Глава 14. Неведение не благо
19 августа 2020 г. в 12:19
Гермиона вообще не видела Малфоя на следующий день, пока вечером они с Невиллом не встретились в холле, где их ждал Снейп, чтобы проводить в Министерство.
Дружелюбный аврор, Фрелла Мунтра, взяла их воспоминания, а затем просмотрела вместе с ребятами, позволяя им объяснить свои мысли в ключевые моменты.
Все трое благополучно вернулись в Хогвартс ещё до наступления комендантского часа, но Малфой за весь путь не сказал им ни слова. Он спросил Снейпа, когда вернется Паркинсон, но тот не дал точного ответа. Она вернется, когда вернется.
Неделя прошла как обычно, и в субботу Гермиона с Виктором приятно прогулялись вокруг озера. И если в тот вечер ее губы слегка припухли, то друзья были достаточно тактичны, чтобы не комментировать данный факт, хотя Рон и Джинни послали ей понимающие ухмылки. Но ничего, она потом отплатит им сполна.
Паркинсон вернулась в школу только в середине следующей недели. И в тот вечер она пришла вместе с Невиллом в их пустой класс и села рядом с ним, начав писать эссе. Никто ничего не сказал о ее присутствии, и она сама ни с кем не разговаривала. Просто тихо сделала работу и ушла, когда Невилл закончил. И это стало вполне нормальным явлением, которое приводило в замешательство большинство людей. Сначала Гермиона подумала, что это странно, ведь именно Малфой поймал Скитер, но потом вспомнила, что Малфой был рядом с ней только потому, что Паркинсон предала его.
Пэнси, скорее всего, не чувствовала себя комфортно или в безопасности рядом с ним, а из того, что Гермиона читала о восстановлении забытых воспоминаний, эти ощущения были первостепенными.
Шли недели, а Паркинсон продолжала присоединяться к их компании всякий раз, когда Невилл был вместе с ребятами. Малфой даже однажды увязался за ней, но в гневе ушел после какой-то нелепой ссоры с Роном. Гермиона не обратила на их перепалку внимания, так как они не вытаскивали палочки.
После второго тура Гермионе уже не казалось странным, что Паркинсон сидит рядом с Невиллом, делая уроки, но ни с кем не разговаривая, если такое вообще возможно.
Говоря о втором туре, Гермионе совсем не понравилось находиться под ледяным озером больше часа, но ей была приятна мысль, что именно она досталась Виктору в качестве пленника. Она редко видела его во время школьной недели, но с удовольствием проводила с ним часть выходных.
Даже если это сокращало учебное время.
Ещё одна вещь, которая сократила учебное время, — это близнецы, которые потребовали ее помощи во время пасхальных каникул. Заняло четыре дня, чтобы помочь им исправить ошибки в зелье, которое они придумали. Гермиона всё ещё не могла поверить, что они считали порошок из крыльев докси подходящим ингредиентом.
Примерно в это же время стали известны результаты суда над Скитер. Эта мерзкая женщина получила пять лет в Азкабане, а потом ещё пять условно. Также упоминалось о неснимаемом браслете, который предотвращал ее превращение в анимага.
Гермиона не была до конца уверена, что пять лет за решеткой — достойное наказание за стирание части памяти. Но она была совершенно уверена, что Скитер никогда больше не будут воспринимать всерьез. Так что шансов на то, что кто-то попытается заставить Гермиону заблокировать магию, практически не было.
Уроки Зелий тоже изменились после «великого улова жука», как окрестила это Луна. Снейп по-прежнему посылал ей и Гарри презрительные усмешки, но редко что-нибудь говорил. Вначале она предположила, что это из-за помощи Паркинсон и Малфою, но быстро решила, что здесь скрывалось нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Но у девушки было недостаточно информации, поэтому она не могла прийти к верным выводам. Теперь на уроке Невилл сидел рядом с Паркинсон, предоставив в пару Гермионе Дафну Гринграсс, поскольку Лонгботтом всегда был партнером Блэк.
Гринграсс была не самым дружелюбным человеком, но она была ответственной, и за их зелья Снейп ставил высокие оценки.
Время шло, и не успела Гермиона понять, как год почти закончился, и осталось последнее испытание турнира. Она несколько раз поцеловала Виктора на удачу, но полностью поддерживала Седрика Диггори во время третьего этапа.
В тот вечер весь замок был освещен, как рождественская елка, и ни один домовой эльф не выполнял никакой работы.
Экзамены были сданы, и Хогвартс выиграл Турнир Трех Волшебников.
Пуффендуйцы устроили грандиозную вечеринку, которая была такой шумной, что все остальные факультеты спустились на нижние этажи, чтобы присоединиться к празднованию. Когда наступил комендантский час, преподаватели без особого энтузиазма попытались отправить всех спать, но сдались после того, как близнецы попросили Гермиону помочь им раскрасить волосы каждого студента пуффендуйским желтыми.
И теперь головы всех присутствующих были похожи на миниатюрное солнце.
В начале вечеринки Гермиона была с Гарри и Джинни, но в какой-то момент они оба отошли от нее, взявшись за руки и переплетя пальцы. Учитывая тот факт, что Рон и Луна в этот момент довольно нелепо танцевали с большой группой празднующих, Гермиона могла предположить, что этим летом у нее будет много свободного времени, которое она проведет в одиночестве.
Она бродила по переполненным коридорам Хогвартса около гостиной Пуффендуя. Преподаватели находились недалеко и присматривали за происходящим. Даже призраки помогали, и все были ужасно рады, что их дом выиграл турнир.
Время от времени, пока Гермиона ходила, она слышала отдаленные взрывы, из-за которых призраки мчались в поисках учителя. Она могла только предположить, что это проделки близнецов.
После особенно громкого двойного взрыва Почти Безголовый Ник промчался мимо девушки, осторожно придерживая голову, а профессор Спраут быстро шла за ним по пятам. Гермиона проводила их взглядом и зашла в полное людей помещение, сразу же найдя Паркинсон и Невилла.
Они стояли в углу гостиной Пуффендуя, держа в руках бутылки сливочного пива.
— Не думаю, что в Хогвартсе когда-нибудь ещё будет что-то подобное, — заметил Невилл, когда Гермиона подошла к ним.
— По крайней мере, до следующего раза, когда Хогвартс выиграет Турнир Трех Волшебников, — ответила Гермиона.
Невилл покачал головой и указал на мини-солнце, в которое превратились его волосы.
— Нет, здесь не будет близнецов Уизли. Это уже не будет то же самое.
— Но, может, близнецы станут родителями, и их дети будут учиться здесь, — Гермиона хмыкнула.
Паркинсон заметно вздрогнула, а Невилл поморщился.
— Не смей говорить, что у этих двоих будут дети. Мир и так уже в огромной опасности.
Гермиона хихикнула. Если честно, она не могла себе представить, чтобы кто-то из близнецов стал родителем.
Они на мгновение замолчали, скользнув глазами по массе возбужденных студентов. Гермиона наблюдала, как двое мальчиков нелепо упали, когда их карты взорвались, заставляя девочек, с которыми они играли, весело засмеяться.
Гермиона улыбнулась, ей не очень нравились игры, но иногда было интересно наблюдать, как играют другие.
Внезапно Паркинсон резко выпрямилась, привлекая внимание Гермионы. Глаза слизеринки сузились, а ноздри раздулись.
Прежде чем Невилл или Гермиона успели сказать хоть слово, она бросилась к пуффендуйке, которая выглядела примерно их ровесницей, хотя Гермиона не узнала ее.
— Не ешь это! — огрызнулась Паркинсон.
Девушка подскочила, уронив яблоко в карамели, которое собиралась откусить. Невилл нахмурился и подошел, чтобы поднять его.
— Эй, это…
Паркинсон проигнорировала его, сосредоточив всё внимание на дрожащей девушке.
— Идиотка! Разве твоя мать не учила тебя не есть яблоки, цвет которых ты не видишь? Ты ведь не первый год учишься! Ты должна знать, что эльфы делают яблоки в карамели только на Хэллоуин!
— Что… что не так с яблоками? — губы девушки задрожали.
Гермиона вдруг поняла, в чем дело.
— Что?! Что не так с яблоками?! Ты что, гряз… — Пэнси замолчала на полуслове и глубоко вздохнула. Теперь она явно взяла себя в руки. — Ты магглорожденная, да? Разве префекты не предупреждали тебя?
— П-п-предупреждали меня? Насчет яблок?
— Да.
Девушка отрицательно покачала головой, тихо всхлипнув, и тут же вокруг них образовалась небольшая толпа. Включая парочку перепуганных префектов Пуффендуя.
— Это не совсем яблоко, — сказал Невилл. Он вытащил маленький садовый нож и разрезал яблоко, убрав часть красной карамели. Обнаруженный плод не был ни красным, ни зеленым, ни желтым, ни каким-либо другим нормальным яблочным цветом. Скорее, это был неестественный золотой цвет. Если бы Невилл с легкостью не разрезал его, Гермиона подумала бы, что плод сделан из металла.
Наблюдатели заахали, но некоторые из них выглядели просто смущенными.
— Кто тебе это дал? — спросила Паркинсон.
По лицу девушки потекли слезы.
— Я… я не помню его имени. Он… он гриффиндорец, — она шмыгнула носом и вытерла слезы с лица, — с моего курса.
Что-то привлекло внимание Гермионы, и она увидела красивого парня в гриффиндорских цветах, спешащего прочь из гостиной Пуффендуя.
В руках он держал металлический поднос, усеянный кусочками красного сахара.
Гермиона знала его имя. Она знала имена всех гриффиндорцев.
— Маклагген!
Услышав, как она зовет его, он бросил на девушку испуганный взгляд через плечо и побежал вперед, расталкивая людей со своего пути.
Гермиона даже не думала, прежде чем сделать это. Волшебная палочка оказалась в руке, и не успел парень сделать и двух шагов, как с губ девушки сорвалось заклинание.
Маклагген упал на пол, и поднос выскочил из его рук, издав ужасный лязг, который эхом разнесся по теперь уже безмолвной гостиной. Его ноги приклеились друг к другу, а лицо выражало смесь шока и недоверия.
Гермиона никогда с ним не общалась, но знала, что он ужасно высокомерен. Наверное, он даже не думал, что его могут поймать.
— Я не знал! Слизеринцы угрожали мне! Они заставили меня их раздать! — заявил Маклагген, когда Паркинсон приблизилась к лежащему на полу парню.
— О, а кто были эти слизеринцы? — голос Паркинсон понизился до спокойного, убийственного тона. Ее лицо было таким оживленным, каким Гермиона не видела его уже несколько месяцев.
Со времен Святочного бала.
Это была та самая Пэнси Паркинсон, которую Гермиона знала четыре года. Только на этот раз ее злоба была направлена не на невинного человека.
— Он раздал ещё? — ахнула семикурсница с Когтеврана. Кинув взгляд на говорившую, Гермиона поняла, что это была староста школы, Селена Карлсон.
— Эй! Стефани! Что с тобой такое? — Гермиона увидела, как в толпе покачивается блондинка с глуповатым выражением лица, а у ее ног лежит палка с яблочной сердцевиной. Ее подруга обеспокоенно смотрела на девушку, держа в руке недоеденное яблоко в карамели.
Это заставило старосту действовать.
— Кто ел яблоки в карамели? — крикнула она. — Нам нужно срочно доставить их в больничное крыло, — когда никто не двинулся с места, она поднесла два пальца ко рту и резко свистнула, заставляя всех подпрыгнуть и посмотреть на нее. За исключением Паркинсон, которая не сводила глаз с Маклаггена. — Сейчас же! Те, кто с яблоками в карамели! Доставьте их к мадам Помфри! Джейкобс! — она указала на кудрявого префекта Пуффендуя. — Иди найди профессора! Быстро!
Джейкобс бросился бежать, и его кудри подпрыгивали при каждом шаге парня.
Студенты нашли ещё семь девушек с яблоками. Карлсон вызвала других префектов, чтобы те проводили их к мадам Помфри, потому что все пострадавшие находились на разных стадиях передозировки. Одна девушка была такой слабой, что даже не могла нормально стоять на ногах.
Гермиона почувствовала крайнее отвращение.
Она подошла и встала рядом с Паркинсон, которая теперь уперлась одной ногой в грудь Маклаггена, чтобы он ничего не выкинул.
Гермиона с некоторым удовольствием отметила, что на Паркинсон был надет какой-то ботинок с очень острым, болезненно выглядящим каблуком.
Маклагген пошевелился и поморщился, когда ботинок Паркинсон ещё глубже вонзился ему в грудь.
Гермиона не убирала палочку, и ее запястье было расслаблено, готовое направить древко на любого, кто сделает хоть что-нибудь подозрительное. Она не слышала, называл ли Маклагген кого-нибудь из слизеринцев, но если называл и это было правдой, девушка не хотела, чтобы кто-то из них вмешался.
В этот момент в гостиную ворвалась профессор Спраут. Ее лицо было красным от бега, и женщина была покрыта каким-то пурпурным порошком, немного похожим на сажу. Гермиона быстро подумала, правда ли это близнецы устроили последний взрыв. Он был довольно сильным, потому что привлек внимание всех учителей и призраков.
Профессору Спраут потребовалось всего мгновение, чтобы разглядеть парня, прижатого к полу, и блестящее золотое яблоко в руке Невилла.
Ее лицо тут же приобрело грозный вид. Их обычно веселый профессор стала почти неузнаваемой.
— Кормак Маклагген, где ты взял это? И что планировал?!
Паркинсон поспешно отпрыгнула, когда профессор Спраут схватила Маклаггена за ухо и рывком поставила на ноги.
— Они дали его мне!
— Они?
— Б-Б-Барроу и Монтегю! — взвизгнул он, пытаясь смотреть в пол.
— Правда? — раздался холодный голос из-за спины профессора Спраут. Снейп прошел в гостиную вместе с Макгонагалл и Дамблдором.
— Д-да, сэр! Я просто должен был раздать их!
Снейп открыл было рот, чтобы что-то сказать, но директор опередил его.
— Как мне кажется, мы должны обсудить это в другом месте. Префекты, пожалуйста, проследите, чтобы все легли спать. Мисс Карлсон, найдите мистера Робертса и проконтролируйте всё, — он посмотрел на Гермиону. — Мисс Блэк, если можете, пожалуйста, сделайте так, чтобы все перестали светиться. Празднование уже закончилось.
Гермиона кивнула и достала маленькую бутылочку с зельем. Она откупорила ее и вылила туда антидот от свечения. Мгновенно волосы каждого студента вернулись в норму. Снейп с любопытством разглядывал зелье, пока она осторожно засовывала его обратно в мантию. Она не хотела, чтобы он брал его на пробу. Близнецы убьют ее, если кто-то другой доберется до зелья, которое они разработали вместе с ней.
Гостиная Пуффендуя быстро опустела, поскольку префекты разогнали всех студентов, но Гермиона не была частью этой толпы. И снова ее вместе с Невиллом и Паркинсон отвели в кабинет профессора. Но на этот раз они сидели за столом с угрюмым Маклаггеном, ожидая прибытия авроров. У Спраут и Снейпа был очень настойчивый тихий разговор с Дамблдором по этому поводу, но в конце он согласился вызвать их. Через некоторое время в кабинете остался только профессор Дамблдор, а остальные отправились помогать другим префектам выслеживать слизеринцев, обвиненных в причастности.
Пока они молча ждали прибытия авроров, к их местам подошел профессор Дамблдор. Когда он встал напротив, Гермиона увидела, что его руки были сложены вместе и покоились под бородой. Он совершенно не обращал внимания на угрюмое лицо Маклаггена. И всего лишь мельком взглянул на Паркинсон.
— Мисс Блэк, мистер Лонгботтом, вижу, что вы оба теперь похожи на своих родителей. Восстанавливаете справедливость и ловите виновных.
Гермиона чуть было не ответила, но Невилл опередил ее.
— О нет, профессор. Это были не только мы. Именно Пэнси заметила странность яблока в карамели. Я просто вскрыл его, доказав, что она была права. Потом Гермиона заметила Маклаггена с пустым подносом, покрытым кусочками карамели. И после этого Пэнси следила за ним, пока староста со всем разбиралась.
Губы директора изогнулись в улыбке, и в его глазах появился огонек, после чего он повернулся, фокусируя их на Паркинсон.
— А, так мы должны благодарить мисс Паркинсон?
— Да, сэр, — кивнула Гермиона. — Никто больше не подумал, что эти яблоки были странными.
— Действительно.
Паркинсон внезапно выпрямилась в кресле, заставив Маклаггена метнуть на нее испуганный взгляд и схватиться за грудь, куда она чуть раньше наступила каблуком.
— Сэр, почему гряз… магглорожденные не знали о Запретном Плоде? Мама рассказала мне об этом ещё лет в пять, — глазах Паркинсон читалось напряжение, и Гермиона поняла, что она что-то запланировала.
— Да, директор, даже мы, мальчики, узнаем о Ветитусе ещё до учебы в школе. Моя мать также дала мне длинный список опасных ингредиентов, зелий и прочего, — сказал Невилл.
Гермионе показалось забавным, что Невилл произнес его научное название, а Паркинсон — обычное. Даже она никогда бы не назвала его Ветитусом, если бы не Зелья или Травология. Просто слова «Запретный Плод» — и все опасности, которые подразумевало это словосочетание, слишком глубоко укоренились в ней. В детстве дядя Ремус посвятил целый урок этому растению. Было ужасно несправедливо по отношению к магглорожденным, что они не знали таких вещей.
— Боюсь, что многие вещи упускаются из виду, когда мы впускаем магглорожденных в наш мир. Ветитус — очень опасное растение, особенно с запахом, который издают цветы, что его преподают только в Травологии уровня ЖАБА. А сердцевина Ветитуса используется только в зельях, которые изучают, чтобы сдать ЖАБА, таких как Веритасерум и Амортенция. Поэтому мы все просто надеемся, что студенты, которые не собираются сдавать по этим предметам экзамены, узнают о нем от друзей и префектов, — Дамблдор выглядел немного грустным.
— Сэр, думаю, что это неправильно. Магглорожденных многие недолюбливают отчасти потому, что они не знают обычаев магического мира. Как и Скитер, она понятия не имела, на что способны ее слова. Или эти девушки. Никто из них не был учеником уровня ЖАБА. Они были уязвимы, — в этот момент в глазах Пэнси промелькнула боль, и Гермиона сразу же поняла, почему девушка взялась за дело социального класса, который так долго презирала. — И, сэр, они уязвимы только потому, что вы позволяете им быть такими. Вы впускаете их в наш мир, а потом просто бросаете. Вы позволяете им тонуть или учиться плавать, не понимая, какую опасность это несет для всех нас. Что-то надо предпринять. И если вы этого не сделаете, сэр, тогда я поговорю с отцом, и это сделаем мы.
Гермиона была поражена. Даже Маклагген перестал жалеть себя и смотрел на Пэнси с некоторым восхищением.
— И как вы собираетесь это сделать, мисс Паркинсон? Нам запрещено вводить магглорожденных в наш мир до лета их одиннадцатого года жизни. Без учета необычных обстоятельств, конечно, — Дамблдор указал на Гермиону.
— Запрещено? — глаза Пэнси сузились.
— Да, есть старый законодательный акт времен, когда был создан Статут. Это было сделано для того, чтобы магглорожденные до одиннадцати лет не могли бездумно рассказывать всем своим друзьям о нашем мире. Я пытался добиться его отмены, но есть довольно серьезные возражения.
Глаза Пэнси ещё больше сузились, и она задумалась. Гермиона тоже думала кое о чем. У нее были догадки о тех, кто хотел держать магглорожденных в неведении. Так их было легче ненавидеть. И легче победить.
Но это не означало, что не было других вариантов.
— Профессор Дамблдор, как насчет брошюры с некоторыми основными правилами и знаниями? Она может прикреплялся вместе с письмами. Затем можно сделать короткий семинар в первые выходные после начала учебы. Сделать его обязательным для всех и подробно рассмотреть вопросы безопасности. Потом можно предложить ещё несколько семинаров по культурным вопросам, но не делать их обязательными. И не надо объявлять, что эти семинары устраиваются только для магглорожденных, потому что некоторых полукровок и чистокровных не учат всему дома, — предложила Гермиона.
Дамблдор на миг задумался.
— А кто будет вести эти семинары? Все наши профессора могли бы легко справиться с вопросами безопасности. Но культурные обычаи немного сложнее. Боюсь, что ни один из наших профессоров не является экспертом.
— Тогда пригласите эксперта, — Невилл пожал плечами, — мою бабушку, например.
— Невилл, мы не хотим их напугать. Твоя бабушка слишком устрашающая, — заявила Гермиона. — Моя тетя Анди, Андромеда Блэк, была бы хорошим вариантом. Или Нарцисса Малфой. Они даже могли бы преподавать вместе. Обе выросли в этой культуре и обе знают, на что действительно стоит обратить внимание. И тетя Анди вышла замуж за магглорожденного, так что у нее есть хорошее представление о том, чему нужно учить.
— Вы предлагаете хорошие идеи. Я подумаю над этим и найду подходящих людей, чтобы создать брошюру и провести семинар. Так, мне кажется, я слышу приближение авроров.
Гермиона подумала, что у Дамблдора есть какая-то тайная связь с замком, потому что она ничего не слышала, и всё же авроры появились в дверях мгновением позже. На этот раз их было больше. На пороге стояло шесть авроров, включая Бродягу, Дору и миссис Лонгботтом.
Бродяга окинул взглядом собравшихся за столом и посмотрел на Дору и миссис Лонгботтом.
— Видите, я же говорил.
— Очко, — Дора закатила глаза.
И, несмотря на серьезность того, что сегодня произошло, и угрюмое лицо Маклаггена, сидящего рядом с ней, Гермиона не могла не улыбнуться. Ее отец никогда не вырастет.