morpho anaxibia

(Pov: Пьер) Еще никогда я не чувствовал себя настолько потерянным. Первые несколько минут, что я сжимал его письмо в руках не воспринимались мною как время. Я не существовал физически, мой разум вышел из под контроля и метался из стороны в сторону, абсолютно не понимая, что происходит. Мои ноги потяжелели и подогнулись сами собой, я с грохотом упал на пол возле кровати, бумага в моих руках похрустывала слишком громко для той панической тишины, которая стояла в моей комнате. Казалось, сейчас стены дома не выдержат напора мыслей, что распирали воздух, и треснут огромной паутиной переломов, подкосятся, и здание рухнет. Воспоминания о избиении испарились как дымка, беззвучно и бесследно, мой мозг был пуст как чистый пергамент. Глаза не видели окружающего мира, не видели, как рвется бумага в моих руках, как мама зашла в мою комнату, и так ничего и не сказав, молча вышла. Еще какое то количество времени и я непонимающе уставился на свои дрожащие руки. Несколько измерений пронеслось у меня перед глазами, взгляд забегал по запястьям, исследовал фиолетовые пятна, которые оставил мне Эрик прошлой ночью. Их вид ударил меня в легкие. Волна истерики накатила с лихвой, ведь такие же метки оставлял на моих запястьях Джейкоб. Комнату заполнил истерический смех, руки начали сами выдирать волосы на голове, боли я не чувствовал, только тьму, пожирающую меня изнутри. Она горько жевала мои легкие, не давала вдохнуть в перерывах между слезами, белая пелена отобрала возможность смотреть на порванное письмо, но это и не требовалось, оно застывшей картинкой впечаталось в мое сознание. Слово в слово, и ничто теперь не сможет выжечь его оттуда. Это потолок душевной боли, вот он, достигнут мною и полностью исследован. Невыносимо непонятное чувство прожигало меня изнутри. Безысходность. Потерянность. Я бился о стенки своего разума и не мог выйти наружу. Серое и глухое отчаяние. Я готов отдать ВСЕ что бы вернуться в те моменты с тобой. Что бы сказать то, что сказать не успел. Что бы обнять на прощанье. Но этого никогда больше не произойдет. Твое лицо сотрется из памяти как и любое другое воспоминание кроме написанных тобою строк. Безмолвный крик прорезался из самых глубин моей души. Сознание помутнилось и я с плеском упал в бездну. Ничего не было в моих мыслях, Я ничего не ощущал и ничего не видел, Слух исчез, как и душевная боль, Остался только я и ты, в тот самый вечер на мосту, огненного цвета закат, твои губы и растерянный взгляд. Твоя родинка над губой почему то притягивает меня даже в этой реальности, я так хочу что бы ты вернулся и обнял. Желаю быть только твоим, не принадлежать даже вселенной. Мир без тебя не то, что опустел. Его просто не стало. *** Ты не должен был. Не должен. Зачем ты так со мной? За что? Вернись, пожалуйста, вернись, я не готов поверить в то, что это правда. Последние несколько месяцев я жил для тебя и с мыслью о тебе, просто невозможно что бы это было реальностью. Я приду к тебе, я просто не смогу жить дальше, если не увижу тебя в последний раз, возможно, это была какая то ошибка, и мне просто некуда идти больше, я буду верить до самого последнего момента в то, что ты лишь жестоко подшутил надо мной. Я мягко ступал по мокрой от недавно прошедшего дождя земле, направляясь в сторону вокзала. Несколько смятых купюр лежали у меня в кармане, вороны карканьем насмехались надо мной, смотря вслед уходящей фигуре черными бусинами бездонных глаз. Кричащий от боли внутри, я не показывал виду снаружи, в то время как густая лава разливалась по моим легким каждый раз, когда я думал о тебе. Ты жив, ты обязан жить, ради меня и ради себя, ради нашего общего будущего. Все не могло просто оборваться в один момент, это невозможно, это бессмысленно, это слишком больно. Я отдал деньги старой даме, та показала на расписание и велела ждать. Ждать? Сколько еще мне ждать? Влажный воздух, пахнущая сырьем сухая трава на обочине, твое лицо перед глазами, и неважно, открыты они или закрыты. Тучи безмолвно летели над городом, густой серый пух, готовый в любую секунду взорваться ливнем. Они были настолько низкими, что касались своим брюхом флагштока городской башни. Та распарывала его, огромное существо кричало от боли раскатами грома, но отлаживало слезы на потом. Ты был болен, ты страдал, а меня все это время не было рядом, я эгоистично ждал первого шага с твоей стороны, какой же я отвратительный.. Мысли о тебе умирающем в одиночестве, пишущем это письмо, все это так сильно забирает у меня силы. Почему смерть забрала именно тебя? Почему не я был на твоем месте? Я готов отдать свою жизнь ради твоего счастья, я хотел бы проснуться мертвым после той самой грозы, в момент которой думал, что мучаюсь, но мучался лишь ты. Там, в другом городе, за огромное расстояние от меня, но я не почувствовал твоей боли, тогда что же это за любовь? Не должно было стать именно меня. Обстоятельства складывались именно таким образом, произошла ужаснейшая ошибка, ссадины и ушибы от избиения, мокрый асфальт, холодный ветер, все это должно было погубить, но я проснулся на утро, а ты - нет. Поезд со свистом выехал из-за каменного угла одного из недостроенных зданий. Огромная железная машина медленно с гулом остановилась на платформе. Неразборчивый женский голос оповестил пассажиров о прибытии вагона. Толпа людей стеклась поближе ко входу, не давая вышедшим ступить и шагу. Стоя в сторонке я мог отлично наблюдать за всем этим. Как стая ворон на полуразложившийся труп, они прилипли к стальным дверям. Медленно входили в них, еле влезая в узкий проход, бубня себе под нос оскорбления сзади стоящим. Подождав еще немного я подошел ко входу в совершенно другой вагон, где людей было меньше. Вслед за мной перетекли люди из первого, надеясь, что войти тут будет удобней. Я облегченно вздохнул, оказавшись на своем месте. Мы тронулись, поезд с неприятным гудком отошел от платформы и пейзаж за окном зашевелился. Я активно ловил каждую веточку дерева, которую мы проезжали. Мои мысли как русло реки резко переместились в совершенно другое течение, отличное от прошлого. Размытые фигуры зданий напоминали мне о днях до переезда. О моих немногочисленных друзьях, а вернее друге, посиделках в пустых школьных кабинетах, разговорах по душам. Всплыл образ добродушного Кэвина. Затрепетали в сознании школьные коридоры, наши шкафчики и совместные моменты. Я любил их, но мы часто ссорились из-за пустяков. А прямо перед моим переездом в Торнуэль Кэвин бесследно пропал. Его не было ни следующих несколько дней, ни всю будущую неделю. События того страшного месяца стерлись у меня из памяти, как будто мозг сознательно пытался "не вспоминать". В голове лишь размытые образы часто приходящих к нам домой в те дни полицейских в форме. Как вспышка света в памяти неожиданно для самого себя прорезалось еще одно воспоминание. Я схватился за него как утопающий за спасательный круг, начал наблюдать, почти с физической болью пытаться не упустить. Я ловил мысли и вспышки света как звезды, падающие с небес. Дождь. Глубокая ночь. Я еду на велосипеде в парк,где мы с Кэвином часто гуляли по вечерам. Тогда я был одержим мыслью найти его сам, что и понятно. Ну и конечно же я его не то, что не нашел, я даже доехать до нужного места не успел, произошло кое-что другое. Резкая остановка, я вновь вижу вспышку, но это уже нечто другое. Фары машины. Вспоминается боль и паника того момента, я бессознательно хватаюсь за висок, тру то самое место в надежде оживить воспоминание окончательно с помощью доказательства. Поднимаю волосы, не свожу глаз с пейзажа за окном, он странным образом воскрешает в моей голове ранее позабытые образы. Пальцы чувствуют не заживший рубец, шрам, который я получил в той самой аварии. Вспышка перед глазами и вот я падаю с велосипеда, ударяюсь головой о вылетевшую спицу, и перелетаю через руль. Для меня все обходится лишь синяками и небольшим - а как вскоре оказалось, очень даже большим - порезом, а вот водитель врезается в дерево на обочине. Машина, ехавшая на слишком высокой для этой дороги скорости, перекатывается вокруг себя несколько раз и с грохотом падает на "спину". А потом лишь гул, меня куда то тащат, кричат, ругаются мужские голоса.. Резкая боль прерывает поток воспоминаний. Она не душевная, как пол часа назад, а очень даже физическая. Голова сжимается как в тисках, мир вокруг расплывается, я пытаюсь позвать на помощь, но не могу. Темнота перед глазами и я падаю на стальной пол, боль медленно рассеивается, а на место нее приходит галлюцинация, такая четкая, что мне становится страшно, не разбился ли я насмерть. И вновь до боли привычные черты. В моем видении ты не уходишь, а падаешь на каменный мост. Звуков нет, есть только страшный и тревожный гул, исходящий из алых облаков. Я так хочу опустится на колени и помочь тебе, но не могу пошевелится. Красная лужица у моих ног, я сам дал тебе умереть. Вода так манит своим загадочным отблеском. Серебряные нити на ее поверхности рябят от ветра, протянулись до самого горизонта, глубина в ней буквально бесконечна. Я бы не дал сну прерваться, будь это в моих силах. Неужели я попал в ад? Круг мучений, где это будет повторятся из раза в раз, а я так и не смогу сделать ничего, что бы помочь тебе. Что было бы, если я был там? Рядом с тобой в тот самый момент. Смог бы ты справится с болезнью, а если нет, винил бы я себя также, как сейчас? Я не задумываясь скажу да. Винил бы, во всех смертных грехах, черт, да я бы не смог жить дальше, наблюдая, как ты умираешь у меня на глазах. Как твое тело покидает душу, это зрелище убило бы меня окончательно, не значит ли это то, что все обернулось лучшим образом? Стоп, о чем я вообще думаю? Так нельзя, нельзя, нельзя! Только я виноват в том, что не поинтересовался о твоем самочувствии первым, что не начал искать призрачные клочки бумаги, написанные тобой в дни болезни. Я заслужил смерти, заслужил этого ада, в котором нахожусь, заслужил все то, что со мной произошло за последние три дня. Всего этого не заслужил лишь ты. Но жизнь медленно и беспрекословно, не ожидая моего мнения, возвращалась в мое тело Люди столпились вокруг меня, никто не осмеливался подойти ближе расстояния вытянутой руки, они глазели, перешептывались, ждали, как мерзкие животные своей жертвы, моего пробуждения. И только тут я по настоящему понял, насколько же я устал. От общества и общепринятых норм. Устал чувствовать боль. Устал искать спасение. Устал жить. Черт побери, я просто на грани. Воздух вокруг меня такой спертый, дышать удается с трудом, перед глазами все до сих пор плывет от немого шока и оцепенения. Это видение было настолько ярким, что очень сложно поверить в его подлинность. И эта кровь... При воспоминании о ней внутри меня что-то зашевелилось, к горлу подкатил неприятный ком. Толпа предусмотрительно отступила, и меня вырвало на серый пол. Извинившись, и до сих пор смутно понимая, что происходит, я сбежал в туалет. Обстановка там была не лучше, меня до сих пор мутило, я пытался восстановить дыхание, найти равновесие между реальностью и сном, что видел только что. Схватившись за грязную стену я не почувствовал отвращение, я слишком привык к этому чувству, и что бы ощущать его к чему то еще, кроме самого себя. Хватаю ртом такой недостающий мне воздух, перед глазами вновь твое тело, только теперь уже в гробу. Почему то эта мысль получается такой реалистичной, будто было воспоминанием. Я упал на пол, понимая, что именно это ждет меня в скором времени. Потом слез и их соленый привкус смешались с отвратительным запахом хлорки. Я закрыл глаза, начал вырывать себе волосы, но видение никуда не уходило. Наоборот, оно жило своей жизнью, будто какой-то отдельный наблюдатель транслировал то, что видит, мне в голову. Изображение приближается, твои бледные губы теперь еще бледней, но кожа розоватая, как будто сейчас ты проснешься прямо на моих глазах. Но нет, гроб медленно наполняется красноватой жидкостью, я чувствую этот вкус железа на своих губах, и понимаю, что кровь на самом деле идет из моего носа. Резко встаю, пошатываясь подхожу к раковине и хватаюсь за стальные ободки. Красные капли крови размываются водой с таким же отвратительным запахом очистителя. Кое как умываюсь и выхожу обратно к своему месту, потому что от хлора начинает мутить. Мое место уже предусмотрительно убрано, но приходится доплатить за принесенные "неудобства" С рваным выдохом я падаю на свое место и закрываю глаза. Кровь стучит у меня в висках как молотом по подушке, головная боль снова возвращается. Скрипя зубами я зажимаю виски, а вскоре кусаю себя за запястье, что бы одна боль затмила другую. Люди вокруг меня испуганно таращатся и активно перешептываются, приняв меня за ненормального. Я презрительно усмехнулся. Да я буду нормальней всех вас вместе взятых. Вы лишь серая кучка идиотов, что мыслит и действует одинаково, принижает и унижает, может только приносить боль и страдания. Снова закрываю глаза и ложусь на не застеленную кровать прямо так, в верхней одежде, и моментально падаю в забытье. Душевная боль снова уходит на второй план, а на ее место- темнота и гул. Опять кошмар, я так надеялся "пролететь" хотя бы сегодня, отдохнуть хотя бы здесь, глубоко в своем сознании, без крови и чувства вины. Темнота медленно душит, засасывает в свои пучины, я все больше отдаляюсь от тусклого света в вышине. Даже он приобретает алый оттенок, кожей я чувствую движение, будто лечу в неизвестном направлении, при этом оставаясь на месте. Я хочу вдохнуть, до этого не придавая значению то, что все это время не дышал. Меня охватывает паника, и хотя в кислороде я в данный момент не нуждаюсь, само осознание отсутствия этого привычного действия пугает до дрожи. Судорожно пытаюсь овладеть своим телом, сделать глубокий вдох, но не могу. "Задыхаюсь" в темноте, все еще не в состоянии пошевелится, будто меня закатали в бетон, подвесили за петлю, и с каждой секундой я лишаюсь собственной физической оболочки. Я с приглушенным криком вскочил с кровати, моя одежда напрочь промокла а спина и шея болели от неудобной постели. Я сразу же понял, откуда во сне появились проблемы с дыханием.Это было связано с полным отсутствием какого либо воздуха в купе и вагоне в целом. На улице примерно полночь, серебряная луна освещала лица спящих на койках, иногда исчезая за стволами высоких елей. Я с трудом вдохнул и тут же начал кашлять, в легких будто осела многолетняя пыль, и теперь с болью и слезами выходила наружу. Пошатываясь, я пошел в сторону туалета, но он оказался занят. Стукнув по двери и перепугав сидящего внутри, я поперся обратно к кровати и упал на протертую красную полку. Уснуть было сложнее, чем несколько часов назад, однако утомленный мозг больше не показывал жутких кошмаров, вся остальная ночь прошла спокойно.