***
— Малфой, как Теодор? Малфой? Гарри поднял глаза и увидел, что Невилл в замешательстве смотрит на Драко. Гарри потребовалось всего мгновение, чтобы понять, почему Драко не реагирует. Рука блондина лежала под рукой Гермионы, и оба они невидяще смотрели друг на друга. Он вздохнул. — Невилл, он тебя не слышит, — он указал на их руки, — они сейчас в чьем-то из их разумов разговаривают. Я их проверю. Джинни фыркнула. — Они не должны делать это публично. В таком состоянии их запросто кто-нибудь может убить. — Очко, — сказал Гарри, высвобождая свою руку из ее и вставая. Подойдя к окну, он на мгновение задержал взгляд на Пэнси и целителе, затем глубоко вздохнул и положил свою руку поверх руки Гермионы. Затем быстрым движением мысли он снова оказался в сознании Драко. Гермиона опять была внутри клетки, но на этот раз всё выглядело немного по-другому — хотя он не мог точно сказать, как именно. Драко был снаружи клетки, и оба они выглядели разъяренными. Гарри обеспокоенно потянулся к Гермионе, посылая образ, как он напевает ей и успокаивает. Гермиона подняла глаза и прищурилась. Через секунду его вытолкнули наружу, и он снова оказался в больнице. На мгновение в его сознании возник образ чего-то, чему он не мог дать названия. Это была скорее смесь эмоций, чем что-то физическое. У него осталось впечатление, что, о чем бы ни разговаривали Драко и Гермиона, они должны были решить это сейчас. И что он не имеет к этому никакого отношения. Что-то перевернулось внутри него, и Гарри глубоко вздохнул, сдерживая слезы, которые защипали глаза. Было неразумно чувствовать себя обиженным, он не владел Гермионой. Кроме того, им всем когда-нибудь придется повзрослеть. — Гарри? Маленькая прохладная рука скользнула в его ладонь. Он посмотрел на свою девушку и неуверенно улыбнулся. — Люблю тебя, Джинни. — Я тоже тебя люблю, — она наклонилась и обняла его. — Так… что случилось? — неловко откашлялся Невилл.***
Драко увидел, как Гарри появился и так же быстро исчез. Гермиона хмуро посмотрела на место, где он стоял, а затем снова обратила свое внимание на Драко. «Черт возьми! Гарри может быть моим лучшим другом, но я не единственная его лучшая подруга! Рон и Джинни тоже его лучшие друзья!» «Джинджер не его лучшая подруга, она его девушка!» «Что? Нельзя быть и тем, и другим? Это извращенная ложь!» Драко бросился вперед, клетка замерцала и сдвинулась, пропуская его. Затем она, казалось, сжалась вокруг них, удерживая всего в нескольких дюймах друг от друга. «Ладно! Можно быть и тем, и другим! Можно иметь несколько лучших друзей! А моих лучших друзей прокляли! Тео потерял руку, а в голову Пэнси вторгаются кошмары! Кошмары! Ты понимаешь, в чем опасность?! Она может потерять рассудок от этого!» «Конечно, понимаю! Думаешь, я не знаю силы ночных кошмаров?! Серьезно? Я страдаю от ночных кошмаров с двух лет! С тех пор как эта ведьма, чье имя начинается на «Б» сбежала из Азкабана, мне приходится спать в постели Гарри, чтобы они до меня не добрались! Черт! Я сплю в своей постели только с тех пор, как столкнулась с ней лицом к лицу и меня вырвало прямо на ее чертовы ботинки!» Драко открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, почувствовав, как его клятву пронзила ее боль. Какая-то часть его сознания вспомнила об обещании никогда не обсуждать с Гермионой эту «ведьму, чье имя начинается на 'Б'». Нет, он не хотел нарушать данное ей обещание. Он, может, и зол на нее, но он никогда не хотел видеть в ее глазах боль. Кроме того, он обещал, и он контролировал свою способность его сдержать. Клетка содрогнулась и погрузилась глубже, цепи стали толще. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, наблюдая, как она делает то же самое. «Ладно, ты знаешь, что такое кошмары. Но это не меняет того факта, что ее прокляли из-за меня. Меня! К ней уже однажды применили обливиэйт из-за меня! А теперь она может окончательно потерять рассудок!» Гнев вспыхнул в ее карих глазах, сделав их почти золотыми. «Ты такой самовлюбленный! Думаешь, это всё из-за тебя?! Знаешь что? Это не так! У людей есть свобода воли и свобода выбора! Пэнси выбрала поговорить со Скитер! Скитер выбрала применить обливиэйт к Пэнси! Пэнси и Невилл выбрали быть… ну… теми, кем они друг другу являются. Твоя мать выбрала устроить всё так, чтобы ты захотел бросить вызов Темному Лорду! Твой отец выбрал пожертвовать собой ради тебя! Тео выбрал присоединиться к твоему неповиновению! Я выбрала рискнуть всем, чтобы спасти твою мать! Да, я сделала это, чтобы убедиться, что ты не будешь сиротой, как я! Но я выбрала это из-за того, кто я! А не из-за тебя! И мои друзья выбрали последовать за мной! Они выбрали! Включая Пэнси и Тео! Понял?!» Понял. Он все понял. Чувство вины скрутило его ещё сильнее, и глаза защипало от слез, заставляя их гореть. Драко знал, что на самом деле это не его вина. В глубине души он понимал, но от этого становилось только хуже. Он был беспомощен. Совершенно беспомощен. Его дыхание начало ускоряться, а грудь скрутило. Воздух. Ему нужен воздух. Драко слепо отступил назад, пытаясь освободиться, но понял, что спина прижата к похожим на цепи прутьям клетки. Его начала охватывать паника. Он был в ловушке. В ловушке и чувствовал себя беспомощным. Его дыхание становилось всё быстрее и затрудненнее, что Гермиона начала колебаться перед его глазами. Появилась наползающая с периферии чернота, перекрывающая зрение и закрывающая ему вид на нее. Он запаниковал ещё сильнее. «Ох… Драко…» Затем его окружила мягкая плоть, а не жесткие прутья. Он вцепился в нее, а мягкие черные волосы закрыли зрение, вытесняя темноту, которая вторглась в сознание. Что-то появилось над его ртом, помогая дыханию стать более медленным, более контролируемым. Драко сосредоточился на нем, когда мягкое гудение пробежало по его коже, ослабляя напряжение. Он не знал, сколько времени ему потребовалось, чтобы восстановить контроль над телом, но когда у него это получилось, он отстранился и посмотрел Гермионе в лицо. Они сидели на земле, окруженные клеткой, которая выглядела ещё больше, чем раньше. И выглядела она по-другому, но Драко не совсем понимал, в чем именно произошли изменения. «Прости, Драко. Я не знала, что у тебя бывают панические атаки. Надеюсь, заклинание дыхания помогло. Я прочитала о нем после того, как ты сломал руку, и у тебя был травматический шок». «Панические — что?» «Панические атаки, одна из который у тебя только что была. Это первая?» «А? Оу. Нет. Я… у меня была одна, когда я осознал, что ты в Мунго под тем проклятием. Я чувствовал себя беспомощным. Но всё было не так плохо, как сейчас». Гермиона засмеялась, и Драко был очарован тем, как выглядела ее шея, когда она откинула голову назад. «Ты определенно слизеринец. Знаю, это не смешно, но в некотором роде так и есть. Когда ты чувствуешь себя беспомощным, ты паникуешь». Драко ошеломленно уставился на Гермиону, потом почувствовал, что улыбается в ответ. «Ты права. А ты — чертова гриффиндорка, рвущаяся в бой, чтобы спасти всех вокруг». «Очко. Но знаешь что? Теперь ты привязан ко мне, и я буду тащить тебя с собой в эти бои. Ты никогда больше не будешь чувствовать себя беспомощным». Он улыбнулся, поняв, что она говорит правду. Пока Драко остается с ней и другими Новыми Мародерами, он никогда больше не будет чувствовать себя беспомощным. «Очко. И, знаешь, я не должен был злиться на тебя по поводу вины и того, чья она. Я думал, что справляюсь, но когда увидел ее…» Драко замолчал, не в силах описать те эмоции, которые испытал, увидев Пэнси. «Это были напряженные дни. Мне тоже не нужно было терять хладнокровие. Твой отец не был хорошим человеком, но он был хорошим отцом, и ты скучаешь по нему. И это было только одно из последствий твоего решения». Драко вздохнул и провел рукой по волосам, заметив, что они стали длиннее, чем обычно. Очень скоро у него получится завязывать их, как это всегда делал отец. Почему-то мысль о том, чтобы хоть в чем-то подражать отцу, заставляла его чувствовать себя более спокойно после произошедшего. Будто это поможет оставить хорошие стороны отца живыми. «Да, последствий много, но это первое и необратимое. Я просто рад, что жертв было не так много. Даже если смерть Дамблдора — ужасная утрата для Ордена». Гермиона поджала губы и задумалась. «Не уверена, что его смерть была ужасной утратой для Ордена, даже если это утрата для Хогвартса. Думаю, это он был главной причиной того, что они всегда действовали из тени и хранили секреты дольше положенного. Он пытался помешать Бродяге рассказать нам с Гарри о побеге из Азкабана. Также… Думаю, он подозревал, что Гарри был крестражем. Но я не могу этого доказать. Это всего лишь догадка, основанная на его словах и действиях». Драко вспомнил свои встречи с директором школы. В том числе ту, когда он поклялся шпионить для Ордена, если Дамблдор сохранит в тайне, что именно Драко рассказал Ордену и Министерству о похищении Гарри и о том, что Гермиона пошла за ним. На секунду он почувствовал облегчение от того, что Дамблдор умер, избавив его таким образом от этого обещания, но потом чувство вины вернулось. Теперь оно было приглушено, но все ещё звучало в крови. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а затем вспомнил слова Гарри. Прими вину, учись у нее, а потом посмотри на ситуацию должным образом. Выясни, кто виноват по-настоящему. И Драко хотел добавить к этому ещё одну мысль. Потому что он сомневался, что кто-то из Пожирателей Смерти чувствовал себя виноватым в этих смертях. Ни вины, ни угрызений совести, ни шанса на искупление. В отличие от него. Гермиона взяла его за руку. Он сжал ее и посмотрел на девушку. В ее почти золотых глазах он увидел отражение собственных эмоций. Чувство вины и ее принятие. А также что-то более глубокое, темное, обещающее возмездие всем тем, кто причинил ей зло. Драко лениво гадал, почему они спорили. Но как только эта мысль пришла ему в голову, он понял, почему: так происходило всегда. Последние два раза их настоящего общения начинались с ссоры. Первая закончилась клятвой. Вторая закончилась тем, что он поймал ее, когда она потеряла сознание от усталости. О, и его сломанной рукой. Эта закончилась тем, что они взялись за руки и… чем-то ещё. Хотя он ещё не мог сказать чем. Клетка содрогнулась и видоизменилась, приняв форму, для которой у него не было слов, кроме как «красивая». «Она изменилась». Он кивнул, гадая, что это значит, но в то же время боясь думать в этом направлении. Опасаясь того, что он может понять. «В самом деле, почему бы нам не посмотреть, как там Пэнси? Мне нужно выяснить всё, если я хочу помочь Невиллу снова поставить ее на ноги. Позже мы обсудим, как заставить стороны признать свою вину». Гермиона улыбнулась ему, и у Драко перехватило дыхание. Через мгновение связь прервалась, и они снова оказались в маленькой комнате. Гарри и Джинджер всё ещё сидели на диване, а Невилл стоял рядом с ним, но всё их внимание было направлено на них с Гермионой, а не на Пэнси. — Вам нужно прекратить делать это на публике. Выглядите так, будто кто-то наложил на вас империус, — сказала Джинджер. — Это не публика, — фыркнула Гермиона. — Нас здесь только пятеро. Кроме того, нам с Драко нужно было кое-что уладить. И мы не могли уединиться где-то ещё. Коттедж Блэков полон до отказа, а твоя мама вечно сует нос не в свое дело, так что Нора отпадает. — Очко, — хором сказали Невилл и Гарри, заставив Джинджер нахмуриться и проворчать что-то о своей маме, и о том, что только она может говорить такие вещи. Драко подумал, что она специально сказала эти слова так тихо — чтобы никто не услышал и не ответил. Вероятно, потому, что у нее не было рыжеволосой поддержки. Он отвернулся от пары и посмотрел в окно на Пэнси. Чувство вины всё ещё охватывало тело при виде подруги, но оно не длилось долго. Это чувство быстро сменилось жгучей жаждой мести. Теперь было недостаточно помочь Гарри и Гермионе победить Волдеморта и Пожирателей Смерти. Нет. Победить их было недостаточно. Они должны были умереть. Все до единого. Но сначала они должны за всё ответить.***
Следующая неделя прошла быстро. Фред и Джордж сообщили, что большинство членов Ордена были озадачены тем, что произошло у Отдела тайн. Несколько раз Гермиона ловила на себе задумчивый взгляд Нарциссы, но женщина ничего не говорила. Гермиона и Луна всё свободное время посвящали домашним заданиям и изучению разных дополнительных материалов и книжек, в то время как большинство других ребят играли в квиддич в спортзале. То есть когда Алианора, Тачики или миссис Лонгботтом не заставляли их всех тренироваться. Рон уже мог двигаться и теперь сидел в удобном кресле, наблюдая за всеми играми по квиддичу и составляя новые стратегии, которые можно было реализовать на следующей тренировке. На Новый Год они даже пригласили остальную команду Гриффиндора, и они всё это испробовали. Гарри дразнил Рона насчет того, что он станет следующим Оливером Вудом, что вылилось в грубый жест рукой, заставивший Джинни громко рассмеяться. Гермиона предположила, что была причина, по которой капитаном команды Гриффиндора был назначен Рон, а не Гарри. Драко на эти игры не пускали, так как он был ловцом соперничающей команды. Он некоторое время по этому поводу ворчал, но в конце концов присоединился к Гермионе и Луне. Луна что-то читала о спектральных плоскостях, а Гермиона работала над созданием очков, которые нейтрализовывали действие перуанского порошка мгновенной тьмы. Было бы более эффективно, если бы была возможность противодействовать ему. Драко некоторое время наблюдал за ними, затем сел и вытащил дневник. Гермиона краем глаза наблюдала, как он начал накладывать на него диагностические заклинания. Затем вытащил кусок пергамента и начал писать нумерологические уравнения. Она нахмурилась, гадая, что он делает, но предпочла промолчать. Она не думала, что он будет хранить от нее секреты. Примерно через час он торжествующе воскликнул и вытащил палочку. Пока она смотрела, он прицелился в книжку и произнес: «Гоменибер Ревелидум». Она на мгновение вспыхнула слабым синим сиянием. — Эй, кто-нибудь, достаньте свой дневник. Гермиона нахмурилась от любопытства, но сделала, как он просил, а Луна наклонилась, чтобы посмотреть. Послышался звук пера, царапающего бумагу, а потом появились слова. Но было и кое-что другое. Перед словами стояло имя Драко. Драко Малфой: Вы видите мое имя? Просто нас много. Я подумал, что это облегчит общение. Гермиона схватила свое перо с обложки и написала ответ. Да. Как ты адаптировал заклинание? Драко Малфой: Я прошлой весной начал изучать книгу о создании заклинаний. По сравнению с этим, адаптировать несколько из них и объединить — легко. — Гоменибер Ревелидум, — сказала Луна, направляя палочку на свой дневник. Затем взяла перо. Луна Лавгуд: Мы должны сделать так, чтобы он отображал наши кодовые имена. Драко Малфой: Я продолжу работать над этим. Попытаюсь сделать так, чтобы мы сами могли установить имена. Гермиона наложила заклинание на свой дневник и усмехнулась, продолжая писать. Гермиона Блэк: Уверена, что мы сможем с этим разобраться. Дракон хочет забрать всё веселье. Как мы будем всех путать, если около слов будут появляться наши имена? Ее улыбка сменилась смехом. — Берегись Драко, они попытаются разыграть тебя за это. Возможно, украдут его, чтобы добавить в собственные продукты. Драко поднял голову и ухмыльнулся ей. Его длинные волосы наполовину скрывали серебряные глаза, заставляя их блестеть. — Посмотрю на их попытки. Лучше буду получать долю от любых продаж продуктов с использованием этого заклинания. А если нет, они будут иметь дело с моими адвокатами. Луна Лавгуд: Дред и Фордж, никогда не будите спящего дракона, особенно когда на его стороне феникс. Вместо того, чтобы написать, один из близнецов нарисовал, как дракон и феникс занимаются… У Гермионы отвисла челюсть, Драко вскрикнул от шока, а Луна беспомощно захихикала. Гермиона начала лихорадочно соображать, начав придумывать различные способы отомстить. Придется подождать до Пасхи или лета, но она за это им ответит. Но затем картинка начала двигаться, и дракон с фениксом теперь сидели у костра, где жарились две черные птицы. Она посмотрела на Драко и не смогла удержаться от ответной ухмылки. Да, она отомстит, но не одна. Рядом с ней будет Драко, потому что она знала — Гарри не сможет сделать этого так, как она хотела. Потому что, как бы она ни любила своего брата, он не был мстительным человеком. А она была. И Драко тоже. И вместе они сделают всё, чтобы никому не сошло с рук то, что они связались с ними или с теми, кто им дорог.