Османская Империя. Амасья, 1606 год
То, что началось вокруг, Наргизшах не могла назвать иначе, кроме как побоищем. Махиэнвер постаралась на славу, подобрав лучших солдат для защиты наследника. И пусть Умут был достаточно опытным в плане военных действий, пусть он нашёл сильных мужчин на роль стражи, но этого было недостаточно. Воины Махиэнвер использовали самое разное оружие, не жалея абсолютно никого. Наргизшах видела вокруг кровь, отрубленные конечности, выгибающиеся в агонии тела и лишь крепче прижимала к себе Багдада. Шехзаде хоть и учили управляться с оружием, но сейчас он, как и Наргизшах, понимал, что был слишком слаб для того, чтобы хотя бы поднять вверх меч. Султанша отчётливо заметила в его серо-зелёных глазах отчаянное желание помочь, разбивающееся об осознание собственной бесполезности. Это делало девушке больно. Обернувшись по сторонам, Наргизшах пыталась оценить, каковы были их шансы сбежать. Конечно, бросать Умута здесь не казалось благородной идеей, но Султанша не могла рисковать жизнью наследника. — Пойдём. — прошептала она Багдаду, заприметив, что главные ворота всё ещё были открыты. Ряды её стражи продолжали редеть, но оставшихся людей хватило бы, чтобы покинуть территорию дворца. Дальше нужно было просто затеряться в лесу и добраться до шатра с лошадьми. Но не успела Наргизшах сделать и пары шагов, всё ещё поддерживая брата, как прямо возле неё один из стражников взвыл от боли. С его рта потекла кровь, и в следующий миг он рухнул на землю. Султанша испуганно подняла взгляд на мужчину в чёрном, который уже заносил над ней меч. Мысленно Наргизшах успела попрощаться с жизнью, но в этот раз вовремя среагировал Багдад: он толкнул сестру и так же неуклюже отскочил в сторону, но не удержался и завалился на сырую землю, больно ударяясь коленями. Меч вонзился прямо в траву между ними. Ошарашенная Наргизшах, которой так же не удалось удержать равновесие, инстинктивно подняла с земли меч, выпавший из рук убитого воина, и что есть силы вонзила его под рёбра нападавшего. Мужчина издал булькающий звук и упал на землю. — С тобой всё в порядке? — спросила Султанша, неуклюже подползая к Багдаду. Шехзаде в ужасе уставился на кровь на лице девушки, но всё же кивнул. — Госпожа, берегитесь! — крикнул Умут откуда-то сбоку, пытаясь отбить напор противника, и как раз вовремя, чтобы Наргизшах успела перекотиться в сторону. Прямо возле неё в землю вонзилась стрела. Султанша перепугано оглянулась, пытаясь найти стрелка, но было слишком темно. — Умут! — хрипло крикнул Багдад. Наргизшах проследила за его взглядом и заметила, как Бей падает на землю, хватаясь за ногу. Его лицо исказила гримаса боли. Но нападающему этого было мало. Он занёс меч, дабы обрушить последний, смертельный удар. — Нет! — с истерическими нотками в голосе взвыла Наргизшах, пытаясь подняться на ноги. Глаза девушки застилали злые слёзы. Но как раз в этот момент ветер пронзил свистящий звук. В спину громиле, собирающемуся убить Умута, прилетела стрела. Мужчина запрокинул голову. Его глаза в ужасе расширились. Умут с трудом успел откатиться в сторону, чтобы массивное тело его не придавило. Взгляд Наргизшах метнулся к воротам, через которые как раз заезжало несколько всадников, сопровождаемых новой порцией воинов. В сумраке Султанша с трудом разглядела Коркута Пашу, сидевшего в тёмной накидке на своей лошади. Тусклый свет факелов вокруг делал его черты лица ещё более резкими, чем обычно. — Что происходит? — испуганно спросил Багдад, как раз когда Коркут и Наргизшах встретились взглядами. Мужчина еле заметно кивнул. Несмотря на строгий вид, с его губ сорвался вздох облегчения. — Наше спасение. — всё ещё дрожащим от испуга голосом произнесла Наргизшах. Наклонившись над братом, она помогла ему подняться на ноги. Тем временем Коркут спрыгнул со своей лошади и подбежал к Умуту. — Ты в порядке? — спросил Паша. — Нога. — процедил сквозь зубы Умут, сильнее сжимая на бедре руку в попытке остановить кровотечение. На фоне всё ещё слышались звуки битвы. — Давай я помогу. — Коркут подал руку другу. Умут схватился за неё с видом благодарности. Его обеспокоенный взгляд метнулся к Госпоже и наследнику, которых как раз окружали воины, приехавшие с Пашой. Они встали в оборонительную позицию, намереваясь защищать их. — Я не знаю, сколько ещё людей может прийти сюда. — запнувшись, произнёс Умут, вытирая измазанным в грязь рукавом кафтана пот со лба. Рана под его рукой продолжала пульсировать. Мужчина отчётливо чувствовал липкую кровь между пальцами. — Тогда нам нужно убираться как можно скорее. — напряжённо ответил Коркут, немного наклоняясь, дабы Умут мог забросить ему на шею руку. Вдалеке воины продолжали оттеснять стражу Махиэнвер, которая, несмотря на неожиданное подкрепление, а так же большие потери в своих рядах, не намеревалась сдаваться. Мысленно Коркут радовался тому, что успел вовремя. Кто знает, что случилось бы, если бы он задержался. Взгляд мужчины вновь метнулся к Наргизшах, но всё внимание Султанши было сосредоточено на Шехзаде Багдаде, который смотрел на стражников вокруг с нескрываемым ужасом. — Где вы оставили лошадей? — напряжённо спросил Коркут, подав знак воинам, окружившим Наргизшах и Багдада. — В лесу. Ближе к востоку. — Умут указал измазанной кровью рукой куда-то в сторону. Плотно сжав губы, он пытался игнорировать боль, заполнившую, казалось, всё его тело. Но бледность лица Бей уж никак не мог скрыть. — Хорошо. — Коркут мрачно кивнул. — Время убираться отсюда. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Без Наргизшах Султан дворец в Трабзоне совсем опустел. Айла знала, что Госпожа уж никак не могла взять её с собой, но её всё равно удручала мысль о том, что они оказались порознь. Всё дело в том, что служба у Наргизшах для девушки была чем-то большим, нежели просто выполнением приказов. Поначалу Айла боялась Госпожу, если уж говорить на чистоту. Только-только попав в гарем, она абсолютно ничего о ней не знала, а со стороны Султанша выглядела невероятно строго. Айла всерьез думала, что, в конце концов, закончит на дне Босфора, но всё оказалось не так плохо. Они с Наргизшах достаточно долго привыкали друг к другу, но в итоге нашли точки соприкосновения. Теперь Айла могла похвастаться своим положением правой руки Госпожи, за которую она готова была отдать жизнь. Открыв двери покоев служанок, девушка тут же услышала разговоры других Хатун. Они сидели на софе, спокойно попивая чай и над чем-то смеялись. Айла недовольно поджала губы. Как только Наргизшах уехала со дворца, девушки сильно разленились, перестав получать какие-либо приказы. С одной стороны, Айла могла их понять, ведь по официальной версии Наргизшах уехала в Конью к своей тёте. Но, с другой стороны, это ведь не означало, что дворец должен оставаться в беспорядке. Тем более, когда Айла знала, что Госпожа на самом деле вот-вот должна была вернуться. — Вы убрали покои Наргизшах Султан? — спросила Айла с порога, прикрывая за собой двери. — Ещё вчера. — со скукой бросила светловолосая рабыня. — Тебе тоже доброго дня, Айла. Девушки вокруг захихикали. Айла недовольно нахмурила брови. — Так у вас другой работы нету? — девушка уперла руки в бока. — Жизнь с отъездом Наргизшах Султан не закончилась. — Это однозначно. — вновь заговорила светловолосая Хатун. — Особенно, для Фатиха Паши. Уже третий день бегает по дворцу, как угорелый. Всё угождает Ханзаде. — А вы видели Ханзаде Эмирхана? — удивлённо спросила Мелек Хатун, которая до этого расчёсывала свои тёмные волосы и, казалось, не особо интересовалась разговорами подруг. Её карие глаза загорелись интересом. — Ох, — протянула одна из девушек, блаженно улыбаясь и театрально хватаясь за сердце, — увидеть Ханзаде было лучшим, что случилось в моей жизни. Он так красив! — Даже красивее, чем Султан Девлет. — закивала светловолосая Хатун, подтверждая. В комнате поднялся гул девичьих голосов. Все Хатун наперебой обсуждали загадочного гостя Фатиха Паши. Но пока их интересовала только его внешность, Айлу беспокоили намерения крымского наследника. На ситуацию можно было смотреть двояко. Эмирхан мог остановиться в Трабзоне ради обсуждения каких-то тёмных дел с Фатихом. Вполне вероятно, что их что-то связывало. Что-то большее, нежели временные роли хозяина и гостя. В этом их подозревала Наргизшах Султан, потому и Айла развивала у себя в голове эту версию. Но, с другой стороны, девушка понимала, что визит Ханзаде мог быть простой случайностью. Эмирхану нужно было где-то остановиться и передохнуть перед тем, как продолжить свой пусть в столицу к брату. Вполне логично, что для этого он выбрал хорошо охраняемый дворец, где проживал санджак-бей. Всё-таки крымского наследника могла настигнуть опасность даже за пределами Крыма. — Прекратите! — громко произнесла Айла, чувствуя, как из-за болтовни девушек у неё начинает болеть голова. Служанки возмущенно взглянули на её, явно недовольные тем, что их прервали. — Хватить сидеть и болтать. Лучше займитесь делом. — Айла прошла в центр покоев и нетерпеливо махнула рукой. — Постирайте вещи Госпожи, заберите у швеи новые платья, разберите сундук, который недавно пришёл с Топ Капы... Ещё полно дел! Несмотря на то, что девушки были не в восторге от тона Айлы, они прекрасно знали, что спорить с ней было бессмысленно. Статус правой руки Госпожи давал ей негласное право быть среди них главной. И хоть это многих раздражало, страх в дальнейшем получить наказание за попытку перечить заставлял их молчать. Нехотя поднявшись со своих мест, служанки начали делить между собой перечисленные дела. Когда они наконец закончили и постепенно покинули покои, Айла облегченно вздохнула, поворачиваясь к Мелек, которая на скорую руку пыталась закончить укладывать волосы. Пожалуй, привычки этой Хатун никогда не менялись. Она не пропускала во дворце ни одно зеркало, красуясь перед каждым из них. Айла хотела уже было начать подгонять её, как вдруг заметила на столике у окна небольшой букет цветов. Девушка восхищенно улыбнулась. Странно, но Айла никогда не питала особой любви к розам или любым другим цветам, которые считались "благородными". Милыми её сердцу всегда оставались самые простые травы, собранные в полях или у края дороги. Их разнообразие, яркие цвета, даже запах создавали особую атмосферу. Айла могла часами сидеть и рассматривать их лепестки. Ей всегда казалось, что каждый листочек этих чудесных растений таил в себе некую историю. Наклонившись над букетом, Айла вдохнула горьковатый аромат и прикрыла глаза. Её губы тронула довольная улыбка. В этих местах редко где можно было увидеть такие цветы, но все они хранили в себе нотки морского воздуха, которых, похоже, впитывался в каждый их сантиметр. — Кто принес сюда эту красоту? — спросила девушка, дотрагиваясь к нежным лепесткам. Мелек, которая как раз направлялась к двери, резко остановилась. Судя по выражению её лица, Хатун не сразу поняла, о чём говорила Айла. Затем, когда взгляд её карих глаз упал на букет, девушка хитро улыбнулась. — Ты о цветах? — уточнила она. — Их принёс Омер Бей. Утром. Сказал передать тебе, так как ты как раз ушла. Айла заметила на лице Мелек явный интерес. Девушка ожидала, что подруга поделиться с ней этой деталью своей жизни, но Айла не могла выдавить из себя и звука. Её щёки залил предательский румянец. Девушка предпочла вновь отвернуться к окну, дабы Мелек его не видела, но было уже поздно. Хатун стояла с победным выражением лица. Наклонив голову набок, она сложила руки за спину и сладко протянула: — А Омер Бей может быть романтичным, когда захочет. Правда? Думаю, вы были бы хорошей парой. — Думай, о чём говоришь! — зло бросила ей через плечо Айла. Мелек хмыкнула. — Я бы на твоем месте не теряла шанс. А то так и завянешь рядом с Госпожой. — деловито заключила Мелек и в следующий же миг выскользнула с покоев. Айла зло взглянула на букет на столе. Слова Мелек, как и всегда, обжигали абсолютно всё внутри. Среди всех служанок Наргизшах она имела самый острый язык, что нередко приносило ей проблемы. Но вместе с тем девушка никогда не боялась говорить правду, как бы больно она не резала всех вокруг. Может, именно потому Наргизшах всё ещё и терпела её присутствие в своём окружении. Лесть была для Мелек чужда. Мотнув темноволосой головой, Айла заставила предательский тонкий голосок сердца, пробуждённый словами Хатун, замолчать. Она не могла любить Омера, потому что он был врагом. А Бей, очевидно, просто играл с ней. На этом можно было поставить точку. Уверенно схватив с вазы букет, Айла круто развернулась на каблуках и прожогом вылетела с комнаты. Найти скромные покои Омера было несложно. Фатих предпочитал всегда держать под рукой парочку верных людей, потому приказал обустроить Бею одну из комнат неподалёку от себя. Пару раз Айла всерьез задумывалась о том, чтобы развернуться и отказаться от этой безрассудной идеи, но девушка чувствовала, что ей стоит поговорить с парнем. Стоит прояснить всё и наконец закончить весь этот спектакль. К огромному облегчению Айлы, Омер оказался в покоях, когда она влетела в них, даже не постучав. Удивление на лице Бея нельзя было передать словами. Завидев перед собой девушку, он так и замер, сидя на краю кровати и застёгивая манжеты на своей рубашке. Айла понимала, что, возможно, поступала неправильно. Она прекрасно замечала, как перепуганный взгляд Бея переместился с её лица на букет цветов в её руках. Омер явно не понимал,что происходит, и пребывал в замешательстве. — Прекрати это. — не объяснив ничего, заявила Айла, гордо вздёрнув подбородок. Придать голосу твёрдости было слишком нелегко. Омер удивлённо вскинул брови и медленно поднялся, оставляя в покое свои манжеты. — О чём ты? — удивлённо переспросил Бей. — Об этом. — Айла сунула ему прямо в руки цветы. Омер неуклюже подхватил их, поджимая губы. Дабы достать цветы, ему пришлось встать ещё до восхода солнца и обойти все окрестности. Остальное время до пробуждения Фатиха Паши он провёл в своих покоях, пытаясь скомпоновать букет. И пусть Омер абсолютно ничего не смыслил в правильных комбинациях цветов, он пытался сделать композицию как можно более гармоничной и приятной на вид. — Так не может дальше продолжаться. — парировала тем временем Айла. Её щёки раскраснелись от негодования. Она осознанно пыталась не встречаться взглядом с Омером. Всё её внимание сейчас было направлено на ряд доводов, которые она составляя по дороге. — Во-первых, мы с тобой слишком разные. Нам будет сложно найти общий язык и сойтись на неком общем мнении в ряде вопросов. — начала девушка. — Из-за этого тебе не будет интересно со мной, а мне — с тобой. Во-вторых, пусть Наргизшах Султан и Фатих Паша не признают этого публично, но они находятся в состоянии некой войны. То есть мы с тобой оказываемся по разные стороны, что, непременно, повлияет на любые отношения, которые могут между нами возникнуть. В-третьих... Договорить Айла не успела, так как в мгновение ока Омер лёгким движением обнял её, прижимая ближе к себе, и поцеловал. Девушка почувствовала, как внутри неё разрывается целый фейерверк эмоций. Бешеная эйфория захлестнула её с головой. Только теперь Айла поняла, что во время своей речи практически задыхалась, паникуя и пытаясь упорядочить мысли, но теперь они встали на свои места. Собрались внутри неё, подобно пазлу. Каждая маленькая частица нашла отведённую ей ячейку, позволяя Айле наконец почувствовать себя целой. Не одинокой. И девушка расслабилась на мгновение, растаяла в руках Омера. Эйфорию прервал тревожный звоночек здравого смысла. Все слова, которые она только-что сказала, в бешеном ритме закрутились в голове. Они ведь были правдой! И что, что сердце рвалось к русоволосому Бею? Она не принадлежала самой себе. Она не была просто Айлой. В первую очередь она — служанка Наргизшах Султан. Это должно было стоять превыше всего. Айла отчаянно оттолкнула от себя Омера. Парень попятился, взглянув на неё на этот раз с испугом. Щёки девушки раскраснелись ещё больше. Её карие глаза буквально горели от счастья, дико танцевавшем внутри грудной клетки, но она подавляла его слишком настойчиво. Омер почувствовал себя неловко. В тот миг он поддался эмоциям. Странному чувству, возникшему у него внутри, которое не было согласно ни с одним словом, слетевшим с уст девушки. Чувству, вдохновившему его встать ни свет, ни заря, чтобы собрать для неё самые красивые цветы. Это было странно. Необычно. Даже пугающе, но Омер не сопротивлялся. Ему нравилось то, как его сердце начинало трепетать при виде Айлы. И, нет. Это не была любовь с первого взгляда. Раньше он и не замечал девушку, но начав наблюдать за ней, изучая её привычки и вкусы, Омер медленно проникался её тонкостью, жизнерадостностью и верностью. Даже упрямство Айлы или её сморщенный от недовольства нос заставляли его улыбаться. — Это неправильно. — выпалила Айла, пытаясь унять дрожь в ладонях. — Мы должны прекратить это. Больше никогда. Слышишь?! Никогда не подходи ко мне. Что-то внутри Айлы кричало, что это было неправильно. Она говорила одно, но хотела совсем другое — противоположное. Девушка знала, что это была цена за верность Госпоже, но не была уверена, готова ли её заплатить. Её тянуло к Омеру, как магнитом. Временами, выполняя какую-то работу, она даже ловила себя на том, что её мысли сами возвращались к Бею, к тем немногочисленным встречам, что у них были. Но Айла всегда пресекала это. Убеждала себя, что оно того не стоит, что она не должна. Но теперь, когда Омер поцеловал её... Щит, которым она пыталась оградиться от любви к нему, как от опаснейшего врага, дал трещину. — Никогда. — повторила Айла дрожащими губами, вновь пытаясь заглушить в голове назойливые мысли. Понимая, что она больше не вытерпит, девушка бросилась в коридор. А Омер так и продолжил стоят посреди своей комнаты. Впервые в своей жизни он почувствовал эту острую боль в груди. Это саднящее чувство, импульсом проходящее по его телу. Оно было похоже на... разбитое сердце. Надо же, а раньше Омер даже не верил, что так бывает. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Ханзаде Эмирхан сидел в кабинете Фатиха, откинувшись на спинку стула. Сначала Паша предложил ему поговорить во время прогулки на берегу моря. Во-первых, таким образом он мог быть уверен, что их никто не услышит. Во-вторых, мужчина считал, что Ханзаде мог скучать за родными краями, как и его брат Девлет. Но, как оказалось, Эмирхан был далеко не таким сентиментальным. Ссылаясь на то, что вечером у моря достаточно холодно, крымский наследник настоял на том, чтобы остаться в кабинете Фатиха. Иногда Паше даже казалось, что он чувствовал себя намного уютнее в темноте. — Как там поживает мой брат? — лениво произнёс Эмирхан, внимательно наблюдая за Фатихом, который всё это время молча стоял в углу, о чём-то думая. — Ты выполнил то, что я велел? Фатих отчётливо заметил, как в глазах Ханзаде мелькнула искра. Он наклонил свою темноволосую голову набок и выжидал, будто хищник, готовый напасть. Но при этом Эмирхану каким-то неведомым образом удавалось оставаться максимально расслабленным. В этот момент он напомнил Фатиху кота. — Я пытался. — уклончиво ответил Паша, пожав плечами. — Что значит "пытался"? — уже более грубо спросил Эмирхан, скрещивая руки на груди. Ханзаде ненавидел, когда его приказов ослушивались или когда что-то шло не по плану. Доверяя столь серьёзное дело Фатиху, он ожидал, что оно будет выполнено без осечек. — Кое-что пошло не так, — хорошенько подумав, начал оправдываться Фатих, — и в конечном итоге... — Фатих. — тут же перебил его Эмирхан. В свете свечей его черты казались ещё более идеальными. — Я дал тебе достаточно денег? — Ханзаде... — попытался снова Паша. — Достаточно или нет? — повторил Эмирхан, выпрямляясь. Фатих практически никогда не встречался с Ханзаде лично. Основным средством их связи была переписка. Может, именно потому Паше было настолько непривычно стоять перед ним и давать отчёт, ведь вместо взвешенных кратких ответов, написанных на бумаге, он получал спонтанную эмоциональную реакцию. В итоге Фатих просто не знал, что ожидать, и это его нервировало. Перспективы, которые открывал перед ним Эмирхан были уж слишком заманчивыми, чтобы позволить себе или кому-либо всё испортить. — Достаточно. — эхом отозвался Фатих, гордо вздёрнув подбородок в знак того, что он готов был выдержать удар. — Я ясно объяснил тебе задачу? — Эмирхан вопросительно вздёрнул брови. — Да, но... — Паша вновь принял оборонительную позицию. — Никаких "но" быть не должно. — достаточно спокойно перебил его Ханзаде, но его пылающий взгляд в этот момент красноречиво говорил о том, что он недоволен таким поворотом событий. Медленно встав из-за стола, Эмирхан отряхнул рукава своего чёрного кафтана. По его сосредоточенному виду Фатих сделал вывод, что крымский наследник обдумывал дальнейшие действия. Паша прекрасно его понимал. Он и сам терпеть не мог, когда кому-то оказывалось не под силу выполнить его указания. Особенно, когда дело касалось борьбы за власть. Эмирхан имел право злиться на то, что Фатих не смог довести покушение на Султана Девлета до конца. Он нанял лучших людей, выбрал самое подходящее время и место, но кто же знал, что под руку внезапно попадёт какой-то светловолосый Ага и закроет Повелителя собой. Фатих уже десятки раз успел проклясть того слугу. Если бы всё получилось, то сейчас Девлет лежал бы при смерти. За его жизнь боролись бы лучшие врачи Империи, но они оказались бы бессильными. В итоге спасением для всех стал бы Ханзаде Эмирхан, так вовремя появившийся во дворце. Всё, что ему нужно было бы, — это показать свою силу и заключить какой-либо Династический союз. Если Империя приняла одного Ханзаде, то мирилась бы и с другим, оказавшись на волосок от гибели. В случаи восхождения Эмирхана на престол Фатих получил бы то, что так долго желал: титул Великого Визиря, позицию главного советника Султана и развод. Он бы навсегда забыл о Наргизшах Султан. Вместо неё Фатих наконец смог бы добраться к Махиэнвер. Султанша до сих пор будоражила его сознание. И пусть он понимал, что это вряд ли была любовь, скорее некая странная привязанность, но когда-то Фатих поставил себе цель, что сможет добиться её. Теперь он не собирался отступать. Махиэнвер должна была стать его хотя бы для того, чтобы потешить его самолюбие. — Позвольте мне всё исправить. — после долгой паузы, произнёс Фатих. Эмирхан теперь стоял возле камина и задумчиво смотрел на огонь. Тусклые блики путались в его чёрных волосах, окрашивая их кончики в алый. — Нет. — отрезал Ханзаде и перевёл на Фатиха взгляд. — Новое покушение сейчас может стать очень опасной забавой. Девлет, наверняка, поднял на уши всю стражу во дворце. Временно нужно залечь на дно. Фатих удивлённо вскинул брови и сверкнул своими серо-голубыми глазами. Они что отступали? — Тогда что мы собираемся делать? — недоумевал Паша. Фатих считал, что в подобных ситуациях стоило действовать быстро и решительно, не давая врагу расслабиться. Тогда было больше шансов, что к концу охоты жертва выбьется из сил. — Пока ничего. — Эмирхан пожал плечами и задумчиво расстегнул верхнюю пуговицу на кафтане. Ему внезапно стало душно в кабинете. — Я поеду в Стамбул, как и планировал. Встречусь с Девлетом, Валиде и Эметтулах. Разузнаю, как там обстоят дела и какие настроения преобладают в народе. Далее разработаю новый план. Ханзаде явно был недоволен тем, что ему теперь нужно было выкручиваться из ситуации, но одновременно с тем, это его и подзадоривало. Всё-таки Эмирхан даже не наделся, что ему так просто удастся сесть на престол. Теперь он понимал, что в прошлом плане существовали явные недочёты. Значит в дальнейшем ему нужно было продумать всё так, чтобы он мог добиться своего быстро и эффективно. — Ты пока оставайся в Трабзоне. — Ханзаде задумчиво наклонил голову набок. — Наладь отношения с людьми, узнай, в чём они нуждаются, что нужно исправить. Втирайся в доверие в пытайся перетянуть их на свою сторону. В борьбе за Османский престол мне понадобится любая помощь. — Я всё сделаю. — Фатих кивнул. — Но по прибытию во дворец Вы должны кое-что помнить. Эмирхан, собравшийся уже покинуть кабинет, развернулся и вопросительно взглянул на Фатиха. Ханзаде прекрасно знал это хитрое выражение, застывшее на лице Паши. Крымский наследник не выдержал и ухмыльнулся. — Ты знаешь, куда стоит бить в первую очередь? — догадался Эмирхан. — Если хотите надавить на Наргизшах Султан, используйте против неё сестру — Алтын Султан. — начал Фатих. — Слабым местом Сонай Мёге Султан является её дочь — Махиэнвер Султан. Она за неё всё отдаст. Главный рычаг давления на Великого Визиря — Майсун Султан, и наоборот. Слабые места брата Вы знаете сами. Как видите, Топ Капы — это один большой клубок. Главное, внимательно присмотреться, чтобы знать, за какую нитку потянуть. Фатих наблюдал за Династией не один год, чтобы сделать все эти выводы. Так или иначе, но каждый из них имел определённые сокровища, забрав которые, можно было выманить у них всё, что угодно. В этом, как считал мужчина, и была заключена суть битвы за власть: главное иметь в запасе не армию, а рычаги давления на соперника. — А Махиэнвер Султан? — Эмирхан сузил свои карие глаза. — В чём её слабость? Фатих поджал губы, чувствуя всю парадоксальность ситуации. У Хасеки было то, что столько лет позволяло ей удерживаться на плаву без помощи отца, матери или брата, — безжалостность. — Единственное, что любит и чем дорожит Махиэнвер Султан, — это власть. — мрачно бросил Паша. — В детстве отец не уделял ей должного внимания, брат был убит ещё во младенчестве, а мать достаточно рано сослали в Старый Дворец. Махиэнвер провела своё детство, сражаясь за право называться Султаншей, за право быть значимой. Это и сломало её, но она выстроила себя вновь. Стала более сильной, расчетливой и упрямой. Она не жалела никого так же, как никогда не жалели и её. В конце концов, Махиэнвер добилась своего. Носит титул Хасеки Султан и в народе её называют спасительницей. Люди искренне надеются, что кровь Династии, которая течёт в её жилах, позволит дать начало новой ветви Османов. — Сломанная Госпожа, спасшая сама себя, и мой брат, которого в старой сказке называют олицетворением чести и благородства отца. — задумчиво заключил Эмирхан и хищно ухмыльнулся. — Как иронично. — Со сломанными людьми нужно быть осторожнее. — Фатиху на ум почему-то пришла Наргизшах. Как она приставила к его горлу кинджал в одну из ночей, которую они должны были провести вместе. Паше пришлось ещё несколько долгих недель ходить в кафтанах с высоким воротником, чтобы никто не увидел на его шее порез. Тогда Фатих наивно надеялся, что сломал Султаншу. Что мог заново выстроить её так, как ему хотелось. Но девушка не поддалась. И Паша тайно восхищался этим. — Если сложить воедино разбитый стакан, он не становится прочнее. — Эмирхан задумчиво взглянул на круглый диск луны, заглядывающий в окно кабинета. — Махиэнвер Султан не стала неуязвимой, а благородство ещё никому не помогало удержать власть. Мой брат не станет исключением. Удача на нашей стороне, Фатих Паша. Настанет момент, когда они преклонят перед нами колени. Ждать осталось недолго. ***Спустя две недели.
Османская Империя. Трабзон, Охотничий Домик, 1606 год
Наргизшах облегченно вздохнула, когда служанки помогли ей переодеться в чистое платье и привести себя в порядок. В пылу сражения Султанша даже и не думала о своём внешнем виде, но стоило ей зайти в Охотничий Домик, находившийся на окраинах Трабзона в лесах, девушка взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Её каштановые волосы растрепались. В них застряли мелкие ветки и листья. Платье было полностью испачкано в грязи и крови. Под ногтями была земля, а на лице осела дорожная пыль. К счастью, ещё до поездки в Амасью она приказала отправить в Охотничий Домик несколько чистых платьев и необходимых вещей. Всё-таки, она не знала, что ждало их во время спасения наследника. Помятый вид мог вызвать у Фатиха вопросы. Теперь, приведя себя в порядок и немного отдохнув, Наргизшах нетерпеливо ходила взад-вперёд по небольшому залу, расположенному на первом этаже домика. На ней было тёмно-синее дорожное платье с меховой окантовкой по воротнику и длинным рукавам. Её каштановые волосы служанки бережно уложили в достаточно простую причёску и тщательно закрепили её фигурной заколкой с сапфирами. Из украшений на Госпоже были только маленькие серёжки и кулон в виде тюльпана. Кроме неё, в домике так же находился Умут Бей. Коркут Паша помог ему зайти внутрь и добраться к лекарям, после чего он исчез, ссылаясь на том, что ему нужно было разобраться с остатками их немногочисленной армии, которой удалось, хоть и с большими потерями, но выжить. Отчасти Наргизшах не хватало сейчас присутствия Коркута рядом. Пусть он всегда и смотрел на неё хмуро, в большинстве случаев сохраняя молчание, но в его голове всегда возникали достаточно рациональные мысли, помогавшие девушке не свернуть с правильного пути. — Болит? — обеспокоенно спросила Наргизшах, заметив, как Умут скривился, пытаясь протянуть раненную ногу вперёд. Мужчина был достаточно бледным. Пусть ему оказали первую помощь ещё в Амасье, но рана всё равно продолжала беспокоить на протяжении всего их пути. Только здесь, оказавшись в руках лучших лекарей, которых только смогла Султанша найти для Багдада, он почувствовал облегчение. Они сделали нужные перевязки, дали наставления и попросили Бея пока не напрягать сильно ногу. В итоге, несмотря на присутствие Наргизшах Султан, Умут вынужден был сидеть на тахте. Как и Госпожа, он тоже переоделся в чистую одежду и его кудрявые волосы снова приобрели свою привычную форму, когда с них смыли всю кровь и грязь. — Всё в порядке. — отмахнулся Умут и измученно улыбнулся ей, как делал это и всегда. Наргизшах недоверчиво поджала губы, но ответить ему не успела. По ступенькам начал спускаться Багдад. Сердце Султанши пропустило удар. Слуги постарались на славу, пытаясь помочь Шехзаде. После того, как Багдада осмотрели лекари, они одели его в свежую белоснежную рубашку, новые штаны и дорогой тёмно-зелёный кафтан. Правда, когда Наргизшах заказывала у портных одежду, она основывалась на тех размерах, которые её брат имел до всей истории с его фиктивной смертью. В итоге теперь на его исхудалом теле кафтан буквально висел, будто он украл его у кого-то. И даже широкий пояс не спасал ситуацию. Но несмотря на это, Шехзаде выглядел уже более живым. Его щёки порозовели, а чистые рыжие волосы отливали медью на солнце. Лекари говорили, что бояться было нечего. Да, Багдад явно был до предела измучен, но никаких повреждений, кроме синяков на запястьях, оставленных цепями, у него не было. То есть всё его лечение должно было состоять из отдыха, вкусной еды и хорошего ухода. Это Наргизшах, к счастью, обеспечить могла. Оказавшись в зале, Багдад с опаской покосился на двух служанок своей сестры, стоявших у стены. Шехзаде всё ещё никому не доверял. Даже слуг и лекарей он подпустил к себе лишь после длительных уговоров Наргизшах. Госпожа махнула девушкам рукой, давая понять, что те могут быть свободны. Когда в зале остались только Умут и Наргизшах, Багдад облегчённо вздохнул. Окинув взглядом своих серо-зелёных глаз помещение, он поморщился. Это место явно не показалось Шехзаде достаточно надёжным. — Я останусь здесь? — спросил Багдад, разрушая тишину. Умут с Наргизшах переглянулись. — Да. По крайней мере, на какое-то время. — ответила Султанша, как можно спокойнее. Остановившись возле тахты, на которой сидел Умут, она сложила руки в замок. Багдад всё ещё не отходил от лестницы, устало прислонившись к перилам плечом. Больно было осознавать, что после всего случившегося он всё ещё опасался даже сестру и бывшего наставника. — Я ведь не заперт тут? — Шехзаде попытался придать своему тону как можно большей уверенности, но голос предательски дрогнул. От взгляда Умута не укрылось то, как Багдад нервно начал обтягивать пониже рукава кафтана, дабы скрыть свои синяки. — Ни в коем случае. — Наргизшах покачала головой. — Ты не мой заложник, Багдад. В глазах Шехзаде внезапно загорелась надежда. — Но Вам лучше не стоит выходить без сопровождения. — вставил Умут, небрежным движением поправляя тюрбан на голове. На его лице скользила тревога. Багдад разочаровано отвёл взгляд в сторону. Наргизшах понимала, что им стоило поговорить более серьёзно, поделиться мыслями, разработать план действий, но она была слишком измученной, чтобы начать делать хоть что-то. Ей нужно было время, чтобы поспать и посидеть в тишине. Тогда она соберется с мыслями и сможет наконец начать действовать дальше. — Почему мы сразу не поедем в Стамбул? — Багдад вопросительно выгнул брови. Наргизшах напряглась. Иногда она забывала, что Шехзаде был уже не маленьким мальчиком и понимал намного больше, нежели ей казалось. — Сейчас это опасно. Махиэнвер ни за что не позволит отобрать у неё власть. Они с Девлетом убьют тебя ещё до того, как ты войдешь в столицу. — пусть слова Наргизшах и звучали жестоко, но она не собиралась скрывать от Багдада правду. Они шли на войну. Шехзаде должен был понимать, что ждало его впереди. Пока он восстанавливался, у него было время испытывать страх и привыкать к этой мысли. Но затем пути назад уже не будет. Багдад должен был вернуть то, что по праву принадлежало ему. — Сегодня с тобой останется Умут. — заметив замешательство на лице брата, продолжила Султанша. — Он будет рядом столько, сколько понадобится. — А ты? — Багдад резко выпрямился. Наргизшах не могла точно понять ту смесь эмоций, отразившуюся на лице Шехзаде. Что вообще происходило сейчас в его голове? — Я поеду во дворец. У меня там ещё есть незаконченные дела. — Султанша невольно вспомнила своего мужа. — А ты постарайся отдохнуть и набраться сил. Нам предстоит очень сложная работа. Наргизшах попрощалась с братом, который оказался достаточно немногословным, и поспешила покинуть домик. Снаружи пахло свежей травой и морем, которое в который раз напоминало о себе, пусть и находилось достаточно далеко. На подъездной дорожке Султаншу уже ждала карета, запряжённая тройкой белых лошадей. — Во дворец. — велела Наргизшах кучеру и уже собиралась залезть внутрь, как услышала чьи-то тяжёлые шаги. К ней направлялся Умут. Сжимая до боли в скулах челюсти в попытке скрыть боль, которую ему приносил каждый шаг, он постепенно приближался. На фоне лесной зелени его лицо казалось ещё более бледным. — Госпожа, — обратился он к Наргизшах, почтительно склонив голову. Переместив весь свой вес на здоровую ног, Бей пытался отдышаться. — Тебе стоило просто позвать меня, а не пытаться догнать. — с заботой в тоне ответила ему Султанша. С учётом того, сколько всего для неё уже сделал Умут, девушка чувствовала себя крайней неловко, заставляя его проходить через новые трудности. — Всё в порядке. — ответил дежурной фразой Умут. Для него это было лишь очередное ранение, которое в будущем оставит по себе шрам. На его теле таких насчитывалось уже с десяток, потому, можно было сказать, что Бей привык. — Ты хотел что-то сказать? — Наргизшах немного жмурила серые глаза из-за яркого солнца. Вид у неё был уставший. По правде, у Умута в голове крутилось в этот момент множество мыслей, которые он хотел ей поведать. Например, то, как сильно Бей был рад видеть Шехзаде живым. Как он соскучился по беззаботным дням, когда Султан Абдулла был жив. Как до сих пор не мог понять, что толкнуло Махиэнвер Султан на столь ужасный поступок. Как испугался тогда в Амасье за то, что мог потерять Багдада и Наргизшах. Как обвинял себя за смерть каждого солдата, который пал в той битве. Его разум казался сейчас полем сражения. Если его не убьет ранение, то это сделают его собственные мысли. Бей вздохнул и внезапно весь напрягся. — Вы же понимаете, что Махиэнвер Султан очень скоро узнает о том, что мы увели наследника у неё прямо из-под носа? — озвучил Умут мысль, которая уже давно мучила Наргизшах. Девушка поджала губы и отвела взгляд в сторону. — Знаю. — кратко бросила она. Умут шумно втянул воздух. — Что будем делать? — в его голосе отчётливо слышалось напряжение, но вместе с тем Госпожа понимала, что это говорило о готовности Бея действовать дальше. — Пока что спустим немного времени. — после недолгой паузы ответила Наргизшах. — Махиэнвер, неизбежно, обо всём узнает, но к тому моменту мы сделаем так, чтобы о Багдаде говорили на каждом шагу. Отправим людей во все концы Империи, пустим слухи в Трабзоне... Османский народ захочет справедливости. Они потянутся к нему и сделают всё, чтобы престол перешёл истинному наследнику. — Это риск. Шехзаде начнут искать. — Умут покачал головой, явно не соглашаясь. — Возможно. — Наргизшах кивнула. — Но мы будем намного больше рисковать, если промолчим. Тогда Махиэнвер сможет без лишнего шума убить Багдада. Таким образом, она так и останется спасительницей, а мы не сможем никак доказать, что наследник был жив. Умут видел долю правды в словах Госпожи, но отказывался верить в то, что этот план дарил им хоть чуточку безопасности для наследника. Для всех Багдад был мёртв. Во дворце даже провели похороны. Новость о том, что Шехзаде жив, вызовет ажиотаж и панику. — Люди могут потребовать доказательства. — Бей скрестил руки на груди, хмуро наблюдая за Султаншей, но Наргизшах лишь улыбнулась ему. — Мы дадим им доказательства. — глаза девушки блеснули. — Когда Багдад окрепнет и придёт в себя, мы покажем его миру. Шехзаде произнесёт речь и призовёт людей помочь вернуть ему власть. — Это будет прямое объявление войны Султану Девлету. — Умут не мог поверить в слова Госпожи. Он надеялся, что они будут действовать тихо и постепенно. С наименьшим риском для жизни наследника. — Только силой мы сможем забрать у Девлета и Махиэнвер власть. — в тоне Наргизшах появились стальные нотки. — Если не ударим мы, ударят они. Это игра на опережение. Султанша сделала паузу, в её серых глазах вновь застыл холод. — Совсем скоро всем придётся выбрать сторону. И тогда твою голову либо отрубят, либо на неё возложат корону.