Amor vincit omnias

      На третий день побега Санса поняла, что начинает осваиваться. Усталость ощущалась меньше, как и грязь, отсутствие мягкой постели и прочих удобств, но она же отгоняла лишние мысли и воспоминания. К тому же, в силки, поставленные Псом, попался фазан, и они смогли ближе к вечеру наконец-то поесть горячей пищи. Пока она ела, втайне стесняясь того, что приходится делать это руками, по которым стекает жир, он говорил ей, что делать. — Ты должна помнить одно, девочка — опасность повсюду. На нас могут напасть хоть сейчас, и, если это произойдет, ты должна делать как я скажу. Поняла?       Санса кивнула — невежливо было отвечать с набитым ртом, как и оставлять его слова без ответа вовсе. — Если это будут разбойники — садись на коня и скачи, что есть мочи, до любой дороги, а там — в любой город или замок. Там скажешь, что я тебя похитил, увез силой. — Но это же неправда! — Я тебе что сказал? Делать как я говорю, а не вопросы задавать! — рыкнул Пес, и она притихла. — Еще раз — если это будут разбойники — садишься на лошадь и скачешь во весь дух.       Неведомый к тебе уже немного привык, может быть и не сбросит. Если это будут красные плащи или Королевская гвардия — спрячься где-нибудь, потом, когда схватка закончится, сможешь выйти. Скажешь им то же самое — что я тебя похитил. Санса молчала, обдумывая услышанное. В его словах что-то было не так. — А если вы одержите победу? — с надеждой спросила она.       Пес неожиданно усмехнулся. — Победу, говоришь? Маленькая леди так верит в мою храбрость? — На турнире вы выбили сира Джейме Ланнистера из седла… И защитили сира Лораса от своего брата — добавила она тише.       Сандор внутренне дернулся и в голову закралась шальная мысль: «Однако… Не у тебя одного есть оружие». — Ладно — хмуро обрубил он поток ненужных воспоминаний — Может быть, все и обойдется. Если я не ошибаюсь, мы уже недалеко от Синего Дола, там есть порт, может быть, сумеем сесть на корабль до Перстов или Чаячьего города. Когда мы доберемся до города — сиди тихо, как мышь, закрой лицо капюшоном и делай все, что я скажу. И если ты хоть раз откроешь свой глупый рот…       Он не успел придумать угрозу, как Пташка его перебила: — Вам нет нужды запугивать меня. Я и так буду делать все, что вы скажете. — Волчица зубки показывает, да? — недобро скривился Клиган — С Джоффри ты такой храброй не была. Все, хватит разговоров, уже поздно. Доедай и ложись спать.       Она только пожала плечами и ужин закончился в молчании, наполненном неприязнью и взаимным раздражением. Пес, разозлившийся на то, что она невольно задела его своими словами, яростно затоптал маленький костерок, завернулся в плащ и бросился на землю, зашипев от боли, когда не замеченный им камень впился в бок. Бранясь вполголоса он достал камень и уже хотел зашвырнуть в чащу, но вовремя остановился, сообразив, что это может обнаружить их присутствие для человека или зверя.       В Синий Дол они въехали уже в разгар дня. Клиган из-под капюшона — снимать его, как и надевать шлем было в равной степени опасно — озирался вокруг, но не видел ни Красных плащей, ни белых доспехов Королевской гвардии, ни вообще каких-либо вооруженных отрядов. Это было и хорошо, и плохо одновременно. В небольшом городке, если не будет других новостей, они с Пташкой могут привлечь к себе внимание, а значит, надо где-то временно ее спрятать, искать корабль и убираться отсюда поскорее. На самой широкой улице города Клиган увидел гостиницу «Семь мечей», но не решился в нее заезжать — в таких местах всегда толкутся люди и собираются все местные слухи. Если Тайвин Ланнистер уже послал за ними погоню или хотя бы отправил ворона в замок лорда Риккера, то их могут узнать. Но оставлять ее просто на улице или таскать всюду за собой тоже неразумно, чем меньше людей ее здесь увидит, тем лучше. Свернув на боковую улочку, Клиган заметил лавку оружейника и подумал, что ему стоит наточить свой меч и купить новый щит, а также, если получится, продать свой шлем.       В лавке, к его удивлению, обнаружилась женщина, занятая тем, что раскрашивала круглый липовый щит. — Где хозяин? — спросил он, не снимая капюшона. — Семь благословений вам — ответила женщина, не глядя.  — В задницу благословения. Мне нужно заточить меч и еще кое-что. Позови хозяина. — Хозяина нет, я вместо него. Заточить меч будет стоить десять звезд, сир… — женщина, наконец, отвлеклась от своего занятия и посмотрела на вошедших. Пес с трудом удержался, чтобы не рыкнуть на нее, но сумел сделать вид, что обращение «сир» ему привычно. — Я вольный всадник. Раз хозяина нет, буду вести дела с тобой. Мне нужен новый щит, и… И все — он прикусил язык, в последний миг сообразив, что его шлем приведет сюда преследователей, а ему нужно, чтобы как можно дольше никто не знал, куда подевался королевский Пес и королевская невеста, и каким путем они исчезли из Королевской гавани. «Придурок хренов — выругался он про себя — надо было закопать его в земле по дороге, никто бы и не нашел. Теперь придется выбросить в море». — Как скажете, господин. У нас есть готовые щиты, какой хотите — липовый, сосновый или дубовый? — Дубовый. — У вас есть герб или цвета, чтобы я изобразила их на щите? Это будет стоить вам лишнего оленя. — Нет. Покрась в черный. — Как скажете, господин — повторила женщина. — Мне нужно отлучиться ненадолго — продолжил Сандор. Моя спутница может подождать здесь? Не хочу оставлять ее в гостинице, там вечно толпы пьяного отребья. — Пусть посидит — равнодушно ответила художница — Если хотите, могу и обедом ее накормить, за плату, конечно. — Да, дай ей поесть, когда вернусь, заплачу. — Иди сюда — поманила Сансу женщина — та, как и велено было, не поднимая глаз ушла за ней вглубь лавки. Проводив ее взглядом, Сандор вышел, потрепал по шее Неведомого, привязанного к коновязи, и пешком отправился искать корабль.       Клиган шагал по улочкам к порту, стараясь одновременно смотреть по сторонам и по возможности не привлекать к себе внимания, но чем дальше, тем сильнее внутри у него рос какой-то нехороший зуд. Все шло слишком гладко, слишком хорошо. Ни погони, ни разбойников-недобитков, ни подозрительных взглядов или настойчивых расспросов здесь, в городке. А ведь они — глупо было это отрицать — были приметной парой. Ему со своей рожей трудно было оставаться незаметным, а одежда Пташки с успехом могла обмануть разве что тех, кому все равно. Но Тайвину Ланнистеру не все равно. Этот человек не прощает предательства, а он его предал; потеря Пташки для них означает потерю Джейме Ланнистера, а старик на все пойдет, лишь бы вернуть любимого сыночка. Он нутром чуял, что вся их удача утекает сквозь пальцы, точно он взял эти три дня взаймы и теперь должен их вернуть. «Надо валить отсюда» — стучало в голове у Клигана. Подальше и побыстрее.       Потолкавшись в порту, он довольно быстро наткнулся на капитана небольшого когга «Веселая Бетт», который развозил соль из Солеварен в Персты, Чаячий город, Девичий пруд и Синий дол. Сегодня он как раз избавился от остатков груза и собирался отплыть назад в Солеварни с вечерним приливом и согласился взять на борт пассажиров за три дракона с души вместе с лошадью, не задавая лишних вопросов. Ударив по рукам, Клиган двинулся назад в лавку оружейника, ощущая, как натянувшаяся внутри было струна немного ослабела. Может быть, им еще и повезет. Может быть гребаные боги и правда на их стороне — хотя бы на стороне Пташки, которая так истово им молится.       Все случилось в одно мгновение: краем глаза он увидел сбоку красное пятно и быстро, насколько мог, юркнул в узкий боковой проулок между двумя домами, который был перегорожен тележкой золотаря, от которой воняло так, что он чуть не сблевал. Клиган с трудом протиснулся между стеной и колесом, и, после недолгого колебания, столкнул бочку с тележки и скорчился за ней. Нечистоты растеклись огромной зловонной лужей, пачкая его сапоги, и потекли на улицу. Расчет оказался верным — красные плащи прошли мимо и не стали соваться в проулок. Разбрызгивая дерьмо пополам с мочой, он почти побежал к лавчонке. Его охватывала знакомая злость и возбуждение перед опасностью, но одновременно он как будто успокоился и стал все видеть яснее.       Пташка ждала его там, сидя в углу — руки сложены на коленях, глаза смотрят в пол, капюшон натянут так, что виден только кончик рыжей косы, свесившийся на грудь. — Мой щит готов? — спросил он без приветствий, входя в лавку. — Готов, господин — ответила художница и скривилась, почуяв исходящую от него вонь. — А меч? — Острее не бывает. — Сколько с меня за все? — Десять оленей, включая плату за обед.       Клиган закинул черный щит за спину, попробовал острие клинка пальцем, чтобы убедиться в том, что его не надули, кивнул, оценив работу, не глядя, кинул на стол монеты и, подойдя к Пташке, схватил ее за руку.  — Нам пора. Уходим. — Семь благословений вам — дрожащим голоском пожелала Санса женщине, и так ответила: — И вам семь благословений, миледи. Да хранят вас боги.       Пес дернулся, точно его хлыстом огрели. Когда они вышли на улицу, он дернул Пташку к себе и яростно прошептал: — Миледи? Я тебе что сказал — не открывать рта! Какого хрена ты обещаешь слушаться, если не делаешь, что велено!       Пташка только посмотрела на него снизу вверх с обидой. В глазах у нее — больших красивых синих глазах — стояли слезы. Это разозлило Пса еще сильнее. Сжав ее руку до боли, он потащил ее по улице, другой рукой ведя под уздцы коня, чавкая грязными сапогами, и ненавидя все вокруг. До порта они добрались без приключений, но теперь боги от них отвернулись: хозяин «Веселой Бетт», несмотря на задаток, отказался пускать их на борт — мол, он возит чистый товар, а от них у него вся соль провоняет. Клиган попробовал было спорить, но тот сказал, что позовет городскую стражу, и им пришлось уйти. Они стояли и молчали, Пес хмурился и кусал губы под капюшоном. «Думай! — велел он себе — Думай, тупой кусок дерьма. Соображай быстрее, вас уже ищут, и, если найдут, твоя голова окажется на пике, а что до нее…». — Вам нужен корабль? — к ним подошел какой-то незнакомец, и повторил вопрос на ломаном общем языке — Вам нужен корабль? — Кто ты такой? — Меня зовут Хейло Дзар, я капитан галеи «Дельфин», и я отплываю в Браавос с вечерним приливом. Если вам отказали на одном корабле, можете попытать удачи на другом — я готов взять вас на борт. — Нам не нужно в Браавос. — Это как хочешь, незнакомец, но отряд воинов в красных плащах ходит по городу и спрашивает всех, не видел ли кто-нибудь красивую юную девушку лет тринадцати с рыжими волосами — или же высокого мужчину с ожогами на лице. Думаю, они немало обрадуются, найдя вас двоих сразу.       Сандор резко схватил мужчину за грудки и притянул к себе. — Расскажешь кому-нибудь, и я перережу тебе глотку — прорычал он. — Это глупо — ответил браавосиец спокойно — вдруг я уже рассказал всем, кому знал, что вы ищете корабль, чтобы убраться отсюда? Тогда в моей смерти тебе не будет никакой пользы, к тому же, стычка привлечет внимание.       Клиган отпустил его, тяжело дыша, и не сразу заметил, что пальцы Сансы вцепились в его рукав. — Чего ты хочешь? Почему нам помогаешь? — Во-первых, я никогда не прочь заработать лишнюю монету, а во-вторых, Браавос — это город беглых рабов, который был основан всеми, кто бежал от притеснений, и, от кого бы вы ни бежали, он примет вас, как птица принимает птенцов под крыло. Если, конечно — Хейло Дзар со значением посмотрел на Сансу — это побег, а не похищение. — А тебе что до того? — В Браавосе нет рабов — с нажимом ответил капитан и обратился к ней — Скажи, дитя, этот человек похитил тебя или ты с ним по доброй воле?       Прежде, чем Клиган успел что-то сказать, Пташка подняла глаза и ответила, дрожащим голосом, но уверенно: — Этот человек не похищал меня. Я была пленницей, а он помог мне сбежать. Я с ним по доброй воле, клянусь в том старыми и новыми богами. — Есть только один бог — и имя его смерть — заметил Хейло, и добавил — Но твоей клятве я верю. Идемте, пока вас не заметили.  — Постой — хрипло сказал Клиган — мы не уговорились об оплате. Сколько ты хочешь за проезд до Браавоса? — А — Хейло Дзар обернулся — пятьдесят драконов за каждого.       «Гребаный воришка, обвел меня вокруг пальца. Я ему эти сто драконов в задницу затолкаю» — со злостью думал Сандор, пробираясь между мешков и ящиков к кораблю вслед за браавосийцем. Но делать было нечего — он угрожал выдать их красным плащам.       Когда они подошли к сходням, Дзар остановился и повернулся к ним. — Есть одна трудность. — Что еще? — напряженно спросил Клиган, а про себя подумал, что сейчас тот заломит цену еще выше. — Моя галея слишком мала для того, чтобы перевозить лошадей. Я не смогу взять на борт твоего коня, но могу продать его для тебя и взять деньги как часть платы за ваш проезд. — Эта лошадь стоит больше, чем вся твоя сраная посудина с тобой вместе — рявкнул Пес — Я не продам ее, и, если дело только в деньгах, заплачу, сколько скажешь. — Говорю тебе — он просто не поместится в трюме. Там даже я еле-еле стою прямо, а я ниже его в холке. Времени мало, незнакомец, решай сам — либо ты и девица плывете с нами в Браавос без лошади, либо остаетесь здесь все трое. Как решишь — поднимайся на борт, я буду на корабле — и он ушел.       Сандор крепче сжал рукой поводья, так что Неведомый недовольно фыркнул и дернул головой, но он не заметил. Он стоял, глядя в землю и закусив губу. Расстаться с Неведомым? С лучшим боевым конем, что у него был? С единственным живым существом, до которого ему до недавнего времени вообще было дело? Ради чего? Он перевел взгляд на Пташку. Та по-прежнему цеплялась за его рукав, и, заметив его взгляд, посмотрела на него в ответ: в ее глазах был страх, а Клигану вдруг стало тоскливо. Лошадь или женщина? Охрененный выбор. На какое-то мгновение мелькнула мысль посадить ее на корабль, отдать деньги и забыть о ней, но как только он подумал, что с ней будет — красивой, глупой, наивной, боящейся всего на свете, да еще и с кучей денег впридачу — кишки у него нехорошо скрутило. Он прочистил горло и сказал: — Поднимайся на корабль. — Что? — Ты что, глухая? Я сказал — поднимайся на корабль. Найди капитана, скажи, что мы плывем вместе с ним, попроси его спуститься ко мне. — Но, сир… То есть милорд, то есть… простите…. — Мне снова напомнить, что ты обещала меня слушаться? — чуть не закричал он — На корабль, живо!       Санса закусила губу, опустила голову и, мелко семеня, начала подниматься по сходням, неуверенно ступая по шатким доскам. Клиган сглотнул, увидел, как она прошла по палубе, затем откуда-то вышел Хейло Дзар и заговорил с ней, слегка поклонился, куда-то показал рукой. Они ненадолго отвернулись, и Клиган повернулся к Неведомому, потрепал по шее, проверил упряжь, снял с него седельные сумки. Конь все это время стоял смирно, а затем вдруг ткнулся ему мордой в плечо. Клиган проглотил комок в горле, ухватился пальцами за густую гриву и на пару мгновений прижался лбом к морде коня. Когда Хейло Дзар подошел сзади и хлопнул его по плечу, он уже отвернулся.       Санса сидела в крошечной комнатушке с крошечным же окошком, забранным бычьим пузырем, и тряслась от страха. Капитан корабля проводил ее сюда, с поклоном вышел и запер за собой дверь, как он сказал — для ее же безопасности. В каморке воняло гнилой морской водой и еще чем-то, что она не могла разобрать. Корабль слегка покачивался на волнах и поскрипывал. Над головой Сансы раздавались шаги и голоса, и от этого ей становилось еще страшнее, а на этот раз у нее даже кинжала нет.       Наконец, она услышала приближающиеся шаги — кто-то спускался сюда, вниз, затем раздался грохот и ругательства, наконец, лязгнул засов и дверь со скрипом отворилась. Пес, сильно пригибаясь, кое-как протиснулся в узкий проем. Поискав глазами, он кое-как приткнул в угол седельные сумки, меч и щит, после чего неуклюже уселся на второй из двух узких соломенных тюфяков, что здесь были, после чего откупорил глиняную бутыль, которую принес с собой и принялся пить из горла. Санса смотрела на его запрокинутую голову, на то, как двигается кадык, когда он глотал, и как темная струйка стекает по небритому подбородку, и страх, ненадолго отступивший при его появлении, вернулся вновь. В каморке запахло каким-то незнакомым сладковатым хмельным запахом. Сделав последний глоток, Пес закупорил бутыль обратно и искоса посмотрел на нее сквозь упавшие на лицо волосы. По взгляду Санса поняла, что он мертвецки пьян, и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но он махнул рукой и проговорил, с трудом ворочая языком: — Сделай милость — заткнись и ни о чем меня не спрашивай. После чего повалился на свой тюфяк и шумно захрапел.       Санса посмотрела в мутное окошечко, тяжело вздохнула и стала ждать отплытия.