***
Гарри резко проснулся. Гермиона. Он вскочил с кровати, чуть не споткнувшись о балдахин. Гарри едва успел схватить палочку, прежде чем выбежать из комнаты и быстро спуститься по лестнице. Его уже столько лет не будило это чувство. Что стало причиной ее кошмара? В мгновение ока он пересек гостиную. А потом помчался вверх по лестнице в спальню девочек. На полпути Гарри почувствовал, как ступеньки превратились в горку. Не думая, он прыгнул, ухватившись за поручень. Гарри начал тянуть себя за руки. Он уже почти добрался до конца, когда перила вдруг стали очень скользкими, как будто кто-то смазал их маслом. Он вскрикнул, когда они выскользнули из его ладоней. Гарри замахал руками во все стороны, пытаясь удержать равновесие на крутом склоне. Он почти проиграл схватку с гравитацией, медленно наклоняясь назад, в миллисекунде от того, чтобы упасть вниз головой. А потом кто-то схватил его спереди за пижаму. Довольно тоненькая, но удивительно сильная рука потянула его вверх. Вскоре Гарри понял, что рухнул, тяжело дыша, на своего спасителя. — Где ты прячешь весь свой вес? Почему бежал по лестнице? Гарри приподнялся и посмотрел на маленькое веснушчатое личико под собой. Она смотрела на него с любопытством. Ему показалось, что он даже заметил в темноте слабый румянец, хотя не был уверен. Кстати о румянце… Его лицо тут же вспыхнуло, когда он понял, что полностью лежит на Джинни. Гарри быстро вскочил на ноги, схватил ее за руку и помог подняться. — Прости, Джин. Кошмар. Почему не спишь? Она пожала плечами. — Не могла уснуть, — Джинни отошла в сторону и указала на дверь в конце коридора. — Это комната Гермионы. Иди помоги своей сестре. Я хочу немного посидеть у огня. — Спасибо, Джин, — Гарри улыбнулся ей и похлопал по плечу. Джинни была замечательной подругой. Он тихо проскользнул в комнату девочек. Повертев головой, Гарри быстро осмотрел помещение. Понадобилось всего мгновение, чтобы понять, какое спальное место принадлежало Гермионе: ее кровать была единственной со складным книжным шкафом у подножия вместо обычного сундука. Иногда ее любовь к книгам очень выручала. Гарри отодвинул полог ее кровати и увидел, что она сидит, тяжело дыша. Ее кулаки сжимали одеяло, а широко раскрытые глаза слепо смотрели на шрамы, бегущие вверх и вниз по рукам. На шрамы, которые говорили слишком много ужасных и отвратительных слов. Гермиона даже не пошевелилась, когда он скользнул на кровать. Оказавшись рядом с ней, Гарри вытащил одеяло из одной руки девочки и спрятал ее в свою ладонь. И он просто сидел рядом, держа Гермиону за руку и напевая ту же мелодию, что и десять лет назад. Когда его впервые разбудили ее крики. Гермиона медленно вернулась к нему. Ее дыхание выровнялось, и плечи медленно расслабились. Гарри поймал себя на том, что ему интересно, что же вызвало этот кошмар. Их у нее не было с возвращения в Хогвартс. Внезапно Гермиона всхлипнула и повернулась к брату, уткнувшись головой ему в ключицу. Он поднял свободную руку и похлопал ее по плечу, дожидаясь момента, когда она успокоится. В конце концов ее рыдания перешли в сопение и икоту. Он притянул ее в объятия, продолжая напевать, пока Гермиона окончательно не пришла в себя. — Хочешь поговорить? Она кивнула, уткнувшись ему в грудь. И Гарри продолжал обнимать ее и напевать еще несколько минут, пока она не заговорила. Гермиона рассказала ему обо всем, что произошло за последние два месяца. О подозрениях насчет Джинни и дневника. О том, как она украла зелье у близнецов и разыграла подругу. Просто чтобы украсть дневник. И как переоценила свои силы, написав в дневнике, вместо того чтобы отдать его директору. О том, как ее заставляли продолжать писать в дневнике и как она лгала о чистоте своей крови. Потом Гермиона рассказала ему о своем сне. Гарри не переставал напевать и гладить ее спину. Когда она закончила рассказ, он тихо просидел еще с минуту, позволяя всем словам и мыслям улетучиться прочь. — Ты умная, Миона, — начал он. — Ты знаешь, что эти слова не соответствуют действительности. Ты не никчемная. Никто так не думает. Ты самая лучшая сестра, какая только может быть. Ты удивительно умная ведьма, Бродяга гордится тобой каждый божий день. Уверен, он хотел бы, чтобы я был больше похож на тебя. Ты отличная подруга. Все тебя любят. Гермиона икнула и подняла руку — ту, которую он не держал, — чтобы вытереть слезы с лица. — Не все меня любят. Профессор Снейп считает меня невыносимой всезнайкой. Малфой меня терпеть не может. Никто из слизеринцев не переносит меня на дух. — Гермиона, Снейп ненавидит тебя только из-за Бродяги. То же самое и с Малфоем. Ты крадешь его наследство, просто существуя. Что касается остальных слизеринцев, забудь о них. Они — стадо овечек, следующих за самым громким пустозвоном. Она хихикнула, представив этот образ. — Видишь? А еще у тебя отличное чувство юмора. — Обычно люди говорят так только о некрасивых девушках, — она отстранилась и полунасмешливо посмотрела на него. Гарри улыбнулся сестре, затем протянул руку и убрал волосы с ее лица, заправив их за ухо. — Теперь ты просто напрашиваешься на комплименты. Ты отлично знаешь, что красивая. Я слышал, как другие девочки жаловались на то, как тебе повезло, что у тебя такие мягкие, волнистые черные волосы, — он поморщился, — не говоря уже о том, что мне приходилось слышать, как мальчишки комментировали, как мне повезло, что у меня такая красивая сестра. — Теперь ты лжешь. Я вижу, как другие завидуют моим волосам, но не моему лицу. Спокойной ночи, Гарри, — она хихикнула и закатила глаза. Гарри улыбнулся, когда она опустилась на кровать и устроилась поудобнее, стараясь не отпускать его руку. — Спокойной ночи, Миона. Гарри продолжал сидеть, держа ее за руку, и снова напевал, пока не услышал, как изменилось ее дыхание. Он смотрел на нее еще несколько минут, прежде чем медленно высвободить свои пальцы из ее ладони. Гарри глянул на другие кровати, убедившись, что больше никто не проснулся. После чего выскользнул из комнаты девочек и направился к лестнице. У него было подозрение, что ступени снова превратятся в горку, как только он ступит на них. Поэтому, вместо того чтобы рисковать своей шеей, он сел рядом с лестницей и двинулся вперед. И оказался прав. Как только ноги коснулись верхней ступеньки, лестница превратилась в горку, и через несколько мгновений он уже сидел на полу общей гостиной. Оглядевшись, он увидел Джинни, свернувшуюся калачиком на диване перед камином. Она была завернута в одеяло, из которого торчало только ее маленькое бледное личико. — Эй, Джин. Она подняла глаза с тлеющих углей. — С Гермионой всё в порядке? Давно у нее не было такого, да? — Да, — Гарри встал и направился к ней, садясь рядом, — у нее был плохой день, и это вернуло кошмары, — он подумал, стоит ли рассказывать Джинни обо всем, что ему известно. Гермиона не сказала, говорил директор с Джинни о дневнике или нет. — Это был дневник, ведь так? Хорошо, теперь ему известно, что Джинни всё знает. — Да, ее принудили писать в нем. Из-за этого она начала думать о шрамах, и… — Гарри замолчал, не желая делиться кошмарами Гермионы без ее разрешения. Джинни не стала настаивать, а просто кивнула и снова уставилась на огонь. Они посидели так несколько минут, и у Гарри появилось неприятное ощущение, что девочка, возможно, не может заснуть по той же причине, по которой проснулась Гермиона. У Джинни просто не было брата, с которым у нее была почти ментальная связь. Поэтому, не до конца осознавая своих действий, Гарри нашел ее ладонь под одеялом, взяв ее в свою руку, и начал напевать. Она подскочила от неожиданности, отвернувшись от огня, чтобы взглянуть на него. Гарри лишь мягко улыбнулся ей и продолжил напевать. Она внимательно смотрела ему в лицо, потом закрыла глаза и откинула голову на спинку дивана. Пока он наблюдал, плечи Джинни стали расслабляться, а большой палец начал поглаживать тыльную сторону его ладони. Сердце Гарри дрогнуло, и он почувствовал, что его дыхание участилось. Однако ещё через несколько минут Джинни остановилась и засопела. Гарри хотел встать, но ему было так тепло и уютно перед камином. Свободной рукой он сдвинул одеяло так, чтобы оно накрыло их обоих. Затем откинул голову назад и задремал.***
Гермиона, как всегда, проснулась рано, но сегодня побила рекорд — последствия ночного кошмара. Она действительно была рада, что в прошлом году научилась накладывать заглушающие чары на свою кровать — на всякий случай. Солнце едва начало показываться из-за горизонта, когда она спустилась по лестнице вниз. Ей нравилось вставать первой в воскресенье утром. Иметь общую гостиную в своем полном распоряжении было просто прекрасно. Но сегодня утром в гостиной Гермиона оказалась не одна. Ее брови поползли вверх, когда она удивленно уставилась на открывшуюся перед ней картину. Гарри и Джинни крепко спали на диване перед камином, в котором к этому моменту остались лишь тлеющие угли. Гарри сидел, склонив голову набок, в углу, где подлокотник упирался в спинку кресла. Джинни прислонилась к нему, а их руки были переплетены и лежали поверх одеяла, которое они делили на двоих. О, она ещё долго будет дразнить брата по этому поводу. Правда, как только будет убеждена, что братья Джинни об этом не узнают. Гермиона была почти уверена, что они будут счастливы, если Гарри и Джинни когда-нибудь начнут встречаться. Но только не сейчас. К тому же близнецы просто обожали находить повод подшутить над Гарри. Гермиона шумно откашлялась, но парочка продолжала спать. Она закатила глаза и подошла к дивану. Наклонившись, она схватила один край одеяла и резко сорвала его с них обоих, снова шумно прочищая горло. — Еще минутку, Миона, — сонно пробормотал Гарри. Его рука слепо рыскала повсюду в поисках одеяла, пока он сам зарывался глубже в диван. Она хихикнула. Джинни же проснулась довольно быстро. Как только одеяло соскользнуло, она открыла глаза и сжала руку Гарри. Гермиона нашла этот жест весьма красноречивым. — Гермиона? Что ты?.. — Джинни замолчала, когда сон исчез из ее глаз и она смогла хорошо рассмотреть, где находится. — Я подумала, что ты не захочешь, чтобы твои братья застали вас в таком виде. Да и вообще, кто угодно. Глаза Джинни расширились, когда она поняла, что могло бы произойти, найди их кто-то другой. Она вскочила на ноги и бросилась вон из гостиной, но у подножия лестницы остановилась и обернулась. — Гермиона? Гермиона перестала сворачивать одеяло и посмотрела на рыжеволосую девчушку. — Да, Джинни? — Спасибо тебе за… за всё. За то, что заметила и приняла меры. Это… это было ужасно. Гермиона опустила одеяло, пересекла комнату и заключила Джинни в объятия. — Не благодари меня. Для этого и нужны друзья. Джинни шмыгнула носом, но ничего не сказала, быстро обняв Гермиону и отстранившись. Она одарила Блэк легкой улыбкой и бросилась вверх по лестнице. Гермиона проводила Джинни взглядом и грустно улыбнулась. До этого момента только у нее и Гарри было что-то темное в прошлом. Она не знала точно, насколько ужасным было влияние дневника на Джинни, но если бы надо было угадать, она бы сказала, что достаточно ужасным. Достаточно ужасным, чтобы Гарри использовал свое лекарство от кошмаров. Кстати о Гарри… Она вернулась к дивану и посмотрела на спящего брата. Стоило оставить его здесь, чтобы нашли другие. В самом деле. Но затем он пошевелился, и его рука начала рыскать вокруг, как будто что-то искала. Гермиона взяла его ладонь. Он улыбнулся во сне и начал напевать. Слезы защипали ей глаза. Стоило оставить его здесь, но как она могла? Вздохнув, она переместила свой вес и затем сильно дернула его за руку. Гермиона едва успела отпустить брата и отступить в сторону, чтобы Гарри ее не раздавил, когда слетел с дивана. В течение половины секунды его как будто приморозили к одному месту. Одна его нога находилась на ковре, другая — в воздухе, и он размахивал руками. А потом Гарри упал на пол, перекатился и встал с палочкой наготове. Похоже, он хорошо отработал движения, которые Бродяга заставлял их учить последние несколько лет. Закатив глаза, Гермиона схватила книгу, которую принесла с собой, и села в большое кресло. Устраиваясь поудобнее, она взглянула на Гарри, который теперь смотрел на нее, медленно опуская палочку и моргая, чтобы прогнать сон из глаз. Она подняла брови. — Помнишь прошлую ночь? Джинни? Гермиона с удивлением наблюдала за его осознанием: он внезапно вспомнил, почему находился здесь, и его лицо приобрело приятный розовый оттенок, прежде чем он выпрямился и поспешно вышел из комнаты. Она едва расслышала, как он тихо пробормотал: «спасибо, Миона» — исчезнув на лестнице. Гермиона хихикнула и открыла книгу, начав читать. Да, она любила воскресные утра.***
После этого жизнь вернулась в привычное русло, насколько это вообще возможно в Хогвартсе. Хотя она отметила, что Рон и Гарри продолжали перешептываться, быстро замолкая, когда она подходила ближе. Только после Рождества она узнала, что они задумали. И произошло это всего лишь потому, что они наконец-то решили, что им нужна ее помощь. — Вы понимаете, что близнецы не подсовывали Джинни это зелье? — раздраженно спросила она, выслушав их план. — Ну да, теперь мы это знаем, — Рон пожал плечами. — Но над ними всё равно нужно хорошенько подшутить. Помнишь, как они превратили моего плюшевого мишку в паука? — Или сделали твои волосы такими наэлектризованными, что ты превратилась в намагниченный шарик? Ты два дня не могла ни к кому прикоснуться. К концу этого розыгрыша ты была практически в слезах. Гермиона поджала губы при этом воспоминании. Так было не только при касании к людям. Она ударяла себя током каждый раз, когда касалась чего-то металлического. Бродяга даже превратил все столовые приборы в деревянные, чтобы она могла спокойно есть. Миссис Уизли хорошенько надавала близнецам по этому поводу, но они, похоже, не слишком приняли ее ругательства всерьез. — Или когда они положили полную корзину змей в постель Гарри? — Рон, ты же знаешь, что это обернулось против них. Они не знали, что Гарри может с ними разговаривать. Миссис Уизли была просто счастлива, что после этого мы решили проблему с мышами на ее чердаке. И Гарри потом отправил их на кровать к близнецам. Лично я считаю, что они заслужили найти змей в своих постелях. — Ладно, это не считается. Но как насчет того, что они сделали так, чтобы каждое твое домашнее задание для мистера Люпина рассыпалось в прах, как только ты отпускала его из рук? — А как насчет того, когда они… — Хорошо! Хорошо! — она прервала их высказывания. То заклинание, уничтожающее домашнее задание, было ужасным планом близнецов. — Возможно, вы правы. В конце концов, они сделали то зелье. Они хотели использовать его на ком-то. — Я знал, что ты поймешь! Никто не может морочить тебе голову! — сказал Рон. Гермиона закатила глаза. А друг только хихикнул. — И это вовсе не ужасная шутка. Она всего лишь немного рассердит их. Мы просто хотим отплатить им их же монетой. — Я всё ещё не совсем понимаю, зачем я вам понадобилась. Рон, ты планировал, как устроить розыгрыш, а Гарри нашел подходящие заклинания, чтобы сделать зелье полупостоянным. Зачем я вам нужна? Мальчики ухмыльнулись ей, и это немного напугало Гермиону. Обычно, когда Гарри с Роном так улыбались, они втроем попадали в беду.***
Крики, донесшиеся из гриффиндорской спальни мальчиков, заставили всех оторваться от своих дел. Многие студенты выронили свои перья, некоторые даже опрокинули чернильницы. Был воскресный вечер, и большинство ребят заканчивали делать домашнюю работу, чтобы в скором времени пойти на ужин. Но не близнецы. Они поднялись наверх после обеда, чтобы поработать над некоторыми своими экспериментами. К сожалению — по крайней мере для них — они не заметили волшебного зелья, покрывающего их защитные очки. Для всех остальных случившееся оказалось довольно забавным. Фред Уизли был счастливым обладателем розовых очков. Каждая часть его тела, за исключением той, что была скрыта стеклами, включая волосы, стала светящейся неоново-розовой. Джордж Уизли стал неоново-зеленым. Они очень хорошо дополняли друг друга. И на этот раз все понимали, кто есть кто. Гермиона была весьма горда получившимся эффектом. В последнее время она экспериментировала с зельем изменения цвета, пока у нее не получилось сделать так, чтобы вещи светились благодаря ему. Она планировала сварить еще немного и нарисовать созвездия на балдахине своей хогвартской кровати, а также на потолке дома. После Хэллоуина у Гермионы было несколько мелких кошмаров, и она подумала, что созвездие Большого Пса поможет отогнать их. Из-за этого сияния — которое к тому времени осталось лишь на волосах — близнецам было довольно трудно совершать свои незаметные шалости. Вся школа забавлялась, а близнецы пытались приспособиться к новым образам, но уже через неделю каждый мог сказать, что они начинали злиться. Они больше не могли путать людей, представляясь именами друг друга — одна из их любимых шуток. Лично Гермиона считала, что это хороший опыт для близнецов. Им нужно было придумать несколько новых шуток. Если хочешь сделать себе имя, надо иметь свежие шутки. Через три недели Гарри прокрался в комнату мальчиков четвертого курса и положил антидот в их шампунь. Когда близнецы вышли из душа и поняли, что вернулись в нормальное состояние, то были совершенно сбиты с толку. Рон хихикнул, когда близнецы спустились к завтраку, снова выглядя как обычно. Они немного нервничали, оглядываясь по сторонам, как будто боялись, что вот-вот произойдет что-то еще. Гермиона полагала, что больше всего их беспокоит тот факт, что они не могут опознать преступника. — Правда, Рон, постарайся быть взрослым, — сказала Гермиона, намазывая маслом тост. — Рон — взрослым? Гермиона, ты же понимаешь, что если он будет вести себя по-взрослому, то тебе некем будет командовать, — сказал Гарри. — О, думаю, что смогу найти замену, — она опустила тост и посмотрела на брата. — Например, кого? — спросил Рон. Хороший вопрос. Гермиона оглядела Большой зал, пока ее взгляд не упал на слизеринский стол и Малфоя. Мальчики проследили за тем, куда она смотрела. Гарри усмехнулся, а на лице Рона отразился ужас. — Малфой? Ты хочешь командовать Малфоем?! — разинув рот, спросил Рон. — Сомневаюсь, что кто-то когда-либо говорил ему, что делать. Это пойдет ему на пользу. Кроме того, он мой кузен. Имею полное право командовать им, если это необходимо, — она пожала плечами. — Гермиона. Он твой брат только через удочерение. И даже учитывая это, он твой троюродный брат. Рон ему больше родственник, чем ты, он Рону четвероюродный племянник, — сказал Гарри. — Благодаря ритуалу, который совершили моя мать и Бродяга, во мне течет кровь Блэков, Гарри. — Да, но совсем чуть-чуть. Недостаточно, чтобы действительно повлиять на твою генетику. Только на магию, вот почему у тебя волосы Блэков. У Рона больше генов Блэков, чем у тебя. Хотя его магия вся от Уизли, просто посмотри на его волосы. — Страшно подумать, что моя бабушка была Блэк, — пробормотал Рон. Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но ее перебил Невилл. — Что такое генетика? Рон, Гарри и Гермиона удивленно посмотрели на Невилла. Они совсем забыли, что он сидит рядом. Невилл имел удивительную способность хорошо теряться на заднем плане. — Разве ты не проходил генетику, когда изучал науку? — спросил Рон. — Науку? — теперь Невилл выглядел действительно смущенным. — Мерлин… — пробормотала Гермиона. — Наверное, дядя Ремус был прав. Невилл, пойдем со мной в библиотеку во время перерыва. Я всё объясню. — Э-э, нет, всё в порядке. Мне не нужно… — глаза Невилла расширились от страха. — Вообще-то, нужно, приятель, правда нужно, — Рон оборвал его. Гарри согласно кивнул, и Невилл понял, что не сможет противостоять всем троим. Особенно когда они были так решительно настроены. Этот урок он усвоил еще в прошлом году. Хотя приложил все усилия, чтобы и для них эта задача не оказалась простой. Гермиона начала обдумывать, как именно обучить Невилла генетике и опасностям кровосмешения. О, это будет интересно!