Матриархат

— Ну рассказывай, Катюша, — сказала Юлиана, стоило им с Пушкарёвой спуститься на подземный паркинг Зималетто. До записи на массаж оставалось полчаса, благо, ехать было недалеко. — А что рассказывать? — Катерина пожала плечами и села в машину Виноградовой. — Меня интересуют две вещи, — Юлиана завела авто. — Во-первых, почему Жданов сейчас спускался с нами вместе в лифте и глаз с тебя не сводил? — Это к нему вопрос, не ко мне, — ответила Катя с напускным равнодушием и стала, глядя в зеркальце, поправлять помаду. — Как скажешь. Тогда спрошу его лично об этих непозволительных взглядах. — Катя подавила в себе желание ответить на эти слова. — Второй вопрос: что произошло между вами за ночь, что ты решила удрать из Москвы под конец недели, даже не дождавшись понедельника? — Этот никак не связано с Андреем. — А с Кирой? — И с Кирой. Просто из Твери позвонили и пригласили приехать уже завтра. У них открытие нового цеха, и я подумала, что это можно отлично соединить с подписанием договора с франчайзи. — Неужели этим должен заниматься лично президент компании? — А почему нет? Я работала с ними лично, ещё когда была помощницей Андрея. Кому ещё этим заниматься, если не мне? — Например, Кире, — предложила Юлиана. — Нет, Кира ни за что не будет мотаться по России и продавать франшизы. Её зона ответственности — Прага и потенциальные магазины в Лондоне. Не думаю, что её заинтересуют даже Киев и Минск. — Тогда Жданов, — подкинула ещё один вариант Виноградова. — Он будет заниматься некоторыми городами, но только некоторыми, — начала объяснять Катя. — Отдать ему все города — остановить где-то на месяц его работу на производстве, а там только всё начало налаживаться. — А он знает об этом? Что ты отдашь ему некоторые города? — Пока нет. — Понятно. То есть ты признаёшь его успешность в новой должности? — Признаю. — Тогда, может, и на административный этаж его поднимешь? — Зачем ему на наш этаж, если он занимается другим этажом? — Это единственная причина, по которой ты держишь Жданова буквально под землёй? — Не единственная, — не стала кривить душой Пушкарёва. — Ну ладно, хоть что-то честное, — довольно резюмировала Юлиана. — А Кира почему не знала, что ты уезжаешь уже завтра? — А кто знал? Никто не знал, — Катя отвела взгляд и стала показательно рассматривать столицу за окном. — Ты успешно разыгрываешь роль святой простоты, Катюша. Вот только я тебе не верю, и Кира скоро перестанет на это клевать. — Они стояли на светофоре, и Юлиана повернулась к Пушкарёвой, отпустив руль. — Ничего я не разыгрываю. — Катя заелозила на сидении. В салоне повисла неловкая пауза. — Ладно, — Виноградова сама решила закрыть тему. — Я не буду на тебя наседать: не хочешь говорить ни про Жданова, ни про Киру — пожалуйста. — Спасибо, — искренне поблагодарила Пушкарёва и перестала делать вид, что очень интересуется рассматриванием московских улиц. — После массажа я буду расслаблена на сколько из ста? — На сто, — ответила Юлиана. — Даже на двести. А что? — Сегодня впервые за неделю у меня в планах посещение производственного этажа. Виноградова хмыкнула, но, как и обещала, про Андрея ничего больше не сказала. Пока Катя после странной ночи то и дело проваливалась в дрёму на массажном столе, Кира обедала с Иваном. — Да чего ты так паникуешь-то? Будто Жданов за ней в Тверь поедет, — пытался вразумить Воропаеву Хорошев. — А не поедет? Ты так уверен? — Кира нервно двигала туда-сюда овощи в своей тарелке, но ничего не ела. — Я уверен. Разве есть какие-то предпосылки для этого? Ты же сама сказала, что между ними опять летали холодные стрелы на совещании. — Может, тебе и не понравится, что я это скажу, но после того, как такие стрелы летали между мной и Ждановым, мы часто растапливали их в постели. — Меня совершенно не задевают твои высказывания о сексе с ним. В конце концов, я был в твоей постели до него и есть после. — Жаль, тебя нет в постели Пушкарёвой... — себе под нос произнесла Воропаева, но он услышал. — У тебя это идея-фикс, Кира. Уложить меня с Катериной в постель. Тебе самой-то не противно, что ты так меня используешь? Чем ты отличаешься от друга Жданова, как его там... — Малиновского, — на автомате вставила Кира. — Да, Малиновского. Чем ты отличаешься от него с этим своим планом? — Может, ничем и не отличаюсь, — сказала Воропаева, посмотрев Ивану прямо в глаза. — Но они компанию разорили, завели в долговую яму, а потом всё это придумали, пытаясь хоть как-то удержаться на плаву. Я же для компании делаю только хорошее: Зималетто был нужен хороший кризис-менеджер — я вернула Пушкарёву; нужно было замять переход власти от Андрея к Саше — уговорила брата на должность, которая никогда и не нужна ему была на самом деле; даже самое нуждающееся в реформировании звено в Зималетто — производство — нашла я, и Жданова туда отправила тоже я, пусть и Сашиными руками. — Всё это звучит вполне благородно, если не возвращаться к тому, с чего мы начали — к твоему страху, что Андрей и Катя вновь сойдутся, и желанию уложить её под меня. — Иван доел свой обед и, смерив почти не тронутую порцию Киры взглядом, оставил в счётнице купюры. — Просто Пушкарёва из тех, для кого секс — важное проявление эмоциональной привязанности к мужчине. — Удивительно, что, осознавая это, ты не понимаешь, что у нас с ней никакого секса не будет. Только иногда я думаю, что ты из других женщин, Кира: для тебя секс — это просто секс. И никакой, увы, эмоциональной привязанности. — С этими словами Хорошев встал и вышел из зала. Однако место напротив Воропаевой пустовало недолго. Как только она, наконец, наколола на вилку кусочек брокколи, над ней нависла мужская фигура. — Кира? — спросил голос, который девушка сразу не узнала. — Никита? — Она подняла глаза и увидела перед собой Минаева. — Не помешаю? — поинтересовался он. — Нет, конечно. Присаживайся. Андрей на пять минут зашёл в производственную столовую, смёл пюре с котлеткой, щедро политые подливой, и вернулся к себе в кабинет. Катерина как-то мастерски выводила его из себя все дни после своего возвращения, буквально на раз-два, но сегодня на совещании по франшизам она превзошла саму себя. Андрей уже месяц готовил всё для заключения договоров с франчайзи, а Пушкарёва вернулась в компанию меньше недели назад и почему-то решила, что может забрать у него всю сделанную работу. Малиновский, что было странно, особо не удивился, но Жданов даже не успел об этом как следует подумать: увидел, как Катерина входит в лифт у ресепшена, и рванул за ней. Только когда двери закрылись, Андрей понял, что с ними в кабине ещё и Юлиана. При Виноградовой высказывать всё, что он думал, расхотелось, и Андрей все двадцать с лишним этажей просто сверлил Катерину взглядом. Этаже на пятнадцатом он заметил, как чуть сползла у неё под лёгкой персиково-розовой кофточкой лямка топа, и вспомнил о ночных эсэмэсках. После этого оставшиеся этажи показались ему мукой, а в мыслях не осталось ничего о франшизах и Зималетто в принципе. Как только девушки вышли на минус первом, Жданов шумно выдохнул и оставшийся этаж проехал, бубня себе под нос: «Удали эти чёртовы смски, просто удали и не думай о них». После обеда рука уже не поднялась. Он ещё раз открыл сообщения, прочитал, будто не знал наизусть, и положил телефон в ящик стола. А потом опустил на руки голову и погрузился в послеобеденный сон. Виноваты были котлеты с картошечкой. А может, пьяная Катя Пушкарёва, устроившая ему ту ещё ночку. — Почему ты здесь спишь? Андрею сначала показалось, что это ему снится. Но нет: Катерина, которую он уже несколько дней зазывал на производственный этаж, прибыла в подземную часть своих владений. Жданов рассеянно моргнул и потёр глаза. Она повторила свой вопрос. В её голосе не было ноток раздражения. Пушкарёва вся была какая-то умиротворённая, и Андрей удивился. Наверное, это сон, потому что такой он не видел её уже много месяцев. Наверное, такая расслабленная Катя последний раз сидела перед ним на кровати Малиновского где-то в прошлой жизни. — Где Малиновский? — задала Катерина второй вопрос, не дождавшись ответа на первый. — Боишься остаться со мной наедине? — Жданов поднялся со стула и сделал шаг к ней, сидевшей на краю его стола. Теперь не ответила Катерина. — Без зрителей ты ко мне явно добрее, — заметил Андрей. Она оставила и это без комментария, встала со стола и попросила провести ей инструкцию по этажу. — Как пожелаете, госпожа президент. — Жданов приложил руку в голове, шутливо отдавая честь. — Только давай без цирка, Андрей, — взмолилась Пушкарёва. — Просто покажи, что ты уже успел тут сделать. Холодный рабочий отчёт. Сможешь? — Для тебя да. — Жданов кивнул и открыл для неё дверь, к которой приделали очередную ручку, которая через день-два отвалится, как и все её предшественницы. Андрей был на производстве в своей стихии. Катя даже не сомневалась в том, что так будет. Может, в том числе и по этой причине откладывала своё появление на минус втором. Жданову искренне улыбались все: швеи, вышивальщицы, грузчики и даже начальник производства. — Может, чтобы увеличить темпы, купим вышивальную машину? — спросила Пушкарёва, когда они смотрели за кропотливой работой, ведущейся вручную. — Если нам это по карману, то было бы отлично. Воропаева я даже не просил об этом, понимал, с каким бюджетом передал ему фирму. А девушек бы переквалифицировали. Катя даже залюбовалась, как у Андрея загорелись глаза, стоило ему начать раскручивать цепочку возможностей в голове. — Я попрошу Колю всё рассчитать, как только заключу в Твери первый контракт. — Даже как-то справедливо, что ты займёшься франшизами сама. Всё же тогда это была именно твоя идея. — Что? — Катя не услышала его за шумом швейных машинок, когда они вышли из вышивального цеха. — Да нет, ничего, — Адрей отмахнулся. Из цехов они вышли молча. Даже когда шум машинок перестал до них доноситься, ни один не начал разговор: Жданов думал, уместно ли вновь заговорить о станках, лишь бы разговаривать с ней, Катя — стоит ли поблагодарить его за стаканчик с чем-то, что он протянул ей ночью, позволив так легко отделаться от последствий вина утром. Однако оба не решились ничего сказать. Катя была уверена, что Андрей завернёт к себе в кабинет, но он дошёл вслед за ней до лифта. Когда она нажала на кнопку вызова, Жданов никуда не делся, по-прежнему стоял у неё за спиной. Катерине пора было занервничать, но после массажиста Юлианы Пушкарёва была абсолютно расслаблена. Створки лифта открылись, и Катя вошла внутрь. Андрей второй раз за последние часы вошёл в кабину за ней. Пора было не просто занервничать, а начать бить тревогу, но эффект от массажа был поразителен: Катя прижалась к стенке и дала Жданову нажать кнопку административного этажа. Цифры на табло четыре раза сменили друг друга, а Пушкарёва ни разу не моргнула. Андрей не приближался, так и стоял у панели с номерами этажей, но смотрел не на них, а Кате на губы. Она рефлекторно облизала их. — Не делай так, — попросил Андрей в момент севшим голосом. — Почему? — еле слышно спросила Катерина. — Потому что ответ на одну из твоих ночных эсэмэсок — нет. У меня никого не было после тебя. Ни Киры, ни какой-либо ещё женщины. — Понятно, — зачем-то произнесла она, хотя всё было понятно и без этого «понятно». — Я хотел уехать в эту командировку, потому что так мне было бы проще забыть тебя, — всё же решился сказать Андрей, когда они достигли десятого этажа. Удивительно, но лифт не останавливался ни на одном этаже, будто не был нужен никому в компании, кроме Жданова и Пушкарёвой, для которых всё пространство вселенной сжалось до этой коробки два на два метра. — Андрей, зачем ты это всё? — Катя всё ещё была поразительно спокойна, хотя поводов для душевной бури было уже предостаточно. — Почему ты не помогаешь мне всё разрушить? — Потому что тогда не на чем будет строить, Кать. — А ты планируешь со мной что-то строить? — А ты со мной нет? — Спасибо за ответ вопросом на вопрос. — А лучше вот так ответить, да? — И он одним большим шагом настиг её и поцеловал. Глубоко и жадно. Катя обхватила его за шею и подалась вверх, будто моля, чтобы он оторвал её от земли. Он оторвал. И ещё успел нажать кнопку экстренной остановки лифта.