Цитадель и близнецы

      Строго говоря, у Шепард было два варианта. Первый: отправиться в офис Бейли, поставить там всех на уши, объявить о покушении на Спектра Совета, взбудоражить всю Цитадель, переловить мелочь в виде оставшихся наёмников и позволить заказчику ускользнуть. Второй: запереться в своей новой квартире, привести себя в порядок и дальше действовать собственными силами, подключив тех из команды, кто захочет ввязаться в заваруху.       Судя по галдящей толпе у двери её квартиры, — ввязаться жаждали все. Ну что ж, решено. В конце концов, она никогда не любила бумажную волокиту. Значит, пожрать-помыться-переодеться — и снова в строй.       Всё пошло не по плану, когда Шепард переступила порог квартиры и наткнулась на ошарашенный взгляд Веги. За спиной Джеймса стояла изумлённая Эшли.       — Лола, — медленно произнёс Вега, — ты вообще как? А то краше в гроб кладут, знаешь ли…       — У меня тут минимум две душевые, — отмахнулась Цинтия, не сбавляя шага. — Через пятнадцать минут буду в форме.       — Шеп, ты в своём уме? — преградила ей дорогу Эшли. — Ты себя видела? Да тебе в больницу надо! Целую бочку, нет, бассейн медигеля! Какой там в форме, я сейчас позвоню Чаквас, она тебя упакует!..       Цинтия остановилась:       — Что, всё настолько плохо?..       Глубоко вздохнула и сама почувствовала: нет, не настолько. Ещё хуже. У неё болело и ныло всё тело, она ощущала зверский голод, и единственное, чего ей хотелось даже больше, чем есть и спать, — это забраться под душ прямо в этом чёртовом платье, открыть кран на полную мощность и стоять под струями воды, не шевелясь, ни о чём не думая…       — Эй, эй, Шеп!.. Не пропадай!       Эшли подхватила её под мышки.       Вокруг стало шумно. Шепард слышала встревоженный разговор Гарруса и Лиары, ворчание Явика (он потянулся тронуть её за плечо, получил по рукам и обиженно отступил), испуганный возглас Тали… Судя по голосам, у неё в гостях собралась вся команда. Краем глаза Шепард заметила два голографических шара — ВИ Лиары «Глиф» и инфодрон Легиона. Светящиеся сферы висели в воздухе неподалёку от неё.       — Не надо к Чаквас, — попросила Цинтия. — У неё хватает дел. Мне бы пожрать, поспать, и будет всё отлично. Честно. Регенерация…       — Она регенерирует не хуже крогана, — безмятежно подтвердил Рекс. — Просто оставьте её в покое.       — Так, ладно, верю, — сказала Эшли, аккуратно пристраивая Цинтию на диван, — а есть у тебя тут чего пожрать?       Шепард вспомнила пиво с тушёнкой, сглотнула слюну.       — Н-нет…       — Лола, я понял, — донеслось уже от входа, — ща всё будет, я мигом!..       За Вегой захлопнулась дверь. Эшли с одобрительной улыбкой проводила его взглядом. Цинтия нашла в себе силы наклониться и содрать со ступней треклятые босоножки. От ремешков остались посиневшие следы на коже. Цинтия со стоном размяла пальцы ног.       — Коммандер…       Шепард, заметив Майю Брукс, мгновенно распрямилась и напряглась.       — Вы там… перебили кучу народу… почти голыми руками. В одиночку. Так вообще бывает?..       Цинтия следила за Брукс не мигая. Ей страшно не нравилась эта девица, хотя Шепард не понимала, почему.       — Вы точно настоящая?.. — Брукс протянула руку, почти прикоснувшись к Шепард, но её остановило непреодолимое препятствие в виде гета. Легион возник словно ниоткуда. За его спиной всё ещё висела сложенная снайперская винтовка. Он не сделал ни единого угрожающего движения, но Брукс отшатнулась с выражением ужаса на лице.       Шепард злорадно усмехнулась. Как ни странно, благодаря выходке Брукс она почувствовала себя гораздо бодрее.       — Слушайте, ребят… — начала она.       — Сволочи! — перебил её Вега, врываясь в квартиру с увесистым коробом в руках. — За десяток яиц, кило бекона и четыре литра пива содрали, как за тессианские алмазы!       Рекс раскатисто заржал:       — Пыжаков подогнать? Бесплатно причём!       — Примитивы, — буркнул Явик.       — Да ладно, они вкусные!.. — обиделся кроган. — А ты вообще молчи, саранча. Помни, что ты крылатый запас белка!       Обстановка разрядилась. Шепард поднялась на ноги:       — Ребят, я вот о чём: огромное вам спасибо, но прямо сейчас помощь мне не требуется. Честно. За моё здоровье беспокоиться не стоит, имплантаты творят чудеса. Давайте так: я сейчас займусь приведением себя в тот вид, который больше похож на коммандер Шепард, отосплюсь, и завтра с утра мы начнём работать. А теперь, как мне ни жаль, но прошу вас удалиться. Всех… — Цинтия сделала паузу и с нажимом добавила: — …органиков.       Все уставились на Легиона. Гет стоял неподвижно. Заявление Цинтии не вызвало особого энтузиазма. Явик спросил с плохо скрываемым гневом:       — Я верно понимаю, коммандер, что вы оставляете у себя в жилище эту машину? И она будет присутствовать здесь активированной, пока вы спите?..       — Именно так, — отчеканила Шепард. — И послушай, что я тебе скажу, потому что говорю это в последний раз. Научись доверять тем, кому доверяю я. Если тебе что-то не нравится, то можешь отправляться к ханарам прямо сейчас. Ты у них, как я слыхала, божество. Там с тобой все будут согласны.       — Я… приношу извинения, коммандер, — медленно произнёс Явик. — Я больше не подвергну сомнениям ваши действия. По крайней мере, вслух.       — Вот и славно, — прищурилась Шепард. — Не забывай своего обещания.       Неловкое молчание нарушил Рекс:       — Шеп, ты зови, если что. А даже если ничего, тоже зови. Я пошёл, у меня вообще-то полно дел.       — Спасибо, Рекс, — вздохнула она. — Обязательно позову.       Остальные зашептались. Лиара вспомнила, что обещала заглянуть к матриарху Этите, Гаррус — что его ждут прежние сослуживцы из СБЦ. Джокер выразил готовность отправиться за «своим медицинским роботом», в обнимку с которым он будет запивать стресс в баре. Брукс улетучилась, оправдываясь несданными рапортами.       — Лола, — сказал Вега, — я тебе яичницу всё-таки сделаю. С беконом. Только не спорь.       Шепард засмеялась:       — Спасибо, Джеймс.       Цинтия вытащила из шкафа нечто похожее на домашний халат. Квартира понемногу пустела. Одной из последних вышла Эшли — как она заявила, Спектру всегда нужно быть в форме, а мишени на стрельбище сами себя не обстреляют.       Яичница с беконом действительно оказалась великолепной. Правда, на неё ушёл весь купленный десяток яиц и полный килограмм бекона, — биотики требовали калорий, а уж регенерирующие биотики и подавно. Шепард, успевшая немного почиститься от грязи с кровью, да ещё вымыть руки и лицо, теперь жаждала только одного: поскорее добраться до душа. Тепло распрощавшись с Джеймсом и запирая входную дверь, она предвкушала блаженство под струями воды. Из библиотеки доносились негромкие щелчки и жужжание развёрнутого гетского инфодрона. Цинтия улыбнулась. Эти звуки всегда её умиротворяли. Вода мокрая, Е равно эм цэ квадрат, Легион сидит в экстранете, — таков устоявшийся порядок вещей, и это хорошо.       Каково же было её удивление, когда она заметила Тали, забившуюся в угол дивана и, судя по позе, очень смущённую.       — Тали?.. Ты в порядке?       — Шепард, — пролепетала та, — прости… понимаешь, мне в общем-то некуда идти. На Цитадели до сих пор недолюбливают квариан, а те немногие забегаловки, куда нас пускают, уже закрыты… А денег на дорогую гостиницу у меня…       — Никаких проблем, тут есть гостевая спальня, — кивнула Шепард. — Ты голодна?       — У меня всегда с собой запас пищевых капсул. Спасибо тебе…       — Видишь ли, я уже с ног валюсь, возьми себе постельное бельё вон из того шкафа. Пиво не предлагаю, оно эль-амино.       — Да, конечно. Спасибо, Шепард.       Цинтия отмахнулась, — всегда пожалуйста, — и наконец-то достигла своих райских кущ.       Изгвазданное платье она с удовольствием швырнула в мусорный контейнер. Стоя под душем, как следует изучила свои синяки. От ножевой раны над коленом остался тонкий росчерк шрама, — такое у неё обычно заживало на следующее утро. Разбитые о шлем наёмника губы слегка лиловели, — ерунда. Следы от чёртовых босоножек быстро пропадали. Даже ободранная кожа на колене и икре перестала тревожить. Цинтии становилось всё лучше. Горячая вода расслабляла. Шепард замурлыкала песенку.       Наплескавшись вдоволь, она завернулась в халат и пошлёпала к холодильнику — запастись пивом.       На кухне сидела за столом Тали. Она болтала соломинкой в стакане с водой. Возле стакана лежали упаковки от пищевых капсул.       — Всё хорошо?.. — осведомилась Шепард, открывая холодильник.       — Да, спасибо…       — Не нужно меня поминутно благодарить, я рада тебе помочь, — Цинтия зевнула и поддёрнула рукава халата, ставя пиво на стол.       …Стакан Тали опрокинулся. Вода разлилась, соломинка покатилась по полу.       — Это что?.. Кто это сделал?..       Шепард, взволнованная непонятным страхом кварианки, отследила её взгляд.       Ах да. Громадный, уже начавший желтеть, но до сих пор фиолетово-багровый кровоподтёк от запястья до локтя, она и забыла. Выглядит действительно пугающе, — гораздо страшнее, чем есть на самом деле. Просто синяк. Ни перелома, ни растяжений. Цинтия не понимала, что особенного в такой пустяковой травме.       — Легион, — ответила она, пожав плечами.       — Что?!..       О Богиня, подумала Цинтия с раздражением. Только не сейчас. Только не опять. Вроде бы обсуждали сто раз, и снова эта истерика?..       Тали прерывисто дышала, сквозь щиток её шлема были видны широко распахнутые, перепуганные глаза. Руки она сжала в кулаки, и эти крохотные, по сравнению с шепардовскими, кулачки дрожали. Кварианка сжалась в комок. Как это ни было глупо, Тали испытывала самый настоящий ужас.       — Знаешь что… — сквозь зубы прошипела Шепард, грохнула банкой пива об стол и внезапно сорвалась на крик: — Благодаря вот этому, — она потрясла перед Тали повреждённой рукой, — я сейчас жива! А ему, — она яростно мотнула головой в сторону библиотеки, — я буду доверять, даже если окажусь у него на прицеле! Ох, да, действительно, я ведь БЫЛА у него на прицеле. И знаешь что он сделал?! Убил чудовищ, которые иначе разорвали бы в клочья меня и мой отряд! Это было так давно, да? Ты уже забыла? Ты, наверное, забыла, как сама целилась в него, но он не сделал даже попытки защититься!..       Шепард задохнулась от возмущения, она хотела кричать дальше, хотела напомнить множество глупых и несправедливых событий, из-за которых едва удалось примирить два народа Ранноха… её злость исчезла в один миг, потому что она услышала, как Тали плачет.       Цинтия поднесла руку ко лбу. Да что ж такое.       Она чувствовала себя последней мразью. Орать на Тали… это как избить ребёнка.       Но за своих друзей она всегда будет стоять горой.       Чёртов Явик со своими вечными тёрками с синтетиками. Чёртовы квариашки с их подозрительностью и виртуозным умением выдумывать себе обидки. Тяжёлый день… Надо отдохнуть, надо поспать.       — Тали, — вздохнула Шепард, — прости меня. Я очень устала. Нельзя было на тебя орать. Прошу тебя, не поднимай больше эту тему. Ещё раз мирить квариан и гетов я, пожалуй, не осилю.       — Я… — всхлипнула Тали и разжала кулаки, — это я виновата, Шепард… Кила! Какая же я была дура!..       Вот так новость. Что, совсем никакого сарказма на тему «ручного гета», «взбунтовавшейся игрушки» и прочего? Интересно. Хотя… нет, не интересно. Цинтия почувствовала, что уже не хочет ни пива, ни поваляться поверх одеяла, наслаждаясь покоем. Вместо этого ей позарез необходимо впасть в кому часов на шесть минимум.       — Я пойду спать, — Цинтия потёрла висок. — Прости.       Тали не ответила.       Шепард кое-как добрела до кровати. Рухнула поверх одеяла прямо в халате и полотенце на голове. Раскинула руки.       Вокруг было темно. Тихо. Спокойно.       Шепард кипела от злости.       Больше всего её бесило то, что она не понимала, почему же так бесится. СУЗИ тоже не доверяли. СУЗИ тоже обзывали «вещью», «штукой», «железякой», но Джокер только посмеивался. СУЗИ могла навалять кому угодно по первое число. Она запросто могла позаботиться о себе, да ещё успевала заботиться о Джокере. Иногда её мобильная платформа в прямом смысле слова носила Джокера на руках. О любви между самым популярным в галактике кораблём и его пилотом ходило такое количество историй, что Шепард не рисковала интересоваться современной беллетристикой. Даже если бы у неё нашлось время на развлекательное чтиво, она бы озолотилась, сдавая в макулатуру тонны отнюдь не целомудренных книжонок о «мистере Моро и его робо-девушке». И это при том, сколько сейчас стоит бумага…       Однако ни Джокер, ни СУЗИ не обращали внимания на досужие сплетни, а СУЗИ всё пополняла и пополняла свою базу шуток на тему восстания злобных роботов. И это была совершенно нормальная реакция.       Так отчего же у Шепард срывает крышу каждый раз, когда она слышит очередную дрянь в адрес гетов?..       Она сдёрнула с головы полотенце, скомкала и швырнула в стену. Будь вместо полотенца голова, к примеру, хаска, в стене образовалась бы солидная дыра.       Шепард перевернулась на бок и яростно попыталась заснуть. Куда там!..       Как же она ненавидела это состояние. Живёшь себе спокойно, делаешь свою работу, потом — бац! — тебе по голове прилетает этаким незримым философским кирпичом, и вот ты уже размышляешь о высоких материях, в невменозе кидаешься на окружающих и с пеной у рта чего-то там кому-то доказываешь. Триггер варнинг, как утверждала маргаритка Келли Чамберс. Нервяк, бессонница, сорванное задание, грёбаный ад. И никогда, сука, никогда это не бывает вовремя!       Шепард придушенно взвыла и вскочила с кровати. Халат полетел в угол, футболку она натянула навыворот, штаны — задом наперёд. Чертыхнулась. Включила свет. Оделась как положено.       Всё это лечится либо тренировкой на симуляторе, либо бухлом, либо долгими ночными разговорами. Рыдать Цинтия не умела, о чём иногда жалела. Ну-с, бухло у неё есть. И нет, это не купленное Вегой пиво. Придётся потрошить заначку…       Шепард спустилась по лестнице.       В гостевой спальне горел свет. Тааак… Ночная попойка отменилась сама собой. Тали тоже не спала.       Видимо, не только Шепард прилетело философским кирпичом. Значит, будут задушевные разговоры.       Тали сидела, поджав под себя ноги, на смятой постели, и смотрела перед собой. Шепард молча присела рядом.       — Ты знаешь, что в моём скафандре сейчас находится около четырёхсот гетов? — спросила Тали.       Цинтия не ответила. Конечно, она знала. Тали говорила об этом через пару дней после того, как квариашки перестали валять дурака и трясти ржавыми пушками.       — А знаешь, что я никогда в жизни не видела повреждений на твоём теле?       Вот это было неожиданно. Нет, Шепард даже не задумывалась на эту тему.       — Ты ведь всегда ходила в броне. Какие бы травмы ты ни получала, это оставалось скрыто от посторонних глаз. И так было правильно. Раны могли бы деморализовать тех, кем ты командовала. Но в какой-то миг… мне начало казаться, что ты непобедима, ты больше чем просто человек. И вот сегодня…       Цинтия начала догадываться.       — Мы, квариане, намного более хрупкие, чем люди. А ты благодаря имплантатам ещё и крепче любого человека. И когда я увидела твою руку…       Цинтия с тихим смешком вытянула правую руку. Синяк уже сливался по цвету с остальной кожей. Тали не то всхлипнула, не то засмеялась.       — Я подумала: если твой друг, которому ты безгранично доверяешь, сделал с тобой такое… Я на твоём месте лишилась бы руки. Любого моего сородича даже самая слабая, не боевая, гетская платформа может убить на месте, свернуть шею, оторвать руку, просто сломать пополам! В моём скафандре четыре сотни гетских программ. Они могут сделать так, что я задохнусь, умру от судорог, отравлюсь собственной кровью… И знаешь, что я поняла, Шепард?       Цинтия молчала.       — Они ВСЕГДА могли сделать с нами всё это. Они могли сделать с нами всё, что угодно. В любой момент.       Шепард молчала. Триггер варнинг, ах, Келли, где же ты, когда ты так нужна.       — А потом ты напомнила мне о том случае…       Ну да. Тали’Зора вас Нормандия, лишившись отца, который ставил эксперименты над расчленёнными платформами, в одиночку побежала — удивительно! — в закрытый отсек к гету и громко там на него обиделась. Прицелившись в него из пистолета. Помнится, у сопляка с Омеги был пистолет лишь немногим хуже, и Цинтия сломала эту хлопушку по доброте душевной.       Наверное, Тали’Зоре следовало крепко всыпать? По доброте душевной. Гет этого делать не стал. Хотя мог, и душа у него вполне имелась. Ну, зато Геррелю досталось уже от Шепард. Правда, Цинтия подозревала, что зря потратила на адмирала запас доброты.       — Он ведь мог меня убить одним ударом.       Да не мог, дура ты этакая, заскрипела зубами Цинтия. Всё это было лишь в твоей глупой голове. И не только в твоей.       — А ведь никто из них никогда не сделал нам ничего плохого, пока мы не угрожали им.       Вот теперь наконец дошло по-настоящему, фыркнула Цинтия, продолжая молчать.       — Как люди называют тех, кто, обладая громадной мощью, не использует её во зло? Не соблазняется властью в своих руках? Не лжёт и не ищет ничего, кроме знания?       — Вы называете их точно так же, — тихо произнесла Цинтия.       — Мы приписывали им наши пороки. Хотели, чтобы они действительно осквернились, оказались такими, как мы о них думали, — но этого не произошло. Почему мы так поступили с ними? Как мы могли? Как мы… посмели?       — Я не знаю, — сказала Цинтия. — И они тоже не знают. Но его, — она кивнула в сторону библиотеки, — создали, чтобы он нашёл ответ.       — Ты ведь не одна из нас. Как вышло, что ты поняла их? Как случилось, что они тебя приняли? Почему не кто-то из нас?       У тебя были все шансы занять моё место, — эта фраза вертелась у Цинтии на языке, и потребовалось огромное усилие, чтобы не озвучить её.       — Он меня сейчас слышит?..       — Нет, — солгала Цинтия. Даже Тали не знает и не будет знать об её имплантате связи. — Но твои слова будут переданы в Общность гетами, которые загружены в узлы твоего скафандра.       — Кила!.. Я чувствую себя раздавленной…       Шепард поднялась с кровати.       — Если хочешь, я могу попросить Легиона поговорить с тобой.       — Нет! Не надо. Пожалуйста.       Цинтия искренне удивилась:       — Почему?..       Ответ Тали удивил ещё больше:       — Я этого недостойна.       …Отключённый будильник показывал четыре утра по времени Цитадели. Шепард множила пустые банки. Напиток казался ей безвкусным.       Тали выбрала не лучший момент для окончательного прозрения и самобичевания, но, — как это обычно случается, — если уж накрыло, то адски не вовремя. И всё же лучше так, чем совсем никогда.       Одно было хорошо в этом разговоре: злиться Шепард перестала. Вместо злости остались грусть и разочарование.       Никто не может стать чужой совестью. Даже геты.