Как Вырастить Валькирию: Справочник для Учителей и Родителей

      - А это что за трава?       Луиза остановилась и указала пальцем на темно-зеленые стебельки с тонкими, еле заметными листиками. Альфред, успевший уже скрыться за резким поворотом тропинки, тяжело вздохнул и вернулся.       - Сон-трава, - заключил он, сорвав один из стебельков и понюхав.       - Вот так просто? Она просто растет у дороги, и любой может сорвать ее и усыпить кого угодно?       Альфред задумался. Одной рукой он гладил заплетенную в косы бороду, в другой вертел смятый стебелек.       - Да.       - Но это же неправильно! В чем тогда смысл битв и сражений, походов, снаряжения, если можно просто нарвать травы и подсыпать врагу?       Волшебник ухмыльнулся в бороду, но Луиза этого не заметила и продолжала:       - Почему нельзя просто собрать травы, если она растет тут, в двух шагах от башни? Почему вы молчите?! – только сейчас она заметила, что Альфред продолжал молча поглаживать бороду и вертеть в руках стебелек.       - Потому что это никому не пришло в голову, - наконец сказал он и направился по тропинке дальше не оборачиваясь.       - Так нужно им сказать! Вы не понимаете… - на этих словах Альфред обернулся и уставился на девочку в недоумении.       Но Луиза не смотрела на него: она была слишком занята обрыванием стебельков направо и налево и запихиванием их в подвернутый подол платья.       - Вы не понимаете, это же… Это же даже лучше, чем волшебные мечи, выкованные за морем! Это невероятно! Как мог никто никогда до этого не додуматься?!       Недоумение пропало с лица волшебника. Когда девочка наконец выпрямилась, гордо держа перед собой края подола, чтобы не потерять ни одного стебелька, он удовлетворенно кивнул.       - Да… Этих запасов, пожалуй, хватит… Да, пожалуй, будет достаточно, чтобы усыпить меня. Ненадолго. Может быть.       Победоносная улыбка пропала с лица Луизы. Все еще держа на вытянутых руках края подола, она проследовала за волшебником по тропинке в синеющую впереди глубь леса. За те несколько мгновений, что она провела, собирая свой драгоценный запас, перед ее глазами пронеслась вся ее будущая судьба: принцесса спасает свою страну от войн навсегда… Отец был бы горд! Не так горд, конечно, как был бы, будь она наследником и победи она всех врагов на коне и мечом, но все же!       Но если целого подола ее платья будет достаточно всего ненадолго и всего для одного волшебника – к тому же, не самого отличающегося ростом и возрастом, - то ее слава как будущей величайшей из воительниц с величайшим из оружий может быть немного под угрозой.       - А какая это птица? – поинтересовалась Луиза спустя пару минут гробовой тишины, нарушавшейся только шелестом листьев.       Птица была похода на большую сосновую шишку и формой и цветом. Альфред сказал, что это сова и что она спит днем и летает только по ночам.       - Как ведьмы? – спросила девочка.       - Нет, ведьмы летают тогда, когда им нужно, - ответил волшебник. – Однако часто им нужно именно ночью.       - Может быть, это их – ведьмины – птицы. Как у отца в замке живут собаки, так и эти…       - Совы.       - Да, совы… Ведьмы их кормят.       - Совы сами себя кормят, как и всем животным следует.       Луиза хотела спросить, а как же тогда отцовские собаки, но потом решила, что, наверное, волшебник по своему обыкновению уже ответил на ее вопрос еще прежде, чем она успела о нем подумать, просто она не заметила этот ответ. Альфред часто проворачивал такое; хотя принцессу и раздражала такая манера общения («понятно только то, что ничего не понятно», часто говорила она сама себе), но разгадывать загадки ей нравилось. Просто она не всегда была в настроении это делать.       Вечером того дня в комнате принцессы на самом верху башни работа шла полным ходом. Две служанки, подкупленные сохраненными Луизой специально для этих целей булочками с ужина, аккуратно отделяли листья от стебельков из принесенного принцессой вороха мятой травы и раскладывали все самое нужное на широких отрезах ткани, расправленных на полу. Еще одна девушка, в чьи прямые обязанности входило почти исключительно приготовлять принцессу ко сну и обсуждать с ней последние сплетни прислуги, стояла в углу комнаты, ссутулившись и держа перед собой толстую прямую палку. Еще одна палка была в руках самой принцессы. Свой любимый меч (другого ей было не положено) Луиза держала параллельно полу, стоя с широко расставленными ногами прямо напротив соперницы и сосредоточенно наблюдая за каждым движением ее испуганных глаз.       Испуг был скорее привычкой, чем искренней эмоцией, для служанок Луизы, потому что практически каждой под тем или иным предлогом приходилось играть беспомощную жертву военного гения, которым принцесса представлялась самой себе.       На следующее утро одна из двух падких на мучное служанок в соответствии с ежедневным порядком, равно как и с коварным планом принцессы, принесла Альфреду чай. Через несколько минут она под аккомпанемент необычайно громкого храпа волшебника на цыпочках поднялась по лестнице и три раза постучала в высокую дверь комнаты Луизы, после чего растворилась среди остальной прислуги, то и дело сновавшей туда и сюда по башне по своим одним им ведомым, но, очевидно, неотложным делам. Получив знак от сообщницы, Луиза медленно приоткрыла дверь, бесшумно сбежала по лестнице, стараясь не дышать, прокралась мимо приоткрытой двери, из-за которой слышался храп, просочилась сквозь тяжелую дверь башни и убежала к реке, где ее и нашел Альфред. Принцесса сидела на песке, выжимая волосы от воды, когда краем глаза заметила длинные черные одежды волшебника. Всеми силами стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, она поднялась, отряхнулась и, когда Альфред подошел достаточно близко, присела в реверансе.       - Сегодня действительно прекрасная погода, - сказал он.       Луиза ждала подвоха.       - И я уверен, - продолжал волшебник, - Что король примет это к сведению, вынося свое решение по поводу сложившейся ситуации.       Альфред наклонился к воде и поднял круглый черный камешек. Луиза начинала замерзать, и в последнюю очередь из-за насквозь мокрой одежды. Волшебник наклонился и запустил камешек в сторону реки. Тот дважды коснулся поверхности воды и пошел ко дну в самой середине. Тяжело вздохнув и обиженно уставившись на собственную руку, как будто в ней было все дело, Альфред кивнул головой в сторону тропинки, ведущей к башне.       - Пора идти.       - Альфред, - с трудом заставив посиневшие от холода губы себя слушаться, сказала принцесса, - Я уверена, что у короля предостаточно забот помимо… меня.       - Совершенно верно. Король – весьма занятой человек. Однако у твоего отца главная забота – это твое воспитание.       Почти весь дальнейший путь они шли молча. Когда за сплошной стеной стволов и крон стала виднеться серая стена башни, Альфред вдруг резко остановился, сорвал светло-голубой, словно присыпанный золой, цветок и обернулся к принцессе, уставившейся на него в недоумении.       - Сонная трава, - сказал он, протягивая ей цветок.       Она нерешительно взяла растение из рук волшебника и уже открыла было рот, чтобы задать вопрос, но Альфред ее опередил. Он достал из глубоких складок темных одежд темно-зеленый стебелек с маленькими листиками и произнес:       - Чабрец.       Луиза опустила глаза.       - Что он делает? – снова собравшись с мыслями, спросила она.       - Улучшает цвет лица.