***
Вскоре зимние каникулы закончились. За эту неделю каждый приобрел достаточное количество опыта. До беспокойного окончания первого года обучения осталось три месяца. Ребята собирались сдать полный отчет о своих достижениях, как раз переодевались в геройские костюмы. Учитель Айзава пропал, а если быть точнее поехал допрашивать Курогири. Он был связан с его лучшим другом со школьных времен. Оборо Ширакумо, который погиб во время общих стажировок. На него обрушилось здание, все произошло совершенно неожиданно. — Курогири — это Ному, а труп Ширакумо стал его основой… Вероятность этого весьма высока, — произнес Цукаучи, который пытался сложить кусочки пазлов всей картины. — Выражаясь словами Все за Одного: «Это как незаметно стащить объедки со стола пятизвездочного ресторана». Скорее всего, они подменили его тело незадолго до кремации, а после превратили его в одну из своих мерзких игрушек — Ному. Искать во всем этом смысл… Бесполезно, диджей, — обратился Гран Торино к восклицающему тихо Сущему Мику. — В нем не осталось ничего, кроме зла. — У меня это просто не укладывается в голове! — воскликнул Сущий Мик, пока его поглощало чувство ностальгии. — Мы вырубили его, так как он пытался воспользоваться своей причудой, — произнес Цукаучи, покидая героев. — Зачем вы привели нас сюда? Если вы надеетесь на какое-то чудо из-за наших «крепких уз дружбы». Мой совет — перестаньте смотреть столько фильмов, — произнес отречено Айзава, пытаясь больше не вспоминать прошлое. — Даже чудо становится возможным, если иметь достаточно причин для него, — произнес Гран Торино. — Согласно отчётам Ному, которого одолел Старатель в Кюсю, обладал личностью. Он был одержим идеей сражений с сильными противниками. Проанализировав ДНК его обгоревшего трупа, мы выяснили, что исходное тело принадлежало бандиту, который зарабатывал на подпольных боях, — произнес Цукаучи, который сильно был вымотан всем происходящим. — Вы хотите сказать, что он сохранил свою человеческую личность. К сожалению, вынужден вам сообщить, что я однажды уже сражался с Курогири в Юэй, и он не только говорил по-другому, но и никак не среагировал на меня, увидев меня, — высказал противоречие Айзава. — Они могли провести какой-то эксперимент над ним, либо изменив или, возможно, стерев его воспоминания, таким образом вынудить его подчиняться приказам, — произнес Цукаучи, давая прямое направление на отца Казуэ Мацумото. — Я повторюсь, если мы заставим его говорить, это сильно поможет расследованию. Сущий Мик. Сотриголова, — произнес с надеждой Цукаучи. — Мы хотим, чтобы вы вернули то, что осталось от личности Оборо Ширакумо.***
— Ах, то есть вы всего лишь просите нас прогуляться по закоулкам памяти, так что ли?! — воскликнул Сущий Мик, который уже сидел напротив Курогири вместе с Айзавой. — Пожалуйста, — произнес уставший Цукаучи, ему было и так сложно, особенно с делом одной молодой девушки, было сложно узнать тайны правительства. — Что насчет его семьи? — спросил Сущий Мик, а Цукаучи медленно моргнул. — Если вам двоим это удастся это сделать, то… — произнес Цукаучи, но его перебили. — Черта с два я позволю его семье узнать эту отвратительную историю, — произнес Сотриголова, применяя свою причуду. — Можете начинать, — сказал Цукаучи в микрофон, после слов человека, что следил за состояние злодея. — Хм? И впрямь редкий посетитель… Не видел тебя с атаки на Юэй, — обратился Курогири к Айзаве, который пристально смотрел на него. — Ну никак ваша теория не может быть верной! У него совершенно нет ничего общего с Ширакумо! — воскликнул Сущий Мик, который логически рассуждал насчет «дыма», который не исчез даже с использованием причуды Айзавы. — Скажите, как там Томура Шигараки? Он в порядке? Его же ещё не поймали? — спрашивал Курогири, словно перед ним сидели его новые информаторы. — Фиг мы тебе скажем! — воскликнул Сущий Мик, который слишком бушевал. — Ясно… Какая жалость, — произнес мужчина, строя из себя обиженного. — Ты переживаешь за него? — спросил его Айзава, не собираясь моргать. — Ну разумеется, моя миссия — присматривать за ним, — ответил ему Курогири, словно слегка улыбаясь. — Ну и хреново же тебе! Более отстойной миссии, чем приглядывать за тем психованным малолеткой, я и придумать… — произнес Сущий Мик, тыкая пальцем в стекло, что создавало стену между ними. Но он так и не договорил свои слова, взглянув на спокойного Айзаву. — Я не имею ничего против своей миссии, — произнес Курогири, смотря на своих собеседников. — Я просто не могу его оставить. Такой уж у меня характер, — сказал он, а Айзава потер лицо, чтобы иметь полное спокойствие, пытался оставаться таким же равнодушным при старых воспоминаниях. — Даже когда я прошел мимо уличного котенка, не подобрав его, ты был таким человеком, который бы без раздумий взял его к себе, — произнес Айзава, вспоминая счастливое лицо его друга. — Не уверен, к чему ты ведешь. Зачем вы пришли сюда сегодня? — отвернулся Курогири, хладнокровно спрашивая героев. — Я всегда сомневался и бросал все на полпути в самый ответственный момент, но несмотря на это, ты всегда тянул меня за собой! — воскликнул мужчина, насильно открывая себе глаза, чтобы они не закрылись или не выступили слезы, пока счастливые воспоминания делали ему больно. — Прости, но мне кажется, что ты спутал это место с исповедью, — стал возражать Курогири, которые не хотел слушать его признания и высказывания. — Ты всегда освещал комнату и продолжал смотреть вперед, совершенно не думая о последствиях! Хоть у тебя нет вторых шансов после смерти! — воскликнул Айзава, вспоминая смерть лучшего друга. — Теперь мы, я и Ямада, преподаватели. И я всегда строг к своим ученикам, — произнес Айзава, вспоминая свою строгость. Он исключал множество учеников, но лишь по бумагам. Его строгость давала им почувствовать, как они потерять себя и свою жизнь, свой единственный шанс, но становились при этом успешными героями. — Я хочу, чтобы ты… Я хочу, чтобы люди вроде тебя стали героями, которые смогут вести за собой остальных, — говорил Айзава, снимая с себя те самые привычные очки. — Я хочу, чтобы ты прожил долгую, насыщенную жизнь. Поэтому… Ширакумо! Если ты все еще где-то там, то давай станем героями все вместе, втроем! — воскликнул Айзава, с глаз которого потекли слезы, а рука продвинула старые доброе очки, которые когда-то сблизили их. — Замечены необычные мозговые пульсации! — воскликнул работник, который следил за его состоянием. — Что это значит?! — спросил его Гран Торино, тут же начиная легкую панику. — Он заволновался, — ответил ему парень, а Цукаучи тут же принялся кричать в микрофон. — Где создаются Ному? Где скрывается Шигараки? — спрашивал Цукаучи, что было совершенно не кстати. — Кто это сделал с тобой?! Что за бардак они устроили в твоей голове?! Неужели ты совершенно ничего не чувствовал, когда нападал на нас в Юэй?! — восклицал Айзава, даже вскакивая со стула. Да, его друг был мертв, но сейчас, сейчас было важно пробудить его воспоминания, пробудить настоящего его. — Я… Я не имею ни… Малейшего понятия… — говорил Курогири, но его «дым» знатно искажался. — Ответь мне, Ширакумо! — кричал Айзава, а Сущий Мик был в замешательстве. — Я Курогири, тот, кто защищает Томуру Шигараки, — механически ответил Курогири, который словно мгновенно успокоился. — Ты был в Юэй в 2-А классе! — кричал Айзава, а Сущий Мик повторял только имя старого друга. — Повторюсь, я не имею ни малейшего понятия, о чем… — говорил на автомате Курогири. Но его синий «дым» стал рассеиваться, а показалось лицо старого друга. Двое героев удивились. Было сложно поверить своим даже глазам, там и правда было тело их друга, который боролся за свои воспоминания, остатки от своей личности. — Борись! — воскликнул Айзава, припадая к стеклу, что держало их по две стороны. — Шо… то… — произнес Ширакумо, пытаясь вырваться из «клетки» не своей личности. — Боль… ница… — произнес он последние слова, теряя сознание. — Сотриголова! Сущий Мик! Достаточно! — воскликнул Цукаучи, замечая легкое продвижение. — Вы сегодня отлично поработали! — Твои глаза… — сказал обессиленно Мик, которые мгновенно устал после такого зрелища. — Ты в порядке, чувак? — Они просто высохли, — сказал Айзава, пока его волосы прикрывали его лицо, а с глаз текли слёзы.***
День закончился, они совершили существенный прорыв. Но на душе было тяжело. Айзава решился слегка прогуляться не так далеко от здания школы, вечер и легкий холодный ветер. Пока перед ним не появился силуэт. — Отличная погода, не правда ли? — спросил его женский голос, пока волосы развивались по воздуху. — Прохладно и вовсе никакой жары, которую я так не люблю, — говорила девушка, слегка улыбаясь. — Что ты здесь делаешь?! — воскликнул Айзава, сразу же активируя свою причуду, собираясь пустить бинты в ход. — Я пришла сюда не драться, — сказала девушка, выходя на более освещенную часть. — Я знаю, где Вы были сегодня и, что Вам пришлось вспомнить, почувствовать, — сказала Казуэ, которая подняла руки, словно сдавалась. — И что теперь?! Ты чуть ли не убила Киришиму, Каминари и Токоями, а девушки сильно пострадали, с угрозой остаться инвалидами! — кричал Айзава, закутывая Казуэ в свои бинты. — А так же пострадал ученик из другого класса! Который восстанавливался своими силами, ты ему не помогла, так сказать, не сжалилась! — Но с ним ничего серьёзного и не было, я знаю, что делаю. Делаю это, профессионально и с огромным количеством последствий, — сказала Казуэ, которая хорошо знала анатомию людей. — Я вылечила ненавистных мне одноклассников, сама не зная почему. Мой второй уровень игры прошел успешно, но вам стоит сильнее тренировать их, — произнесла Казуэ, которая выглядела достаточно уставшей. — Что с тобой?! Тебя невозможно понять! — возразил мужчина, который собирался уже сдать её с потрохами в тюрьму. — Я сама себя понять не могу, — ответила ему спокойно девушка, совершенно не сопротивляясь. — Я схожу с ума, у меня едет крыша, — говорила Казуэ с закрытыми глазами. — Но я пришла говорить сюда не о себе, у меня много вопросов, на которых нет ответов, поэтому я собираюсь разбираться с этим сама. — А что же тогда? Пришла за новыми жертвами, а после «по-доброму» вылечить их? — спрашивал её учитель Айзава, а та лишь спокойно общалась с ним. — Я же сказала, что не собираюсь делать ничего опасного или противозаконного сейчас, — ответила ему Казуэ, открывая глаза. — Я здесь, чтобы сказать, что Курогири, а, то есть Вашего друга возможно раскусить, вернуть его личность. Там постарался не мой отец, но с помощью чувств все возможно. Скорее всего у Вас уже что-то получилось сегодня, потому что вижу мокрый след на щеках, — сказала с улыбкой Мацумото. — И это все, что ты собиралась мне сказать? — спросил он девушку, которая была необычайно спокойна со своей головной болью. — Наверное, это лишь тихий момент, когда я стала немного другой, потом все вернется в прежнее состояние, скорее всего, — сказала девушка, смотря куда-то вдаль. — У меня есть своя цель и много планов, которые я собираюсь осуществить, пусть это будет стоить моей жизни или жизни других людей. Я не отступлю, я открою людям правду про правительство, про героев и объясню свою точку зрения, которую большинство не могут высказать, так как их захотят убить, — говорила девушка, смотря прямо в глаза мужчины. — Я собираюсь изменить этот мир, если все пойдет не по плану, я просто сотру всех с этой планеты, все живое умрет, как и сама планета, а после возможно и я. — Зачем ты рассказываешь мне свои планы? — спросил её учитель Айзава. — Это не планы, это цель, о планах я не сказала ни слова, но никто не сможет меня остановить, ни один герой, хоть вас будет больше чем тысячи, превышая самое огромное количество, я все равно убью всех на своем пути, — сказала Казуэ, хотя на её лице не проскочила ни одна из эмоций. — В финале я так думаю, я встречу свои одноклассников, которые попытаются меня остановить. Попытайтесь, но у вас ничего не выйдет, — сказала девушка свои последние слова, попросту исчезая на глазах. — И что это было? — спросил сам себя Айзава, смотря на пустое место. Следя за потоком ветра, который восходил куда-то вверх, слово за девушкой, за её волосами.