом отца. Тогда в коридоре девушку успокаивал Мурад Паша. Он казался достаточно искренним. Даже позаботился о том, чтобы Майсун добралась к своим покоям, после чего попросил Япрак приглянуть за ней. Но на этом всё. Султанша больше ни разу его не видела и не слышала. С одной стороны, Госпожа понимала, что ей стоило бы самой его найти и поблагодарить. Но с другой, ей казалось, что Мурад действовал, повинуясь скорее долгу, нежели чувствам. И пусть наверняка девушка знать не могла, но это останавливало её каждый раз от идеи встретиться с ним. Не это ли цена, о которой говорил Кахраман? — Что Вам от меня нужно? — вздохнув в попытке прогнать от себя грустные мысли, вновь повторила Майсун. — Чтобы Вы нашли правду. — на этот раз Кахраман, как и ожидалось, сменил свой ответ. Майсун насторожилась. Несмотря на то, что светлые волосы Паши из-за солнца напоминали золотистых ореол, двушка прекрасно знала, что он далёк от святости. Уже было очевидным то, что мужчина действовал, исходя из собственной выгоды. — Что Вы имеете в виду? — Майсун наклонила голову набок, из-за чего несколько прядей тёмных волос свободно упали на плечи. Япрак заметно занервничала. — Пригласите во дворец Рабию Селин Султан и Ирмак Султан. — выпалил Кахраман с самым невинным видом, который только мог создать. — Вам ведь интересно на них посмотреть. — Ни за что! — с гневной гримасой на лице бросила Майсун и вновь начала идти по коридору, но Кахраман тут же схватил её за предплечье. Прикосновение не причиняло девушке боль, но пальцы сжимались достаточно крепко, чтобы Султанша не могла уйти. Майсун гневно на него покосилась. Во взгляде Япрак так же проскользнули враждебные нотки. — Это может сыграть Вам на руку. — продолжал Кахраман, будто ничего и не случилось. — Они ведь столько лет причиняли Вашей Валиде боль. Оставляли её в неведении. А ведь Рабия Селин Султан вполне могла написать своей сестре и рассказать обо всем. Пролить свет на происходящее. Возможно, Эсмахан Султан была бы тогда более спокойна. Разве Вам не хочется отомстить, Госпожа? За столько лет лжи. Карие глаза Майсун загорелись нетерпением. Да, она хотела мести. Хотела взглянуть на тётю и её дочь, которую девушке до сих пор было сложно воспринимать в роли своей сестры. Ей бы очень хотелось посмотреть на отца, найти в его глазах холодность по отношению к Рабие Селин. Убедиться в том, что он больше ничего к ней не чувствует, что он не соврал, сказав, что в итоге смог полюбить Эсмахан. Ей хотелось бы найти сходства с Ирмак. Понять, что они одной крови. Обрести ещё одного родного человека после стольких лет одиночества. Но Майсун боялась. Что если Атмаджа до сих пор любил Рабию? Что если Ирмак станет для него новым объектом обожания, как была и остаётся Майсун? Что если его внимание переключится на них? Нет. Атмаджа мог и должен был любить только её и её мать. Никаких третьих лиц в этой истории не могло быть. Майсун видела, с какой надеждой смотрел на неё Кахраман, как сильно ему хотелось, чтобы она поддалась. И в какой-то миг мужчина был даже уверен, что смог достучаться к Султанше. Смог затронуть именно ту её сторону, которая всё ещё была обижена на отца. Но вместо опущенной головы или кивка Майсун со всей силы наступила ему каблуком своего туфля прямо на ногу. От неожиданности Кахраман взвыл от боли и отпустил предплечье девушки, неуклюже отскакивая в сторону и роняя себе под нос ругательства. Япрак удивлённо округлила глаза, а Майсун лишь довольно ухмыльнулась, наслаждаясь сценой. — Хватит мной манипулировать. — ядовито бросила она через плечо и уверенно направилась дальше. Ошарашенная Япрак даже не сразу среагировала. Ещё раз взглянув на Пашу, чьи черты лица исказила гримаса боли, она внезапно спохватилась и побежала следом за Госпожой, так и не решившись предложить мужчине помощь. Кахраман устало провёл рукой по волосам и ухмыльнулся, когда режущая боль отступила и он остался в коридоре один. Кажется, Майсун только что снова заставила его искать другие возможные тактики. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Фериде нетерпеливо металась по своим покоям, сжимая в руках заветное письмо. Как бы сильно девушка не ненавидела Наргизшах, Госпожа была человеком слова. После того странного ужина Айла Хатун занесла ей заветное письмо. Разламывая печать, Фериде казалось, что она вот-вот потеряет сознание от нетерпения. И не зря. Ферхат и Элиф — её названные отец и мать, интересовались, как она, и выражали слова поддержки. Кроме того, они сообщали, что после длительных "переговоров" (как они это обозначили) Наргизшах Султан согласилась на то, чтобы к Фериде приехала её сестра — Нур. Эти новости настолько обрадовали девушку, что она не могла ни есть, ни спать. Фериде даже захотела написать ответ, но Наргизшах не позволила. Точной даты приезда Нур указано в письме не было, но Айла объяснила это тем, что Наргизшах Султан позволила сестре Фериде приехать, предложив ей свои условия. Во-первых, дату и время Госпожа выбирала сама. Во-вторых, встретиться девушки и разговаривать могли недолго и лишь в присутствии Айлы Хатун. Фериде чувствовала себя в роли заключенного, с учётом всех этих правил, но она была согласна на что-угодно, лишь бы увидеть родных. И вот день встречи настал. С самого утра Фериде не находила себе места. У неё было просто чудеснейшее настроение, благодаря которому она даже решила надеть одно из платьев, которые для неё подготовила Наргизшах Султан. Прихорашиваясь у зеркала, Фериде вспоминала, как они с Нур, будучи ещё совсем детьми, залезли в сундуки с украшениями Элиф и начали наряжаться во всё и сразу. Со стороны это выглядело весьма комично и наивно. Может, именно потому женщина тогда не отругала их за эту шалость, а лишь искренне посмеялась. Фериде замерла на месте, услышав шаги в коридоре. Сложив руки в жесте мольбы, девушка со страхом ждала, когда двери откроются. А что если Наргизшах Султан их обманула? Что если передумала в последний момент? Щёлкнули дверные замки. Затем распахнулись створки. — Нур! — радостно вскрикнула Фериде и бросилась к сестре. Обняв её как можно крепче, девушка зарылась лицом в её тёмные волосы, вдыхая столь знакомый запах лилий. — Осторожнее, ты меня задушишь, сестрёнка. — смеясь, обратилась к ней Нур и обняла девушку в ответ. Этот сладостный момент длился всего пару мгновений. Затем Фериде краем глаза заметила Айлу Хатун, появившуюся вслед за сестрой. Служанка Наргизшах, как и всегда, со строгим выражением лица застыла у двери, наблюдая. Фериде почувствовала укол раздражения, но решила не концентрироваться на плохом. Отстранившись от Нур, девушка нетерпеливо окинула её взглядом. — А ты ни капли не изменилась, всё так же прекрасна, как и розы в саду отца. — искренне произнесла Фериде. При всех своих недостатках Нур всегда отличалась какой-то особенной притягательностью. Хоть в ней и не было ничего необычного, но даже сейчас в своём платье цвета золота и в дорожной накидке она невольно приковывала к себе внимание. Хотя, пожалуй, только Фериде способна была заметить подвох в её светло-карих глазах. Нур что-то задумала. — Не льсти мне. — наиграно скривившись, бросила девушка. Взяв Фериде за руку, Нур потянула её к софе. Можно было подумать, что она хотела присесть, так как устала с дороги. Но что-то подсказывало Фериде, что её сестра просто увеличивала расстояние между ними и Айлой. Правда, служанка Наргизшах этого, похоже, не заметила. Судя по взгляду Айлы, она воспринимала Нур скорее как глупенькую дочь купца, нежели как потенциальную угрозу. Какое-то время девушки действительно говорили на нейтральные темы. В основном, Нур рассказывал о том, как идут дела у родителей и как же сильно они скучают по Фериде. Девушка знала, что времени у них было не так много, но зачем-то тянула кота за хвост. Фериде подыгрывала ей, опираясь на свое искреннее доверие, но ей было как-то тревожно. Нур постоянно, будто невзначай, окидывала изучающим взглядом её покои. Она явно что-то анализировала и прокручивала в голове. Фериде боялась, как бы сестра не наделала глупостей. — Думаю, этого достаточно. — послышался голос Айлы, когда Нур начала рассказывать о продаже меха в соседней Амасье. — Так скоро? — Нур обижено надула губы, сильно напомнив Айле ребёнка. В другом случае, возможно, девушка пожалела бы сестёр и дала бы им больше времени, но приказы Наргизшах Султан никогда не обсуждались. — На этом всё. — вновь твёрдо повторила Айла. Фериде невольно отметила то, насколько же мягкими становились её черты, когда на них падал свет свечей. Нур изобразила самое искреннее разочарование, которое только могла. Поднявшись с софы, она крепко обняла Фериде. Не успела девушка хоть что-то понять, как Нур зашептала ей на ухо: — Мы придём за тобой в полночь. Будь готова. Фериде внезапно поняла. Приход Нур не был случайностью и отчаянной попыткой родителей связаться с дочерью. Это был план побега. Они не знали, где точно держат Фериде и как обустроены её покои. Эту информацию должна была принести Нур. Именно потому она тянула время и так внимательно осматривала комнату. Девушка анализировала, что можно было сделать. Как лучше пробраться внутрь. — Я останусь здесь. — уверенно прошептала ей в ответ Фериде, незаметно сжав руку сестры. Нур хотела отстраниться. На её лице читался искренний ужас и недоумение, но Фериде не позволила ей отойти. Она не знала, что подумают о ней родители или сестра. Возможно, в будущем сама же девушка пожалеет о том, что не ушла в эту ночь, когда у неё ещё был шанс. Но сейчас Фериде старалась об этом не думать. — Они убьют вас, если я не буду слушаться. — Фериде до боли сжала зубы. — Но, Фериде... — прошипела ей прямо в ухо Нур, намереваясь запротестовать. — Я сказала о своем решении. Не рискуйте. — перебила её Фериде и, заметив подозрение в глазах Айлы напротив, резко отстранилась. — Передавай родителям от меня привет. На последней фразе девушка улыбнулась. Нур не сразу смогла скрыть свой шок, вызванный отказом сестры отвечать на их попытку спасти её. Но Фериде это было уже не важно. Она чувствовала себя неловко из-за того, что сказала Нур лишь частичную правду. Да, Фериде жутко боялась, что Наргизшах могла добраться к её родителям, если она допустит малейшую ошибку. Именно потому сейчас она покорно склоняла перед Госпожой голову, до боли закусывая язык, дабы не выдать очередную колкость. Но её время показать когти ещё придет. Она отплатит Наргизшах той же монетой. Госпожа хочет манипулировать и использовать её, как куклу, против Билги Хафсы Султан? Что же, пусть будет так. Но Фериде пойдёт дальше. Она использует Билги Хафсу Султан, чтобы отомстить Наргизшах. Никто ведь не говорил, что Фериде должна проявлять искреннюю любовь к Госпоже. Можно ведь просто притвориться. Фериде было больно наблюдать за тем, как в глазах Нур удивление сменяется отчаяньем, но она не стала подавать виду. Девушка лишь следила за тем, как Айла выводила её сестру с покоев. Как только двери за ними закрылись и послышался уже столь знакомых щелчок замка, Фериде устало осела на пол и обняла колени. Наргизшах Султан хочет видеть в ней Госпожу? Она её увидит. Пусть для этого Фериде понадобится разбить сердца своих родных. Зато потом она воссоединится с ними. Потом она снова будет счастлива. *** Нур шла по коридору бледная, как полотно. Девушка знала, что Айла следовала прямо за ней, внимательно наблюдая, потому она изо всех сил старалась держать спину ровно. Мысли в голове в этот момент беспорядочно путались. Фериде не хотела уходить. Она напрямую сказала, что ей угрожали смертю родных. Но ведь её спасение могло всё решить! Отец даже договорился с одним из своих друзей. Он утром отплывал на корабле, дабы продать свой товар заграницей. Фериде должна была отправиться вместе с ним. Наргизшах Султан ни за что не смогла бы её найти. Но вместо этого Фериде выбрала отступление. Она просто опустила голову и молчала! Нур поверить в это не могла. Когда девушка оказалась с Айлой в саду, в лицо сразу же подул прохладный ветерок, принёсший с собой солёный запах моря. — Я смогу ещё увидеться с сестрой? — с надеждой спросила Нур, пытаясь придать голосу твёрдости. Девушка решилась поинтересоваться, только когда оказалась возле своей кареты. Айла, кутаясь в свою накидку, пожала плечами. — Это Вашим родителям стоит обсудить с Наргизшах Султан. — кратко ответила служанка то, что, в принципе, Нур от неё и ожидала. Ещё раз бросив взгляд на дворец, девушка надеялась увидеть в каком-то из окон Фериде, но свет не горел практически нигде. Поджав губы и обдумывая, как преподнести отказ сестры родителям, Нур забралась в карету и велела кучеру ехать домой. Почему-то на душе осело неприятное чувство того, что она не справилась с порученным заданием. Айла какое-то время наблюдала за тем, как карета отдалялась, затем девушка облегченно вздохнула. Всё обошлось без происшествий. Это уже можно было считать победой. — Кто это был? — мужской голос прозвучал сзади, заставляя Айлу вздрогнуть от неожиданности. Но девушка уже наперёд знала, кого она увидит, когда обернётся. Омер Бей. Он стоял прямо у неё за спиной, почти дыша ей в затылок. Очутившись непозволительно близко к парню, Айла тщетно попыталась скрыть румянец и сделала шаг назад, дабы оказаться на безопасном расстоянии. Омер выглядел достаточно измученным и сонным. Его синие глаза в тусклом свете факелов казались темнее обычного. — Какое тебе дело? — натянув маску безразличия, бросила Айла и гордо приподняла подбородок. Вряд ли Омер специально ждал её в саду. О приезде Нур никто не знал. Та и Айла соблюдала все меры предосторожности, чтобы их не заметили, пока они шли к Фериде. Может, эта встреча — случайность? Ведь, судя по внешнему виду Омера, у него вполне могла быть бессонница. Хотя, наверное, Айла просто хотела верить в то, что Бей не преследовал никаких плохих намерений. — Уже поздний вечер. — произнёс Омер предостерегающе. — Лучше в такое время не встречаться с незнакомцами. Айла почувствовала заботу в его тоне, но попыталась проигнорировать данный факт. Зачем Омеру волноваться о ней? — Как-то сама разберусь. — буркнула себе под нос девушка и, натянув накидку почти до самого подбородка, направилась во дворец. В голове крутилось одно единственное желание — побыстрее лечь спать. Наргизшах Султан, скорее всего, уже отдыхала или же обсуждала с Умутом Беем план дальнейших действий. В обоих случаях в услугах Айлы она не нуждалась. — Может, прогуляемся? — предложение, слетевшее с уст Омера, заставило девушку замереть на месте. Удивлённо обернувшись, она покосилась на факелы — единственный источник света в саду. Но даже они были зажжены не везде. В подобных обстоятельствах предложение звучало невероятно странно. — Сейчас? — не смогла скрыть своё любопытство Айла. Омер невольно засмотрелся на то, как ветер легонько шевелил её завитые каштановые локоны. — Ночью море особенно красиво. — бросил он первое, что пришло на ум, и кривовато улыбнулся. Омер вырос у моря. Он, как никто другой, знал, как волны могут переливаться серебром в лунном свете. Но Айлу это, кажется, не впечатлило. Девушка удивленно вздёрнула брови и замялась на мгновение. — Мне нужно вернуться к Госпоже. — поспешно произнесла Айла. На её щеках снова заиграл румянец. Девушка с горечью признавала, что никто прежде не предлагал ей ничего подобного. И эта мысль опьяняла. Но Айла предпочла удалиться прежде, чем что-то внутри неё готово было согласиться. Обернувшись напоследок у самого входа во дворец, девушка заметила мимолётную грусть на лице Омера. Только сейчас она поняла, насколько многое наваливалось на Бея и как сильно он от этого устал. Ни для кого не было секретом, что Фатих Паша никогда не жалел ни себя, ни слуг. У него были планы, которые необходимо было воплотить в жизнь. Какой ценой — это было уже не важно. И если при свете дня Омер всегда ходил бодро и улыбался, будто его жизнь была одной сплошной сказкой, то при тусклом свете факелов он наконец мог показать истинного себя. Ту его часть, которая мечтала просто взять Айлу за руку и уйти к берегу, где их босые ноги будут лизать холодные волны. Эта мысль напугала девушку в какой-то мере, но одновременно и восхитила. Неужели она была первой, кому Омер открылся? Не было ли это обманом? — До скорого! — заметив её внимание на себе, Бей махнул рукой и улыбнулся, возвращая свою привычную маску. Айла ничего не ответила. Она лишь поспешила побыстрее проскользнуть во дворец. Будет намного лучше, если утром она воспримет эту встречу, просто как сон. Безумный полёт её фантазии. ***Несколько дней спустя.
Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Сонный Омер плёлся за Фатихом по бесконечным дорожкам сада. Паша казался невероятно взволнованным, а в его глазах горело предвкушение. Омер искренне не мог понять сперва, что случилось. Фатих влетел в его скромную комнату ни свет, ни заря и велел надеть лучший кафтан. Когда Омер выполнил приказ, несмотря на свое желание ещё поспать, и пришёл к Паше, тот уже стоял у большого зеркала и поправлял воротник рубашки. В тот момент в нём было столько энергии и энтузиазма, что Бей не удержался и потёр глаза, дабы убедиться, что это не сон. Всё стало на свои места, когда Фатих приказал Омеру принести его новый кафтан и брошь. Тогда парень понял — совсем скоро загадочный "покровитель" Паши ступит на территорию дворца в Трабзоне. — Быстрее, Омер. Чего ты копаешься? — бросил Фатих, уверенно шагая вперёд. Омеру приходилось практически бежать за ним, чтобы не отставать. Как только Наргизшах Султан покинула дворец, направляясь, по её словам, в Конью, Фатих во всю начал подготовку к приезду загадочного гостя. В первую очередь, Паша выбрал одни из самых больших покоев и приказал обставить их как можно пышнее, беря на себя все расходы. Кроме того, он лично проследил за садовниками, дабы те привели сад в порядок. И пусть Наргизшах Султан уже давно распорядилась, что и где поменять, Фатих перекроил всё по своему, что, непременно, в будущем разозлит Госпожу. Но Пашу это сейчас ничуть не интересовало. Закончив с хозяйственной частью, Фатих пригласил к себе лучшего портного и ювелиров. Под заказ Паше сшили тёмно-серый кафтан, рукава и верхнюю часть которого украшал узор из золотых нитей. Дополнял этот причудливый наряд тонкий пояс и невероятной красоты брошь с большим алмазом посредине. Как объяснил потом Фатих, это был любимый камень его "покровителя". И пусть это странное слово "покровитель" Омер слышал уже много раз, но Паша никогда не называл его настоящего имени. Это частично и интриговало, и пугало, потому даже Бей чувствовал некое любопытство, желая встретить этого загадочного человека. Фатих остановился, только когда они дошли до подъездной дорожки. Омер облегчённо вздохнул и взглянул на только-только поднимающееся из-за горизонта солнце. В тот день восход был просто чарующим: тёмные облака постепенно отступали, освобождая место чистому небу, которое приняло розоватый оттенок, будто кто-то специально развёл в воде каплю краски. — Приведи себя в порядок. Он прибудет с минуты на минуту. — буркнул Фатих, поправляя алмазную брошь на своем воротнике. Омер удивлённо вздёрнул брови и, проследив за взглядом Паши, понял, что он намекает на его кафтан. Бей никогда не любил наряжаться, потому ему чужд был его сегодняшний ярко-синий наряд. И пусть по красоте и величию он явно уступал кафтану Фатиха, но Омер всё равно чувствовал себя ряженной куклой на ярмарке. Отряхнув полы и застегнув верхнюю пуговицу на воротнике, Бей сложил руки в замок и стал ждать. Сперва ничего не происходило. В окружающем пейзаже не менялось абсолютно ничего, кроме приходящих слуг, которые выстраивались в ряд по обе стороны от подъездной дорожки. Омер всматривался в их лица, но не находил никого знакомого. Очевидно, Фатих подготовил новых людей, которые гарантировано ничего не расскажут Наргизшах Султан по её приезду. Эта деталь позбавила Омера, но поймав на себе недовольный взгляд Паши, он тут же спрятал улыбку. Время тянулось бесконечно долго, пока вдалеке наконец не послышался стук копыт. К тому моменту солнце уже почти полностью поднялось над линией горизонта. Омер невольно заметил, как Фатих внезапно напрягся, а затем как на его лице расцвела улыбка. Это были признаки некоторого триумфа. Непонятного и странного в понимании Омера. Первыми к ним подъехали трое всадников, которые всё это время держались впереди кареты. Они были одеты в одинаковые черные кафтаны и необычные тюрбаны с перьями. Всадники были невероятно молчаливы и лишь кивнули Фатиху Паше, но тот даже не обратил на них внимание. Его взгляд вцепился в карету, которая как раз остановилась. Когда её дверцы открылись, Фатих низко поклонился, потупив взгляд в землю, и застыл, как бронзовая статуя. За ним повторили и слуги. Омер был последним, кто замер в поклоне, но, тем не менее, в нём было куда больше любопытства, чем во всех остальных, потому Бей продолжал украдкой наблюдать. Карета протяжно скрипнула, когда высокий мужчина сошёл по небольшим ступенькам на землю. Омер почему-то сразу же обратил внимание на его иссиня-чёрный кафтан с тусклой серебряной вышивкой, которая оплетала всю ткань, подобно виноградной лозе. Каким-то образом эта деталь одновременно говорила и о строгости, и о неком величии. На плечах мужчины был мех. Тоже чёрный. Лишь пару мгновений спустя Омер заметил, что он служил деталью накидки, край которой доставал до самой земли. Но больше всего в этом мужчине поражала не одежда, а именно внешность. Он имел правильные, немного угловатые черты лица, высокий лоб и прямой нос. Все эти детали смотрелись вместе настолько гармонично, будто их рисовали лучшие художники мира. Чёрные волосы мужчины, несмотря на долгую дорогу, были идеально уложены, а его глаза цвета горького шоколада смотрели на всех с ноткой гордыни и холодности. Но вместе с тем в них было столько власти и амбициозности, что Омеру невольно захотелось поменяться местами с маленьким жуком, который как раз пробегал мимо носков его ботинок, и спрятаться подальше в траве. — Приветствую Вас в Трабзоне, Ханзаде Эмирхан. — торжественно произнес Фатих Паша, наконец выпрямившись и расплывшись в улыбке. Омер от удивления округлил глаза. — Благодарю. — голос Ханзаде был достаточно низким. Он одарил Фатиха небрежной ухмылкой и внезапно отошёл в сторону, протягивая к карете руку. На его пальце сверкнуло знаменитое рубиновое кольцо братьев-Гиреев. Затем к всеобщему удивлению в его ладонь легла тонкая изящная рука в белоснежной перчатке. Омер не выдержал и поддался вперёд, рассматривая молодую девушку, которая показалась с кареты. По сравнению с Эмирханом, она была достаточно низкой и невероятно хрупкой. Облачённая в нежно-бежевое платье, скрытое под тёплой белоснежной накидкой, которая по фасону чем-то напоминала верхнюю одежду Ханзаде, девушка была похожа на фарфоровую статуэтку. Абсолютно всё в ней завораживало. Бледная кожа. Пухлые розоватые губы, изогнутые в улыбке. Светлые пшеничные, практически белые волосы, бережно уложенные в замысловатую, но практичную для дороги причёску. И даже большие васильковые глаза, которые наблюдали за всем с интересом и противоречащим её ангельской внешности лукавством. Вместе они с Эмирханом выглядели, как полные противоположности. Как день и ночь. Белое и чёрное. Добро и зло. Жизнь и смерть. Омер ума не мог приложить, что могло их связывать. — Ильсияр Ханым, — довольно протянул Фатих, склонив голову в знак почтения. Девушка кратко кивнула и взяла Эмирхана под руку. — Ханзаде, почему же Вы не сказали, что будете не один? Я бы подготовил ещё одни покои. — Ты, как никто, должен был знать Фатих, что куда бы я не шёл, Ильсияр всегда со мной. — в карих глазах Эмирхана скользнула тень недовольства. И даже всегда уверенный Фатих Паша растерялся. Омер удивлённо округлил глаза. Значит, это была знаменитая Ильсияр Ханым — наложница Ханзаде Эмирхана. О девушке ходило очень много слухов. Так много, что было уже сложно отделить вымысел от правды. Но одно Омеру было известно точно: Эмирхан души не чаял в Ильсияр. Для него она всегда была опорой и ровней, самым близким человеком. Айше Ханым — его матери, отнюдь это не нравилось. Женщина настаивала, что Эмирхану стоило найти девушку, способную родить ему наследника, а не вести с ним политические беседы. Но Ханзаде всегда был упрям. И даже несмотря на то, что Ильсияр за столь долгое время пока не подарила ему ребёнка, он всё равно требовал, чтобы её называли "Ханым", чтобы её уважали и относились к ней, как к Госпоже. В подтверждение её статусу Эмирхан постоянно дарил девушке всевозможные дорогие украшения. Одно из них как раз было сейчас на ней — алмазная диадема в форме тонких веток с крохотными цветами, переплетённых между собой. — Я непременно прикажу исправить это глупое недоразумение. — заверил Эмирхана Фатих и отошёл немного в сторону, освобождая проход ко дворцу. — Прошу, Ханзаде, Ильсияр Ханым. Наследник Крымского престола с удовольствием принял это предложение и зашагал вперёд, с гордостью смотря прямо перед собой. Ильсияр всё ещё держалась за его руку и то и дело поглядывала на слуг, пока Ханзаде вёл беседу с Фатихом. Омер до сих пор не мог поверить, что покровителем Паши на самом деле был Ханзаде Эмирхан. У Бея было множество вариантов в голове, различных кандидатур, которые подходили бы по своему могуществу и влиянию на эту роль, но он никогда даже не брал в расчёт крымского наследника. Отчасти этот факт даже пугал Омера. И не потому, что он сомневался в силе Эмирхана или его возможностях. Вовсе нет. Омер просто считал этот союз двойным предательством. Фатих ведь, как оказалось, играл не только против Девлета — брата Эмирхана, но и против всей Империи, ведь Ханзаде был Гиреем. К сожалению, Омер не слышал всего их разговора, ведь находился достаточно далеко вместе с остальными слугами. Но одна фраза, произнесённая Эмирханом, отчётливо долетела к нему и навсегда впечаталась в память: — Готовься воплощать в жизнь наши планы, Фатих. Очень скоро мы засияем. В этот самый момент солнце осветило лицо Ханзаде. Но даже яркие лучи не могли отогнать ту тьму, что клубилась вокруг него. Она будто была рождена не внешним миром, а чем-то внутри наследника. Может, всё же не зря Эмирхана прозвали тенью. ***| The beginning of the Flashback |
Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1590 год
— Тише, Алтын. — шикнула Наргизшах на сестру, которая пыталась протиснуться между ней и дверным косяком, дабы заглянуть в щёлочку. — Но я тоже хочу посмотреть, Наргиз. — возмущенно прошептала в ответ Алтын. Когда Наргизшах отступила немного в сторону, девочке всё же удалось занять удобную позицию, что знатно её порадовало и даже вызвало на лице довольную улыбку. Узнав о рождении брата, сёстры не могли усидеть на месте. Им так не терпелось хоть одним глазком взглянуть на Багадада, что они даже осмелились нарушить обещание, данное Валиде Акгюль Джан Султан — их бабушке. Госпожа буквально день назад сказала, что познакомит их с Шехзаде, когда будет подходящее время, но Наргизшах с Алтын не хотели ждать. Они планировали тайно проникнуть в покои Афифе Нурхаят Султан через комнаты служанок, побыть немного с Багдадом, а затем убежать. Никто бы ничего не узнал. Но, как на зло, как раз в это время мальчик был не один. Крохотный Шехзаде лежал в колыбели и тихо посапывал, а над ним стояли родители. Несмотря на недавние роды, Афифе выглядела вполне свежо в своём зелёном платье и небольшой диадеме. Хотя, возможно, на неё так влияло присутствие Султана. Рядом с улыбающимся Абдуллой девушка всегда буквально цвела. Тем более теперь, когда Повелитель наконец получил то, что ему было так необходимо — долгожданного наследника. Какое-то время они тихо о чём-то перешёптывались, пока Багдад внезапно не заплакал. Нурхаят тут же спохватилась и наклонилась, пытаясь успокоить мальчика, но Шехзаде только ещё больше разошёлся, недовольно взмахивая крохотными ручками. Провозившись с ним пару мгновений, Афифе всё же сдалась и взяла Багдада на руки. Абдулла предусмотрительно отошел в сторону, позволяя своей фаворитки выйти на средину покоев. Наблюдая за тем, как она качает наследника и что-то тихо к нему говорит в тщетных попытках успокоить, Султан прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди. Голову снова наполнили мысли, которые уже столь долгое время мучили Падишаха. Конечно, Абдулла был счастлив, что на свет появился ещё один его ребёнок. Тем более, что этим ребёнком был здоровый мальчик, а значит — наследник и надежда на продолжение Династии. Но каждый раз наблюдая за ним, мужчина так же понимал, насколько сильно он бы хотел видеть на месте Нурхаят свою любимую Канан. Девушка очень рано ушла из жизни, оставив по себе лишь двух чудесных дочерей. И сколько бы Абдулла не пытался забыться, всё было тщетно. Канан являлась ему в снах, воспоминаниях. Запахом её духов был пропитан, казалось, каждый уголок этого дворца. Султан уже начал думать, что сходит с ума. Именно потому, будучи уже в отчаянии, Абдулла начал искать женщину, похожую на неё. Это была непростая задача. И со стороны она выглядела очень глупо. Валиде даже пыталась отговорить его от этой затеи, но Абдулла был упрям. Он всматривался в лица наложниц, не подпускал к себе многочисленных красавиц, которых присылала Акгюль, но которые не подходили под его "критерии", пока в конечном счёте Валиде не представила ему Афифе. Смотря на девушку, Абдулла не мог поверить своим глазам. Та же фигура, светлые волосы, глаза, мягкие черты... Вот она. Его спасение. И пусть связь с Нурхаят чувствовалась, как предательство, Султан решил попробовать. Но чем больше он узнавал Афифе, тем больше убеждался в том, что, кроме некоторых внешних черт, у неё не было ничего общего с Канан. Даже смотрела она на него иначе, пусть и влюблёнными глазами. Тогда Абдулла понял: никогда в его жизни не было и уже не будет девушки, столь же прекрасной, как и Канан. Никто среди сотен красавиц его гарема и тысячи женщин за пределами Топ Капы не мог сравниться с ней. Не мог её заменить. Султану пришлось с этим смириться. В итоге его привязанность к Нурхаят быстро иссякла. Он продолжил принимать её у себя только потому, что ему всё ещё нужен был наследник. С этой задачей Афифе справилась. Но если бы Канан подарила ему сына прежде, чем покинуть этот мир, Абдулла готов был поклясться, что он никогда не притронулся бы к другой женщине. — Почему папа грустный? — тонкий голос Алтын, появившийся из ниоткуда, внезапно вырвал Абдуллу с его нелёгких мыслей. Султан поднял голову и оглянулся. — Может, он грустит, потому что Багдад плачет? — пыталась по-взрослому рассуждать его умница Наргизшах. Абдулла легко заметил своих дочерей, выглядывающих в щель. Султан расплылся в улыбке и выпрямился. Деловито сложив руки за спиной, он сделал шаг в сторону покоев служанок. — А что это тут за мышки завелись у тебя в покоях, Нурхаят? — наиграно серьёзно обратился он к Афифе, которая удивлённо обернулась, всё ещё качая сына на руках. Всего пара шагов, и Султан оказался у комнаты служанок, в которой притаились две маленькие Султанши, всё ещё надеясь, что их не заметили. Одним лёгким движением распахнув двери, Абдулла расплылся в ещё большей улыбке, увидев, как его дочери с радостным криком разбегаются в стороны. Они обе были темноволосыми и унаследовали серые глаза матери. Султан был уверен, что в будущем девочки будут просто просто невероятными красавицами и покорят много сердец, как когда-то Канан покорила сердце Абдуллы. — Оп, поймал одного мышонка! — с озорством в тоне произнёс Абдулла, подхватывая на руки смеющуюся Наргизшах. — А второй мышонок меньше, но намного проворнее. С Алтын пришлось немного посложнее, ведь девочка действительно была очень быстрой и маленькой,что давало ей преимущество, но Абдулла смог одержать победу хитростью — обогнав её, и схватив прямо на ходу. Когда обе девочки оказались на руках у Султана, он по очереди поцеловал их в лоб. — Ну, что, мышата? Хотите сходить в сад погулять? — предложил Абдулла, смотря сначала на Наргизшах, а затем на Алтын. — Да! Пойдём в сад! — наперебой закричали девочки. Алтын даже радостно обняла отца своими маленькими ручками. За ней повторила и Наргизшах, что лишь вызвало у Абдуллы ещё более радостный смех. Нурхаят наблюдала за всем со стороны. Багдад кое-как успокоился и теперь жмурил глазки, явно намереваясь спать. Он был ещё слишком маленьким, чтобы распознать в голубых глазах матери зависть. Абдулла обожал своих дочерей от Канан Хатун. Он бесконечно баловал их и старался постоянно держать возле себя. Иногда Афифе даже казалось, что девочки были для него некой святыней. Одной их слезинки было достаточно, чтобы он разрушил половину мира. А ради их улыбки Абдулла был согласен высушить все моря и океаны. Нурхаят никогда не видела подобного отношения к себе. Она была женщиной и отлично чувствовала любые, даже самые тонкие нотки холода с его стороны. Пусть Абдулла и дарил ей внимание, окружал заботой, но это был скорее его долг. Афифе нужна была ему для рождения сына. Между ними было уважение, понимание, тепло, но не любовь. Возможно, это был даже более надежный фундамент, но Нурхаят хотела большего. Она ведь его любила, а ему было всё равно. Афифе поцеловала Багдада в лоб и зажмурилась, пытаясь сдержать слёзы. Иногда ей казалось, что если бы на трон Османской Империи можно было посадить женщину, то Абдулла без промедления назначил бы своей старшей наследницей Наргизшах или Алтын. Даже в обход Багдаду. Выпрямившись, Нурхаят натянула улыбку и прижала сына ближе к себе. Как бы там ни было, но её время править наступит. Абдулла может до безумия любить своих дочерей, но на престол в будущем сядет именно Багдад.| The end of the Flashback |
***Османская Империя. Амасья, 1606 год
Фарид Ага недовольно пританцовывал на месте, пытаясь хоть немного согреться. Ночи становились холоднее, потому стоять на страже было всё сложнее. Пожалуй, это была единственная часть, которую мужчина ненавидел в своей работе. — Держи. — напарник, лениво прислонившись к стене, протянул ему старую флагу. Фарид открыл её задеревенелыми пальцами и хотел было сделать глоток, как вдруг скривился. — Халиль, ты что с ума сошел? — Фарид недовольно бросил ему назад флягу. — Если Махиэнвер Султан узнает, что ты пил вино на службе, она нас обоих убьет, не глядя. Халиль хмыкнул и одарил своего кареглазого друга насмешливым взглядом. Махиэнвер Султан уже очень давно не наведывалась в Амасью. Очевидно, у неё были дела поважнее, нежели разговоры со своим братом. Конечно, сперва Госпожа сильно беспокоилась из-за слухов, которые появились в Амасье, стоило какому-то заблудшему фермеру случайно увидеть ночью в окне силуэт Багдада в цепях. Махиэнвер даже была готова ему угрожать, если понадобится, дабы добиться молчания. Но люди в этих местах оказались достаточно суеверными. Поскольку во дворце очень давно никто не жил, а рассмотреть наследника как следует мужчине не удалось, он разнёс по всей округе молву о том, что за высокими стенами поселился призрак некогда убитого там принца. История обросла разнообразными деталями и шутками и в итоге стала больше похожа на старую байку, нежели правду. Потому Султанша решила не вмешиваться, но, тем не менее, страже приказала быть начеку. — Я скоро умру здесь или от холода, или от скуки. — пробормотал Халиль, сделав еще один глоток с фляги, а затем спрятав её в карман кафтана. Каждая ночь была похожа на другую: они до рассвета стояли, прислушиваясь к окружающим звукам, а затем расходились, когда приходила смена. На всю Империю было объявлено, что наследник мёртв. Конечно же, никто не собирался его искать, как считал Халиль. — Ты всегда жалуешься. — уколол его Фарид, потирая между собой руки. Днём хотя бы иногда приезжал гонец от Махиэнвер, дабы передать указания, или же доставляли провизию для содержания наследника. А вот ночью единственным развлечением было разве что считать звёзды. Но даже эту роскошь у них забрали тучи, под вечер затянувшие плотным ковром небо. — Я не жалуюсь, когда нам выдают плату. — запротестовал Халиль. — Потому что Махиэнвер Султан платит нам столько, что даже ты не способен всё за вечер спустить в мейхане. — хмуро бросил ему Фарид. Халиль засмеялся. Его напарник всегда был слишком серьёзным и даже отчасти старомодным. — Я и вовсе считаю, что... — кривовато ухмыляясь, начал Халиль, снова потянувшись за флягой, но Фарид молча указал пальцем куда-то вверх. Мужчина удивлённо вскинул брови и, наклонив голову набок, попытался понять, что так сильно привлекло внимание напарника. Но тут же обомлел. Высоко над деревьями поднимался дым. — Что это? — ошарашенно спросил Халиль. — Не знаю, но нужно проверить. — напряженно ответил Фарид и вытащил с кармана небольшое зеркальце. Встав прямо у факела, он поднял его к огню и послал какой-то знак в кроны деревьев, где скрывались другие стражники. Махиэнвер Султан продумала тройную линию обороны, дабы быть уверенной в том, что её маленький секрет никто не сможет раскрыть. Халиль и Фарид, будучи вторыми в этой схеме, не могли покидать свои позиции, а вот аги, скрывающиеся в лесу для этого и были предназначены. — Мне это не нравится. — только и успел произнести Халиль, как внезапно вдалеке послышался взрыв. Оба стражника закрыли уши, скривившись. На этот раз происшествие случилось с другой стороны дворца. Халиль задрал голову, дабы посмотреть, не клубится ли дым там. Когда он вновь перевёл взгляд на Фарида, тот был белее полотна. — Это отвлекающие манёвры. — выдал напарник Халиля с ужасом и как раз в это мгновение в его спину вонзилась стрела. Фарид с грохотом упал на землю. Ошарашенный Халиль вытащил свой меч, но было уже поздно. Вторая стрела вонзилась ему в сердце. Бедный Фарид Ага был прав. Дым и взрыв были отвлекающими манёврами. Этот план придумал Умут Бей. Когда Наргизшах предположила, что им нужно как-то выманить стражу из крон деревьев, мужчину внезапно осенила гениальная мысль. Сами они никогда не могли бы догадаться об их точном расположении, но в этом могли помочь их напарники — те, которые постоянно стояли на виду у ворот. Умуту прекрасно было известно, что стража всегда как-то связана между собой. Они передают сообщения, дают знать, что нужно проверить и где остановиться. Таким образом каждый стражник в первую очередь прикрывал спину напарника, что и создавало слаженную систему. Умут не знал точно, как это работало здесь, но решил рискнуть. По его приказу в лесу развели костёр. Из-за надвигающегося дождя дым постоянно падал на землю, потому пришлось потратить намного больше сил и времени, чтобы привлечь к себе внимание. Когда Фарид подал сигнал зеркальцем, стража в кронах начала двигаться. Тогда люди Умута и убили их. Тихо и незаметно, дабы не поднимать шум. В то же время с другой стороны дворца прозвучал взрыв, дабы перебросить туда фокус внимания стражи, пока сам Бей вместе с группой своих людей двинулся на главные ворота. Наргизшах, тем временем, ждала в стороне. Девушка настаивала пойти вместе с Умутом, пусть он отчаянно и сопротивлялся, считая, что вблизи от дворца ей будет угрожать опасность. Долгие дискуссии не привели ни к чему хорошему. В итоге они сошлись на компромиссе: Госпожа находилась на безопасном расстоянии, пока человек Умута не подаст ей знак, что можно приблизиться. Именно потому Наргизшах нетерпеливо мерила шагами небольшой шатёр, окруженный стражей. Сейчас от Умута зависело очень многое. Если план не сработает, у них не было запасного варианта или второго шанса. В лучшем случае, Багдада перевезут в другое место. В худшем случае, убьют. Оба варианта были бы катастрофой. Госпожа устало потёрла глаза и начала шептать молитвы. Тишина, царившая вокруг, удручала её и наводила на нехорошие мысли. С одной стороны, это могло означать, что план Умута работал. А с другой, наоборот — что его поймали. Может, и вовсе не стоило затевать всё это? На кону стояло слишком много жизней. Ага ворвался в шатёр, весь испачканный грязью и кровью. Наргизшах застыла, испуганно прижав руку ко рту и ожидания худшего, но он лишь кривовато ухмыльнулся. — Умут Бей просил сопроводить Вас ко дворцу. Вздох сорвался с губ Султанши. Радостно обратив глаза к небу, девушка мысленно поблагодарила Всевышнего. Не теряя более ни минуты, она направилась вслед за мужчиной. Дворец оказался достаточно мрачным и неухоженным местом. Наргизшах изо всех сил пыталась игнорировать убитых солдат в коридорах, которые лежали в неестественных позах. Среди них были, как люди Махиэнвер, так и те, кого девушка раньше видела в рядах Умута. Это, определенно, была нелёгкая победа. Султаншу не покидало чувство, что не всё так просто. Что где-то крылся подвох. На всякий случай, Госпожа нащупала свой кинжал. Он придавал ей некой уверенности. Наконец среди бесконечных лабиринтов они добрались к коридору, в конце которого была одна единственная дверь, у которой столпились солдаты. Подбирая подолы платья, Наргизшах уверенно направилась прямо туда. В проводнике она явно более не нуждалась, потому он с факелом в руках остался на углу, контролировать возможный приход нежеланных гостей. — Что здесь происходит? — нетерпеливо спросила она, заметив Умута. Русые волосы мужчины спутались, а на его кафтане то здесь, то там виднелись свежие следы крови. Но в целом, он, казалось, не был ранен, в отличии от других солдат. — Пытаемся взломать дверь. — напряженно произнёс Умут и встал перед Госпожой, закрывая вид. — Пообещайте мне, что не будете заходить первой. Мы не знаем, что ждёт нас внутри. — Там мой брат! — возмутилась Наргизшах. — Там потенциальная опасность. — с напором произнёс Умут. После изнурительного боя он явно не был настроен соблюдать все правила приличия. — Не заставляйте силой удерживать Вас. Пусть Наргизшах его тон и постановка вопроса не понравились, она не стала перечить, а лишь сдержанно кивнула. Аги ещё какое-то время возились с дверьми, а затем замок наконец щёлкнул. Сердце Султанши дрогнуло. — Стойте здесь. — напомнил ей Умут, заметив в глазах Султанши огонёк нетерпения. Когда створки двери открылись, вместо ожидаемого света их встретила полутьма. Умут пошёл первым. Крепко сжав меч, он сделал неуверенный шаг внутрь и внимательно оглянулся, пытаясь рассмотреть хоть что-то, но единственным источником света была лишь одинокая свеча на подоконнике. — Осман, подойди. — обратился Бей к одному из солдат. Тот повыше поднял факел и зашёл следом. Поскольку комната была маленькой, этого вполне хватило, чтобы можно было разглядеть хрупкую фигуру в углу. Умут побледнел, медленно опуская меч. На его лице отразился ужас, который даже при всей его выдержке и опыте, не удалось скрыть. Сердце Наргизшах провалилось куда-то вниз. Не дожидаясь условного знака от Умута, она бросилась в комнату и замерла на самом пороге. В углу покоев сидел Багдад. Его рыжие волосы были взъерошены, а бледная кожа практически светилась из-за нездоровой худобы. Большие тёмно-зелёные глаза уставились на вошедших. В них был испуг, горе и отчаянье. Смесь, от которого кровь леденела в жилах. Стоило Умуту опомниться и сделать неуверенный шаг вперёд, как Шехзаде загремел цепями, сковывающими его руки, и вжался в стену так, будто мог с ней слиться. — Не... подходите. — запнувшись, прохрипел он. Багдад напоминал в этот момент маленького загнанного зверька, попавшего в ловушку. — Вы не узнаёте меня, Шехзаде? — Умут спрятал меч в ножны и поднял руки вверх в знак того, что не собирается ему навредить. — Это же я. Умут Бей. — Что вам нужно? — взгляд Багдада метнулся к Наргизшах. Она явно интересовала его сейчас больше, нежели давний наставник. — Мы пришли, чтобы вытащить тебя отсюда. — игнорируя испуганный взгляд Османа Аги, мягко произнесла Султанша и улыбнулась. Но на её приближение Багдада среагировал точно так же, как и на Умута. — Я не верю. — Шехзаде отрицательно замотал рыжеволосой головой. — Одна сестра уже пообещала меня спасти. Последняя фраза прозвучала, как упрёк. Наргизшах прекрасно поняла, что речь шла о Махиэнвер. Девушка не знала точно, что произошло в ту роковую ночь и как, но сейчас было неподходящее время, чтобы расспрашивать наследника об этом. Багдад был напуган. Он не доверял ни ей, ни Умуту, ни кому-либо другому. И Наргизшах могла его понять. Она и сама не ожидала застать Шехзаде в таком состоянии. При каждом взгляде на него сердце сжималось. Наргизшах еле сдерживала слёзы. — Багдад. У нас мало времени. — начала девушка. Умут, понимая, что ничем не может помочь, лишь наблюдал. — Для чего? — испуганно спросил Багдад, неуклюже пытаясь встать на ноги. Наргизшах отчаянно захотелось ему помочь, но она понимала, что таким образом только спугнёт его. — Нам нужно выбраться отсюда. — продолжила Наргизшах как можно мягче. — Я не знаю, сколько ещё стражи находится во дворце и в округе. Махиэнвер вполне могла припасти какие-то сюрпризы... — Вы с ней не заодно? — в зелёных глазах наследника проскользнуло искреннее удивление. Наргизшах отрицательно покачала головой. — Махиэнвер посадила на престол крымского Ханзаде и стала его Хасеки, дабы править. — со стальными нотками объяснила Госпожа. — А я хочу восстановить справедливость. Спасти тебя. Багдад удивлённо округлил глаза, услышав о Ханзаде на престоле. Он явно не ожидал, что такое и вовсе могло произойти. Всё же став твёрдо на ноги, наследник облизал пересохшие губы, переводя взгляд с сестры на Умута, а затем на Османа Агу. Остальная стража оставалась в коридоре. — Пожалуйста, Багдад. — Наргизшах протянула вперёд руку. Шехзаде шумно втянул воздух. — Если ты останешься здесь, тебя могут убить. На последней фразе голос Султанши сорвался — и она замолчала, больно прикусив губу. Слёзы сами по себе наворачивались на глаза, застилая пеленой вид этой тёмной комнаты. Казалось, таким образом с Госпожи вырывалось всё её волнение, страх и отчаяние. Багдад, её улыбчивый брат, был похож на тень себя прежнего. Этот страх в его глазах, хрупкость изможденного тела, боль и физическая, и эмоциональная, отразившаяся гримасой на его лице... Всё это разбивало девушке сердце. — Умут? — Шехзаде впервые взглянул на своего давнего друга, будто по старой привычке ища у него поддержку. — Времени действительно мало. Прошу Вас, Шехзаде. — поспешно подтвердил Умут, склонив голову. Багдад какой-то миг посомневался, а затем протянул Наргизшах свои скованные руки. — Снимите это. — почти прошептал он. — Прошу вас. Перепробовав несколько ключей из связок, которые удалось найти у убитых стражников, Умуту удалось найти нужный. Когда цепи с грохотом упали на пол, Багдад потёр затёкшие запястья. Наргизшах с ужасом заметила на них синяки. Не теряя более ни минуты, Умут Бей раздал приказы своим оставшимся людям, и они сгруппировались вокруг Наргизшах и наследника. Всё ещё с сомнением, но Багдад забросил руку на шею сестры, позволяя той поддерживать себя, пока они шли. Султанша прекрасно знала, что Шехзаде всегда был самостоятельным. Он никогда не любил принимать помощь, хоть всегда предлагал её другим. Наргизшах даже не представляла, насколько невыносимо ему было сейчас понимать, что без поддержки Султанши он толком и идти не мог. Но думать об этом времени не было. Багдад знал, что без них он ни за что не выбрался бы. Оказавшись на улице, Шехзаде жадно вдохнул свежий ночной воздух, чувствуя, как он обжигает лёгкие. На пару минут они остановились, дабы Багдад мог набраться сил. В это время Умут отправил нескольких людей вперёд, дабы проконтролировать, свободен ли путь к шатру, где их уже ждала карета и лошади. Наргизшах отчаянно пыталась прочесть эмоции на лице мужчины, но он принял привычную для воинов оборонительную позицию. Может, это было и правильно. Сейчас не время для драматических сцен. — Можешь идти дальше? — тихо спросила Наргизшах у брата, чувствуя, что она и сама постепенно устает практически тащить его на себе. Но проблема была в том, что никого, кроме сестры и Умута, Шехзаде пока к себе не подпускал. Это означало, что подменить её было некому, ведь Бей как раз обеспечивал им безопасное отступление. — Могу. — кратко выдавил Багдад, и они пошла дальше. Но не успел Умут ступить за ворота, как прямо у носка его сапога в землю вонзилась стрела. Наргизшах замерла, инстинктивно прижав к себе Багдада ближе. — Вот чёрт. — простонал Осман Ага, который всё это время шагал по правую руку от Госпожи. Султанша со страхом оглянулась. Вокруг них собиралась новая порция стражи. Очевидно, подмога, которую позвали, как только Умут ворвался во дворец. А вот этого они не предусмотрели. — Не размыкайте круг. Держите Госпожу и наследника внутри. — отдал приказ Умут, не оборачиваясь. Его блуждающий взгляд, тем временем, оценивал, насколько их положение было плохо. И, судя по поджатым губам, Наргизшах могла сделать вывод, что это была буквально катастрофа. Впрочем, не нужно было иметь такой уж большой опыт в военном деле, чтобы понять, что стража Махиэнвер превосходила их и в плане количества, и в плане вооружения. Сердце Наргизшах пропустило удар. Багдад возле неё напрягся всем телом. На его коже появились мурашки, даже несмотря на то, что Султанша укутала его в свою накидку, ведь на наследнике были лишь старые штаны и тонкая хлопковая рубашка. — Мы выберемся. Обещаю. — произнесла Наргизшах, даже сама не веря в свои слова, и сжала пальцы на рукоятке кинжала. И пусть девушка понимала, что против меча или стрел её орудие вряд ли поможет, но, по крайней мере, она попытается защитить брата любой ценой. — А, по-моему, мы все умрём. — мрачно заметил Багдад. В другой ситуации Наргизшах ударила бы его в бок, дабы он перестал нести чушь, но как раз в этот момент стража Махиэнвер начала стремительно на них наступать.