Роман с цветами

      Я был сильно удивлён, когда узнал, что у Валериана нет личного автомобиля. Хотя у него были права, и водить он умел, но из-за специфики работы, где надо было пробовать вино, а иногда и пить, машина часто простаивала на парковке, и последнюю он оставил бывшей жене с дочерью, а новую так и не купил. Иногда я его подвозил или заезжал за ним в ресторан, изредка он даже пользовался такси или личным водителем. Личным водителем! Когда я впервые увидел, как возле нашего цветочного он вышел из подозрительной машины, номер и марка которой показались мне смутно знакомыми, внутри все сжалось в тугой комок непонятного раздражения.       Иногда Ви задерживался на работе, и я либо ждал его в машине у дома, либо ехал до ресторана и ждал там. В само заведение мне заходить не хотелось. Только позже я понял, что боялся. Мне казалось, что если я увижу, как он улыбается не мне и любезничает с гостями, может, даже гладит кого-то по плечу так же, как гладил меня, когда мы только познакомились, у меня случится приступ. Но однажды я все-таки пришел: Славка забыл у меня после фотосессии букетов для инсты свой объектив и попросил завезти его на отработку нового меню. Был день, и гостей в ресторане почти не было. Я прошел в самый конец зала, где Славка крутился вокруг расставленных на черной ткани тарелок. Настраивал освещение и зачем-то даже подставлял по бокам белые бумажки.       — О, Рома, спасибо, что привез! Он как раз сегодня очень нужен! Хочешь посмотреть на съемку?       — Да нет, Славка, извини. Мне еще на доставку ехать. Не знаешь, Ви здесь?       — Да вроде был где-то на кухне.       На кухню я, конечно, пройти не мог — меня же тут никто не знал. От этого в груди неприятно защемило, и я решил позвонить ему. Но стоило мне потянуться к телефону, как из глубины служебных коридоров послышался знакомый голос:       — Да, Артем, вот видите, вы уже делаете большие успехи. Еще завтра потренируемся правильно держать ее, надо очень нежно и ни в коем случае не вертикально.       — Валерий Анатольевич, у вас такой большой опыт, мне даже неудобно.       Они вышли вдвоем в большой зал, Ви держал закупоренную бутылку, а парень в форме официанта нес бокалы и декантер. Подойдя к отдаленному неприметному столику, парень поставил посуду и по-приятельски дотронулся до плеча моего Ви:       — Спасибо вам, что вы со мной вот так возитесь, я просто бестолочь…       — Ну что вы, Артем, все в порядке, это часть моей работы, тем более, это в моих же интересах, — Ви вежливо улыбался в ответ.       — Ой, у вас тут пыль какая-то на рубашке, — слишком заботливо сказал парень и сделал вид, что отряхивает черную ткань возле воротника.       И я прекрасно видел, что его рука задержалась там дольше положенного. C'est parti, j'en ai marre! (Ну все, мне надоело!) Я подошел к их столу и, улыбаясь Валериану, буквально пропел:       — Coucou Valerian mon ange! Et alors, qu'est-ce que tu fais, tu t'amuses? (Куку, Валериан, ангел мой! Что это ты делаешь, развлекаешься?)       Я растянул губы в одной только Валериану знакомой улыбке, которая явно давала понять, что на самом деле мне ни капельки не радостно, и он это прекрасно знал. Удивление в серо-зеленых глазах моментально сменилось хитрым прищуром.       — Рома, добрый день! Я так рад тебя видеть, — ласково сказал он мне, все так же держа на руках бутылку, словно дитя, — это Артем, я учу его основам работы сомелье.       — Очень приятно, — процедил я с оскалом как у семьи на упаковке зубной пасты.       — И мне, — официант протянул руку и пожал мою без особого энтузиазма.       Я не хотел задерживаться и отвлекать Ви от работы, тем более у самого дел было выше Эйфелевой башни, но оставить этих двоих вот так я не мог. Подойдя ближе, я легким, уже привычным вкрадчивым жестом дотронулся до его локтя:       — Мне приехать за тобой вечером? Как обычно?       Ви снисходительно покачал головой, но все же ответил:       — Спасибо, это было бы замечательно, Рома. Пожалуй, если Артем сегодня будет хорошо справляться, то я даже смогу освободиться пораньше.       — Вот как? А вы точно с этим справитесь, Артем? Я должен знать наверняка. Если вы подведете Валерия Анатольевича, я тоже расстроюсь.       Я холодно посмотрел парню в глаза, чувствуя себя самцом, не поделившим добычу. Это было странное и пугающее ощущение, оно разбудило что-то глубоко внутри меня. Сжал челюсть, и зубы стиснуло так, будто они вот-вот раскрошатся. И кажется, Валериан находил мое поведение весьма забавным.       — Если еще немного попрактикуюсь, то вероятно, да, — ответил Артем и не удержался, отвел взгляд, быстро скользнул глазами по своим бокалам.       — Ну что ж, тогда не буду вас задерживать, чтобы сегодня ты смог освободиться раньше.       — Конечно, Рома. До вечера.       Коротко кивнув, я развернулся и твердой походкой направился к выходу, даже забыв попрощаться со Славиком. Впрочем, тот был занят своими фотографиями и вряд ли бы сильно огорчился. А вот я до вечера места себе не находил. Сегодня Артем, завтра какой-нибудь Олег, потом еще Вадим или даже Ринат. А вдруг Эдик? Я не мог заставить себя остановиться, все мысли крутились вокруг Ви и людей, которые непременно хотят залезть ему в штаны, на него или под него. Я даже забыл отдать кризал парню, которому привез последний букет, перед тем, как ехать за доставкой своего цветочка.       Когда Ви сел в машину, я не удержался от комментария:       — Ну как, попрактиковались?       — Да, все хорошо, спасибо, что спросил, милый.       — Милый! А в ресторане я был просто Рома, — я слишком резко отпустил сцепление в неподходящий момент, и машина, дернувшись, заглохла. — Merde!       Заводя двигатель снова, краем глаза я видел, что Ви неотрывно смотрел на меня, а не на дорогу.       — Ну что?       — Рома, ты же знаешь, не все могут спокойно принять некоторую личную информацию, которую я тоже не очень хотел бы афишировать среди малознакомых людей.       — Знаю, — пробубнил я, — но когда этот официантик тебе рубашку наглаживал, мне так и хотелось разок ему проафишировать прямо по физиономии!       — Рома?! Да в чем дело?!       — Я просто как представлю тебя вместе с этим Эдиком, у меня руки за шиподером сразу тянутся!       — Каким еще Эдиком, милый? — он старался сохранять спокойствие, но уголки губ медленно ползли в растерянную улыбку, и меня это еще больше злило.       — Ну или Артемом! Это ты мне скажи. Что еще есть в твоей жизни, о которой я так мало знаю?       — Ромашка, дорогой мой, в ней сейчас есть практически ты один, не считая моей семьи и нескольких друзей.       — И почему я до сих пор с ними не знаком? Тебе стыдно?       — Ну что ты! Давай поговорим дома, хорошо?       Я припарковался в кармане возле какого-то магазинчика, заглушил машину и сложил руки на груди.       — Нет. Я хочу сейчас.       — Я тоже много чего сейчас хочу, — он повторил мою позу, слегка развернулся и откинулся спиной на дверцу.       Это меня немного отрезвило, обычно я себя так не вел, и меня захлестнула волна стыда.       — Ви, прости, я сорвался на тебе. Этот твой официант меня вывел.       — Я понял. Выкинь его из головы, он бестолочь… Послушай, Рома, — вздохнул Ви, — честно говоря, я немного боюсь знакомить тебя со своими родственниками. Моя семья — не такая дружная, как твоя. Боюсь, как бы моя маман тебя не отпугнула, она женщина своеобразная. А Вероничка… она еще совсем маленькая, как я ей объясню наши отношения? С приятелями моими тебя легче познакомить, но мы и так редко видимся — все в разъездах, особенно сейчас, в отпусках. Но я обязательно как-нибудь приглашу их на ужин, хорошо?       — Хорошо. Но мы можем хотя бы сходить к твоей матери на спектакль?       — О, это само собой. Осенью, как начнется новый сезон. Можем хоть каждую неделю ходить. Посмотришь на нее сначала издалека, привыкнешь, так сказать, — усмехнулся он.       Ви протянул руку и погладил меня по кудрям, затем провел большим пальцем по нижней губе, слегка подаваясь вперед, будто хотел меня поцеловать.       — Ты мой хороший, ты очень много для меня значишь, Рома. Не хочу снова сделать что-то не то и задеть тебя.       — Но Веронике ты же можешь хотя бы сказать, что я просто твой друг? Не обязательно же ей рассказывать все детали наших отношений прямо сейчас?       — Да, конечно, если это тебя не обидит…       Я не стал волноваться о том, видно ли нас сквозь лобовое стекло. Просто схватил его за плечи, перегнулся через торпеду между сиденьями и поцеловал. Весь день об этом мечтал. Не мог вынести, что кто-то еще будет смотреть на мой цветок, дышать с ним рядом одним воздухом, трогать…       — Никаких. Больше. Чужих рук. На твоей. Рубашке! — чеканил я, кусая его губы, сжимая колено одной рукой и затылок — другой.       Валериан сидел неподвижно будто в оцепенении, видимо, не ожидав от меня этих действий. Да я и сам от себя не ожидал. Будь моя воля, я бы написал на нем большими буквами «моё», хотя, конечно, это верх идиотизма, но вот хотя бы маленькую татуировочку на попе…       — Милый, я тебе обещаю, я подобного больше не допущу, — шептал Ви, изумленно облизывая искусанные губы. — Не думал, что я тебе настолько интересен… Я сам хочу проводить с тобой еще больше времени. Поэтому обучаю одного из официантов, чтобы он иногда мог меня заменять более профессионально.       — Хорошо, извини меня… Я немного сошел с ума сегодня.       — Это не так. Это вполне нормально, просто я не ожидал. А знаешь, что? Я устрою тебе экскурсию по нашему ресторану. Посмотришь, как мы храним вино. Ох, как это я раньше не додумался тебя пригласить! А ты молчишь!       — Я думал, ты не хочешь…       — Милый, я же сказал, я много, чего хочу. Поехали уже домой, м? — спрашивали меня эти лисьи глаза.       Стоило нам оказаться в квартире, и Ви набросился на меня, ну точно как добыча на охотника, затыкая мне рот горячим поцелуем, стал спешно раздевать, подталкивая в спальню:       — Рома, я уже еле сдерживаюсь.       — Что?..       — Эта встреча сегодня… И твой дикий взгляд, я никогда прежде его не видел. Были бы мы одни, я бы накинулся на тебя прямо там.       Толкнув меня на кровать, забрался сверху, стал елозить по моему тазу, раздразнивая меня, и медленно расстегивать на себе рубашку. Я к тому времени уже лежал в одном нижнем белье, и невозможность ощутить своим членом его голые бедра сводила меня с ума.       — Ты разве не собираешься снимать свои брюки?       Ви молчал и улыбался. Его аккуратно зачесанные пряди растрепались, взгляд блуждал по моему лицу и телу, а руки… Oh putain… Руками он медленно гладил себя, чуть разводя полы рубашки, пробираясь пальцами под ткань, находил там свои соски, щипал их и заставлял меня смотреть, как они твердеют. Я потянулся к его ремню, но он шлепнул меня по рукам:       — Без рук!       Затем поднялся надо мной в полный рост и стащил с себя брюки вместе с плавками, открыв моему нетерпеливому взгляду дико соблазнительный ракурс. И снова опустился бедрами на меня сверху.       — C'est complètement fou c'que tu me demandes! (То, что ты просишь — настоящее безумие!)       — Bien sûr, mon cher, de toi je deviens fou… (Конечно, дорогой, я с ума схожу по тебе) А теперь будь хорошим мальчиком, милый, и дай мне трахнуть твой непослушный рот…       — О боже, — выдохнул я, смутно воспринимая все происходящее, — mon ange (ангел мой)…       Немного поерзав на кровати, я спустился ниже, пока возбужденный член Валериана не оказался перед моим лицом. Приоткрыл рот и глазами попросил его толкнуться вперед. Ви уперся руками в стену и стал медленными, плавными движениями вторгаться в меня, неотрывно смотря сверху на то, как его головка водит по моим губам, а я смотрел на него — ангела, спустившегося с небес, чтобы трахнуть простого смертного мальчика, у которого вот-вот случится остановка сердца от потери пульса.       В такой открытой и доступной позе его член входил до самого горла, я почти не мог это контролировать. Слюна стала густой и вязкой, я давился ей и его членом, и в какой-то момент все же не удержался и подхватил руками его бедра.       — Непослушная ромашка.       Я знал, что ему именно это и нравится: не только говорить мне, что я должен делать, но и видеть, как я делаю все по-своему, отзываясь на его искренние реакции. Мне нравилось удивлять его, потому что потеря контроля — это как раз то, чего Валериан не мог себе позволить. А я мог, я понял это с той минуты, когда он впервые пригласил меня к себе, обставив это как доставку роз. Теперь я готов был доставлять ему все что угодно. Резко дернув его бедра на себя, я подполз под его ягодицы и, раздвинув их пошире, широко лизнул языком промежность. Валериан выгнулся, застонал, попытался вырваться: такого мы еще не делали. Рот у меня был слишком влажный от слюны, и я принялся жадно размазывать ее по тугому анусу, одной рукой придерживая его яички, а другой — задницу.       Но скоро и этого мне стало мало, я словно весь стал будто оголенный нерв, что ловил эмоции и реакции тела сверху, превращая их в совершенно дикие и необузданные первобытные стоны. И тогда я настойчиво начал проникать кончиком языка внутрь. Мое лицо уже было все в слюне, но я не мог оторваться, чувствуя, как натягивается струной тело Ви сверху. Издав громкий стон наслаждения, он неожиданно поднялся, перевернулся и снова позволил мне играть с его сладкой дырочкой, одновременно опустившись ртом на мой член. Пока я вылизывал его, Валериан будто издевался, целуя сквозь боксеры мою рвущуюся наружу плоть, прикусывал, пока мое белье не стало мокрым от его рта. Я даже не заметил, когда исчезла прослойка ткани между членом и его языком, а яйца сжала горячая ладонь.       — Oh putain… Что ты делаешь, боже.       — Я твой, Рома, твой и больше ничей, хочу быть твоим везде.       — Да, пожалуйста, все, что угодно, Ви…       — Тогда давай сделаем это вместе, — он толкнулся влажным пальцем меж моих ягодиц, и я от неожиданности сжал бедра. — Тебе понравится, расслабься, милый. И сделай то же самое для меня.       Я схватил его член, направил себе в рот, опуская почти вертикально, и он принялся двигать тазом, мягко погружаясь в меня, в то время, как в моем паху происходили невероятные вещи. Я все еще старался привыкнуть к его пальцу внутри, постепенно расслабляясь, потому что мой член в этот момент был у Валериана во рту. Стараясь попасть в ритм, я просунул в него сразу два своих пальца… Мозг разрывался от того, сколько действий разыгрывалось между нами, и я просто отпустил сознание, позволив телу самому решать все за меня. Это было слишком, чтобы вынести простому смертному: наслаждение тянулось со всех сторон, и я уже смутно понимал, где я, а где он. Когда его палец стал массировать мою простату изнутри, удовольствие собралось в паху нестерпимым комом, готовясь сорваться в любую минуту.       — Ва… ле… я… сейчас… Вот чеееррт… Боже, аххх…       Кажется, я кричал. Выпустил изо рта головку его члена, но мои пальцы все еще продолжали отработанными движениями ласкать его зад, поэтому, когда он кончил следом за мной, сперма буквально залила мне рот, смешиваясь со слюной и стонами, превращая нас в один неделимый, влажный и жадный друг до друга союз.       Мое тело не слушалось. Странные конвульсии пробегали от позвоночника до пальцев ног, а я даже не мог поднять руку. Будто меня придавило такой усталостью, словно несколько дней подряд я только и делал, что разгружал поставки с цветами… Разгрузился, называется.       Ви упал на бок, простонав что-то нечленораздельное мне в пах, уткнулся носом в ногу и куснул за мышцы бедра.       — Ай!       — Не умирай, Ромашка.       — Не буду… Мне еще всяких Эдиков от тебя отгонять.       — Ты ж мой храбрый маленький принц. Хотя… — Валериан задумчиво поиграл с моим членом, — насчет маленького я слукавил.       — Надеюсь, вот тут я тоже достаточно большой для тебя? — заставив себя пошевелиться, я поднял руку и постучал себя пальцем по лбу.       Он подполз ко мне, нежно поцеловал в висок и спустился к губам.       — Конечно, милый… Я люблю тебя всего, Рома.