***
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов, Великий волшебник и директор Хогвартса, мог придумать немало способов, как он предпочел бы провести прекрасный летний день, чем решать задачу, которая сейчас стояла перед ним. За всё время своего пребывания на должности директора он ни разу не исключил ни одного студента. Он много часов размышлял об этом, но, в конечном счете, всегда приходил к выводу, что отчисление студентов и лишение их права на нормальное будущее погрузит большинство волшебников и ведьм дальше во тьму. Такие люди, как Хагрид, были исключением, а не правилом. Именно по этой причине он позволил Сириусу избежать настоящего наказания за то, что тот чуть не убил Северуса. Он знал, что исключение Сириуса из школы и разоблачение Ремуса как оборотня принесет только несчастье и страдание. Но он даже не мог подумать, что отсутствие наказания для Блэка лишь ещё больше толкнет Северуса во тьму, которую он старательно обходил стороной. Это был один из немногих случаев, когда Дамблдор мог честно заявить, что его решение было не совсем правильным. Хотя он не был уверен, что в том случае являлось правильным решением. Потому что Северус, погрузившись во тьму, вызвал смерть Поттеров. Но знал ли Альбус, что Северус отвернулся бы от зла раньше, если бы его обидчики понесли наказание? Или, может, случилось бы что-то ещё, что-то более ужасное? Волдеморт напал бы на Лонгботтомов? Алиса и Невилл лежали бы рядом с Фрэнком? Мир сейчас был бы под властью Волдеморта? Он отметил Гарри как равного себе. Мог ли кто-нибудь ещё быть равным ему? Альбус покачал головой и протянул руку, чтобы взять орлиное перо. Он вертел его в пальцах, гадая, сколько ошибок совершил за эти годы. Ошибок, из-за которых он постепенно терял контроль, которым всегда гордился. Он ошибся, когда Поттеры выбрали Петтигрю хранителем. Ошибся, когда позволил Сириусу забрать Гарри у его кровных родственников. Его спасла только чистая случайность. Альбус до сих пор не был уверен, что кровная защита всё ещё активна. Хотя сейчас он поручил Арабелле Фигг заняться генеалогией, чтобы выяснить, кто является предком Лили Поттер, урожденной Эванс. Причина должна была крыться здесь, но пока у него не было доказательств. Он ошибался слишком много раз, но ошибался, потому что не был богом. Он был просто человеком. Человеком, который совершил немало ошибок. Человеком, который — самое главное — понимал, что у людей всегда есть выбор. Сириус выбрал сыграть с Северусом смертельную шутку. Он выбрал годами дразнить и запугивать Северуса. Он выбрал позволить Питеру Петтигрю быть хранителем Поттеров. Он выбрал вырастить двоих детей, за которых не нес никакой ответственности. Он выбрал стать аврором и спасти как можно больше людей. Он выбрал измениться и искупить свою вину. Он выбрал стать лучшим человеком. Северус выбрал отвернуться от своей подруги детства. Он выбрал завести новых, более темных друзей. Он выбрал принять Темную Метку. Он выбрал рассказать Волдеморту о пророчестве. Он выбрал предать Волдеморта, чтобы спасти свою подругу детства. Он выбрал поклясться защищать ее осиротевшего сына. Он также выбрал измениться и искупить свою вину. Он стал если не лучшим человеком, то человеком, который совершает хорошие поступки. И отказ Альбуса отчислять любого студента дал им этот шанс. И именно поэтому он твердо стоял перед Визенгамотом и отказывался исключать Кормака Маклаггена. Робеус Барроу и Грэхем Монтегю были вне его контроля. Они оба были совершеннолетними и сдали ЖАБА. Они сделали выбор, который будет иметь большие последствия. Но с Кормаком всё было по-другому. Ему было всего пятнадцать лет, и с помощью шантажа, лжи и подкупа его убедили раздать Ветитус. Он считал, что это обычные яблоки. Что карамель содержала небольшое количество любовного зелья. Гораздо менее тяжкое преступление, чем раздача Ветитуса. Барроу и Монтегю не верили, что Кормак их выдаст. Они не думали, что он добровольно отдаст свои воспоминания и примет Веритасерум. Какие глупцы. И поэтому Альбус решил дать Кормаку шанс. Он отказался исключать мальчика. А если он не исключит его, они не смогут отправить его в Азкабан. Не было прощения за раздачу чистого, необработанного Ветитуса. Он не только делал ум слишком чувствительным, но и создавал зависимость. Сны, вызванные употреблением Ветитуса, считались одними из самых прекрасных вещей в этом мире. Девочки, съевшие плоды, медленно и болезненно приходили в себя. У Помоны было только одно дерево Ветитуса, но она собиралась убрать его, пока девочки полностью не поправятся. Тем более что одна из них будет изучать Травологию уровня ЖАБА. И всё же он спорил с Визенгамотом, решив дать Кормаку тот же шанс, что и многим другим ученикам. Удивительно, но помощь пришла из неожиданного места. Рой Паркинсон и Люциус Малфой встали на защиту мальчика, заявляя, что у него должен быть шанс измениться, прежде чем потерять все свои шансы на будущее. Августа Лонгботтом потребовала привести доказательства, что мальчик изменится. Предложить способ заставить мальчика измениться. А затем Сириус Блэк, который никогда не выступал в Визенгамоте после того, как занял место главы рода, встал и обратился к собранию, предложив решение, которое было сочтено приемлемым. И всё же Альбусу было больно подписывать документ. Он не исключал Кормака Маклаггена, он просто отстранял его от занятий в Хогвартсе на год. В это время мальчик должен будет находиться пять дней в неделю в больнице Святого Мунго, выполняя волонтерскую работу. Оставшиеся два дня он будет проводить в Министерстве магии под присмотром аврора. Что он там будет делать, ещё предстояло решить. Но в глазах Сириуса блеснул огонек, который убедил Альбуса, что он что-то задумал. Через год положение мальчика будет вновь оценено. Если он изменится, ему позволят вернуться в Хогвартс и посещать занятия для подготовки к ЖАБА. Если он не изменится, его исключат. Альбус должен был только подписать форму отстранения, лежащую прямо перед ним. И всё. Одна маленькая подпись — и Кормак Маклагген получит шанс измениться. Шанс сделать лучший выбор. Тяжело вздохнув, он обмакнул орлиное перо в чернильницу и подписал бланк. В надежде, что на этот раз он был прав. И что это не было ещё одной ошибкой.***
Лето промчалось мимо Гермионы. Большую часть времени она провела в одиночестве, хотя так продолжалось уже много лет. Рон, Джинни и Гарри почти всё лето находились на своих метлах: парили в воздухе, бросали мячи в кольца и к концу дня оставались совсем без сил. Луна целыми днями кормила рыбу, а потом исчезла на неделю или около того вместе с отцом. Они вдвоем отправились в какое-то странное путешествие, которое могли понять только они вдвоем. Когда Луна вернулась, Рон на несколько дней отложил метлу и находился вместе с ней, сидя у ручья и лениво сооружая что-то вроде кормушек для рыб. Гарри и Джинни было очень трудно найти в течение этих нескольких дней, благодаря чему они заработали много насмешек от близнецов. А Гермиона в этот раз решила промолчать, в конце концов, они ничего не говорили после ее долгих прогулок с Виктором. Однажды она навестила Невилла и застала там Пэнси. Они вдвоем находились в его личной оранжерее. Он был по локоть в земле, а она сидела на стуле рядом, делая летнюю домашнюю работу. Гермиона всё ещё не понимала, что происходит между ними. Они вели себя совсем не так, как Рон с Луной или Гарри с Джинни. Не было ни взглядов, ни глупых улыбок, ни красных щек. Просто тихое умиротворение, которое, казалось, всегда присутствовало между ними. Такое даже было на дне рождения Малфоя. В этом году пригласили и Невилла, но большую часть времени они с Пэнси провели друг с другом. Гермиона поймала себя на том, что гадает, не пытается ли Нарцисса свести Пэнси с Невиллом, чтобы у Гермионы не было конкуренток. Довольно умный ход, если не считать того факта, что Гермиона вообще не интересовалась Малфоем. Даже если он и стал выше. Малфой всего лишь немного поговорил с Пэнси — между ними что-то изменилось. Из того, что Гермиона могла видеть, доверие и товарищество, которые когда-то присутствовали в их отношениях, были подорваны, возможно, даже разрушены. Было что-то грустное в серых глазах Малфоя, когда он смотрел на находящихся вместе Пэнси и Невилла. Это заставило Гермиону задуматься. На дне рождения Гарри Малфой не сидел в одиночестве, как в первый раз. Когда Рон предложил сыграть в квиддич, Малфой даже вызвался быть ловцом. Но когда он понял, что у них не так много людей, чтобы играть со всеми позициями, он решил быть охотником в противоположной от Гарри команде. Гермиона пересидела игру с Луной. Они вдвоем немного понаблюдали, но потом Гермиона обратилась к подруге за помощью в решении проблемы нахождения вещи, помещенной в бесконечное пространство. Гермиона не была вполне уверена, кто выиграл, поскольку все в конце выглядели счастливыми, но зато она решила последние несколько проблем с сумкой. Луна смотрела на вещи так, как не могла Гермиона, благодаря чему сэкономила ей часы работы. Также она помогла близнецам разработать ещё несколько зелий, которые они не смогли завершить по разным причинам. К концу лета они предложили ей долю в будущей прибыли, если она продолжит помогать им. Когда Гермиона спросила близнецов, как они планируют финансировать новые проекты, они отвели ее в сторону и объяснили свой бизнес-план. В том числе упомянули и о том, что Седрик Диггори предложил помочь финансировать их из своего выигрыша в обмен на долю в будущей прибыли, потому что он очень впечатлился тем, что они сделали на празднике после Турнира Трех Волшебников. Гермиона согласилась, но с обещанием, что у нее будет право использовать всё, над чем они вместе работали, при условии, что она позволит им это продать. Не успела она опомниться, как в вечернем воздухе повеяло прохладой, и они снова принялись укладывать сундуки. Появились письма из Хогвартса, а вместе с ними блестящие значки префектов для Гермионы и Невилла. Рон и Гарри были немного расстроены, но в конце концов решили, что отсутствие обязанностей старосты означало больше свободного времени. Обратный путь в Хогвартс прошел без приключений. Малфой, конечно, заглянул в их купе, но он просто навестил Пэнси перед отправкой. Во время визита слизеринца Рон развлекался тем, что корчил рожи Крэббу и Гойлу, пытаясь понять, есть ли у них какое-нибудь другое выражение лица, кроме «глупого», из-за чего Джинни хихикала, а Гермиона закатывала глаза. Новый учебный год выдался тяжелым, но Гермиона подозревала, что так оно и будет. Ведь впереди их ожидали СОВ. Профессор Грюм вернулся на пенсию в конце прошлого года. Его заменила ведьма из Франции, профессор Ру. Она хорошо знала свой предмет, но была немного взбалмошной и легко сердилась, что в первый же месяц начала соперничать со Снейпом по количеству отработок. Однако ее отработки никогда не были плохими. Обычно к тому моменту, как они начинались, она уже справлялась со своим гневом и вместо наказаний обучала студентов новым заклинаниям и защитным маневрам. Однажды Гермиона пошла с Гарри, когда ему назначили отработку, и оказалась в разгаре замечательного урока по распознаванию намерений противника по движениям его тела. К середине ноября профессор Ру больше не устраивала отработок. Скорее, она проводила продвинутые занятия по Защите для постоянно растущего числа студентов старших курсов. Тетя Анди и Нарцисса приезжали в школу на несколько выходных и проводили семинары по магической культуре и обычаям. Некоторые из них были обязательны для всех студентов, но они касались вещей, связанных с опасностями, которые встречаются только в магическом мире. Во время семинаров Гермиона видела несколько студентов, которые казались слишком недовольными изменением в учебном плане. Это были в основном слизеринцы, но она также заметила одного или двух не слишком радостных когтевранцев. Рождество пролетело в одно мгновение, Гермиона с Гарри провели это время с Бродягой. В сезон каникул он был немного серьезнее, чем летом. Гермиона знала, что иногда должность аврора заставляет его чувствовать себя подавленным. Он никогда ничего не говорил ни ей, ни Гарри, но они видели, какое давление это на него оказывало. Годы прибавились к его лицу. Но это не помешало Гарри сказать профессору Макгонагалл, что он собирается стать аврором после окончания школы. Гермиона же ещё не была уверена, чего хочет. У нее был список — постоянно растущий список — вещей, над которыми нужно было работать. Но она не знала, как лучше его выполнить. Гермиона несколько раз приходила к выводу, что должность Министра Магии могла бы помочь ей в решении некоторых вопросов, но не могла назвать это своим выбором карьеры. Сказать сейчас о своих окончательных намерениях означало бы только дать другим шанс выстроить стены на ее пути. Поэтому она сказала, что хочет поступить в Министерство и работать с людьми. Создавать законы, которые бы изменили волшебный мир к лучшему. Но она хотела продолжить изучать как можно больше предметов для сдачи ЖАБА, чтобы у нее была возможность выбора. Когда снег исчез и в воздухе появилось новое, сладкое тепло, она основательно занялась подготовкой к экзаменам. И снова она объявила тот давно заброшенный класс своим местом учебы. Иногда к ней присоединялись друзья, но ни у кого из них не было такого желания учиться, как у нее. В конце апреля у них был день посещения Хогсмида, и все ее друзья ускользнули в деревню, чтобы пополнить запасы сладостей, но Гермиона ушла в свой класс. Ей нужно было учиться, сладости могли подождать. Кроме того, она была уверена, что они разделились на парочки, чтобы спокойно целоваться в пустынных переулках. Ну, кроме Невилла и Пэнси. Они, похоже, не очень интересовались поцелуями. По крайней мере, она никогда не ловила их в чулане для метел, как однажды поймала Гарри и Джинни. Мерлин, как это было неловко! Глубоко погруженная в свои мысли, Гермиона едва почувствовала, как на нее подул небольшой поток воздуха, когда распахнулась дверь. Не успела она поднять глаза, как ее палочка была уже в руке и нацелена на вход. — Блэк, серьезно? Я думал, мы уже не целимся палочками друг в друга. Характерный протяжный голос Малфоя заставил ее закатить глаза, и Гермиона опустила палочку. — Малфой, что ты здесь делаешь? Он поднял переполненную сумку. — Мне нужно учиться. Первый и второй курсы решили, что могут шуметь в гостиной, раз это выходные для посещения Хогсмида. — Тогда почему бы тебе не позаниматься в библиотеке? Мадам Пинс никогда не позволяет себе шуметь. Малфой подошел и поставил сумку на стол в нескольких футах от нее. — Она немного злится на меня. Застукала Крэбба за поеданием какого-то кремового пирожного возле ее драгоценных книг и, конечно, винит в этом меня. Вот серьезно, как будто я могу контролировать то, чем он набивает свой рот. — С чего ты взял, что тебе здесь рады? — Пэнси приходит сюда, а я ее друг. К тому же ты моя кузина. Так ведь? — он одарил Гермиону такой улыбкой, что у нее перехватило дыхание. Малфой устроился на стуле и начал доставать учебные материалы. Какое-то мгновение Гермиона смотрела на него, потом встряхнула головой и закатила глаза. На что она так уставилась? Это был Драко Люциус Малфой. Кузен. Мальчик, который когда-то назвал ее грязнокровкой. У него не было захватывающей дух улыбки. Не было, просто не было. — Хорошо, тогда оставайся. — Я так и планировал. Она нахмурилась и сунула палочку обратно в рукав, прежде чем взяться за перо. Решив игнорировать его присутствие, Гермиона вернулась к своим записям. Девушка как раз заучивала наизусть все тридцать шесть способов использования крыльев жука, когда ее словно молнией ударило. У нее перехватило дыхание, перо упало на стол, а всё тело затряслось. Гарри. Ей срочно нужно добраться до Гарри. Что-то произошло. Что-то очень ужасное.