Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Сколько бы Махиэнвер не убеждала себя, что Валиде была абсолютно права и необходимо рассказать Девлету всё о Шехзаде, но что-то внутри продолжало отчаянно сопротивляться. Госпожа провела целый день и ночь в терзаниях, отчаянно пытаясь найти другой выход из ситуации, но, казалось, его попросту не существовало. В одиночку она не справится, а слухи всё больше и больше расползались по всей Империи, отравляя разум людей. Что будет, когда и Султану злые языки донесут весточку о том, что не так уж прочно он сидит на своём престоле? Она должна была всё рассказать сама. Остановившись возле покоев мужа, Махиэнвер на мгновение замерла и уставилась на молчаливую стражу. Всё тело девушки била дрожь, ладони вспотели, а в серо-зелёных глазах залёг ужас. Ещё не поздно было развернуться и уйти, но что тогда? Проблему это не решит. — Госпожа, с Вами всё в порядке? — не выдержав, спросил один из стражников, заметив бледность Султанши. Махиэнвер вздрогнула от этого вопроса, но лишь отрицательно мотнула в ответ головой. — Доложите Повелителю о том, что я пришла. Нам срочно нужно поговорить. — вздёрнув подбородок, добавила девушка немного погодя. Сейчас ей необходимо было успокоиться и сосредоточиться. Только так она могла выдержать удар и спасти себя. Стражники не заставили себя долго ждать. Один из них быстро скрылся за дверью и уже через пару мгновений снова вышел, распахивая перед Госпожой створки. — Повелитель готов Вас принять, Госпожа. — объявил он и тут же вместе с товарищем поклонился. Махиэнвер шумно втянула воздух, чувствуя, что ей его попросту не хватает, и сцепила руки в кулаки. Кое-как натянув на лицо улыбку, она заставила себя медленно проследовать внутрь. Девлет как раз стоял у высокой книжной полки, перелистывая какой-то старый сборник законов. Высокий, со склонённой набок головой он, казалось, был полностью сосредоточен на своём деле. Мозолистые пальцы быстро бегали между страницами, пока глаза искали нужные строчки. Махиэнвер остановилась в нескольких шагах от него, не решаясь нарушить этот странный ритуал. Но как бы Султанше не хотелось провести вот так вот остаток вечера и не быть вынужденной рассказывать Девлету правду, вскоре поток её мыслей нарушил глухой стук. Султан, найдя нужную для себя информацию, закрыл книгу и поставил её на место. — Вы что-то хотели, Госпожа? — поспешил спросить Девлет достаточно официально, внимательно взглянув на супругу. Махиэнвер на удивление легко смогла посмотреть на него в ответ. — Есть кое-что, что тебе необходимо знать. — голос девушки звучал сухо и строго, а обращение на "ты" наталкивало Султана на мысль, что разговор будет достаточно личным. Значит, и с его стороны не было необходимости в лишних формальностях. — Что же, — нахмурив брови и пожав плечами, бросил он, — говори тогда. Но Махиэнвер вмиг будто язык проглотила. Она стояла перед Султаном бледная, как полотно, тщетно пытаясь унять нервную дрожь. И пусть её взгляд был направлен прямо на него, но даже притворная улыбка напрочь отказывалась липнуть к губам. — Багдад жив. — фраза слетела с уст тихо и как-то неуверенно. Девлет даже не сразу понял её суть. — Что? — переспросил он. — Шехзаде Багдад жив. — уже громче повторила Махиэнвер, гордо приподняв подбородок. Девушке казалось, что ещё мгновение и она попросту упадёт без сознания от волнения. Но вместо ожидаемого взрыва гнева, Султанше пришлось встретиться с искренним смехом Султана. Такая реакция поставила Махиэнвер в тупик. Удивлённо посмотрев на мужа, она с раздражением осознала, что он попросту не воспринял её слова всерьёз. — Шехзаде жив? Ты решила пошутить, что ли? — сквозь смех произнёс Девлет. — Я присутствовал на его похоронах, если ты забыла. Я прекрасно видел, как Багдад был захоронен рядом с твоим отцом. Султан до сих пор мог полностью воссоздать в своём сознании все картинки того дня. Империя тогда погрузилась в траур и смятение. Смерть единственного наследника престола означала крах всей Династии. Люди были буквально в панике. Тогда они даже не подозревали, что Ханзаде Девлет, которого прислали в роли представителя от Крымского Ханства, на самом деле метил на место нового Падишаха. Его поездка в столицу была придумана не только для того, чтобы выразить соболезнования от лица Бахадира Хана, но ещё и чтобы заключить никях с Махиэнвер Султан и более уже никогда не покидать Османские земли. — Хочешь сказать, что я пришла сюда, чтобы пошутить? — на этот раз Госпожа вспылила. Девлет тем временем подошёл к рабочему столу и взял в руки какие-то бумаги, пытаясь игнорировать присутствие в покоях жены. — Думаешь, у меня сейчас есть настроение веселиться? Понимая, что Султан не собирается обращать на неё внимание, Махиэнвер в два шага оказалась возле него и вырвала с его рук бумаги. С гневом швырнув их на стол, она схватила Девлета за руку. — Багдад действительно жив. — процедила она ему в лицо. — Ты бредишь! — бросил он жене в ответ, грубо убирая от себя её руку. — Я приехал на похороны Шехзаде. Тогда... — Тогда похоронили другого мальчика! — в крике Махиэнвер появились истерические нотки. Девушка в ужасе схватилась за голову, снова осознавая насколько же глупой была в тот момент. Её ошибка не имела право на искупление. — Другого мальчика... — эхом повторил Девлет. Он только сейчас начал осознавать значение слов Султанши, но пазл уже постепенно складывался в его голове. Махиэнвер видела это по глазам мужа и его постепенно бледнеющему лицу. И пока он не успел что-либо сказать, тут же продолжила, хватая его за предплечья: — Багдад был препятствием. Он никогда не должен был стать Султаном. Мой брат — Шехзаде Эмин, был старшим наследником, пока эта змея Афифе Нурхаят не убила его, понимаешь? Престол должен был принадлежать Эмину. Но рас уж так сложилось... — Махиэнвер запнулась в отчаянной попытке подавить наворачивающиеся на глаза слёзы. — Я хотела взять эту власть. Если не Эмин, то я должна была занять этот престол. — Ты безумна! — Девлет оттолкнул супругу так, будто она была огнём, обжигающим его. Девушка неуклюже попятилась и схватилась рукой за стол, дабы не упасть. Султан тем временем с ужасом в глазах провёл руками по волосам. — Зачем, Махиэнвер? Зачем? — повторял он, бегая глазами по покоям. — Как ты могла? — А что мне оставалось?! — что есть силы крикнула Госпожа, уже не в силах удержать в себе эмоции. — Отец умер. Я осталась абсолютно одна. Мне нужно было спасти себя. Девлет отрицательно покачал головой, расстегивая верхнюю пуговицу кафтана. Мужчина внезапно почувствовал, что ему попросту не хватает воздуха. — Ты спасала не себя. — Девлет горько ухмыльнулся. — Ты спасала свою власть. — И твою власть — тоже! — вставила Махиэнвер с напором. — Мы оказались в одной тарелке, Девлет. Тогда и ты, и я могли бы остаться ни с чем. Султан снова отрицательно покачал головой и без сил присел на стул, зарываясь ладонями в волосы. Внутри него бурлила слепая паника. Что они сделали? Какой же хаос они посеяли! — Глупая, глупая! — зашипел он на супругу. Махиэнвер ошарашенно замерла. — Да, я хотел стать Султаном, но не при живом наследнике. Меня и так не рады видеть на этом престоле, а теперь представь, что будет, когда люди узнают правду, когда поймут, что Багдад жив. Скажут, что я забрал власть. Забрал трон у Шехзаде Багдада! Меня растопчут, Махиэнвер. И тебя — следом за мной. — Не растопчут. — внезапно Султанша решительно уперла руки в стол и заглянула в глаза мужа. — Для всех в Империи Шехзаде Багдад мёртв. Возможно, вся ситуация и породит бунты где-то в отдалённых провинциях, но если мы вовремя среагируем... — Не будет никаких "если". — отрезал Девлет строго. Махиэнвер внезапно замолчала, чувствуя в словах мужа твёрдость. — Когда ты думала мне сказать об этом? Когда планировала поведать о том, что, на самом деле, твой брат жив, и ты благополучно его скрываешь? Госпожа резко выпрямилась. В глаза Султана постепенно возвращалась былая холодность. Да, он злился, паниковал, но, в отличии от Махиэнвер, смог намного быстрее собраться. От криков и скандалов толку не было. Им нужно было действовать, и Девлет уже просчитывал наперёд ходы. Вот только был ли он в них уверен? Это вряд ли. Вся ситуация выглядела так, будто Гирей брёл в кромешной темноте. — Это сейчас не имеет значения. — Махиэнвер попыталась ускользнуть от ответа, но Девлет ту же настоял на своем: — Когда? Ты оставила Багдада в живых. Увезла его, спрятала и при этом связалась со мной, дабы взойти на престол. Почему ты не избавилась от Шехзаде? Он ведь является для тебя угрозой. Махиэнвер не знала, что ответить. Да, своей матери она могла признаться в том, что ей попросту не хватило духа, что она собиралась родить наследника, а затем сбросить всё на Девлета, дабы убить брата его руками. Но стоя теперь перед мужем, понимая всю парадоксальность ситуации и их опасное положения, девушка не могла выдавить из себя и слова. Всё должно было сложиться по-другому. Их брак должен был выглядеть по-другому. Шехзаде Багдад никогда не должен был покинуть Амасью. — Мы должны что-то придумать, Девлет. — Махиэнвер снова проигнорировала его вопрос. Султан заметил это. — Ситуация вышла из-под контроля. Мы должны... — Ты ничего не будешь делать. — Девлет резко поднялся из-за стола. Стул со скрипом проехался по полу, заставляя Султаншу вздрогнуть. Слёзы застыли в её глазах, пока она продолжала неотрывно смотреть на мужа. В их браке было слишком много недомолвок. Это понимали обе стороны. Но пока Махиэнвер была уверена в том, что из этой ситуации они могут выйти победителями только вместе, Девлет имел другую точку зрения. — Ты наломала достаточно дров, Махиэнвер. — Султан выпрямился, складывая руки за спиной. — Отныне ты не выйдешь с покоев без моего разрешения. — Что? — Махиэнвер удивлённо взглянула на него, прижимая к груди одну руку. — Ты не можешь так поступить! Девушка не верила в сказанное Султаном. Всё казалось каким-то кошмарным сном. Она была Госпожой по крови, его женой. Девлет не мог от неё отказаться! — Могу и буду! — вразрез ожиданиям Госпожи выпалил Султан. Его фигура на фоне окна выглядела немного угловатой и мрачной. — То, что ты сделала, какую кашу заварила... Если бы я только знал, когда соглашался на этот брак. Девлет на мгновение зажмурился, но даже в этом жесте читалось разочарование. Впервые Махиэнвер чувствовала настолько сильный страх, но продолжала упрямо стоять, вздёрнув подбородок. — Мы всё ещё связаны, Девлет. — выдавила девушка, пытаясь дотянуться к нему рукой, но Султан отошёл дальше, не позволяя ей этого сделать. — Как бы ты сейчас не злился, ты понимаешь, что зависишь от меня. Ты не сможешь спастись. Не сможешь победить Багдада, если меня не будет рядом. Я — твоя единственная надежда. Мужчина слушал супругу напряжённо. Его губы были поджаты, а взгляд выдавал враждебность. Ни одно слово, ни один звук, слетевший с уст Махиэнвер, ни на мгновение не смягчил его. — Ты не надежда, Махиэнвер, — Девлет отрицательно покачал головой и внезапно хищно ухмыльнулся, — ты моя гибель. Султанша задохнулась от возмущения, схватившись за стол обеими руками. Каждое слово Султана вонзалось в её сердце всё глубже. Надо же, а она думала, что оно уже перестало биться. — Стража! — крикнул Девлет достаточно громко, даже не взглянув на супругу. В покои забежали двое аг и низко поклонились. — Немедленно отведите Махиэнвер Султан в её покои и не выпускайте оттуда, пока я не прикажу. Слова врезались в сознание Госпожи, как иголки. Девушка подняла ошарашенный взгляд на Девлета и, как безумная, отрицательно замотала головой. — Нет. Ты не можешь. Не можешь. — в панике повторяла она, надеясь найти в глазах Султана хоть каплю милосердия, но там был лишь обжигающий холод. Затем Махиэнвер почувствовала, как на её предплечьях сомкнулись руки стражи. — Немедленно отпустите меня! — взвыла Госпожа, пытаясь вырваться, но стража была явно сильнее неё. — Я приказываю вам! Девлет! Девлет! Махиэнвер в отчаянии оборачивалась на мужа, пока её силой волокли к двери. В её глазах смешались боль, страх и злость. Она хотела то ли броситься на мужа с кулаками, то ли просто в панике расплакаться. — Ты не можешь так поступить, Девлет! Я твоя жена! Мы связаны с тобой! Девлет! — её слова эхом отзывались в ушах Султана. Дабы хоть как-то отвлечься и не видеть её, Падишах отвернулся к окну, но всё было тщетно. Махиэнвер продолжала кричать, пока аги не вытащили её в коридор. Затем наконец Султан погрузился в тишину. За окном тем временем безучастно продолжал догорать день. Красные лучи солнца озарили небосвод, превращая всё вокруг в игру теней и света. Девлет с силой зажмурился и устало осел на пол. Прислонившись спиной к ножке стола, он запрокинул голову и ещё какое-то время слышал в мыслях звон голоса Махиэнвер. "Ты не можешь так поступить, Девлет! Я твоя жена! Мы связаны с тобой!". Султан шумно втянул воздух, поджав ноги к груди. Теперь он стал ещё и вором. Вором, укравшим у Шехзаде его Империю. Девлет ухмыльнулся. Махиэнвер затеяла игру, правила которой даже сама до конца не продумала. Выживание. Вот во что должна превратиться их жизнь. Думал ли Султан отступать теперь, когда узнал правду? Нет. Пути назад попросту не существовало. Теперь он был правителем огромной империи. Отдать власть означало попрощаться с жизнью. Слишком многое стояло на кону. И пусть Девлет понимал, что всё это неправильно, но какая-то тёмная часть внутри него нашёптывала обратное. Впервые он имел всё, чего действительно хотел. Все его мечты, даже включая Алтын, мог подарить ему именно этот титул. Кто сказал, что счастье само плывет в руки, что за него не нужно бороться? Девлет не уступит, не станет убегать, поджав хвост. Отец учил его не этому. — Время защитить свой престол. — решительно обронил Девлет в пустоту. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
— Вы хотели поговорить? Коркут Паша, как обычно, выглядел мрачно и строго. Он смотрел на Наргизшах выжидающе, но с интересом в карих глазах. Несмотря на общую напряжённость, поза у него была весьма расслабленной. Султанша даже удивилась тому, как он мог чувствовать себя настолько спокойно с учётом всей ситуации. — Да, есть кое-что важное насчёт Шехзаде Багдада. — Наргизшах тоже не стала тянуть и перешла сразу к сути. Ни для кого не было сюрпризом, что Госпожа узнала все подробности тренировки Багдада и Коркута. И, конечно же, она была весьма разочарована тем, какие отношения сложились между наследником и Пашой. Возможно, девушка даже немного злилась на мужчину за его жёсткость. Хотя чего она, по сути, могла ещё от него ожидать? — Если Вы о его разбитом носе, то он вскоре заживёт. — бросил Коркут как-то лениво, в попытке сразу же пресечь эту тему, но выражение лица Наргизшах заставило его пожалеть о сказанном. — О его разбитом носе Вам не сказали, да? Султанша на мгновение закрыла глаза, мысленно ругая Умута. Да, Бей поделился с ней своими опасениями насчёт жёсткости Коркута, но не уточнил, что кто-то кому-то разбил нос. Упомянуты были только ссадины и синяки. — Ладно. — девушка решила не зацикливаться на этом. — Я не стану разбираться, что именно там произошло, что вы не поделили с Багдадом и что за неприязнь между вами возникла. Но, пожалуйста, Паша, не могли бы Вы быть немного мягче с Шехзаде? В серых глазах Наргизшах залегли нотки надежды и мягкости. Конечно, Коркут мог понять её. От Багдада многое сейчас зависело. Он должен был стать опорой и главным оружием в руках Султанши. Она не могла его потерять. Но именно потому Паша и вёл себя так с Багдадом. Когда его отец был жив, Шехзаде мог позволить себе где-то пропустить занятие, повалять дурака или убедить всех в своем плохом самочувствии, но теперь у него не было такого права. Тогда не было препятствий на пути Багдада. После смерти Султана Абдуллы он бы стал наследником. Все пропущенные навыки пришли бы с опытом. Но власть у него забрали. В разуме людей он давным давно мёртв. Теперь право править ему предстояло выгрызать зубами. И именно Коркут учил его тому, как стоило это делать. — Госпожа, я могу понять Ваше беспокойство. — Паша внимательно заглянул в глаза девушки. — Но Шехзаде уже не ребёнок. — Возможно, — Наргизшах спорить не стала, но в её голосе звучал напор, — но он провёл в заточении очень долгое время. Пережил то, что не пожелаешь никому. Мы должны это учитывать. Коркут внимательно наблюдал за гневом на лице Султанши. Не сложно было догадаться, что конкретно сейчас он был направлен не на него, а на тех, из-за кого произошло всё это — на Махиэнвер и Девлета. Возможно, отчасти Наргизшах ругала и себя за то, что не была тогда рядом. И вся эта боль, отчаянье, страхи... Всё это смешивалось внутри Госпожи, не давая мыслить трезво, как бы сильно она не пыталась. Коркут был уверен в том, что Султанша непременно поняла бы его мотивы, если бы хоть на секунду отбросила в сторону все эмоции. — Прошло уже достаточно времени, Госпожа. — как бы там ни было, а Паша не думал отступать. — Вы прекрасно слышали лекарей: в физическом плане Шехзаде восстановился почти полностью. Они сами разрешили и даже настоятельно посоветовали ему вернуться к тренировкам. Так в чём проблема? — Проблема в нагрузках и Вашем подходе. — перебила его Наргизшах, решительно сцепив руки в замок перед собой. Почему-то от внимания Паши не укрылся тот факт, что сегодня Госпожа была бледнее, чем обычно. — А что не так в моем подходе? — Коркут упрямо скрестил руки на груди и вздёрнул вопросительно брови. — Вы слишком требовательны. — парировала Наргизшах. — Я пытаюсь объяснить Вам это уже четверть часа. Коркут ухмыльнулся и отвёл взгляд в сторону, будто пытаясь скрыть ещё большую насмешку. Султанша почувствовала себя оскорблённой таким поведением, но не успела она ничего ответить, как мужчина уверенно заявил: — Не знаю, какие у Вас представления о подобных тренировках. Впрочем, меня это и не интересует. Но если мы хочем, чтобы Шехзаде действительно взошёл на престол, он должен прилагать больше усилий. Разговор окончен. Не дожидаясь от ошарашенной Наргизшах какой-либо реакции, Коркут круто развернулся и направился к выходу. Задыхаясь от негодования, Султанша сделала несколько шагов вперёд и, сцепив руки в кулаки, ядовито процедила: — Мне казалось, раньше возведение Багдада на престол не особо Вас интересовало. Слова попали в яблочко. Коркут резко замер, расправляя плечи. Мгновение. Второе. Паша обуздал свои эмоции и медленно повернулся к Госпоже. В его карих глазах залегла странная пустота. — Разве имеет значение то, что было раньше? — спросил мужчина ровным тоном, но под этим спокойствием явно скрывалось что-то большее. Наргизшах прекрасно знала, что ей стоило промолчать, стоило как-то смягчить ситуацию, выйти из конфликта, но злость внутри разгорелась уж слишком сильно. В тот самый момент девушка не могла простить Паше его бунтующий характер. — Почему-то, когда дело касается Вашей семьи, прошлое всегда имеет значение. — слова слетели с уст Султанши с заметной примесью упрёка. И этого хватило для того, чтобы Коркут в мгновение ока изменился в лице. Его острые черты исказила ненависть, а пальцы вмиг сжались в кулаки. Вся фигура Паши, казалось, съежилась в защитной позиции, в то время как в карих радужках засквозило болью. Одного лишь взгляда Коркута было достаточно, чтобы Наргизшах поняла, насколько запретную тему посмела затронуть. Хотя, впрочем-то, отступать Султанша не собиралась. Гордо выпрямившись, она с должным упрямством встретила его напор. — Госпожа, — процедил Коркут сквозь зубы, — попрошу Вас следить за языком. — Правда? — Наргизшах наигранно улыбнулась, а затем ядовито добавила: — Иначе что? — Ах, милые бранятся — только тешатся. — от звуках мужского голоса Султанша с Пашой резко отскочили друг от друга и обернулись к двери. С порога прямо на них смотрел Фатих Паша, сложив руки за спиной. Взгляд его серо-голубых глаз постепенно перемещался между супругой и Пашой, которые до его прихода явно о чём-то спорили. Конечно же, на его лице можно было легко заметить признаки искренней заинтересованности в предмете разговора, даже некого любопытства, но Наргизшах приходилось признать, что впервые в жизни Фатих появился действительно вовремя. Кто знает, сколько ещё глупостей они с Коркутом успели бы наговорить, если бы их не остановили. — Что здесь происходит? Какой-то скандал, на который меня не пригласили? — Фатих говорил с явной издёвкой, буквально наслаждаясь тем, с какой злостью Коркут покосился на Наргизшах. Конечно же, до Паши уже давно дошли слухи о том, что иногда его жена пропадает где-то с Коркутом. Или они покидают дворец вместе, или в течении часа друг за другом. В любом другом случае Фатих непременно начал бы подозревать Наргизшах в измене, но не после письма Махиэнвер Султан. Весточка с Топ Капы, бесспорно, была отдельной темой для разговора. Сперва Фатих всерьёз подумал о том, что письмо попросту подделали. В конце-то концов, как Шехзаде Багдад мог оказаться живым? Но затем, немного поразмышляв над всей этой темой, Паша внезапно понял, что именно этой детали пазла всё время и не хватало, чтобы сложить цельную картину. Вот почему наследник так быстро скончался. Вот зачем Наргизшах так рвалась в Трабзон, что даже согласилась на брак с Фатихом. Вот, что означала её до боли быстрая поездка к Билги Хафсе Султан. Все события постоянно крутились вокруг Шехзаде Багдада. С одной стороны, Фатих начал ещё больше восхищаться Махиэнвер Султан, ведь в свое время она смогла провернуть столь сложную партию, дабы захватить власть. Но с другой, он убедился в глупости её поступков. Багдада стоило убрать, как только у Махиэнвер появилась такая удобная возможность после никяха с Девлетом, после того, как она привязала новоиспечённого Султана к себе. Теперь не пришлось бы расхлёбывать всю эту кашу. — Никакого скандала нету. — наконец ответил Коркут. — А я уже всё равно собирался уходить. Фатих заметил карем глаза, что сперва Наргизшах хотела возразить, но затем почему-то передумала. В итоге ещё более мрачный, чем обычно, Коркут достаточно быстро покинул покои, оставляя супругов наедине. — Даже не знаю, что могло вас обоих настолько сильно разозлить. — наигранно удивился Фатих, но Наргизшах в ответ лишь фыркнула и скрестила руки на груди. — Чего Вам? Обычно Вы не предоставляете мне честь в виде своего присутствия днём. К тому же, сегодня не четверг, потому я надеялась не видеть Вас вовсе. — с уст Султанши сыпалось всё больше обидных слов, хотя, в сущности, девушка понимала, что попросту сгоняла злость на муже. Правда, это не приносило ей никакого удовольствия, ведь обидные слова ничуть не задевали Фатиха. Совсем наоборот — для него они были слаще самых приторных комплиментов. — Извините, что разочаровал, — Фатих безсильно развёл руки в стороны, — но появилась очень срочная тема для разговора. Наргизшах вопросительно вздёрнула брови, но больше не проронила ни слова. Фатих невольно отметил, какой же хрупкой она казалась в этот самый момент в своем изумрудном платье, густо украшенном кружевом и драгоценными камнями. — Где он? — один единственный вопрос, сорвавшийся с губ Фатиха, заставил Султаншу до боли в скулах сцепить зубы. — Давайте не будем заводить долгие разговоры и сразу завершим эту историю. Где он? — Кто "он"? — Наргизшах невинно пожала плечами. — Не понимаю, о ком Вы говорите, Паша. Девушка знала, что играть или отрицать что-либо было бессмысленно. Если Фатих Паша пришёл к ней с этой новостью, значит ему написала Махиэнвер. Но тянуть время пока что было лучшим решением. По крайней мере, Наргизшах могла выяснить, насколько много им известно о похищении и месте, где скрывается Шехзаде. — Госпожа, Вы испытываете мое терпение. — на этот раз, несмотря на притворную улыбку, голос Паши звучал угрожающе. — Вы прекрасно знаете, что речь идёт о Шехзаде Багдаде. Сам выбраться с Амасьи он не мог. А сорока на хвосте принесла мне, что в этом ему помогли Вы. Отрицать что-либо бесполезно. Мне известно всё. Потому Вам же лучше поделиться со мной этим секретом сейчас. Наргизшах насмешливо ухмыльнулась и подошла к окну, задумчиво выглядывая в сад. Внутри неё всё переворачивалось от одной лишь мысли о том, что она так близка к обрыву. Султанша прекрасно осознавала, что этот момент когда-то настанет, потому ночи напролёт прокручивала в голове сотни различных сценариев. Девушке казалось, что она готова ко всему. Но на самом деле ей было до чёртиков страшно. Одно неверное движение — и Наргизшах могла погубить Багдада. — По Вашему, если бы я знала, я бы так просто обо всём рассказала? — Султанша почувствовала, как постепенно Фатих начал приближаться к ней, но оборачиваться не стала. Всё внутри неё сразу же впало в отчаянное сопротивление, как это происходило каждый раз, когда они оказывались близки. Но девушка запирала это чувство глубоко внутри. Паша не сможет её напугать. Не снова. — Он в Трабзоне? — голос Фатиха прозвучал опасно близко, но ни один мускул на лице Султанши не дрогнул. — Он там, куда Ваши руки не дотянутся. — вместо ответа бросила ему Госпожа. — Вы думаете, что я не смогу его найти? — Фатих потерял терпение даже раньше, чем Наргизшах ожидала. Почувствовав, как мужчина схватил её за предплечье, девушка тут же в панике попыталась освободиться. — Отпустите. — прошипела она, но Фатих лишь крепче прижал её к себе, перекрывая все пути к отступлению. В глазах Наргизшах проскользнуло отчаянье, и она искренне была рада, что оказалась в этот момент к мужу спиной и он не смог это видеть. На мгновение они так и замерли перед окном, оба смотря куда-то перед собой на сад, что раскинулся внизу. Наргизшах со всех сил пыталась унять в себе внезапно возникшую дрожь, но губы Фатиха внезапно прикоснулись к её щеке. Новая волна сопротивления поднялась в душе Султанши. Девушка предприняла очередную попытку вырваться, но Паша лишь крепче сомкнул пальцы на ней. Его дыхание буквально обжигало её шею. Абсолютно всё в этом мужчине было ей противно. — Вы думаете, что можете скрыть от меня всё, но это не так. — начал тем временем Фатих достаточно спокойно, будто сложившаяся ситуация его вовсе и не смущала. Наргизшах захотелось закрыть уши, дабы не слушать его, но Паша продолжал: — Вы прячете от меня Шехзаде, но я его найду. Так же легко, как и раскрыл Ваш маленький секрет. На этих словах Султанша внезапно замерла и, казалось, даже перестала дышать. — Не понимаю, о чём Вы. — выдавила Наргизшах, мысленно умоляя, чтобы это было совсем не то, о чём она подумала. — Я виделся с Вашим лекарем утром. — Фатих получал наслаждение от каждого слова. — Вы думали, что он верен лишь Вам. Я подыгрывал. Позволял Вам в этом верить. По коже Наргизшах побежали мурашки. Фатих чувствовал, как всё тело девушки напряглось, пока она продолжала смотреть прямо перед собой. Султанша знала, какая информация последует дальше. Она не хотела, чтобы Паша произносил её вслух. Не хотела, чтобы он знал. И больше, чем рушить надежды, Фатих любил только играть со своей жертвой, делать ей ещё больнее. — Скажите это сами. — прошептал он на ухо Наргизшах. — Я хочу услышать это с Ваших уст. Так будет правильно. — Вы сошли с ума! — тут же выпалила Султанша. — Мне нечего Вам рассказывать и я совершенно не понимаю, чего Вы от меня добиваетесь. А сейчас, немедленно отпустите меня. Наргизшах попыталась оттолкнуть мужа, но он ослабил хватку лишь на мгновение. Затем снова поцеловал Султаншу в щеку. Девушка чуть не взвыла от негодования и боли, поднявшихся у неё при этом внутри. — Вы беременны, Госпожа. — наконец произнёс Фатих. Наргизшах зажмурилась, будто таким образом могла отогнать от себя правду. Она узнала об этом утром. Долгое время девушка неважно себя чувствовала, но постоянно списывала это на усталость. Айла сильно беспокоилась за свою Госпожу, но уговорила Наргизшах позвать лекаря только утром, когда стало уже совсем невыносимо и к общей слабости добавилась ещё и тошнота. Он и сообщил Султанше радостную весть. Вот только сама Наргизшах восприняла эту новость неоднозначно. Она до сих пор не могла понять, как себя чувствовала по этому поводу, потому и не хотела сообщать Фатиху, пусть он и был этому ребёнку отцом. Впрочем, его отцовство и было главной загвоздкой, не позволявшей Султанше в полной мере обрадоваться этой маленькой жизни, зародившейся в ней. — Пустите меня! — из последних сил настояла девушка, но в этот раз Фатих, на удивление, не стал сопротивляться. Наргизшах легко вырвалась от него и отошла к софе, отчаянно складывая руки в замок на уровне живота. Это будто был своеобразный жест защиты ребёнка. Вот только, от кого она пыталась уберечь его? От его же отца? — Я не хочу воевать против Вас. — на лице Фатиха привычная насмешка внезапно сменилась серьёзностью. Паша смотрел на свою супругу немного мрачно и даже с нотками некого беспокойства. Но даже это не могло успокоить Наргизшах. При одном лишь взгляде на Пашу её начало тошнить. Этот ребёнок только усложнял их положение. — Вместо войны я хочу предложить союз. — слова прозвучали весьма спокойно. Но то ли вид у Наргизшах был настолько бледным, то ли Фатих решил сыграть в заботливого мужа, ведь в следующую же секунду он сделал шаг вперёд, дабы взять её под руку, на что Султанша среагировала остро. Выскользнув от него, она поспешила к двери, дабы скрыться за ней. — Госпожа, — Фатих остановился, не желая более пугать супругу, и обратился к ней достаточно громко. Наргизшах с сомнением, но замерла. — Мы всё ещё можем всё исправить. Я могу Вас спасти. С губ девушки сорвался смешок. Повернув к мужу голову, она окинула его колючим взглядом. — Вам так ценна я или ребёнок под моим сердцем? — Наргизшах прекрасно понимала, что эта забота была наигранной. Вряд ли Фатих стал бы так сильно беспокоиться о ней. Между ними никогда не было любви. Дитя оказалось всего лишь случайностью, от которой Султанша не могла позволить себе отказаться. Это был её ребёнок. И поверить в то, что Фатих переживал о ком-то, кроме себя, она была не готова. — Вы оба заставляете меня чувствовать себя живым. — фраза Паши застала Наргизшах врасплох. Девушка удивлённо уставилась на мужа, всё ещё в нерешительности застыв у двери. Как бы сильно Фатих не пытался, но он не мог избавиться от мысли о том, что в этот момент его жена до безумия была похожа на Канан Хатун. Это сравнение буквально сводило его с ума. Да настолько, что Паша даже не мог точно объяснить, к чему сказал эту фразу. Внутри него впервые не вопил разум. Вместо него шептало сердце. "Дурак! Узнал о ребёнке и уже растаял", — тут же отругал себя мысленно Фатих. Возможно, это дитя ничего и не изменит между ним и Наргизшах, но оно заставило что-то глубоко внутри зачерствелого сердца Паши закопошиться. — Я не нуждаюсь в спасении, Паша. — холодный тон Султанши врезался в память мужчины, но не ранил его, как, возможно, Фатих ожидал. Он привык к её упрямству и был абсолютно равнодушен к её холоду. — Бегите, Госпожа. — пробормотал Фатих, когда Наргизшах скрылась за дверью, оставляя его одного. — Бегите, пока у Вас ещё есть такая возможность. Вы ещё вернётесь ко мне. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Перед началом заседания Совета Дивана Паши, как обычно, разговаривали между собой. Главной темой для большинства было назначение Искандера Хранителем Султанских Покоев. Возможно, данная деталь была не такой уж важной и не имела особого влияния на политику, но некоторые увидели в этом явную попытку Дениза Паши стать ближе к Падишаху. Ни для кого ведь не было секретом, что мужчина в своё время вырастил Искандера из самых маленьких. Он был ему за отца и за наставника. — Это явно не совпадение. — донеслось к ушам Левента предположение одного из Пашей, на что он лишь закатил глаза. Сейчас мужчину интересовало совсем не это. Нервно меряя шагами Зал Заседаний, он то и дело поглядывал на двери, ожидая появление своего друга — Озгюра, но тот, как на зло, где-то задерживался. Левента это сильно раздражало. Вот только вступать в разговоры с кем-то другим он пока не собирался. Та и вряд ли между ними ему нашлось бы место. Кахраман пытался держаться от Левента с Озгюром подальше. Пусть они и заключили союз, но для всех он должен был оставаться тайной. Впрочем, у Кахрамана отлично выходило играть роль отшельника отчасти и потому, что в узких круг государственных деятелей его так и не приняли. Все Паши, без исключения, видели в нём обычного портного, которому просто крупно повезло. Хотя, с точки зрения Левента, это было глупым умозаключением. Да, возможно, у Кахрамана не было каких-то благородных корней, но его появление в Диване — это не случайность. Может, именно потому они с Озгюром решили согласиться на союз с ним. Всё-таки в конце им хотелось остаться на стороне победителя. Встретившись взглядом с Кахраманом, Левент нахмурился и демонстративно отвернулся, зная, что с другого конца зала за ними наблюдал Серхат Паша. Как и обычно, для всех было загадкой, что творилось в голове этого мужчины. Окруженный своими близкими прихвостнями (как их часто называл Левент), он неотрывно смотрел в их сторону и ухмылялся. Создавалось впечатление, что Серхат знал больше, нежели показывал, но при этом достаточно ярко намекал на свое превосходство. Его поведение сбивало с толку и отчасти казалось бессмысленным. Дабы лишний раз не раздражаться, Левент отвернулся и от него, дабы заметить у стены остальных государственных мужей, включая Дениза Пашу и Мурада Пашу. Те о чём-то тихо переговаривались. Нельзя было сказать, что Дениз был особо рад этому, но всё равно кратко отвечал собеседнику. Новоиспечённый Паша — Алимир, к всеобщему сожалению, пока на заседаниях не появлялся. Так пожелал сам Султан. — Левент! — услышав голос Озгюра, Паша облегчённо вздохнул и обернулся. — Наконец-то. — с упрёком пробормотал он, когда друг подошёл ближе. Озгюр дружески похлопал его по плечу и, окинув взглядом присутствующих, быстро переключил внимание на Левента. — Атмаджа Паша ещё не пришёл? — тут же поспешил выяснить он. — Нет. Ждём. — ответ Левента прозвучал достаточно сухо. — А ты не тяни. Говори. Озгюр взглянул на друга с явным интересом и ухмыльнулся. Ну, конечно же, его больше беспокоила информация, которую он попросил достать, нежели всё остальное, происходящее вокруг. По правде, Озгюр не сразу понял, к чему был такой интерес Левента к Севен. Да, для обоих стало неожиданностью, что у Кахрамана Паши была сестра. Ну и пусть. Это были их семейные дела и отношения. Озгюр даже весьма скоро забыл об этом факте и не сразу сообразил, когда Левент снова заговорил о девушке. Его друга Севен явно заинтересовала, пусть особо для этого и не старалась. — Найти информацию было сложно. — честно признался Озгюр, понизив тон, дабы их никто не мог услышать. Левент в ответ раздражённо махнул рукой. — Надо же. Не ты ли хвастался, что у тебя везде есть свои глаза и уши? — вспылил Паша. — Так и знал, что нужно было попросить кого-то другого. Левент фыркнул, но Озгюр лишь обижено нахмурил брови и сложил руки за спину. — Ну, я же не сказал, что ничего не нашёл. — вставил он, наблюдая за тем, как гнев на лице Левента быстро сменяется удивлением и предвкушением. Возбуждённо обернувшись по сторонам и убедившись в том, что никто их не подслушивает, он поспешил дёрнуть друга за рукав кафтана: — Говори давай! Что? Что ты узнал? Озгюр очень любил похвастаться и показать свое превосходство. Это было у него в крови. Чаще всего Паша даже не замечал подобного поведения за собой. Но в этот раз возможность превознести себя и свои умения не приносила ему столько удовольствия. Гордыню затмило банальное беспокойство за Левента. Паша всегда был собранным и строгим, имел определенные взгляды на любой вопрос, мыслил трезво, а теперь казался буквально одержимым этой нездоровой заинтересованностью сестрой Кахрамана. Озгюр всерьёз боялся, как бы Левент окончательно не потерял голову. — История достаточно длинная, но я постараюсь рассказать всё коротко. — хмуро вставил мужчина прежде, чем начать рассказ. Конечно же, Озгюр поведал всё, что удалось узнать. И о первом браке Севен, и о том, как семья жениха её не приняла, о ребёнке под сердцем, которого так и не признали. Не забыл Паша так же упомянуть о привязанности Кахрамана к Севен. Левент слушал обо всём достаточно терпеливо и вдумчиво, пытаясь не упустить ни одну деталь. Когда его друг наконец замолчал, мужчина довольно улыбнулся. — Значит, она не замужем. — произнёс он, будто не до конца понимая, что говорит вслух. Озгюр удивлённо вздёрнул брови и покосился на Кахрамана. — И это всё, что тебя интересовало? — ошарашенно спросил он, но понимал, что любые его слова сейчас будут бесполезны, ведь в глазах Левента уже горел этот нехороший огонёк азарта. — А что ещё должно меня интересовать? — искренне удивился мужчина в ответ. Озгюр устало потёр глаза. С одной стороны, он ругал себя за то, что достал для друга всю эту информацию и рассказал. Может, если бы он замолчал и притворился, что прошлое Севен скрыто за семью печатями, энтузиазм Левента немного поутих бы. Но, с другой стороны, характер Паши мог сыграть наоборот. Кому, как не Озгюру, было знать об упрямстве мужчины? Если бы он не принёс ему информацию, Левент нашёл бы все интересующие факты любыми другими методами. И не было гарантии, что в таком случае он не вляпался бы в ещё большие неприятности. — Послушай. — Озгюр внезапно схватил Левента за плечи, заставляя посмотреть на себя. — Как твой друг я обязан тебя предупредить: связываться с этой девушкой опасно. — Это ещё почему? — с напором спросил Паша, игнорируя заинтересованные взгляды Кахрамана и Серхата. — Во-первых, мы ещё не до конца раскусили Кахрамана. — начал Озгюр строго. — Во-вторых, Севен окружена скандалом. Если ты сейчас вздумаешь появиться в роли прекрасного рыцаря, ты будешь замешан во всю эту грязь. Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться? Очевидно, слова Озгюра попали в самую точку, но Левент не собирался отступать. Его лицо исказила гримаса недовольства, а в карих глазах залегла тень злости и обиды. Одним движением сбросив с себя руки друга, Левент заявил: — Я сам как-то разберусь во всём. Озгюр недовольно закатил глаза и скрестил руки в груди. — Ты упрям, как осёл. — пробормотал он, сузив глаза. — Я говорю серьёзно. Не лезь в эту историю. Что бы ты там не надумал у себя в голове, это пройдёт. — Я тоже серьёзно. — тут же запротестовал Левент. — Во-первых, кто тебе сказал, что я собраюсь так просто бросаться в огонь? А во-вторых, мы уже имеем дело с Кахраманом. Даже вступили с ним в союз. Так какая разница? — Это другое. — хмуро бросил Озгюр, с опаской оглядываясь. — Если тебе не сидится на месте, можешь выбрать любую другую девушку. Заруби себе на носу: Севен — плохой вариант. Лицо Левента буквально побагровело от злости. Он намеревался разразиться гневной триадой, но не успел, ведь в следующее мгновение ага объявил о появлении Султана и Великого Визиря. Все Паши вмиг замолчали и выстроились в ряд, кланяясь. Сперва в зал вошёл Девлет. Одетый в дорогой коричневый кафтан с изысканной золотой вышивкой, поверх которого была наброшена меховая накидка, он проследовал к отведенному ему место, не обронив ни слова. Самые внимательные среди Пашей заметили тревогу в серых глазах своего Падишаха, но спросить что-либо не решались, оставив при себе все догадки и предположения. Всё, что их касалось, Султан непременно объявил сам. Остальное заботить Пашей не должно было. Но пока все вокруг не отводили взгляд от Девлета, Кахраман Паша был больше заинтересован персоной Великого Визиря. Атмаджа сегодня выбрал для себя белый кафтан с высоким воротником без каких-либо украшений, который был надет поверх чёрной рубашки, что создавало некий контраст в его образе. На вид мужчина не казался ни обеспокоенным, ни напуганным. На его лице читалась лишь глубокая задумчивость, которая, впрочем, всегда сопровождала Великого Визиря. Как и обычно, он встретился взглядом с Кахраманом и, не медля, проследовал к своему месту. Паша невольно задался вопросом о том, знал ли Атмаджа главную новость, которая так сильно порадовала бывшего портного. Услышав её днём ранее, Кахраман почувствовал сладостное предвкушение и злорадство, заполнившее, казалось, каждый уголок его тёмной души. Алтын Султан пригласила в столицу Рабию Селин Султан. Прошлое Атмаджи возвращалось. И Кахраман был намерен сделать всё, чтобы оно разрушило будущее Визиря. Правда, для этого ему ещё предстояло найти способ вновь подобраться поближе к Майсун Султан. Сложная задачка, но даже её можно было решить со временем. "Радуйся, Атмаджа. Недолго тебе осталось править", — проскользнула в голове Кахрамана мысль, которая в ту же секунду вызвала на его устах широкую улыбку. ***Несколько дней спустя.
Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Девлет внимательно наблюдал за своей семьей, собравшейся в покоях Султана. Айше Ханым выглядела абсолютно счастливой и буквально не могла усидеть на месте, предвкушая встречу с младшим сыном. Нетерпеливо потирая между собой руки, женщина ходила туда-сюда по покоям, шелестя юбками тёмно-фиолетового платья. Этот цвет всегда ей шёл. На голове Госпожи при этом красовалась диадема с чистейшими алмазами, каждый из которых блестел, стоило солнечным лучам попасть на него. Женщина то и дело поглядывала на Девлета, посылая ему благодарные улыбки. Всё-таки, как бы там ни было, а Айше одинаково скучала по всем своим детям. Рядом с матерью постоянно крутилась и Эметтулах. Её озорные серо-голубые глаза сияли не хуже рубинов, вплетенных вместе с золотистыми нитями в её тёмные волосы. На губах девушки так же застыла улыбка. Единственной, кто относилась к приезду Ханзаде более-менее равнодушно, была Сонай Мёге Султан. Как управляющая гаремом она так же присутствовала, но не выражала абсолютно никакого интереса к происходящему. Весь её вид, даже несмотря на белоснежное платье с крупной зелёной вышивкой и диадему, по форме напоминавшую нимб, говорил лишь об одном: она держала обиду на Девлета за то, как он поступил с её дочерью. Но это не вызвало в душе Султана муки совести, как, возможно, она ожидала. А совсем наоборот. Девлет только ещё больше убеждался в том, что поступил правильно. К сожалению, Султан пока не решался рассказать матери или сестре новость о том, что Шехзаде Багдад жив. Это до сих пор казалось каким-то безумием. Девлет прекрасно видел, как сильно родные беспокоились о нём, потому подобная история могла навсегда лишить их спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Правда, это была лишь одна сторона медали. С каждым днём мужчина всё больше чувствовал необходимость в их совете, ведь сам он даже не представлял, что стоило предпринять дальше. А риск сделать губительную для себя ошибку был слишком велик. Из тяжёлых размышлений Девлета вывел звук открывающейся двери. Выпрямившись, Султан лёгким движением поправил воротник кафтана. Айше Ханым тем временем замерла, взволнованно схватив Эметтулах за руку. Всего через мгновение порог покоев переступил Эмирхан. Высокий и стройный, с идеально уложенными чёрными волосами он, как всегда, выглядел гордо и величественно. Взгляд его карих глаз быстро скользнул по присутствующим и остановился на Девлете. Сонай с удивлением отметила, что два брата были абсолютной внешней противоположностью друг друга. И дело было даже не в иссиня чёрном кафтане Эмирхана, подбитом мехом. Это было что-то более глубокое. Когда Ханзаде остановился посреди покоев, дабы поклониться брату-Повелителю, взгляд Мёге внезапно зацепился за его спутницу, которая вошла следом. Сонай никогда не видела Ильсияр, но была искренне удивлена тому, насколько красивой она была. В светлых, собранных в высокую причёску волосах девушки поблескивала скромная алмазная диадема. Её бежевое платье, сшитое из дорогого шелка и кружев, отлично подчёркивало тонкую фигуру. Васильковые глаза девушка опустила в пол, не решаясь выйти вперёд Крымского наследника. Она была буквально олицетворением невинности и изящества. — Мой сынок, — первой заговорила Айше. Женщина развела руки в стороны и поспешила заключить сына в крепкие объятия. Эмирхану пришлось немного наклониться, дабы ей было удобнее. — Как вы добрались, сынок? Всё в порядке. — По дороге меня согревала мысль о Вас, Валиде, потому я не смею жаловаться. — ответил Ханзаде с широкой улыбкой на устах. Отстранившись от сына, Айше с наигранным укором взглянула на него. — Льстец. — произнесла женщина, а затем звонко засмеялась. — Рада видеть тебя в столице, брат. — произнесла Эметтулах, когда Айше нехотя отпустила Эмирхана со своих объятий. Ханзаде с интересом взглянул на сестру и наклонил голову немного набок. — Благодарю сестра. — ответил Эмирхан с хитрой улыбкой. — Но я бы больше предпочёл получить от тебя объятия. Эметтулах закатила глаза, но улыбку сдержать не смогла. Кроме того, на её лице появился еле заметный румянец. — Ты не меняешься. — произнесла девушка, обнимая брата. Эмирхан прикрыл на мгновение глаза, изогнув губы в улыбке. Он добился своего. — Добро пожаловать в столицу, Эмирхан. — произнёс Девлет достаточно официально, сделав шаг в сторону Ханзаде. Эметтулах насторожено посмотрела сначала на него, а затем на Эмирхана и поспешила отойти в сторону к матери, которая продолжала с улыбкой на устах за всем наблюдать. — Сейчас мне нужно поцеловать твою руку? — Ханзаде вопросительно вздёрнул брови. — Или пока ещё не время? Конечно же, слова Эмирхана были шуткой. И пусть Девлет был сегодня не в самом лучшем расположении духа, но сдержаться не смог и широко улыбнулся. — Иди сюда. — произнёс Султан прежде, чем крепко обнять брата и дружески похлопать по его плечу. — Рад, что ты здесь. Эмирхан с явной благодарностью ему кивнул. — Мы рады приветствовать в Топ Капы брата нашего Повелителя. — дождавшись, пока семья поздоровается с прибывшими, начала Сонай Мёге. Женщина наблюдала за всем внимательно, отчасти даже завидуя тем дружеским отношениям, что царили между ними. И пусть братья были совсем разными, пусть Эметтулах была им сестрой только по отцу, но между всеми чувствовалась настолько сильная связь, что это невозможно было не заметить. О таком когда-то мечтала и Сонай. Но эти мечты у неё забрали вместе с её сыном. — Благодарю, — ответил Эмирхан с неким сомнением и вопросительно взглянул на мать. Он не видел Сонай раньше, потому не знал, как к ней стоило обращаться. Айше в ответ ему кивнула в знак того, что Ханзаде всё сделал правильно. — Полагаю. — пару секунд спустя произнёс Эмирхан. — Твоя жена, Девлет, задерживается? Возможно, Ханзаде следовало бы обращаться к брату на "Вы" и использовать стандартные обращения как к Султану, но Эмирхану это было непривычно. К тому же, таким образом он пытался невзначай показать, что не воспринимал Девлета иначе, как брата, пусть он и занимал столь высокое положение. Это была своеобразная игра, которую, к его удивлению, не заметил никто, кроме Эметтулах. Девушка буквально глаз с него не сводила с самой первой минуты, как Ханзаде появился. — Моя жена неважно себя чувствует. — ответил Девлет прежде, чем Мёге смогла открыть рот и что-то сказать. Сонай удивлённо покосилась на Султана, но перечить не стала. Ей тоже не было выгодно выносить сор из избы. — Как жаль. — Эмирхан изобразил искреннее сожаление. — Ильсияр очень хотела познакомиться со знаменитой Махиэнвер Султан. Только теперь присутствующие обратили всё своё внимание на фаворитку Ханзаде, которая, к слову, выдержала этот напор с гордо поднятой головой. В следующее мгновение Эмирхан демонстративно взял её за руку. Мужчина прекрасно знал, что все в этих покоях имели свои причины для столь откровенного игнорирования его наложницы. Девлет был слишком задумчивым, пусть и пытался это скрывать. Эмирхан был уверен, что он и его не заметил бы, если бы брат заранее не знал, о его появлении. Сонай Мёге была попросту незнакома с Ильсияр. Да и женщина явно пыталась держаться в стороне, чувствуя себя немного не в своей тарелке. А Айше и Эметтулах, ни для кого не секрет, откровенно недолюбливали фаворитку. Если бы она не появилась, они бы лишь вздохнули с облегчением. Но Эмирхан любил действовать на нервы и ходить по лезвию ножа. — Мы с Ильсияр очень рады наконец оказаться здесь, рядом с вами. — произнёс Ханзаде с улыбкой на устах. — Думаю, как и Валиде, мы немного задержимся здесь. Уж очень я соскучился по своему брату. Девлет и Эмирхан встретились взглядами. — Это чудесные новости. — Сонай решила выступить в роли гостеприимной хозяйки и вышла немного вперёд с широкой улыбкой на устах. — Я подготовила покои и для Вас, Ханзаде, и для Вашей фаворитки. Вы можете располагаться. Думаю, все будут рады тому, что Вы наконец-то здесь, с нами. — Вы очень щедры, Госпожа. — Эмирхан склонил голову в знак почтения, что не могло не польстить Мёге. Не знала только она, с каким трудом Ханзаде заставлял себя делать столь благодарный вид. — С твоего позволения, брат, мы с Ильсияр немного отдохнем с дороги. — Конечно. — Девлет кивнул и улыбнулся ему. — Позже обязательно зайди ко мне. Буду очень рада тебя видеть. — Непременно. — поспешил заверить его Эмирхан и уже хотел выйти с покоев, как вдруг его схватила под руку Эметтулах, встряв прямо между ним и Ильсияр, которой пришлось отойти в сторону. Фаворитка с трудом удержала на лице улыбку, несмотря на взорвавшийся внутри гнев. — Нет-нет, брат. Я настаиваю, чтобы провести тебя в покои. Коридоры в Топ Капы очень запутанные. Не хотелось бы, чтобы ты заблудился. — тут же пролепетала Эметтулах. — Очень мило с твоей стороны, но Ильсияр... — попытался как можно более мягко ответить Эмирхан. — О, о ней не беспокойся. — Эметтулах легкомысленно махнула рукой и повернула голову к Сонай: — Сонай Мёге Султан с удовольствием проводит её на правах Валиде Султан. Так ведь? Ошарашенная Сонай удивлённо уставилась на сестру Султана. В её глазах мелькнул гнев. Эметтулах даже показалось, что Госпожа сейчас вычитает её за такое поведение, но, понимая, что все на них смотрят, Мёге снова натянула улыбку и вежливо произнесла: — Конечно. Всё равно покои Ильсияр находятся недалеко от гарема. — Вот и славно. — заключила Эметтулах. — Пойдём, братец. Девлет всё равно хотел ещё поговорить с Валиде. Вот все и имеют пару. Оказавшись в коридоре, девушка с Ханзаде какое-то время шла молча, слыша, как тихо переговариваются Ильсияр с Сонай, которые следовали прямо за ними. Когда же они дошли к развилке и повернули к мужской части, в то время, как фаворитка и Госпожа направились в сторону гарема, Эметтулах грубо толкнула брата плечом. От неожиданности Эмирхан неуклюже отошёл к стене, но сестра уже схватила его за предплечье. — Зачем ты здесь? — прошипела она ему в лицо, при этом смотря в упор. На губах девушки не было и тени улыбки. Ханзаде удивлённо вздёрнул брови. — Приехал к брату. — ответил он достаточно спокойно. — Разве это странно? — Да, когда это делаешь ты. — заявила Эметтулах, сузив глаза. — Я знаю тебя слишком хорошо, Эмирхан. Ты никогда и ничего не делаешь просто так. Эти слова, казалось, зацепили Крымского наследника, но он лишь грубо вырвал свою руку с хватки сестры. Его карие глаза неотрывно наблюдали за Эметтулах. В ней буквально пылала злость, порождённая страхом за Девлета. — Ты всегда недолюбливала меня, сестра. — продолжил Ханзаде с ноткой раздражения. Уж если они были одни, значит время сбросить маски. — Я всегда любила всех своих братьев одинаково. — сталь в тоне Эметтулах заставила мужчину насторожиться. Она защищала себя, но они оба знали правду. Внутри Эмирхана была тьма. Та далёкая и прочно въевшаяся в его душу. Она пугала Эметтулах с первых дней, как девушка увидела её. Но правда была в том, что, на самом деле, в его глазах она попросту видела своё отражение. Эта тьма жила и в душе Эметтулах. Просто, в отличии от брата, девушка не позволяла ей одолеть себя. И только Эмирхан верил в то, что когда-то его сестра сдастся. Что когда-то они станут плечом к плечу, дабы править. — Если ты попробуешь навредить Девлету, — практически прошептала Эметтулах, заглядывая в бездонные пустые карие глаза брата, — я уничтожу и тебя, и твою рабыню. На этот раз Ханзаде схватил сестру за руку, стоило ей произнести слово "рабыня". Девушка отчётливо почувствовала, как участилось от злости его дыхание и как быстро начала пульсировать артерия на шее. Его всегда выводили из себя разговоры об Ильсияр в подобном ключе. — Она не рабыня. — процедил он сквозь зубы. — Ты, как всегда, говоришь словами моей матери. Слово "моей" больно врезалось в разум Эметтулах. За столько лет Эмирхан тоже смог найти её слабое место и бил в него всякий раз, когда разговор уходил из-под его контроля. — Айше Ханым и моя мать тоже. — гордо вздёрнув подбородок, заявила Эметтулах, пусть в глубине души она и понимала, что самым мудрым решением было бы промолчать. Эту мысль подтвердила и ухмылка, которая внезапно расцвела на губах Эмирхана. — Ты прекрасно знаешь, что это не так. — слова Ханзаде ранили не хуже ножа. Эметтулах оттолкнула его руку и сделала шаг назад, на мгновение прикрыв глаза, дабы собраться с мыслями. Но, казалось, это только ещё больше веселило её брата. — Ты превратишь это место в ад, Эмирхан. — с ненавистью процедила девушка. — Я привык, что ты считаешь меня злодеем, сестрёнка. — Эмирхан подмигнул ей. — Но в жизни именно злодеи и побеждают.