Les enfants du soleil

Собирая довольно большую тряпичную сумку, Юнги в который раз пытался понять, что всё-таки младший имел в виду под словом «закуски». Задумчиво скользя взглядом по полкам погреба, он выбирал наиболее подходящие под вечерний стол банки с прошлогодними закатками, среди которых были разнообразные консервированные овощи, фруктовое пюре и ягодное варенье. Щурившийся от недостаточного количества света парень наугад вытащил несколько небольших баночек и положил в сумку. Помимо снастей из погреба, туда же отправились завёрнутые в ткань сушёные морепродукты, полголовки сыра, рис, вяленое мясо и свежая зелень с фруктами. Сверху Юнги положил набор палочек для еды, а также пару сладких булочек и рафинированного сахара на случай чая. Довольный собственной работой, юноша подошёл к напольному зеркалу, чтобы проверить белую хлопковую рубашку на следы грязи. Ничего не обнаружив, Юнги уж было хотел выйти на улицу и дождаться Чона там, но неожиданно вспомнил про сохнущую стеклянную банку на подоконнике, покорно ждавшую своего часа. Нельзя же упустить такой потрясающий момент для исследования местной речки? Собравшись, Мин вышел к палисаднику, в котором почти отцвели розмариновые кусты и только-только собирались распуститься пышные розы. Чтобы проверить зачаточные бутоны, ему пришлось задержать дыхание и наклониться над растущим стеной розмарином, который уже успел своими короткими веточками зацепиться за ткань и пропитать её своим въедливым запахом. Громкое «ох» со спины заставило вздрогнуть и неуклюже обернуться. — Хён, ты точно на обычные посиделки у реки собрался? — заглядывая в лежащую на земле сумку, удивлённо спросил подошедший Хосок. — Эй, не трогай раньше времени! — старший отодвинул чужие ладони и схватился за короткие тряпичные ручки, неизвестно как выдерживающие веса положенного внутрь груза. — Пошли уже. Чон немного расстроенно поджал губы и поправил воротник лёгкой светлой рубахи с коротким рукавом. Поднимая с земли свою корзину с напитками, он заинтересованно смотрел вслед удаляющемуся хёну, который, даже не смотря на повисшую в воздухе жару, надел красивую длинную рубашку с высокими манжетами, свободные бежевые брюки и кожаные ботинки. Не хватало только фрака с какой-нибудь шляпой для полноты образа — и на бал. Усмехнувшись, он быстро поравнялся с Мином и двинулся с ним прямиком в дурманящий летний вечер. Закатное солнце должно было разлиться яркой цветовой палитрой по небу, на котором одеялом расстелились пушистые облака. Под ногами приятно шуршала трава, прятавшая где-то глубоко внутри тайные города насекомых и маленьких лесных зверей. Обувь мягко ступала по миниатюрным царствам, боясь потревожить их обитателей. Наверху пение птиц перебивало шелест листьев деревьев, пригнутые ветви которых то и дело касались двух чёрных макушек. Протаптывая шаг за шагом узкую дорожку, двое парней гуськом шли к назначенному месту встречи, изредка перекидываясь парой фраз. Блики от парных колец маленькими солнечными зайчиками прятались где-то в тёмной гуще. Скоро лес начал заметно редеть, а затем деревья и вовсе полностью скрылись за двумя спинами. Просторная поляна с невысокой травой подступала прямо к тихой речной заводи. Вдалеке виднелся горный хребет, куда собиралось упасть оранжевое солнце. Горы будто бы специально расступились таким образом, чтобы меж двух склонов уместить медленно ползущий вниз огонёк. Верхушки гор местами прятались за низко опустившимися облаками, которые вместе с небом успели окраситься закатными оттенками розового и жёлтого. Со стороны реки подул приятный свежий ветер, охлаждая горячую от жары и ходьбы кожу. Ближе к воде светилась маленькая копия небесного огонька, около которой полукругом сидело несколько человек. Наполнив лёгкие летним теплом, парни двинулись к уже собравшейся компании. Хосок чуть ли не бежал к ждавшим его друзьям, но стук стекла в корзине отрезвлял затопленный нетерпением разум. Как только они подошли к кучке людей, те сразу облепили их со всех сторон, в основном обнимая и пожимая руки Чона. Всего человек было шестеро — четверо парней и двое девушек. Как оказалось, все они бывшие одноклассники, которые остались здесь жить и до сих пор поддерживали тёплые отношения. Юнги не без усилий вырвался из плотного круга людей и поставил тяжёлую сумку на расстеленное возле костра покрывало, снимая натирающую обувь и босиком вставая на мягкую траву. Только с губ сорвался облегчённый вздох, как к нему подбежал тонсен и начал представлять нового человека своим друзьям. Из всех подошедших хорошо запомнился один довольно высокий и крепкий парень, но с большими, как у оленёнка, глазами. Чонгук был лучшим другом Хосока и по совместительству его полной противоположностью — никак этот тихий вечно краснеющий юноша не представлялся рядом с ярким и активным Чоном. Чтобы не заставлять ждать наверняка проголодавшуюся компанию, Юнги занялся принесённой сумкой. Все с неподдельным интересом принялись помогать старшему и по очереди начали вытаскивать одну за другой банки с кимчи, соленьями и сладким. Его тонсен, как и ожидалось, сильно обрадовался отдельно завёрнутому в платок сахару и крепко обнял Мина, шёпотом выдыхая на ухо «спасибо». В свою очередь Хосок достал соджу из корзины и поставил возле принесённых остальными парнями бутылок. Вино он всё-таки решил вытащить немного позже, когда солнце начнёт скрываться за горизонтом. Нужно обязательно залить этот розовый вечер янтарным летним напитком, чтобы оставить короткий момент в памяти на долгие годы. Наконец усевшись около еды, между собравшимися завязался непринуждённый разговор. Юнги сел в серединке между молчаливым Чонгуком и Хосоком, который начал бодро обсуждать последние новости с друзьями. Даже две девушки, имена которых так и не запомнились Мину, часто вставляли фразы в развязавшийся диалог, в то время как сидевший по левую руку Чонгук только наблюдал за людьми, изредка улыбаясь. — Не хочешь чего-нибудь? — обеспокоено задал вопрос Мин и наклонился ближе к парню. — Не стесняйся, бери, что хочешь. Палочки тоже ещё остались. Вновь залившийся краской юноша неуверенно кивнул и достал из рядом стоящей сумки деревянные палочки. Юнги не мог не умилиться этим мальчишкой (иначе его и не назовёшь), наблюдая, как тот не может определиться к какой же из банок потянуться. Устало выдохнув, Мин взял закатку с кимчи и поставил прямо перед Чонгуком, дружески похлопывая того по спине. Услышав в ответ искренние слова благодарности, старший повернулся к компании и попытался вникнуть в суть разговора. Голоса сладкой патокой обволакивали Юнги, позади которого потрескивал сухими ветками костёр. Запрокинув голову, он увидел красноватое небо, предвещавшее скорый закат. Глаза прикрылись сами собой, но до этого спокойно сидевший Хосок вдруг оживился и потянулся к своей плетёной корзине. — Сегодня особенный день, — громко начал он, привлекая к себе внимание и вынимая из-под полотенца стеклянный сосуд со знакомой жидкостью. — Это будет первая бутылка с вином из одуванчиков, открытая в нынешнем году. Мы с хёном хорошо потрудились. Под восхищённые и заинтересованные возгласы Хосок откупорил бутылку и сначала протянул её двум девушкам, больше всех просившим попробовать. Чон переглянулся со старшим и довольно улыбнулся, переведя взгляд на восторженные девичьи лица. Передавая напиток парням, девчонки о чём-то тихо шептались, пока друзья одобрительно поднимали большие пальцы вверх, нахваливая необычный вкус вина. Когда подошла очередь Юнги, тот, в отличие от остальных, вытер рукавом мокрое горлышко бутылки, на что все фыркнули и наигранно закатили глаза. Пригубив чуть тёплого напитка, Мин сразу почувствовал знакомую нотку цветочно-медовой пыльцы и почти незаметный алкогольный привкус, вместе создававшими неповторимый терпкий, сладкий вкусовой букет. Мысли мгновенно перенесли парня на ту самую жёлтую поляну, где по воздуху струился зной, а под ногами колыхались от ветра солнечные головки одуванчиков. Они давно превратились в тысячи пушистых лун, развеялись по долине и спрятались под землёй в ожидании следующего лета. Улыбнувшись собственным приятным воспоминаниям, Юнги еле оторвался от чудесного вина и передал его Чонгуку. По правилам этикета тот отвернулся и сделал маленький глоток, затем переглянулся с лучшим другом через плечо Мина и безмолвно протянул бутылку гордому Хосоку. Даже без слов вновь порозовевшее лицо юноши и его заблестевшие глаза показывали восторг от испробованного напитка. Чон попробовал вино самым последним и, одарив Юнги многозначительным взглядом, широко улыбнулся. Солнце давно скрылось из виду, ночь рассыпала на небе мириады звёзд, а сидевшая около костра компания заметно поредела, и из восьми человек осталось всего пятеро — девушки сослались на поздний час и, поблагодарив всех за приятный вечер, ушли в сопровождении одного из друзей. Двое парней, которых звали Тэхён и Минхёк, дружно выпили по несколько бутылок соджу, поэтому, обняв друг друга за плечи, запели какую-то едва знакомую Мину песню. Даже раззадоренный алкоголем Чонгук поддерживал их нескладное пение своим на удивление красивым и ровным голосом. Если прислушаться, то помимо многоголосного человеческого гула можно различить музыку природы, не умолкающую даже ночью. Со стороны погрузившегося в глубокий сон леса доносилось уханье только-только проснувшихся сов, которые уже приготовились к вылазке на снующих по поляне грызунов. В низкой траве слышался неумолкающий стрекот сверчков, сменявшийся ближе к линии берега кваканьем речных жаб и лягушек. В стоячей воде плескались редкие рыбёшки, разводившие маленькие круги волн, которые блестели от света выглянувшей луны. Несмотря на ранее покрытое облаками закатное небо, разноцветное тонкое одеяло скрылось за горным хребтом вместе с солнцем. Поэтому, запрокинув голову вверх, Юнги открылся потрясающий вид на яркие звёзды. Посередине звёздного хоровода висела круглая луна, выстроившая вокруг себя созвездия самых разных форм. Загадочные белые точки, догорающие где-то на краю вселенной, посылали свой свет во все её уголки. По истине завораживающее зрелище. — Юнги-хён, — тихий голос Хосока достал замечтавшегося парня из его расплывчатых раздумий. — Cмотри, — тонсен подсел ближе и вытянул руку куда-то ввысь, запрокидывая голову, — видишь созвездия Орла и Лиры? Трое остальных парней сели в отдельный круг и завели свой разговор о недавнем слухе с исчезновением местной девушки. Полностью увлечённые байкой о жившем в горах духе леса, они не обратили внимание на начатый диалог о звёздах. Юнги быстро проследил взглядом за вытянутой рукой и, сразу же обнаружив первый ориентир в виде Малой Медведицы, принялся искать одну из самых ярких звёзд ночного неба — Вегу, являющейся самой заметной частью созвездия Лиры. Млечный Путь потянулся белёсой рекой вдоль сияющих звёздных скоплений. Спустя полминуты поисков, Лира с Орлом замерцали с рядом расположившимися маленькой Северной Короной и величественным Драконом. Лето было и вправду потрясающей порой для наблюдения за чарующими небесными светилами. — Нашёл, — Мин отвёл взгляд и посмотрел на безотрывно глядящего вверх тонсена, — и что дальше? — Ты знаешь, что у многих созвездий и звёзд есть свои легенды, — Чон улыбнулся и положил голову старшему на плечо. — В основном они пошли из Древней Греции. Но ведь в других уголках планеты тоже наблюдали за ночным небом и составляли свои легенды. Ты слышал, например, про ткачиху Чжи Нюй и пастуха Ню Дан? Юнги отрицательно покачал головой. Древние предания Китая интересовали его не так сильно, как её традиционная медицина. — Самая яркая звезда у Лиры — это ткачиха облаков Чжи Нюй, которая жила по одну сторону от Серебряной реки — Млечного Пути, — медленно, с особым трепетом выговаривая каждое слово, начал Чон, переводя взгляд от созвездия к созвездию, — а по другую её сторону жил волопас Ню Дан. Его звезда находится в созвездии Орла. — Хосок на мгновение посмотрел на поднявшего вверх голову Юнги и, переведя дух, продолжил. — Однажды вол Ню Дана рассказал пастуху о том, что прекрасная ткачиха облаков с восточного берега ходит к реке в одно и то же время, и для того, чтобы сделать девушку своей женой, ему нужно незаметно забрать её одежду. — Мин чуть усмехнулся уголками губ и прикрыл глаза, слушая чарующий ровный голос. — И когда Чжи Нюй пошла купаться в реке вместе со своими сёстрами, то юноша схватил её одежду. Сёстры заметили незнакомца и, одевшись в свои платья, убежали, а бедная девушка осталась одна. Ню Дан сказал ей, что отдаст вещи только в том случае, если она выйдет за него замуж. — Чон притих и убрал голову с плеча Юнги, следом поворачиваясь и заглядывая тому в глаза. — И что? Она согласилась? — Мин с трудом поднял отяжелевшие веки и с прищуром посмотрел в ответ. — Да, они жили вместе долгие годы, а их любовь осталась навеки плыть по звёздному небу. — Хосок замолчал и, еле заметно покраснев, отвёл взгляд. Юнги уж было хотел спросить зачем Чон рассказал ему эту легенду, но незаметно подошедший Тэхён не дал озвучить возникший вопрос. — Ребят, я слышал что-то про реку и купания, — его язык немного запутывался от алкоголя, но лучезарная улыбка вкупе с уверенным басом придавали парню своеобразного обаяния, — и мы все только «за». Девушки ушли, теперь можно и расслабиться. Он как можно более грациозно развернулся на пятках и, чуть не упав, бодро двинулся в сторону реки вместе с подошедшим к нему Минхёком. Всё ещё доедая оставшиеся закуски, Чонгук пообещал подойти немного позже. Хосок тоже воодушевлённо подскочил и побежал за удаляющимися фигурами, пока Юнги пошёл доставать лежавшую в сумке пустую банку. Тихо подкравшийся сзади Чонгук напугал Мина до мурашек по коже, но тот сразу же извинился и шагнул чуть назад. — Ты что-то хотел? — старший вопросительно наклонил голову и вскинул бровь, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Пугать самому весело, а вот когда пугают тебя, то не совсем. — Юнги, — тихо и очень неуверенно начал переминающийся с ноги на ногу юноша, — хён, спасибо большое за вкусную еду, — он низко поклонился и уставился на всё ещё недоумевающего Мина. — Это точно всё, что ты хотел? — в этих больших глазах даже ночью отлично читалась вся внутренняя борьба, которая так и кипела где-то глубоко внутри. Сейчас будет кульминация. Чонгук неожиданно сделал шаг вперёд, заставив Юнги широко раскрыть глаза и сильнее сжать бедную банку в руках. Наклонившись к бледному лицу, младший прикрыл веки и быстро коснулся своими губами чужих. Стоявшему всё это время в ступоре Мину показалось, что он смог протрезветь за долю секунды, побив все когда-либо поставленные рекорды. Мигом отстранившись, парень удивлённо посмотрел на покрывшегося красными пятнами Чонгука, который судорожно накрыл рот ладонью и, испугавшись собственной смелости, попятился назад. Видимо осознав всю глупость и неловкость ситуации, он поспешно зашагал в сторону реки, не проронив ни слова. Однако цепкая хватка за запястье заставила его остановиться и с уже заблестевшими от слёз глазами окинуть мутным взглядом серьёзное лицо Юнги. Повисла тяжёлая тишина. — Чонгук, послушай, — спокойно начал Мин, отпустив чужую руку. — Давай то, что сейчас произошло, останется между нами, хорошо? — П-прости, хён, — в дрогнувшем голосе слышалась подступающая паника, поэтому, чтобы попытаться предотвратить её, Юнги обнял одной рукой чересчур расчувствовавшегося юношу и успокаивающе провёл ладонью по взмокшей спине, — я не знаю, на что надеялся, это всё из-за соджу. Я настоящий дурак, извини. — Чонгук-а, прекрати, — Мин оборвал еле различимые от всхлипов слова и, немного отстранившись, взял младшего за запястье. — Нет ничего ужасного в своих настоящих чувствах и тем более в том, чтобы их выражать. Просто я точно не тот человек, который тебе нужен. — Юнги потрепал немного успокоившегося Чонгука по густым волосам. — Пообещай мне, что не будешь винить себя за то, что сделал. Натянуто улыбнувшись, Гук кивнул и вытер с розовых щёк солёные дорожки. — Хорошо, спасибо, хён. — Тогда сейчас мы пойдём купаться, а подумать о тараканах в своей голове ты ещё успеешь, — в последний раз глянув на облегчённо вздохнувшего парня, Юнги пошёл к заводи, где наверняка все остальные давно заждались их обоих. Усиленно старавшийся не думать о произошедшей нелепости Мин всё равно не мог не прокручивать в голове эту мимолётную сцену. Чонгук был точно таким же добрым, простым и искренним сельским парнишкой, как и Хосок, но абсолютно не вызвал тех же чувств, что при первой встрече со своим тонсеном. Бесчисленные риторические вопросы понеслись со скоростью света, уводя нить мыслей из одного края к другому. Это ли именуется судьбой? Почему наша привязанность и влечение к людям так избирательны? Почему нас сильнее всего цепляет именно то, что философы именуют душой? Душа… Удивительное по красоте своей слово. Душа — это ещё одно невероятное творение вселенной, такое же чудесное и таинственное, как и далёкие звёзды. Возможно вселенная уже начертила каждому из нас свою дорогу, выбрала именно того человека, с которым суждено связать свою жизнь, и нам осталось всего лишь-то его найти. Может быть не в этой жизни, а спустя две или три, или даже спустя сотни. Не даром же ещё древнегреческие философы говорили о раздельности души и тела — душа может путешествовать во времени и пространстве по проложенной судьбой дороге, следуя ей и только ей. Телесная оболочка смертна и является красивым сосудом, но в отдельности своей не представляет ценности большей, чем абсолютно такой же бездушный и слепленный из глины. Нашёл ли Юнги именно того человека, которого, возможно, искали десятки воплощений до него? Однако единственное, о чём сейчас думал Мин и чего ему хотелось больше всего на свете — это притянуть к себе родную и любимую душу, которая может быть точно так же сотни лет скиталась по запутанной паутине судьбы в поисках него самого. Трое уже залезших в воду парней громко кричали и барахтались около берега, волнуя мирно плавающих речных жителей. Юнги уже успел наполнить банку и вместе с чуть повеселевшим Чонгуком присоединиться к возмутителям лесного спокойствия. Чуть ли не детский раскатистый смех заполонил тёмную заводь, мокрые волосы лезли в глаза и давали фору чужой руке потопить с головой замешкавшегося Мина. Кто-то хватал за руку, а кто-то умудрялся зацепить под водой щиколотку, чтобы снова окунуть кого-нибудь в знак своей «победы». Внутри каждого даже самого-самого взрослого человека сидит маленький ребёнок, который тоже хочет порой повеселиться и бездумно отдаться всеобщему азарту. Такие приятные мелочи дают понять то, что возраст — это всего лишь условное обозначение прожитого смертной оболочкой времени, тогда как то, что таится глубоко внутри нас, — бессмертно и всегда молодо. По прошествии какого-то времени замёрзшие Тэхён с Минхёком сослались на будущий ранний подъём и, захватив с собой полусонного Чонгука, выбрались из воды, направляясь в сторону леса. Они звали пойти вместе с ними и Юнги с Хосоком, но те отказались. Чон ещё решил сплавать до другого конца заводи, пока Мин, не меньше продрогнувший от холода, спешно вылезал на каменистый берег. Звёзды всё так же медленно плыли по синему небу, ярко мерцая маленькими огоньками. Вот снова бросились на глаза уже знакомые Ню Дан и Чжи Нюй, оставшиеся по разные стороны Серебряной реки. Накинув на влажное дрожащее тело одежду, Мин взглянул на лежавшие рядом вещи тонсена. Ухмыльнувшись, Юнги взял их и встал голыми ступнями на скользкие береговые камни. Горевший позади большой костёр давно превратился в тлеющие угольки, поэтому единственное, что хоть как-то освещало местность, — висевшие над головой созвездия и ослепляющая луна. Послышались гребки и шум воды, поэтому, весь подобравшись, старший уставился на волнующуюся водную гладь. Медленно выходящий к берегу Чон, заметив стоявшего на берегу хёна, притормозил и замер на полпути, по пояс оставшись в воде. — Так зачем же ты рассказал мне ту легенду? — спросил Мин с ноткой шуточной издёвки. — Что? — уставший за день мозг младшего к ночи явно сбавил свои обороты, поэтому сейчас смысл услышанного дошёл с явным опозданием. — Ты про пастуха и ткачиху? А если не скажу? — Тогда будешь ходить без одежды, — Юнги поднял руку, в которой держал вещи тонсена. — Эй, хён, так нечестно! — Хосок хотел выйти на берег, но луна, как будто специально ещё ярче засветившая на небе, открыла вид на нагое тело, поэтому, стушевавшись, парень остался стоять в воде. — Я тебе расскажу на берегу, только отвернись! — Где найти такого же чудесного вола, как у того пастуха? — Юнги засмеялся и, положив одежду на сухие камни, двинулся с заранее прихваченной банкой в сторону потухшего костра. На земле всё так же осталось лежать широкое покрывало с расставленными на нём бутылками и полупустыми банками с едой. Отложив большую часть посуды в сторону, Юнги устало выдохнул и сел на мягкую ткань. Подошедший через несколько минут Хосок пристроился рядом, касаясь со старшим локтями. — Сегодня так красиво, — начал Чон, — правда? — он слегка улыбнулся и поднял голову вверх, убирая со лба отросшие мокрые пряди. — Останемся здесь до рассвета? — Не замёрзнешь? На рассвете холоднее всего, — Мин хмыкнул и посмотрел на чуть красноватые угольки в костре. — Я подготовился, — Хосок потянулся к стоявшей недалеко корзине и достал со дна два тёплых шерстяных пледа, — Этого же хватит? Протянув сидевшему по-турецки хёну пушистую ткань, Чон лёг рядом и поднял глаза к звёздам. Промокшая от воды одежда неприятно холодила и липла к телу, от чего он немного подрагивал. Набрав полные лёгкие свежего воздуха, Хосок решил ответить на вопрос хёна. — На самом деле я понятия не имею зачем рассказал именно эту легенду, — укутавшийся в плед хён посмотрел на еле различимое в темноте лицо младшего, — но, хён, сможем ли мы тоже стать такими же звёздами, как Ню Дан и Чжи Нюй? Юнги дотронулся рукой до лежавшей около коленки холодной ладони и, переплетя пальцы, шумно выдохнул. Оказывается, Чона ведёт на романтику, когда он выпьет чуть больше обычного. — Они всё равно так далеко друг от друга, — продолжил младший, — их разделяет бескрайняя река. Не расцепляя пальцев, Мин тоже постелил плед и лёг рядом с Хосоком. — Видишь Лебедя? — старший вытянул свободную руку и указал на растянувшееся вдоль Млечного Пути созвездие, расположившееся недалеко от Лиры и Орла. — Пусть мне почти не знакома китайская мифология, однако я когда-то слышал, что он является мостом, который соединяет две стороны Серебряной реки. Думаю, что Чжи Нюй и Ню Дан обязательно будут вместе и встретятся на звёздном мосту. Даже если этот мост будет тяжело найти. — Наш мост — это одуванчиковая поляна? — Чон повернул голову и чуть не столкнулся носом с чужим. Юнги смотрел прямо в душу, и это было прекрасно заметно даже в лунном свете. — Да будет так. Мин с улыбкой поцеловал влажные губы и сильнее сжал потеплевшую ладонь в своей. Тонкое кольцо приятно стянуло кожу пальцев.

***

— Хосока-а, всё в порядке? — Юнги с Хоши остановились, и хён обеспокоенно посмотрел на задумавшееся выражение лица тонсена. Чон вздрогнул от только что хлынувших воспоминаний, которые за минуту показали два минувших ярких лета. — Ой, извини, — Хосок догнал своих спутников, — как добрался? В весеннем письме ты написал, что приедешь очень поздно, поэтому назначил встречу на раннее утро. — Нормально, — Мин подошёл ближе и крепко обнял юношу за шею, — но я так боялся не успеть. Чон посмотрел за плечо Юнги — там виднелся бескрайний жёлтый океан, в который случайно заплыли две одинокие шхуны. Белые паруса, сотканные из кисейных облаков, упирались прямо в лазурь утреннего неба. Лёгкие волны покачивали корабли из стороны в сторону, заставляя столкнувшиеся судна касаться своими блестящими бортами. Штиль — предвестник бури. Иллюзия спокойствия и умиротворённости, будто специально созданная богом для того, чтобы насладиться последними мгновениями, переосмыслить свою жизнь. В последний раз почувствовать лёгкость бытия перед тем, как або офо сомкнётся над головой и погрузит всё в непроглядную темноту. — Идём? — Мин заглянул в карие глаза, вновь оборачиваясь к цветочной долине, а потом, мягко взяв чужую ладонь в свою, двинулся навстречу жаркому лету. Никто из них тогда не знал, что эти три летних месяца 1949 года окажутся последними.