Amor vincit omnias

- Выспалась? – ворчливо поприветствовал ее Пес, как всегда хмуро глядя сверху вниз. – Слезай.       От сна в седле у Сансы ноги и руки были как деревянные, но она не посмела спорить, и послушно позволила Псу снять себя с лошади – как всегда, без церемоний. Они остановились в неглубокой лощине, по краям поросшей кустарником. Пес, как всегда, расседлал коня и отправился за водой. Во второй раз ждать его было не так страшно – может быть, она начала привыкать к этому странному путешествию? Еще одним приятным открытием было то, что по возвращении он снова ушел, но недалеко, и вернулся с охапкой хвороста, и вскоре Санса с удовольствием грелась у небольшого костерка, наслаждаясь игрой пламени, теплом и светом. Как она, оказывается, соскучилась по такой простой вещи как огонь! И не только – как ей хотелось бы сейчас съесть миску горячего супа, который готовили в Винтерфелле в холодную погоду. Или просто чего-нибудь горячего. Свежий хлеб только что из печи, тушеная репа со сливочным маслом, курятина или дичь с медом и травами, молоко с медом, свежий домашний эль… Санса почувствовала, как у нее начинает урчать в животе и смутилась, но Пес, казалось, ничего не замечал. Мысли о еде потянули за собой другие – волосы у нее растрепались, лицо до сих пор в золе, она ощущала себя грязной – особенно между ног – а от спанья почти на голой земле завтра утром будет все болеть. Санса попыталась не думать об этом, но получалось с трудом… Особенно о еде. - Я поставил силки – вдруг сказал Пес, точно читая ее мысли. – Может что и поймаем. А пока вот – он швырнул ей в руки сверток из седельной сумы. Санса достала оттуда пол-ковриги хлеба и несколько полосок вяленого мяса. Рот наполнился слюной, руки задрожали, и она с трудом удержалась, чтобы не вгрызться в хлеб как оголодавшее животное. «Ты леди», напомнила она себе – «Леди так себя не ведут». Отломив себе кусок и взяв половину мяса, она протянула остальное Псу. Тот уселся перед костерком и принялся жадно есть, запихивая в себя еду и почти не жуя. Санса же наоборот, усилием воли заставляла себя есть медленно, растягивая ощущение еды во рту. Осталась ли у них еще еда? Это был новый вопрос, который она про себя присовокупила ко всем тем, на которые Пес так и не ответил. - За теми кустами в десяти шагах есть окнище, вроде неглубокое – произнес он с набитым ртом и махнул рукой в сторону – иди умойся и что там тебе надо. Увидишь кого-то страшнее кошки – кричи.       Санса восприняла это как приказ и, быстро доев остатки хлеба и солонины, вытянула свой узелок из седельной сумки и пошла туда, куда указал Пес. Окнище – маленькое лесное озерцо с коричневой водой – оказалось неожиданно холодным. Вздрагивая, Санса умылась, постаравшись оттереть с лица сажу, постирала ветошь, и уже собралась уходить, но оглянулась… Искушение было слишком сильным.       Клиган сидел у костра и чувствовал, как после долгой дороги и какого-никакого, но ужина его клонит в сон. Куда запропастилась Пташка? Много ли надо времени сполоснуть лицо да облегчиться? В следующее мгновение с него слетел весь сон, он рванул к озерцу, продираясь через кусты – и остановился как вкопанный. Пташка стояла в воде, доходившей ей до лопаток, и осторожно плескала водой на плечи. Хвала богам, он видел ее только со спины, но и этого было достаточно, чтобы в горле пересохло. Услышав шум, она оглянулась, взвизгнула и тут же присела, оказавшись в воде по шею. - Седьмое пекло, какого хрена ты тут делаешь? - П-простите, си... Простите, просто я так давно не мылась, а тут вода… - Если я говорю умыться, это не означает, что ты должна тут разводить хренову ванну! Ты хоть понимаешь, что могла угодить в трясину или тебе могло свести ноги от холодной воды и ты просто замерзла бы или утонула? Если тут водятся пиявки, отдирать их будешь сама.       Гнев помог отогнать ему ненужные мысли и чувства, и он с удовлетворением заметил, как глаза Пташки расширились от ужаса – так ей и надо. - Быстро на берег – скомандовал он – Я отвернусь, не пищи.       Санса, дрожа сразу от холода, страха и обиды выбралась на берег, поскользнувшись на влажной земле, но почти сразу ступила на ковер из сухих листьев. Клиган стоял к ней спиной, но она все равно страшно смущалась, и быстро, насколько это позволяла бившая ее дрожь, осмотрела себя – к счастью, никаких пиявок на ней не было, Санса не хотела даже думать, что бы с ней было, если бы она их обнаружила – вытерлась полотенцем, захваченным из «того дома», натянула панталоны, рубашку, чулки, сапожки и наконец платье. - Я все – дрожащим голосом сказала она в спину Клигану. Тот, не отвечая, пошел обратно к костру, а Санса поспешила за ним. Когда она вышла на полянку, он сгребал сухие листья в кучу, делая из них что-то вроде постели. Потом кинул туда же свой плащ, сел и подозвал ее: - Иди сюда.       Санса неохотно приблизилась. Он отстегнул от пояса нож и протянул ей: - Мне нужно поспать, иначе я свалюсь с лошади и сверну себе шею. Ты будешь сторожить. Если услышишь сильный шум или увидишь кого-то, неважно, человека или зверя – тут же буди меня, а сама прячься, поняла? Если все будет тихо, разбудишь меня на закате. - Поняла. А насколько большим должен быть…       Но Клиган уже спал крепким сном, лежа на спине и негромко похрапывая. Санса уселась на свое одеяло напротив, но потом поняла, что в случае чего ей будет сложно обежать костер и разбудить Пса быстро, и перетащила одеяло на его сторону. Время шло, и Сансе постепенно становилось все страшнее. Раньше ей казалось, что в лесу тихо по сравнению с шумом города и порта, но теперь она поняла, что это не так: лес был полон звуков. Шорохи, шелесты, потрескивания, взвизги, далекие трели – все это сливалось в многоголосый хор, который с каждым частом становился в ее ушах все громче. Санса уже не понимала, что из этого – признак приближающейся опасности, а что нет. Кишки скручивало в узел, но она не знала, нужно ли ей не отходить от спящего Клигана ни на шаг, или же можно отлучиться ненадолго.       Чтобы отвлечься от этих мыслей, она принялась разглядывать нож. Это был охотничий нож, достаточно большой и острый, в простых кожаных ножнах с медными заклепками – Сансе он казался тяжелым – заметно тяжелее небольшого ножа, которым она резала мясо. Сколько же тогда весит его меч? А боевой молот, которым он разбил дверь в ее комнату, где они с Джейни прятались, когда отца схватили? Отец… Санса сглотнула ком в горле и сморгнула набежавшие на глаза слезы, на миг ощутив себя так же одиноко и потерянно, как в первые дни после его смерти.       Она вспомнила тот день, когда Джоффри привел ее к сухому рву и заставил смотреть на его отрубленную голову. Это ведь Пес тогда остановил ее от того, чтобы столкнуть его в ров. Как он угадал, что она собирается это сделать? Опасался ли он за короля – или же за нее, памятуя о платке, которым он осторожно вытер кровь с ее разбитой губы? Может быть, спросить его, когда он проснется? Санса скосила на него глаза – Пес по-прежнему спал, слегка повернув голову набок, и она обнаружила, что может смотреть на него без страха. Обожженная половина его лица по-прежнему отталкивала ее, но простая благодарность требовала от нее приучиться смотреть на нее спокойно, благо во сне она выглядела также, как и когда он бодрствовал. Но вот здоровая была совершенно другой. Без привычной мрачной гримасы, в глубине которой таились гнев и презрение, он выглядел… Обычным. Бледная кожа и темные волосы придавали ему сходство с северянином. Просто мужское лицо – не красивое не уродливое, во сне в нем угадывалась та судьба, которая ждала бы Пса, если бы брат не сунул его головой в огонь. Санса поежилась, вспомнив его рассказ в ночь после турнира и вдруг, повинуясь внезапному порыву, протянула руку и, не касаясь лица, осторожно провела ей вдоль его щеки, поймала кончиками пальцев дыхание и осторожно отвела назад. Санса смутилась и отвернулась – возникло ощущение, что она сделала что-то неприличное, недозволенное, и лучше ей будет следить за деревьями.       Пес проснулся от того, что кто-то осторожно тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой Пташку – она смотрела на него, как всегда испуганно, а он неожиданно почувствовал себя слишком расслабленным и беззащитным. Чтобы избавиться от этого, он дернул плечом, заставив ее убрать руку, и рывком сел, преодолевая вялость после дневного сна и острое желание отлить. Смеркалось. Неведомый пощипывал остатки травы, костерок догорел, и ночь обещала быть холоднее, чем предыдущая. После краткой отлучки в кусты – холодная вода лесного озерца разбудила его окончательно – он вернулся и, усевшись на плащ, понял, что пришло время поговорить. - Пташка – позвал он, голос был все еще сиплым, и он сглотнул и прочистил глотку.       Она вскинула на него взгляд – настороженный, точно у лани, но к ее чести, впервые не отвела глаз и заговорила: - Вы сказали, что ответите на все мои вопросы… Вчера. - Спрашивай. - Где мы? - К северу от города, пока еще в Королевских землях. - Мы едем в Риверран? - Если получится найти туда безопасный путь – то да.       Глаза Пташки округлились, и он понял, что придется все объяснить: - Мы в заднице, девочка, если ты еще не догадалась. В полном дерьме. И тебя и меня здесь узнает кто угодно, лорд Тайвин уже разослал воронов в каждый замок отсюда до Винтерфелла. Может быть, они ищут тебя и меня по отдельности, но тем хуже, если поймают вместе. Мы не можем ехать по Королевскому тракту, а леса за пределами Королевских земель кишат разбойниками, недобитками и прочим отребьем. Нам нужно добраться до ближайшего порта – Синего дола или Девичьего пруда – а оттуда пробираться в твой Риверран или в любое безопасное место. Ты понимаешь?       Он не был уверен в том, что Пташка осознает, насколько все хреново, но она старательно кивнула, точно на уроке у септы. «Проклятье» - разозлился он про себя – «Зачем я вообще открыл рот? Командовал бы как раньше и дело с концом».       Пташка помялась, кусая губы и теребя платье, но потом все-таки задала вопрос, который, видно, волновал ее сильнее всего. - Почему вы отвезли меня… В тот дом? - К шлюхам? – она вздрогнула, и он ощутил мгновенное удовольствие от того, что смог пробить ее доспехи, которые она не снимала даже сейчас, наедине с ним посреди нигде. – Ты хотела сбежать из замка, и побыстрее. Город кишел пьяной и буйной солдатней, выбраться из него незаметно было нельзя, надо было переждать где-то, пока все не нажрутся и не заснут. Никому не придет в голову искать леди Старк в борделе, переодетую поломойкой. - Вы думаете, меня там не узнали? - Мне так не показалось. Люди – идиоты. Они видят только то, что хотят. Покажи им свинью в шелках и бархате, они будут ей кланяться и называть «миледи», а если одеться в тряпье, держать голову пониже и чаще кланяться, то никто даже присматриваться не будет. Знатные лорды и рыцари считают себя выше того, чтобы обращать внимание на чернь. - Что ж, наверное, так и есть – в голосе Пташки звучало сомнение, но по крайней мере она не стала спорить. Вместо этого она зевнула, изящно прикрыв рот рукой. - Ложись спать. Двинемся дальше перед рассветом.       Дважды повторять ему не пришлось – она быстро легла, завернувшись в одеяло, и заснула, а он остался сторожить, чутко прислушиваясь к звукам вокруг и стараясь поменьше смотреть на изгиб ее спины и разметавшиеся по земле рыжие пряди.