Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
После нападения на Алтын Девлет целую ночь не смог сомкнуть глаз. Несмотря на то, что Эметтулах осталась с Госпожой, сердце Султана всё равно было не на месте. Кто мог напасть на девушку и почему? Кому была выгодна её смерть? Почему это было сделано именно сейчас? Связано ли это как-либо с недавней новостью о том, что Шехзаде Багдад жив? Сотни различных версий появлялись в голове Падишаха, упрямо путаясь между собой и намекая ему на самые ужасные варианты развития событий. В связи с этим Девлету приходилось буквально бороться с желанием пойти к покоям Алтын и ночевать под её дверями всю ночь вместе со стражей. Мужчина злился. Злился на то, что был Падишахом, но не имел достаточно власти хотя бы на то, чтобы защитить девушку, которую он любил. Сколько бы Девлет не пытался обманывать себя, не искал в поступках Алтын намёков на взаимность, между ними всё равно существовала стена. Он не мог подходить к ней слишком близко. Не мог смотреть слишком пристально. Не мог желать настолько сильно. Но он желал... Каждой клеточкой своего тела Султан хотел быть рядом с Алтын, обнимать её и вдыхать запах её волос, беречь, как самое большое сокровище. Сколько же раз он уже проклял тот день, когда согласился заключить никях с Махиэнвер! — Повелитель. — из глубоких раздумий Падишаха вырвал голос Искандера Аги, вошедшего в покои. Девлет удивлённо моргнул, пытаясь прогнать от себя усталость. Первым приказом, который выдал Султан с раннего утра, был немедленный поиск всех подозреваемых. Девлет хотел, чтобы в добавок ещё и опросили всех слуг и жителей дворца насчёт того, видели ли они что-то или кого-то подозрительного. Весь процесс, наверняка, займёт много времени. Именно потому Искандер, как Хранитель Покоев, приступил к работе сразу же. Светловолосый Ага прекрасно замечал, как сильно волновался Девлет. Ему очень хотелось принести Падишаху хорошие вести, но все нити, попадавшие в руки, сразу же обрывались. Это жутко раздражало и злило, но Искандер в силу своего упрямства не опускал руки и продолжал, пока не приблизился к совсем неожиданной теории. Сперва парень не желал её даже упоминать. Уж слишком дерзко она звучала, но, тем не менее, имела право на существование. На свой страх и риск он рассказал обо всём Султану и тот лично решил встретиться с главным фигурантом истории. — Повелитель, — вновь повторил Искандер, склонив голову. Девлет нетерпеливо поддался вперёд. — Госпожа пришла, как Вы и просили. — Пусть заходит. — Султан махнул рукой и откинулся на спинку стула. После секундной паузы Искандер поклонился и быстро покинул покои. Не успели за ним закрыться двери, как Девлет услышал недовольный женский голос с коридора. Разговор ожидался тяжёлый. Мгновение. Второе. Послышался тихий дверной скрип — и на пороге появилась Майсун Султан. Одетая в тёмно-зелёное платье с золотистой окантовкой по тонкому кафтану, Госпожа была прекрасной, как и всегда, но, вместе с тем, её тонкие черты озарило раздражение. Подобрав юбки, Майсун нашла разъяренным взглядом Султана, сидевшего за рабочим столом, и проследовала к нему. Переступив через свою гордость, Султанша быстро поклонилась. — Повелитель, я очень сильно удивлена, что нахожусь сейчас здесь. — выпалила Майсун на одном дыхании, с трудом сдерживая себя. Сцепив руки в замок, Госпожа продолжала упрямо сверлить Султана взглядом. — Вижу, Искандер Ага сообщил Вам причину нашей встречи. — Девлет кивнул каким-то своим мыслям и выпрямился. Он прекрасно знал, что Майсун его недолюбливала, но ей приходилось молчать об этом из-за отца. Девлет даже сосчитать не мог, сколько раз он ловил на себе её презрительные взгляды и ухмылки. Как и многие в Империи, Султанша всерьёз считала, что Крымский Ханзаде не был достоин занимать место Султана. Но, в отличии от большинства, девушка понимала, что без него начался бы хаос. После смерти Султана Абдуллы и его единственного наследника — Шехзаде Багдада, других претендентов на престол не было. Гиреи оказались самым близким и самым удачным вариантом. К тому же, Девлет легко согласился на брак с представительницей династии Османов. А это хоть в какой-то степени давало Османам шанс сохранить свои позиции. — Сообщил. — бросила Майсун, утвердительно кивнув. — И мне стало интересно: Вы настолько сошли с ума, что подозреваете меня в попытке убийства сестры? Девлет еле сдержал ухмылку. Хотелось бы ему ответить "нет", но отчаянье довело его до края. Кто бы не покушался на Алтын, в первую очередь, он нанёс удар по Султану, пусть даже и не подозревал об этом. — Не сочтите это за оскорбление, Госпожа. — мужчина решил лишний раз не нервировать и без того разъяренную Майсун. — Виновный в покушении должен понести наказание по всей строгости. Я хочу этого... как Султан, разумеется. Но для серьёзного наказания необходимо быть полностью уверенным в вине человека. — И при чём тут я? — перебила его девушка, недовольно отбрасывая назад прядь тёмных волос. Её дерзость и несдержанность раздражали Девлета. Что бы она не думала, но сейчас перед ней сидел Падишах. Она обязана была проявлять хоть толику уважения. — Мне стало известно, что вчера Вы повздорили с Алтын Султан. — напомнил мужчина, сложив руки в замок на столе. Его серые глаза подозрительно сузились. По выражению лица Майсун нельзя было точно определить её эмоции, но поджатые губы выдали тот факт, что ссора действительно состоялась. — Может, мы и повздорили. — Султанша легко пожала плечами, но в этот раз говорила уже осторожнее. — Вам-то что с этого? — В чём была причина вашей ссоры? — Девлет наклонился вперёд, но Майсун демонстративно отвернулась. Её взгляд упал на огонь в камине, жадно поедавший сухие поленья. Впервые с момента появления в покоях она почувствовала, как её бросает в жар. На бледных щеках даже появился предательский румянец. Их с Алтын ссора касалась приезда Рабии Селин Султан. Узнав, что тётю в столицу пригласила именно она, Майсун пришла в бешенство. После всей правды, которую девушка узнала от Кахрамана Паши, она не могла позволить Рабие переступить порог Топ Капы снова. Но рассказывать об этом кому-либо, а особенно Девлету, Майсун не собиралась. Уж слишком многое стояло на кону. — Какой бы не была причина нашей с Алтын ссоры, я никогда не стала бы ей вредить. Она моя сестра. — девушка решила уйти от ответа, но это, кажется, ничуть не устраивало Девлета. — Вы могли действовать сгоряча, руководствуясь эмоциями. — настаивал на своем Султан. Майсун недовольно скривилась. Девлет переполнял своими подозрениями её чашу терпения. — Если бы я действовала на эмоциях и нанимала убийцу, то, поверьте, Алтын уже давным давно была бы мертва! — на повышенных тонах бросила Госпожа. — То есть Вы не отрицаете вероятность подобного развития событий? — тут же подхватил Султан. — Вы с ума сошли? — недовольно фыркнула Майсун и скрестила руки на груди. Девлет цеплялся к каждому её слову, явно намереваясь узнать причину ссоры. Не столько из интереса, сколько из искреннего желания найти потенциального убийцу, покушавшегося на Алтын. Это можно было заметить невооруженным глазом. Но даже ради каких-то благородных целей Майсун не думала отступать. Девушка ни о чём ни сном, ни духом не знала. И разбираться во всей ситуации пока не спешила, ведь у неё имелись проблемы поважнее. — Госпожа, я просто хочу понять... — попытался оправдаться и смягчить острые углы Девлет, но Майсун его перебила: — Почему Вас так беспокоит вся эта ситуация с нападением? Почему Вас беспокоит Алтын? Султан на мгновение застыл, удивлённо уставившись на Госпожу. Она выглядела абсолютно уверенной и сосредоточенной, наблюдая за ним и, казалось, проникая прямо в душу. На устах девушки залегла мимолётная ухмылка. Она попала в цель. Девлет не смог скрыть эмоции. Он хотел бы ответить на этот вопрос заученную фразу: "Я действую на благо государства". Но проблема в том, что ложь упрямо не хотела срываться с языка. Случись нечто подобное с любой другой Султаншей, он бы поручил Искандеру расследование и забыл обо всем. Майсун это тоже прекрасно понимала. Страх острыми импульсами начал расползаться под кожей Падишаха. Неужели всё так очевидно? Неужели Майсун заподозрила его в чувствах к сестре? Этого нельзя было допустить. Это... — Молчите. — протянула девушка и мотнула темноволосой головой. — Потому что Вас беспокоит не Алтын, а тот, кто хотел убить её. Вы ищете виновных во всех, кроме своих приближённых. Но посмотрите в первую очередь на них. Например, на свою жену. Махиэнвер никогда не ладила ни с Алтын, ни с её сестрой. У неё было намного больше причин убить её. С души Султана будто вмиг свалился огромный тяжёлый камень. Она не подозревала его, а намекала на участие Махиэнвер в этой истории. Девлет готов был рассмеяться от облегчения, но это было бы глупо в такой момент. Мужчине приходилось признать, что все эти чувства и попытки убежать от самого себя делали его уязвимым. Алтын делала его уязвимым. — Именно потому примите мой совет: посмотрите не по сторонам, а у себя под носом. — продолжала тем временем Майсун, абсолютно довольная тем, что Султан молчит. — А теперь, с Вашего позволения. Не дожидаясь ответа Девлета, Султанша легко поклонилась и, круто развернувшись на каблуках, направилась к двери под шорох собственных юбок. Само лишь присутствие на этом странном допросе казалось девушке унижением. — Госпожа, мы не закончили! — вдогонку бросил ей Девлет нахмурившись, но Майсун, лишь на мгновение задержалась на пороге, дабы повернуть в его сторону голову и молвить: — А мне больше нечего сказать. Двери за Госпожой закрылись, погружая покои Падишаха в угнетающую тишину. ***Османская Империя. Стамбул, рынок, 1606 год
Левент шёл по оживлённому рынку с гордо поднятой головой. Драгоценная брошь с рубином на его тюрбане ярко поблескивала в солнечных лучах. Края красного парчевого кафтан, по контуру обшитого натуральным мехом, то и дело выглядывали из-под достаточно простой серой накидки. Со стороны можно было подумать, что в жизни Паши случилось нечто радостное, что он наконец добился некой намеченной цели и теперь распустил хвост, как гордый павлин. Но того же самого нельзя было сказать о его спутнице. Севен семенила рядом, крепко вцепившись в его руку. Девушка то и дело изо всех сил пыталась не показывать людям глаза и пониже натягивать капюшон накидки, которая была надета, специально чтобы скрыть живот. Каждый новый шаг и заинтересованный взгляд прохожих казался ей испытанием. Севен приходилось бороться с отчаянным желанием сейчас же развернуться и убежать. — Мне не нравится то, что задумал брат. — наконец произнесла девушка, когда они вышли на просторную площадь. Левент бросил на неё быстрый взгляд, но лишь легко улыбнулся. Кахраман Паша оказался ещё тем плутом. Он легко заметил заинтересованность Левента в Севен и решил это использовать в своих целях. Конечно, пришлось импровизировать, но Паша не мог упустить шанс убить двух зайцев одним выстрелом. Левент не утверждал, что влюбился в Севен с первого взгляда. Да, чем-то девушка смогла его привлечь и отпечататься в памяти, но каких-либо сильных чувств мужчина пока не испытывал. Правда, даже этого оказалось вполне достаточно для Кахрамана, чтобы предоставить ему выгодную сделку. Мужчина втайне от Озгюра рискнул предложить Левенту титул Великого Визиря. Поскольку они все вместе объединились ради свержения Атмаджи Паши, кто-то должен был занять его место. Кахраман не желал навлекать беду на свою голову та и втайне надеялся выйти сухим из воды, потому отдал Левенту такую уникальную возможность. Глаза Паши сразу же загорелись. Увидев такую заинтересованность с его стороны, Кахраман в то же мгновение выставил свои условия: чтобы стать Великим Визирем Левент должен был жениться на Севен. Паша согласился без малейших раздумий. Дабы не привлекать внимание Озгюра и не выдать их тайный с Кахраманом договор, Левент начал притворяться, что влюблён в девушку до беспамятства. Это вызывало беспокойство у его друга, тот даже отчасти злился на него за безрассудство, но главным было то, что мужчина ничего не подозревал. Убедив в своих намерениях Озгюра, Левент вместе с Кахраманом решили, что стоило и людям показать их чувства, дабы брак не казался беспочвенным. И пусть Севен чувствовала себя до боли неуютно в роли невесты с ребёнком под сердцем, но согласилась на эту авантюру. И вот теперь они вдвоем шли по многолюдному рынку, ловля на себе удивлённые, а временами и возмущённые взгляды. — Ваш брат заботится о Вас. — наконец произнес Левент, когда они проходили мимо фонтана. Какой-то купец неподалёку громко кричал о свежей выпечке. Севен в ответ на слова Паши лишь горько ухмыльнулась и отрицательно покачала головой. — Кахраман просто создаёт ещё один повод семье Фарука плюнуть мне в лицо. — с иронией бросила девушка, под накидкой обнимая свой живот. Семья бывшего мужа всегда ненавидела её. Они никогда не верили в то, что ребёнок под её сердцем — их внук и племянник. Вся эта история с Левентом только подтвердит их лживые догадки и породит новые сплетни. — Они не посмеют. — внезапно твёрдым тоном заявил Паша и взглянул на Севен. — Я не позволю. Девушка замерла на мгновение, удивлённо уставившись на мужчину рядом с собой. Несмотря на то, что их будущий брак был лишь договорённостью, о которой Севен прекрасно знала, глядя в карие глаза Левента, ей хотелось ему верить. — А что будет с моим ребёнком? — тут же спросила девушка после секундной паузы. — Что будет после того, как он родится на свет? — Я признаю его своим. — Левент легко пожал плечами, будто и вовсе не видел в этом проблемы, и, взяв девушку за талию, легко подтолкнул её вперёд. Они направились дальше. — Вы — безумец! — на выдохе бросила Севен, испуганно осматриваясь по сторонам. Девушка знала, что за этот брак Кахраман предложил очень большую цену в виде титула Великого Визиря, но она даже предположить не могла, что Левент согласится признать её ребёнка. Или он был человеком с большим сердцем, или безумным. — Вам об этом думать не стоит. — Паша легко похлопал своей рукой по руке девушки и улыбнулся. — Ваша забота — это ребёнок. Моё имя даст ему шанс находиться в высших кругах. У него будет достаточно денег и власти абсолютно для всего. Поверьте, история с Вашим бывшим мужем никогда больше не появится на чужих устах. Слова Левента воодушевляли. В глубине души девушка искренне хотела, чтобы они оказались правдой. Чтобы её дитя, не важно мальчик или девочка, росло в благополучии и достатке, чтобы на него никогда не ставили клеймо и не насмехались. Именно это и сделало бы Севен счастливой. Но, как и всегда, у любой медали есть другая сторона. Девушка тяжело вздохнула и убрала за ухо прядь выбившихся русых волос. — Если я дам свое согласие, мне придется отказаться от Фарука. — почти прошептала она, но Левент отлично её услышал. Поджав губы, он поправил тюрбан и резко свернул в проулок, увлекая Севен за собой. Оказавшись между домами, куда забредали лишь редкие прохожие, которые пытались сократить путь между двумя площадями, мужчина остановился и заглянул девушке в глаза. Севен осторожно сделала шаг назад, удивлённо вздёрнув брови. Она встречалась с Левентом уже несколько раз, но всё никак не могла привыкнуть к тому, насколько же быстро сменялись его эмоции. Иногда это пугало. Как, например, сейчас. — Вы любили его? — с уст Паши сорвался один единственный вопрос, но он, подобно стреле, с точностью вонзился в сердце Севен и заставил её задержать дыхание. Это была та самая любовь, ради которой она впервые в своей жизни начала перечить брату. Это была та самая любовь, которая делает людей слепыми. — Любила. — смело ответила девушка, вздёрнув подбородок. — Я любила Фарука до безумия. Левент внезапно ухмыльнулся и покачал головой. В зелёных глазах Севен сперва промелькнуло возмущение, быстро сменяемое непониманием. Паша смотрел на неё немного свысока, будто чувствуя свое превосходство. Но, вместе с тем, внутри него всё ещё сохранялось уважение к девушке. То, чего она постоянно добивалась от того же Фарука. — Севен, любовь не должна быть безумной. — наконец произнёс Левент. Его голос эхом отскочил от стен. — Она должна дарить спокойствие и чувство защищенности. Уверенность. Его слова повисли в воздухе, щекоча сознание девушки. Севен наклонила голову набок, с интересом наблюдая за будущим мужем. Левент в тот момент выглядел, на удивление, радостным. Взгляд его светло-карих глаз блуждал по силуэту девушки, будто пытаясь запомнить все её черты. Руки были сложены за спиной, а губы изогнулись в еле заметной улыбке. Паша был абсолютно спокойным и уверенным в своих словах. И пусть Севен ненавидела, когда её поучают, но Левенту она позволила это сделать, ведь он был прав. Да, они с Фаруком любили друг друга и готовы были пойти на всё. Семьи отреклись от них, его мать даже прокляла девушку, считая, что та заколдовала её сына. Но им было всё ни по чём, пока они держались за руки, пока спали бок о бок и смотрели друг другу в глаза. Но спасло ли их это безумие любви после смерти Фарука? Где в итоге оказалась Севен? Опозоренная. С ребёнком под сердцем и истоптанной душой. От неё отворачивались, а если и смотрели, то с презрением. Её обсуждали за спиной и показывали на неё пальцем. От Севен отказались все, кроме её брата. Если бы только она изначально послушала его и выбрала, как и говорил Левент, спокойствие и уверенность! — А Вы когда-либо любили? — вопрос сорвался с губ Севен прежде, чем она успела его до конца обдумать. Заметив удивление и даже долю жалости на лице собеседника, девушка вмиг пожалела о сказанном. На её щеках появился стыдливый румянец. — Не любил. — честно признался Левент, а затем подошел к Севен ближе. Девушка не двинулась с места, продолжая смотреть вниз. — И я не прошу любви или каких-либо жертв от Вас. Эти слова заставили Севен вмиг выпрямиться. Она испуганно взглянула в глаза Левента, когда тот взял обе её руки в свои. По телу пробежали мурашки. — Вы станете моей женой, а Ваш ребёнок — моим наследником. Это всё, что нужно и Вам, и мне. — голос Паши звучал ровно и тихо. Стоило признаться, это дарило ощущение некого спокойствия. Левенту хотелось верить, пусть девушка его совсем и не знала. Та и в целом был ли у неё другой выбор? — А всё-таки, Вы — безумец. — вновь повторила она с улыбкой на устах, отводя взгляд в сторону. Севен тоже, очевидно, была безумной, рас уж соглашалась на эту сделку. — Нет. — Левент ухмыльнулся и позволил девушке снова взять себя под руку. — Я просто всегда добиваюсь поставленных целей. Остаток их прогулки они оба молчали. Левент всё так же шёл с горделивым видом, не замечая, казалось, никого вокруг. А вот Севен перестала прятать глаза и лишь пыталась держаться поближе к будущему мужу. Если он мог обеспечить безопасность и спокойствие и ей, и ребёнку, тогда девушке стоило сделать шаг в темноту и надеяться, что там её не поджидают монстры. ***Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Очередное заседание Совета Дивана проходило в напряжённой атмосфере. Весь зал, как обычно, разделился на несколько частей, каждую из которых занимала отдельная сторона Пашей-союзников. Девлет видел подобный раздор и в Крыму тоже, когда отец собирал своих советников. Так уж был устроен человек, что в вопросах, касающихся власти, для него не существовало друзей, а лишь временные союзники, предать которых не составляло проблем, если под руку подвернётся более выгодный вариант. Это было жестоко и неправильно, отнюдь негуманно и даже отвратительно, но... именно так и строились империи. Именно при поддержке одной из этих сторон Девлет и пришёл к власти. — ...таким образом нам удастся предотвратить голод в Конье. Главное, чтобы Вы дали свое согласие на предложенные меры. — закончил Озгюр Паша, склонив голову. Девлет бросил на него быстрый взгляд. Озгюр стоял чуть вдалеке, сцепив руки в замок перед собой. На вид он был немного бледным, но до предела сосредоточенным. На протяжении всего заседания Султан не мог избавиться от чувства, что между Озгюром и Левентом, стоявшим рядом, пробежала чёрная кошка. Обычно они постоянно обсуждали всё между собой, переглядывались и обменивались какими-то короткими фразами. Теперь же Левент смотрел прямо перед собой с нотками гордости. Его поза была максимально расслабленной и ленивой. Мужчина сложил руки за спиной и мыслями находился, похоже, где-то далеко, не особо вникая в суть происходящего. Озгюр тем временем обеспокоенно косился на него, но ни слова не говорил. Отвлечься от плохих мыслей ему помогала работа. — Делайте всё необходимое. — после недолгой паузы ответил Султан, махнув рукой. Озгюр кивнул и сделал шаг назад. — Если это всё, то... — Есть ещё кое-что, Повелитель. — лукавый голос Серхата перебил Девлета. Паша сделал шаг вперёд и поправил воротник своего тёмно-зелёного кафтана, будто готовясь к длинной речи. На его устах залегла ухмылка. Настолько острая и хитрая, что её можно было использовать вместо ножа. По залу прошёлся ропот. Паши неоднозначно переглянулись между собой. Атмаджа, стоявший рядом с Девлетом, заметно напрягся. — Что же это? — спросил Султан, строго окинув взглядом Серхата. Мужчина опустил глаза, изображая покорность, но кому, как не Девлету было знать, что покорности в нём не было ни капли. — Не поймите меня неправильно, Повелитель. Мне стали известны некоторые факты. Я считаю, что они должны дойти и к Вашим ушам. — продолжил Серхат ровным тоном. — Как оказалось, среди нас, прямо в этом зале есть человек, который был пойман на краже достаточно больших сумм с государственной казны. Слова Паши разлетелись по залу, как искра, которая сразу же зажгла огонь. Вокруг начал подниматься гул голосов. Мужчины не прекращали переглядываться, будто вора можно было определить по виду. Серхат прислушивался к этому хаосу с самодовольным выражением лица, не сводя взгляд с нахмуренного Девлета. Султан явно был недоволен такими заявлениями. Его руки посильнее сжались на коленях. Серые глаза выдавали злость. — Это слишком громкие обвинения, Серхат Паша! — произнёс Девлет на повышенных тонах, пытаясь тем самым призвать людей к порядку. — Есть ли у тебя доказательства? — Всё здесь. — без запинки ответил Серхат, вытаскивая с кармана, свёрнутый вчетверо лист. — И это самое малое, что я могу Вам предоставить. С Вашего позволения. Паша склонил голову и сделал несколько шагов вперёд, протягивая Султану лист. Девлет с сомнением покосился на него, но забирать не спешил. Пару минут они с Серхатом упрямо сверлили друг друга взглядами. Паша прекрасно осознавал, что его положение было шатким в силу неприязни Девлета, из-за которой он не так давно чуть не отправил его на верную смерть подавлять бунт в отдалённую провинцию. Да, он подделал доказательства, собрал ложные улики и повернул всю историю в свою пользу, но Султану могло оказаться этого мало. Но, к счастью, Серхат продумал все возможные развития событий и припас ещё один план. — Ну же, Повелитель. Возьмите. Прошу. — мягко продолжил мужчина. Девлет недовольно поджал губы, принял лист с его рук и развернул его. По мере того, как Султан читал, выражение его лица менялось. Сначала он был хмурым, затем удивлённым, а позже и вовсе разозлённым. В его серых глазах прочно залегла растерянность, а уста разомкнулись в намерении что-то сказать, но слова отказывались складываться в строки. — Я не понимаю. — удивлённо выдавил Девлет, дважды прочитав документ в своих руках. — А здесь понимать нечего. Всё просто. — громко заявил Серхат и обернулся к другим Пашам. — Мурад Паша воровал деньги с казны, за что и должен понести наказание. Зал снова погрузился в ропот и гул голосов. Удивлённый Мурад, который всё это время лишь отречёно наблюдал со стороны за происходящим, резко выпрямился, будто ужаленный. Его голубые глаза потемнели, а мягкие черты выдали страх. Мир перевернулся с ног на голову. Мужчина растерянно обернулся по сторонам, ловя на себе десятки взглядов, переполненных эмоциями: начиная от злорадства и заканчивая шоком. — Это... неправда. — опомнившись, вставил Мурад, делая шаг вперёд в попытке оправдаться. — Воры никогда не признаются, что украли, пока их не поймают за руку. — встрял Серхат, даже не дав Султану возможности что-либо молвить в ответ. — Но тебе опираться уже нету смысла. Тебя как раз-таки за руку и поймали. Мурад бросил в Пашу испепеляющий взгляд, но тот даже не дрогнул. Подобно малому ребёнку, получившему желанную игрушку, он еле сдерживался, чтобы не разорваться от переполнявшего его самодовольства. Кот снова загнал в угол назойливую мышь. Не стоило Мураду переходить ему дорогу и помогать Султану отправить его на подавление бунта. Очевидно, Паша думал, что об этом никто не узнает, но Серхат не был дураком. Как только он оправился от принятого яда, в первую очередь он нашёл всех, кто был хоть как-то причастен к попытке избавиться от него. И если Девлета Серхат тронуть не мог, то на Мураде готов был отыграться. Кто же мог подумать, что новоиспечённый Султан пригрел возле себя серого кардинала. — Мурад Паша, то, что написано здесь, — проигнорировав реплику Серхата, строго произнёс Султан и поднял вверх лист бумаги, — это правда? Мурад отрицательно замотал головой. — Всё, что не говорил бы Вам Серхат Паша, — это ложь. Обвинения не имеют абсолютно никакого основания. Меня пытаются подставить. — энергично выпалил Мурад, сжимая руки в кулаки. Взгляд Девлета помутнел, но не стал мягче. Против Мурада были поданы настоящие доказательства, а что сейчас защищало его честь? Простые слова? Серхат с огромным удовольствием наблюдал за тем, как ломался хребет доверия Девлета к Паше. — Повелитель, позвольте. — минутку триумфа Серхата прервал низкий голос Дениза Паши. Темноволосый мужчина сделал шаг вперёд и склонил голову. Когда Девлет кивнул ему и тем самым дал право продолжать, Дениз не стал медлить: — Повелитель, я не знаю содержание документа в Ваших руках, но я отлично знаю Мурада Пашу. Как, впрочем, и Вы. Он никогда не взял бы чужое. Особенно если бы на кону стояла его честь. — Очень мило с Вашей стороны вступиться за Пашу, — встрял Серхат, пока Султан не успел ничего ответить, — но вину Мурада Паши подтверждает не только этот документ, а ещё несколько, которые я, непременно, предоставлю Повелителю. — Любой документ, который ты принесёшь будет ложью! — выплюнул с отвращением Мурад, сверля взглядом Серхата, но тот лишь удостоил его мимолётной ухмылкой. — Слов слишком мало, чтобы спорить с бумагой, Мурад Паша, понимаете? — лениво бросил Второй Визирь. — В любом случае, без расследования мы не можем осудить Мурада Пашу. — уверенно заявил Дениз, сверкнув карими глазами. — Я уверен, что вышла какая-то ошибка. Возможно, недоразумение. — Откуда Вы взяли эти документы? — внимательно выслушав Дениза, переспросил Султан. Серхат недовольно скривился. В одиночку с Мурадом он бы справился, но мужчина не учёл, что Дениз решит за него вступиться. Два человека, на которых Султан больше всего опирался, защищали друг друга. "Как благородно и нелепо", — подумал Серхат и гордо вздёрнул подбородок. — Признаюсь честно, я копался в этом деле не один. Пусть я и занимаю должность Второго Визиря, — Серхат сделал странное ударение на своем титуле, — но у меня нету доступа ко многим документам, потому я обратился за помощью к Великому Визирю. Он видел абсолютно все доказательства и, как и я, уверен в том, что Мурад Паша виновен. Не так ли, Великий Визирь? Серхат обернулся к Атмадже и демонстративно указал на него рукой. Внимание всего зала в ту же минуту переместилось с Мурада Паши на Великого Визиря. Будучи белее полотна, он стоял недвижимо и лишь хмурил брови, переводя взгляд с одних государственных мужей на других. Все они сейчас ожидали его реакции, перекладывая меч Фемиды в его мозолистые руки. Как и всегда, слово Великого Визиря было последним. Атмаджа прекрасно осознавал всю тяжесть бремени, возложенного ему на плечи. Если он скажет "нет", Серхат будет уличен во лжи. Его посадят в темницу за попытку оклеветать Мурада и, вполне возможно, лишат всего. Всё-таки Девлет был зол на него и даже сам однажды пытался от него избавиться. Достаточно одного слова, чтобы Султан зацепился за него и навсегда выбросил этого змея прочь. Весь Топ Капы тогда вздохнёт с облегчением. Если же Атмаджа скажет "да", тогда судьба обвиненного Мурада будет предопределена. Да, Султан потребует дополнительные доказательства и, возможно, даже проведёт собственное расследование, но ведь Серхат, наверняка, готов к этому. В результате Мурада казнят. Атмаджа получит двойную выгоду: избавится от назойливого Паши и получит от Второго Визиря информацию о заговоре Кахрамана, Левента и Озгюра. Мысль об этой троице пронзила сознание Атмаджи, как болезненный удар. Взгляд карих глаз Великого Визиря быстро зацепился за Кархамана. Светловолосый Паша пусть и пытался скрывать эмоции, но явно был растерянный. С одной стороны, он заинтересовался происходящим и вся ситуация отчасти даже позабавила его. Но с другой, страх противно лип к горлу. Взгляд Кахрамана испуганно бегал между людьми, собравшимися здесь. Он никогда не присутствовал при высказывании подобных подозрений и не знал, чего стоило ожидать. — Великий Визирь? — повторил Серхат Паша уже более напряжённо. Он явно занервничал, но Великому Визирю не было жаль. Атмадже почему-то даже захотелось в тот момент опустить меч Фемиды на его шею. Навсегда отрубить змею голову. Но что в таком случае он получит? Не станет ли это решение его последним, с учётом планов Кахрамана, Озгюра и Левента? Всё закрутилось вокруг в бешеном темпе. В его руках был Серхат и эта троица вместе с Мурадом. Убить одного зайца или сразу четырёх? Рискнуть честью или жизнью? — Серхат Паша говорит правду, Повелитель. — голос Атмаджи прозвучал грубо и низко. Кахраман, стоявший напротив, удивлённо округлил глаза. Один из Пашей в ужасе закрыл рот рукой. Дениз с Мурадом удивлённо уставились на Великого Визиря, а вот Серхат не выдержал и расплылся в улыбке. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась сцена, если бы Султан Девлет внезапно не встал, крепко сжимая в руке документ. Его серые глаза были буквально ледяными, голова полуопущена, а плечи сотрясались от негодования. Паши вмиг расступились, низко кланяясь. Даже Серхат съежился, впервые наблюдая Падишаха в таком гневе. — Стража! — что есть силы крикнул Султан. В зал забежало двое мужчин. — Посадите Мурада Пашу в темницу. Он побудет там, пока идёт разбирательство. Удивлённый Мурад, испуганно взглянул на двери, а затем бросился к Девлету. — Повелитель, клянусь, я ничего не делал. Это всё ложь! — взвыл, подобно раненному зверю, он, но не успела мужчина и пары шагов сделать, как стражники схватили его сзади за руки. — Отпустите меня! — Это вынужденная мера. — пробормотал Султан, отводя взгляд в сторону. Каждое его движение выдавало злобу замысловато смешанную с сомнениями. — Повелитель! — взмолился Мурад, пытаясь вырваться, но стражники уже силой выводили его из зала. — Заседание окончено. — объявил Девлет, как только за Пашой и слугами закрылись двери. — Великий Визирь, Серхат Паша, вы пойдёте со мной. Отдал чёткий и лаконичный приказ Султан и, всё так же сжимая в руке документ, направился прочь. Но даже когда Падишах с двумя Визирями покинул зал, в воздухе всё равно остался неприятный сладковатый привкус напряжения. Ловушка захлопнулась. Лев оказался в клетке. Да здравствуют псы. *** Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год Айше Ханым сидела на софе в покоях, задумчиво смотря прямо перед собой. Будучи не в силах больше терпеть разлуку со старшим сыном, она ещё утром отправила письмо в Крым. Но ожидание ответа оказалось ещё более невыносимым. Женщина изо всех сил пыталась держать себя в руках, но плохие мысли то и дело лезли в голову. С одной стороны, сердце Айше рвалось в Стамбул, где Девлет был оставлен один на один с Османской Династией, которая была отнюдь не довольна присутствием Гирея на престоле. Женщина хотела быть рядом с сыном, оберегать его и всячески ограждать от бед. Это желание ещё более усилилось после того, как Айше познакомилась ближе с жителями Топ Капы. Осознание того, что Девлет каждый день ходил по острию ножа, буквально сводило с ума. Но с другой стороны, в Крыму оставался Бахадир. Да, он стал Крымским Ханом и никто даже не смел ставить под сомнение его право на престол. Но что насчёт его братьев? Надир и Ильхан — сыновья Айше не станут его трогать. Они любили брата, та и Бахадир чувствовал ответственность за них, как самый старший. А вот как поступят Саид и Адем? Сыновья Аслы Пейвесте всегда мечтали отомстить за мать. Их воспитали в ненависти к детям Айше и в мысли о том, что престол Крыма принадлежит им. Айше уже давным давно с удовольствием избавилась бы от них, но её каждый раз останавливал Бахадир. Не знала ведь женщина, что Сахиб Гирей — Крымский Хан и их отец, на смертном ложе попросил именно старшего сына позаботиться о всех своих детях, независимо от того, кто являлся их матерями. Это спутывало все карты и давило на благородство Бахадира. Он не мог нарушить обещание, данное умирающему отцу. Айше прикрыла на мгновение глаза, пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли. Её материнское сердце разрывалось пополам. Женщина не знала, куда ей стоило бежать и какого сына спасать. Эмирхан прекрасно видел мучения матери. Он сидел на софе рядом с ней молча, позволяя ей полностью погрузиться в пучину своих переживаний. Где-то в глубине души ему было её жаль. В какой-то момент Ханзаде даже хотел обнять её, но так и не позволил себе. Да, мать была дорога Эмирхану, как и любому ребёнку, но он никогда не умел выражать свои эмоции. И сомневался, что когда-либо научится. О письме, отправленном Айше утром, наследнику Крымского престола доложили, но перехватывать его Эмирхан не собирался. Пока что Бахадир не стоял у него на пути. Он даже беспрепятственно разрешил Эмирхану поехать в Стамбул, думая, что матери там не помешает поддержка. Наивный старший брат переживал за Валиде не меньше, чем Девлет. И так было всегда. Сколько Эмирхан себя помнил, Бахадир, Девлет и Эметтулах ни на шаг не отступали от Айше, оберегая её, как самое дорогое сокровище. Тому же учились и их младшие братья — Надир и Ильхан. И только Эмирхан всегда играл роль паршивой овцы, будучи в стороне от всего. Ханзаде тихо вздохнул, вспомнив некоторые моменты из детства, и в тот же миг почувствовал на себе взгляд Ильсияр. Его светловолосая наложница сидела по другую сторону от Айше. Пусть девушка и прекрасно осознавала, что женщина её недолюбливает, она всё равно пыталась быть к ней как можно ближе. Эмирхан с удивлением наблюдал, скольких же усилий Ильсияр стоило вытерпеть все пренебрежительные взгляды матери и колкие фразы. Каждый раз девушка переступала через себя и свою гордость, лишь бы не расстроить Айше, ведь она прекрасно знала, что Эмирхан в таком случае не будет в восторге от её поступка. Ханзаде всегда пытался защищать Ильсияр и всячески показывать её перед матерью в лучшем свете, но женщина всё равно ненавидела "невестку" до кончиков пальцев. Она всерьёз считала, что светловолосая не несла в жизнь её сына ничего, кроме вечной темноты и амбиций. Ильсияр всегда была камнем преткновения между матерью и сыном. Но Эмирхан любил девушку в первую очередь за то, что она умела понимать его без слов. Даже лучше, чем Айше. Встретившись взглядами с фавориткой, Ханзаде еле заметно ухмыльнулся и кивнул. Этим вечером они пришли к Айше Ханым не просто так. К ушам Эмирхана дошли некоторые слухи. Если они были правдивыми — значит мужчина на шаг мог приблизиться к заветной цели. Это было просто неслыханной удачей. Но ответы на интересующие его вопросы могла дать лишь Айше. Заметив условный знак Эмирхана, Ильсияр ослепительно улыбнулась и заговорила: — Валиде, могу ли я спросить у вас кое-что? Айше вздрогнула, когда девушка назвала её "Валиде". Женщина с особым удовольствием слушала подобное обращение от сыновей и дочери, но с уст Ильсияр оно всегда звучало излишне мягко и приторно-сладко — будто переваренная карамель. — Спрашивай. — кивнув, сдержанно ответила Айше. Высокая диадема в её русых волосах при этом заблестела. Ильсияр благодарно улыбнулась и бросила быстрый взгляд на Эмирхана, который изобразил удивление и интерес, будто вовсе и не знал, о чём дальше пойдёт речь. — Валиде, я хотела недавно навестить Махиэнвер Султан, — продолжила светловолосая, внимательно наблюдая за тем, как Айше начала хмуриться, услышав имя невестки, — но мне сказали, что к ней нельзя. Что это приказ Повелителя. Я не совсем поняла, что произошло. Разве Госпожа под стражей? Ильсияр поддалась немного вперёд, ожидая реакцию Айше, но женщина лишь поджала губы и потянулась за своим остывшим кофе, который стоял в чашке на столе. — Зачем тебе Махиэнвер, дитя? — бесстрастно спросила она и сделала один неспешный глоток. — Ну, как это "зачем"? — Ильсияр наивно пожала плечами, продолжая сверлить Госпожу взглядом своих голубых глаз. — О Махиэнвер Султан слагают легенды, Валиде. А кто бы не хотел познакомиться с живой легендой? Айше повернула голову в сторону светловолосой и гордо вздёрнула подбородок. Как и всегда, Ильсияр лезла не в свои дела и пыталась при этом казаться наивной. Неужели Эмирхан мог полюбить такую коварную и лицемерную девушку? — Валиде, а и вправду, что произошло? — почувствовав напряжение, повисшее в комнате, Ханзаде пришёл на помощь Ильсияр. — У них с братом какой-то разлад? Айше поняла, что её загоняют в угол. Вновь оставив чашку на столе, она повернулась к сыну и ласково провела рукой по его щеке. — Сынок, я понимаю, что ты волнуешься за брата. — мягко произнесла женщина. — Но не стоит переживать. Между супругами иногда бывают разногласия. Тем более, Махиэнвер беременна. Девлет просто волнуется за неё. Это ведь столь долгожданный ребёнок. Лгать Эмирхану не хотелось, но Айше и сама не до конца поняла причину гнева Девлета. Султан посадил свою беременную жену взаперти и отказался объяснять что-либо матери. По донесениям слуг, Махиэнвер жутко злилась на Султана и даже несколько раз требовала встретиться с ним, но ей так и не позволили. Это было странно, потому Айше не стремилась распространять эту информацию, пока сама во всём не разберется. — Настолько волнуется, что запретил выходить из покоев? — приподняв брови, переспросил Эмирхан. Айше озадаченно поджала губы, чувствуя, как на неё смотрит не только сын, но и Ильсияр. Страх заскребся кошкой в сердце женщины. — Эмирхан... — начала было объяснять крымчанка, но тут двери покоев со стуком распахнулись. Все присутствующие в один миг взглянули на вошедшую Эметтулах. Айше почувствовала искреннее облегчение, радуясь тому, насколько же вовремя пришла дочь. — Эметтулах, дорогая... — с широкой улыбкой на устах произнесла женщина и намеревалась было встать, но резко обомлела, заметив то, насколько бледной была девушка. Эметтулах тем временем, будто в бреду, прошла на средину покоев и быстро поклонилась. Её серо-голубые глаза обеспокоенно пробежались по лицу брата. Эмирхан был явно удивлён и сбит с толку. Затем Ханым взглянула на Ильсияр, которая встала и почтительно поклонилась перед ней. Дабы хоть немного скрыть дрожь в руках, Эметтулах сцепила их между собой. В тот момент она напоминала напуганного маленького зверька. — Валиде, я... — начала девушка, но её голос сорвался. — Что случилось, дочка? — с волнением обратилась к ней Айше. — Ты белее полотна. Неужто приключилась какая-то беда? — Валиде, могу я поговорить с Вами наедине? Это касается Девлета. — кое-как собравшись с силами, попросила Эметтулах. Услышав имя сыга, Айше испуганно прикрыла рот рукой, но в разговор тут же встрял Эмирхан: — Ох, сестра, неужели у тебя есть секреты от нас? Несмотря на напуганный вид, Эметтулах послала брату испепеляющий взгляд, но это только позабавило его. Хазнаде с трудом скрыл ухмылку, наблюдая за тем, как его сестра буквально дрожит от переполняющих её эмоций. Затем, без малейшего сомнения он накрыл своей ладонью руку матери. — Тем более, если это касается Девлета, значит, затрагивает всю семью. — объяснил Ханзаде ровным тоном. — Мы с Ильсияр — часть этой семьи. Эметтулах до боли сжала зубы, пытаясь не взорваться гневом. У неё не было ни желания, ни времени разбираться с самовлюблённым братом. Он сколько угодно мог говорить о семье, но сам никогда не стремился быть её частью. А той же Ильсияр признание Валиде нужно было только для того, чтобы получить желанный титул. Взгляд Эметтулах вмиг метнулся к фаворитке брата, которая всё так же стояла перед ней, с интересом за всем наблюдая. Светловолосая явно не понимала, чего стоило ждать от происходящего, но и влазить не спешила. Хотя слова Эмирхана о семье явно вселили в неё энтузиазм, ведь бледные щёки Ильсияр сразу же залил довольный румянец. — Ну же, дочка. Говори. — взмолилась Айше, которую сейчас совсем не беспокоили детали. С силой сжав в ответ руку Эмирхана, она хваталась за неё, будто за последнюю свою надежду. Её карие глаза испуганно блестели при этом. Эметтулах было искренне жаль маму и то, как нагло Эмирхан использовал её, но тянуть время не было смысла. Теперь каждая секунда была на счету. — Валиде, я кое-что узнала. — выдавила девушка наконец, задыхаясь от собственных слов. — Очень плохие новости... Шехзаде Багдад жив.