***
— Вообще, это, как ты заметил, не наше блюдо, так что масла лей побольше. И по краям смажь обязательно, не то прилипнет. Запеканка. Не самое простое, с чего можно было бы начать, но и не самое сложное. Осана однажды пыталась её сотворить, но на полпути бросила. А вот у мамы получалось вкусно, когда она вообще готовила. Вероятно, потому что по бабушкиному рецепту. У Кины уютная маленькая квартира на восемнадцатом этаже. Неряшливо, с разбросанными нестиранными вещами повсюду, но уютно. Почти половина всех шкафов была забита медицинским препаратами, бинтами, склянками вместо одежды. По кухне витала смесь запаха хлорки и неясного теста. Хорошо. Парень неуклюже орудовал кисточкой, размазывая масло по противеню. Муджа успела уже несколько раз обжечься об разогреваемую плиту. Масса, которая должна была превратиться в шедевр, была неумело вывалена в форму. — Эй, ну же, это не цемент. Тесто требует больше чуткости. Это рассмешило его, тем самым позволяя улыбке Кины задержаться чуть дольше, прощая всю необученность. Обычно только Янаги мог это сделать, умудряюсь говорить такие несуразно тёплые вещи, что смешок сам собой вырывался. Только вот он определённо не брал его руки в свои, выправляя получившийся кавардак. У Кины очень нежная кожа, даже удивительно. — Руки, как у ребёнка. — в такт его мыслям ответила она. — Говорят, такие могут приготовить самую пышную запеканку. — Что-то очень сомневаюсь, что это зависит от чьих-либо рук. — Вовсе нет. — она посмотрела очень серьёзно, как если бы это и впрямь имело место быть. — Возьмём для примера набэмоно. Ты не можешь его приготовить лишь для себя, напротив, на всю семью. Передавая себя в её распоряжение, ты прислушиваешься к их пожеланиям, в том числе подстраиваясь под ритм их рук. О, это особенно заметно, если работать вместе. Истинный ёсэнабэ же и вовсе готовится только семьёй, когда каждый вкладывает себя, стараясь настолько сблизиться с родными, насколько позволяет дух еды. Звучало высокопарно и фантастично. Может, потому что Кина любила высокую лексику в книгах, а может, потому что он никогда не готовил с родителями или сестрой. В любом случае, Ямада, ставящий противень в духовку, осторожно спросил одну глупость. — Тогда давай однажды вместе сделаем ёсэнабэ. Когда-нибудь они, быть может, и приготовили бы его. К сожалению, будущее уже было предрешено. Но они об этом не знали, а потому девушка только опустила глаза и улыбнулась. — Конечно. Когда-то давно мама это обещала. Что одна, что другая. И обе не выполнили это обещание. Не то что бы было обидно. Просто слегка грустно. Видать из-за того, что готовка это всё же нечто большее, чем возня с едой. Впрочем, это совсем теряло значение.***
В субботу Кина не пришла на смену. А он и не был против. С недавних пор в груди поселилось это тёплое ощущение, заставлявшее не грустить, а дожидаться момента новой встречи. Сегодня стоит дать ей отдохнуть, да и завтра тоже; зато в понедельник они могут опять попытаться что-то стряпать. В контейнере лежала вчерашняя запеканка, казавшаяся отчего-то вкуснее. Янаги понравилось. — Так значит, ловелас ты наш, тебе понадобилась всего неделя, чтобы подцепить такую женщину? Впечатляет, впечатляет. Пацанов так же быстро цепляешь? Фрэд Джонс снова гениально шутил и сам смеялся, не обращая внимания на убийственные взгляды второклассника. Ямада лишь прикрыл глаза, в самом деле наслаждаясь жизнью. Прямо сейчас у него была вкусная запеканка, лучший друг, непутёвые, но неотъемлемые одноклассники, не растерявшая задор сестра и Кина Муджа. Были ли они парой? Мог ли он быть с кем-то другим? Да кому было важно это, когда всё наконец стало налаживаться. Должно статься, так Осана не будет его тяготить, даже если это неправильно, и он обязан цепляться за неё. Вечно плакать не хотелось, хотелось говорить и жить. — Да, Фрэд, и от парней у меня нет отбоя. Джонс лучезарно подтрунил над его чувством юмора, пока Янаги обалдело сидел в поддельной прострации. Да, всё-таки Ямада Таро наслаждался этим коротким мигом жизни. В отличие от других лиц, чья целая судьба сложилась настолько неудачно, что есть даже сомнения, смеем ли мы их судить. Канкоши Насу была, что называется, дамой приятной во всех отношениях, за исключением касающихся её подруги. Иной, знакомый с ней лишь поверхностно, не мог не быть удовлетворён её обществом и порой рекомендовал как деятеля большой руки, что не так уж далеко от правды. К чести её также следовало прибавить, что к работе она относилась исключительно прилежно, однако ж, в последние лет эдак девять под ногами путалась одна милая заноза, несколько затруднявшая сохранение энтузиазма и жизнелюбия. Так что читателю не следовало бы удивляться некоторой невнимательности вследствие усталости от жизни, с какой наша героиня ставила подписи там, где им совсем не место, и неполному осознанию того, о чём в принципе говорилось в однотипных анализах. Конечно, она и не думала помышлять об убийстве. То была мимолётная какофония эмоций, вызванная странным предложением странного мальчишки. Впрочем, с сожалением стоит отметить, что это происходило не из человеколюбия, а скорее из страха перед законом и вины перед людьми. Всякий существенно страшится и первого, и второго, потому старается отогнать навязчивые идеи или пожелать подобное вскользь, чтоб не пришлось марать руки, а с желанием, чтоб это совершил кто-то другой, абстрактный. Хотя, надо признать, все карты были на руках и ей стоило только подтолкнуть домино к красивому распаду. В первую очередь, Насу мыслила порядочно в ядах и обычных передозировках, потому при доверии Муджи в купе с необычайной её рассеянностью можно было, улучив минут, аккуратно вложить нужную смертельную дозу. Более того, кроме знания, имелся также пусть ограниченный, но всё ж существенный доступ к, непосредственно, больничным препаратам, которые почти всегда в случае необходимости удавалось вполне удачно списать с учёта как разбитые или с истёкшим сроком годности. Наконец, самой Кине на данном этапе всё ещё была необходима аллерген-специфическая иммунотерапия, предоставляемая ей как раз от лица Канкоши, за что и родители, и дочь заливались благодарностями вот уже который год. Ах, родители Кины. Люди, больше походившие на кукол, на чьих деревянных лицах отражалось ровным счётом ничего, окромя разочарования в собственной дочери и непонятной похвалы для Насу. Тем не менее, их скорбь, а может даже тоска по Мудже сильно ударила бы по ней, заставляя вине разъедать сердце до тех пор, пока они не умрут. Иными словами, имея все возможности для столь грешного дела, душа её никогда бы не позволила сотворить его. Осознав это с ноткой досады и в то же время облегчением, девушка небрежно скинула в папку все ненужные бумаги, нетерпеливо-враждебно поглядывая на часы. Сегодня выходной, пусть только у неё, сегодня красавица-фудзи должна была сделать ручкой своему кавалеру и преспокойно отпустить его, иначе Канкоши клялась, что убьёт её. Впрочем, и этот малец был хорош — видел ведь, скоро стукнет третий десяток, а всё равно скачет вокруг неё, едва не приплясывает. Да, молодёжь нынче совсем без тормозов. Возводит романтику в абсолют, а после удивляется, почему в жизни столько разочарований. Далее последовали очень нелестные думы о современном поколении, которые мы, дабы не обременять читателя, опустим во избежание возмущений. Скажем только, что в глубине души что себя, что подругу Насу отчасти причисляла к этому самому поколению и потому ясно боялась повторения различного рода ошибок, присущих нам всем в юности, когда бойкое сердце стремится к идеалам романтизма и пускается в мечтания о себе, как о центральной фигуре произведения, будто не зная о том, что отведена нам далеко не первая роль. Так, за размышлениями и поисками чего-то покрепче кофе, скрипнула дверь, оповестив квартиру о возвращении хозяйки. Та, притворившись застанной врасплох приходом гостьи, совсем не удивлённо выставила на стол банки сомнительного содержания, защебетав о самых разных пустяках, не нужных никому из них. Некоторое время Канкоши старательно пропускала их мимо ушей, ища заветную банку, но к неудовольствию своему обнаружив только сиротливую бутылку «Ebisu», наконец повернулась. — Хватит ходить вокруг да около. Надеюсь, ты купила «Strong Zero», потому что я устала, как собака, и хочу нормально выпить. — С твоим любимым вкусом! — Да насрать. Мелкий старый телевизор был включен, банки с шипением открыты, а именовавшие себя подругами благополучно усажены за кухонный стол, за которым жизнь уже не казалась настолько отвратительной. Наблюдая за этим из-за дивана, придвинутого к самой стенке, Айши едва ли не задыхался от пыли. Муджа могла проводить генеральную уборку лишь на словах, так что парень, собрав всё мужество, вынужден был прятаться в не самом удачном месте. Тонна разнообразных ампул восторга не добавляла. Она хоть иногда отодвигает этот чёртов диван? И кто мог знать, что эта больная истерией заявится раньше и придётся отсиживаться здесь! Дурно, даже прискорбно и плачевно. Хотелось уже спать, но тут и чихнуть было страшно. Ай, молодца, не продумал план, не учёл человеческий фактор, вообще пришёл абы как, без подготовки! Мама не одобрила бы.***
Размышляя о своей жизни, Ямада безвольно валялся на кровати, без интереса наблюдая за перелистывающимися от ветра страницами брошенной истории. Всё время он посвящал, по сути, обычному избеганию проблем наряду с пустословием и незаинтересованностью в существовании. Дни был спокойны, но скучны, Осана упряма и мила, их прогулки проходили почти всегда по одному маршруту. Странно говорить — с её уходом он словно стал больше искать новых путей. Так определённо нельзя думать, но разве Кина — не подтверждение тому? Может, они должны позже сходить в парк аттракционов? Хотя, он наверняка ещё совсем сырой после слякотной зимы. Океанариум был бы весёлым, если б цены так не кусались. Нравятся ли ей театры? Или больше кино? Впрочем, говорят, постановки сейчас не очень. А чем, собственно, плох обычный парк? Главное ведь внимание... Там и цветов нарвать можно в случае чего. В конце концов, они никуда не торопятся. Даже если и через неделю будет диспансеризация или экзамены. Пустяк, будет готово — вся жизнь впереди. Улыбнувшись этим наивным мыслям, Таро со вздохом принялся составлять конспект. Да, у него было так много планов на будущее. Ханако с этим так не заморачивалась. Гораздо больше её скорее волновало ближайшее... К примеру, где же сейчас Янаги и почему он так долго не отвечает? И где, чёрт возьми, рубашка брата, которую тот должен был постирать ещё неделю назад?***
Когда в полутьме комнаты он на секунду прикорнул, чуть не упав из-за дивана, Айши едва не умер от страха. Быстро выглянув, не застали ли эти дамы такой внезапной вспышки, он обнаружил, что те были слишком поглощены своей преприятнейшей беседой. Святые мученики, как хорошо, что играл телевизор, иначе дамы точно упекли его к участковому. Успокаивая свой несбывшийся инфаркт, парень лихорадочно соображал, как скорее выбраться отсюда. Вот уже третий час пошёл, а эти двое явно собираются пить как минимум до утра, если не продолжат свой кутёж в каком-нибудь камерном баре. Хоть бы вышли за добавкой алкоголя, хоть бы дали ему хоть две минуты... Не прислушиваясь к этим молитвам, Канкоши увлечённо старалась доказать, что встречаться со школьниками — очень дурная затея. Муджа молча выслушивала о том, какая она «шлюха, раз не может успокоить своё либидо в чёртовой школе», с чем Янаги так же молча, но очень выразительно соглашался. Молча, пока не прозвучала некоторая фраза, задевшая слабое место. — Нет! — неожиданно резко крикнула она. — Всё решено. Он женится на мне. — Чокнулась? — лаконично, но вполне обоснованно. Кто бы не был поражён подобным заявлением? — Нет, ты не понимаешь. — Кина задумчиво повертела в руках полупустую банку. — Я нашла его. Того самого мальчика, о котором я всегда мечтала. Ты бы видела его, ты бы слышала его… У меня сердце кровью обливается. Он потерял лучшую подругу в катастрофе YAN-15, — ты же слышала, да? — родители почти всё время на работе, — как у меня, правда? — а одноклассники попросту не замечают его! Бедный ребёнок, мой несчастный мальчик… — У вас с ним разница в девять лет, Кина! — А у вас с Мэичи четыре года, и что дальше? С силой сжав банку, Канкоши приложила всё своё терпение и выдержку, лишь бы не замахнуться на череп подруги. Она только начала избавляться от мыслей о нём. — Да мудак этот Мэичи. И его сын тоже, и ты такая же. Два сапога, чёрт тебя дери. — новая порция алкоголя была зачем-то перелита в стакан. — Это сраная педофилия, вникаешь? Шуёна-сан на месте коньки откинет, узнав, кто у него на месте медсестры отсиживается. Это, прежде всего, неправильно само по себе, а не потому, что я такая хреновая и хочу тебе смерти. Она устало посмотрела на Муджу, которая её совершенно не слушала. — Дура, какая же ты редкостная… — Вот поэтому я и люблю его. Янаги застыл. Любит. Она его любит. До сих пор он наивно полагал, что это лишь жалость, что эта только утешает его Таро. Идиот. Нужно срочно, срочно избавляться, иначе он поймёт, что это всё по-настоящему! Как назло, чёртова пустая ампула скрипнула и осколок больно врезался под кожу... Как эта. — Ты никогда не поймёшь, Насу. Он никогда не называет меня дурой, всегда слушает, всегда говорит со мной… А что делаешь ты? Осуждаешь, да ещё и со своей колокольни… Ха… Кто здесь ещё проститутка, учитывая все твои прекрасные любовные похождения… Была бы она в трезвом состоянии — тут же ударила бы её. Избила, столкнула с моста, да что угодно. Это было больное место, это было так обидно и несправедливо… Но «Strong Zero» хорошо справлялся со своей задачей. Девушка утёрла подступившие слёзы, напоминая себе лишь уволиться из поликлиники к чертям. Муджа только неопределённо хмыкнула. Где-то на периферии она понимала, что невероятно ранила подругу, но в помутнённом сознании оставалась только душная радость, что она наконец смогла сказать ей это. Совершенно не так, как планировала, не в красках, а так, будто невзначай… Наконец-то, после стольких лет бесконечных унижений. Насу была несколько проблемным человеком. Крикливая и постоянно требующая к себе внимания, она, тем не менее, не принимала его от Муджи. С того самого дня, как девочка с собакой с отвращением отвергла её помощь, Кина просто не могла уложить это в голове. Первый человек, который сделал её значимой в обществе, презрительно, даже с ужасом отстранялся от неё. Но — до чего смешно и горько! Что одна, что вторая, никто не смог за долгие годы понять, что на самом деле никто никого и не собирался убивать. Виноватой была не тихая девочка с аптечкой или бывшая одноклассница, нет, предопределения и трагические случайности — вот настоящие виновники таких печальных судеб! Человеческое недопонимание безгранично, взаимная паранойя началась мостом над этой пропастью. Слова, доносящие наши мысли, слова, объясняющие действительность — нужно было только сказать: «Я не виновата», «Прости меня». И вот, то были бы уже совершенно иные жизни! Добрая, хоть неуклюжая девочка с аптечкой могла бы найти поддержку в уверенной и задорной девочке… уже без собаки. Всё стало бы пройденным этапом, давление родителей или неудачи в делах сердечных смягчались бы за вечерком пьяных разговоров, а после сменялись любимой работой. Много ещё чего могло произойти, правда. Если бы не одно «бы». Что песку морского утекло времени, а двое так и не смогли понять друг друга. Насу убивалась своими неудачами, в которых нередко была виновата сама; Кина не научилась жить самостоятельно, нуждаясь в контроле как над собой, так и над кем-то. Обе убедили себя во лжи и всю жизнь в этом убеждении упустили — Канкоши искренне ненавидела Муджу, под сладкий лепет толпы идеализируя её и вместе с тем осыпая звездопадом грязи, а последняя замаливала мнимый грех, искупая каждую секунду, оттого ещё больше отравляя им жизнь. Ныне было поздно. Множество мужчин уходило от Канкоши к Кине, пока та беспомощно отказывала; множество работ они потеряли из-за некомпетентности одной и несносного характера второй; множество людей было в них разочаровано из-за одинаковой несостоятельности и бесплодных мечт. Именно поэтому Фуюхико и Таро были чрезвычайно важны и дороги им. Мэичи едва ли не первый выбрал её, а не Муджу, посчитал её нужной матерью и хорошим специалистом. Ямада в своей неопытности открыто и нежно говорил с ней, а не с Насу, нуждался в помощи сам, но был готов безвозмездно отдать то же. Принятие. Эти люди приняли их, ошибочно полагая, что это будут не эгоистичные, односторонние отношения. Жаль, что к тому времени они были уже слишком сломаны, чтобы быть на то способными. Возможно, это единственная причина, почему провальная задумка Айши сработала. Когда на столе не осталось ничего, кроме сплющенных жестянок, а жажда хмелевого ещё не остыла, Насу с сожалением вспомнила о существовании круглосуточных. — Иди давай, тебе скидку сделают. — Да что вы говорите! Меня там весь алкомаркет знает, а я честный человек… Иди ты. Шатенка брезгливо поморщилась, наблюдая за тем, как подруга копается в её сумке. Сил или желания куда-либо идти не было, хотелось выпить стаканчик-другой и уснуть. Желательно навсегда. — О, это мне? Девушка разлепила веки и недовольно взглянула на Кину, вертевшую в руках парочку новых ампул. Ах, АСИТ. Она почти забыла об этой головной боли. — Сама себе вколешь, я в магазин. Муджа что-то заканючила заплетающимся языком, но Насу ответила лишь такой же походкой. Перед глазами всё порядочно плыло, необходимо пройтись, пусть даже до ближайшего комбини. Её телефон уже давно разрядился, так что венец творения человечества был без угрызений совести захвачен у вусмерть пьяной подруги. Не найдя сопротивления, она уже было вышла за порог, как Кина едва ли не в руки всучила ей шприц. С гордым видом сообщив, что уже заправила его, она навесу выставила руку. На что, конечно, получила крайне красноречивый взгляд. — Тебе принципиально, что ли, здесь ж даже спирта нет! — Принципиально! Не боись, если умру — заберёшь все мои деньги и усвистаешь в Токио-о. Обругав всё на свете, пользуясь такими словами, о существовании которых лучше не догадываться, она взяла шприц и едва ли не опрокинула Муджу за стол.***
Вполне ожидаемо, комбини благополучно продали без оговорок ещё пару банок. Однако возвращаться в квартиру элементарно не находилось желания. В эту сырую квартиру на восемнадцатом этаже, где её ждала прекрасная подруга, которую уже с завтрашнего… Вернее, уже сегодняшнего утра она снова будет ненавидеть и обвинять в своём похмелье. Как наскучило. Мэичи постоянно напоминал ей не курить, ссылаясь на вред здоровью сына. Иронично, после того нелепого разрыва она, прежде крайне редко бравшая сигарету, за эти три неполных дня выкурила больше, чем за всю жизнь. Не волнуйся, дорогой, от этой дряни сдохну только я. Едва достав пачку, она тут же остановилась на пороге ближайшей курилки. Накурено так, что можно было дышать дымом задарма — результат почти такой же, зато экономия потрясающая. Облокотившись на стенку, девушка без интереса осмотрела мелкое помещение. Люди с постными лицами, кто-то явно с другого конца города, а кто-то намеревался, судя по обрывкам разговора, в идзакаю. Может, стоило пойти туда, а не напиваться в потрёпанной многоэтажке… Беззвучно цокнув языком, она только покачала головой. Она уже не донесёт Кину до чёртового центра, да и денег на такси жалко. Сдался ей вообще этот разговор! Хочет встречаться со своим мальчишкой, хай встречается! И плевать, если Шуёна-сан выгонит её, живёт неплохо, выходить замуж вон думает… Больная, не иначе! А он ведь совсем ребёнок ещё, мало чего понимает, ответственности никогда не видал. Как только она налетит с этой прекрасной идеей — испугается и сбежит. Будет потом сопли на кулак мотать, а Насу будет уже далеко-далеко… Не будет она увольняться. Фуюхико не такая большая проблема, чтобы из-за него бросать работу. А Кине она ещё свой адрес не говорила, так что быстро сменить номер — и жизнь прекрасна! Улыбнувшись про себя, Канкоши с лёгкой душой вышла на улицу. Свежий ночной воздух приятно коснулся её, она сама даже раскинула руки. Пакет слегка портил впечатление, но она будто не чувствовала тяжести, чему причиной, быть может, было количество выпитого, а может просто временное хорошее настроение. Внезапно, кошмарная мысль вспыхнула в голове, и Насу едва не поперхнулась, в страхе прижав пакет к себе. Шприц был поразительно лёгким.***
Когда Канкоши отошла в ванну, а Кина едва не заснула на столе, Янаги с колотящимся сердцем трясущейся рукой пытался дотянуться до ампул. Муджа что-то пробормотала, переменив руки, а внутренности парня сделали кульбит. Он с застывшим ужасом впился глазами в девушку, но та, словно без сознания, проваливалась в дрёму. Глубоко, при том тихо вздохнув, Айши немного вылез из-за дивана и быстро схватил новёхонькие ампулы, тут же прячась обратно. Мама ро́дная... Набравшись смелости, он вновь осторожно выглянул и ровно на то же место положил старые флакончики, предварительно тщательно протёртые. Теперь оставалось только надеяться, что Муджа будет достаточно пьяна, чтобы подумать, что это она уже наполнила шприц. Тот уже был показательно распечатан и чуть сбрызнут водой. Для помутнённого сознания всё должно в лучшем случае выглядеть так, будто аллерген уже введён. Муджа всё никак не поднималась со стола, а Насу, судя по звукам, уже собиралась одеваться. Парень в панике метался за своим хрупким убежищем, после чего совершил поистине рискованный шаг, влекомый только безысходностью — практически полностью высунувшись, он максимально осторожно сначала примостил пакет, после чего — самое опасное! — начал потихоньку подвигать иглу прямиком в руки Кины. В голове уже пронеслась тысяча всевозможных исходов, пот тёк с него градом, мысленно он почти вопил от паники. Но последний рывок — шприц был у неё, задев пакет. Девушка заворочалась, начиная приподниматься, поэтому Янаги, взмолившись всем богам, в ужасе буквально подорвался назад, зажав себе рот, чтобы не закричать от страха. Муджа с недоверием осмотрела всё разложенное перед ней. Повертела головой для верности, споткнулась об старые ампулы… и хлопнула себя по лбу. — Батюшки, уже во сне шприцы заправляю… Надо Насу попросить, а то сама ещё понатыкаю куда не надо… Пробурчав нечто подобное себе, она шатко встала и пошла прямиком за Канкоши. Сначала промах, если судить по шипению Кины, за ним ругательства Насу и тихий вскрик. Слишком быстро ввела, вышла из себя. Он видел, как та, даже не посмотрев на подругу, пожелала ей что-то вроде «сдохнуть со своей АСИТ к чертям собачьим». Даже ботинки не сняла, как некультурно. Айши понял, что это шипение было не Муджи, когда та схватилась руками за грудь. Лицо стремительно теряло цвет, Кина часто-часто дышала, стараясь ухватить злосчастного воздуха. Больно, как же больно… Ей будто пытались раздавить лёгкие изнутри, и потому она беспомощно сжимала попеременно то руки, то шею. Насу, надо позвонить Насу. Она повела мутным взглядом и с ужасом вспомнила, что телефон унесла Насу. Насу, помоги мне, Насу, мне страшно, Насу… Муджа обессиленно упала на пол, расфокусировано смотря на вздувшуюся вену. Казалось, гематома оттуда ползла, как змея, сдавливая шею, отчего она могла только кашлять, пытаясь вздохнуть. Я не хочу умирать Постепенно вдох уже было невозможно сделать, сколько она ни царапала руки, цепляясь пальцами как за сердце, словно выцарапывая его. Она чувствовала, как кровь почти перестаёт течь по венам, как сердце билось всё медленнее и медленее... Перед глазами пронеслось всё: посиделки с Цумики, школа, звонки мамы, улыбки одноклассников, вскрик девочки с собакой, слова мужчин, руки папы, больницы, школа, больницы, пьяные разборки сокурсников, университет, школа, нежный голос милого Таро и ненавидящий взгляд милой Насу... А потом Янаги залился облегчённым хохотом, сквозь пелену слёз слыша её последний хрип.