Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Несмотря на то, что в Стамбуле было раннее утро, Атмадже уже не спалось. Он сидел за своим рабочим столом, задумчиво подперев одной рукой подбородок, и пытался разбирать документы. Но сосредоточиться на чём-либо не получалось, как бы сильно мужчина не старался. А всё из-за того, что который день подряд его настроение было омрачено новостями о скором приезде Рабии Селин Султан. Как бы Великому Визирю не хотелось отрицать, но ранее эта женщина занимала в его жизни очень важное место. Атмаджа был по-настоящему влюблён в её красоту, острый ум и улыбку. Она казалась идеалом. Мужчина нередко мечтал об их общем будущем и рисовал в голове приятные картинки счастливой семьи. Непозволительная сентиментальность для государственного деятеля, но каким-то неведомым образом Рабия буквально сводила его с ума. Эта любовь выдалась чудом. Необыкновенной удачей, которую суждено заполучить далеко не всем. Но, как известно, мы ценим что-либо, только когда теряем. Атмаджа, будучи по природе своей амбициозным и упрямым, вместо счастья выбрал титул. Тогда он был убеждён, что Селин никуда от него не денется. Что он может жениться на Эсмахан, стать Великим Визирем и при этом постоянно находиться с Рабией. И счастье, и желанное возвышение окажутся в его руках. Вот только не учёл мужчина, что это так сильно заденет гордость Селин, что она отберёт у него самое важное и самое ценное — свою любовь. Они оба оставили на сердцах друг друга глубокие раны. И если Атмаджа смог залечить свои с помощью Эсмахан и Майсун, то что было с Селин? Великий Визирь тяжело вздохнул, отбросив в сторону документы. Его взгляд стал мутным и измученным. Почему-то в голову снова начали лезть слова Кахрамана об Ирмак Султан. Что если она действительно его дочь? Что если Рабия скрыла от него свою беременность? Ведь, стоит признать, близкая связь у них была. Что если это её своеобразная месть: растить их общую дочь вдалеке, чтобы до конца своих дней Атмаджа мучился, не мог назвать её своим ребёнком? Паша считал несправедливым то, что Кахраман знал об Ирмак. Неужели Селин действительно доверяла ему больше? Он ведь был Госпоже никем. Случайным знакомым. А теперь через столько лет Кахраман так нагло шантажировал его этой информацией. Может, они изначально договорились об этом? А, может, всё это просто выдумки его бывшего друга? Да, точно. Рабия, наверняка, сама рассказала бы ему про беременность. Она бы не стала скрывать. Правда? Мысли в голове Атмаджи спутались в клубок. Мужчина со скрипом отодвинул стул и поднялся на ноги. Всё казалось каким-то неправильным и сложным. Паше приходилось признаться, что он боялся встречи с Рабией. Боялся посмотреть ей в глаза и наконец узнать всю правду. Атмаджа понимал, что цена за его прошлые ошибки будет слишком высокой. — Так-так, Великий Визирь уже чем-то обеспокоен с самого утра. — мужской голос заставил Пашу вздрогнуть и резко поднять глаза. Прямо у порога его покоев стоял Серхат Паша, заложив за спину руки и задумчиво рассматривая его. На лице коллеги залегла хитрая ухмылка. — Как ты сюда попал? — растерянно моргнув, переспросил Атмаджа. — Я стучал, но ответа не последовало, а слуги сказали, что Вы внутри. — Серхат пожал плечами, а затем медленно прошёл на средину покоев. Что-то резкое и надменное было в его движениях. — Если я не отвечал, значит не хотел, чтобы меня беспокоили. — недовольно бросил Атмаджа, вновь присев на стул. По правде, будучи погружённым в свои мысли, Паша даже не услышал стук, но признаваться в этом собеседнику не хотел. — Думаю, то, что я скажу, Вас заинтересует. — лукаво ответил Серхат, блеснув карими глазами. Атмаджа лишь скептически приподнял брови. Затем лицо Великого Визиря внезапно озарила насмешливая ухмылка. — Сомневаюсь. — кратко произнёс он и вновь взял в руки документ, дабы показать Серхату, что не намерен его слушать. Паше это явно не понравилось, но он легко проглотил обиду. — Против Вас готовят заговор. — выпалил Серхат без малейшей запинки. Атмаджа резко поднял на него взгляд. Нельзя сказать, что подобные слова стали для него новостью. Титул Великого Визиря всегда был лакомым куском. Каждый член Совета Дивана втайне мечтал примерить на себя роль второго человека в Империи, что само по себе приносило несравнимую ни с чем власть и бесконечные богатства. Атмаджа, задержавшийся на этом посту на долгих двадцать лет, уже стоял всем костью поперёк горла. Сам же Серхат, будучи Вторым Визирем, нередко с завистью на него поглядывал. — Власть всегда сопровождается заговорами, Серхат. — ответил Атмаджа достаточно спокойно. — Потому советую тебе заняться более полезными делами. Язвительный тон Великого Визиря выводил Пашу из себя. Это легко можно было заметить по его плотно сжатым челюстям и напряжённой позе. Но, тем не менее, Серхат не спешил уходить. Поправив воротник своего тёмно-зелёного кафтана, мужчина резко отодвинул стул и присел напротив Атмаджи. Он явно имел что-то на уме, рас уж так настойчиво продолжал этот разговор, переступая все правила и уставы. Поудобнее устроившись, Серхат сложил руки в домик и начал сверлить взглядом Великого Визиря. Сперва мужчина никак не реагировал на это, продолжая заниматься документами. Но уже через некоторое время его терпение лопнуло. — Чего ты хочешь, Серхат? — выпалил Атмаджа с раздражением. — Говори и убирайся прочь. Я не в настроении для твоих игр. В ответ Серхат только ухмыльнулся. Его лицо исказила хищная гримаса. Затем Паша горделиво запрокинул голову. — Вы так беспечно относитесь к заговорам, Атмаджа. Я удивлён, что с такими темпами Вы до сих пор занимаете титул Великого Визиря. — заявил Серхат. Его слова звучали невероятно дерзко, но Великий Визирь всё равно пытался держать эмоции в узде. — На что ты намекаешь? — процедил сквозь зубы Атмаджа. — На то, что все предыдущие заговоры были комариным писком. Теперь на доске наконец появились сильные фигуры. — Серхат сильно рисковал, позволяя себе подобное поведение, но, тем не менее, он имел в запасе козыри. Благодаря Бурхану мужчине удалось разузнать больше о союзе Кахрамана, Левента и Озгюра. Эти трое сильно постарались, чтобы остаться в тени и не попасть в число первых подозреваемых, если вдруг что-то случится. Если бы сын Паши не проследил за ними и по чистой случайности не узнал об их союзе, Серхат никогда даже не подумал бы, что их может что-то связывать. Всё-таки Озгюр с Левентом всегда были друзьями, а вот Кахраман до сих пор казался изгоем в Совете Дивана. Они отлично играли свои роли, вот только не подозревали о том, что в их сетях появился паук покрупнее. И этот самый паук собирался играть по крупному. Нет, Серхат совсем не имел ничего против Кахрамана, Левента или Озгюра, кроме общей неприязни, которую чувствовал практически ко всем в Диване. Пока Паша не задавался целью их потопить, хотя это было бы неплохим бонусом, а стремился лишь воспользоваться моментом. Его жертвой на этот раз станет совсем другой человек, которого он уберёт чужими руками, разыграв очень удачную партию. — И что же это за фигуры, Серхат? — Атмаджа с силой сжал один из документов. — Нету в Диване кого-либо, кто мог бы сравниться по силе со мной. — В одиночку — нет. — Паша в ответ без промедления кивнул. — Но что, если я скажу, что их трое? На лице Атмаджи отразилось удивление. И пока Великий Визирь не успел опомниться, Серхат поспешил продолжить: — Кахраман, Левент и Озгюр. Золотое трио. — Ты врёшь. — отрицательно мотнув головой, бросил Атмаджа и резко встал из-за стола, всё ещё сжимая в руках документ. — Если хотите, называйте меня лжецом. Были прозвища и похуже. — Серхат снова ухмыльнулся. — Но в глубине души Вы знаете, что с моих уст льется правда. Иначе я бы не сидел здесь. Атмаджа шумно втянул воздух и медленно положил на стол лист. Его глаза при этом лихорадочно блестели. Как бы сильно он не пытался убедить самого себя, что Серхат врёт, это не заглушало вопящий внутри голос здравого смысла. По отдельности эти трое не представляли никакой опасности. Они были обычными псами, жаждущими крови Атмаджи. Каждый из них погряз в своих собственных грехах и пороках, задыхаясь при этом от всепоглощающей зависти. Но на что они были способны, если вдруг начнут действовать вместе? Подобный союз был прямой опасностью для Великого Визиря. Как бы там ни было, а Левент и Озгюр имели определённую власть и были весьма почитаемыми среди янычар. Они бок-о-бок сражались в нескольких походах ещё при покойном Султане Абдулле, а так же безоговорочно приняли власть Султана Девлета. Пока что удача была на их стороне. Вот только ни Левент, ни Озгюр никогда не решались действовать напрямую против Великого Визиря. Да, мысленно они примеряли на себя его титул, но до решительных мер никогда не доходило. Атмаджа был уверен в том, что на этот глупый заговор их подбил Кахраман. От упоминания о бывшем друге в глазах Великого Визиря потемнело. Ну, конечно, ответы ведь лежали на поверхности! Кахраман появился во дворце столько лет спустя не просто так. Он уже успел рассорить Атмаджу с дочерью и тем самым высказать свои намерения мстить. Кроме того, Кахраману удалось украсть спокойствие Великого Визиря ровно в ту минуту, когда он поведал историю об Ирмак Султан. Неужели следующей его целью был титул Атмаджи? Эти мысли приводили Великого Визиря в ярость. Вокруг него плели сети, а он даже этого не замечал. Отвернувшись к окну, Атмаджа заложил руки за спину и попытался обуздать свои эмоции. Паша буквально чувствовал на себе выжидающий взгляд Серхата. В покоях при этом повисла напряжённая пауза. Что-то нужно было сказать, но что? Каждое его слово сейчас должно быть хорошо взвешенным и продуманным. Всё-таки непонятно, зачем Серхат доносил к нему эту информацию. Лавировать между стольких огней становилось всё сложнее. На ум снова пришла мысль о приезде Рабии Селин Султан. — Как ты узнал об их союзе? — выпалил Атмаджа, наблюдая за птицами, резвящимися в кроне дерева, росшего прямо перед окном. Его могучие ветки время от времени приходилось обрезать, чтобы они не царапали стекло в непогоду. — Разве сейчас это важно? — Серхат явно уходил от вопроса. — Но гарантии у меня есть, если Вы об этом. Когда Атмаджа обернулся, его собеседник всё так же лениво сидел на стуле, задумчиво рассматривая перстень на своём пальце. Если Топ Капы был райским садом, то Серхат исполнял роль змея. — Говори всё, что знаешь. — в стальном тоне Атмаджи послышались требовательные нотки. — Нет-нет, так дело не пойдёт. — тут же запротестовал Серхат, медленно встав со стула. Оказавшись лицом к лицу с Атмаджой, он на мгновение запаниковал. Уж слишком мрачным был в тот момент Великий Визирь. — Я хочу заключить сделку. — слова сорвались с уст Паши легко и непринуждённо, но Атмадже резко захотелось его убить. Ну, конечно. А что ещё он мог ожидать от Серхата? Он никогда и ничего не делал просто так. А уж тем более не делился столь ценной информацией, не подготовив целый ряд условий. Атмадже приходилось признать, что Паша снова заманил его в ловушку страха и отчаянья, а теперь набросит свой хвост, чтобы окончательно задушить. Что бы не сказал сейчас Серхат, Великому Визирю придется пойти на встречу, если он хочет подавить этот заговор уже сейчас. Если же Атмаджа выберет упрямство, то вполне может расплатиться за это головой. — Что тебе нужно? — вопрос был кратким и абсолютно удовлетворил Серхата. Паша довольно улыбнулся и задумчиво провёл рукой по бороде. — Мне нужна сущая мелочь, Великий Визирь. — протянул Серхат. — Ваша поддержка. — Поддержка? — Атмаджа непонимающе взглянул на него. — Именно. — Паша утвердительно кивнул. — Завтра утром во время заседания Совета Дивана я выдвину обвинения против одного из Пашей. Вы как Великий Визирь должны подтвердить мои слова и поддержать меня. Как только Серхат закончил предложение, в покоях повисла угнетающая тишина. Атмаджа чувствовал себя марионеткой в руках кукловода и это его сильно злило. Отказать Паша тоже не мог. Сколько бы он не прокручивал в голове сложившуюся ситуацию, придумать другой выход не получалось. Серхат отлично подготовился к охоте. Вот только Атмаджа тоже не первый год занимал должность Великого Визиря. — Что же, — отстранено произнёс он и задумчиво приподнял подбородок, — и кого же ты решил убрать с пути, Серхат? Паша пожал плечами. Но скорее не из неуверенности, а просто чтобы потянуть время. Вопрос ему не понравился, но показывать или высказывать это напрямую он не собирался. — Скажем так, — быстро сориентировался Серхат, — я уберу одного человека, который уже давно действует на нервы всем нам. Вы не волнуйтесь: все детали я уже продумал и доказательства вины тоже подготовил. — Все доказательства ложные, не так ли? — спросил Атмаджа, пусть наперёд и знал ответ. Серхат еле заметно улыбнулся. — Не думайте об этом. — бросил Паша и наклонил голову набок. — Поверьте, Вы от этого меньше всего пострадаете. А если поддержите меня, то ещё и получите свою выгоду: я расскажу Вам, где и когда произойдёт следующая встреча Кахрамана, Озгюра и Левента. И Вы будете вольны сделать с ними всё, что угодно. — А если я не соглашусь? — не сбавлял напор Атмаджа. — Что тогда? — Тогда я умываю руки. — будто в подтверждение этого факта, Серхат поднял раскрытые ладони на уровень груди. — Сбросят они Вас с должности, доведут до казни... Меня это не касается. А своих целей я достигну в любом случае, вопрос только, каким способом. Серхат говорил чётко и лаконично, делая ударения на самых ярких моментах и описаниях. Атмаджа чувствовал, как внутри него растёт напряжение. Сердце начало бешено биться в груди, а боль постепенно подступать к вискам. Атмаджа не мог проиграть эту партию. На кону стояло слишком многое. — Так что? — продолжал давить Серхат. — Что выберете Вы, дорогой Великий Визирь? — Ничего. — голос Атмаджи прозвучал строго и твёрдо. Мужчина невольно отметил, как резко изменилось выражение лица Серхата, и это доставило ему удовольствие. Паша, совершенно точно, не ожидал подобного ответа. Он привык, что все всегда идут на зов его дудочки. Великий Визирь был бы рад разорвать этот порочный круг, но пока что у него не было на уме ни одного выигрышного варианта. Атмадже стоило подумать, получше всё взвесить. — Ваше право, Великий Визирь. — Серхат опомнился только пару минут спустя. — В любом случае, до утра Вы ещё можете изменить свое решение. Паша украдкой взглянул на Атмаджу, но тот специально вновь отвернулся к окну. Не даром он всегда чувствовал тревогу в присутствии Серхата. — Я уверен, что Вы сделаете правильный выбор. — продолжил, тем временем, Паша. — Если не думаете о себе, то подумайте хотя бы о своей дочери. Слова Серхата пронзили сознание Атмаджи, как раскат грома. Мужчина чуть не задохнулся, представив перед собой счастливое лицо Майсун. Девушка болезненно пережила потерю матери. Что она почувствует, если вдруг у неё заберут ещё и отца? Атмаджа даже думать о таком не хотел. Но когда он обернулся, дабы взглянуть на Серхата и заставить того пожалеть о сказанном, вдруг понял, что находится в покоях один. Паши и след уже простыл. На мгновение Великому Визирю даже показалось, что весь этот разговор был просто его дурным сном. — Это безумие. — пробормотал себе под нос Атмаджа. ***Османская Империя. Трабзон, дворец, 1606 год
Даже несмотря на то, что накануне вечером в Трабзоне прошёл дождь, Фериде всё равно настояла на прогулке. И пусть она ненавидела грязь и лужи, а так же эту противную, вызывающую мурашки сырость, но это был её единственный шанс вырваться с душных покоев, с самого начала превратившихся в её личную темницу. Конечно же, без присмотра юную Султаншу Наргизшах приказала не оставлять. Рядом с ней шагала вездесущая Айла, а так же трое стражников. Они держались немного осторонь, но Фериде всё равно не могла избавиться от ощущения их присутствия. — Ты сегодня какая-то неразговорчивая. — лениво бросила Султанша через плечо, когда скука взяла верх. Айла действительно была сама не своя. Нельзя сказать, что служанка Наргизшах была уж слишком болтливой, но, по крайней мере, во время прогулок она частенько что-то рассказывала о Стамбуле, явно скучая по столице, или пыталась оправдать свою Госпожу, когда Фериде в очередной раз на неё злилась. Айла казалась девушке весьма дружелюбной и милой, когда рядом не было Наргизшах. Но сегодня всё будто перевернулось с ног на голову. Айла заглянула к ней рано утром, но с её уст слетело лишь пару дежурных фраз. За Фериде по саду она ходила как-то задумчиво, казалось, не особо даже обращая внимание на то, что Династийка делала. Та и в целом Айла была будто в воду опущенная. Это настораживало. — Всё в порядке, Госпожа. — кратко ответила служанка, даже не подняв взгляд на Фериде. Султанша недовольно хмыкнула и, отбросив назад прядь тёмных волос, направилась дальше по тропинке. Впрочем, плохое настроение Айлы уж никак её не касалось. Девушка задела её только для того, чтобы хоть немного развеять скуку. Что же, видимо, далее ей всё же придется бродить по саду в молчании. — Айла Хатун! Фериде Султан! — за спиной послышался громкий мужской голос. Фериде невольно вздрогнула, услышав приставку "Султан", соотносимую с её именем. Девушка до сих пор отказывалась принимать "свои корни и кровь", как выражалась всякий раз Наргизшах. Ей был чужд этот титул. Она — дочь купца. Фериде Ханым. Точка. Но всё же побороть любопытство девушке не удалось. Она, как и Айла, остановилась и повернула голову. Но как только Фериде разглядела, кто к ним идёт, внутри неё всё перевернулось. Высокий мужчина с русыми кучерявыми волосами и глубокими серыми глазами поспешно шагал по тропинке. Грязь противно чвакала под его сапогами, забрызгивая край накидки. Примечательным было то, что он хромал. Фериде с силой сжала руки в кулаки. Это был тот самый мужчина, который тогда при попытке побега помешал ей наконец вырваться на свободу. Если бы не он, весь этот кошмар уже давным давно закончился бы. — Умут Бей? — слетело с губ Айлы искреннее удивление. Девушка растерянно захлопала ресницами, будто пытаясь понять, правда ли то, что она видит. Фериде не слышала, о чём они с Айлой говорили, когда Умут подошёл ближе. Мужчина явно на чём-то настаивал, пока служанка отчаянно пыталась переубедить его в обратном. В какой-то момент Султанше надоело наблюдать за этой перепалкой и она попросту отвернулась, скрестив руки на груди. Перед глазами невольно всплыли воспоминания того дня, когда она увидела Бея впервые. Внутри Фериде начала закипать злость. — ...но Наргизшах Султан велела ни на секунду не оставлять её! — донёсся к Фериде отрывок фразы, произнесённый требовательными тоном Айлы. — Я беру всё под свою ответственность. Согласна? — Умут действовал хитростью. Фериде недовольно закатила глаза и фыркнула, но не успела опомниться, как вдруг Бей возник прямо рядом с ней. В считанные мгновения он подхватил её под руку и настойчиво потащил в сторону. — Пройдёмте. — учтиво произнёс Умут, хотя, на самом деле, вовсе и не спрашивал у неё о том, хочет ли она куда-то идти. Султанша возмущённо взглянула на Бея, а затем попыталась рассмотреть через плечо Айлу, но служанка лишь продолжала стоять на месте и обеспокоенно наблюдать за ними. В любой другой ситуации Фериде, наверняка, начала бы сопротивляться, но чего ей было бояться здесь? В стенах дворца, где она и так была пленницей. Султанша позволила завести себя вглубь сада, прямиком к небольшому лабиринту, который, на самом деле, был запущенным виноградником. Здесь Умут наконец остановился и отпустил её руку. — Я... — начал было Бей, понимая, что необходимо объяснится, но в следующую же секунду почувствовал звонкую пощёчину. В голове всё вмиг перевернулось. Некоторое время Умут ошарашенно стоял на месте. Когда ему наконец удалось прийти в себя, мужчина медленно повернул голову к Госпоже. В его глазах застыл немой вопрос. — За то, что встал тогда у меня на пути. — выпалила девушка с ненавистью. Далее она круто развернулась на каблуках и, подобрав подолы тёмно-фиолетового платья, решительно зашагала прочь. Умут удивлённо вздёрнул брови, но возможности ответить Фериде ему не дала. Мысленно выругавшись, Бей поспешил за девушкой, которой вполне ловко удавалось лавировать между кустами винограда. — Я ожидал более радушный приём. — с ухмылкой бросил он, догнав Госпожу. — С чего бы? — недовольно пробормотала себе под нос Фериде. Идти по мокрой земле в туфлях было невероятно неудобно. Вскоре Султанша даже выбилась из сил, но всё равно продолжала шагать вперёд. — Хотя бы с того, что в момент Вашего побега я просто выполнял свой долг. — легко произнёс Умут и пожал плечами. Даже несмотря на ранение и хромоту, он справлялся намного лучше Госпожи. — Долг? — с издёвкой бросила Фериде. — Вы готовы выполнять свой долг, даже если на кону стоит жизнь невинного человека? Вы готовы были погубить меня, лишь бы выполнить какой-то там... Парируя гневом, Султанша не заметила под ногами очередную скользкую ямку. Неудачно ступив на её край, Фериде внезапно почувствовала, как нога скользнула вниз. Вскрикнув и взмахнув руками, девушка потеряла равновесие, но, к счастью, Умут вовремя подхватил её за предплечья, тем самым спасая от падения. Девушка испуганно замерла, даже сквозь платье чувствуя, как пальцы Бея впились в её кожу. Лицо Султанши залил густой румянец. Представлять тот факт, что она только что могла оказаться в грязной луже, было невероятно стыдно. — Отпустите меня, немедленно. — скомандовала Фериде, неуклюже освобождаясь от рук Умута, но тот даже не стал сопротивляться. Выпрямившись, девушка быстрым движением отряхнула юбки платья, которые уже были нещадно вымазаны в грязь. — Может, теперь остановитесь и послушаете? — предложил Умут, всё это время наблюдавший за ней. Когда Султанша обернулась к мужчине, на его лице читалась тень улыбки. Бея явно позабавила эта ситуация. Разозлившись, девушка гордо вздёрнула подбородок, но грубить в ответ не стала. Какой-то внутренний стыд попросту не позволил ей. — Чего Вам? — пробормотала Фериде, заправляя за ухо прядь чёрных волос. По крайней мере, стоило выслушать Умута. Рас он притащил её в столь отдалённый уголок сада, значит дело было серьёзное. — Наконец-то. — Бей не стал скрывать своё искреннее облегчение. — Я хочу помочь Вам. — Сбежать? — Фериде вопросительно вздёрнула брови и фыркнула. — А как же Ваш долг? — Вы умеете дослушивать до конца? — перебил её Умут. Черты лица мужчины выдавали явное раздражение. И было в этом выражении что-то настолько острое, что Султанша не смогла уже выдавить из себя в ответ колкость. Скрестив руки на груди, она слегка наклонила голову в знак заинтересованности. Откашлявшись, Умут продолжил: — Я кое-что узнал о Вас после нашей первой встречи в коридоре дворца. Мне известно, насколько сильно Вы хотите воссоединиться со своей семьей. Слова Бея звучали спокойно и тихо, как шелест ветра в виноградных листьях в тот момент. Умут, судя по всему, давно готовился к этому разговору и выкладывал факты по очереди, внимательно следя за реакцией Госпожи. Наверное, именно потому от него не скрылось это внезапное сияние, появившееся где-то в глубине карих радужек Фериде. — Я хочу помочь Вам воссоединиться с семьёй. Только не навсегда. Султанша резко выпрямилась. Как бы сильно ей не хотелось скрыть надежду, вспыхнувшую в сердце с новой силой, но она не смогла сдержаться. — Что Вы имеете в виду? — возбуждённо спросила Госпожа. Умут пожал плечами и ухмыльнулся, очень сильно напомнив ей в тот момент обычного мальчишку, который знает, что поступает неправильно, но всё равно продолжает свои шалости. — Я помогу Вам время от времени встречаться с Вашей семьёй в городе. Не скажу, что очень часто, но... — Умут замялся. В этот самый момент он рисковал всем, начиная от своего нынешнего положения и заканчивая доверием Наргизшах. Но если это могло помочь кому-то... — Правда? — переспросила девушка, как в бреду. — Это не... не проверка Наргизшах Султан? Не какая-то очередная уловка? Тень сомнения залегла на лице Султанши, но Умут в ответ лишь горько ухмыльнулся и покачал головой. — Никаких игр. Я действительно помогу Вам. — пусть Фериде и не знала Бея достаточно хорошо, но в его словах слышалась искренность. Девушка почувствовала, как её захлестывают эмоции. Голова начала кружиться от безумной радости, бабочками поднявшейся в животе. Неужели её главная мечта и цель так близка? Фериде отчаянно провела руками по лицу, пытаясь успокоиться. Эмоции были плохими советчиками. Ей необходимо сосредоточиться и обдумать всё. — Зачем это Вам? — задала она весьма логичный вопрос и сузила свои карие глаза. — Зачем Вам помогать мне? Снова губы Умута тронула горькая улыбка. На этот раз он отвёл взгляд в сторону, к большим виноградным гроздьям. Его плечи напряглись, а дыхание заметно участилось. Выглядело это так, будто Бей злился, но изо всех сил пытался этого не показывать. Фериде внезапно захотелось уйти. Она чувствовала, что лезла не в своё дело. — Скажем так: знал я одного мальчика, которого тоже разлучили с родными. Он показал мне, насколько это больно. — ответ был весьма лаконичным и сдержанным, но серые глаза Умута заслонил туман тоски. Этим мальчиком был он сам. Фериде это прекрасно понимала. Так уж получилось, что дедом Умута был знаменитый Дживан Бей — правая рука ныне покойной Валиде Акгюль Джан Султан. Всевышний даровал мужчине четырёх чудесных сыновей. Больше всего надежд Дживан возлагал, конечно же, на двух старших. Али и Топал были его гордостью и опорой. Два сокола. Именно так их любил называть старый Бей. С помощью Акгюль Джан он сделал всё необходимое, чтобы Али с Топалом стали воинами — исполнили и его, и свою мечту. Несколько раз они даже бывали в походах с Султаном Абдуллой. Всё казалось идеальной сказкой, в конце которой, непременно, должен был последовать счастливый конец, но беда подобралась к их дому молча. Во время одного из наступлений Султан Абдулла попал в ловушку. Али и Топал были с ним и, как и сотни других воинов, не смогли выбраться. Они положили головы за то, чтобы дать возможность спастись Падишаху. Битву в конечном итоге всё же выиграли. Абдулла лично убил того самого человека, командовавшего армией в тот день. Но ни блистательная победа, ни раскаяние Султана, который до последних дней винил себя в смерти сыновей Джихана, не смогли залечить рану в сердце старого Бея. После долгих лет траура мужчина, будто в бреду, начал заставлять двух младших сыновей идти по стопам старших. Вот только ни Керем, ни Яхъя не желали строить карьеру воина или государственного мужа. Это породило в их семье ненависть и бесконечные ссоры. Керем в итоге сдался и уступил отцу, но при одном условии. Он согласился служить в армии десять лет, после чего забирал все угодья и дома, принадлежавшие некогда семье его матери, и занимался любимым делом — земледелием. Несмотря на то, что Джихан считал это недостойным занятием, он согласился. А вот самый младший, Яхъя, который и был отцом Умута, уступать старому Бею не хотел. Вместо этого он завёл семью, бросил работу и начал тратить деньги, доставшиеся ему от родителей. Джихан был в ярости и однажды, когда в очередной раз в доме был спор, свидетелем которого невольно стал Умут, Бей бросил фразу, до сих пор звеневшую в ушах его внука: "Ты мне больше не сын!". Далее жизнь маленького Умута перевернулась вверх дном. Пользуясь положение правой руки Валиде Султан, Джихан забрал у Яхъи внука. Он считал, что сын не может дать достойное воспитание мальчику. Конечно, Яхъя, боясь потерять своего ребёнка, вскоре раскаялся, но Джихану этого было уже недостаточно. Умута отправили в школу и, считай, заперли в доме деда на очень долгие годы. Мальчик всю свою жизнь учился, чтобы быть похожим на Яхъю, чтобы в будущем занять его должность, чтобы достичь высот, о которых его дед так мечтал. Но это было скорее принуждение, чем его личное желание. Да, Умуту нравилось изучать науки, политику, разбираться во всём, чем так дорожил Яхъя. Но вместе с тем, мальчику нужна была семья. Сколько бы Умут не плакал, не вырывался, не пытался сбежать, его всегда ловили и жестоко наказывали за каждую попытку вернуться к отцу и матери. Поначалу мальчик был в отчаянии, а затем постепенно свыкся со своей судьбой. Отца и мать Умуту удалось увидеть только спустя почти двадцать лет, когда его дед умер. И то, что он застал, не пришлось ему по душе. Мать тяжело работала, чтобы хоть как-то прокормить себя, в то время как отец, как и ранее, продолжал пить и тратить всё до последней копейки. Но это был совсем не счастливый конец их истории. Когда Умут предстал перед отцом, крепко сжимая руку матери, которая буквально тряслась от радостных слёз, во все глаза наблюдая за ним, Яхъя только поднял лениво голову и молвил: "Отец воспитал тебя по своему подобию". Эта фраза звучала не хуже, чем "ты мне больше не сын". — Как я смогу видеться с семьёй, если рядом со мной постоянно крутятся люди Наргизшах Султан? — по правде, Фериде не интересовали все эти детали. Ей жутко не терпелось наконец увидеть родных. Но смотря на то, насколько помрачнел Умут после слов о "знакомом мальчике", Султанша поняла, что ей стоило перевести разговор в другое русло. Более спокойное, способное отвлечь её собеседника от тяжёлых воспоминаний. — Об этом не беспокойтесь. — откашлявшись, бросил Умут и снова улыбнулся, будто ни в чём не бывало. — Но прежде, чем Вы согласитесь, я хочу предупредить, что у меня будет три условия. — Три условия? — Фериде ухмыльнулась. С самого начала это предложение таило в себе подвох, так почему же она так удивлялась? Умут в ответ утвердительно кивнул. — Я прошу о сущих мелочах. — Бей пожал плечами. — Вы легко сможете их выполнить. Фериде неуверенно облизала губы и сложила руки в замочек. Она явно не до конца доверяла Умуту, но готова была его выслушать. Хотя её спокойный вид уж никак не вязался с бурей, поднявшейся в душе. Предложение Умута было слишком неожиданным, чтобы она так легко могла принять его за правду. Но, вместе с тем, где-то глубоко в сердце Фериде хотелось верить, что Бей имел искренние намерения. Если так, то это был, возможно, её единственный шанс вернуться к привычной жизни, избавиться от роли товара и разменной монеты. Вот только зачем Умуту на самом деле помогать ей? Из-за своего тяжёлого прошлого? А как же долг, которым мужчина так гордился и оправдывался? Неужели он перестал иметь значение? Сотни вопросов начали заполнять голову Фериде. Умут отчётливо замечал её растерянность и не стал долго тянуть: — Первое и основное условие — все встречи происходят в моем присутствии. Услышав эти слова, Фериде возмущённо вздёрнула брови. Но прежде, чем она успела вымолвить хоть слово, Умут продолжил: — Второе: Вы ни в коем случае не рассказываете родным о том, что происходит в стенах дворца. — Можно подумать, вы с Наргизшах Султан даёте мне шанс узнать хоть что-то. — съязвила Фериде, скривив носик. — Третье, — Умут проигнорировал её фразу, — в будущем Вы будете обязаны выполнить одну мою просьбу. Любую. Страх, мелькнувший в карих глазах Фериде, с головой выдал её чувства. Умут прекрасно знал, что это условие станет самым сложным для выполнения и, отчасти, даже неловким. Но оно было необходимо. Да, мужчина сильно рисковал, предлагая Госпоже союз без ведома Наргизшах, но надеяться только на удачу они не могли. Госпожа желала использовать Фериде в своих целях, манипулируя её настоящей матерью — Билги Хафсой Султан. Но были ли у них гарантии, что Билги станет играть по их правилам? Всё-таки она намного старше и опытнее в делах, которые касаются интриг. Умут абсолютно доверял чутью Наргизшах и её планам, но в первую очередь всё равно должен был беспокоиться о благополучии Шехзаде Багдада. А для него важно заполучить поддержку Хафсы. И тут возникала совсем другая проблема — Фериде. Как сыграет в этой партии девушка? Станет ли она помогать Наргизшах и будет ли держать язык за зубами? И самый главный вопрос: как поступит Билги, если Фериде не выберет сторону Шехзаде Багдада? Они ходили по тонкому льду. Если он треснет — и они проваляться под воду, то никогда уже не смогут всплыть. Любая ошибка сейчас могла стоить всем им, а в первую очередь Багдаду, жизни. Умут хотел найти гарантии. И он готов был на всё. Даже на использование в торгах семейных уз. Ведь они остались единственным, чем дорожила Фериде. Да, это, определённо, не понравится Наргизшах, если она узнает, но, возможно, спасёт в будущем Багдада. — Вы хоть понимаете о чём меня просите? — нахмурившись, бросила Фериде после долгой паузы. — Вы вольны отказаться. — Умут легко пожал плечами. Хотя в душе он очень сильно боялся, что Фериде не пойдёт ему на встречу. — Что за просьба? — девушка наклонила голову набок. — Я не могу соглашаться на что-либо вслепую. Умуту понимал переживания девушки. Её сомнения были вполне ожидаемым явлением. И сейчас самое важное было заглушить голос человечности и настоять на своём. Бей ненавидел себя за это. — Вам придётся ступить в неизвестность, если Вы хотите видеться со своей семьёй. — в голосе мужчины появились нотки стали. — Я тоже рискую. А у риска должна быть хоть какая-то цена. Фериде недовольно фыркнула и отвернулась. Между ними повисла долгая пауза, нарушаемая лишь шелестом листьев. В какой-то миг Умуту даже показалось, что девушка не собирается более разговаривать с ним. Тонкая надежда, висевшая на волоске, вмиг оборвалась, звонко падая на дно его сердца. Бей горько ухмыльнулся. Он ведь с самого начала знал, что ничего не выйдет. — Пусть будет по Вашему. — обронила Фериде в пустоту, когда Бей уже начал было уходить. Мужчина удивлённо замер, уставившись на неё. Стоя меж кустов винограда в столь пасмурную погоду, Фериде напоминала фурию. Бесконечно злую и прекрасную. И пусть её платье было измазано в грязи, а изящная фигура пряталась за накидкой, одного лишь взгляда на эти тонкие черты, глубокие карие глаза и тёмные волосы, которые нещадно развивал ветер, было достаточно, чтобы замереть в изумлении. Умут очень много слышал о Билги Хафсе Султан. Простые люди воспевали её благодетельную натуру и щедрость, каждый раз упоминая, насколько же большая душа пряталась в её хрупком теле. И если Фериде была хоть на толику похожа на неё, то, мужчина не сомневался, Билги была прекрасна не только сердцем, но и внешне. — Вы даёте слово? — переспросил Умут, будто позволяя девушке отступить, пока не поздно, но в ответ Фериде лишь гордо задрала подбородок. — Даю слово. — Султанша сделала паузу. — Но если Вы обманете меня, то, клянусь, я сделаю всё возможное, чтобы обрушить этот дворец на Ваши головы. — Мне подходит. — с привычной задорностью бросил Умут и ухмыльнулся. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Эметтулах сидела на софе, расправив юбки своего пышного тёмно-синего платья. Её руки были сложены на коленях, пока взгляд устало следил за братом. В последние дни Девлет был сам не свой. Он постоянно нервничал, о чём-то думал, заламывал пальцы, но отказывался пока рассказывать о причинах. Это раздражало Эметтулах, которая с детства привыкла к тому, что брат делится с ней всем. Наверное, именно потому она легко научилась читать его эмоции и помысли даже по малейшему взмаху руки. Как например, его любовь к Алтын Султан. Конечно же, в первую очередь, увидев Девлета в таком состоянии, Эметтулах подумала, что это связано с Алтын. Её брат частенько реагировал слишком эмоционально на дела, касающиеся его сердца. Он попросту не привык принимать тот факт, что его разум может затуманивать что-то, кроме государственных дел. Да и семью Девлет всегда ставил на первое место. Если случались какие-то невзгоды между родными, он больше всего переживал об этом. Но понаблюдав за Султаном чуть дольше, Эметтулах поняла, что Алтын здесь не при чём. Совсем наоборот: бесконечно вышагивая по покоям взад-вперёд, Девлет до побеления костяшек сжимал между пальцами кулон с её портретом. Будто бы это придавало ему уверенности и создавало ощущение присутствия Алтын рядом. — Может, наконец-то объяснишь, что случилось? — уже в который раз переспросила Эметтулах. — Позже. — буркнул в ответ Девлет, а затем резко остановился. Будто опомнившись от дивного сна, он повернул голову к сестре и вопросительно вздёрнул брови. — Ты ведь пришла сюда не просто так. Эметтулах хмыкнула и в мгновение оказалась на ногах. Заложив руки за спину, девушка медленно приблизилась к брату. Её серо-голубые глаза при этом лукаво блестели. — А я вот теперь не знаю, стоит ли тебе говорить о причине моего прихода. Рас уж ты так взволнован. — наиграно деловито заявила девушка. Пройдя мимо брата, она остановилась у его рабочего стола, задумчиво складывая документы в стопку. Эметтулах явно играла с Девлетом. Будучи не в силах помочь ему, она решила хоть как-то развеять его тяжёлые мысли. — Эметтулах, — протянул Султан, устало проведя рукой по лицу, — я и правда не слишком-то настроен сейчас для шуток. Эметтулах невинно пожала плечами. — А это и не была шутка. — бросила она, резко обернувшись. Юбки её платья при этом шелестели в такт движениям. — Если что-то гложет твою душу, ты можешь мне сказать. Это было правдой. Девлет был полностью уверен в сестре. Он мог положиться на неё даже тогда, когда, казалось бы, рядом не осталось абсолютно никого, кто мог бы принять его и помочь. Но Багдад не был проблемой Эметтулах. Узнав о нём, она, непременно, захочет помочь и начнёт суетиться. А если сестра окажется причастной ко всему этому делу, её вполне могут обвинить в пособничестве, когда ситуация выйдет из-под контроля. Девлет не хотел вмешивать её. По крайней мере, пока он не будет уверен, что полностью управляет этой глупой игрой. — Я знаю. — Султан выдавил из себя улыбку, сжав в кулаке кулон. — Но в этот раз мне нужно разобраться со всем самому. — Это как-то связано с твоим приказом запереть Махиэнвер в её покоях? — в тоне Эметтулах послышалась сталь. Девлет вмиг напрягся и отвёл взгляд в сторону. — Значит, связано. — девушка кивнула каким-то своим мыслям и скрестила руки на груди. — Девлет, может, нам стоило бы пресечь власть твоей Хасеки? Её действия уже давно вышли за пределы разумного. "Даже не представляешь насколько", — крутилось на языке у Девлета, но он промолчал. — Мы не можем быть спокойны, пока в её руках и в руках её матери сосредоточена власть. — продолжала, тем временем, рассуждать Эметтулах. — И что ты предлагаешь? — практически безразлично произнёс Девлет, пряча кулон назад в карман кафтана. Он и сам уже давно думал об этом, но выхода пока не находил. Сразу не нужно было позволять ей встать подле себя. Султан понял это слишком поздно. Обойдя сестру, мужчина сел за рабочий стол и подпёр голову рукой. — Решение достаточно простое. — Эметтулах говорила с таким энтузиазмом, будто уже давно ждала этот вопрос. — Отдай титул Валиде Султан нашей маме. Девлет резко поднял голову, удивлённо уставившись на сестру. Он никак не ожидал услышать подобные речи с её уст. Воспользовавшись моментом, Эметтулах продолжила с напором: — Сам подумай: титул Валиде Султан издавна принадлежал матери правящего Султана. Только женщина, чей сын взошёл на престол, могла гордо зваться Валиде. Махиэнвер не Султан. А Сонай Мёге не мать Падишаха. Формально, у неё даже титула Султанши нету, ведь её единственный сын умер давным давно. Вместо них на престоле сидишь ты. Потому титул Валиде Султан принадлежит нашей маме. — Не будет этого! — рявкнул Девлет и тем самым перебил сестру. Эметтулах растерянно замолчала, сжав руки в кулаки. — Почему? — требовательно спросила она. — Потому что я так решил! — когда Султан резко встал из-за стола, стул с противным скрипом проехался по полу. Серые глаза Девлета буквально пылали злостью. Сложно было поспорить с тем фактом, что Айше Ханым действительно заслуживала зваться Валиде Султан. Девлет бесконечно любил её и, будь он истинным наследником, он бы отдал всю положенную ей власть в день своего восхождения на престол. Но ситуация, сложившаяся сейчас, была намного сложнее. Девлет стал Султаном только потому, что все думали, будто бы Шехзаде Багдад умер. Но оказалось, что он, на самом деле, живее всех живых. При этом именно Махиэнвер — его сестра, сделала всё необходимое, чтобы "умертвить" брата в глазах людей и самой встать во главе Империи. Она рвалась к власти даже ценой жизни собственного брата. Девушка вернула во дворец мать и заставила всех преклониться перед ней, называть её Валиде Султан и даже отдала под её руководство гарем. Махиэнвер сделала всё необходимое, чтобы оказаться на вершине. И для этого она не жалела никаких средств и усилий. Если вдруг Девлет посмеет заявить о намерении отдать всё влияние Айше Ханым, это автоматически настроит и Махиэнвер, и Сонай Мёге против неё. Султан боялся их. Боялся того, что они могли сделать с матерью, которая не имела в Стамбуле достаточное количество верных людей. Давать ей титул Валиде было безумием. Айше и так слишком много пережила в своей жизни. Султан не мог позволить никому навредить ей. — Девлет, послушай... — начало было Эметтулах, но Султан лишь поднял вверх раскрытую ладонь, призывая её к молчанию. — Нет, это ты послушай, — с напором ответил он, — эта тема закрыта. Валиде хочет остаться в столице до рождения нашего с Бахарназ ребёнка. И она останется здесь. Далее вы вместе с ней уедете к Бахадиру в Крым. Там вам будет безопаснее. Там ваш дом. — Наш дом там, где наши корни, ты прав. — вспылив, выплюнула Эметтулах и ткнула Девлета пальцем в грудь, будто пытаясь таким образом подтвердить свои слова. — Но ты тоже принадлежишь к этим корням. Да, Айше Ханым — мать Бахадира. Но она и твоя мать тоже! Наш дом не только там, в Крыму, но теперь и здесь. Последняя фраза встала в горле Султана комом. В глубине души Девлет прекрасно понимал, что сестра права, но здравый смысл упрямо отказывался это принимать. Он не чувствовал себя в Стамбуле, как дома. Здесь он не испытывал счастья. Разве что, когда Алтын была рядом. Но ведь этого так мало! Девлет затеял игру, сам не зная её правил. Теперь ему оставалось только расхлебывать всё. И он не хотел вмешивать в это кого-либо ещё. — Я не дам нашей матери этот титул. На этом точка. — напряжённо ответил Девлет. — И прежде, чем ты что-то скажешь против, Эметтулах, дважды подумай, потому что я не только твой брат, но ещё и Султан. От этих слов на кончике языка Девлета остался неприятный кислый привкус. Он ненавидел так говорить. — Потому, пожалуйста, вернись к себе в покои сейчас же, пока мы ещё больше не поссорились. — закончил мужчина. — И впредь более не разговаривай со мной на эту тему. Эметтулах гордо вздёрнула подбородок, с трудом проглотив горькую обиду, перекрывавшую ей дыхание. Вид у девушки был разъяренный, но перечить она не стала. Присев в глубоком поклоне, Крымская принцесса стальным тоном отчеканила: — Слушаюсь, Повелитель. И прежде, чем ошарашенный Девлет смог среагировать, девушка пулей вылетела с покоев. Оказавшись в коридоре, Эметтулах шумно втянула воздух, чувствуя, что буквально задыхается от негодования. Её руки предательски дрожали, выдавая нервозность и гнев. — Если не хочешь сам, — процедила она сквозь зубы в пустоту, — тогда я тебя заставлю! — Кого и что ты собралась заставлять делать, сестрёнка? — спокойный мужской голос прозвучал так неожиданно, что Эметтулах невольно вздрогнула и моментально обернулась. Неподалёку от неё стоял Эмирхан, растянув губы в самодовольной ухмылке. Его тёмные волосы были, как всегда, идеально уложены, а иссиня-чёрный кафтан сидел, как влитой. Очевидно, Ханзаде собирался посетить своего брата, но, заметив разъяренную сестру, заинтересовался происходящим. — Тебе какое дело? — бросила в ответ Эметтулах, покосившись на Ханзаде. Мысленно девушка кляла себя за неосторожность. Ещё не хватало, чтобы Эмирхан узнал подробности их с Девлетом ссоры и на зло донёс обо всём Айше Ханым, которая, к слову, не ведала о планах дочери сделать из неё Валиде Султан. — Почему ты грубишь? — с притворной болью в голосе произнёс Эмирхан. — Как и любой любящий брат, я увидел тебя в таком состоянии и забеспокоился. Возможно, Эметтулах на эмоциях могла бы даже поверить в слова мужчины, если бы в следующий момент он хищно не ухмыльнулся, показывая, что на самом деле, ему абсолютно всё равно. Эмирхан всегда был таким. Просто в присутствии других людей он умел тщательно скрывать своё истинное лицо. — С каких пор ты так сильно беспокоишься о ком-то, кроме себя? — съязвила в ответ Эметтулах, понимая, что её гнев теперь постепенно переключался на Эмирхана. Впрочем, он, наверное, больше заслужил на эту ярость, чем Девлет. За Ханзаде всегда тянулся шлейф тьмы и раздора. Одно только его появление уже предвещало беду на головы тех несчастных, которые оказывались неподалёку. Крымчанка с первой секунды была убеждена в том, что Эмирхану не стоило приезжать в Стамбул. — Ты, как всегда, винишь во всех грехах мира именно меня. — протянул Крымский наследник даже без тени сожаления. Медленно, но уверенно, он начал подходить ближе к сестре. Эметтулах заметно напряглась, но отступать не стала. Упрямство всегда было самой яркой чертой в её характере. — Потому что именно ты олицетворяешь все грехи нашей семьи. — прошипела в ответ девушка. Из-за разницы в росте Эметтулах пришлось немного запрокинуть голову, чтобы смотреть Ханзаде в глаза. Крымчанка часто спрашивала у самой себя, почему Эмирхан был таким. Айше Ханым ведь одинаково хорошо относилась ко всем детям, она никогда никого не выделяла, не оставляла без внимания и своей ласки. Все её сыновья были единым целым. Что же могло породить в сердце Эмирхана такую ненависть? Эметтулах неосознанно опустила взгляд на кольцо с рубином, блеснувшее на пальце брата. Когда Сахиб Гирей подарил такие же каждому из сыновей, он надеялся на то, что кровные узы свяжут их между собой навсегда. Покойный Хан всегда мечтал, что после его смерти в Ханстве воцарится мир и спокойствие, что наследники будут поддерживать друг другу и принесут их роду ещё большую славу. Как же сильно он ошибался в своих ожиданиях. — А что олицетворяешь ты, Эметтулах? — обманчивое спокойствие сменилось ядовитыми нотками. — Та глупая сказка, которую ты каждый раз вспоминаешь... Что говорится в ней о тебе? Эметтулах почувствовала, как тяжёлая рука Эмирхана легла на её предплечье. В тот самый миг девушке отчаянно захотелось сбросить её и убежать. "...и воссияет над ними красная Луна — лик Ханской дочери Эметтулах," — вынырнул из памяти навязчивый голос старой няни. Девушка тут же мотнула головой, пытаясь отогнать его. Тот, кто придумал эту историю, был безумцем. А старухи, вроде её няни, разнесли её по миру, пугая тем самым детей. — И когда снимут они перстни... — будто дразня, начал Эмирхан. — Замолчи! — тут же выпалила Эметтулах, бросив на брата уничтожающий взгляд. Губы Ханзаде расплылись в ухмылке. Он посильнее сжал пальцы, наслаждаясь гримасой боли на лице сестры. — Госпожа! — услышав голос Искандера, Эметтулах облегченно выдохнула. Эмирхан в тот же миг отпустил её руку и выпрямился. Хранитель Султанских Покоев стоял у дверей своей небольшой комнаты. Его светлые волосы были взъерошенными и придавали всему образу некой неряшливости. Отчасти Искандер выглядел напуганным, но, одновременно с тем, и решительным. Взгляд его голубых глаз был сосредоточен на Эметтулах, которая изо всех сил пыталась скрыть эмоции. Нависающий над ней, будто грозовая туча, Ханзаде даже не удостоил слугу вниманием. И только Эметтулах заметила нотку раздражения в его карих глазах. — Всё в порядке? — переспросил Искандер после долгой паузы и сделал шаг в их сторону. Эмирхан тем временем вопросительно вздёрнул брови и медленно обернулся, явно не ожидая, что слуга посмеет действовать дальше. Его карие радужки, казалось, потемнели ещё больше. Внимательно измерив Хранителя Покоев взглядом, Ханзаде гордо вздёрнул подбородок и насмешливо хмыкнул. — А это ещё кто? — слетело с уст Крымского наследника. — Новый друг нашего брата-Повелителя? Не удивлён. Девлет всегда любил дворняжек. — Прекрати, Эмирхан. — процедила сквозь зубы Эметтулах, покосившись на брата. — Иначе что? — не унимался Эмирхан. Несмотря на то, что Искандер к ним обратился, Ханзаде продолжал игнорировать его присутствие. — Заставишь меня извиниться перед слугой? Не смеши. Эметтулах испуганно взглянула на Искандера, чьи черты лица с трудом сдерживали поднявшуюся внутри злость. Но прежде, чем она успела что-то сказать брату, тот уже круто развернулся на пятках и скрылся в покоях Султана так же быстро и неожиданно, как и появился. В коридоре они с Хранителем Покоев остались одни. Крымчанка устало вздохнула. — Прощу прощение за брата. — после краткой неловкой паузы обронила Эметтулах. — Не обращай, пожалуйста, на него внимание. Временами он бывает очень... — девушка замялась, подбирая слова, — очень груб. Искандер, удивлённый тем, что с ним стали разговаривать, в ответ лишь пожал плечами. — А мне кажется, наоборот: он груб всегда и лишь временами бывает милым и добрым. — сорвалось с губ Хранителя Покоев. И лишь закончив предложение, он внезапно понял, какую глупость выпалил в присутствии Ханской дочери. Но вместо негодования или злости Эметтулах просто засмеялась. Это был настолько звонкий и приятный звук, что Искандер даже затаил дыхание, наслаждаясь. От столь искреннего смеха серо-голубые глаза крымчанки заблестели, а на щеках появился приятный румянец. Хранитель Покоев поймал себя на предательской мысли о том, что согласен смотреть на Госпожу вечно. — Извините, пожалуйста. — пробормотал Искандер, с трудом опомнившись. — Я не хотел ни в коем случае обидеть Ханзаде, просто... — Не извиняйся. — перебила его Эметтулах, складывая руки в замочек. В её чертах в тот момент читалось некое лукавство. — В данном случае Эмирхан заслужил. Искандер не сдержался и улыбнулся в ответ, неловко почесав затылок. Пусть он и занимал должность Хранителя Покоев, но никак не мог привыкнуть к необходимости разговаривать с членами Династии. Ему постоянно казалось, что он мог взболтнуть лишнего или использовать в своей речи неподобающие слова. — Но впредь, — в голосе Эметтулах почувствовались нотки предостережения, заставившие Искандера замереть и прислушаться, — постарайся не оскорблять членов Султанской семьи. Хотя бы для того, чтобы сохранить голову на плечах. Пусть девушка и была благодарна Искандеру за своё спасение от напора брата и поднятое настроение, но она не могла позволить кому-либо свободно говорить о её родных всё, что им вздумается. Семью не выбирают. Каким бы не был Эмирхан, как бы не сложились их отношения, но он всё ещё оставался её братом. — Слушаюсь, Госпожа. — опустив голову, покорно ответил Искандер. Эметтулах на мгновение задержала на нём взгляд, а затем, подобрав юбки платья, направилась в сторону гарема. Девушке совсем не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как Хранитель Покоев смотрит ей вслед. Что-то подсказывало крымчанке, что они ещё не один раз встретятся. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Алтын снова преследовал неизменный кошмар. Девушка прекрасно знала, чем он начнется, как продолжится и в какой момент закончится, но не могла избавиться от поглощающего её чувства тревоги и страха. Тело не слушало её и разум — тоже. Она брела по покрытой тонкой коркой инея траве в одном лишь тонком белом шелковом платье, затем как и всегда, села у камня, на котором её уже ждала женщина со светлыми волосами, окутанная ослепляющим сиянием. Алтын почувствовала жар пепла под собой и вздрогнула. — Валиде. — обронила девушка. Женщина начала расчёсывать ей волосы. Алтын с ужасом ожидала, когда её мать вскрикнет, когда вокруг поднимется карканье, когда тепло, исходящее от Канан, исчезнет, когда её снова начнёт поглощать тьма. — Проснись. — вместо этого над ней прозвучал надломанный голос женщины. — Проснись, милая. Алтын сперва не до конца осознала значение её слов. Уставившись перед собой, девушка опустила руки в пепел, который сразу же прилип к её влажной коже. В серых глазах Султанши скользнул страх. Что-то было не так. На мёртвых сухих деревьях вокруг тревожно закаркали вороны. — Проснись! — оглушающе вскрикнула женщина, с силой потянув золотым гребнем тёмные волосы Алтын. От боли Султанша чуть не задохнулась и резко открыла глаза. Над её кроватью нависла девушка с безумным взглядом. — Кивилцим! — только и успела в ужасе вскрикнуть Алтын, когда та самая Хатун резко опустила ей на лицо подушку. Султанша почувствовала, что задыхается, и начала отчаянно сопротивляться. Но сколько бы она не пыталась вслепую схватить нападающего, у неё ничего не получалось. На глазах у Алтын появились слёзы, лёгкие начало обжигать от недостатка воздуха. Девушка готова была уже попрощаться с жизнью, когда услышала глухой стук. Хатун перестала давить на подушку. С трудом Алтын втянула столь необходимый воздух и привстала. В голове всё кружилось. Из-за темноты, царившей в покоях, девушка еле смогла разглядеть Кивилцим. Женщина стояла над телом Хатун, крепко сжимая в руке статуэтку с кровавым пятном на корпусе. В глазах Калфы был виден ужас. Когда Алтын, придя немного в себя, наклонилась вперёд, то поняла, что нападавшая на неё Хатун мертва. В тот самый момент Кивилцим выпустила на пол статуэтку и схватилась руками за голову, ещё больше взъерошив тёмные волосы. Судя по заспанному виду и ночной рубашке, женщина спала, а затем услышала крик Алтын и прибежала на помощь. Её взгляд медленно переместился к дрожащей от страха Госпоже. — С Вами всё в порядке? — только и выдавила Кивилцим. *** Нападение на Алтын подняло на уши весь дворец. Всем, начиная от простых наложниц и заканчивая Султаншами Династии, было в ту ночь не до сна. Обуздав эмоции, Кивилцим сразу же позвала на помощь. В покои Алтын пришёл лекарь, а так же стража, дабы забрать тело нападавшей. Пока Султаншу осматривали на наличие каких-либо увечий, на шум пришли Айше Ханым и Эметтулах. Чуть позже подоспела и Сонай Мёге на правах управляющей гаремом. Алтын даже сбилась со счёту, сколько раз ей пришлось пересказать всё от начала до конца. Всё это время рядом с ней была и бледная Кивилцим. Женщина пыталась сжимать плечо Султанши, будто убеждаясь, что она действительно жива, и то и дело поглядывала на то место, где ранее лежало тело убитой Хатун. Всё происходящее казалось сущим кошмаром. И этот самый кошмар длился ровно до того момента, пока на пороге покоев не появился Девлет. Его бледность, застывший в серых глазах страх и напряжение, залёгшее в уголках губ, заставили всех присутствующих резко замолчать. В какой-то миг Алтын замерла, борясь с желанием броситься к нему. — Повелитель, — первой нарушила молчание Сонай Мёге, — почему Вы здесь? Я приказала не беспокоить Вас... Женщина выглядела растерянной, а в её карих глазах появилась еле уловимая пелена злобы. Сонай явно рассчитывала на то, чтобы скрыть происходящее от Султана. — Я позвала Повелителя. — тут же перебила Сонай Эметтулах. Ошарашенная Мёге медленно перевела взгляд на сестру Султана. Та смотрела на неё в ответ с вызовом. — Повелитель первым должен узнавать о подобном. Эметтулах могла побиться об заклад, что в тот момент Мёге готова была задушить её. Но пока они посылали друг другу уничтожающие взгляды, Султан, абсолютно не обращая на это внимание, в мгновение ока оказался возле Алтын. Присев на кровать рядом, он бережно убрал с её лица волосы. — Всё в порядке? — практически шёпотом спросил Девлет с замиранием сердца. Руки Султана еле заметно дрожали, а в серых глазах застыл ужас. Узнав о произошедшем, Падишах чуть не сошёл с ума. Несмотря на уговоры Искандера не реагировать слишком эмоционально, Девлет без промедления бросился к Алтын. Ему было абсолютно плевать на то, кто и что мог подумать в тот момент. Он мог потерять её! Мог навсегда лишиться единственного в своей жизни смысла и счастья! Разве существовало что-то хуже этого? — Всё хорошо. — Алтын кивнула, смотря Султану прямо в глаза. Но Девлету этого, казалось, было слишком мало. Обернувшись к Сонай, он тут же требовательно спросил: — Лекаря позвали? Госпожу уже осмотрели? Мёге на мгновение замялась, со страхом округлив глаза, а затем кивнула и поспешила передать слова лекаря о том, что, кроме испуга, с Госпожой ничего не случилось. Айше Ханым, всё это время молча стоявшая рядом, наблюдала, как ситуация выскальзывает из рук Сонай. У женщины не было сомнений в том, что Махиэнвер как-то к этому причастна, но, судя по всему, или Мёге ничего об этом не знала, или явно не ожидала, что их замысел так легко будет разрушен. Ещё больше всё усложняла реакция Девлета. По правде, Айше и сама не была готова к тому, что сын столь эмоционально отнесется ко всему. Она пока не видела связь между ними и Алтын, но эта темноволосая девушка явно была ему дорога. Иначе Девлет был бы в состоянии сохранить свое привычное холодное спокойствие. Но если для Айше это небольшое открытие было всего лишь поводом для размышлений, то для Сонай оно превратилось в большую проблему, ведь всё, что происходило в гареме, находилось под её ответственностью. — Нельзя оставлять сегодня Госпожу одну. — обронила Айше спокойным тоном и покосилась на Мёге. — Рас уж в момент нападения у двери не оказалось ни одного стражника, значит попытка убийства — дело рук кого-то влиятельного. На словах об убийстве Алтын вздрогнула. Девлету отчаянно захотелось её обнять, но он понимал, что это было непозволительно. — Мы найдём его. — поспешил заверить Султаншу Падишах, не сводя с неё глаз. — Обещаю. — Я прикажу поставить у покоев Алтын больше стражи, не беспокойтесь. — встряла в разговор Сонай, подхватив тему, начатую Айше. Мёге отчетливо видела, что все подозрения матери Девлета пали на неё. Это и неудивительно с учётом всех обстоятельств. Но, если говорить на чистоту, Сонай и сама ни сном, ни духом не знала ничего о произошедшем. Для неё это нападение стало такой же неожиданностью, как и для всех. Но доказывать что-либо и оправдываться сейчас было глупо. Во-первых, ей бы никто не поверил. Во-вторых, люди, не чувствующие вины, никогда не будут вынуждены искать способ сбросить с себя обвинения. — Не нужно стражу. — на этот раз снова запротестовала Эметтулах. В простеньком белом платье, без украшений и с каштановыми волосами, заплетёнными в толстую косу, она казалась сущим ангелом, пусть в её серых глазах и оставались нотки уверенности и упрямства. — Сегодня Алтын Султан переночует в моих покоях. С моей стражей у двери. Последние слова девушки прозвучали, как удар хлыста. Все прекрасно знали о том, что родня Девлета привезла с собой стражу. Всё-таки по пути в Стамбул могло случиться что-угодно. Бахадир ни за что не оставил бы без должной охраны мать и сестру. И теперь эти аги ходили за Гиреями по пятам, будто тени. Мёге множество раз пыталась предложить Айше и Эметтулах дополнительно несколько людей в услужение, дабы формально обеспечить их безопасностью, а на практике контролировать их, но обе женщины отказывались. Возникало чувство, что они знали или подозревали об этом, и попросту действовали на зло. Именно потому, заявляя о недоверии людям Сонай, Эметтулах напрямую указала на её причастность к нападению. — Что за грязные намёки? — процедила сквозь зубы Сонай и возмущённо вздёрнула подбородок. — Или Вы забыли, Эметтулах Ханым, перед кем стоите? — Моя дочь не забывала. — тут же вступилась за неё Айше, послав Мёге недовольный взгляд. Эметтулах сильно удивилась тому, что её обычно молчаливая мать первой вступила в оборону. — Не стоит реагировать так резко на обычное предложение помощи, Госпожа. Или Вас действительно есть в чём обвинить? — Хватит! — прежде, чем всё переросло в больший скандал, перебил их Девлет. Подобные ситуации — это именно то, чего всё время так сильно боялся Султан. — Сейчас не время для обвинений. Алтын Султан действительно сегодня лучше переночевать у Эметтулах. Так будет безопаснее. И это не обсуждается. Утром я лично разберусь во всей ситуации. Судя по выражению лица Сонай, она хотела что-то ответить Султану, но вовремя себя остановила. Заперев гнев и негодование глубоко внутри, Мёге с огромным усилия проглотила свою гордость и покорно склонила голову. Айше выдержала взгляд сына более стойко, но перечить не стала. Она знала его слишком хорошо, чтобы уметь вовремя промолчать. И лишь в глазах Эметтулах появились странные озорные искры. Так и не услышав в свой адрес возражений, Султан нехотя поднялся с кровати. Будь его воля, он бы сам просидел рядом с Алтын всю ночь, оберегая её сон и спокойствие. Но если ему подобное пока не позволяли нормы и правила, то, по крайней мере, он имел под рукой человека, которому мог полностью довериться и который мог сделать это за него. Эметтулах. Мысленно Девлет поблагодарил Всевышнего за то, что сестра в этот момент была рядом, даже несмотря на их утреннюю ссору. — А сейчас я настаиваю, чтобы все вернулись к себе в покои и попытались уснуть. — в голосе Султана слышались командные нотки. Впрочем-то, повторять дважды и не пришлось. Разозлённая Мёге, поняв, что ситуация играет против неё, мигом развернулась на каблуках и первая покинула покои. Айше проследовала сразу за ней, не забыв пожелать детям и Алтын спокойной ночи. Далее с покоев постепенно ушли слуги. Эметтулах, уловив момент, быстро оказалась возле Алтын и, взяв её под руку, приказала Кивилцим принести Госпоже накидку. Девлет почувствовал себя лишним и, на прощание взглянув на Султаншу, так же тихо направился к выходу, но в последний момент услышал её мелодичный голос: — Повелитель. По телу Султана пробежались мурашки. Замерев на месте, он прикрыл глаза, пытаясь сполна насладиться её голосом и запечатать его навсегда в памяти. Затем, опомнившись, Девалет медленно обернулся. Алтын всё ещё стояла у кровати, обнимая себя руками. Её тёмные волосы волнами струились по плечам, а в серых глазах горел некий огонёк. Все эти детали слишком контрастно выглядели в комбинации с бледной кожей и еле заметными кругами под глазами. Девушка всё ещё была напуганной и взволнованной, но в какой-то момент полуулыбка тронула её тонкие губы. — Спасибо. — произнесла Алтын искренне, легко покраснев, пока Эметтулах отвернулась, делая вид, что чем-то занята со служанками. Девлет не сразу нашёл, что ответить. Его измученное сердце затрепетало, как птица, вновь призывая броситься к ней и обнять так крепко, чтобы больше никогда не отпускать. Но голос здравого разума всё равно был громче. Мужчина улыбнулся. — Я сделаю всё необходимое, чтобы Вы были в безопасности, Госпожа. Не сомневайтесь в этом.