Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
— Вот Вы где, Ханзаде. — сладко пропела Ильсияр, появившись на небольшой террасе. К счастью, после грозы утро выдалось достаточно солнечным. Девушка всегда ненавидела плохую погоду, потому в дождливые дни старалась оставаться в своих покоях или, по крайней мере, не выходит за пределы дворца. Таким образом её одежда оставалась сухой, а настроение не портилось. Но как только из-за туч появлялось солнце со своими яркими лучами, Ильсияр тут же становилось тесно в четырёх стенах. Так было и в этот раз. Приодевшись в одно из своих платьев из нежнейшего розового шелка, густо расшитого кружевами, и приведя в порядок светлые волосы, закрепив их небольшой заколкой с алмазами, она поспешила к Ханзаде, дабы предложить ему небольшую прогулку. Вот только с Фатихом Пашой, с которым Эмирхан ещё с вечера собирался поговорить, крымского наследника не оказалось. Получив от до боли взволнованного Паши какой-то невнятный ответ, Ильсияр решила сама найти Ханзаде. И, к счастью, ей это быстро удалось. — Проходи, Ильсияр. — пусть девушка и ожидала от него такое же волнение, какое ей довелось увидеть на лице Фатиха, но Эмирхан удивил её своим спокойствием. Подбирая подолы платья, Ильсияр медленно подошла к наследнику. Эмирхан стоял у мраморных перил, сложив на них свои руки. На нём, как и обычно, был чёрный кафтан, на плечах которого среди тонкой вышивки можно было увидеть крохотные алмазы. Голова Ханзаде была наклонена немного набок. Взгляд карих глаз был направлен на сад, хотя и выдавал некую отстраненность. Ильсияр пришлось приложить усилия, чтобы прекратить любоваться его тёмными волосами, которые под лучами солнца приобрели необычный оттенок. — Вы сегодня не разговаривали с Фатихом Пашой, насколько я понимаю. — начала девушка издалека и так же сложила руки на перилах в замочек. Мрамор под её пальцами казался невероятно холодным. При этом Ильсияр не сводила своих голубых глаз с Ханзаде. — У Фатиха Паши появились срочные дела. — Эмирхан отвечал достаточно спокойно и сухо. Его отстраненность немного пугала. Ильсияр прекрасно знала, что такое поведение означало лишь одно: что-то пошло не по плану. — Вам всё равно необходимо поговорить с ним перед нашим отъездом в Стамбул. — Ильсияр пришлось выбирать достаточно мягкую и не настойчивую тактику, дабы не попасть под горячую руку. — Мы обязательно с ним поговорим. — Эмирхан небрежным движением поправил воротник своего кафтана. — Но сперва я хочу обсудить некоторые вопросы с тобой. Когда Ханзаде наконец развернулся к своей фаворитке и обратил на неё внимание, девушка выпрямилась и расплылась в улыбке. Во взгляде Эмирхана снова читалась знакомая теплота. Та самая сокровенная и далёкая, которую Ильсияр пришлось искать в нём долгими годами. — Вы же знаете, что я всегда готова выслушать Вас и дать совет. — девушка гордо вздёрнула подбородок и немного зажмурилась из-за слишком яркого солнца. Так длилось уже не один год. Всё дело в том, что Эмирхан всегда искал в женщинах не утеху или их способность родить ему наследника, а ум и силу. Для него было важно знать, что рядом находится девушка, равная ему по духу. Он считал, что только такая могла служить поддержкой и опорой в трудную минуту, могла до конца понять его и проповедовать те же идеалы, что и он. Вот только единственным идеалом для Эмирхана всегда была власть. Для младших сыновей подобная постановка вопроса испокон веков была губительной. С малых лет никто не рассматривал Эмирхана как потенциального будущего правителя только потому, что у него было два старших брата. Это обижало Ханзаде и нередко приводило в ярость. Он считал несправедливым тот факт, что на престол должен был сесть тот, кому просто-напросто повезло раньше родиться. Но разве факт появления на свет определял превосходство? Сколько королевств погибло просто потому, что младших, но более способных наследников задвигали на второй план, предлагая престол старшим, но слабым? Эмирхан не хотел повторять судьбу сотен Ханзаде, имена которых забыли, как только власть переходила их старшим братьям. Не в его натуре было сидеть в чьей-то тени и просить милостыню. Эмирхан верил, чтобы был рождён для того, чтобы править. Именно потому рядом с ним и оказалась Ильсияр. Умная, амбициозная, проницательная девушка, которая так же сильно хотела возвыситься, как и он. Будучи рядом с ней, Эмирхану иногда казалось, что Всевышний создал Ильсияр специально для него. И пусть внешне они казались совершенно разными, внутренне их можно было назвать идеальной комбинацией. — В этот раз ты не будешь просто давать советы. — Эмирхан прислонился спиной к перилам, скрещивая руки на груди. — Мне нужно, чтобы ты действовала. Во взгляде Ильсияр проскользнул истинный энтузиазм. Губы девушки приподнялись в ухмылке, а черты лица немного заострились. Она ждала этого очень долго. — Как только мы приедем в Топ Капы, главной твоей задачей будет сблизиться с Махиэнвер Султан. — продолжил Ханзаде. — Махиэнвер Султан? — Ильсияр удивлённо вздёрнула брови. — Именно она помогла Девлету сесть на престол. — терпеливо объяснил Эмирхан. — Вся власть сосредоточена в её руках. Без поддержки Госпожи мой брат долго не продержится. Именно потому ты должна подружиться с ней. — Формально подружиться. — исправила его Ильсияр, догадавшись о дальнейшем ходе мыслей. Эмирхан кратко кивнул и сверкнул своими карими глазами. — Именно. Ты начнешь постепенно узнавать всё больше и больше, завоевывать доверие. А в нужный момент мы разрушим их с Девлетом союз. — Ханзаде ухмыльнулся. Ему до сих пор было невдомёк, почему Махиэнвер среди всех Гиреев выбрала именно Девлета. Ни для кого не было секретом, что некоторые братья Эмирхана были куда более наивными и мягкими. Она могла бы легко управлять ими, как марионетками. А тот же Девлет по характеру был упрямым и достаточно гордым. При желании он мог бы найти достаточно силы и поддержки, чтобы закрепить на престоле именно Династию Гиреев, навсегда сбросив Османов. — Ваша Валиде может заподозрить что-то ещё до того, как я успею начать действовать. — в голосе Ильсияр проскользнули стальные нотки. Она никогда не ладила с Айше Ханым. Женщина всегда считала фаворитку сына слишком опасной, плохо влияющей на Эмирхана да и, к тому же, бесполезной, ведь за столько долгих лет она не смогла родить ему ребёнка. Из-за этого каждая встреча "свекрови" и "невестки" заканчивалась громким скандалом или же унижениями со стороны матери наследника. Ильсияр в таких случаях приходилось помалкивать, ведь какими бы не были амбиции Эмирхана, он любил свою мать. Вот только не всегда Ханазде был рядом, чтобы защитить от её нападок свою фаворитку. Ильсияр приходилось находить способы отбиваться самой. — Не думаю, что Валиде как-то будет вмешиваться. — Эмирхан зацепился задумчивым взглядом за заколку в светлых волосах Ильсияр. — Фатих Паша сказал, что исходя из писем Махиэнвер Султан, они с Валиде не особо ладят. Но ты всё равно будь начеку. — Что будем делать с другими членами Династии? — Ильсияр напряженно покрутила кольцо на пальце. — Они вряд ли встанут на нашу сторону. Ханзаде поджал губы и вновь взглянул на сад. На пру мгновений на террасе повисло молчание, нарушаемое лишь отдалёнными птичьими голосами. — Пока что ничего. Будем присматриваться. — наконец произнес Эмирхан и пожал плечами. — А Ваша сестра? Когда Эмирхан повернул голову к Ильсияр, ничто на её лице не выдавало эмоций. И наследник прекрасно знал почему. Ханзаде даже не мог решить, кого стоило больше опасаться в этой игре: матери или сестры. Судьба, видимо, очень любила шутить над Гиреями. Не зря же Эметтулах, хоть и была девочкой, но так сильно напоминала своего отца — Сахиб Гирея. А вот от биологической матери — Дильшах Хатун, не взяла, кажется, абсолютно ничего, кроме красоты. Хуже всего было то, что именно отец был тем единственным человеком, которого Эмирхан боялся в своей жизни. И пусть сестра не вызывала в нём такого сильного трепета, как покойный Сахиб, но с ней неизбежно были связаны неприятные ассоциации. — Моей сестре давно пора выйти замуж и забыть об интригах. — мрачно ответил Эмирхан и отвёл взгляд в сторону, давая понять, что более продолжать эту тему не желает. Ильсияр неуверенно поджала губы, но лезть на рожон не стала. С Эметтулах было связано очень много различных историй. Самая первая и самая загадочная преследовала её с рождения: что на самом деле случилось с Дильшах Хатун? Однажды, поддавшись любопытству, Ильсияр попробовала заговорить с Эмирханом на этот счёт. Тогда девушка спросила у Ханзаде, верит ли он в самую популярную версию, согласно которой, Дильшах Хатун была убита руками Айше Ханым. Эмирхан не стал говорить в защиту матери или же, наоборот, обвинять её в чём-то. Его ответ был весьма коротким и размытым: "Я не верю в то, что абсолютно здоровая девушка, купающаяся в роскоши, которая провела всю свою беременность под пристальным присмотром врачей, могла внезапно умереть из-за естественных причин. Ровно как и не верю в то, что у фаворитки Хана был лишь один враг". — Роль покорной жены совсем не подойдёт Эметтулах Ханым. — обронила Ильсияр, но ответа так и не получила. Судя по взгляну Эмирхана, девушка поняла, что что-то привлекло его внимание в саду. Наклонившись чуть вперёд, Ильсияр присмотрелась и внезапно побледнела. К дворцу направлялась женская фигура. — Это Наргизшах Султан? — пусть девушка никогда не была знакома с Госпожой, но абсолютно всё в ней, даже походка, говорило о высоком происхождении. — Но она ведь должна была вернуться уже после нашего отъезда. — К слову, это то самое срочное дело, из-за которого Фатих Паша отложил наш разговор. — в голосе Эмирхана прозвучало любопытство, совсем неуместное в данных обстоятельствах, ведь, как могла судить Ильсияр, Фатих Паша, как раз так же вышедший в сад навстречу супруге, был до предела зол. — Что Вы здесь делаете? — вместо приветствия выпалил Фатих, оказавшись к Наргизшах достаточно близко. Даже несмотря на её безупречный вид, легко было заметить, что девушка устала с пути. — Если Вы забыли, то это и мой дом тоже. — равнодушно бросила Госпожа, даже не одарив мужа взглядом. — Вы должны были вернуться намного позже. — практически прорычал Фатих, схватив девушку за предплечье, дабы она наконец остановилась и посмотрела на него. Наргизшах снова и снова рушила его планы. Всегда появлялась, как гром среди ясного неба. И даже теперь, когда он, казалось, всё идеально рассчитал, чтобы его разговоры с Ханзаде остались в абсолютной тайне, Султанша появилась из ниоткуда. Ещё и заранее объявила о своем приезде, будто специально издеваясь над ним. Наргизшах оказалась, определённо, сильным противником. И, кажется, пока ей удавалось его побеждать. — Мне уже порядком надоели Ваши игры. — процедил Фатих сквозь зубы, наклоняясь к ней ближе. Паша не без раздражения заметил, как противны ей были его прикосновения, но, тем не менее, она остановилась. В её выражении лица появилась ненависть. Во всяком случае, это было лучше, нежели безразличие. — Уберите от меня руки, пока я не приказала Вам их отрубить. — стальным тоном скомандовала Наргизшах, заглядывая Фатиху прямо в глаза. Он нависал над ней, будто большая грозовая туча. Его и без того не слишком привлекательные черты лица стали ещё безобразнее. — Я — Ваш муж. — слова сорвались с губ Паши уж слишком самоуверенно. — И я хочу услышать ответы. Наргизшах ненавидела, когда кто-то пытался взять над ней контроль. Конечно, в ней не было настолько много строптивости, как в Алтын, но терпеть любого рода посягательства на собственную свободу она не желала. А именно это Фатих Паша и делал с первого же дня их совместной жизни. Для него было важно видеть её со склоненной головой и в полном подчинении. Это потешило бы самолюбие и убрало с пути Махиэнвер Султан одну из самых больших проблем. Но Наргизшах пообещала себе бороться до тех пор, пока она жива. — То, что Вы мой муж, не даёт Вам право так себя вести. — подражая его тону, процедила девушка. — Или Вы что-то от меня скрываете во дворце? — Наргизшах Султан! — в саду прозвучал громкий мужской голос. Фатих заметно побледнел, услышав его, но Наргизшах умело воспользовалась временным замешательством мужа и вырвала с его цепкой хватки свою руку. Далее её взгляд метнулся к высокому темноволосому мужчине, который шёл к ним со стороны дворца. — Госпожа, это честь познакомиться с Вами. — торжественно произнёс он, стоило ему остановиться и поклониться Султанше. Наргизшах изумлённо приподняла брови. Фатих сперва разомкнул уста, чтобы что-то сказать, но так и не смог найти силы выдавить хоть слово. Как бы он не пытался скрыть своё удивление, так тесно переплетённое с испугом, ему это не удавалось. — Кто Вы? — Наргизшах вопросительно выгнула брови, рассматривая дорогой чёрный кафтан с алмазами на плечах, в который был одет мужчина. — А Фатих Паша меня не представил? — удивился незнакомец. — Тогда прошу прощения, Госпожа. Меня зовут Эмирхан. Ханзаде Эмирхан. Остановился во дворце проездом. Вскоре отправляюсь в путь, дабы добраться к столице, к своему брату-Повелителю. На устах Эмирхана играла приятная дружелюбная улыбка. Его плечи были расслабленными, а руки сложены в замок за спиной. Несмотря на свою мрачную внешность, мужчина выглядел весьма весёлым и бодрым. Этот образ уж никак не вязался в голове Наргизшах с той историей, которую рассказывал ей Коркут Паша о сыновьях Сахиб Гирея. Хотя некоторые части всё же встали на свои места: значит, слухи на самом деле не были слухами, и Ханзаде имел определённую связь с Фатихом. — Очень жаль, что я не смогла встретить Вас лично, Ханзаде. — сменяя гнев на милость, произнесла Наргизшах. Отчасти она была даже благодарна крымскому наследнику за то, что он так вовремя появился и прервал их с Фатихом ссору. — Ох, не печальтесь, Госпожа. Я считаю честью даже тот факт, что у меня есть возможность взглянуть на Ваш прекрасный лик. — в словах явно чувствовалась лесть, но при этом у Эмирхана был такой искренний вид, что Наргизшах захотелось в это поверить. — Что же, благодарю. — кратко ответила Султанша, покосившись на мужа. — Если желаете, можем отужинать сегодня вечером вместе. — Оу, — Эмирхан выглядел удивлённым и немного потерянным, затем на его лице засияла улыбка, — я польщен, Госпожа, но, к сожалению, не получится. Я уезжаю уже завтра утром, потому вечером мне нужно будет проверить всё и собрать остаток вещей. Надеюсь, Вы понимаете. Наргизшах снова оценивающе взглянула на наследника. Его слова звучали весьма убедительно, действия были логичными, но не играл ли он в этот момент роль? По озадаченному виду внезапно замолчавшего Фатиха было сложно что-либо утверждать. Может, Султанша зря боялась? — Конечно, понимаю. — девушка кивнула. — В любом случае, была рада познакомиться. — Взаимно. — заключил Эмирхан, кланяясь. Когда за Наргизшах закрылись двери дворца, с лица Ханзаде тут же сползла эта приторно-приятная улыбка. В карих глазах снова залегла тень, а плечи он гордо расправил. Как же Эмирхан ненавидел кому-либо кланяться. — Что... что это было? — изумлённо спросил Фатих, переводя взгляд с входа во дворец на Ханзаде. Паша уж никак не ожидал, что он вот так просто сам выйдет и познакомиться с Госпожой. Это ведь безрассудно! — Иногда сложные ситуации стоит решать хитростью, а не силой. — с укором бросил Эмирхан, одарив Фатиха строгим взглядом. Но совсем скоро на его лице заиграла знакомая ухмылка. — Нам всё равно рано или поздно предстояло встретиться. Так пусть же это произойдёт сейчас и по моим правилам. Не люблю, когда меня застают врасплох. Сразу после этих слова Ханзаде круто развернулся на каблуках и зашагал во дворец, где на террасе его всё ещё ждала Ильсияр, внимательно за всем наблюдавшая. А Фатих так и остался стоять в саду, прокручивая в голове слова крымского наследника. ***Османская Империя. Стамбул, дом Кахрамана Паши, 1606 год
Озгюр, в отличии от Левента, не любил выходить в город. Толпы людей, гул голосов и сотни глаз, в открытую рассматривающих тебя. Что могло быть хуже? Именно потому он был первым, кто проскочил за ворота, как только они добрались к дому Кахрамана Паши. Стража, к счастью, впустила их без лишних вопросов. — Уф, не нашлось что ли места во дворце, чтобы встретиться? — недовольно пробормотал мужчина, проследив за тем, как Левент вошёл во двор вслед за ним. — Если Кахраман собирается заключить с нами сделку, то лучше сделать это здесь, а не во дворце, где вокруг постоянно снуют любопытные уши. — ответил его друг весьма спокойно и оглянулся. Поскольку дом стоял в глубине участка, прямо перед ним раскинулся невероятной красоты сад. Возле высокого забора были высажены разнообразные фруктовые деревья, многие из которых уже гнулись под весом плодов. Немного ближе к тропинке Левент с удивлением заметил комбинации из различных цветов, которые как раз распустились и стояли во всей красе, пытаясь дотянуться своими зелёными листьями к солнцу. В целом сад был спланирован очень удачно. Закончив цветение, одни растения уступали место другим. И происходило всё это настолько слаженно, будто точный часовой механизм. Левент хоть и пытался, но так и не заметил ни одного пустующего места. — Ого, так вот куда Кахраман тратит столько денег. — Озгюр присвистнул. Он тоже начал рассматривать сад, но уже немного позже, когда они сделали пару шагов в сторону дома. Стоило признать, что в цветах Кахраман уж точно разбирался. — Никогда бы и не подумал. — на выдохе произнёс Левент, восхищенно крутя головой и пытаясь запомнить как можно больше деталей. Сам он никогда особо не любил возиться в земле. Да и не подобало это ему. Так всегда учил отец: "Ты был создан для высоких должностей, а не глупых крестьянских забав". — Я думаю, Кахраман нанимает садовников. — предположил Озгюр, облизав губы. Он всегда относился к людям достаточно скептически. — Не похоже на работу садовников. — Левент отрицательно покачал головой. — Здесь всё сделано... с любовью. — Ох, — Озгюр театрально схватился за сердце, — какие милые речи слетают с уст Левента Паши. Неужто ты настолько сентиментальный? Левент ничего не ответил. Вместо этого он одарил друга недовольным взглядом и зашагал дальше. Какое-то время они провели в молчании. Левент продолжал рассматривать сад, восхищаясь необычным хобби Кахрамана, в то время как Озгюр со скукой искал взглядом самого хозяина дома. Всё-таки они прибыли в назначенное время. Где же был сам Кахраман? Внезапно Левент резко остановился. Озгюр сделал ещё несколько шагов вперёд прежде, чем заметить это. Затем и он замер, удивленно оборачиваясь, но взгляд друга был направлен куда-то вдаль. У забора рос большой апельсин. Его ветки были расположены на удивление низко и наклонялись ещё ближе к земле под весом тяжёлых плодов. Зелёные листья шумели из-за порывов ветра, а в верхушке свели гнёзда несколько птиц. Само по себе дерево поражало своими размерами. Озгюру даже показалось, что на нём вполне можно было построить скромный домик. Но вот внимание Левента привлекло совсем не дерево, судя по всему, а девушка, которая бродила под ним. Она была достаточно маленькой и хрупкой. Её русые волосы выбивались из-под платка и падали волнами на плечи. Зелёные глаза смотрели вокруг с интересом. Черты лица нельзя было назвать идеальными, но, по крайней мере, они делали её достаточно миловидной. Подбирая подолы своего свободного тёмно-фиолетового платья, девушка срывала с веток апельсины и клала в корзинку, которая была уже почти полной. — Она беременна? — удивлённо спросил Озгюр, когда девушка повернулась к ним боком и стал заметен её живот, но Левент уже не слушал друга, а мчался прямиком к апельсину. — Позвольте помочь Вам. — только лишь и произнёс он и, руководимый только самыми лучшими побуждениями, выхватил с её рук корзину. Девушка испуганно обернулась и сделала шаг в строну, хватаясь за живот. Её зелёные глаза вцепились в незнакомца, который теперь стоял с корзиной в руках и неотрывно на неё смотрел. — Благодарю. — пробормотала девушка скорее машинально, нежели из искренней вежливости. — Кто Вы? Было видно, что девушка была уверена в своей безопасности. С учётом того, что у ворот их ждало двое стражников, а так же нескольких Левент заметил по периметру сада, сложно было думать иначе. Но их с Озгюром она видела впервые, потому в её глазах появился некий страх, пусть в тоне и сохранялась строгость хозяйки. — Озгюр, Левент! — голос Кахрамана прозвучал из-за спины. Когда Озгюр с Левентом обернулись, Паша шёл прямо к ним. На нём была самая обычная домашняя одежда, уже порядком испачканная в грязь. Светлые волосы спутались и торчали в разные стороны. Кроме того, на руках и под ногтями можно было так же заметить землю. Исходя с этого, Озгюр с Левентом сделали вывод, что Кахраман копался в саду, высаживая очередные цветы или деревья. — Севен? — мужчина удивлённо взглянул за спину Пашей и заметил сестру, которая всё ещё стояла испуганная под апельсином, а Левент держал её корзину. — Севен, ты почему здесь одна? Лекарь рекомендовал тебе больше отдыхать. Протиснувшись между двух друзей, Кахраман тут же оказался возле сестры. Девушка гордо вздёрнула подбородок, смотря ему в глаза, и достаточно серьезно произнесла: — Я просто вышла за фруктами. Я же не растение, Кахраман, чтобы в доме сидеть. Левент с Озгюром неоднозначно переглянулись. Паша же в ответ только поджал губы и громко позвал служанку. Вскоре к ним поспешила светловолосая Хатун. — Помоги Севен вернуться в дом. — отдал приказ Кахраман. Девушка тут же взяла его сестру под руку, хотя сама Севен, казалось, не сильно была от этого в восторге. — И забери фрукты. Паша махнул рукой на корзину в руках Левента, но Паша отрицательно покачал головой. — Я и сам могу занести. Зачем нагружать девушку? — произнёс он вполне спокойно. Озгюр не выдержал и хохотнул, прикрыв рот рукой. Левент бросил на него испепеляющий взгляд. Кахраман же ещё какое-то время поколебался, затем махнул служанке в знак того, что приказов больше не будет. — Пройдёмте. — мягко обратилась Хатун к Севен. Вскоре они обе скрылись за дверью дома. — У тебя очень красивая жена, Кахраман. — вставил Озгюр, дабы скрасить повисшую паузу. Мужчина бросил на него лукавый взгляд и ухмыльнулся. — Севен — моя сестра. — исправил он Пашу. И Озгюр, и Левент удивлённо на него уставились, но Кахраман уже направился следом за сестрой в дом. Двое слуг забрали с рук Паши корзину с апельсинами и провели Озгюра и Левента в небольшую комнату, больше похожую на некую гостевую. Обставлена она была достаточно скромно. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, вокруг которого, как солдаты, выстроились стулья. В углу располагался камин, а у окна — небольшая софа с бархатными подушками. Озгюр с Левентом решили расположиться за столом. Вскоре им даже принесли свежесваренный кофе. — Извините, пожалуйста, за задержку. Я был в саду и потерял счёт времени. Так всегда со мной происходит. — именно это были первые слова Кахрамана, когда он вошёл в комнату. На нём была чистая одежда, на лице играла улыбка, а влажные (очевидно, вымытые) волосы идеально уложены назад. Теперь, когда Паша привёл себя в порядок, он производил впечатление весьма благородного человека, пусть на самом деле всё было совсем наоборот. — Думаю, результат того стоит. — ответил ему Левент, когда Кахраман сел на стул напротив них с Озгюром. — Волшебный сад. — кивнул Озгюр, делая глоток кофе. По Паше было видно, что он врал. Озгюр был не из тех людей, которые ценили красоту. Левент мог побиться об заклад, что его друга могла больше заинтересовать чашка в руках, чем экзотические цветы. — Благодарю. — Кахраман, кажется, не обратил внимание на ложь. Вместо этого он сложил руки в замок перед собой и наклонился чуть вперёд. — Но, как вы понимаете, мы собрались здесь не для этого. — Ты говорил, что знаешь, как уничтожить Атмаджу Пашу. — без промедления выпалил Левент. Его чашка стояла нетронутой. Паша не был настроен дальше тянуть. Он уже хотел действовать. — Знаю. — протянул Кахраман. — Но сам сделать всё не смогу. Маловато сил у меня. Левент заметно напрягся, а вот Озгюр совсем наоборот. Откинувшись на спинку стула, он сделал ещё глоток и задумчиво взглянул на Кахрамана. — Атмаджа в роли Великого Визиря показывает себя достаточно хорошо. Мы даже не удивились, когда Махиэнвер Султан не захотела ставить на эту должность кого-то другого после восшествия на престол Султана Девлета. — произнёс он. — Махиэнвер Султан? — Кахраман вопросительно приподнял брови. — Разве не Султан назначает Великого Визиря? — Кахраман, не будь наивным. — Озгюр ухмыльнулся. — Махиэнвер Султан, Султан Девлет, Сонай Мёге Султан... Без разницы. Они затеяли эту игру и, считай, являются одним целым. Тем более, ты сам знаешь, как в народе не приветствуют то, что Султаном стал потомок Гиреев. Когда он только вступил на престол, было ещё хуже. Потому все важные решения оказались в руках Махиэнвер Султан. Она до сих пор играет не последнюю роль во всей этой истории. — Говорят, её репутацию подкосило появление некой Бахарназ Хатун. — вставил Левент. — Фаворитка Султана как раз беременна. Вскоре должна родить ребёнка. Если это будет мальчик, Махиэнвер Султан придется сильно постараться, чтобы назад вернуть своё влияние. — Не думаю, что какая-то рабыня сможет тягаться с Госпожой. — скептически вставил Озгюр. — Валиде Акгюль Джан тоже когда-то была рабыней. — запротестовал Левент. — Но ты лично дрожал пред ней, как мальчишка, когда она появлялась поблизости. — Не правда! — вскрикнул Озгюр, но его щёки предательски покраснели. Мать Султана Абдуллы действительно всегда наводила на него некий ужас. Она нередко брала участие в политических делах сына, но никогда не переходила установленную черту, что нельзя было сказать о той же Махиэнвер — её внучке. — Если Махиэнвер Султан имеет определённое влияние на Султана, тогда мы можем этим воспользоваться. — прервал их перепалку Кахраман. — Вот только даже если мы сможем отобрать у Атмаджи титул Великого Визиря, не факт, что он достанется кому-то из нас. Озгюр допил кофе и со стуком поставил чашку на стол. Левент на этих словах так же помрачнел. — Но план-то у тебя есть? — спросил он. Кахраман ухмыльнулся, задумчиво рассматривая тонкий шрам на одной из своих ладоней. Его он получил во время тренировочного боя с Атмаджой. Обычная случайность. Но именно этот шрам был доказательством того, что их с Великим Визирем связывало что-то большее, нежели просто ненависть друг к другу. Как же это было иронично: из прекрасный друзей они превратились в жестоких врагов. Кахраман с силой сжал руку в кулак. — У меня есть план, но вопрос в другом, — голубые глаза мужчины нехорошо блеснули, — готовы ли вы поддержать меня и помочь? Пути назад уже не будет. На лицах собеседников отразилось напряжение. Все трое понимали, что создавать союзы против Великого Визиря было слишком опасно. Если кто-то об этом узнает, их могли обвинить в заговоре против Империи и попросту казнить. Но тот факт, что они уже сидели в доме Кахрамана и обсуждали этот вопрос, красноречиво говорил о том, что каждый из них был настроен серьёзно. — Лично я согласен на всё. — первым ответил Озгюр, лениво потягиваясь. Его тёмно-серые глаза были немного затуманенными, но хищная улыбка давала понять, что мужчина был абсолютно уверен в своих словах. — Вот только в конце я должен получить очень много денег. — Тебе лишь бы денег побольше. — с издёвкой бросил ему Левент. — Потому что в золоте сила, друг мой. — назидательным тоном объяснил Озгюр, похлопав Левента по плечу. И пусть его голос звучал весьма шутливо, Паша действительно считал, что именно богатство открывало все пути. Что именно оно могло сделать его счастливым. — Ну, а ты, Левент? — внезапно заговорил Кахраман, сосредоточенно наблюдавший за ним. Левент всего на мгновение бросил на него взгляд, а затем кивнул. Его лицо при этом не выражало ни одну эмоцию. Хотя Кахраман видел в этом жесте скорее уверенность, нежели скрытность. — Давно уже пора взять власть в свои руки. — обронил Левент, будто в подтверждение своих слов. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
— Ну? И что это было? — возникший из ниоткуда голос заставил Танели резко замереть на месте и обернуться. Прислонившись плечом к стене, по правую руку от девушки стояла Марверид Хатун. Её тёмные волосы свободно падали на плечи, пусть и были заправлены под платок. Судя по тому, что поверх красного платья девушки была надета тёмно-бардовая накидка, Танели сделала вывод, что служанка Эметтулах собиралась в сад. — Ничего. — бросила ей кратко Танели. — Правда? — Марверид вопросительно вздёрнула брови. — А как же твой разговор с Ширин Хатун? Марверид изящно указала рукой на коридор, где Танели только что что-то обсуждала со служанкой Махиэнвер Султан. Конечно, девушка вполне могла пройти мимо и сделать вид, что она ничего не видела, но любопытство взяло верх. Та и внезапные открытия очень часто становились полезными для Эметтулах. Тем более, с учётом того, что её Госпожа собиралась отобрать власть у Махиэнвер. — Это не твое дело, Марверид. — отрезала Танели. И откуда только это проклятье по имени Марверид взялось на её голову? Не желая дожидаться ответа, русоволосая Хатун начала идти, но её собеседница тут же преградила ей путь. — Ты служишь Бахарназ Хатун. Она носит под сердцем ребёнка Повелителя. Я служу сестре нашего Султана, а Ширин Хатун — верный человек Махиэнвер Султан, которой как жене Падишаха очень выгодно навредить Бахарназ. И ты утверждаешь, что это не моё дело? — быстро затараторила Махиэнвер, упирая руки в бока и вопросительно выгибая брови. Танели удивлённо уставилась на неё. Да, Марверид, определенно, умела добиваться своего. Но ведь и Танели дали роль шпионки не зря. Поняв, что от служанки Эметтулах ей отцепиться не удастся, девушка легко пожала плечами. — Зря ты так плохо думаешь о Махиэнвер Султан. — Танели наклонила голову набок, пытаясь придать своему лицу как можно более уверенный вид. — Между прочим Ширин Хатун только что по приказу своей Госпожи расспрашивала у меня о состоянии Бахарназ Хатун. — Ой, — скривившись, недоверчиво протянула Марверид и махнула рукой, — ну, конечно. С чего бы вдруг Махиэнвер Султан интересоваться здоровьем Бахарназ? — А ты разве не знаешь? — Танели победно улыбнулась, заметив на лице собеседницы смятение. — Между прочим Повелитель всю ответственность за Бахарназ Хатун возложил на Сонай Мёге Султан и её дочь. Если что-то произойдёт с фавориткой, спросят с них. А кому нужны проблемы? Ложь вполне быстро слетала с языка Танели. На самом-то деле Махиэнвер Султан, ровно как и Сонай Мёге, мечтали о том, чтобы с Бахарназ что-то случилось и чтобы она не смогла родить этого ребёнка. Девушка была для них, как кость в горле. Танели, пожалуй, ещё никогда не приходилось видеть столько ненависти в глазах кого-либо. И Ширин спрашивала у неё совсем не о самочувствии фаворитки, а о том, куда она в последнее время ходила и что делала. Махиэнвер Султан хотела знать, если ли у Бахарназ поддержка, кроме Айше и Эметтулах, но, к сожалению, Танели пока не могла предоставить на этот счёт никаких фактов. Бахарназ куда-то отлучалась одна только один раз. И то Танели тогда не успела за ней проследить. Но, конечно же, рассказать обо всём этом Марверрид девушка не могла. Если её раскроют, то весь план Хасеки Султан рухнет. А это означает, что Танели отправят на дно Босфора за неосторожность. Не слишком-то приятная перспектива. — Повелитель и вправду отдал такой приказ? — обдумав слова Танели, переспросила Марверид. — Конечно. Бахарназ Хатун сама об этом рассказала. — Танели утвердительно кивнула. — А сейчас извини, но я очень спешу вернуться к своей Госпоже. Бахарназ весьма строгая. Если задержусь ещё хоть на секунду, мне несдобровать. Воспользовавшись моментом, Танели проскользнула мимо Марверид и засеменила в сторону гарема. По дороге девушка отчаянно пыталась унять дрожь в руках и успокоить бешено колотящееся сердце. Только что она была слишком близка к провалу. Марверид какое-то время хмуро смотрела ей вслед, а затем хмыкнула. Не то, чтобы она поверила в слова Танели, но пока Хатун не видела причин подозревать её в чём-либо. Всё-таки эту служанку для Бахарназ подобрала Гюрай Калфа. А она вряд ли стала бы вредить фаворитке. Подобрав подолы платья, Марверид направилась дальше по коридору. Вскоре девушка оказалась в саду, где у фонтана её уже ждала взволнованная Эметтулах. — Вот ты где! — с укором бросила крымчанка, заметив свою служанку. — Тебя только за смертью посылать. — Извините, Госпожа. — Марверид поклонилась и надела маску раскаяния. Но долго это не продлилось, ведь озорная улыбка девушки сразу же выдала ложь. Эметтулах и сама не выдержала и так же улыбнулась. Как-то так получалось, что служанке всегда удавалось поднять ей настроение. — Ладно. Пойдём. Мы опаздываем. — Эметтулах нетерпеливо махнула рукой и направилась по одной из тропинок сада. Сегодня образ Госпожи состоял из дорогого парчевого платья цвета горького шоколада. Поверх него была наброшена чёрная накидка, которая скреплялась на воротнике небольшой брошью в виде розы. Каштановые волосы Эметтулах Марверид лично собрала в незамысловатую прическу сзади. Дабы подчеркнуть цвет глаз Госпожи, среди всех диадем девушка выбрала золотую с чистейшими алмазами. И пусть Эметтулах не слишком любила именно эти драгоценные камни, но Марверид удалось убедить её, что любое другое украшение будет здесь неуместно. — Вы действительно думаете, что Дениз Паша окажет поддержку Повелителю? — служанка решила немного скрасить повисшее молчание, когда они пробирались вглубь сада. Эметтулах на мгновение поджала губы. — Дениз Паша достаточно благосклонен к брату. — Эметтулах кивнула каким-то своим мыслям. — В последнее время они с ним часто виделись. Так что, думаю, проблем не возникнет. Марверид прекрасно замечала, что её Госпожа немного нервничала, когда дело касалось её брата. И это было вполне объяснимо. В Крыму Эметтулах все знали. Она была любимицей родителей, братьев и даже народа. В её руках была сосредоточена такая власть, что многим даже не снилось. Но здесь, в Стамбуле, её влияние было пока ограничено. И пусть Эметтулах всеми силами хотела укрепить положение брата на престоле, она понимала, что простыми желаниями мысли в дела не превратишь. — Думаете, мы сделали правильную ставку? — продолжала Марверид, шагая рука об руку со своей Госпожой. — Если Дениз Паша и так уже проявил свою благосклонность к Повелителю, может, нам тогда стоит направить свои силы в другое русло? Эметтулах бросила на неё быстрый взгляд, но ответила не сразу. Пока что девушка никому в этом дворце до конца не доверяла. Особенно членам Совета Дивана, которые славились своими предательскими поступками. — Дениз Паша — очень сильная фигура в Совете. — наконец произнесла Эметтулах. — Я должна убедиться в том, что он действительно будет на стороне Девлета. Для этого простых слухов мне недостаточно. Не успела Марверид разомкнуть уста, дабы сказать что-то ещё, как вдруг в кустах, возле которых они как раз проходили, послышался шорох и рычание. Эметтулах испуганно остановилась, пока её служанка, машинально вытащив кинжал, встала напротив своей Госпожи. И как раз вовремя. В следующее мгновение прямо на них выскочил пёс. Его коричнево-золотистая шерсть вздыбилась и падала на глаза. Поза животного говорила о желании напасть, пока массивные лапы ступали по разгоряченному солнцем песку. Марверид почувствовала, как Эметтулах в панике вцепилась в её свободную руку. Но пёс внезапно изменил свое решение. Принюхавшись, он завилял хвостом и радостно уселся посреди дороги. — Мидас! — чей-то отдалённый голос донёсся к двум девушкам. — Мидас, где же ты? — Мидас? — удивленно повторила Эметтулах, отпуская руку Марверид, которая всё ещё держала вытянутый вперёд кинджал. Пёс радостно залаял. Через пару мгновений из куста вслед за Мидасом показалась чья-то светловолосая макушка, а затем на дорогу неуклюже вылез молодой человек. Его кафтан был испачкан грязью. В руках парень держал собачий поводок. — Мидас... — он хотел что-то сказать псу, а затем замер, заметив двух девушек, одна из которых направляла прямо на него кинджал. Подняв вверх руки, парень удивлённо вздернул брови. — Прошу прощения. — пробормотал он, оценивающе окидывая взглядом Марверид. Служанка тут же поняла, насколько странной получилась ситуация, и поспешила спрятать оружие. Эметтулах всё ещё держалась у неё за спиной, недоверчиво поглядывая на Мидаса, который так и сидел на тропинке, виляя хвостом. — Это разве не охотничий пёс Султана Девлета? — первой опомнилась Марверид, когда парень прикрепил к ошейнику пса поводок. Мидас недовольно покосился на него, но не стал сопротивляться. — Да. — парень почесал затылок. — Повелитель иногда доверяет мне погулять с ним, но, по правде, мы с Мидасом не очень хорошо ладим пока. Он постоянно убегает. Потому, прошу, извините, пожалуйста, если он напугал вас. Он в целом достаточно дружелюбный. Будто в подтверждение этих слов, Мидас вдруг встал и направился прямо к Марверид с Эметтулах. Крымская принцесса тут же снова испуганно схватила служанку за руку. — Пусть не подходит! — скомандовала она. Парень, казалось, только теперь заметил её. Удивлённо округлив глаза, он тут же низко поклонился и потянул Мидаса за поводок к себе. Так вот, значит, почему пёс так радостно остановился. Он попросту узнал сестру Девлета. — Госпожа, извините, я сразу Вас не узнал. — пробормотал молодой человек. Марверид обеспокоенно обернулась к Эметтулах, но та не сводила взгляда с пса. Покойный Сахиб Гирей точно так же, как и его сын теперь, очень любил собак и охоту. У него всегда было множество псов самых разных пород, за которыми он сам ухаживал. Этому он учил и Девлета, как только заметил его интерес к той же сфере. Именно потому Эметтулах с малых лет привыкла к собакам. Они были неотъемлемой частью её жизни. Иногда девочка даже просила отца не брать их на охоту, ведь считала это очень жестоким занятием. Особенно после того, как её любимец — пёс по кличке Клык, был разодран двумя лисицами. Но всё круто поменялось для Эметтулах, когда однажды одна из собак укусила её. Рана была достаточно глубокой, и какое-то время врачи даже не разрешали девочке ходить. Она тогда была ещё маленькой и очень сильно испугалась. От той истории у Эметтулах до сих пор остался на ноге шрам. Как болезненное напоминание. После этого случая в голове крымчанки что-то резко поменялось. Она стала до дрожи бояться собак и пыталась держаться от них подальше. И даже верный Мидас, который не один год жил с Девлетом, не вызывал у неё доверие. — Извините, пожалуйста, я не знал, что Вы боитесь собак. — поспешил снова извиниться парень, поглаживая Мидаса по голове. Пёс довольно зажмурил глаза. — Просто, я думал... — Что рас уж у моего брата много собак, значит я не боюсь их? — Эметтулах натянуто улыбнулась. — Так думают все. Не извиняйтесь. С большим усилием, но девушка заставила себя отпустить руку Марверид. Мидас насторожено взглянул на неё. — Дам совет, — после паузы продолжила Эметтулах, немного придя в себя. Парень заинтересованно на неё взглянул. — Мидас очень любит приносить палки, которые ему бросают. Он очень резвый, потому самый лучший способ с ним подружиться — это постоянно бегать. Мидас снова залаял, будто понял, о чём идёт речь. Марверид улыбнулась, вспоминая, как иногда они с Эметтулах наблюдали за Девлетом, бегающим с Мидасом по саду во дворце в Бахчисарае. Это было весьма забавно. Вот только Айше Ханым после этого всегда приходила в отчаянье, ведь её сын с таких прогулок возвращался грязный с головы до ног. — Так вот, почему ты постоянно сбегаешь. — с укором бросил парень, обращаясь к псу, который заинтересованно приподнял уши. — Благодарю, Госпожа. Эметтулах одобрительно кивнула ему и, решив более не задерживаться, направилась дальше по тропинке, тщательно обходя Мидаса стороной. Марверид поплелась следом, но уже через пару шагов не выдержала и обернулась. Как раз в этот момент парень сделал то же самое, пусть Мидас и тянул его вперёд. На щеках девушки появился лёгкий румянец, но она всё же улыбнулась ему. — Кто это был? — тут же нетерпеливо спросила Марверид у своей Госпожи. Эметтулах всё ещё была немного бледной из-за встречи с Мидасом. Но, по крайней мере, ей удалось обуздать свои эмоции. В разговоре с Денизом Пашом ей понадобится трезвое мышление. — Искандер Ага. — растерянно ответила Эметтулах. — Новый Хранитель Покоев Девлета. — Вот как. — заинтересованно протянула Марверид, снова обернувшись, но Искандер с Мидасом уже куда-то исчезли. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Наргизшах сидела на тахте у камина, задумчиво наблюдая за тем, как Коркут подбросил в огонь ещё одно полено. Свет от вспыхнувшего с новой силой пламени придал его тёмным волосам оттенок меди на кончиках. — Благодарю. — мягко произнесла Султанша, когда Паша присел на другую тахту рядом с ней. Судя по выражению лица, Коркуту было явно немного неуютно находиться в покоях Наргизшах, но сегодня девушка чувствовала острую необходимость в компании друга. И, как оказалось, кроме Коркута и Айлы во дворце сейчас не было больше никого, кто мог бы подойти для этой роли. Вот только среди двух предпочтение девушка отдала всё равно Паше. Возможно, его присутствие просто напоминало ей об их первой встречи в Топ Капы. Во дворце, который Наргизшах считала своим домом когда-то. — Вы не остались в Трабзоне, как я Вас просила. — обронила Госпожа, наблюдая за языками пламени. — Мне не хотелось, чтобы в Амасье что-то пошло не так. — ответил Коркут достаточно сухо, как, впрочем, и обычно. — Если Вы считаете, что я должен за это извиниться, то я не буду. — Нет. — Наргизшах отрицательно покачала головой. — Я наоборот хочу Вас поблагодарить. Повернув голову, Коркут встретился с взглядом серых глаз Госпожи. Впервые за долгое время она была абсолютно спокойной и расслабленной. Её хрупкое тело, укутанное в шаль поверх тёмно-зелёного платья, распущенные каштановые волосы, отсутствие каких-либо украшений, кроме небольших продолговатых серёжек с изумрудами... Всё это будто снимало с неё маску всегда строгой Султанши, делало её обычной девушкой, заставляло верить, что, возможно, её сердце вовсе и не заковано в сталь, как всем кажется. Смотря на Госпожу, Коркут невольно мысленно вернулся в Амасью. Когда он привёл армию, внутри него уже была подорвана вера в то, что он найдёт кого-то в живых. Из-за стен дворца слышались звуки борьбы. Но они были настолько слабыми, будто победа одной из сторон уже была предопределена. Тогда, въезжая в ворота, Коркут боялся. Боялся, что они попадут в ловушку. Боялся, что наследника во дворце на самом деле не оказалось. Боялся, что они проиграли. Боялся, что Наргизшах мертва. Последняя мысль настолько парализовала его сознание, что на какой-то миг он почувствовал себя безумным. Но Коркуту нужна была чистая голова. Здравый смысл. Под его ответственностью тогда находились ещё десятки людей. Мужчина был обязан сохранить им жизнь. Но как бы Коркут не пытался сосредоточиться на чём-либо другом, первым делом подсознательно он всё равно нашёл взглядом Госпожу. И тогда с его уст сорвался вздох облегчения. Тогда мысли прояснились, а звуки борьбы уже не казались такими приглушенными. — Не стоит благодарности. — Коркут натянуто улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, пытаясь тоже расслабиться. Но рядом с Наргизшах это было, казалось, невыполнимой задачей. На долгие минуты в покоях повисло молчание. Но даже оно не казалось неловким. Совсем наоборот: в тишине было даже больше смысла, нежели в словах. Наргизшах украдкой взглянула на Коркута. На его острых скулах залегла тень, придавая ему неких угрожающих ноток. Его карие глаза казались ещё темнее при свете огня. Особенно, когда он прижмуривал их, глубоко о чём-то задумываясь. Девушка всё чаще убеждалась в том, что Коркут весь был создан из острых углов и чётко очерченных линий. Колючий и недосягаемый. Внезапно губы Паши изогнулись в хищной ухмылке. — Вы хотите что-то ещё сказать? — когда он вновь обратил на неё свой взгляд, Наргизшах внезапно поняла, что всё это время мужчина знал, что она его открыто рассматривала. Эта мысль вызвала внутри лёгкую панику. Султанша решила занять оборонительную позицию. — Нет. Ничего. — гордо вздёрнув подбородок, произнесла она. — Я задумалась. Не в силах выдержать его взгляд, который выдавал тот факт, что Коркут ни на секунду ей не поверил, девушка вновь начала смотреть на огонь. — О чём Вы задумались? — переспросил Паша, наблюдая за тем, как Наргизшах нервно заправила за ухо непослушную прядь. — О Ханзаде Эмирхане. — Султанша не понимала, почему вспомнила о крымском наследнике именно сейчас, но это был отличный способ перевести их разговор в другое русло. Тем более, что фигура Ханзаде сильно волновала её. Пока что Наргизшах не могла до конца понять его роль во всей этой истории. — Вы виделись с ним? — Коркут продолжал заинтересованно смотреть на Госпожу. От нарастающего любопытства он даже выпрямился. — Утром нам довелось познакомиться. — Наргизшах не очень хотела вспоминать "радушный" приём своего мужа и, к счастью, сейчас они говорили не об этом. — Мы немного поговорили. Ханзаде показался мне весьма дружелюбным и доброжелательным. Когда Султанша наконец взглянула на Пашу, по его выражению лица было понятно, что он совсем не был согласен с её мнением. Всё-таки Коркут относился весьма неоднозначно к человеку, о котором ходило много слухов, каждый из которых по своей жестокости превосходил предыдущие. — Будьте с ним осторожны. — в голосе мужчины прозвучали предупреждающие нотки. — Внешность может быть очень обманчивой. Стоило Коркуту закончить эту фразу, как внезапно двери покоев Наргизшах распахнулись. Госпожа тут же подскочила с тахты, испуганно взглянув на вошедшего. Паша так же обернулся, недовольно нахмурив брови. — Он здесь? — в дверном косяке стоял бледный, как полотно, Умут. Его грудь судорожно вздымалась и опускалась. Бей буквально задыхался из-за быстрого бега, отчаянно пытаясь игнорировать боль в раненной ноге. Окинув быстрым, полным ужаса взглядом покои, он сделал несколько шагов внутрь и отчаянно схватился за голову. — Что происходит? — опомнившись, спросила Наргизшах. Ей никогда ещё не доводилось видеть Умута настолько взволнованным. — Шехзаде во дворце? — с надеждой спросил Умут без каких-либо объяснений. — Вы видели его? Наргизшах машинально переглянулась с Коркутом. Они оба отрицательно покачали головой. Умут в ужасе прикрыл рот рукой. Казалось, ещё мгновение и он попросту упадёт без сознания от паники. — Что, чёрт возьми, происходит, Умут? — не выдержал Коркут. — Шехзаде Багдад... — голос Бея дрогнул. — Он куда-то... Он куда-то исчез.