Матриархат

Катя сразу же почувствовала на себе Кирин взгляд, стоило Воропаевой появиться в клубе. Пушкарёва обернулась — точно, Кира стояла у барной стойки, уже держа в руках бокал. — Ты разве на за рулём? — спросила Катерина, подойдя к ней и кивая на алкоголь. — Моя машина осталась в Зималетто, сюда привёз Сашин водитель. Что за хлюпик с тобой танцевал? — Даже не запомнила его имени, — честно ответила Пушкарёва. — Удивительная ты всё же. От Хорошева нос воротишь, а каким-то непонятным мужикам в безвкусных рубашках позволяешь себя лапать. — Он меня не лапал, — возразила Катя. — И я уже сто раз тебе говорила, что не ворочу нос от Хорошева. — Тогда почему весь этот месяц не пускаешь его в свою постель? Я зря что ли дала тебя пожить в квартире моих родителей, куда спокойно можно приводить мужчин? — Просто не хочу, чтобы появился ещё один мужчина, с которым спали мы обе. Кира хмыкнула, но промолчала. Катя впервые дала понять, что понимает все намёки о прошлом Воропаевой и Хорошева. И только ли о прошлом? — Куда ты дела своих, — Кира нарисовала в воздухе кавычки, — подружек? — Они уехали. Так совпало. Правда. И, между прочим, я действительно считаю их подругами. — Так почему же твои действительно подруги даже не позвонили тебе, когда ты исчезла из фирмы? Ни в Египет, ни уже в Москву, пока ты месяц сидела без работы и рассчитывала новые возможности для Зималетто? Катя оставила этот вопрос без ответа. Только попросила у бармена того же, что в бокале у Киры. Через два дня после звонка Кире уже из Москвы Пушкарёва переехала в пустующую несколько лет квартиру Воропаевых-старших. Кира уверяла, что в ней никто после смерти её родителей не живёт, только однажды там, появившись в Москве на пару дней ради очередного совета директоров, останавливалась Кристина, в лофте которой делали ремонт. Катя, которая хотела изменить в своей жизни буквально всё, с чувствам облегчения избавилась от гиперопеки родителей в квартирке на Соколе. Огромная четырёхкомнатная сталинка с высоченными потолками замерла в том виде, как оставили её в роковой день своей смерти Юрий с супругой: на отрывном календаре на кухне по-прежнему было 17 ноября 2003. У Пушкарёвой рука не поднялась его снять, а Кира, пришедшая на завтрак на следующее утро после переезда, не задумываясь, отправила календарь в помойное ведро. В то утро за завтраком девушки перешли на ты, разбередили всё прошлое, связывающее их обеих с Андреем Ждановым, и стали на одну сторону. Кира уже лично извинилась за своё поведение в день рокового совета и удивила Катю спокойно произнесённым: — Я не хочу возвращать Андрея. Спасибо тебе и твоему поступку. Я как будто прозрела и поняла, во что превратилась рядом с ним в череде его бесконечных измен. Ты была далеко не первой. А я на всё закрывала глаза. Дура. Позволила так поступать с собой. И зачем-то боролась за отношения, в которых меня давно не любили. А может, не любили никогда. За отношения, в которых я потеряла саму себя. Теперь я хочу только одного — отомстить ему. У Кати побежали мурашки от этих слов. Она сама точно любила Жданова. Может быть, даже до сих пор любила, но боль, которую она испытывала со дня прочтения инструкции, не притуплялась, а как будто только множилась. Эта боль никуда не выплёскивалась, а то, что Андрей даже не позвонил, когда Катерина улетела, только ещё больше распалило: значит, он всё же играл, клялся луной, а сам просто следовал плану своего вице-балбеса, стараясь спасти компанию. Так чем же Катя отличается в этой ситуации от Киры? Ничем. Такая же очередная на пути Андрея Жданова, дцатая женщина в его постели. На раскалённую сковороду Катиной злости на Андрея Кира подлила масла, и они обе начали готовить для него блюдо, которое принято подавать холодным, — месть. План Киры был таков: Катя оставляет доверенность на управление компанией на Александра, но отзывает её через месяц, увидев первый финансовый отчёт. По плану Киры темпы выхода из кризиса за первые тридцать дней будут слишком низкими, и Пушкарёва захочет собственноручно перенести свой же антикризисный план с бумаги в жизнь. Брату Воропаева ничего не сказала, уверенная, что его эго будет удовлетворено уже тем, что он, наконец, обошёл Андрея, пусть и после того, как тот ошибся. Кира сама предложила Александру отправить Жданова на производственный этаж и даже придумала для него новую должность. Туда же, на минус второй, полагалось спуститься и Малиновскому, которого Кира винила в своих бедах не меньше Андрея: именно Роман постоянно тащил Жданова в бары, клубы, в мастерскую Милко — куда угодно, где вокруг них крутились полуголые модели. Кира многое поняла после того совета, когда Пушкарёва представила настоящий отчёт, но розовые очки, которые Воропаева годами носила, разбившись, оставили в ней маленькие розовые осколочки, один из которых не мог дать ей свыкнуться с мыслью, что если бы Жданов сам не хотел изменять Кире, то никакого влияния Малиновский на него не смог бы оказать. Катя даже не удивилась, когда полученный от нового президента первый отчёт её действительно расстроил. Воропаев всё же очень условно представлял, что такое Зималетто изнутри. Такими темпами, как работал Александр, фирма за полгода не справилась бы с кризисом. Кирин план работал: Катя позвонила Павлу Олеговичу, выразила свою обеспокоенность и попросила прилететь из Лондона в Москву, пообещав, что тоже придёт на собрание акционеров и предложит свой вариант ускорения процесса выхода детища отцов-основателей из кризиса. За месяц, что у руля фирмы был Александр, его сестра и Катя не провели друг без друга ни дня. Катя никогда не отказывала Кире в уме и образованности, однако, являясь любовницей и невестой Андрея Жданова, они никогда не могли представить вариант, в котором будут вместе смотреть фильмы, записи классических балетов, рекомендовать друг другу книги и вести долгие и интересные споры об искусстве. В какой-то момент Катя отчётливо поняла, что если бы не Андрей и не Кирино пренебрежение к её внешности, они бы легко подружились ещё в прошлом. Так же радикально, как с календарём на кухне родителей, Воропаева поступила с гардеробом Катерины. Увидев, в чём она прилетела из Египта, Кира смерила фигуру Пушкарёвой оценивающим взглядом, излишне задержавшись на груди, и выдала: — Так вот на что повёлся Жданов. Вся старая одежда была оставлена в квартире у Елены Александровны и Валерия Сергеевича. В квартиру Воропаевых Кира буквально каждый день привозила по паре-тройке новых образов для Кати: не только одежду, но и аксессуары — туфли, сумки, украшения. Всё это по выходным, редко, но метко, они выгуливали в театрах и музеях. Пушкарёва ни в чём не уступала всегда идеальной Воропаевой. В один день они встретили в Третьяковке Виноградову, которая была известной поклонницей живописи. Юлиана удивилась, вспомнив Катины слова, которыми она отказала ей на предложения работы в пиар-агентстве, но решила ничего не говорить. Кира же, прощаясь, шепнула Юлиане на ухо: "Пожалуйста, никому не рассказывай, что видела нас вместе. Особенно Жданову". И Виноградова, в основном из-за женской солидарности, действительно никому ничего не сказала, хотя дуэт Кати и Киры показался ей специфическим. Где-то через неделю после переезда Пушкарёва попыталась остановить Воропаеву, приносящую ей всё новые и новые вещи: — Кира, перестань! Одежды уже столько, что её предостаточно для шести месяцев, что мне необходимо будет проработать в Зималетто. — В офисе ты никогда не появишься два дня в одном и том же. Это не будет соответствовать твоему новому статусу. Только если тебе нужно будет показать, что ты не ночевала дома и даже не успела, согласно этикету, переодеться утром. — Я не хочу, чтобы в Зималетто делали выводы о том, что я не ночевала дома, — отрезала Катерина. — Даже если Андрей увидит, что вечером ты сядешь в машину к другому мужчине? — Кира очень выразительно приподняла бровь. — Ты говоришь о ком-то конкретном? — спросила Пушкарёва. — Да. Поехали, я хочу тебя кое с кем познакомить. Так Кате был представлен Иван Хорошев. Именно он звонил Катерине, когда они с Кирой, обсудив все планы на завтра, распрощались у входа в клуб, выбранный для вечера Машей Тропинкиной. — Не верю в такие совпадения, — вместо приветствия начала Пушкарёва. — Скажи, что Кира позвонила тебе сразу же, как только её водитель завёл машину, и надоумила позвонить мне. — Я уже не раз говорил тебе, как ты умна, Катя. — Ну и что на этот раз придумала Кира? — Попросила меня подвезти тебя завтра утром в Зималетто. — Хорошо, — легко согласилась Катерина. Ей действительно хотелось, чтобы Жданов увидел их с Хорошевым. Захотелось после того, как бывший начальник и любовник смотрел на неё сегодня в конференц-зале. — Заезжай за мной к половине девятого.