***
Гарри наблюдал, как Гермиона прикоснулась круглым кончиком палочки к ручке двери Амбридж. Глубокая, темная часть его души ликовала при мысли о том, что жаба прикоснется к ней. О том, что она почувствует боль. Но это была та часть него, до которой ему не то чтобы было дело. Он предпочел бы унизить ее и выгнать из Хогвартса. Наказание должно быть использовано для того, чтобы преподать урок, а не только для собственного удовлетворения. Это было то, чего он никогда не понимал в Гермионе и Бродяге. Вероятно, это было связано с отсутствием у него крови Блэков или их магии. По коридору разнесся слабый звук, который можно было описать только как «бз». Гермиона улыбнулась, гораздо более мрачной версией улыбки, которую обычно дарила ему перед дуэлью. Гарри вздохнул, он любил свою сестру, но иногда она пугала. Гермиона вытащила палочку и прошептала заклинание в сторону двери. — Ну вот, теперь она не сможет открыть ее с помощью магии. Эффект пройдет примерно через день. Не думаю, что у неё хватит мозгов избавиться от этого. — Пошли, — прошипел он, глядя на карту. С одной стороны к ним приближался Филч, с другой — профессор Снейп. Она кивнула, и он накинул на них мантию. Они поспешили по коридору, но Гарри пришлось оттащить Гермиону за выцветший гобелен в маленькую нишу, чтобы не столкнуться с Филчем. Старый смотритель хмурился и энергично размахивал метлой. Они стояли в нише почти в полной темноте. В ней была маленькая щель, и через неё струился слабый свет луны, освещая лицо Гермионы под мантией. Она улыбалась и практически танцевала от радости — сейчас она выглядела намного счастливее, чем за всю неделю до этого. Несмотря на опасения по поводу мести, разочарование из-за ее большой ошибки и беспокойство о Волдеморте, Гарри не мог не улыбнуться ей в ответ. Он любил своих друзей и обожал Джинни, но ему не хватало чего-то, что он делал только с ней. Когда в последний раз они выбирались куда-то вдвоем? Он не мог вспомнить. И в нем поселилась грусть, которую с собой принесла эта мысль, опуская уголки губ и заставляя улыбку Гермионы немного потускнеть. — Гарри? Что с тобой? — Мы больше никогда ничего не делаем вместе. Ну, знаешь, только мы. Она прикусила губу, и ее улыбка померкла. — Знаю. Это началось после четвертого курса. После того, как вы с Джинни начали встречаться. — Ты?.. — Нет! Я не… Это… это случается, верно? Мы взрослеем. Всё меняется. Мы всё ещё есть друг у друга. Мы всё ещё любим друг друга, просто мы любим и других людей. Думаю, именно поэтому моей любви к тебе оказалось недостаточно для сдерживания. На битве. Когда я столкнулась… — она замолчала и сглотнула, — с Беллатрисой. Он кивнул, чувствуя свинцовую тяжесть в животе, когда наконец признал, что ничего уже никогда не будет по-прежнему — что они не будут прежними. Не то чтобы он очень хотел, чтобы что-то менялось. Это просто произошло. Было правильно поцеловать Джинни после Святочного бала. Они ушли просто как друзья, но… мысли улетучились, когда перед глазами появился образ одетой в парадную мантию Джинни, которая выжидающе смотрела на него. Почти разрешая поцеловать ее и навсегда всё изменить. Он нисколько не жалел. — Ты права. И… я никогда не думал, что скажу это, но я рад, что у тебя есть Драко. Я имею в виду, что теперь я ему доверяю. Он… — Гарри остановился, удивившись выражению лица Гермионы. Она выглядела в равной степени ошеломленной и неуверенной. — Гермиона? — Что… — она резко тряхнула головой. — Что ты имеешь в виду? Мы просто… он просто мой друг! То есть да, между нами магическая связь, но мы только друзья. И это всё. Друзья. И кузены. Она говорила так, словно пыталась убедить саму себя. Гарри хотел что-нибудь сказать. О том, как они держались за руки у нее в голове. О том, что она вышвырнула его, когда разговаривала с Драко. Но не сказал. — Если ты так говоришь. — Говорю, — сказала она довольно твердо. — Давай всё-таки вернемся в башню. Я хочу встать пораньше, чтобы увидеть реакцию людей на статью. Посмотрим, кто заказывает «Хроники Фейри» или «Циркадный Лист». Он кивнул, не высказывая своих мыслей насчет ее отношений с Драко. — Ладно, пошли.***
Луна покрутила палочку и засунула ее за ухо, начиная наполнять тарелку едой, в это же время сосредотачивая внимание на высоких окнах в Большом зале. Она знала, что туда смотрит не только она. Остальные ее друзья делали то же самое. Но они не знали того, что знала Луна. Они не знали, что она уговорила отца обратиться за помощью к мистеру Маклину — владельцу «Хроник Фейри». Мистер Маклин был хорошим человеком, он никогда не смеялся над папой. Он даже попросил перепечатать некоторые статьи «Придиры». В большинстве — о волшебных зверях, он сказал, его внук любит их читать. Луна не удивилась, Рольф Саламандер был так же страстно увлечен магическими зверями, как и его дед по отцовской линии. Она на секунду оторвалась от окна и посмотрела на Рона. Казалось, он почувствовал ее взгляд, поэтому повернулся, встречаясь с ней глазами, и улыбнулся. Она ответила тем же, ощущая приятное тепло в груди. Когда-то она думала, что Рон заражен нарглами. Это объясняло, почему из-за него она чувствовала себя странно. Теперь она понимала. И всё же иногда ей хотелось, чтобы он сам интересовался тем же, что и она, а не просто поддерживал ее. Луна обернулась, смотря на окна, когда в них влетела первая сова. Потом ещё одна. И ещё. Она улыбнулась. Некоторые совы летели прямиком к студентам, но многие просто бросали газету в любую пустую руку. Выпусков было не так много, чтобы у каждого была своя, но ничего, ведь можно поделиться. Она поймала газету и развернула ее, блеснув глазами при виде великолепной колдографии, занимающей половину первой страницы. Она была так рада, что профессор Лонгботтом сумела скопировать ее и одновременно защитить Маклаггена от отправки в Азкабан. Луна не была уверена в деталях — никогда ими не интересовалась, так как детали не были важны, — но она знала, кого благодарить за то, что у Гермионы был этот снимок. Колдография мокрой, разъяренной Амбридж, отчаянно тянущейся к камере. Если временная директриса не усвоит урок из этой фотографии — и статьи под ней — Луне придется предложить Гермионе ещё некоторую помощь. Она уже ознакомилась с написанным, но ей хотелось прочесть ещё раз. Никогда не помешает освежить память.Ужасная Вонь Вторгается В Хогвартс
Автор: Гермиона Блэк
Несколько недель назад произошло трагическое событие, о котором я уже писала. Одной из его жертв стал великий волшебник Альбус Дамблдор, директор Хогвартса. Директор Дамблдор был не первым человеком, который ушел из жизни, занимая столь прославленный пост. В далеком 1543 году директриса Сельвин скончалась от драконьей оспы через два месяца после начала учебного года. Ее заместитель — профессор Гринграсс — заменил ее и поддерживал работу школы вплоть до зимних каникул. В это время собрался Совет попечителей и официально назначил профессора Гринграсса директором школы.
Беря во внимание данный факт, могу предположить, что это дает полное право заместителю директора Дамблдора — профессору Макгонагалл — управлять Хогвартсом до тех пор, пока Совет попечителей не назначит замену.
Разве я не права?
Но, боюсь, дорогой читатель, этот прецедент был проигнорирован.
Министерство — в своей бесконечной мудрости — решило вмешаться в руководство школы и назначить временную директрису. Вполне понятно, полагаю, в это неспокойное время.
Но что, боюсь, непонятно, так это человек, которого они выбрали на этот пост.
Его получила Долорес Амбридж, нынешний заместитель министра. Единственный опыт мадам Амбридж в образовании — не беря во внимание ее учебу в Хогвартсе — это ее присутствие на экзаменах СОВ по Защите от темных искусств в прошлом году. Именно тогда она обвинила Гарри Поттера в мошенничестве — несмотря на протесты всех сертифицированных экспертов СОВ — и заставила его показать вдвое больше заклинаний, чем любого из его однокурсников. Многие из них — заклинания уровня ЖАБА. Если вы вспомните мою статью о педагогике (см. стр. А3), то вспомните, что Гарри Поттера и меня воспитывал Сириус Блэк, один из величайших авроров нашего столетия. У нас обоих были дополнительные уроки по Защите с одиннадцати лет. Не говоря уже о том, что родовая магия Поттеров всегда славилась превосходством, когда дело доходило до Защиты. Никто, зная эти факты, не может удивляться тому, что он набрал почти идеальное «отлично» на экзамене ЗОТИ, причем практическая часть была образцовой.
Я не говорю, что мадам Амбридж некомпетентна. В конце концов, должна же быть причина, по которой она занимает столь высокое положение в Министерстве Магии. Но вы должны согласиться, дорогие читатели, что у нее практически нет опыта в образовании — разве что в качестве студентки (чтобы узнать оценки СОВ и ЖАБА мадам Амбридж, см. стр. А3).
Луна на секунду оторвалась от чтения, развернула газету и посмотрела на страницу А3. Ничего удивительного. Она сдавала СОВ по Древним Рунам, Истории Магии, Астрономии и Прорицаниям. Все предметы, которые не имели практической части. На ЖАБА — только История Магии и Прорицания. Прирожденный бюрократ, как сказал бы отец. Знание фактов и умение отбросить их, когда проще было солгать. Она снова открыла первую страницу и продолжила читать.Итак, нам предстоит, дорогие читатели, выяснить, почему именно такая женщина, как мадам Амбридж, была назначена заведующей школой?
Женщина настолько уверена в своих силах, что игнорирует предостережения тех, кто более опытен. Не сумев прочитать предписания, которые добросовестно предоставила заместитель директора школы Макгонагалл. Предписания, сообщающие мадам Амбридж, что ночевать в Директорской башне нецелесообразно. Что даже Министерство не может назначить директрису без голосования Совета попечителей. Голосования с участием как минимум семи членов.
Эта неудача привела к тому, что мадам Амбридж была насильно выселена самим Хогвартсом из Директорской башни. Выселена без всяких вещей. Даже без волшебной палочки.
Она не получила сочувствия от двух профессоров Хогвартса. В ярости она позаимствовала мантию — а возможно, и что-то ещё — у профессора Спраут и направилась в Лондон. Там она раздобыла новую палочку, новые мантии и убедила министра Фаджа издать ещё один декрет об образовании.
Декрет, который создает новую должность, игнорирующую древнюю магию замка Хогвартс и дающую Министерству больше контроля и власти, чем когда-либо прежде. Ставящую тех, у кого нет образовательного опыта, во главе тех, кто работает в этой сфере десятилетиями.
Вчера утром мадам Амбридж было присвоено новое звание Генерального Инспектора Хогвартса. Титул, дающий ей — юридически, а не магически — абсолютный контроль над Хогвартсом.
Женщина, которая, если верить слухам, опоила студента Ветитусом, пригрозила другому Азкабаном за отказ передать камеру, раздает наказания, как бабушка раздает печенье, и запрещает студентам отправлять и получать почту. После того, как было перехвачено несколько писем и посылок, мне пришлось использовать магические средства, чтобы тайно отправить эту статью из Хогвартса. Почему? Разве противозаконно студенту, достигшему совершеннолетия, публиковать статьи? Сомневаюсь. Думаю, они боятся того, что я напишу. О том, какой информацией я с вами поделюсь. На какие вопросы я обращу ваше внимание.
Теперь — мы должны спросить — почему Министерство делает это? Почему они отправляют в школу эту женщину? Женщину, создающую и применяющую законы, которые сама игнорирует? Может быть, потому, что они до сих пор отказываются верить в то, что принял остальной мир? Что Лорд Волдеморт вернулся с порога смерти?
Или есть более гнусная причина?
В любом случае, мы, студенты Хогвартса, не принимаем эту женщину. Мы не принимаем директрису Амбридж, Генерального Инспектора Хогвартса. Нет, мы не принимаем ее и сделаем всё, что в наших силах, чтобы выгнать женщину, которая вторглась в нашу священную школу. Мы вышвырнем ее вон и защитим традиции этой школы, ибо ужасная вонь проникла в эти залы, и они должны быть очищены.
Мы выполним свой долг как ученики Хогвартса. Мы будем защищать нашу школу — любыми необходимыми способами.
Луна злобно усмехнулась. Ее глаза блестели от удовольствия, когда она прочитала последние несколько строк. Гермиона снова сделала это. Это был приятный штрих, отсылающий к вчерашней выходке Пивза. Поймут только студенты, но это нормально. Они расскажут родителям, даже Амбридж не сможет остановить все письма. История будет обрастать новыми деталями, и она сделает статью ещё более правдивой. Хотя, как Луна знала, правда субъективна. Она сложила газету и лениво протянула ее Мэнди Броклхерст, которая пыталась прочесть ее через плечо Луны. Девушка обвела взглядом Большой зал, задержавшись на пустом месте в центре учительского стола. У нее было такое чувство, что за тем, что Амбридж опаздывает, стоит Гермиона. Это было даже хорошо, потому что в таком случае со статьей ознакомится больше студентов. Нужно было сделать так, чтобы ученики внимательно ее прочитали, прежде чем Амбридж сделает единственное возможное: запретит «Хроники Фейри». От этой мысли Луна хихикнула, и некоторые из ее сокурсников странно посмотрели на нее. Запрет «Хроник Фэйри» или других газет только раздует пламя, подлив масла в огонь словам Гермионы. Остальная часть зала гудела от разговоров, пока студенты читали новую статью — а также перепечатанные старые, — но Луна уже обратила всё своё внимание на завтрак, радостно напевая себе под нос и слизывая с губ клубничный джем.