Османская Империя. Трабзон, Охотничий Домик, 1606 год
— Куда мог запропаститься этот мальчишка? — бормотал себе под нос Умут, нервно расхаживая по комнате. Его дорожный плащ полностью промок под проливным дождём, потому он поспешно сбросил его на стул. Из-за влаги в воздухе и без того кудрявые волосы мужчины теперь завивались ещё больше и беспорядочно торчали в разные стороны. Но его сейчас абсолютно не беспокоили подобные мелочи. Уже несколько часов от Шехзаде Багдада не было никаких вестей. Как только они с Коркутом поняли, что наследника нету в Охотничьем Домике, Паша сразу же собрал всех людей, которых смог найти, и отправился на место встречи, указанное в том злосчастном письме. Коркут был уверен, что Багдад не послушал их и пошёл именно туда, прямиком в ловушку. Могли ли они осуждать желание Шехзаде воссоединиться с матерью? Да, если на кону стояла его жизнь. Умут сперва рвался поехать вместе с Коркутом, но в виду его ранения Паша настоял на том, чтобы Бей остался в Охотничьем Домике. К тому же, неизвестно, кто на самом деле написал от имени Афифе Нурхаят то письмо. Так что в Охотничий Домик тоже могли наведаться незваные гости. Какими были истинные намерения тех людей, оставалось только догадываться. Правда, Умут всё же ослушался Коркута. Как только Паша выехал с домика, Бей сразу же натянул свою дорожную накидку и отправился проверять другие места, где, предположительно, мог оказаться Багдад. Где-то в глубине души Умут искренне верил в то, что Шехзаде не мог совершить такую глупую ошибку. Багдад был отнюдь не глупым. Да, вспыльчивость и эмоциональность иногда играли с ним злую шутку, но рационально мыслить наследник тоже умел. После того, как письмо попало к ним в руки и произошла ссора по поводу того, стоило ли ехать, Умут ещё несколько раз говорил с Багдадом на эту тему. Поскольку он знал Шехзаде лучше, чем Коркут или даже Наргизшах, ему всегда удавалось достучаться до упрямого мальчишки. Иногда лучше спустить время, чтобы Багдад всё обдумал и успокоился. А иногда действовать необходимо было быстро, чтобы направить его эмоции и мысли в правильное русло. Шехзаде, по сути, был ещё ребёнком. Если бы Султан Абдулла не ушёл так рано, он бы уехал в Манису и постепенно набрался опыта, обуздал бы свой характер. Вот только судьба была слишком жестокой к нему и не дала этого времени. Теперь Умут считал своим долгом оберегать его. Жаль, что это не сильно у него получалось. Мотнув головой, мужчина попытался прогнать от себя плохие мысли. Он бегал по всему Трабзону, заглядывал во все места, которые могли бы заинтересовать наследника, но его нигде не было. Сильно усложнял поиски ещё и холодный дождь, который стеной падал на землю. Исчерпав все возможные варианты, в итоге Умут вернулся в Охотничий Домик. Если он заболеет, это мало чем поможет. Та и не до конца затянувшаяся рана всё ещё давала о себе знать: из-за нагрузки она неприятно пульсировала. Умуту нужно было собраться, подумать и решить, куда ещё мог пойти Багдад. Может, не всё так страшно. Может, он не отправился на ту встречу? Но с каждой минутой надежда всё больше угасала. Если Коркут до сих пор не вернулся и от Шехзаде ничего не слышно, значит, дела плохи. Прикусив губу, Умут в отчаянии взглянул на свой дорожный плащ. Он был настолько мокрым, что на полу под стулом образовалась лужа. Может, хоть погода помешает случиться беде? Умут устало потёр рукой глаза. Если они потеряют Багдада, то все принесённые жертвы будут впустую. Все старания Наргизшах Султан... Бей резко выпрямился. Мысль о Наргизшах Султан подействовала, как ведро холодной воды. Дворец. Что если Шехзаде Багдад пошёл во дворец к сестре? Он мог услышать от слуг о том, что Наргизшах потеряла ребёнка, и отправиться к ней. Как же Умут сразу не догадался? Во дворец нужно было заглянуть в первую очередь. Мысленно ругая самого себя, Бей подбежал к стулу и схватил свою накидку. Ткань неприятно прилипала к кафтану и была настолько холодной, что Умут моментально начал дрожать. Но времени принаряжаться или брать другую накидку не было. Кое-как на ходу скрепив её брошью на шее, мужчина уверенным шагом направился к выходу. Но дверь внезапно открылась с другой стороны. — Ну и погода. — до боли знакомый голос, сопровождаемый раскатом грома, прозвучал с улицы. Шокированный Умут замер и от удивления приоткрыл рот. На пороге Охотничьего Домика стоял не менее удивлённый Шехзаде Багдад. Похоже, он был в полном порядке и не казался ничуть обеспокоенным. С кончиков его медных волос капала дождевая вода. Вся одежда была промокшей. Наследник жмурил каре-зелёные глаза из-за яркого света в домике, который резко контрастировал с пасмурной погодой на улице. Но в целом был весьма спокойным и в какой-то мере даже весёлым. — Шехзаде? — наконец выдавил Умут, не до конца веря тому, что видит. Может, он всё-таки заболел и лежит сейчас в бреду? Багдад смерил удивлённым взглядом своего наставника в промокшей накидке и вздернул вопросительно брови. — Что-то случилось? — с искренним непониманием в голосе произнёс он. Умут в два шага оказался возле Шехзаде и схватил его за плечи, будто пытаясь убедиться, что он настоящий. Багдад удивлённо уставился на него, но вырываться не стал. — Шехзаде, Вы где были? — обеспокоенный голос Умута заставил Багдада занервничать. Шехзаде виновато отвёл взгляд в сторону. — В городе. — признался он честно. Смысла скрывать что-либо от Умута сейчас не было. Дело уже сделано. Шехзаде был готов к тому, что его сестра и Умут разозлятся, когда узнают. — Но зачем? — Бей нетерпеливо мотнул кучерявой головой. Всё вокруг казалось каким-то бессмысленным. — Может, пройдём внутрь? — предложил Багдад и указал рукой на камин. — Я очень замёрз на улице. — Шехзаде, скажите мне, зачем Вы пошли в город. — настаивал Умут. На последнем слове его голос сорвался, что не на шутку испугало Багдада. Шехзаде никак не мог понять, что такого серьёзного могло случиться за время отсутствия. И при чём тут он? Недовольно сбросив руки Бея и сняв мокрую накидку, Багдад провёл ладонью по спутанным рыжим волосам и скривился. Почему-то это неприятное липкое ощущение напомнило ему о заточении в Амасье. Правда, тогда на его руках была кровь из-за попыток освободиться с оков, а не вода. Шехзаде вздрогнул от этих воспоминаний. — Я искал мальчика. Какого-то ребёнка с города.— Багдад обиженно скрестил руки на груди, но тут же пожалел об этом, ведь мокрая накидка прислонилась к кафтану. — Заплатил, чтобы он сходил на место встречи, спрятался и посмотрел, что там будет происходить. Затем доложит мне. — Шехзаде, — протянул Умут, устало закрывая лицо руками. — А что мне оставалось делать? — возмутился Багдад. — Наргизшах ведь не привела слугу, хоть и обещала. А если бы я сразу сказал, что собираюсь делать, вы бы не разрешили. — Коркут Паша поехал туда. — произнёс бледный, как полотно, Умут. Он, казалось, даже не слышал предыдущие слова наследника. В его серых глазах плескался страх, а мысли начали беспорядочно путаться. — Что?! — Багдад от неожиданности наклонился немного вперёд. — Как это? — Когда мы не нашли Вас в домике, мы подумали, что Вы поехали на ту встречу. — поспешно объяснил Умут, подходя к двери. В его голове в один миг начали прокручиваться все самые плохие варианты развития событий. Срочно нужно было что-то предпринять. — То есть, если это ловушка... — испуганно произнёс Багдад, наблюдая за тем, как Бей открывает двери. В домик сразу же проник холодный воздух с улицы и неприятный запах влаги. — Его убьют. — вместо наследника мрачно закончил предложение Умут.***
Османская Империя. Стамбул, дворец Топ Капы, 1606 год
Покои Ханзаде Эмирхана были погружены в полумрак. Свечи, зажжённые слугами, стояли слишком далеко друг от друга, чтобы создавать достаточное освещение. Впрочем, это ничуть не злило Крымского наследника, а совсем наоборот. Тишина и мрак его всегда успокаивали. Эмирхан считал, что лишь темнота может показать истинное лицо человека. В свете дня мы все носим маски. Даже он не был исключением. — Ты что-то узнала? — голос Ханзаде прозвучал низко, когда он обратился к своей фаворитке. Ильсияр Хатун сидела рядом с наследником на софе и думала о чём-то своем. После долгого дня её светлые локоны были распущены и теперь волнами лежали на хрупких плечах, но это лишь делало её ещё красивее. Услышав слова Эмирхана, она тут же подняла на него свои голубые глаза. Девушка прекрасно знала, о чём шла речь. — Нет. — с неким разочарованием в голосе ответила Ильсияр. — Махиэнвер Султан очень замкнутая. А теперь, когда её ещё и почти не выпускают с покоев... К ней сложно подобраться. Ильсияр и Эмирхан были не просто любовниками. Ханзаде увидел в девушке то, что другие не смогли: хитрость, смелость, смекалку и острый ум. Мать часто упрекала его в том, что он выбрал себе фаворитку не сердцем, а разумом, а Эмирхан лишь смеялся с этого. Возможно, Айше Ханым была права. Но наследник ничуть не жалел о своем выборе. Он получил в лице Ильсияр не только прекрасную девушку, но ещё и союзника. Ханзаде посвящал её во все свои планы и часто использовал, как шпиона или незаменимую помощницу. Они стали идеальными партнёрами. И даже отсутствие ребёнка, чем была так сильно обеспокоена Айше, пока не особо волновало Крымского наследника. Значит, ещё не настало время для этого. — Мне нужно за что-то зацепиться, Ильсияр. — обронил Эмирхан, встретившись с фавориткой взглядом. — Подумай. Должен быть способ приблизиться к ней. Ильсияр неуверенно поджала губы. Её голубые глаза как-то странно засияли. Эмирхан прекрасно знал, что это означало: у девушки был какой-то план. Ханзаде не смог сдержать улыбку. — Что ты задумала? — не выдержав, спросил он. — А, может, нам стоит действовать не через Махиэнвер Султан? — задумчиво произнесла Ильсияр, накручивая на тонкий палец светлый локон. Её прекрасные черты лица внезапно исказила хитрость. — Это абсурд. — без доли сомнений бросил Эмирхан и откинулся на спинку софы. — Она — жена Девлета. Я хочу забрать у него престол, значит, мне нужно подобраться как можно ближе к Махиэнвер. Других вариантов быть не может. Ты это понимаешь. — Но они почти не видятся, Ханзаде. — похоже, Ильсияр не думала отступать. Это вызвало негодование в душе Эмирхана, но он лишь вопросительно приподнял брови и заставил себя выслушать фаворитку. Девушка решила сполна воспользоваться возможностью. — Между Султаном и Госпожой пошёл разлад из-за внезапно появившегося Шехзаде Багдада. Весь дворец обсуждает это. — с энтузиазмом принялась объяснять Ильсияр. — И что? Это я знаю. — перебил её Эмирхан, опуская взгляд на рубиновый перстень на своем пальце. Иногда Ханзаде задумывался о том, что бы сказал покойный Сахиб Гирей, если бы увидел, что творит его младший сын? Хан мечтал, чтобы его дети жили в мире. Но Эмирхану всегда была больше по душе война. К тому же, Сахиб никогда не был младшим наследником и не знал каково это, когда всю власть получают старшие, а ты остаешься ни с чем. — Из-за этого Султан сблизился с Бахарназ Хатун. — продолжала Ильсияр. Этот факт привлёк Эмирхана. Он снова поднял взгляд на фаворитку. О Бахарназ мужчина слышал лишь мельком. В любом другом случае девушка не заинтересовала бы его, но ребёнок под её сердцем был потенциальной угрозой для планов Ханзаде. Избавиться от Девлета намного проще, пока у него нету наследников. — Ты виделась с ней? — предположил Эмирхан, чуть наклоняя голову набок. Из-за этого его чёрные волосы в тусклом освещении казались ещё темнее. — Да, но лишь пару раз. — в голосе Ильсияр снова звучала задумчивость. — Очень сложно застать девушку одну. Возле неё постоянно крутится Айше Ханым или Эметтулах. Эмирхан прекрасно заметил, как розовые губы девушки недовольно скривились. Айше Ханым не очень-то почитала Ильсияр. Во-первых, она не одобряла попыток девушки лезть в политику и отношения Эмирхана с братьями. Во-вторых, Айше считала её бесполезной, ведь за столько лет Ильсияр так и не смогла забеременеть. "Какой с тебя толк, если ты не можешь дать моему сыну наследника? Ты скоро ему надоешь", — бросила как-то со злости Госпожа. Эти слова больно ранили Ильсияр. Всю ночь после того она проплакала, но поклялась себе, что это в последний раз. Её надеждой и опорой была благосклонность Эмирхана и его, как казалось девушке, любовь. Что бы не говорила Айше Ханым, пока Ханзаде был рядом с ней, ей ничего не было страшно. Но от слов Госпожи на душе Ильсияр всё же запёкся шрам. И этим шрамом была ревность. Каждый раз, когда Ильсияр узнавала о том, что покои наследника посещала другая наложница, её сердце горело в огне. Что если Айше Ханым была права? Что если другая родит Эмирхану сына? Будет ли он так же сильно тогда почитать Ильсияр? Будет держать рядом с собой? В жизни Исльсияр было столько рисков и сложностей. Её никто не любил, кроме Ханзаде. А Бахарназ одним только фактом своей беременности вызвала всеобщее обожание. Ильсияр считала, что это несправедливо. — И как она среагировала? — слова Ханзаде донеслись к девушке, будто сквозь пелену. Поспешно отогнав надоедливые мысли, Ильсияр вновь вернула контроль над своими эмоциями. — Похоже, Ваша сестра не стала никого посвящать в свои подозрения. — легко продолжила светловолосая фаворитка свой рассказ. — Бахарназ показалась мне весьма дружелюбной и даже была рада, когда я с ней заговорила. — Прекрасно. — Эмирхан задумчиво кивнул. — Тогда попробуй подобраться к ней поближе. — Уже, мой Ханзаде. — поспешила перебить его Ильсияр и триумфально улыбнулась. Эмирхан не смог сдержать своего удивления. Иногда девушка действовала, не посоветовавшись с ним, но всегда делала это настолько мягко и аккуратно, что Ханзаде в итоге получал, что хотел. А поскольку собственные цели для наследника всегда были дороже всего, он прощал своей фаворитке подобное самовольство. — Это было сложно, но мне удалось поймать момент, когда Бахарназ была одна. Мы договорились вместе поужинать завтра. — довольно произнесла Ильсияр. На лице Эмирхана появилась улыбка гордости за свою фаворитку. Выпрямившись, он наклонился к ней, взял в руки её лицо и поцеловал в лоб. Щеки девушки сразу же загорелись румянцем. — Попробуй узнать от неё всё, что сможешь. — смотря ей прямо в глаза, сказал Эмирхан. — Нам нужно найти слабое место Девлета. — Хорошо. — Ильсияр улыбнулась, а затем накрыла его руки своими ладонями и поцеловала. Ханзаде ответил на её поцелуй. Но стоило девушке потянуться к верхним пуговицам на его кафтане, как мужчина остановил её. — Не сейчас. — тихо произнёс он. Голубые глаза Ильсияр в тот момент лихорадочно блестели. — Я хочу немного побыть один. Зайду к тебе позже. Ильсияр явно была разочарована, но спорить не стала. Отстранившись от Ханзаде, она выдавила из себя улыбку и встала с софы. — Тогда доброй ночи. — произнесла девушка тихо и, поклонившись, поспешила покинуть покои. Когда двери за Ильсияр закрылись, Эмирхан устало потёр глаза. Вся эта история слишком затянулась, что вызывало у Крымского наследника искреннюю злость. Если бы Фатих тогда всё не испортил, Ханзаде уже мог готовиться к своему восшествию на престол. А так ему приходится мило улыбаться и притворяться скромным родственником, приехавшим погостить у брата-Султана. Мысль о том, что в любой момент его могли просто выгнать с Топ Капы или отослать назад в Крым, была до боли унизительной. В порыве злости, поглотившей на мгновение Ханзаде, он снял рубиновый перстень и бросил его на столик с фруктами. Красный камень ярко блеснул в свете свечей. Нет, Эмирхан не позволить сделать из себя запасной вариант. Его имя войдёт в историю. Он станет править этой Империей, чего бы ему это не стоило. И даже всегда горделивый Бахадир склонит перед ним голову. Эмирхан навсегда сотрёт ту насмешливую ухмылку с его лица. Из тяжелых раздумий Ханзаде вывел внезапно прозвучавший стук в двери. — Войдите! — громко произнёс наследник, даже не задумавшись. Он знал, кто пришёл, потому с нетерпением выпрямился. — Ханзаде, — почтительно произнёс слуга, останавливаясь напротив Эмирхана и низко кланяясь. — Ты выполнил мой приказ? — требовательно спросил Ханзаде. Его карие глаза внезапно загорелись азартом. Слуга кивнул. — Да, Ханзаде. Я передал Ирмак Султан Ваш подарок. — ответил ага без промедления. Долгие года службы у Крымского наследника научили его, что говорить стоит быстро и внятно, — и тогда голова останется на плечах. — Она не хотела его принимать, верно? — в голосе Эмирхана сквозило самодовольством. Он познакомился с Ирмак случайно на рынке и знал о ней уж очень мало, но она была такой предсказуемой. Ханзаде считал, что ему не составит труда использовать её в своих целях. — Д-да. — удивлённый слуга запнулся. Он никак не ожидал, что его господин предусмотрел такое развитие событий, потому, направляясь в его покои, готовился к худшему. — Но я, как Вы и приказывали, настоял, что вернуть подарок Госпожа должна лично. На это Эмирхан ничего не ответил. Лишь его губы изогнулись в хищной ухмылке.***
Османская Империя. Трабзон, 1606 год
Фатих недовольно кутался в мех, чувствуя, как влажный воздух пробирает буквально до костей. Дождь наконец-то прекратился, но где-то вдалеке до сих пор слышались раскаты грома, а небо плотно затянули свинцовые тучи. Казалось, буря вот-вот разгуляется с новой силой. По крайней мере, порывистый ветер явно не сулил ничего хорошего. Мужчина ненавидел такую погоду, потому с большим удовольствием остался бы во дворце, где-то у тёплого камина. Вот только выбора ему не дали. Балансировать между Махиэнвер Султан и Ханзаде Эмирханом становилось всё сложнее, да ещё и на фоне личной драмы. Как бы Фатих не пытался убедить себя, что ребёнок Наргизшах ему безразличен, это было не так. Что-то внутри его грудной клетки продолжало тихонько кровоточить и отзываться тянущей болью. Паша не хотел признавать, но ему бы хотелось, чтобы этот ребёнок появился на свет. Нет, совсем не из-за Наргизшах. Им руководил, скорее, эгоизм. Паша мечтал, чтобы у него появился сын. Именно об этом он подумал впервые, когда услышал о беременности Госпожи. Фатих ни на секунду не сомневался, что мальчик был бы похож на него. Паша сделал бы его своей тенью, копией. Научил бы всему и никому не позволил бы его обидеть. Это дитя достигло бы намного большего, чем его отец когда-либо сможет. Чем дольше Фатих думал об этом, тем ставал мрачнее. Слова Айлы Хатун, которые она бросила ему вслед, до сих пор эхом отдавались в голове. "Ваш ребёнок только что умер. Умер из-за Вас!" Фатиху хотелось закрыть уши и заставить голос девушки замолчать. Нет. Это была неправда. Всего лишь несчастный случай. Знал ли Паша, что Султанша упадёт? Если да, то не стал бы трогать её. Увёл бы оттуда подальше. Он не убивал своего ребёнка. Нет. Фатих не причинил бы ему вреда. Это невозможно. Но ведь ребёнок мёртв. Фатих шумно втянул холодный воздух и мотнул головой. Больше всего на свете он сейчас хотел убежать от собственных мыслей, потому и поехал к этому лесу. Но даже тяжёлое ощущение приближающейся битвы не помогало. Паша оглянулся по сторонам. Он был полностью окружён людьми. Его личная стража, янычары, которые приехали с ними с Топ Капы, наемники, которых удалось найти в Трабзоне. Все они лишь ждали условного знака. В их глазах горел огонь и слепая верность. Хотя Фатих прекрасно понимал, что привёл их на убой. Паша изначально понимал, что вся эта история с письмом от Афифе Нурхаят Султан не сработает. Нужно быть глупцом, чтобы поверить, что Госпожа действительно могла сбежать и хотела встретиться со своим сыном непонятно где на окраине Трабзона, возле леса. Но ведь приказы Махиэнвер Султан и Сонай Мёге Султан не принято поддавать сомнению. Фатих сильно злился в тот момент. Чем больше слухов распространялось о Шехзаде Багдаде, тем более безрассудно действовала Махиэнвер. Паша чувствовал давление с её стороны. Она хотела знать, где находится наследник, и требовала, чтобы Фатих добился ответов от жены. Но как ему это сделать? Запереть Наргизшах и пытать её? Паша понимал, что Госпожа не признается ни под каким предлогом. Значит, стоило действовать хитростью. А хитрость требовала времени, которого Махиэнвер ему не давала. Та и Наргизшах... Мысли о Наргизшах снова начали заполнять голову, напоминая Фатиху о произошедшем. Мужчина внезапно почувствовал, что ему нечем дышать, поэтому, даже несмотря на холод, расстегнул верхнюю пуговицу кафтана. Удивительно, как всё так быстро изменилось. Паша приехал в Трабзон с мыслью, что уже победил. Он выполнил главное условие — женился на Наргизшах Султан, в обмен на титул Великого Визиря в столице, который Махиэнвер пообещала ему по возращению. А теперь что? Фатих стоял у леса, думая о своем так и не родившемся ребёнке, и высматривал среди деревьев по другую сторону Шехзаде Багдада. Того самого, которого ещё вчера он и все остальные считали мёртвым. Если раньше Паша испытывал сильную симпатию к Махиэнвер Султан, то сейчас внутри него был лишь холод. Госпожа пользовалась им, как ей вздумается, при этом ни разу даже не поинтересовавшись, как он. Ей всегда важна была только выгода. Ради этой самой выгоды она и предложила Фатиху брак. Паша прекрасно осознавал теперь, что титул Великого Визиря ему вряд ли светил. Наргизшах возвращаться в столицу не собиралась, а без неё Махиэнвер не пустит его даже на порог Топ Капы. Фатих оказался запертым в этом отдалённом санджаке с кучей проблем. Он пока не знал, как ему выбраться, но зато точно понимал, что его решение перейти на сторону Ханзаде Эмирхана было правильным. По крайней мере, Крымский наследник всегда держал слово, в отличии от Госпожи. — У них не так уж много людей. — наконец произнёс Фатих, внимательно наблюдая за всадниками, расположившимися в нескольких километрах от них. Его присутствие здесь было вовсе не обязательным, но Паша искренне надеялся, что таким образом сможет прийти в себя. Люди вокруг прекрасно видели его мрачность и тоску в глазах, но задавать вопросы не решались. Их привело сюда совсем не это. — Шехзаде там? — Фатих решил поскорее закончить это дело, потому задал вопрос сразу, как только увидел приближающегося Дженгиза Агу. Мужчина был высоким и коренастым. Один только его взгляд наводил ужас на подопечных. — Нет, Паша. Я не видел ни одного молодого человека с рыжими волосами. — Дженгиз отрицательно покачал головой. — Людей там совсем мало. За главного, скорее всего, Коркут Паша. Услышав имя Коркута, Фатих внезапно скривился. Он часто видел свою супругу в обществе этого прохвоста, потому подозревал, что они как-то связаны. Неужели Паша настолько глуп, что тоже решил поддержать Шехзаде Багдада, если тот действительно жив? Фатих с первого дня знал, что с ним будут проблемы. Не зря Махиэнвер Султан хотела избавиться от Коркута. Что же, в первый раз ему повезло, ведь вовремя подоспел Умут. Но в следующий раз Фортуна вполне могло отвернуться. — Хорошо. Ждать дольше смысла нету, Дженгиз. Выезжай. Делай, как мы и договаривались ранее. — отдал приказ Фатих. Аге не приходилось повторять дважды. Он кивнул и вмиг направил свою лошадь прямо к всадникам вдалеке. Паша заинтересованно склонил голову набок. Тем временем, Коркут напряжённо следил за приближающимся Дженгизом. Мокрый плащ неприятно лип к плечам и спине, а запах влаги, царивший вокруг, вызывал тошноту. Они стояли уже около часа, но до появления Дженгиза ничего не происходило. Будто на той стороне сомневались, стоило ли вступать в схватку. Но самое страшное было даже не это, а то, что Коркут так и не нашёл Шехзаде Багдада. Он был абсолютно уверен, что наследник окажется тут, но его нигде не было видно. Может, эти люди уже его схватили? Всадник остановился в нескольких метрах от Коркута и поднял руку вверх в знак того, что собирается говорить. Паша нетерпеливо отбросил со лба мокрые чёрные волосы и подъехал немного ближе. — Где Афифе Нурхаят Султан? — первым обратился к нему Коркут, хоть и прекрасно знал, что Госпожи у них нету. Вопрос стоял лишь в том, станут ли они это отрицать. — Мы отдадим Афифе Нурхаят Султан, только если здесь будет наследник. — требовательно бросил Дженгиз. Его голос звучал, как гром. Коркут в ответ хищно ухмыльнулся. Ожидаемая тактика с их стороны. — Сначала покажите мне Госпожу. — Паша решил действовать зеркально. — Шехзаде не выйдет, пока мы не убедимся, что с Султаншей всё в порядке. Дженгизу эта фраза не понравилась, но он не растерялся. Откашлявшись, Ага натянул поводья лошади. Это показалось Коркуту странным. Паша невольно сузил свои карие глаза, пытаясь предугадать, что задумал его собеседник. Но Дженгиз замер, как статуя. Это был явно какой-то условный знак. Но какой? Коркут бросил быстрый взгляд за спину всадника, но люди по другую сторону стояли недвижимо. Шум вокруг создавали лишь деревья, чьи ветки беспощадно выгибал ветер. — Здесь не Вы ставите условия, Паша. — после небольшой паузы наконец заключил Дженгиз. — Я, — перебил его Коркут, — потому что под моей защитой находится наследник. Он вам нужен. Паша просто блефовал. Он понятия не имел, где сейчас был Шехзаде Багдад и жив ли он вообще. Даже если бы у этих людей действительно оказалась Афифе Нурхаят, Коркуту не было бы что им предложить в ответ. Багдад просто исчез без следа. Но отступать уже было некуда. Паша чувствовал, что капкан смыкается, что его поймали в ловушку. — Мы заберём его в любом случае, Паша. — голос Дженгиза был буквально стальным. — У Вас нету выбора. В следующую секунду Ага поднял высоко руку и сжал её в кулак. Всё внутри Коркута похолодело. Паша обернулся к своим людям. Но не успел он крикнуть "бегите", как со всех сторон со свистом полетели стрелы. Коркут чертыхнулся, мысленно ругая себя за неосторожность. Вот только было слишком поздно. Одна из стрел влетела в его лошадь, из-за чего животное заржало от боли и вздыбилось. Коркут в панике предпринял попытку натянуть поводья и удержаться в седле, но следующая стрела вонзилась прямо в его правое предплечье. Вспышка боли покалыванием разошлась по всему телу. Под раскаты грома с неба снова хлынул дождь. Следующее, что почувствовал Паша, — это болезненное падение в мокрую траву. Вокруг послышались звуки битвы.***
Османская Империя. Старый Дворец, 1606 год
Старый Дворец был местом, где всегда царила тишина. Афифе Нурхаят успела привыкнуть к этому, но не смириться. Раньше она и её сын были надеждой Империи, а теперь их имена старались тщательно стереть. До недавних пор Афифе и сама верила в то, что Багдада больше нет. Сколько же дней её сердце горело в огне от потери единственного ребёнка? Нурхаят даже пыталась покончить с собой, не в силах больше терпеть. Тогда по воле Всевышнего её спасли. Пусть даже сама женщина этого и не хотела. Больше всего на свете она желала умереть, дабы воссоединиться с сыном. Нурхаят искренне не понимала, за какие грехи ей было послано это наказание, эти мучения. Но затем она узнала, что Багдад жив. Оказывается, Бог не мучил её, а испытывал. Афифе выжила не потому, что Сонай Мёге так захотела, а потому что Багдад нуждался в ней. О том ужасном моменте теперь напоминали лишь тонкие шрамы на запястьях женщины. Она больше не проклинала день, когда её спасли, а, наоборот, возносила благодарности. Нурхаят снова сможет увидеть своего сына, крепко обнять и вдохнуть его аромат. Это был настоящий подарок судьбы. Осталось только спастись с этого чёртового дворца. Запах дыма проник в покои Афифе около полудня вместе с шумом, который доносился с коридора. Поскольку у женщины не было ключа, она не могла выглянуть и выяснить, что произошло. Это и вызывало у Нурхаят беспокойство. Может, это очередные происки Сонай Мёге? После того, как она заставила Афифе написать письмо Багдаду, от неё не было ничего слышно. Не то, чтобы Нурхаят ожидала чего-то другого от матери Махиэнвер, но продолжала успокаивать себя тем, что если никаких новостей не было, значит, с Шехзаде всё в порядке. Афифе не знала, сколько времени она просидела в тех покоях, прислушиваясь к шуму и пытаясь определить, что произошло, но в какой-то миг двери её комнаты распахнулись. На пороге появилась испуганная Эсра Калфа. Подол женщины был измазан в что-то, похожее на золу. У носа и рта она держала влажную ткань. Нурхаят медленно поднялась с софы. Кусочки паззла постепенно начали складываться в её голове. — Пожар в восточной башне. — быстро протараторила Эсра, подбегая к Афифе и хватая её за руку. — Нам срочно нужно уходить, Госпожа. Пожар? Нурхаят не могла понять, как в Старом Дворце могло произойти нечто подобное. Все узники этого проклятого места были под пристальным присмотром слуг Махиэнвер и Сонай. Если только... Афифе не хотела раньше времени надеяться, потому позволила Калфе вывести себя с покоев. Идя по коридору, Нурхаят прислушивалась к крикам и шуму, который исходил, казалось, отовсюду и эхом отбивался от голых стен. Запах дыма здесь чувствовался намного сильнее, чем внутри её небольших покоев. Афифе даже пожалела, что у неё не было под рукой влажной ткани, как у Эсры. Коридор был тёмным и тянулся далёко вперёд к крутым ступенькам, где их уже ожидала стража. Нурхаят и забыла уже, когда последний раз покидала ту комнату, но ничуть не сомневалась, что Сонай оставила в Старом Дворце стражу на случай, если Афифе нужно будет куда-то перевести. Светловолосая Госпожа невольно ухмыльнулась. Нурхаят была всего лишь несчастной ослабленной женщиной, а Мёге охраняла её так, будто она представляла огромную угрозу. — Можем идти! — громко бросила Эсра, обращаясь к мужчинам впереди. Но не успела она закончить фразу, как один из стражников взвыл от боли и упал, отчаянно хватаясь рукой за шею. Калфа в ужасе вскрикнула, заметив, как под его пальцами блеснуло лезвие кинжала. Эсра замерла, крепче сжимая запястье Афифе, которое она за всё это время ни на секунду не отпускала. Но Нурхаят и сама не спешила идти вперёд. Всё происходило настолько быстро, что голубые глаза женщины округлились от ужаса. Тем временем, с лестницы в коридор выбежало шестеро мужчин, облачённых в чёрные плащи. Стражники тут же бросились на них, — и завязалась драка. В тусклых отблесках одиноких факелов, тут и там разбросанных по стенам, виднелись мечи и кинжалы. Десятки ударов, гулким эхом разносящиеся по коридору, практически оглушали. Афифе не понимала, что происходит. Глаза хоть и привыкли к практически полной темноте, но жутко слезились из-за дыма. С одной стороны, убийство стражи могло сыграть женщине на руку: у неё появится шанс сбежать. Но с другой стороны, а можно ли доверять этим людям в чёрных плащах? Поскольку слухи о Шехзаде Багдаде быстро распространялись, то вполне возможно, что Нурхаят попросту хотели выкрасть, убить или использовать для своей выгоды. Она всё ещё была ферзём. Афифе почувствовала, как её ноги подкашиваются, а всё тело содрогается от страха. Эсра внезапно потянула её за запястье. — Пойдёмте назад. — в панике скомандовала Калфа и направилась к покоям Нурхаят, но в этот раз Госпожа не двинулась в места. Повернув голову к комнате, она поджала свои тонкие губы. Нет, возвращение означало смерть. Другого выхода с покоев не было, то есть или их найдут эти люди, или огонь. Ни то, ни другое не сулило ничего хорошего. Афифе повернула голову в другую сторону. Ряды стражников Сонай быстро редели. И пусть люди в чёрном тоже несли потери, но действовали явно профессионально. Какова вероятность, что их с Эсрой не убьют, как только они подойдут к лестнице? Ничтожно мала. — Госпожа, прошу, пойдёмте! — вскрикнула Эсра, заметив, как один из мужчин в плаще перерезает стражнику горло. Алую кровь отлично было видно в тусклом свете факела, возле которого они стояли. Нурхаят в ужасе прикрыла рот и в какой-то миг даже хотела поддаться Калфе, но убийца внезапно поднял голову и взглянул на неё. Что-то внутри у Афифе отчаянно затрепетало. Несмотря на то, что его лицо было наполовину закрыто, Нурхаят узнала эти бездонные голубые глаза. Мурад Паша. Губы Афифе изогнулись в улыбке. В следующий миг на Мурада напали со спины. Женщина поняла, что это её шанс. Позволив ничего не подозревающей Эсре вести себя по коридору к покоям, Нурхаят дождалась, пока они достаточно приблизились к одному из факелов. Сил у Афифе было не так уж много, но она сумела воспользоваться эффектом неожиданности. Резко ударив Эсру в спину, Нурхаят попыталась высвободить свое запястье. Калфа вскрикнула и сделала неуклюжий шаг вперёд, размыкая пальцы. Афифе почувствовала желанную свободу. Встав на носочки, она схватилась за факел и попыталась вытащить его из подставки, но он отказался поддаваться. Страх затрепетал внутри сердца Госпожи. Боковым зрением Нурхаят заметила, как в руках Эсры блеснул кинжал. Всё внутри похолодело. На фоне до сих пор слышался лязг оружия. — Не делайте глупостей. — процедила Калфа. Злость в её карих глазах прочно переплеталась со страхом. Афифе замерла. Неужели Сонай Мёге приказал убить Нурхаят, если она ослушается? Проверять эту ужасную теорию женщина не хотела, потому, когда Эсра начала приближаться, Госпожа в панике снова потянула факел... В этот раз он со скрипом поддался. Тяжёлый метал обжёг холодом кожу Нурхаят. Женщина еле смогла удержать его ослабшими пальцами. В голубых радужках Султанши застыл ужас и искренний гнев. — Я не вернусь в те покои. — отчеканила Афифе и в следующее мгновение из последних сил бросила факел в сторону Эсры. Калфа отскочила в сторону, но было слишком поздно. Огонь зацепился о юбку её тёмно-зелёного платья — и оно вспыхнуло. Эсра выронила кинджал и начала в панике кричать. Нурхаят замерла, чувствуя, как её сердце бьется прямо о грудную клетку. — Госпожа! — закричала Калфа, моля о помощи. Афифе шумно втянула воздух, но не нашла в себе силы, чтобы хотя бы двинуться с места. Страх парализовал её тело. В следующее мгновение кто-то схватил Султаншу за плечи и развернул, тем самым заставляя её очнуться. Прямо перед собой женщина увидела Мурада Пашу. По ту сторону коридора уже не слышалось звуков битвы. — Госпожа, нам пора. — только и произнёс он, снимая свой плащ и набрасывая его на плечи Нурхаят. — Я уже думала, что мое письмо не нашло своего адресата, Мурад. — со слезами на глазах простонала Афифе, отчаянно хватаясь тонкими пальцами за рукав его кафтана. Паша со своими оставшимися в живых людьми уверено вёл женщину вперёд, а она пыталась игнорировать угасающий крик Эсры, запах дыма и тела в неестественных формах лежавшие в коридоре. Госпожа не верила, что этот день настал. Она боялась, что если закроет глаза, то всё окажется просто сном. — Я бы пришёл за Вами, даже если бы оказался в Преисподней. — отчеканил в ответ Мурад.