Баллада о клевере

Кажется, 9-й век нашей эры по человеческому летоисчислению. Если бы Шаха спросил прохожий, что для него представляет наивысшую ценность в жизни, тот бы ответил, не раздумывая — Эшекк, а потом ушел бы, не оборачиваясь, вершить судьбу своего немногочисленного народа. Однако никто даже не задумается отвлечь «великого» правителя столь незначительным риторическим вопросом. Это ведь аксиома — Шахматное Королевство для Обсидианового короля всегда будет занимать почетное первое место в его личной пирамиде потребностей. Даже любимый брат-близнец второстепенен. Назвать Шаха диктатором решится не каждый, но и вряд ли найдется юродивый, который не сумеет заметить железный кулак во всех процессах образования черно-белого государства. Оно зародилось совсем недавно — лет двадцать назад, но растет так же стремительно, как древесный гриб на коре ясеня. — С возвращением! — Маттео широко улыбнулся, встречая брата с распростертыми объятиями. — Как всё прошло? — Я просто обошел город, а ты будто с войны встречаешь. — усмехнулся черноволосый, но всё же обнял прямое продолжение себя, по привычке закинув тонкую руку на крепкую белую шею. — Я скучал тут без тебя! — Так со мной бы пошел. — Тоже скука. — Тебе не угодишь. Короли прошли в горницу, где заседал диван* из визирей и советников. Без Шаха не начиналось ни одно собрание. Правитель занял своё место на иссиня-черном троне, а напротив, на жемчужно-белом, устроился его брат, сияя, как новый пятиалтынный. — Начнем с новостей. Что нового за горизонтом, хм, Рауль? Главный советник Рауль поднялся, прошел в центр зала и ритуально пал в ноги своему правителю, чеканя слова, как бронзовые монетки. Его пышная седая борода складками легла на пол. — На Востоке родилась некая неизвестная нам Фигура! — Да где ты видывал, старик, чтоб Фигуры были плоскими бумажками? — Тогда как объяснить слухи о ней, от которых в дрожь бросает?! Только могущественные Фигуры, подобные великим государям нашим Шаху и Маттео, способны на такие страшные чудеса! Шах заинтересовался. Это было видно по его широко открытым черным глазам. Фигура? На Востоке? Другой вид шахмат? Но тогда о каких пластинах идет речь? — Расскажи больше, Рауль. — Молвлю я вам, мудрейшие, что ребенок этот — ни что иное, как изощренный военный замысел восточных царств! Управляет он силой песка, ветра и земли, неистов гнев его, а сам несмышленый и неграмотный, отлично управляем! Опасно ему пребывать на этом свете, опасно в первую очередь для нас. Маттео ёрзал от нетерпения. Ему хотелось задать тысячу вопросов, а лучше отправиться незамедлительно на Восток, чтобы увидеть чудесное дитя воочию. — Дай угадаю, брат мой ненаглядный, уж не интересно ли тебе познакомиться с ребенком и самому понять, представляет ли тот опасность для Эшекка, да славны будут дни его вовеки веков? Белый король закивал вихрастой головой так, что советники забеспокоились, не оторвется ли та у него. — Конечно, кхм, то есть безусловно, мы обязаны быть сведущими во всех делах, касающихся нашего царства. — Маттео сменил интонацию с восторженной на серьёзную. Шах сдержал смешок. — Тогда, полагаю, что после заседания можно было бы и отбыть, что скажете, господа? Визири переглянулись и закивали головами в черно-белых покровах. Собрание продолжилось в привычном русле, Шах ответственно выслушивал все жалобы и предложения, связанные с хозяйством, празднествами, ритуалами и прочим, и прочим, но мысли его были далеки от дел государственных. Он размышлял о «Фигуре». До шахмат на белом свете жили только мудрые вюрфеншпильцы, да и то давным-давно, так давно, что никто и не помнит. Откуда взяться новой расе? В том, что новорожденный относился не к шахматам Черный король понял сразу. Совет разошелся по своим делам, а Шах и Маттео начали собираться в путь-дорогу. До земель, о которых говорил Рауль, ехать даже на быстрых молодых конях было долго, недели две, не меньше. Впрочем, поездка определенно стоила потраченного времени. Восточное государство нехотя приняло могущественных королей-сверхлюдей, без изысков. Имперцы, так на западе величали людей с востока, не сразу согласились показать свою «разработку». Шпиона они успешно проморгали, делать было нечего — повели наших героев в небольшую храмовую пристройку, возведенную неподалеку от императорского дворца. — Почему вы держите опасного для общества ребенка так близко к вашему государю? — спросил Шах. — Нет лучше Него ни катаны, ни сабли, которая бы защитила священного императора, милсудари. — учтиво ответил надзиратель, который не представился, да это и лишнее. — Он неустойчив в своей силе? — Не совсем так, господин. — раздвижные двери с противным скрипом открылись и Шах замер. В его холодном разуме смешались сотни мыслей, пока тот стоял и смотрел. На татами лежал седой ребенок, по человеческим меркам лет трех-четырех, его маленькие ладошки прижимали к груди и прятали от посторонних глаз три тонких длинных пластины. Одет был в дорогое темно-фиолетовое «кимоно», но было оно в пятнах и дырах, хотя местами казалось совершенно новым. — Это мальчик? — Да. Единственный, кто прошел Испытание. Мы продолжаем попытки родить ему подобных, но пока еще… Маттео заметил, как на него пристально смотрят два больших, разумных серых глаза. Смотрят так, будто выворачивают наизнанку, и это пугало. Дети в юном возрасте крайне проницательны. — Хэйму! — позвал надзиратель. Мальчик медленно встал, сначала на коленочки, потом и полностью, однако ближе не подошел. Он боялся — понял Шах. Рук от пластин не убрал. Черный король сел на колени и протянул руку ребенку. — Хэйму. — сказал тот так мягко и ласково, как только мог разыграть. — Я такой же, как и ты. Иди ко мне, я не обижу тебя. Ребенок что-то мяукнул на непонятном для Шаха наречии. Шах кивнул на всякий случай и малыш шагнул ближе. Его тонкие плечи ощутимо потряхивало. — Такой кроха… — протянул Маттео, наблюдая, как в Хэйму зарождаются ростки доверия. Когда дитя подобралось совсем близко, Шах забыл, что должен был сделать. Он отдал все свои положительные эмоции своему брату, а теперь те снова возникали в нем, как маленькие огоньки. Это было неприятно. — Маттео, ну, ты… — Шах, возьми его за руку. Он ждет тебя. — Маттео, дурень добродушный… Черному королю ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться и неловко взять чужую ладошку в свою, большую и холодную. — Хэйму, пойдем, покажешь гостям свои способности. — на восточном языке произнес надзиратель, приглашая гостей выйти во двор. Мальчик замотал головой и прижался к ноге Шаха. Тонкие губы малыша затряслись в безмолвном плаче. Шах погладил ребенка по спине и чуть подтолкнул вперед. Тот подчинился, держа в руках пластинки, как сокровище. Страж ловко выдернул те из слабых пальчиков и Хэйму закричал, вцепился в чужое платье и потянул, что-то жалобно требуя, пока того грубо не толкнули на твердую землю. Вскочил и побежал снова, упал, зацепившись о бугор и тогда Шахматные короли узрели неокрепшую силу малыша. По земле побежали микротрещины, ветер снес листву с деревьев и небольшой заборчик. Надзиратель замахнулся и кинул в мальчика камни. Те на лету сменили траекторию под углом в 90 градусов и влетели в перегородки из рисовой бумаги, оставив после себя некрасивые дыры. — Вот это да… — прошептал Маттео. — В таком возрасте такая мощь… Этот… Это существо не могло появиться на свет! Человеческое тело должно обладать невероятной силой разума, чтобы контролировать кроме жизненных процессов еще и природные! Шах вовремя притянул к себе горе-братца, мимо его уха просвистел очередной камешек. — Император желает отправить Хэйму на запад, для дальнейшего развития. Мы уже по Шелковому пути отправляли посланцев в святые места, и нашли подходящее. Раз уж вы здесь, господа, не желаете ли за приличное вознаграждение сопроводить сокровище императора в ваши далекие земли? Шах задумался. За две недели он вряд ли привяжется к ребенку, да и это исключено, всегда есть Маттео, в которого можно перенести «лишние чувства» путем духовной связи. Белый король подбежал к малышу и помог тому подняться. — А что с этими… — Картами? — уточнил надзиратель, показывая пластины гостям. Хэйму испуганно вскрикнул, вероятно решил, что злой страж собирается навредить его драгоценности. — Поедут с ним. Кто знает, может быть на западе этим детям получится родиться. — Детям? — удивился Маттео. — Да, это Карточные духи. Его возможные братья или сестры. *** В голубой горнице было душно и жарко. Окна плотно закрыты шторами, те не пропускали яркий свет и воздух. Под балдахином на мокрых больших подушках лежал Брелль и тяжело дышал. Половина его лица почернела и покрылась пузырями. Он недавно отошел от галлюцинаций и сейчас смотрел на узоры на потолке, напоминавшие облака. Все слезы давно выплакал и сейчас лишь судорожно ловил пораженными легкими воздух. За вдохом выдох, за выдохом вдох. Ромео взял новую тряпку и смочил ее чистой прохладной водой. Ему неприятно было видеть физическую убогость, но делать нечего — пару раз сбегал до кустов, а потом даже привык, к своему собственному удивлению — в Червовом дворце не было места ни болезням, ни страданиям. Тихо вошла Клео и её скорбное лицо еще сильнее помрачнело. — Ему не лучше? — Нет, к сожалению. Я остановил рост порчи, но это бесполезно. Отрава уже убивает его карту. Трагедия, трагедия… — Карту? — удивленно спросила Клеопатра. — Ну да, Карту, очевидно. Я проверил потоки энергии в теле Брелля и заметил, что они сейчас будто с ума посходили. Да и какая человеческая порча смогла бы повредить нам, Духам? Да никакая. — Куромаку знает? Ромео всплеснул руками. — Да я уверен, с его мозгами он гораздо раньше меня все понял. Или ты не веришь в него? — Верю, но он так испугался за малыша, кто тут сможет мыслить здраво? Я не видела мужа с самого утра. — В библиотеке была? Клео стиснула зубы и ее плечи задрожали. — Ну-ну… Клео, милая, ну ты чего, ну? Ты не виновата, что всё так обернулось. — Ромео притянул девушку к себе и обнял, ему легко удавалось утешать людей, особенно женщин. — Как мне смотреть ему в глаза…? Он рассчитывал на меня… Он доверял мне самое дорогое, что у него есть. — Знаешь, сам тоже хорош! Из всех нас провидец он, вообще-то! — Ромео прекрасно понимал, что в произошедшем нет ничьей вины, кроме, конечно, тех тварей, кто подкинул этот свиток. — К-клео… — послышался слабый, искаженный порчей голос мальчика. Клеопатра тут же отстранилась от Ромео и обняла черные пальчики своими мягкими руками. — Не плачь, Клео… Где Куро? Я хочу увидеть Куро… — Малыш, он… Он ищет сейчас, как тебе помочь, как только найдет, так сразу придет к тебе, и все будет хорошо, да, милый? — Клео пыталась больше себя успокоить этой слабой надеждой. Глаза Брелля вновь увлажнились. — Я скоро умру, тётя Клео? Клеопатра покачала головой, яростно сжала слабую руку. — Куромаку не позволит. Мы не позволим. Ромео вышел в коридор, чтобы не отсвечивать, и увидел Феликса в коридоре. Солнечный принц переживал и думал. Король Червей сел рядом с валетом и по привычке крепко обнял. — Почему, когда все несчастливы… — спросил Феликс, не реагируя на объятие. — Почему ты улыбаешься? — Знаешь, почему? Валет покачал головой, силясь найти ответ в медовых глазах опекуна. — Потому что я рад, милый. — Чему тут радоваться? — Я рад, что на месте Брелля не оказался ты. Ты — мое счастье. Феликс замер в изумлении и не нашелся, что возразить. — Счастье — когда есть для кого улыбаться. — задумчиво произнес Ромео и немножко стушевался. — Ну, то есть, я не Данте, конечно, речи красивые говорить. — Нет, кажется, я понял. — ответил Феликс и вырвался из объятий. Ромео не успел его остановить, мальчик уже ворвался в спальню Брелля и прыгнул к нему на кровать. — Ты чего раскис? Думай о хорошем! У тебя же есть я! — валет Червей растянул губы в улыбке и Брелль робко улыбнулся ему в ответ. — Давай в слова поиграем, пока ты тут лежишь, а как тебе станет лучше, порисуем! Жаль, что Куромаку не видел этой трогательной сцены. Он день и ночь проводил в библиотеке, силясь найти среди множества книг ту с противоядием, или с заклинанием, или с чем угодно, что могло бы помочь спасти бедного Брелля. Все его слуги давно отчаялись, но только не король Треф. — Тебе нужно поесть. — заметил Пик, ставя очередную стопку книг на стол правителя. — Нет времени. — Так, Куромаку! — Пиковый король схватил брата за грудки и встряхнул. — Ты никому добра не сделаешь, если изведешь себя. Оставь поиски на Курона, на Данте, на кого-нибудь еще, и пошли. Правитель клеверной долины подчинился, но не сразу. В мешках под его глазами можно было бы хранить зерно, настолько он был изможден. Данте, как всегда вовремя, вошел в библиотеку с подносом, на котором стояли чашка с супом, рядом тарелка с хлебом и мясом, а еще маленькая рюмка вина. — О, смог отвлечь? Молодцом, брат.— улыбнулся Данте и сел на лавку по левую руку Куромаку. Последний тупо уставился на похлебку и даже ложки не поднял. — Мне тебя насильно накормить, Куромаку? — раздраженно бросил Пик. — Нет-нет, я ем. — Король с усилием проглотил первую порцию. Аппетита не было совсем. — Как успехи? — спросил Бубновый, ломая хлеб и подбрасывая мелкие кусочки в суп брата. — Пока никак. — послышался ответ. — Вот засада! — раздосадовано воскликнул Пик. — У тебя точно нет идей, кому было бы выгодно такое коварство? Куромаку только кивнул, на большее его не хватило. — Провал блестящий, конечно. — заметила Эмма, подойдя к столу, за которым обедал Куромаку. Данте напрягся. — Эмма, зачем ты пришла? — резко спросил Пик. — Заметить еще раз, что из-за безалаберности некоторых здесь присутствующих турнир чуть не пошел прахом, я не говорю о состоянии трефового валета. — Его зовут Брелль. — улыбнулся Данте одними губами. — Я все исправлю. Я все исправлю. — как мантру пробормотал Куромаку и поднялся из-за стола, не закончив трапезу. — Да ты наисправлял! Спасибо, больше не надо. — Эмма! — зарычал Пик и встал нос к носу с женой. — Не можешь и не хочешь помочь — молчи, ради всего. — А я не права? — под шлемом, который дама не снимала, смешливые нотки. — Кто во всем этом виноват? Ты? Может я? Или Вару? Нервный смех прервал перепалку супругов. Куромаку, стоя к братьям спиной, пока Данте удерживал за пышный рукав рясы, смеялся. Смеялся тихо, зловеще и неприятно, а прекратил так внезапно, как будто ничего и не было. — Ты все сказала, милая? Может, есть что добавить? — устало улыбнулся Трефовый король, глядя исподлобья. Доспехи Пиковой дамы зазвенели, та ничего не ответила. Пик сокрушенно вздохнул, выпуская пар. — Вот и славно. — искусственная вежливость, лживый такт. Это бесило Эмму до трясучки. Эти полуулыбки, ничего не выражающие, это умалчивание, эта манерность и чудаковатость — раздражает! Самое неприятное, впрочем, не это. Эмма могла заглянуть в голову любого, если бы у той возникло такое желание, но на входе в разум Куромаку висел тяжелый замок, скрывающий все замыслы хозяина от чужого любопытства. Доверию это не способствовало. — Мой господин!!! — Курон бежал на всех парах с книгой наперевес через всю библиотеку. — нашел, посмотрите, нашел! Куромаку будто воскрес и тут же обратил все свое внимание на запись в талмуде. — Этот символ… Да, это то, что нам нужно. — подтвердил Куромаку. — Прозрачная лилия. — Прозрачная? Такое возможно? — осведомился Данте, сев по-турецки. — Да, это природный артефакт. Я знаю, где это и отправлюсь прямо сейчас. Курон, собирай отряд. Пик взял книгу и пробежал глазами по тексту. — Отряд — это пустая трата людей. Лучше пойдем втроем. Это ведь рядом с логовом Скалистого Голема, верно? — Голем спит уже 200 лет и не собирается просыпаться. — заметила Эмма. — Его способно разбудить присутствие нескольких королей, поэтому либо я пойду один, либо с отрядом. — Куромаку, путь в одиночку опасен. — возразил Пик. — Мы просто не станем подходить близко к горному массиву. Ты не спал и мало ел, тебе точно понадобится наша помощь. Данте одобрительно кивнул и встряхнул руки. Трефовый король поразмышлял немного, и, не найдя логичных контраргументов, решил попробовать. Способность видеть будущее сейчас была очень кстати. На этот раз правитель попробовал заглянуть подальше в туманное завтра. Попытался и у него закружилась голова на фрагменте с битвой против голема. — Голем проснется. Я не понимаю пока, почему, но проснется, а потом… — Куромаку схватился за голову и зашипел от боли в виске. — Ты истощен, прекрати. Что бы там ни было, втроем точно управимся. — бросил Пик, пока Данте незаметно подкрался и поддержал старшего за плечи. — Не стоит терять времени дальше, каждая минута ценна. Эмма, ты с нами? — А что мне остается? — фыркнула Дама и устроила руки на поясе. — Ромео лучше остаться с Бреллем. — Да, это не обсуждается. — Пошли. — Постойте. — Куромаку оглядел братьев и те поняли намерение старшего без слов. Даже Эмма не могла абстрагироваться от этой безмолвной просьбы. — Я скоро вернусь к вам. Сказав это, правитель вышел из библиотеки. Путь до спальни валета почти не запомнил. От волнения мысли путались, а рядом тонкие лианы вылезали из ваз с цветами и оплетали все, до чего могли дотянуться. Пыль собиралась в небольшие вихри у ног и рассеивалась, падала обратно на пол. Стук в дверь. Ответа не последовало. Подавив всплеск адреналина, Куромаку приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Его ребенок дремал под теплым одеялом, болезненно бледный там, где кожа не успела почернеть. Чуть слышно шурша подолом рясы, трефовый король подошел ближе, присел на край постели и накрыл своей ладонью пульс мальчика. Это пробудило Брелля от неглубокого сна и тот уцепился за опекуна так, будто бы он был последним камнем в бурной реке. — Я все решу. — голос государя дрогнул немного, как слабое пламя свечи. — Нет… — просипел Брелль, пытаясь дотянуться до лица короля онемевшими пальцами. — Не покидай меня… Пожалуйста… Я тебя очень люблю, останься со мной, пожалуйста, Куро! Куромаку сморгнул выступившие в глазах слезы и прикрыл горячий лоб малыша мягкой рукой, а потом сполз пальцами на веки и закрыл их. Валет вновь засопел — безобидное заклинание, но от одного вида сердце карточного духа разрывалось от боли, которую он с большим трудом маскировал, прятал, чтобы казаться сильным и надежным. Один порыв сдержать он, всё же, не сумел. Король быстро поцеловал голубую бровку мальчика, одинокая слеза прочертила прозрачный шрам от курносого носика Брелля и до мягкого подбородка. Куромаку не был до конца искренен со своими братьями. Он увидел, размыто и неясно, кое-что еще, о чем решил умолчать. Возможно, сказалось некоторое недоверие уставшего и неуверенного в себе человека, а может быть король просто понадеялся, что решит вопрос, не создавая лишних сложностей ни себе, ни своей семье. Так или иначе, наша история приближается к необычной развязке. *** Полдня спустя наши герои, пришпорив верных коней, неслись вперед, к восточным алмазным пещерам, притаившимся в каркасе из короткой цепи невысоких гор. В одном из гротов росла прозрачная лилия — волшебный цветок, единственное лекарство против колдовской порчи. Она расцветала раз в 50 лет и добраться до нее было крайне трудно. Впрочем, трудности не пугали бравых королей, преисполнившихся решимостью. Беспокоило Пика лишь то, что с восточной стороны гряды добывали шахматы для своих нужд железо и кристаллы, работали там день и ночь, потому могли попортить всю «операцию», если бы захотели. С Големом и цветком не хватало только вооруженного отряда пешек. — Чудовища не видать. — заметила Эмма, оглаживая свою боевую черную кобылу за ушами и по стройной шее. — Это пока. — серьезно ответил Куромаку и соскользнул с коня на чисто поле. Тут же по его телу побежали мурашки — он чувствовал землю, потоки ветра и пыль, а еще вибрацию от храпа монстра-стража. Данте слезать с коня не спешил, наслаждался видами и постигал дзен. Вставало солнце, начинался новый день. Пик спрыгнул рядом с братом и встряхнул ключ, расправил плечи. Битва с нардами — это, безусловно, интересно, но не занятнее чем сражение против гиганта. — Может, успеем просочиться в пещеру, пока голем дремлет? — предложила Пиковая Дама. — Хотя я не против надрать кому-то задницу. Из небольшого плазменного заряда выросла длинная пика, боевое копье и лучшая подруга Эммы, никогда не подводившая в бою. Только это заклинание Дама помнила и ценила, ей пришлось признать, что гораздо удобнее призывать оружие, чем таскать за спиной. Пик был иного мнения, но он чуть ли не спал в обнимку со своим ключом, о чем могла идти речь. — Я попробую пройти, не разбудив его. — произнес Куромаку и медленным шагом направился к пещерам. Поначалу был слышен лишь свист занятого ветра, путавшего тонкие пряди серебряного рыцаря. Казалось, король стал частью окружающего мира, и такой естественной, что обратись он деревом — никто бы не заметил подмены. «Что-то не так… Голем… Он страдает! Он проснется не от нашего прибытия, а от того, что…!» — не успел рыцарь закончить эту мысль, как земля начала шататься и покрываться разломами, а вскоре за этим раздался грозный оглушительный рёв, будто закричало буйное божество. Разницы, в общем-то, нет. Скалы начали движение, и явили себя как руки и тело огромного стража алмазных гор. Из левого его плеча торчало что-то чужеродное и, судя по всему, причиняло невероятные муки. Поднял голем свой правый кулак и как дал со всей силы по матушке-земле, да так, что Данте чуть не слетел со своего коня от неожиданности. — Будьте бдительны!!! — закричала Эмма и раскрутила копье в руке, направив то на голема. — Он ранен! — воскликнул Куромаку. — Не усугубляйте! Нам нужно его успокоить! — Как ты себе это представляешь?! — заорал Пик, пробегая справа от голема и колдуя плазменные бомбы. Трефовый король не знал, как поступить. Нужно добраться до левого плеча, но голем напуган и активен, он просто не даст к себе подобраться. Хватит ли сил столкнуться со стражем один на один…? Данте будто прочитал мысли. — Не трать силы. Сейчас важнее найти тот цветок, иначе весь поход будет напрасен. «А Брелль погибнет». Куромаку неуверенно взглянул на брата, выглядел так потерянно и взволнованно, что рыжеволосый, не думая ни секунды, приобнял того за плечи, лишь на мгновение, прежде чем толкнуть в спину куда-то под ноги голема. — Беги, беги и не оглядывайся, мы задержим! Рыцаря не пришлось просить дважды. Кивнув и набравшись храбрости, тот рассыпался пылью и в одно мгновение переместился ближе к пещере, скрытой густой хвоей. Не должен забывать о главной цели, Данте прав. Пройти сквозь густую чащу оказалось несколько затруднительно, лес был околдован так, чтобы спрятать сокровище грота. Государь клевера прорубил себе путь острым мечом и заметил вход. Сорвавшись на бег, он вскоре остановился на полном ходу и прислушался. Все происходит точно так, как он видел в своем предсказании. — Эй, здесь кто-нибудь есть, у нас тут отряд от голема пострадал, щедро вознаградим за по…! О, какие люди. Куромаку не поворачивался. Не обращай внимания. Иди вперед. Ты сможешь в одиночку добраться до цветка — говорил тот себе, но здравый смысл считал иначе. Клетчатый плащ темного воина зацепился о ветки и чуть не порвался, его хозяин аккуратно поправил непослушную ткань, прежде чем обратиться к карточному духу вновь. — Сколько лет, сколько… — чужестранец приветливо улыбнулся. — Да, Хэйму? Что же, это было ожидаемо.