***
В тот день кота от эпичного вышвыривания пинком за дверь спасло только заступничество младшей сестры. Она со слезами в голосе уговаривала разъярённую меня и колеблющихся родителей оставить дома «такого милого-милого-милого зайку-пусечку-паиньку котика, который никому, конечно же, не помешает, за которым она исключительно сама будет ухаживать, и которого ей давно хотелось». В итоге, после получаса рыданий, просьб и чуть ли не катания по полу «лучшие в мире и самые добрые на свете» родители всё же уступили «ребёнку» (правда, с условием обязательно сходить к ветеринару и проверить животинку на бешенство), и неблагодарный кот был спасён, согрет (моим любимым пледом, между прочим — не знаю уж, как сестра меня на это разжалобила, а потом отнимать было уже поздно, кот вцепился мёртвой хваткой) и пристроен жить в гостиной, у батареи. Кстати, знаете, почему неблагодарный? Потому что на следующей же неделе он, видимо, уже забыл, кому обязан пребыванием здесь, и якобы «не нарочно» испортил все подушки на диване в комнате у сестры. Бедные подушки выглядели так, будто их кто-то подорвал на небольшой гранате: ничего крупнее тонюсеньких лоскутков ткани и клочков наполнителя от них не осталось. И глядя на его хитрющую, наглую и ни капли не виноватую (даже после той выволочки, которую он получил) харю, я никак не могла сказать, что это — случайность. Тем более, за день до этого… кгхм, события, мы с сестрой сильно поругались, правда, в то, что этот совершенно бессовестный вредитель решил меня «защитить» верилось как-то очень слабо. К несчастью, вовремя ликвидировать весь этот кошмар кошачьего производства мне не удалось — в тот день сестра почему-то пришла домой от подружки раньше, чем планировалось, и застала меня и кота посередине неузнаваемой комнаты, по которой как ураган прошёл. Да-а… Крик тогда стоял такой, что даже виновник беспорядка шарахнулся в сторону и зарычал, а пожилая соседка снизу яростно заколотила по батарее, громогласно обещая немедленно вызвать полицию. Это, как ни странно, подействовало как успокоительное: страшный визг стих, и сестра перешла к следующей стадии — правда, уже значительно убавив децибелы. Проклято до седьмого колено было всё и вся, начиная с уже угрожающе рычащего (и не шипящего, а именно рычащего!) кота и заканчивая тем днём, когда она, «за все свои пятнадцать лет жизни не набравшись мозгов», решила оставить «эту дьявольскую животину». Последнее коту, кажется, очень польстило. С того момента, кстати, к нему и привязалась его кличка — Ураган. И всевозможные её сокращённые варианты, которые он, правда, не терпел ни от кого, предпочитая полную, более «брутальную» версию. И следил за обращением к себе любимому так на удивление по-человечески, что мне пришлось в очередной раз убедиться: привязался ко мне в тот зимний вечер воистину у-ди-ви-тель-ный котик! А пару дней назад Ураган ненадолго пропал. Я осталась с ним дома одна, ибо вся семья дружно решила укатить в магазин. Где-то на этапе их сборов тогда появился закономерный вопрос: что делать с новым домочадцем? Брать с собой — страшно, «а вдруг опять что-нибудь устроит?», оставить дома — ещё страшнее, тут простор для его извращённой кошачьей фантазии больше. В итоге решено было его таки оставить, но уже со мной, под предлогом «ну-ты-же-его-привела». А я, увы, с ролью «няньки» не справилась, ибо за полчаса отсутствия домочадцев успела его потерять. Дверь в квартиру точно была закрыта (на замок, так как обычные двери он открывать умел, а вот до замка не дотягивался даже со скамейки для обуви), этаж у нас — пятнадцатый, так что пропасть никуда, дальше самой квартиры, он не мог. Теоретически. Потому что, обыскав всё, я в этом уже засомневалась. Вдруг из ванной раздался шум текущей воды, как если бы кто-то решил наполнить ванну. Потом послышалось тихое звяк, как от падения маленькой железяки. Та-ак, минуточку, господин полтергейст, всегда мечтала вас увидеть! Я, стараясь двигаться максимально тихо, на цыпочках прокралась в сторону ванной, откуда к этому времени уже начал раздаваться отчётливый и достаточно громкий плеск воды, и даже какое-то подозрительное бульканье. Дойдя до самой двери, которая, к счастью, была только прикрыта, я заглянула в щёлку, уже придумав сотню вариантов того, что там увижу, и, увидев своего «полтергейста», застыла. В ванне, среди гор ароматной мыльной пены и целого облака пузырьков, из-за которого постоянно летели внушительные брызги воды, виднелась та самая золотистая и наглая морда… Урагана! Да-да, он, совершенно не пугаясь, как обычный кот, воды, с выражением искреннего восторга на морде плескался и бултыхался в ванной, как ребёнок; шум, правда, стоял соответствующий, а на полу уже расползалась приличных размеров лужа. Там же валялись и всевозможные шампуни, гели для душа, мочалки и прочие банные принадлежности, прежде лежавшие либо на стиральной машине, либо на бортиках ванной. Впрочем, как раз бардак не удивлял — везде, где проходил или скорее «проходился» наш Ураган, любые предметы были разбросаны точно также. Порой мне даже казалось, что он делает это только ради шума, ибо после падения они тут же переставали быть ему интересными. Сейчас же я, со вздохом решив не устраивать коту очередную выволочку и скандал, так как выглядел он, по-детски играющий среди гор пены, по-настоящему мило, принялась за уборку. Мысленно отметила, что неплохо бы купить непоседливому Ураганчику специальные кошачьи игрушки — ха-ха, может, удастся ещё раз застать его вот таким? Да и, если подумать, так урон всем низко стоящим предметам в квартире, возможно, будет значительно меньше! Вдруг, когда кот в очередной раз поднял лапу, чтобы поймать мыльный пузырь, мне показалось, что посередине подушечку лапы пересекает что-то сероватое, похожее на что-то вроде старого шрама или рубца. Я попыталась всмотреться внимательнее, но непоседа так быстро махал всеми конечностями, и от него летело столько брызг и хлопьев пены, что это было попросту невозможно. Тем не менее, в одном я точно была уверена: эти странные штуки были у него на обеих лапах, и ещё одна «штука», более широкая, округлой формы, — на груди! Когда Ураган, видимо, устал (ещё одно почти невероятное зрелище — обычно энергия из него бьёт ключом, кажется, круглосуточно) и захотел вылезти из ванны, пена в которой уже успела осесть, а пузыри — лопнуть, я только-только успела всё собрать и вытереть мокрый пол. Своих трудов мне было очень-очень жалко, поэтому я буквально воплем загнала кота обратно и, сбегав за чистым полотенцем, осторожно вытащила на удивление спокойного и притихшего Ураганчика и также осторожно, стараясь не накапать на пол, донесла его до импровизированного «гнёздышка» из пледа. Кот тут же свернулся клубочком в своём «месте», и очень выразительно глянул на меня. Кажется, как-то… Благодарно?***
Очнулась от воспоминаний я только после того, как, потеряв равновесие, чуть не свалилась в сугроб к лопате. Ураганчик всё ещё сидел на окне, но хвост его уже нетерпеливо бил по стеклу — на фоне тёплого желтоватого освещения его силуэт был хорошо различим. Ага, заметил, значит, что долго уже без движения стою, волноваться начинает! Плюнув на уборку, я угрюмо вытащила из снега лопату и понесла в дом. Снег теперь валил большими толстыми хлопьями, и в уборке теперь всё равно почти не было смысла — и я дико устала, и ту тропинку, которую я успела прокопать, сейчас тоже завалит — как и любую свежепрокопанную. Поэтому, как бы жалко ни было, пришлось бросать всё, как есть, и идти готовить нехитрый новогодний стол — от «злых домочадцев» на «хитрый» продуктов мне, увы, не досталось. Спустя пару часов, когда до Нового года оставалось около десяти минут, праздничный стол был готов, и даже примерно на четверть съеден, а я — наряжена, как то самое новогоднее дерево (это по-настоящему красивое платье, с такими смелыми вырезами на спине и бедре, выбранное мною в модном бутике чуть ли не спьяну, я надевала в последний поход в клуб с подружками, ещё осенью — с тех пор оно так и лежало, так как поход тот, мягко говоря, не задался), пришло время моей самой любимой части. Я устроилась в кресле перед телевизором, укрылась пушистым пледом, заметно диссонирующим с клубным платьем, с бокалом шампанского в руке и Ураганчиком под боком. Не знаю, проникся ли он тоже этим духом праздника, или просто не захотел что-то где-то творить (или даже «тварить», от того самого слова, которым родители его после каждого разгрома называли) в одиночестве, но он очень уютно устроился рядом со мной, высунув из больших складок пледа одну только, как обычно хитрую и наглую, морду. После торжественной речи президента, в нашем посёлке вместе с боем курантов загремели салюты, а я, дожидаясь этого момента, успела распахнуть шторы и выключить весь свет. Видимо, встречать Новый год на даче решила не только я — фейерверки выстреливали чуть ли не с каждого участка, создавая в небе бесконечно красочное, сияющее и воистину праздничное великолепие. Букеты огненных цветов — красных, оранжевых, золотых, ослепительно-белых и даже нескольких по-летнему зелёных, не переставая взлетали в небо, и, повиснув там на пару секунд, осыпались вниз дождём искорок, освобождая простор ночного неба для следующего залпа, который тут же заменял уже опавшие яркие «цветы». На секундочку мне даже показалось, что среди всего этого разноцветия мелькнули и большие залпы в виде крайне знакомых символов — по одному фиолетовому, похожему на цветок, жёлтому, красному, голубому странной формы и, кажется, тёмно-серому, в виде головы быка… А может, и правда просто показалось. Ураган, кстати, салютов и постоянного грохота совсем не испугался — он вместе со мной смотрел на переливающееся всеми оттенками небо, казалось, с восхищением и настоящим восторгом. Какой же странный он всё-таки кот!.. Наконец, спустя никак не меньше получаса, салюты стихли, и пучки света, в последний раз вспыхнув, опали. Я, к тому времени уже разморённая едой, небольшим количеством спиртного и темнотой, уже готова была уснуть прямо в кресле, как вдруг поняла, что теперь вместо маленького и относительно небольшого и лёгкого кота на меня опирается нечто достаточно твёрдое, и… Большое. Даже очень. Большое настолько, что плед уже не смог накрыть это нечто, и потихоньку сполз на пол; мне, если честно, очень хотелось последовать его примеру, но сильная мужская рука внезапно удержала меня, схватив за талию. Мгновение спустя я оказалась сидящей на, определённо, мужских коленях, лицом к их обладателю. В полутьме комнаты было сложно подробно разглядеть таинственного мужчину, непонятно как очутившегося в моей комнате, но его светлые волосы были отчётливо видны даже при таком освещении. На светлой коже груди, примерно там, где сердце, виднелось нечто чёрное и овальное по форме, возможно, татуировка. И так хороша видна… Вдруг меня будто током ударило осознание: так ведь этот мужчина обнажён! Ещё бы тату не выглядело так чётко! Мамочки, да на какого же такого извращенца я нарва- Но в этот момент гипотетический маньяк, видимо, поняв, что я перестала его разглядывать, и примерный ход моих мыслей по участившемуся дыханию, рассмеялся. Смех этот был какой-то… Ну совсем не похожий на «маньячный». Скорее так смеются роковые красавцы-соблазнители во всяких романтических фильмах: достаточно громко, особенно в сложившейся тишине, и с невероятно приятной уху хрипотцой, заставляющей мурашки волной пробежать по спине. Чёрт, у меня что, слишком давно никого не было?! С чего бы ещё такие мысли! Я вспыхнула, и уже было собралась решительно встать с колен этого неведомого и, скорее всего, пьяного, казановы, незаконным путём попавшего в мой дом, чтобы наконец прояснить, что тут вообще происходит, а заодно напомнить, что по Уголовному кодексу полагается за взлом с проникновением и появление в непотребном виде, тем более с отягчающим обстоятельством в виде состояния опьянения… Но меня снова перебили на полпути. Незнакомец, едва я успела открыть рот, быстро приложил палец к моим губам, а его рука стиснула мою талию ещё сильнее, почти прижимая к нему. — Тс-с. Я догадываюсь, что ты хочешь сказать, моя стеснительная хозяйка, поэтому позволь, я расскажу сам. Видишь ли, так получилось, что раньше, — мужчина усмехнулся, и, всё ещё продолжая удерживать меня за талию, второй рукой провёл по краю лифа платья, едва задевая кожу, которая тут же предательски покрылась мурашками. — Раньше я был твоим котом, которого ты назвала, — ещё один смешок, — Ураганом. Если честно, я совсем не против такого «имени», однако предпочитаю, чтобы во время твоего оргазма ты бы кричала моё настоящее имя. Запомни его, — тут мужчина наклонился к моему уху и зашептал, обдавая его горячим дыханием, — меня зовут Дейдара. В следующим момент рука, до этого относительно безобидно блуждавшая по ткани лифа, вдруг резко дёрнула его вниз вместе с бельём, оголяя грудь, больше ничем не скрытую, и тут же сжала и чуть выкрутила правый сосок. От неожиданной, но приторно-сладкой боли я ахнула и резко дёрнулась, но чужая рука на талии не дала мне отклониться слишком далеко, прижав почти вплотную к горячему телу, а после и дёрнув не слишком длинное платье вверх, так, что взгляду незнакомца открылись чёрные, полукружевные трусики (шедшие в комплект к этому платью, и которые меня сегодня просто-таки угораздило надеть). И тут что-то твёрдое и склизкое сверху внезапно упёрлось мне прямо в живот. Я рефлекторно опустила взгляд вниз, и сразу отвернулась. Нет, никогда не привыкну к виду возбуждённой мужской плоти… Хотя там, определённо, было, чем похвастать. В голову вдруг начали лезть мысли — одна странней другой: может быть, мне лучше просто хоть один раз попробовать отпустить ситуацию и попробовать извлечь из неё хоть какую-то выгоду? В конце концов, что может случиться всего от одного раза, и мужчина — каких поискать, да и ночь-то сегодня особенная… Ох, нет-нет-нет, с алкоголем я, кажется, перебрала. Однако и без него было, чему пьянить и сбивать с толку — например, яростным поцелуям, коих на меня обрушился целый шквал. Казалось, губы мужчины побывали везде: и на шее, и на ключицах, и на груди — и везде оставались метки в виде весьма болезненных укусов и засосов. Незнакомца это, казалось, не слишком смущало — наоборот, услышав очередной невольно вырвавшийся у меня стон, с садистским наслаждением поставил новую яркую «метку». Момент, когда именно я осталась без последнего нижнего белья в череде обжигающих, словно искры, поцелуев я пропустила, и очнулась от сладкого забытья лишь тогда, когда уже влажные и горячие складки влагалища ощутили нечто твёрдое и не менее горячее. Я вздрогнула, и неловко попыталась привстать и сдвинуться, чтобы как-то уклониться от движения возбуждённой плоти, но мужчина, больше не церемонясь, резко насадил меня на член, испустив при этом едва слышный, хриплый и пробирающий до привычных уже мурашек стон. У меня от настолько резкого движения на мгновение даже потемнело в глазах, а потом внизу живота что-то начало тепло пульсировать, отчаянно требуя двигаться. Я просительно и, кажется, очень громко застонала, на что мужчина насмешливо фыркнул, и… остался на месте, не шевелясь. От предвкушения я даже заёрзала на нём, пытаясь двигаться самостоятельно, и так сильно отвлеклась на эти медленные и неглубокие движения, всего лишь на жалкие крохи утоляющие мои собственные желания, что не заметила, как блондинистая голова склонилась к моей груди… И вдруг мой, теперь уже левый сосок, пронзила острая боль — гораздо сильнее, чем в первый раз. Это Дейдара, кажется, решив поощрить мои неловкие усилия, укусил меня за сосок — и теперь следил за уже наливающейся кровью ранкой. Потом он подхватил меня обеими руками под бёдра, и держа меня на весу так, будто бы я почти ничего не весила, немного приподнял меня, а затем снова осторожно опустил, входя до упора. С каждым движением темп всё нарастал, а тугой узел внизу живота всё стягивался, стягивался и стягивался, пока после очередного толчка перед глазами всё на несколько секунд не померкло, а тело само по себе не расслабилось, буквально обмякнув от удовольствия. Однако Дейдара почему-то вовсе не стремился меня отпускать. Вместо этого он притянул уже почти безвольную меня к себе, и, коснувшись своим лба моего, неторопливо протянул: — Неужели ты думаешь, дорогая хозяйка, что на этом всё и закончится? О не-ет, для нас сегодняшняя ночь только начинается…