Of your making

Первым, что услышал Гарри, был шум прибоя. Потом он почувствовал грубый песок на щеке. Жжение в горле же завершало картину. Он поднял голову, и у него перехватило дыхание… соленая вода? В замешательстве Гарри прищурился от солнечного света. Он приподнялся, пытаясь найти очки, но быстро нащупал их рядом со своей рукой и водрузил себе на переносицу, пока волны не унесли их. — Что за… — его голос был хриплым, горло сжималось так сильно, словно он не говорил целую вечность. Он поднялся на дрожащих ногах, а его растерянность росла с каждой секундой. Гарри стоял на пустынном пляже, что было абсолютно невозможно, ведь всего несколько секунд назад он был в Хогвартсе. Он ясно помнит кабинет директора, дуэль… Гарри замер. Он был не один. Прищурив глаза от морских капель, налетевших на стекла очков, Гарри разглядел еще одну фигуру чуть дальше на пляже. — Рон? Гермиона? Ответа не последовало, а человек даже не шелохнулся. Гарри поплелся к нему: собственные ноги казались ему сделанными из желе. Неизвестность заставила кожу покрыться мурашками. Он прошел небольшое расстояние, разделяющее их; его кроссовки тонули и скользили по мокрому песку. Приблизившись, он понял, что это не Рон и не Гермиона. Присев на колени и с нервным трепетом перевернув тело, он почувствовал всем своим существом, кто это, еще до того, как открылось лицо мужчины. Гарри помотал головой в попытке сбросить наваждение. Потому что это бред, самое настоящее безумие. На песке лежал темноволосый, бледный и не подающий признаков жизни Том Риддл. Очередной грохот волн вернул Гарри в чувство. Стряхнув с глаз соленую воду, он понял, что упал — в попытке убежать от слишком человеческого вида Волдеморта — и вытащил палочку из кармана. В этот раз, казалось, все замерло, будто все вокруг потемнело: его внимание сосредоточилось на другой невообразимой вещи. Палочка из боярышника, зажатая в кулаке, была лишь обычной палкой. Паника охватывала Гарри, словно липкая паутина. Палочка все еще была. Но была безжизненной. Пустой. Она скатилась с пальцев Гарри, когда он дернул свою рубашку и открыл кожаный мешочек, висевший у него на шее, и вытащил свою старую волшебную палочку. Почти сломанные пополам, тонкие волокна дерева и перо феникса едва держались вместе. Гарри держал палочку в нескольких дюймах от своего носа и чувствовал, будто в нем только что что-то умерло. — Нет. Его палочка не просто чувствовалась сломанной. Она словно и не была волшебной палочкой вовсе. Заклинание замерло на кончике языка, но Гарри не мог заставить себя произнести его. Ужас охватил его сердце, затопив все тело, а в голове пронеслась страшная мысль: магия исчезла. Но он тут же отбросил эту чушь: волшебство не могло исчезнуть. Гарри едва обратил внимание на следующий прилив волн, щекочущий его стопы и угрожающий унести палочку из боярышника, пока он смотрел на другую. За этим стояла магия. Магия сделала это. Что бы это ни было. Гарри закрыл глаза. Думай, должно же быть логичное объяснение. Он находился в Хогвартсе — он в этом уверен. Хагрид вывел его из Запретного леса, а Невилл бросил вызов Волдеморту, убив Нагини одним сильным ударом гриффиндорского меча. Все поверглось в хаос. Гарри прорвался сквозь бой под мантией-невидимкой, показал себя. В Большом Зале, перед всеми он встретился с Волдемортом; его рука крепко сжала палочку в ожидании смертельного проклятья, но Волдеморт, сверкая красными, полными ярости и страха, глазами сделал обратное. Он сбежал, на мгновение застигнув Гарри врасплох, но лишь на секунду. Поднявшись по мраморной лестнице, Гарри преследовал его по коридору — вся школа мчалась за ним — пока Волдеморт не оказался в кабинете директора. Даже портреты следовали за ними… Гарри открыл глаза и наткнулся взглядом на свое правое запястье, впервые заметив ожог. Он отчетливо помнил, как Волдеморт бросил шкаф, в котором находился Омут Памяти прямо в него. Не было времени отскочить, поэтому он крикнул «Конфринго», и шкаф взорвался, осыпая кабинет осколками и древесными щепками. Гарри вспомнил, как поднял руку, пытаясь защитить себя и… и… …И он попал на берег океана, погрузился в воду? На пляже, которого он никогда раньше не видел; в месте, кажется, за много миль от Хогвартса; с Томом Риддлом в одежде Волдеморта, выглядящим так же молодо, как когда он работал на Боргина и Беркса? Мог ли взрыв повредить его мозг? Может, он на самом деле бродит по психиатрическому отделению больницы Св. Мунго, а это лишь очень красочная галлюцинация? Или… Гарри осмотрел ожог на своей ладони. Он не мог разглядеть метку в деталях, но она выглядела как полумесяц, а кожа вокруг была раздраженной и воспаленной. Сознательным усилием Гарри справился с паникой, съедающей его изнутри. Должно быть, внутри шкафа было что-то, плохо отреагировавшее на взрыв. Ему нужна помощь; ему необходимо найти друзей. — Рон! Гермиона! Чайки взлетели над головой, когда Гарри резко обернулся. Они должны быть здесь. Они были прямо за ним, когда он вбежал по лестнице в кабинет директора. Ярко-белое пятно привлекло внимание Гарри. На вершине холма, за густыми деревьями, стоял дом. Виднелись башни, поразительно напоминавшие хогвартские, но были слишком маленькими, чтобы являться таковыми. Возможно, усадьба. Конечно, не замок. Белый камень блестел на солнце. Поттер удивился, что не заметил этого раньше, и его сердце подпрыгнуло от увиденного. Его друзья точно увидели бы. Они должны быть там. Гарри поднял палочку из боярышника и, сделав несколько шагов в сторону деревьев, остановился. Волдеморт. Тот не двигался и все еще без сознания лежал на песке. Гарри наблюдал, как новый поток волн послал свой всплеск вверх по его телу. Он мертв? А что, если нет? Гарри убрал палочки. Скривившись, он протянул руку к горлу Волдеморта и почувствовал ровное биение сердца под кожей. Как? Как это случилось? Как Волдеморт теперь может выглядеть как Том Риддл? Или это Риддл из прошлого? Может, маховик времени был спрятан в том шкафу? Это вряд ли. Гермиона сказала, что все они были уничтожены на пятом курсе, и, несмотря ни на что, маховик не объяснит, почему вокруг не ощущается магия. Что бы это ни было… это было волшебство, с которым Гарри никогда не сталкивался. Волдеморт не выглядел так, будто скоро очнется. Проснётся ли он до того, как прилив накроет его? Оставь его. Уходи. Уходи и найди Рона и Гермиону. А если Волдеморт придет в себя? Разве не будет лучше, если он будет там, где Гарри может присматривать за ним? Его передёрнуло от отвращения, но Гарри схватил Волдеморта под мышки и поднял на ноги. Волна дежавю накрыла его: он вспомнил как в пятнадцать лет также пошатывался под тяжестью Дадли после нападения дементоров. Плечо и спина Гарри согнулись под весом Волдеморта. Он стиснул зубы и направился к деревьям.

-

Дом не был закрыт. Входные двери — дубовые, высокие и странно похожие на двери Хогвартса — без усилий распахнулись под его рукой. Прихожая была просторной и пустой. Гарри хотел было выкрикнуть приветствие, но ему не хватало воздуха, чтобы говорить. Волдеморт все еще был без сознания и по весу походил на мешок с кирпичами; поход в гору из-за этого казался бесконечным. Покачиваясь, Гарри вошел внутрь, и дверь за ним закрылась. Слева была комната, в которой Гарри заметил красивый камин и несколько мягких кресел. Он пронес Волдеморта под аркой и опустил на пол. Избавившись от груза, Гарри чуть не упал снова, ноги едва смогли выдержать его собственный вес. Но сейчас Гарри должен был найти веревку и связать Волдеморта: тот мог очнуться в любой момент. Гарри бросился к шкафу и поочерёдно открывал ящики, разочарованно зарычав, когда не нашел ничего, кроме безделушек и шкатулок для драгоценностей. Он убрал стеклянное пресс-папье с дороги, которое, упав на пол, покатилось по комнате. В боковом ящике он заметил розовый шелковый шарф, аккуратно сложенный рядом с парой старомодных женских перчаток. Он был похож на тот, что носила тетя Петуния. Гарри схватил его и поспешил обратно к Волдеморту. Он был удивлен и крайне благодарен судьбе за то, что Волдеморт все еще был в отключке. Гарри посадил его в кресло и, используя шарф, связал руки за спиной. У Гарри перехватило дыхание. Он колебался, но затем все-таки потянулся к левому запястью Волдеморта. На бледной коже был ожог. Гарри схватил его за руку и отошел. Что это значит? Почему у них обоих одинаковая метка? Он должен уйти отсюда. Он просто обязан вернуться в Хогвартс. — Эй? — крик Гарри утонул в темноте прихожей.— Есть здесь кто-нибудь? В доме было тихо. Но кто-то же должен здесь жить, рассуждал Гарри. В доме была мебель, тумбочки забиты вещами, даже зонтик стоял в… тролльей ноге. Гарри сильно моргнул. Она выглядела в точности как та, о которую Тонкс спотыкалась всякий раз, приходя на площадь Гриммо. Такой декор, оказывается, более популярен, чем думал Гарри. Владельцы, должно быть, вышли. Конечно, они скоро вернутся. Гарри надеялся, что они не были сторонниками Волдеморта. Это было последнее, что ему сейчас нужно. — Поттер? Гарри обернулся, палочка сама прыгнула ему в руку, хотя и была бесполезной и почему, почему, почему она была бесполезной? Волдеморт медленно моргнул, слегка покачав головой: — Что… — он остановился. Его глаза расширились, а брови недоверчиво нахмурились. Взгляд был направлен тремя футами левее Гарри, где опиралось на стену зеркало в полный рост. Гарри тоже посмотрел туда и был поражен, но не из-за отражения Волдеморта, а из-за самого зеркала. Зеркало Еиналеж Гарри узнает где угодно. Золотая филигрань, когтистые ножки, руны, выгравированные на раме. Что оно здесь делало? Гарри приблизился, чтобы получше рассмотреть его. — Что это? — потребовал ответа Волдеморт. Гарри заметил, что его голос дрожал. — Что ты наделал? Это было то самое зеркало. Это должно быть оно. Гарри знал, что Дамблдор убрал его из Хогвартса. Вполне вероятно, он сам перенес его сюда. И хотя Гарри все еще был в замешательстве, страх, грозивший задушить его, развеялся. Триумфальная улыбка распространилась по лицу Гарри. Этот дом принадлежал волшебникам, которые знали Дамблдора. — Поттер! Гарри кинул взгляд на камин и подбежал к нему. Сзади он слышал шорохи, издаваемые Волдемортом, борющимся с веревками, но Гарри проигнорировал их. Он нашел то, что искал: маленькую жестяную коробку у камина. Он открыл ее, и внутри оказался летучий порох. С полной уверенностью Гарри осыпал им пустой камин. Ничего не произошло. Нахмурившись, Гарри попытался снова. Зеленый порошок осел на холодной кирпичной кладке, все также неубедительно сверкая. — Поттер. Гарри закрыл глаза. Это был сон. Сон. Он проснется в любую секунду в палатке и расскажет об этом Гермионе и Рону. — Что ты сделал, Поттер? Гарри открыл глаза. — Я? — переспросил он, поворачиваясь к Волдеморту. — Что ты сделал? Волдеморт впился в него таким ненавидящим взглядом, что Гарри удивился, как его не охватило пламя. Он схватил палочку из боярышника, осознавая, впрочем, бессмысленность этого поступка, и ярость на лице Волдеморта перешла в удивление. Его глаза — теперь такие обычно-человеческие — забегали по комнате. На самом деле он повернулся, чтобы осмотреться, как будто Гарри был не более чем предметом мебели. Гарри почувствовал раздражение. — Невозможно, — выдохнул Волдеморт. — Что невозможно? — требовательно произнёс Гарри, желая, чтобы Волдеморт наконец посмотрел на него. — Где мы? Что это?.. Вспышка, ослепительная как молния остановила его. Он ахнул и вскинул руки, чтобы оградить себя от горячего свечения… или это было его горящее запястье? Свет рос, пока не стал невыносимым… Все прекратилось. Дрожа, Гарри опустил руки и поднял голову. Под потолком находился золотой диск. Пока Гарри пытался оклематься, он начал двигаться. Треугольники открывались, словно лепестки неземного цветка. Там, где должен был находиться центр цветка, легла длинная зубчатая линия, проходящая от одного края круга к другому. Линия разделилась, образовав два полумесяца, которые медленно вращались вокруг друг друга, а лепестки плавно поворачивались в противоположном направлении. Сверкающие руны стали импульсами расходиться по потолку, словно рябь вокруг кинутого в пруд камня. Это было красиво и странно-механически. Чем-то походило на то, что изображала на бумаге Луна. — Карсерем. Гарри оглянулся на Волдеморта, и то, что он увидел, заставило его заволноваться гораздо больше, чем все, с чем он уже сталкивался — Волдеморт был напуган. — Что? — поднял брови Гарри. Волдеморт не отводил взгляда от золотого цветка над ними. Его взгляд лихорадочно метнулся к рунам. Когда он наконец опустил глаза, он выглядел раздраженным. — Связывать меня было не обязательно, Поттер. Гарри фыркнул от смеха: — Уж извини, но я тебе не верю. — А стоило бы, — продолжил Волдеморт, но его холодный как лёд голос расходился со словами, — поскольку я не собираюсь причинять тебе вред. Гарри моргнул. Из всего, что мог сказать Волдеморт, это заявление казалось самым невероятным. Возможно, он действительно спал. — Мы находимся в Карсереме, — объяснил Волдеморт, — это древний артефакт, единственная цель которого — удержать в себе две самые непостоянные силы, находящиеся рядом с ним. Должно быть, он был в том шкафу, — ругался он. Сердце Гарри бешено билось в груди: — Что ты имеешь в виду под «удержать»? — Мы сражались. В комнате присутствовал Карсерем. Мы активировали его и были втянуты внутрь, — Волдеморт поднял голову к вращающемуся цветку. — Карсерем создает карманную вселенную, отделённую от нашего времени и пространства. Мы не можем вырваться из него. Только он сам может освободить нас и только тогда, когда мы… — рот Волдеморта брезгливо перекосился. Он не продолжал. — Когда мы что? — поторопил Гарри, делая шаг вперед. Волдеморт кинул на него смертельно-опасный взгляд: — Когда мы «разрешим наши разногласия». Гарри шокировано уставился на него, а затем дикий, сумасшедший смех вырвался из его груди. Это звучало истерично даже по его мнению, но Гарри не мог остановиться. Он согнулся, положив руки на колени. — Тебе смешно? — притворно не понимая, предположил Волдеморт. Гарри пришел в себя, хотя легкие все ещё жгло от недостатка кислорода. Сморгнув слезу, он просипел: — Я не знаю, в чем твоя выгода, но ты должен остановиться прямо сейчас. Глаза Волдеморта вспыхнули: — Это не игра, мальчишка! Нет ничего, что я хотел бы больше, чем убить тебя здесь и сейчас, но я не могу. Не могу, если хочу покинуть Карсерем, конечно, — его глаза метнулись к потолку. — Все написано там, Поттер, — выплюнул он, внезапно говоря так ядовито, что даже Снейп умер бы от зависти. — Или ты не удосужился изучить древние руны? Это ужалило его острее, чем Гарри ожидал. — Оглянись! — воскликнул Волдеморт. — Здесь нет никаких следов магии, за исключением этого на потолке. То, что ты держишь в руке лишь простая палка. Ты думаешь, что я не заметил бы? Лицо Гарри покраснело, но он не опустил палочку: — Это не имеет никакого смысла. Я никогда не слышал о Карсереме. — Это, — сказал Волдеморт с пренебрежением в голосе, — мало что говорит. Гарри почувствовал, как горят его уши: — Ты сделал это! Это последняя попытка спасти себя. Или ты… что-то сделал с моей головой. Все это нереально! Это был один из немногих случаев, когда Волдеморт потерял дар речи. — Дай мне повод, — чеканил каждое слово Гарри. Кроваво-красные лучи струились из окна, сообщая о приближении ночи. Они не удосужились говорить потише. Кто-то уже должен был прийти. Подозрение, которое он больше не мог игнорировать, нашло место в его сердце: здесь никого нет, — скажи мне причину, по которой я должен тебе поверить. Взгляд Волдеморта был твердым и уверенным, таким же непоколебимым, как взгляд питона: — Я пытался убить тебя своими собственными руками не менее пяти раз. Я уничтожил твою семью. Я исковеркал всю твою жизнь. С каждым вздохом, все время своей жизни я буду разбивать тебя, пока не останется ничего. Это обещание, и Лорд Волдеморт всегда держит своё слово. Так что знаешь, Гарри Поттер, когда я говорю, что твое существование лишь обеспечивает мое выживание, я имею в виду именно это. Гарри снова сжал свою палочку, изучая лицо Волдеморта: — Что ты видишь в зеркале? — Что, прости? — усмехнулся Волдеморт. — Ты слышал меня. Что ты видишь в зеркале? Взглядом, кинутым Волдемортом из-под бровей можно было засушить великана, когда он произнес: — Себя. Выгляжу, как в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, в день, когда я вступил в контакт с Карсеремом на аукционе. Кажется, что при создании нашей тюрьмы, мое тело вернуло обратно в тот день. Возможно, Карсерем был поврежден. Если моя память не изменяет мне, и он действительно был в том шкафу, то взрыв мог сказаться на нем, Карсереме, крайне негативно. В животе Гарри словно зашевелился клубок змей. — Он достаточно поврежден, чтобы не выпустить нас? — Я не знаю этого, — бросил Волдеморт, не выглядя довольным. — Что ты имел в виду, говоря, что не можешь убить меня, если хочешь выбраться? — Так работает Карсерем, — разъяснил Волдеморт с нетерпением. — Двое входят и двое выходят. Он неоднократно использовался, чтобы попытаться добиться перемирия. Если один из нас убьет другого, находясь внутри Карсерема, победитель останется в нем навсегда. — Так… так что мы просто должны начать доверять друг другу? — обобщил Гарри довольно скептично. Губы Волдеморта изогнулись в призраке его былой улыбки — злобной и жесткой. — Полагаю, мы должны заключить договор? Однако, мои руки должны быть свободными, чтобы я имел возможность закрепить его рукопожатием. Гарри не хотел верить ему. Волдеморт был лжецом и манипулятором. Он скажет что угодно, чтобы освободиться. Но Гарри не мог игнорировать факты: его палочка не работала; летучий порох был пустышкой; зеркало не показывало Волдеморту его самые заветные желания: собственные бессмертие и непобедимость. Вопреки его воле, взгляд Гарри пробежался по комнате, и как только он начал действительно вглядываться, странности стали очевидными. Помещение было плохим смешиванием гриффиндорских и слизеринских комнат, обоев и ковров серебристо-зеленого и золотисто-красного цветов. Место, к которому был привязан Волдеморт — это любимое кресло Гарри, одно из тех, что Золотое Трио всегда выбирало у камина. Диван, однако, был от общей гостиной слизеринцев. Гарри вспомнил как видел его на втором курсе. Подсвечники по периметру стен были в форме змей. Гарри скрутило живот: на столе расположился волшебный шахматный набор Рона с неподвижными фигурками… и еще дальше, за одним из окон с высокими арками, была выставлена модель квиддичного поля Оливера Вуда. В гаснущем свете, текущем через окно, Гарри уловил блеск проволоки, поддерживающей метлы. Те были похожи на маггловские игрушки. А то, что он принял в качестве пресс-папье, оказалось Напоминалкой Невилла. Это было безумие. Безумие. — Ты знаешь где выход? — Гарри спросил Волдеморта сухим голосом. — Из Карсерема? — Нет, — качнул головой Волдеморт, — но развяжи меня, и я найду. Каждая клеточка тела кричала, чтобы он не делал этого, но Гарри прошел через комнату и освободил своего врага.