Баллада о клевере

Юный валет Брелль не привыкал к одиночеству. С рождения оно мягким дождевым облаком преследовало мальчика, плавало за ним по пятам. Началось, кажется, с колыбели. Самое раннее воспоминание ребенка — внимательные серые глаза и теплые руки, его обнимающие. В темном оке увидело дитя невероятную печаль загадочного незнакомца. «Почему тебе грустно? Кто ты?» — с трудом составил ясную мысль малыш, но выразить не мог, только лишь испуганно тянул крохотные ладошки к чужому лицу. Приятный глубокий голос, теплые пальцы и волна спокойствия убаюкали тогда младенца и, кажется, именно в тот момент оно и родилось. Осознание одиночества. Сейчас Бреллю уже 143 года. Обычные люди столько не живут, когда-то поведал Куромаку и предостерег от ненужных разговоров. Взрослым себя валет не ощущает, да и карточные духи взрослеют, стареют медленно, а вот умирают, к несчастью, стремительно, и не всегда спокойно. Распорядок дня мальчика всегда был одинаков — ранний подъем, завтрак, уроки с Куроном и преподавателями-людьми, два книжных часа, небольшой перерыв на игру, обед, прогулка и вновь уроки, так до ужина и сна. Был еще один важный пункт, которого Брелль ожидал с замиранием сердца. Дважды в день валет видел своего короля. Куромаку всегда был очень занят государственными делами, чтобы постоянно быть при ребенке, однако старался, вопреки усталости, ежедневно находить время для воспитанника. Послышались шаги из коридора. Поступь Куромаку валет выучил наизусть. Мальчик постарался унять бешено заколотившееся от предвкушения встречи сердце и сорвался с коврика, на котором сидел, рисуя свои картинки. Послышался тихий стук и, неровным голосом, Брелль пискнул: — Куромаку! Король показался в дверях, на пороге детской, и устало улыбнулся. Мальчишка сперва обрадовался, что отразилось на его выразительном лице, но, завидев глубокие мешки под нижними веками у своего защитника, в один миг погрустнел. — Ты не рад меня видеть, Брелль? — спросил правитель трефовой долины. — Нет, я очень рад, но… Ты выглядишь уставшим. — мальчик подошел Куромаку и ухватился за аккуратную ладонь. Король ободряюще сжал маленькие пальчики своего наследника. — Не волнуйся об этом. У меня есть немного времени, может… Выйдем на прогулку? — предложил Куромаку, снисходительно улыбаясь. — Если ты не голоден, время к обеду подходит… — Не голоден! Совсем нет! — соврал ребенок, не желая тратить драгоценные минуты встречи на какую-то еду. Робкий вопрос: — А что мы сегодня сделаем?.. Куромаку улыбнулся чуть шире и повел Брелля по светлому коридору дворца. — Я недавно сделал его. — произнес король осторожно. — Воздушного змея?! — Д-да, вот только… — Куромаку жестом обратился к Курону, вечной своей тени, и тот развернул полотно из ткани, искусно соединенное нитками. — Усовершенствованный образец, однако… — Почему он бесцветный? — молвило дитя, удивленно оглядывая змея. Куромаку смущенно отвернулся. — Ты же знаешь, я не умею работать с красками… Рисование не даётся мне. Я подумал, что… — Могу ли я его раскрасить, Куромаку? — воодушевленно спросил Брелль, а король выдохнул с облегчением. — Конечно, только хотел тебе предложить. Брелль радостно закивал и сбавил темп шага, хотя ему не терпелось выбежать в сад и запустить новую игрушку. — Какого цвета он будет? — спросил Куромаку заинтересованно. — Ты мне недавно дарил новые краски, серебряную и светло-голубую, я использую их. — ответил Брелль, обратив свой взор к королю. — Тебе… понравится? — Без сомнения. — утвердительно кивнул правитель. — Покажи мне вечером обязательно, что у тебя получилось. — Да! Двое вышли в большой сад. Это была длинная аллея, аркой над ней поднимались раскидистые ивы и лиственницы, кусты лилий заборчиком ограничивали дорогу. Дорожка оканчивалась там, где начиналась небольшая смотровая площадка с видом на столицу трефовой долины, там, где открывалось яркое, чистое синее небо. Кажется, наши герои захотели запустить змея именно там. — Ой, он отличается от преды… предо… ну, тех, что были раньше. — забормотал стесняшка-Брелль, отводя взгляд. — Я покажу. Ты тяни за левую нить, а я за правую. Белый змей распростер свои большие крылья и со свистом взмыл воздух. Ребенок трусливо отпрыгнул, но нитку из ладошки не выпустил. Куромаку позволил себе короткий смешок. — Не бойся и держи. — Хорошо! — Брелль стал осторожно отходить назад, наблюдая, как змей вьется в небе голубом, танцует с порывами ветра, как настоящая птица. Курон смотрел за идиллией издали, а на душе у него тяжелым грузом осел долг перед своим господином. Через полчаса придется прервать недолгую встречу, ведь приезжает Его Величество Ромео, король Куромаку просил следить за временем. Нарушить приказ — идти против совести, но разрушать хрупкое счастье правителя, которого и так не бывает много — болезненно для преданного слуги. — О, Курон! — знакомый голос позади. Юноша обернулся и увидел пышную розовую шевелюру. Тотчас упал ниц, пока не услышал довольный смех. — Я сразил тебя своей красотой, верно? Ну, ты поднимайся, разрешу тебе любоваться, сколько душе угодно. Что, как там Ку… — король Ромео замер на полуслове и расплылся в улыбке, увидев брата, играющего со своим наследником. — Я сейчас же позову Его Ве… — Курон почти сорвался с места, когда сильная рука червового короля удержала слугу на месте. — Никуда ты не пойдешь. Пускай побудут вдвоем, я и тут отдохну, с милыми служанками. — Я не смею, господин Ромео, Его Величество велел мне, как только вы прибудете, доложить о Вас. — неуверенно ответил Курон. Ромео же с блеском в глазах наблюдал за запуском воздушного змея, не двигаясь с места. — У меня полно времени. Курон втянул воздух через зубы и вырвался из хватки правителя. — Прошу извинить меня за мою бестактность, но я не смею поступить иначе. — Курон, стой! — запоздало воскликнул Ромео, но юноша уже пересекал аллею быстрым шагом, почти срываясь на бег. Вот оборвалась проторенная тропа, и оруженосец почти известил о своем присутствии, когда заслышал голос и радостный смех юного господина. — Я так счастлив, Куромаку, что мы запускаем змея вместе! Куромаку ответил искренней улыбкой, одной из тех, что никому старался не показывать. — Ваше Величество! — воскликнул, дрожа, как осиновый лист, Курон, но не от страха, нет, а от злости на самого себя. — Прибыл Его Величество Ромео. Король ответил не сразу. Он вздохнул чуть слышно и подошел к Бреллю, который потерянно смотрел куда-то сквозь спину Куромаку. — Тебе… уже пора…? Правитель трефовой долины присел перед воспитанником на одно колено, не боясь испачкать подол тяжелой рясы о траву и одуванчики, положил руки на плечи ребенка и попытался улыбнуться. — Я вернусь вечером. Хорошо? — Почему… почему ты всегда так скоро уходишь… — дрожащий шепот несчастного валета. Словно мечом по сердцу — подумал Куромаку. — Я… Должен? Обязан? Так следует? Брелль задал самый сложный вопрос для самого мудрого карточного духа. По мягким розовым щекам одна за другой покатились прозрачные слезы-бусинки. Куромаку покачал головой и обнял своего наследника, крепко-крепко, каждый раз как в последний. Валет пытался не рыдать, лишь сопел, втягивая в курносый нос сопли. Поднял синие проницательные глаза на Курона, а тот опустил голову, прячась от взгляда. — Слушай, Куромаку, ну я же… — замялся Ромео. — Я же рано приехал, ну, может, э-э-э… Однако Куромаку не ответил на бормотание младшего брата, он прошел назад по аллее, не оборачиваясь. Курон протянул руку к юному валету, но мальчик её не принял, убежал в кусты, прижимая к груди воздушного змея. Король Треф помрачнел, сложил ладони за спиной в замок в привычном жесте и неспешно поднялся по ступеням. Ромео почувствовал себя нашкодившим ребенком из прошлого, ему стало не по себе. Вину червовый правитель решил обратить в возмущение. — Брелль так дорожит общением с тобой, да и ты тоже ценишь минуты, проведенные с ним, почему ты так поступаешь?! Неужели хотя бы раз работа не может подождать?! Куромаку, ответь мне! Правитель клеверной долины резко остановился и произнес, холодно и прямо: — Ромео, я ведь не для одного себя всё это делаю, верно? — Всё это…? Куромаку медленно повернулся, на его бледном лице — мелкие морщинки, в темных глазах — сталь, которая появлялась лишь когда Мудрейший был крайне недоволен. — Верно, всё это. Все, что я делаю, я делаю для благополучия моей семьи, чтобы вы, мои братья, и ваши наследники ни в чем не нуждались. Полагаю, я преуспел в этом. Ромео попробовал возразить. — Да, это все, конечно, так, но… Если ты уйдешь в труды и позабудешь о мире вокруг, то когда-нибудь останешься один, ибо никому не понравится, что ты такой зацикленный на…! Ромео даже не предполагал, насколько пророческими окажутся его слова спустя несколько веков. Куромаку поджал губы добела, а его брат оторопел, осознав, что ляпнул лишнего. Червовый правитель не придумал ничего лучше, чем обнять Куромаку за шею. — Извини меня, пожалуйста. Конечно, это не произойдет, мы не бросим тебя, ты ведь так сильно стараешься, просто… — начал оправдываться Ромео. — Полно. Я знаю, ты не со зла, устал с дороги. Пойдем, я прикажу подать чай, обсудим все насущные вопросы. — Куромаку легонько похлопал брата по руке, а после выбрался из объятий, в которых бывал редко и оттого чувствовал себя в них крайне неловко. — Пожалуйста, не смотри так больше, меня оторопь берет! Старший из королей на эту реплику ответил своей привычной полуулыбкой. *** — Итак, с хозяйственными пла… Кхм, с наработками разобрались… — Куромаку сложил свиток в трубочку, обвязал серебристой нитью и скрепил личной печатью. Случайно обмолвился заморским словом, но быстро поправил себя — сложные выражения из снов быстро привязываются. — Чем я заслужил такого умного брата, как ты? Я в этом всем, честно скажу, ничего не понимаю. Ни щепоточки красного перцу! «Причем тут перец?» — спросил себя Куромаку и поднял брови. — А, да, кстати! Я еще вот о чем спросить хотел! — вдруг воскликнул Ромео и оперся локтями о дубовый стол библиотечного кабинета, да так, что чаша с настоем из чайных листьев с мятой чуть не спикировала на пол, если бы не ловкость и реакция трефового короля. — Ох, извини, я ловок лишь в общении с прекрасными дамами! Говоря об этом, вы с Клео, ну, все еще не…? — Ромео, мы с Клеопатрой официально августейшие супруги, однако не связаны ничем, кроме властных полномочий. — Куромаку не смутился ни на йоту, потягивая свой напиток в задумчивости. — Кроме того, у нее есть любовник. — ЧТО?! — закричал собеседник, да так, что сероглазый чуть не подавился. — И ты нормально живёшь с этим?! — Конечно. Я не ограничиваю ее ни в чем, если ее поведение не нарушает нашу репутацию в глазах подданых. Надо сказать, в этом вопросе моя супруга более чем благоразумна. — Ну ты и скала, без всякого сомнения… Хэлен тоже интрижки крутит, но и я хорош! — добродушно засмеялся Ромео, на что Куромаку лишь вежливо улыбнулся и сменил тему. — Ты со мной про мои отношения с женой хотел поговорить? — Черт, да нет же! Хорошо, что напомнил. Турнир блистательных рыцарей, в прошлый раз мы его устраивали у Пика дома, в позапрошлый у Данте на тренировочном поле, дважды у меня, ах, какие были там прекрасные воины, но я подумал… Ну, ты, конечно, можешь отказаться, я не стану настаивать, только… — Провести турнир у меня? — И-извини, ваше государство, вроде, не по этой части и…! — Хорошо. Я принимаю предложение, однако рассчитываю на твою помощь в этом предприятии, милый Ромео. — ответил Куромаку, протягивая руку для рукопожатия. — Не забывай, я тоже рыцарь. — Вечно забываю, ты совсем не похож на вояку. — червовый король расплылся в довольной ухмылке. — Приглашу Клео на танец во время банкета в честь закрытия турнира. Ты будешь ревновать! — Это мне несвойственно. Хоть сто раз, если моя Дама согласится. — возразил старший и братья скрепили договор на словах и пальцах. — Тогда я вернусь к тебе через неделю, набросаю только убранство арены, да своих слуг пристрою. Данте и Пика… -…Оповещу, они заняты битвой с нардами, но думаю, закончат как раз ко времени турнира. — Очаровательно! А теперь, разреши мне поворковать с твоими очаровательными служанками! — Правитель червового королевства, хохоча в кулачок, уже было выскользнул из библиотеки, когда услышал себе вслед тихое «Если опорочишь любую из них, возьмешь на себя ответственность в полном размере.» — Да не учи меня, братец, жизни! Ну, до вечера! Куромаку склонил голову на прощанье и выждал пару минут. Его пальцы лишь в полной тишине переговорной комнаты ослабли, их прошила дрожь. «Если ты уйдешь в труды и позабудешь о мире вокруг, то когда-нибудь останешься один!» — У меня нет другого выбора. Если бы я мог… Я бы, воистину… Возможно ли избежать того, чему суждено случиться, если очень сильно постараться? Если лишь старание — ключ к счастью, то Куромаку приложит все усилия.