I've got you

— Вот и ты, наконец. Кем ты себя возомнил? Уходишь из дома и возвращаешься только когда тебе вздумается. Нет-нет-нет, так дело не пойдёт. Ты должен слушаться меня, понял? — проорал отец и влепил мне пощёчину. Ничего особенного. — Говори, идиот. Неужели я вырастил немого уродца? — крикнул он, пиная и тем самым разбивая довольно симпатичный цветочный горшок. Я увернулся от осколков, но парой секунд позже был прижат к стене большими грубыми руками отца. Я всеми усилиями сдерживал слёзы, потому что прекрасно знал, что он ненавидит, когда я плачу. Он быстро снял свой коричневый кожаный ремень. Я помню, как мама подарила ему этот ремень на Рождество много лет назад, поэтому сейчас я видел, что он очень осторожно обращался с ним. Момент тишины был перед тем, как я почувствовал сильный удар ремнём на теле. Не один. Пять. — За то, что ты проваливаешься во всём, что делаешь. Раз. — За то, что ты заставил Энн уйти. Два. — За то, что никогда не делаешь того, что я тебе говорю. Три. — За то, что ты ничего не стоишь и просто являешься тратой места. Четыре. — И за то, что ты был, есть и будешь большой ошибкой. Пять. Пять шлепков заняло у меня, чтобы выйти из транса и попытаться стряхнуть отца с себя. — Что это было? Говори, придурок, — снова крикнул мой отец, а я мог найти слов, чтобы ответить ему. Я был блядски напуган. Он, кажется, подождал с момент, но снова вышел из себя очень быстро. — Хорошо, ты сам этого захотел, — произнёс он на удивление спокойно. Я не сразу понял, что он имел в виду, потому что в основном я был сосредоточен на его ногтях, глубоко впивающихся в мою кожу, и на начавших проступать синяках от ударов ремнём. Но когда я осознал, я затрясся. Медленно, но уверенно он начал расстёгивать свои износившиеся джинсы. Да, я слышал о сексуальном издевательстве над собственными детьми, но никогда не думал, что мой отец дойдёт до такого. Да, он бил меня, но изнасилование это уже абсолютно новый уровень. Семнадцатилетних парней-подростков не насилуют, не так ли? Возможно, это одна из дебильных шуток моего отца. Он же просто пытается напугать меня, да? Это ничего не значит. Я пытался успокоить себя, но когда отец всё-таки стянул свои джинсы до лодыжек, я уже не был так уверен в том, что это шутка. Единственное, в чем я точно был уверен, так это в том, что сейчас я был напуган больше, чем когда-либо. Нормальный отец не делал бы этого. Меня тошнило от того, с какой ухмылкой он стоял, в своих белых боксерах. Он был отвратителен. До этого момента я всегда думал, что он бьёт меня только для того, чтобы сделать меня лучше, и что я действительно был виновен во всём, но сейчас я осознал, каким монстром он был на самом деле. Но, к моему сожалению, осознание пришло слишком поздно. Я почувствовал, как отцовские ладони начали перемещаться с моей груди к бёдрам. На тот момент я плакал сильнее, чем когда-либо до этого. Я бы не сказал, что это было бы менее ужасно, если бы это был другой мужчина, но тот факт, что это был мой отец, разрывал меня. Я был беспомощен. За все те годы, когда он причинял мне вред, я никогда не был настолько беспомощен. — Ну, давай посмотрим, — сказал он после долгой паузы. Я хотел либо взорваться от гнева, либо выбить из него всю дурь, либо умереть, но я не мог даже шевельнуться. Всё было так, словно мой мозг и моё тело прекратили работать и я не мог их контролировать. Мой отец уже собирался расстегнуть мои джинсы когда... ...зазвонил дверной звонок. Никогда ещё я не был рад слышать этот звук. Кто бы ни был за дверью, я знал, что я очень ему обязан. — Эштон? — я услышал знакомый глубокий голос. Калум. Я взглянул на отца, на лице которого одновременно застыли удивление и злость, хотя злость всё же преобладала. Зато он прекратил то, что делал. — Эштон, ты дома? — снова позвал Калум, отчего я заорал: — ПОМОГИТЕ. НА ПОМОЩЬ. КАЛУМ. ПОЖАЛУЙСТА... ПОМОГИ МНЕ! Мой голос был громче, чем когда-либо, это удивило меня на секунду, но не остановило. — КАЛУМ. ПОЖАЛУЙСТА. ПОЖАЛУЙСТА!!! Я кричал, раздирая лёгкие, пока не услышал громкий треск. Калум сломал дверь, выглядя шокированным, но ужасно злым, когда увидел, как мой отец всё ещё прижимает меня к стене со спущенными штанами. Калум не сомневался в том, что делал. Он подбежал к нам и отпихнул моего отца от меня. Я был освобождён, но я просто съехал вниз по стене и спрятал своё лицо в коленях, позволяя слезам течь по моему лицу. Краем глаза я видел, как Калум дерётся с моим отцом, но я не мог ни на чём сосредоточиться. Я чувствовал себя грязным. Использованным. Как мусор. Я хотел убраться отсюда и никогда-никогда не возвращаться. — Эштон? — внезапно я услышал голос Калума, который сидел на коленях передо мной. Мой отец лежал в паре метров от нас. Кажется, Калум ударил его до потери сознания, но меня это абсолютно не волновало. Я осторожно посмотрел наверх, когда я почувствовал знакомую тёплую руку Калума у себя на плече. Это было ласковое прикосновение, даже близко несравнимое с хваткой моего отца. — Я возьму твои вещи из комнаты, после чего ты пойдёшь со мной, — почти прошептал он перед тем, как оставить меня на пять минут, чтобы собрать мои вещи в маленький рюкзак, который лежал в моей комнате. — Кэл... Пожалуйста... Пожалуйста, помоги мне. Я больше не могу! — захныкал я и посмотрел ему в глаза. Он кивнул и помог мне залезть в машину. — Всё нормально, Эштон. Всё будет хорошо, — ответил он, выводя круги на моей спине. — Откуда ты можешь это знать? — тихо спросил я. — Потому что я здесь. Я держу тебя и никуда не уйду, — ответил он с маленькой улыбкой на его лице, и это было всем, что могло дать мне капельку надежды. Моё тело болело, я чувствовал себя разбитым и измотанным, но теперь был кто-то, ради кого можно было жить.