Красная шапочка

Та ночь на вечеринке стала для Юнги и Хосока чем-то переломным в их отношениях. Несомненно, после первого раза пары переходят новую черту и чувствуют привязанность ещё на большем уровне. И теперь парням намного легче без какого-либо разрешения со стороны друг друга целоваться или инициировать телесный контакт. Просыпаться утром вместе или засыпать под фильм, если выдаётся такая возможность, не кажется странным, это привычно и приятно. Когда к Юнги в блок приходит на ночёвку кто-то из соседей, Хосок тащит его к себе, выталкивая Чимина и Намджуна насильно либо же слёзно умоляя друзей. В обоих случаях красноволосому удаётся отвоевать комнату и побыть в любовном гнездышке хотя бы до утра. И сегодняшнее как раз такое. Из окна, открытого в режиме проветривания, слышится пение птиц, а солнце, хоть и не дающее тепла в декабре, невероятно ярко светит. Как раз из-за этих ярких лучей Юнги, лежащий в обнимку с Чоном, морщится и поворачивается на спину, закрывая глаза ладонью. Даже в майке парню жарко, потому что топят в общежитии как на убой, даже при неплохой температуре на улице. От одной только жары можно просыпаться раньше нужного, даже в выходные. Посмотрев на заспанное лицо Хосока, что всё ещё дремлет, Мин тянется к телефону, стараясь не разбудить младшего, и решает немного полистать ленту, ведь вставать в семь утра в воскресенье для него — настоящее сумасшествие. По закону подлости, именно когда ты просыпаешься пораньше, все спят допоздна и ты, как идиот, просматриваешь одно и то же, пока совсем не надоест. Юнги, дойдя до поста, на котором уже стоит его лайк, понимает, что больше ничего нового мир для него не приготовил, поэтому кладёт телефон обратно и поворачивается к по прежнему спящему Чону. Вчера он много тренировался сам, попросив старшего прикупить продуктов и приготовить чего-нибудь, чтобы потом отужинать вместе, поэтому Хосок ужасно устал и буквально вырубился на половине экшн-фильма, который они смотрели. Юнги проводит указательным пальцем по щеке младшего, подцепляя прядь ярких красных волос, наклоняется вниз и практически невесомо целует парня в висок, отчего тот дёргается и переворачивается на спину, тем самым открывая Мину больше доступа к своему лицу, такому невинному и кукольному. Старший не может устоять, чтобы не поцеловать эти сладкие розовые губки, которые Хосок порой дует во сне. Он выглядит как цветок, лепестки которого может снести самый лёгкий ветер, поэтому Юнги очень хочется быть с ним осторожным и беречь парня от всего, иногда даже от своих глупых шуток. Когда-то именно они навредили младшему и заставили считать себя посмешищем, поэтому до сих пор сероволосый иногда извиняется перед юношей. — Мх, что-то случилось? — мычит Хосок, ощутив прикосновения на своих губах и тепло чужого тела рядом. — Чимин уже вернулся или что? — Нет-нет, я просто захотел приятно пожелать тебе доброго утра, — отвечает полушёпотом Мин, запуская руку под одеяло и поглаживая живот парня. — Ты очень красиво спишь, не могу просто смотреть. Второй рукой Юнги берёт младшего за подбородок и они целуются уже по-настоящему крепко и желанно, хоть Чон соображает лишь наполовину. — Ну что ты делаешь? — спрашивает красноволосый, прикладывая ладонь к щеке старшего и оглаживая кожу большим пальцем. — Если мои придут, а мы тут… так, то будет не очень. — Они прекрасно должны понимать, что мы молодая влюблённая пара, нам хочется быть вместе везде и всегда в любых вариантах. — И позах, — подшучивает Хосок, улыбаясь и снова целуя чужие губы. Юнги наваливается на младшего, скидывая одеяло с их разгоряченных тел, и хватается за кромку его футболки. Элемент одежды улетает прочь, на Хосоке остаются только боксеры, которые ловкие руки старшего снимают так же быстро, пока Чон снимает с него шорты, под которыми никогда нет белья, как раз для таких случаев. — Дверь закрыта? —спрашивает Юнги, перекидывая ногу через Хосока, чтобы достать с полочки смазку. Второй кивает, вырисовывая на бедре невидимые узоры и глупо улыбаясь. — Отлично. Мин садится немного сбоку на небольшой полуторной кровати и переворачивает Хосока на живот. Обычно в такой позе им проще всего закончить быстро. Старший спешит, стараясь быть аккуратным, увлажненными смазкой пальцами проверяет растяжку Чона. — Мы вчера не успели, только дошли до двух пальцев, — говорит Юнги, плавно толкаясь фалангами вперёд и оставляя на плечах любовника лёгкие поцелуи. — Самое затратное по времени мы сделали вечером, я могу уже начать? Хосок безмолвного кивает, цепляясь пальцами в изголовье кровати и зарываясь лицом в подушку. Зелёный свет для Мина, он больше не может ждать. Влажными пальцами он уже проходится по эрекции, оставляя младшего в ожидании на мгновенье, и толкается в его горячую пульсирующую от желания дырочку. Хосок стонет, раздвигая половинки в сторону, чтобы Юнги мог войти как можно глубже. Даже не до конца выйдя изо сна, с растрёпанными волосами и неумытым лицом, они всегда будут хотеть этого друг с другом. Чон поднимается на локтях, чтобы не задохнуться, и через плечо смотрит на Юнги, двигающегося навстречу чужому телу так и не сняв с себя майку. В его голове нет места для мыслей, как и в хосоковой, им просто хорошо до безумия. Каждый толчок разносит по телу разряды, член Хосока, зажатый между простынёй и его животом, добавляет фрикции, а пот выступает на каждом сантиметре кожи. Младшему хочется закричать, когда через раз Юнги попадает по его невероятно чувствительной простате, но останавливает себя, пряча лицо в подушку и громко мыча. Этот утренний секс они не забудут никогда. Смятые простыни под ногами, влажная от слёз и слюны младшего подушка и каждый звук — поцелуи, шлепки, касания, скольжение, всхлипы — это всё остаётся в памяти, пока сознание не разрушает оргазм. Юнги кончает на бедро младшему, а второй прямо под себя, ругаясь матом и лёжа в липкой горячей луже собственной спермы. Старший заботливо переворачивает парня на спину, подальше от липкого пятна на простыне, и ложится на его грудь, тяжело дыша. Они тихо лежат так, пока в дверь не начинают стучать. — Только не это, — проговаривает медленно Хосок, вставая с кровати, пока его не хватает за руку Юнги. — Да что, это Чимин, и у него есть ключ от комнаты. Надо сказать, чтобы дал нам минутку. Мин нехотя плюхается на кровать и отпускает парня, что кутается в одеяло, скрывая наготу. Хосок проворачивает ключ в замке и немного приоткрывает дверь, видя в коридоре Чимина. — Ты спал что ли? — спрашивает Пак, осматривая с ног до головы затраханного в самом прямом смысле соседа. — Может, пустишь меня в комнату, наконец? — Постой, — Чон протягивает руки вперёд, но падающее одеяло заставляет схватить его обратно и крепко держать. — Ну, тут такое дело… Ты же знаешь, что я просил тебя уйти, чтобы провести вечер с Юнги и… — Да знаю я, рожай быстрее, что у вас тут случилось? И что за запах из комнаты, словно тут кросс пробежали? — Всё в порядке, не волнуйся, мы ничего не сожгли и не выбросили нечаянно, просто… — Пак Чимин, — кричит из комнаты Юнги, приподнимаясь на локтях, — ты мешаешь нам трахаться, уходи быстрее и, желательно, до вечера. От прямолинейности Мина Хосок закрывает лицо рукой, второй продолжая придерживать одеяло. — Ебать, вы ненасытные кролики, — Пак закатывает глаза, почесывая лоб. — Скажите спасибо, что мне есть куда пойти, а Намджун уехал к родителям на неделю. Слава богу, что парни хотя бы не беременеют, иначе это было бы фиаско, ребята.

***

Всё шло своим чередом практически до самого выступления. Чимина же больше раздражало не само наличие отношений у Хосока с Юнги, как их постоянное взаимодействие на глазах гетеросексуальных друзей. Нет, Чимин с Намджуном очень толерантны, но даже гетеро-парочки вызывают отвращение, когда целуются где им вздумается. Чем ближе сессия, тем больше проблем, потому что не все преподаватели готовы давать автомат только из-за того, что кто-то из их студентов участвуют в небольшом университетском фестивале, выступая с сильным номером. Хосок особо-то и не надеялся на то, что получит автомат по английскому языку, поэтому в течении нескольких дней усердно готовился к зачёту. Зачастую это было в блоке Юнги, где почти никого никогда не было, кроме них двоих. — Я не понимаю, как по этим билетам вообще можно что-то сдать, — тяжело вздыхает Хосок, — профессор Кан такой вредный, неужели так тяжело хотя бы тройку мне поставить в зачётку? — Наверное, потому что ты должен показать, что хоть что-то знаешь? — интересуется Юнги, уткнувшись в монитор своего компьютера, подправляя последние биты для одного заказа. — Тебе-то легко говорить, ты сдал зачёт ещё три дня назад, так и на отлично! Человек, который в течении трёх месяцев просто скатывал домашку у одногруппников и отвечал на парах с телефона, Юнги, ты кому свою душу продал? Наверное, этому вредному мужику, потому что кроме как Сатаны, я не могу его никем назвать. — Через неделю у нас выступление, осталось всего пару репетиций, — с какой-то даже грустью проговаривает Юнги. Парень определённо будет скучать по тем временам, когда они с Хосоком уставшие возвращались в общежитие, падали на пол и жаловались Чимину с Намджуном на наставницу. В период всех репетиций Чимин со своей девушкой заботились о соседях-трудоголиках, чему те благодарны. Да и к тому же, никто из них не знает, кто куда рванёт на каникулы, а, может быть, кто-то вовсе останется в Сеуле. Хосок ещё пару часов пыхтит над билетами, которые заучивает, вместо того, чтобы понять граматику и произношение. Парень лишь пишет на маленьких листочках транскрипцию всех сложных слов, как делал это в школе, на что Юнги мило улыбается, иногда отвлекаясь от подработки. Им двоим комфортно даже вот так просто сидеть в одной комнате, занимаясь своими делами, это приносит куда большее удовольствие вместо того, чтобы заниматься сексом или чем-то более лайтовым. Юнги не сразу замечает, как Хосок засыпает на его кровати, уткнувшись лицом в большую тетрадь А4, где уже больше делал аспект на том, как выглядят его надписи, нежели что именно там написано. Старший умиляется этой картине, заботливо вытаскивая из-под головы Чон тетрадь вместе со всеми бумажками, откладывая те на стол, а самого парня накрывает покрывалом, вновь садясь за биты, которые обязан закончить до утра. Чон очень сильно волнуется каждый раз, когда наступает какая-то очередная контрольная работа, а тем более, зачёт. Даже в начальной школе Юнги помнит, как его одноклассник переживал из-за каждой неудовлетворительной оценки или предстоящей контрольной или проверочной. Каждый чёртов раз он так мило изображал волнение, а сейчас спит мирно, обнимая подушку под своей головой и пуская слюну. Наверное, ему снится что-то очень хорошее. Когда Хосок проснулся, было приблизительно восемь утра, когда зачёт начинается в девять. Парень вскакивает с кровати, совсем позабыв о том, что сейчас находится не в своём блоке, тем временем, как Юнги уже что-то готовит на кухне. Младший в панике в одной футболке и шортах выбегает из комнаты, сталкиваясь с Мином, который уже перекладывает яичницу на тарелку и поворачивается в сторону Чона. — О, доброе утро, хорошо, что ты проснулся, — улыбчиво говорит Юнги. — Хён, ты почему меня не разбудил на полчаса раньше? Я же опоздаю! Какой к чёрту завтрак? — паникует Хосок, подходя к Юнги. — Боже, успокойся, тебе до института пять минут пешим шагом, — тяжело вздыхает Мин, заставляя Хосока усесться на стул и позавтракать. — Ты пока ешь, я помогу собрать твой рюкзак, ты вчера всё раскидал на моей кровати и полу, а мне пришлось лечь на кровать Тэхёна, ибо распластался как всегда. — П-Прости, я после вчерашней тренировки сильно устал, поэтому не заметил, как уснул, — тяжело вздыхает Чон, начиная завтракать, пока Юнги уходит в комнату, чтобы сложить все вещи своего парня и помочь как можно быстрее собраться. Проходит почти пятнадцать минут, прежде чем Хосок, отвлекаясь на новостную ленту в твиттере, вспоминает, что пора приводить себя в порядок и одеваться на зачёт по английскому языку. Юнги обещал, что будет стоять в коридоре возле аудитории, чтобы хоть как-то поддержать возлюбленного, поэтому Чону было чуть спокойнее, чем обычно. Однако стоя перед дверьми в аудиторию, смелость младшего сразу куда-то улетучивается. Он мало чего помнит, но надеется на удачу и тройку, когда Юнги сказал, чтобы тот сдал, как минимум, на четвёрку. Хосок далеко не глупый, это Мин прекрасно видит и понимает, просто слишком много переживает в лишний раз. Проходит десять минут. Юнги нервно расхаживает из стороны в сторону, пока другие студенты подходят к аудитории и встают в некую очередь, иногда заглядывая внутрь. Пускают лишь по пять человек. Через двадцать минут выходит счастливая студентка с раскрытой зачёткой, в которую преподаватель поставил пятёрку. Мин ещё сильнее переживает и продолжает расхаживать. После выходит Чимин, улыбается и хвастается своей четвёркой, немного сгрустнув на моменте, когда говорил о том, что забыл пару слов. Двадцать минут. Тишина, никто не выходит, а Юнги стоит у окна вместе с Чимином, который согласился подождать, ведь он с Намджуном, который только что зашёл в аудиторию, собирался сходить в магазин, чтобы купить продуктов и приготовить что-то сегодня. Мин переживает за состояние Хосока. Наверное, парень из первого потока студентов решил взять билет последним и, следовательно, последним его и сдаст. Дверь открывается и из аудитории выбегает радостный Хосок, помахивая зачёткой, а после с радостными криками прыгает в объятия Юнги. — Я сдал! Я сдал с первого раза! Юнги, я сдал, сдал, сдал! — повторяет, как в бреду, Хосок, целуя испуганного хёна в щёки. — Мы обязаны это отметить, покупаем всё пиво с рамёном из того круглосуточного и сегодня же устраиваем вечеринку! — В прошлый раз наши соседи после попойки сказали, что будут подавать жалобы на то, чтобы тебя отселили, — напоминает Чимин, на что Хосок тушуется и слезает с рук Юнги, вспоминая также, что они здесь не одни. — Тогда переселюсь к Юнги, — заявляет Хосок. — На что сдал-то? — интересуется старший. — На тройку! — радостно отвечает тот.

***

Основной период зачётов прошёл, а это значит, что избежать даже простых пьяных посиделок в кругу своих друзей не получится. Юнги не такой тусовщик, каким пытается быть Хосок, но от компании своего возлюбленного ни за что не откажется. На сей раз к их пьяной тусовке прибавляется ещё и Тэхён с Чонгуком, которых обычно никогда нет в блоке, чем Юнги отлично пользуется, чаще всего водя к себе Хосока. Парни достаточно скромные, потому что все в своих делах, но ради спокойствия старшего, всё-таки, решают поприсутствовать. В кои-то веки образовывается небольшая компания из нескольких парней, чему Хосок не может не радоваться. Девушки Чимина и Намджуна о чём-то болтают, пока их парни разбираются с напитками и закусками. Некоторые соседи по этажу также приходят к друзьям, чтобы провести весело этот вечер. — Тут с каждым часом становится всё больше народу, — усмехается Хосок, когда тайно уединяется с Юнги в ванной комнате, пока все остальные были заняты игрой в бутылочку на желания. — В прошлый раз мы здесь чуть не потрахались. — Ну, знаешь, — томно проговаривает Юнги, прижимая Хосока к стиральной машине своим телом и заставляя усесться на её поверхность, — можно и продолжить. Эти придурки всё равно заняты на полчаса как минимум. — Воу, предлагаешь заняться сексом, когда за дверью наши друзья играют на желания? — Я люблю экстрим. В следующую секунду их губы смыкаются в страстном поцелуе, которой длится на протяжении двух минут. Хосок обнимает Юнги за шею, прижимая того ближе к себе. Пока за дверью громко играет какая-то клубная музыка, парни продолжают целоваться, трогать друг друга повсюду. Резкий стук в дверь заставляет Юнги вытащить руку из штанов Хосока и рыкнуть, постучав в ответ. — Эй, вы там трахаетесь опять? — слышится за дверью голос Чимина. — Ребят, а ходить в туалет куда тогда предлагаете? — Поссы в раковину на кухне, только девочек попроси глаза закрыть, — резко отвечает Юнги, сжимая в руках ягодицы тихо стонущего Хосока. — Ну ты как маленький, Чимин-а! — А вы как ебучие кролики, парни! — ругается тот в ответ, заставляя любовников прыснуть смешком. — Блевать Чонгуку тоже предлагаешь в раковину? На этом моменте Юнги резко трезвеет, открывая ванную и выпрыгивая оттуда вместе с Хосоком, глазами ища Чонгука. Однако Чимин с ехидным лицом запирается внутри небольшой комнатки, на что старший пинает в дверь ногой. — Посмотрим, как ты попадёшь в свою комнату, Пак Чимин! — Мы живём в разных комнатах, Юнги-хён! — между смехом кричит тому в ответ Чимин.