-
Раны Гарри держали его прикованным к постели в течение недели. Он ожидал, что Риддл, нет, Том, твердо напомнил себе Гарри, возьмет спальню наверху, но он этого не сделал, и Гарри, который настаивал на том, чтобы он остался с ним в ту первую ночь, почувствовал, что не может внезапно прогнать его. Поэтому он не стал комментировать, каждый раз, когда лампы погасали и матрац опускался, каждый из них поворачивался на свою сторону, что они рисковали скатиться с кровати. Том был удивительно заботливым. Человек, который был Волдемортом, а затем и Риддлом, снова изменился. Человек, который теперь постоянно был в его в компании, играл в карты и обсуждал мастерство заклинаний, хотя он мог делать что угодно… человек, который готовил Гарри горох однажды ночью… человек, который даже, не спорив после проигрыша, поставил Селестину Уорлок, этот человек был кем-то новым. Ему что-то нужно. Но что? Чего мог Том хотеть так сильно, чтобы он смирился с «Котлом, полным горячей, сильной любви»? Выражение его лица в тот момент, когда он понял, что Гарри выиграл в карты и пари, заставило Гарри смеяться так сильно, что он подумал, что разорвал швы. Странный румянец охватил впалые щеки Тома, и он без слов нажал на граммофон. Он хочет, чтобы ты простил его. Он хорошо играет, чтобы победить тебя. Гарри вспомнил, как давно шестнадцатилетний Риддл стоял над безсознательной Джинни. Я был терпелив… Я был сочувствующим, я был добрым. Джинни просто любила меня. Том думает, что он идиот? Гарри мог ответить на это немедленно: конечно, он может. Гарри подумал о том, чтобы призвать Тома ответить за это, но что толку от этого? Снова быть с ним в ссоре? Гораздо приятнее иметь дружелюбного Тома (даже если его мотивы были подозрительны), а не колючего или убийственного Тома. Это дружелюбие может быть частью великого плана по спасению от Карсерема, но Гарри знал, что это безнадежное дело. Он мог бы сосуществовать с Томом. Он даже время от времени находил его компанию приятной. Но прощение? Прощение за жизнь, которую он уничтожил, за семьи, которые он разлучил? Гарри никогда не забудет. Он никогда не простит. Но он мог прожить остаток своей жизни в компании Тома. Он мог сделать это.-
— Твоя рука. Что с ней случилось? Гарри поднял взгляд от разделочной доски. Теперь он был достаточно силен, чтобы покидать постель небольшими шагами. Он сидел за кухонным столом, нарезая и чистя картофель, пока Том обжаривал кусочки говядины с чесноком. Пахло небесно, и Гарри был рад, что наконец-то вернулся аппетит. — Шрамы, — пояснил Тому Гарри. Слова, вырезанные много лет назад на тыльной стороне руки Гарри, казалось, покалывали. Ему не очень хотелось делиться, но Том был как собака с костью, когда он хотел получить информацию. — В мой пятый год, профессору по Защите от темных искусств не понравилось, что я говорил всем о твоем возвращении, поэтому она задержала меня. Она думала, что если я напишу достаточно строк, то слова дойдут до меня. Мясо лопнуло и потрескивало. — Достаточно строк, — повторил Том. Гарри кивнул, сосредоточившись на своей картошке. — Дамблдор позволил это? Гарри поднял голову, — Я не сказал ему. Том был действительно поражен, — Почему? Гарри опустил нож и провел рукой по волосам, чувствуя себя внезапно уставшим, — Потому что мне было пятнадцать и я идиот. Потому что весь Волшебный мир думал, что я лжец, ищущий внимания ребёнок. Потому что я ничего не мог сделать, чтобы остановить тебя. Я был зол, разочарован и напуган, и я просто хотел победить ее самостоятельно. Победить хоть кого-то. Вот почему. — Кто она? Гарри встретился взглядом с Томом, по его позвоночнику прошлось покалывание беспокойства от тонкого яда в голосе Тома. — Ты ее не знаешь. — Ты справился с ней? — Нет, — сказал Гарри, чувствуя, что напряжение в комнате усиливается. Аура опасности обернулась вокруг Тома, и Гарри не понимал, почему, — Правда. — Почему нет? — Просто не получилось. Но если в мире есть хоть какая-то справедливость, то министерство, вероятно, уже решило с ней все. Она отвечала за заключение в тюрьму магглорожденных. — Амбридж? Гарри прояснился, — Да. Я не думал, что ты удосужился познакомиться со своими подчиненными. — До меня доходили слухи, что она достаточно опытна в работе. — Это один из способов выразить подобное, — пробормотал Гарри. Легкость его настроения приходила и уходила одним щелчком пальца. Он хотел, чтобы они говорили о чем-то другом. — Одна из твоих друзей была магглорожденной, верно? Плечи Гарри напряглись, — Да. Почему ты спрашиваешь? Том пожал плечами и убрал остатки говядины со сковороды. Он добавил лук, который Гарри уже нарезал, — Ты почти никогда не говоришь о ней. — Зачем мне говорить о ней с тобой? — Как агрессивно, — сказал Том, делая глоток вина, — Мне просто любопытно. — Любопытно? — спросил Гарри, не веря этому ни на секунду, — Серьезно? Ты хочешь знать о моих друзьях? — Тебя всегда окружали люди, — сказал Том, — Ворвавшись в Зал Пророчеств, например, ты взял с собой отряд подростков. И ходили слухи, что ты был не один, когда сражался с чарами, охраняющими философский камень, хотя ты был один, когда встретился со мной. Когда ты исчез в прошлом году, Северус настоял, чтобы у тебя была компания. Группа студентов из Хогвартса была схвачена в поместье Малфоев до того, как тот домовой эльф забрал вас. Они были твоими спутниками? Почему Том был так зациклен на этом? Это было из-за необходимости возмездия? — Я устал, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги и оставляя две неочищенные картошки, — Я пойду полежу. Он прошел через холл в гостиную и растянулся на диване, как в гостинной Слизерина. Карсерем медленно продолжил свой танец, кольцо за кольцом, лепесток за лепестком, руны, похожие на искры из фейерверка. Движения никогда не прекращались и не замедлялись. Наблюдать за этим было достаточно для успокоения, но он сделал глубокие вдохи, чтобы успокоить внезапно вспыхнувший гнев. У них не было ссор в течение долгого времени, и хотя это даже не было спором, Гарри чувствовал то же самое, как если бы это было так. Медленно напряженность спадала. Его глаза начали закрываться, когда сон начал захватывать его. Он отдыхал, лежа на территории Хогвартса, под гигантским дубом на берегу озера. В воздухе пахло весной. Джинни наклонилась над ним, гладя пальцами его волосы. Гарри протянул руку, чтобы притянуть ее ближе, поцеловать, но что-то остановило его руку. Та самая странная лихорадка, которая мучила Тома, была в ее глазах. Движения ее руки стали настойчивыми, резкими, ногти впились в его кожу головы… Гарри переместился на диване. Он открыл глаза. Том стоял над ним. — Обед готов, — сказал он. Гримасничая, Гарри поднялся на локти, и Том протянул руку. Я могу справиться, хотел Гарри огрызнуться, но аура опасности, которую он чувствовал на кухне, осталась, плотно обернутой вокруг плеч Тома. Гарри взял предложенную руку и последовал за ним обратно на кухню, чувствуя настороженность, которой он не испытывал с первых дней в их тюрьме.-
Тьма была непроницаемой и бесконечной. Волдеморт побежал вслепую, его босые ноги мерзли. Он ожидал наткнуться хоть на что-то — дерево, человека, монстра, но никого не было, море небытия. Он слышал только свое неровное дыхание и звуки своих шагов. Он был один. В полном одиночестве. Он никогда не думал, что изоляция вызовет такой ужас внутри него. Он был как дикий зверь, который должен продолжать бежать или… или… Волдеморт не знал, сбегал он от чего-то или бежал к чему-то. Только то, что он должен продолжать бежать. Если он остановится, темнота поглотит его. Ледяной воздух задушил бы его легкие. Он будет потерян в этой ужасной пустоте навсегда… Его ноги замерли, он рухнул на землю, задыхаясь поднимался. Вставай! Его сердце стучало в ушах. Незащищен. Уязвим. Смертный, смертный, смертный. Но он не мог встать. Холод почувствовал его слабость и набросился, забирая его конечности, заморозив его разум. Холод шел от рук. Руки. Гнилостные и гниющие. Они потянули его вниз, глубже во тьму. Это были пухлые, покрытые кольцами пальцы Хепзибы, запачканные грязью ногти бродяги, высохшие и пятнистые руки пожилой женщины — Батильды Бэгшот. Еще и еще. Руки были как лозы, и он знал их всех. Магглы, которыми он заполнил свое подземное озеро, его отец, Поттеры, Северус. Их было сотни, и они потянули его вниз, вниз… Маленький свет бросился в глаза Волдеморту. Тепло проникало через его замерзшее сердце, возвращая его к жизни. Гарри… Волдеморт проснулся, покрытый потом. Его рука выскочила, нащупывая кровать рядом. Гарри там не было. Вчера мальчик вернулся в свою комнату наверху лестницы. Волдеморт выдохнул длинный, шаткий выдох, наполовину с облегчением, что Гарри не здесь, и наполовину желая, чтобы он был рядом. Его рука сжалась в простынях, его разум придумывал возможные причины вернуть Гарри в его кровать, но каждая была слабее, предыдущей. Ты хочешь его. Хочешь его? Волдеморт усмехнулся. Он не хотел его. Лорду Волдеморту никто не нужен. Если он чего-то и хотел, так это особенное тепло Поттера, которое облегчало постоянное жжение в его груди. Он не был привязан к Поттеру.-
Том посчитал его достаточно здоровым, чтобы спуститься на пляж, а Гарри был в восторге. Раны на его боку хорошо срослись. Том внимательно осмотрел их, прежде чем согласиться на короткую прогулку. Гарри наслаждался свежим воздухом. Он слишком долго был взаперти. Небо было безоблачным, солнце грело приятным теплом на его лице. — Когда мы можем начать тренироваться? — спросил Гарри, закапывая пальцы ног в песок. — Когда ты выздоровеешь. — Я здоров. В основном, — добавил Гарри, на поднятую бровь Тома. — Я пойду купаться, — объявил Том, — Ты не идешь. Твои бинты не должны промокнуть. — Я не собирался… — Гарри не закончил, когда Том стащил с себя рубашку и швырнул ему в лицо. Затем пошли его брюки, обнажая плавки. — Не уходи, — приказал Том, прежде чем пройтись по берегу и нырнуть в воду. Кто-то встал не с той ноги. Гарри стряхнул с дороги немного сушеных водорослей и сел на песок, вытащив экземпляр «Хогвартс: История». Соленый океанский ветер взъерошил его волосы. Когда он увидел книгу в библиотеке, он почувствовал такой ностальгический порыв, что на мгновение всерьез поверил, что повернется и увидит Гермиону и Рона, сидящих за одним из столиков. Рон откинулся бы на спинку стула и лениво посасывал сахарное перо. Гермиона закатила бы глаза на то, что он сказал, наполовину раздраженная, наполовину удивленная. Гарри повернулся к тому месту, на котором остановился, вообразив выражение лица Рона, увидев, что он читает книгу, о которой они всегда дразнили Гермиону. — Поттер! Гарри поднял голову. Голова Тома качнулась над поверхностью воды. — Принеси ведро, — крикнул он, — И нож. — Зачем? — спросил Гарри. — Устрицы, — сказал он и нырнул обратно в воду. После быстрого обыска домика на воде Гарри нашел ведро и нож с плоским лезвием. Том ходил по побережью, ожидая его. — Это подойдет? — Гарри спросил, передавая их. Том сверкнул улыбкой и с глубоким вдохом снова нырнул. Четыре погружения спустя Гарри стал веселее, чем за долгое время. После подробного урока по открыванию устриц, Том зашел в дом в поисках бутылки вина, а Гарри сел на пол перед креслом со скрещенными ногами, всматриваясь в устриц. Тогда накатил свежий дождь. Совершенно неожиданно он обнаружил, что думает о Джинни. Он задавался вопросом, что она делает в этот самый момент. Сколько времени прошло? Их время двигалось с той же скоростью как здесь, в Карсереме? Кричер вернулся в Гриммаулд Плейс? Гарри надеялся, что эльф не одинок. Как бы Кричер ни возражал против этого, ему нужна компания. Может быть, Рон и Гермиона нанесли ему визит. Гермиона бы сделала это. — Что-то не так? — спросил Том. Гарри вырвался из своих размышлений и взял стакан, который Том протянул ему. — Нет, — сказал Гарри, и это было правдой. Впервые мысли о его друзьях не вызывали болезненную тяжесть от потери, что он не мог дышать. Он представлял их счастливыми, возможно, собравшимися на пир в Норе без войны, портившей им настроение. Портрет Дамблдора сказал бы им все о том, куда исчезли Гарри и Волдеморт, Гарри был в этом уверен. Он надеялся, что Дамблдор смог дать им какое-то утешение, что с ним все будет в порядке. Дамблдор знал Волдеморта так же хорошо, как и Гарри: Темный Лорд ценил свою собственную жизнь достаточно сильно, чтобы не рисковать шансом спастись, нанеся вред Гарри, — Мне было просто интересно, чем занимаются все остальные. Никто из них не догадывается, что я делаю. — Думаю, нет, — согласился Том, сидя напротив и притягивая свое ведро ближе. — Я просто хотел бы послать им какое-то сообщение, что все в порядке. — Ты не сможешь. — Я знаю, что не смогу, — сказал Гарри, — но я все еще хотел бы. Они сделают все возможное, чтобы вытащить меня. — Их усилия будут напрасны. — Ты не знаешь моих друзей, — сказал Гарри с улыбкой, — Это не остановит их.-
— Ты уверен, что знаешь, что делать? Волдеморт подавил желание кричать. Еле как. — Да, — повторил он в пятый раз, — И если ты спросишь меня снова, я возьму эти ножницы и… — Хорошо. Хорошо, — быстро сказал Гарри. Мальчик лежал на спине на столе в гостиной. — Не двигайся. Гарри глубоко вздохнул и замер. Его футболка лежала на кресле, куда он бросил ее, прежде чем забраться на стол. Он боялся не того, что может повредить Гарри, который учащал пульс Волдеморта, а неизбежный факт того, что не было способа сделать это без прикосновения к нему. Волдеморту открылись просторы его кожи. Сделай это быстро. С хирургической точностью он принялся за работу, отказываясь признавать волны тепла, которые пронзали его грудь и накапливались в его животе, когда его пальцы касались живота Гарри. Хотя мальчик оставался неподвижным и тихим, его кожа дрожала везде, где Волдеморт ее касался. Он не сводил глаз с люстры, следовательно, не видел, как глаза Волдеморта скользили по его груди, вдоль его ключицы, и шеи. — Готово, — объявил Волдеморт с надрезом последнего стежка. Его голос звучал более хрипло, чем обычно. Глаза Гарри опустились на живот. Он сел, провел руками по тому же участку кожи, на котором скользили пальцы Волдеморта. Раны хорошо зажили. Остались три длинных шрама и, возможно, со временем они могут полностью исчезнуть. Волдеморт опустил ножницы и отступил на шаг. Когда дело доходило до Гарри, отойти на расстояние было безопаснее. — Спасибо, — сказал Гарри в восторге. Волдеморт с трудом кивнул и бросил ему рубашку.-
Они окружили его. В непроглядной тьме они светились, целая армия призраков сверкала глазами. Волдеморт не мог сбежать. Он сидел, как ребенок, когда его жертвы становились все выше и выше. Они поднимались вверх, а Волдеморт опускался ниже, земля буквально отодвинулась от него, и он оказался в яме. Немигающими взглядами убитые подняли руки. Они раскрыли свои кулаки. Грязь, холодная и тяжелая, упала ему на голову. — Остановитесь! — Волдеморт закричал. Его руки царапали стены ямы, но она было слишком глубокой. Он не мог вылезти. Грязь скапливалась вокруг его ног, его лодыжек, — Я приказываю вам… Но они не боялись Волдеморта. Угрозы были ничто для мертвых. Грязь сыпалась дождем, ослепляя его. Она доходила уже до колен… до его груди. Его ногти сломались, когда он царапал стену, пытаясь подняться, но грязь была цементной. — Прекратите! Грязь была уже по его подбородок. Волдеморт наклонил голову назад, пытаясь дышать. Они будут последним, что он увидит перед смертью, сверкающие безжалостные взгляды мертвых. — Эй! Эй! Волдеморт открыл глаза. Руки были на его плечах, прижимая его к кровати. Он взмахнул рукой, и Гарри схватил ее, прежде чем он мог что-то сделать. — Посмотри на меня! — зло прокричал Гарри. Он отпустил его, и Волдеморт поднялся на ноги. Свет залил комнату. Гарри включил одну из ламп. Волдеморт сосредоточился на том, чтобы успокоить свое сердце. Он неудержимо дрожал, и Гарри все это видел. Волдеморт отказался встретиться с ним взглядом, но почувствовал, как Гарри завис у кровати. Он сдержал желание наброситься. Как он ни старался, дрожь не покидала его тело. Он сжал руки в кулаки, ногти впились в его ладони. Он все еще чувствовал вкус грязи во рту. Чувствовал ее запах. — Плохой сон? — Гарри спросил. Жар вспыхнул на шее Волдеморта, — Это не твое дело. — Ты меня разбудил, так что я бы сказал, что это мое дело, — возразил Гарри, — Ты кричал. — Я в порядке, Поттер! Они оба замолчали. — Ладно, — Гарри повернулся к двери. Он уходил, и Волдеморт все еще чувствовал удушающую массу земли… — Подожди! Гарри остановился и повернулся, скрестив руки. Волдеморт закрыл глаза. Что-то внутри него сморщилось от стыда, когда он прошептал, — Останься, пожалуйста. Он представлял, как брови Гарри поднимаются. Он представил, как Гарри фыркнул в насмешке и ушел. Кровать опустилась. — Хорошо, — снова сказал Гарри, уже мягче. Он натянул одеяло на них, — Ты хочешь выключить свет? Волдеморт потерял дар речи. Он не мог поверить, что Гарри был здесь. Он вернулся. Рядом с ним. Он слегка покачал головой. — Хорошо, — повторил Гарри. Он проскользнул под одеяло и посмотрел на потолок. Не совсем уверенный в том, что это не было еще одним сном о растущем безумии, Волдеморт лег. — Мне тоже снятся кошмары, — тихо признался Гарри, — В основном, о тебе. Так что я знаю, каково это. И… если ты хочешь поговорить о твоих… — Не хочу. — Но если ты это захочешь, — сказал Гарри, поворачивая голову и глядя ему прямо в глаза, — Просто знай, что я понимаю. Если ты когда-нибудь захочешь, ты можешь поговорить со мной. Эмоция, которую он не понимал, блокировала дыхание Волдеморта, подавляя его голос. Гарри снял очки и положил их на отремонтированную тумбочку. Он залез под одеяло, — Спокойной ночи, Том, — прошептал он. Волдеморт ошеломленно наблюдал, как Гарри свернулся на боку и закрыл глаза, показав всему миру, что это совершенно нормально.