-
Два круга по острову и Гарри начал успокаиваться. Вот как он себя чувствовал после с трудом выигранного матча по квиддичу - сердцебиение, ток крови, покалывание в пальцах. Но вместо смертельного прыжка был Том. Ветер с берега пронзил его. Гарри искал убежище в лодочном домике. Он сидел, наблюдая, как восход солнца окрашивает водную рябь в пурпурные цвета. Гарри не замечал ничего, слишком поглощенный тем, как губы Тома касались его собственных. Если бы Гарри мог поставить палатку и разбить лагерь на пляже, он бы это сделал. Его живот предательски заворчал, и он знал, что больше не может откладывать встречу. От Тома нельзя было прятаться вечно. Не на таком маленьком острове. Не в доме без замков. Когда Гарри вошел, он задержался в дверном проеме, внимательно прислушиваясь. Его не встретили никакие звуки движения. Лампы и свечи в прихожей, на кухне и в гостиной остались не зажженными. Он позаботился о котле и, когда он стал невероятно горячим, осторожно поднялся по лестнице, затаив дыхание. Дойдя до спальни, он остановился. Дверь все еще была закрыта. Почему он позволил этому случиться? Почему он притянул Тома к себе, а не оттолкнул его? Почему он не возмутился? Испугался? Вверх по лестнице. Гарри вздрогнул. Один поцелуй. Один поцелуй превратился в тысячи. Может, Том притворится, что этого никогда не было, подумал Гарри, закрываясь в ванной, и эта возможность была одновременно привлекательной и неприятной. Он понятия не имел, каким он будет сейчас. Мужчина, которого он думал, что так хорошо знал, внезапно стал чужим. Лорд Волдеморт никогда бы не посмотрел на Гарри так, как Том прошлой ночью. Он никогда бы не поцеловал его и Гарри... Гарри поцеловал в ответ. Ему хотелось смеяться и злиться одновременно. Он даже не знал себя . Если бы ему месяц назад сказали, что он с радостью целовался бы с Томом Риддлом, он бы ударил этого человека по лицу. Момент безумия. Вот и все, что было. Когда из ванны поднялся пар, и он зашел в воду, Гарри решил, что очень хочет, чтобы они оба забыли эту ночь. Разве подобное не происходит постоянно в фильмах и книгах? Во время летних каникул он видел достаточно сериалов у Дурслей, чтобы знать, что люди постоянно падали в кровати друг друга, а затем, не задумываясь, уходили прочь, как только всходило солнце. У людей был секс. Ничего страшного. Теперь он был тем, кто занимался сексом. С Томом. У него был секс с Томом. Возможно, если он будет повторять этот факт достаточно часто, он примет это и забудет. Ошибки случаются точно так же, как внезапное падение в результате хорошо отработанного квиддичного маневра, отряхнулся и пошел дальше. Двигаться дальше. Тренировок больше не будет, это уж точно. Больше никаких ночных шахматных матчей перед огнем с недопитой бутылкой вина. Больше никаких извилистых прогулок по острову. Больше никаких купаний в океане. Больше никаких разговоров. Они вернутся к холодному безразличию. Это было безопаснее всего. Это было... Раздался мягкий стук в дверь, и Гарри резко дернулся. - Могу я войти? - спросил Том через дверь. Гарри моргнул, как сова, его горло внезапно сжалось, - Зачем? - Я хочу увидеть тебя. Гарри закрыл глаза и сосчитал до десяти. - Пожалуйста, - мягко сказал Том. Гарри уставился на пол. Покончи с этим, призвал его голос. Чем быстрее он столкнется с этим, тем быстрее он будет двигаться дальше, и тем быстрее ночь самых невероятных, потрясающих ощущений исчезнет, как рубашка, оставленная на солнце, цвета поблекнут до тусклого, размытого оттенка. Гарри судорожно вздохнул. - Ладно. Том вошел, на нем был халат Гарри. Он развязал веревку и позволил ему соскользнуть с плеч, обвиваясь вокруг его лодыжек. Гарри отвел глаза, его шея стала горячей. Вспыхнули воспоминания, заставив его живот перевернуться - они лежали, переплетая ноги, Том молча наблюдал, как пальцы Гарри нерешительно исследовали его ключицу, пробегая вверх по его волосам. Он был прав. Его волосы по ощущению были как шелк. Скажи ему. Скажи ему, что это была ошибка. Но Гарри не мог открыть рот. Вода в ванне захлестнула, когда Том вошел в воду. В ванне было достаточно места для них обоих. С Томом на противоположном конце, Гарри не знал, куда поставить ноги. Неловкости не помогло то, как смотрел Том. Гарри хотел сжаться. Он хотел раствориться в ничто. - Скажи что-нибудь, - выпалил он, не в силах выдержать тишину. Том был совершенно собран, но взгляд его пылал. - Я сделал тебе больно? Уже красный Гарри покраснел как свекла. - Нет, - сказал он слишком быстро, - Я в порядке. Но он был не в порядке. Он был далеко от "в порядке". Ничего из этого не было хорошо. Так же, как он пытался собраться с духом, чтобы убедить Тома, что они должны забыть прошлую ночь, Том наклонился вперед и положил руки за каждое из колен Гарри. Он осторожно притянул его к себе, пока он не сел у него на коленях, оседлав его бедра. Гарри сразу перестал дышать. В ярком свете ванной это было намного интимнее, чем все, что они делали в его темной спальне. Он мог видеть каждую крошечную синюю точку в грозовых глазах Тома. - Я сделал тебе больно? - повторил он. Гарри покачал головой, - Нет, - сказал он, имея в виду на этот раз именно это. - Ты скажешь мне, если я сделаю тебе больно. Гарри смотрел, думая обо всех случаях, когда Том причинял ему боль. Физически, умственно, эмоционально. Все, что сделал этот человек, это причинил ему боль. Но не прошлой ночью. Том прикасался к нему с деликатностью обращения с нежным стеклом. Из-за комка в горле Гарри ответил, - То же самое относится и к тебе. Том медленно улыбнулся. Это сделало ямочки на его щеках еще более заметными. Это сделало его еще красивее. - Хорошо, - сказал он в губы Гарри. К тому времени, когда они разошлись, вода остыла.-
Часы сливались в приятной лени. Том никогда не был ленивым. Он никогда, ни за один день в своей жизни, не позволял себе так полностью расслабиться. Идея провести весь день в постели с Гарри так соблазняла Тома, что он задумался, как бы этого добиться. Но Гарри, черт его побери, был слишком занят своими делами. За печью ухаживал, собирал помидоры и морковь, на кухонном столе лежала свежая партия теста. И все, что Том хотел сделать, это прижать Гарри к стене. По мере того, как Гарри думал о других занятиях, чтобы заполнить день (доливание масла в лампы, чистка совятни, выбор наиболее трудоемкого и сложного рецепта на ужин из поваренной книги своей тети), Том начал задаваться вопросом, целенаправленно ли Гарри занимается этим, не позволяя этому самому случиться. Он не уклонялся от Тома, но в тот момент, когда украденный поцелуй стал слишком интенсивным, Гарри отстранился, пробормотав что-то о котле, и исчез в подвале. Том отпустил его. В уединении общей комнаты он осмотрел след на своем запястье. Ожог в груди вернулся, и Том вместо этого сосредоточился на нежном тепле, исходящем от татуировки. Он расцвел ночью и оставался весь день. Было ли это еще одним признаком того, что удача поворачивалась к нему? Он взглянул вверх. Блестящий, золотой орнамент на потолке кружился так же гладко, как и раньше, но это чувствовалось по-другому? Был ли в нем новый гул, более глубокий, чем прежде? Было ли это всего лишь его воображение или две вращающиеся половинки оказались ближе друг к другу? Гарри, должно быть, простил его. Конечно, он бы не приветствовал его в своей постели, если бы он этого не сделал. Том прикрыл татуировку рукой, скрывая ее от глаз, легкость его настроения несколько приглушилась. Он не простил мальчика. Неважно, какие восхитительные звуки Гарри издавал ночью, Лорд Волдеморт не прощал. Он не забыл. Но если он простил... Если он простит, они вернутся. Его армия была разорвана, Пожиратели Смерти пали, но это было всего лишь неудачей. Он восстановит все. А Гарри? Гарри, конечно, это не понравилось бы, но со временем он убедится, что Том был прав. Маглы представляли опасность для волшебного общества. Почему волшебники должны прятаться в темноте, в то время как их низшие соседи отдыхают на солнце? Почему сильный должен поклоняться слабому? План был ярким в деталях. Как только Карсерем отпустит их, он убежит вместе с Гарри. Поместье Малфоев больше не подходило, но у Тома было убежище, о котором никто не знал, место, скрытое даже от его самых преданных последователей. Он спрятал бы Гарри там. Он научит его, он покажет ему, что он прав. И с Гарри рядом с ним никто не станет им мешать. Терпение, сказал он себе. Гарри был диким, взбалмошным и осторожным человеком со слишком упрямой волей. С осторожностью и временем Гарри станет принадлежать ему полностью.-
Ягненок был превосходным, но Том был слишком озабочен наблюдением за Гарри, чтобы обращать на это внимание. За окном опустилась ночь. Они прибрались. Том наполнил бокалы вином, и они, как всегда, удалились в гостиную. Гарри направился к своему обычному креслу у камина, но Том взял его за руку и без единого слова направил к дивану. Гарри немедленно приступил за книгу "Квиддич сквозь века". Им нужно будет обсудить его выбор чтения. Том открыл свою, но вскоре отказался от нее и поцеловал Гарри. Все эти годы в Хогвартсе и прогулки по улицам Лондона, где пары материализовались из воздуха, обнимались друг с другом, целовались и шарили руками. Когда война маглов закончилась, весь город превратился в их помойку. И вот он, растянулся на кушетке, а Гарри под ним. Он не мог прожить и десяти минут, не попробовав эти губы. Гарри был великолепен, и он ему об этом сказал. Этот красивый румянец снова залил щеки Гарри, - Ты имеешь в виду, что это неудобно. У тебя прекрасная внешность. Ты мог бы составить конкуренцию Флер. - Кто такая Флер? - спросил Том, его язык дразнил место под ухом Гарри, - Твой друг-маглорожденная? Гарри засмеялся, от вибрации губы Тома задрожали. Он поднялся на предплечья, глядя на него сверху вниз. Салазар, он был потрясающим. - Они действительно никогда не говорили тебе, кто мои друзья? - спросил Гарри, - Снейп или Малфой? Знаешь, они знали. Том заправил своенравную прядь за ухо Гарри. Их совместная ночь сделала его еще более растрепанным, и после часа, проведенного в ванной, появилась цель еще больше растрепать его. Глаза Гарри были ярче изумрудов. Они были невозможного цвета. Как он раньше этого не замечал? - Честно говоря, меня никогда особо не заботили твои друзья. Меня всегда интересовал лишь ты. Только ты. В гостиной воцарилась тишина. В камине лопнуло полено. - Гермиона, - сказал он, - Их зовут Гермиона и Рон. - Мальчик Уизли? У него был Спаттегрот¹. Гарри ухмыльнулся. Том боролся с желанием поцеловать его. - Это то, что ты должно быть подумал. Они преобразили упыря, живущего на их чердаке… - Упырь? - Да. Одели его в пижаму Рона и все такое. Он был действительно взволнован. Я имею в виду, упырь. - Умно, - признал Том, - Спаттегрот очень заразен. И грибок невероятно обезображивает человека. - Рон очень гордился этим, - сказал Гарри, который, казалось, не мог перестать улыбаться теперь, когда начал, - Он был тем, кто научил меня шахматам. Он бы составил тебе конкуренцию в этом. Гермиона ужасна в этом. Невероятна во всем, но ужасна в шахматах. Рон и я всегда считали, что это хорошо для нее. - И они были с тобой? Через все? - Я бы отправился ради них на край света, - сказал Гарри, - И они сделали бы то же самое ради меня. Том продолжал пробегать пальцами по волосам Гарри, только заклинание успокоило бы его руку. Когда Гарри сделал то же самое с ним ночью, его сердце буквально задрожало. - Возможно, я должен был сделать это, чтобы узнать о них побольше, - признал он, - Ты окружаешь себя такой преданностью. Это мощная сила, которую не стоит недооценивать, - Он думал о битве, когда Гарри притворился мертвым, и весь замок отказался присоединиться к нему, независимо от сил, которые мог подарить Лорд Волдеморт. Верность, которую внушал Гарри, безмерно поможет ему, когда они вернутся. Брови Гарри слегка нахмурились, - Это называется дружбой, Том. Тебе стоит попробовать. Том ухмыльнулся. Он поцеловал его, провел языком по нижней губе Гарри и нежно прикусил ее. - Или, - прошептал он, двигая бедрами, - посмотреть, сколько раз я могу заставить тебя дрожать.-
Что я делаю? Он не должен этого делать. Он не хотел этого делать. А он продолжает? День за днем Гарри продолжал спрашивать себя, почему, но как только Том обвил руками его талию, он отвлекался. Когда Том начал целовать его шею, у рациональной мысли появились крылья. Гарри был уверен, что сегодняшний день будет для них последним, и все же он снова и снова обнаруживал, что запутывается: еще одно утро ведет к другой ночи, еще одна ночь ведет к другому утру. Что я делаю? Что я делаю? Но в его мозгу не оставалось места, когда руки Тома заходили под рубашку или заскользили в джинсы… когда его язык делал самые необычные вещи. Губы и зубы. Бедра двигаются сами по себе. Гарри жаждал Тома. Этот человек был наркотиком. Гарри не мог сформировать связную мысль в стремительном наслаждении, которым был Том. И только потом, когда Гарри лежал без сна по ночам, эта рациональная мысль вернулась, неся в клюве отвращение к себе. Я... влюблен в Тома? Нет, резко подумал Гарри. Определенно нет. Тогда что это было? У Гарри никогда не было чисто физических отношений. У Рона было. Образ Рона и Лаванды прыгнул в мозг Гарри. Это были они с Томом? Два горячих наркомана, которые после первого раза не могли убрать руки друг от друга? Том зашевелился позади него, обняв Гарри за талию, притягивая его ближе. Его нос уткнулся в шею Гарри, и чувство, будто его внутренности были заменены бабочками, вернулось. Когда Том смотрел на него, когда Том касался его, всякий раз, когда Том произносил его имя, появлялись бабочки в животе, превращая его в краснеющего, заикающегося идиота. Это было так… по-домашнему. Именно так поступали пары. Партнеры. Парни. Любовники. Рациональная Мысль резко каркнула. Он больше не Волдеморт, возразил Гарри. Он изменился. Рациональная Мысль взъерошила перья и посмотрела на Гарри глазом-бусинкой. Как телевизор, который он не мог выключить, Гарри видел их снова и снова. Его мать. Его отец. Сириус, Люпин, Тонкс, Фред, Дамблдор, Снейп, Муди, Колин. Родители Невилла, замученные до безумия. Все действия восходят к человеку, чье дыхание чувствовал на шее Гарри. Это было неправильно. Это было ужасно неправильно. Но Гарри не хотел, чтобы это прекращалось. Он не хотел этого - он закрыл глаза, наконец признав это самому себе - он не хотел, чтобы это удовольствие прекратилось. Но притворяться, что Том и Волдеморт - не одно и то же, не помогало Гарри искоренить чувство вины, которое разъедало его изо дня в день. Это не избавило его от ощущения, что он всех подводит. Или того хуже, плюет на могилы. Ему хотелось поговорить с Дамблдором. Дамблдор знал бы суматоху, которая скрутила Гарри внутренности, больше, чем кто-либо. Сколько ночей Дамблдор лежал без сна, задавая себе эти же вопросы? Не в силах больше терпеть, Гарри сел, свесив ноги с кровати. Это движение разбудило Тома. - Гарри? Он ухватился за край матраса. Пружины слегка скрипнули, когда Том двинулся за ним. - В чем дело? - Ничего. Иди спать. Гарри почувствовал улыбку Тома, он поцеловав его в плечо сказал, - Обычно ты лучше врешь. Закрыв глаза, Гарри прошептал, - Мы должны остановиться. Том замер, а затем руки обняли Гарри. Одним медленным плавным движением он провел языком по шее Гарри. Все тело Гарри задрожало, электричество пробежало по его спине. - Я остановлюсь, - мягко сказал Том ему на ухо, - когда ты этого правда захочешь. Ногти Гарри впились в кровать, - Я хочу. Том усмехнулся, и звук дошел прямо до его живота. - Так много лжи, ложись спать, - уговаривал он, - Ты можешь сказать мне, как сильно ты меня ненавидишь утром. Гарри позволил втянуть себя обратно под простыни, новое, раздраженное чувство присоединилось к множеству других в его груди. Он не любил Тома... но ненавидел ли он его? Он ненавидел то, что сделал Том. Он ненавидел то, за что тот боролся. Но он до сих пор ненавидит его? Чувствовал ли он ненависть к этому человеку, который сбил его с пирса тем утром в редком приступе игривости? Плюнув воду, Гарри затащил Тома за собой, и они схватились друг за друга, их смех отпугнул чаек. В такие моменты было трудно заметить тень Волдеморта на лице Тома. За отвращением к себе, чувством вины, замешательством, за тем, чего нельзя было делать, и за тем, где лежало счастье. Впервые с тех пор, как он оказался в ловушке Карсерема, Гарри был счастлив. Прошлое было прошлым. Он ничего не мог с этим поделать, но будущее было бесконечным морем возможностей. Он и Том получили новую жизнь, новое начало, так почему Гарри так боялся ее принять? Он просунул голову под подбородок Тома и задал себе новый вопрос. Почему не счастье?